Читать книгу: «Холодный мир», страница 4
Часть вторая
Опять Руоль проснулся с головной болью. Долгое время лежал, расслабившись, гнал от себя ночные наваждения. Словно наяву видел, как пятятся обратно во тьму, злобно шипя, жестокие его духи.
Позже он вышел наружу, окунулся головой в сугроб, а потом сидел у входа в пещеру, под козырьком, подальше от сквозняка, рвал зубами холодное мясо и думал уже о настоящем. Опять радостно, не по-зимнему сверкает солнце. Сегодня Руоль пойдет за озеро и углубится в прямоствольный лес на южной стороне. Там он еще не хаживал. Посмотрит, где кончается долина. Возможно, сразу за долиной и весь Архатах начинает спуск, и тогда, быть может, с высокого склона Руоль увидит далекий, загадочный, темный как кровь Турган Туас. Опасное, но притягательное, должно быть, зрелище.
Руоль торопливо закончил свою трапезу, вытер губы и сказал самому себе:
– Хо! Вперед, неугомонный!
Прекрасна долина Руоля на могучей седловине Архатаха!
Через десять лет после Руоля здесь, в этой самой долине и в этой самой пещере на берегу озера разместилась главная ставка разбойной вольницы Тирги Эны Витонис, некогда представительницы знатного рода Верхней, впоследствии более известной под именем Мятежная Тирга. Отсюда, во исполнение клятвы не давать покоя лживым городам Великого Хребта, совершались ее молниеносные набеги.
Сама же ставка долгое время оставалась убежищем тайным, ибо не так уж мал Архатах, и еще более незаметна на нем долина Руоля.
Вот один из эпизодов из жизни Тирги Эны Витонис, связанный с ее пребыванием в этом месте десять лет спустя.
Лес дремал в осенней тишине; вода в озере была темной, холодной, морщилась под порывистым ветром и отражала в себе низкие стальные тучи. Деревья стояли пожелтевшие, кусты оголились. Хмурое утро.
Запахивая поплотнее куртку, Тирга вышла из пещеры, остановилась на каменистой площадке, стала задумчиво смотреть на стылую воду в озере. Сегодня длинные светлые волосы Тирги не заплетены в косы, голова не покрыта боевым шлемом, ветер беспечно играет прядями.
Пока отряд отдыхает на Квартирах, как называют они меж собой эту укромную пещеру. Ожидание вестей. Разведчики рыскают где-то в районе Верхней. Тирга не знает, куда бы еще нанести удар. Впрочем, людям полезен небольшой отдых.
Глядя на темную воду, на замершую в ожидании зимы природу, Тирга думала о смерти. Мы бьемся, погибаем, а есть ли толк? Что изменится?
Такие мысли, впрочем, не слишком часто посещали Тиргу, и обычно в такую вот погоду, и были они признаком хандры, к чему, вообще-то, Тирга не была склонна.
Но сегодня хандра была спокойной- просто печаль внутри. Какое утро, такие и мысли. И еще, быть может, мрачное, тоскливое пение Сагура Шартуйлы навевает.
Шартуйла- уроженец Той Стороны, некогда простой крестьянин, а ныне прожженный боец, один из командиров под началом Тирги, сидел у входа в пещеру и негромко напевал, старательно и с любовью чистя свое ружье.
Солнце над миром взойдет
Лучами нового дня.
Кто-то тебя найдет,
Но это буду не я…
Ну что ж, подумала Тирга, отрывая взгляд от воды, ее черной бездонной глубины, умрем все. Но свой путь мы пройдем до конца.
Повернулась спиной к озеру, бодро, с улыбкой воскликнула:
– Эй, Сагур, не нагоняй тоску!
Шартуйла засмеялся.
– Прикажете веселенького спеть?
– Спой веселенького.
– Э-э… а чего бы спеть? Я веселого только про девок знаю.
– Да хотя бы.
– Ну так приготовьтесь заткнуть уши.
– О! Что так? Из-за твоего голоса или содержания?
– Хе, из-за того и другого.
Но петь Сагур не стал.
– Я тут все хотел спросить…
– Ну спрашивай, – глаза Тирги сузились.
– Нет ли каких известий? Куда он вообще ушел?
– Ушел, – Тирга покачала головой. – Пока рано об этом говорить.
– Простите, госпожа.
…А позже вернулся кое- кто из разведки. Это тоже был один из старых бойцов, тоже уроженец Той Стороны. Звали его Висул Дарходка.
Он докладывал, Тирга слушала и задавала вопросы.
– Значит так, купчишки собрались и направились в тундру. Видно, пошла о нас слава. Большую охрану наняли.
– Выходит, не прекратили они?
– Ну да. Берут ценные шкуры, а дают что попало. Как не торговать? Никакие войны не помешают. Так это… потрясем их?
– Подожди-ка, – задумалась Тирга. – С одной стороны, конечно, дело нужное. Но понимаешь, Висул, местные уже привыкли. Полюбили муку, едят вкусные лепешки. Имеют неплохое холодное оружие, своих-то кузнецов у них нет. Если перекрыть это все… Но, с другой стороны, что нам мешает самим сбывать добычу?
– Одобряю. Но что если купцы прекратят?
– Ты же сам сказал. Я думаю, их даже мы не отпугнем. Ладно, приказываю: купцов отныне трепать. Наладить торговлю с местными- посмотрим, что из этого выйдет. Ну и… еще, Висул. Может обнаружиться, что живет в тундре некий князец, зовущийся Ака Ака. Да, именно так- Ака Ака. По возможности… я бы хотела, чтобы мне доложили. Наслышана, знаешь ли.
Дарходка хмыкнул: уж понятно, от кого наслышана.
…Цель есть цель, думает Тирга. Если цель разрушение, только оно тебе и остается. Даже если надеешься, что когда-нибудь будет созидание. Но ты уже всецело отдаешься разрушению.
Вот скачут, стуча копытами, бряцая железом, лихие отряды Тирги. И вот сама она- грозная дева- воительница в боевом шлеме.
А десять лет назад несутся по море другие грозные воины, и ведет их жестокосердный Саин в кожаном доспехе под шубой, сидя на мощном ороне. Все олья- боевые, самые выносливые, свирепые, быстроходные. А где-то позади тянутся нарты с переносными жилищами и со всем необходимым в дальнем походе скарбом.
Далек Архатах. И к нему стремятся посланные разгневанным князцом Акой Акой воины.
Ловить беглеца Руоля.
Руоль уверенно, но медленно шел через лес, пробираясь через сугробы, часто останавливаясь- не столько ради отдыха, а чтобы просто постоять в тишине, посмотреть вокруг. Все бело кругом. И черные деревья на белом фоне. И яркое синее небо за сетью, за сплетением их голых ветвей. Но природа готова проснуться, и воздух уже давно полнится предчувствием этого. Руоль смотрел и становился таким же спокойным, задумчивым, как и все вокруг. А постояв немного, шел дальше.
Это была пешая прогулка. Куюк и Лынта остались поедать лувикту неподалеку от пещеры. После трудного пути к Архатаху и далее вверх по его склонам, ороны в основном бездельничали, набирались сил, паслись где хотели, иной раз присоединяясь даже к не слишком пугливым местным уликам. Руоль знал, что в преддверии тепла ороны будут отлучаться порой на долгое время, но был спокоен: верные олья не бросят.
Лес кончился, перед Руолем возник довольно крутой подъем. Тяжело будет взбираться по снегу. И все же Руоль не отступил, полез на сопку. Один раз его сшибло поехавшим по сухой снежной крупе настом, но со второй попытки Руоль взобрался-таки наверх и там завалился в снег- восхождение отняло немало сил.
Потом он смотрел с высоты на безмолвный лес, сквозь который только что прошел, за ним виднелись другие склоны, но озеро с пещерой было скрыто от глаз. А повернувшись лицом на юг, Руоль понял, что здесь Архатах далеко не кончается. Впереди новый лес, новые отроги. Идти дальше?
Пойду, решил Руоль. Зря что ли шел? Тем более, благоразумно захватил с собой спальный мешок, запас еды. Сегодня назад не вернется. Тем ближе, тем больше узнает свой новый дом. А он, оказывается, огромен, впрочем, как и все на море, где пространства бесконечны и само время безбрежно.
…К вечеру Руоль прошел еще значительное расстояние и, кажется, достиг цели своего пути. Он сейчас был на самой высокой границе Архатаха и видел отсюда Турган Туас. Все еще далекий, мрачный, темный. С трудом усталый Руоль оторвал от него взгляд.
Архатах от этого места начинал понижаться, но не так резко, как с северной стороны. Здесь он шел вниз постепенными скатами, увалами, ступенями, поросшими лесом, и тянулся еще далеко, пока, почти незаметно, не сливался с равниной. Руоль решил, что дальше идти смысла нет.
Тревожное это, недоброе зрелище- Турган Туас на горизонте, и все же, Руоль наконец был удовлетворен. С таким чувством он и стал готовиться на ночлег.
И вдруг что-то блеснуло вдали.
Руоль поднял глаза и увидел внизу, гораздо дальше на юг, на одном из спусков, только что появившийся свет пламени в сгущающихся сумерках. Далеко, но недостаточно далеко. И главное, здесь, на Архатахе.
Костер разгорался, становился сильнее выше… кажется, кто-то там поджег целое дерево. Но кто? Охотник, забравшийся в эти безлюдные, но богатые на добычу края? И может быть, не один охотник?
Об этом думал Руоль, неподвижно стоя между огромным валуном и могучим деревом, и на лицо его легла тревога, а сердце неистово колотилось.
В сущности, он не так много знает об этих местах. Почему бы там кому-нибудь не жить?
Руоль хлопнул себя по бокам. Что мне до них? И отвернулся.
И все-таки продолжало скакать сердце в великом волнении, и здесь, уже почти совсем в ночи, Руоль явственно ощутил, познал свое одиночество. Один, затерянный в темноте… будет пытаться уснуть, и опять придут духи.
Руоль понял, что сегодня спать не ляжет. Пойдет туда, на свет далекого костра. И духи отступят.
– Хочу узнать, кто там, – сказал он себе вслух. – Неужто испугаюсь? Что мне, всю жизнь прятаться? Пойду и посмотрю.
С этими словами Руоль снова собрался в путь и почти поехал, поскользил вниз по склону, а далее шел то поднимаясь наверх, то съезжая вниз, застревая в снегу, выбираясь из него- все дальше на юг, все ниже.
А вокруг Руоля теперь были пологие ступени открытых голых пространств, которые неожиданно превращались чуть ли не в ущелья с крутыми стенами. Все это, и ночь. Ночь и снег.
Все мышцы Руоля гудели, но он упрямо продолжал идти вперед, карабкался, застывал ненадолго, устало обнимая стволы деревьев.
К середине ночи он добрался до места, вскарабкался на последний подъем. К тому времени ему уже казалось, что он сбился с пути, оставил костер где-то в стороне, если не позади. Но вот Руоль увидел свет между деревьями, и все чувства его вновь обострились. Он стал бесшумно, как истинный охотник, подкрадываться. И увидел уже почти прогоревший костер, а рядом одинокого, поникшего человека, закутанного в шубу, неподвижно сидящего спиной к Руолю, очевидно, дремлющего.
Тогда Руоль решил больше не таиться, вышел из-за деревьев и громко сказал:
– Арад-би, друг- человек! Дозволь обогреться у твоего огня.
Незнакомец сильно вздрогнул, чуть ли не подскочил на месте.
– Что? Кто здесь? – вскричал он, рывком оборачиваясь на звук.
И это был не язык луорветанов… а повернувшийся лицом незнакомец…
– Высокий!
Далеко на востоке моры есть местность, называемая Тарвой. За речкой Арын, что значит «вода», раскинулась холмистая равнина, переходящая в сопки, – это и есть Тарва. А еще дальше на восток протянулся край многочисленных озер, а за ними- большой прямоствольный лес. Но речь о Тарве. Куда князец Ака Ака отправил своих воинов. Вел отряд некий калут по имени Тюмят- весьма значительная фигура при Аке Аке. Известно, что он доводился каким-то родственником самому Улькану, а еще был исключительно предан хозяину, своему князцу. Оттого пылал к Руолю ненавистью сравнимой с ненавистью самого Аки Аки. Оттого так ретиво вел свой отряд и желал, мечтал увидеть Руоля униженным. И смотрел Тюмят на свои грубые руки, представляя, как они будут душить ненавистного выродка, как сломают его хребет, как вырвут его черную печень.
Шиман Оллон указал на Тарву, князец Ака Ака послал свой гнев, свою волю, а Тюмят и есть этот гнев.
Задолго до того, как воины Саина достигли Архатаха, Тюмят и его отряд вступили на местность Тарву. Здесь предстоял поиск, но кто укроется от опытных следопытов.
И там, на одной из сопок, сидели два охотника- Кыртак и Акар. Отдыхали после удачной охоты, ни о чем не ведали.
Родные братья Кыртак и Акар были могучие богатыри. Глядя на них, люди невольно вспоминали героев древности. Старики гордились, что и в нынешнее время можно еще встретить настоящих молодцов.
Кыртак был старше Акара на одиннадцать зим. «Голова», – говорили о нем. Действительно, Кыртак был более мудрым, уравновешенным, не скорым на решение. Но иной раз во время охоты он разражался таким буйством, что младший, более горячий, несдержанный Акар, который был всего на две зимы старше Руоля, мог показаться кротким тихоней.
Братья сидели в своем торохе. Кыртак досказывал историю о деяниях древности:
– Долго один гнал другого, но на открытом месте Сонинг выстрелил из лука и угодил злодею в бедро. Тот больше не мог бежать, и потому они сразились. Сонинг подрезал жилы на ногах врага, а потом раскроил ему череп. После он отрезал его косу, расколол голенную кость и отведал мозга человека с вышитыми на лице рогами. Это было очень давно. Говорят, где-то в западных болотах еще есть такие, что не прочь отведать человеческого мозга и печени. Потому как они никогда не слышали о наших духах и о словах Мыыну.
– Да и у нас найдется немало пожирателей, – воскликнул молодой Акар, – только они по-другому пожирают!
– Ладно, давай спать, – сказал Кыртак, потому что уже был вечер.
Утром, едва проснувшись, Акар вскочил и сразу кинулся к брату.
– Кыртак, мне что-то приснилось! Дурной сон или нет, не пойму.
– Расскажи.
– Мне приснилось, что на нас напали неведомые существа. Сначала думалось, что это звери, и я на них охочусь. Я их колол и рубил, а потом рвал зубами их мясо, радуясь успешной охоте. И вдруг смотрю: это люди, луорветаны, такие же как мы. И увидел, что вокруг летают кровожадные духи. А один кричит мне: «Накормишь меня свежей кровью!», и я понял, что это дух войны, а не охоты. И крови он требует не от охотничьей добычи.
– Однако что-то будет, – нахмурившись, сказал Кыртак. – Где жертва, там и духи вьются. Они всегда чувствуют.
И духи не обманули. Через несколько дней Кыртак увидел скачущий с равнины отряд.
– Акар! – позвал он, прячась за деревом. – Посмотри-ка.
Появился Акар, бывший неподалеку. Сверху отряд был виден как на ладони.
– Ох, ты, – Акар так и замер, потом глаза его недобро блеснули.
– Скорее беги назад, в торох, – замахал руками Кыртак.
– Что? Зачем это? Оружие при нас.
– Дым! Огонь! Нас могут заметить.
– Пускай. Встретим их. И еще неизвестно, кто это такие. Может, не про нас.
– Вспомни свой сон.
– А! Ты прав. Значит, вот оно. Наконец-то. Не станем прятаться. Ничего, их не очень много, – он поднял обе руки на уровень лица и растопырил пальцы. – Разве это много? Два раза по столько.
– А то и все три, – хмыкнул Кыртак и покачал головой.
– Нам не уйти от битвы, – упрямился младший брат. – Так сказал дух, – он помолчал, посмотрел на фигурки воинов. – Справимся. Ты сам рассказывал, что герои древности проделывали и не такое. А мы разве не достойны их славы?
– Ну, Акар, лучше не говори так, – он вздохнул. – Пока не знаю, кто это такие, но, по виду, не для нашего они здесь покоя. Чувствую, что-то плохое в них. Ладно, готовься пока и сиди молча. Там будет видно. Подождем, не высовываясь раньше времени.
Отряд подъехал к пологому склону и остановился. Главный махал рукой и показывал в сторону притаившихся охотников.
– А ведь я узнаю его, – сказал Кыртак. – Это Тюмят.
– Поганый раб Аки Аки, – проскрежетал зубами Акар. – Теперь я совсем уверен: быть битве.
– А зачем они здесь? Чего нужно? Кто тут живет?
– Сейчас здесь мы, – отвечал Акар, – а значит, это все наше. Не позволим им тут шастать, пугать зверье, мешать охоте, – глаза его уже налились яростью, он так и рвался в бой. Если бы не брат, не усидел бы на месте.
– Сделаем так, – решил старший брат. – Я пойду вон за те деревья, спрячусь там. А ты покажись им, спроси, чего надо, куда едут. Только помягче. А если что, я начну стрелять. Тогда и ты бей. А потом я к тебе приду.
– А ты надеешься, что не придется стрелять? – усмехнулся Акар.
– Если ты не очень будешь язык распускать, может, и не придется. Мало ли, зачем они пришли?
– А я думаю, придется. Дух сказал недаром. Ладно, иди скорее. И будь готов бить.
– Сиди пока. Я скоро дам сигнал.
– Я понял теперь, Кыртак! Духи во сне обещали мне победу.
…И вот, по сигналу, Акар показался из-за деревьев и вызывающе закричал сверху:
– Эй! Кто такие? Чего здесь рыскаете?
– А-а! – со страшным криком взвился на своем седле Тюмят. – Смотрите! Один из них! Эй, ты! Руолев проклятый пособник! Слезай оттуда! Вперед! Схватить его!
– Ого, – Акар, предвкушавший смачную перебранку, слегка растерялся и почесал в затылке.
Вдруг один калут слетел с орона, вышибленный стрелой Кыртака. Акар тоже не стал медлить. Спустил тетиву, отправил свою смертоносную стрелу. Так и продолжалось некоторое время. Олья, с трудом проламывая наст, тащили воинов вверх по склону, а братья сшибали седоков стрелами.
– Растянуться! Окружить! – визжал командир Тюмят.
Братья же перебегали между деревьями и продолжали обстрел. Однако вскоре дошло и до рукопашной. Братья соединились и стали биться вместе. Оба получили по нескольку ран, но стояли незыблемо. Наконец, от всего нападающего отряда осталась едва половина, и вдруг враг дрогнул, осознав, что напротив бьются не люди, а какие-то духи. Словно восставшие воители древности. А если это люди, то все духи сегодня на их стороне.
Перепуганный Тюмят, который до этого люто злобствовал, понукал своих и делал вид, что энергично бросается вперед, немо уставился куда-то за спины братьев. Показалось ему в горячке боя, что он видит кровожадных тварей, рычащих, подбадривающих невероятных братьев, обещающих им славную победу. Больше павших врагов- больше крови для ненасытных духов!
Этого впечатленный Тюмят не смог вынести, он повернулся и с криком побежал прочь, потом вспрыгнул в седло и пустился вскачь. Оставшиеся его люди окончательно пали духом и тоже побежали. Братья не стали их преследовать. Кыртак сел на землю и устало перевел дух. Вокруг на утоптанном, местами окрасившимся алым снегу чернели тела. Среди деревьев растерянно бродили ороны с пустыми седлами.
Акар озорно посмотрел на брата, и голос его весело зазвенел:
– Говорил же я, что справимся! Так, ерунда, забава! Чем мы хуже героев древности? Как тебе охота? А что, не отведать ли мне их костного мозга? Только вода у них там, а не мозг. Духи! – закричал он, подняв голову. – Вот ваша добыча! Ваша кровь! Спасибо вам!
– Подожди-ка, – сказал Кыртак. – Давно мы охотимся, не знаем, что в море происходит. Кажется, что-то случилось, пока мы с тобой тут. Слышал, что Тюмят орал?
– Что-то про Руоля.
– Может статься, наши друзья в опасности. Мы должны немедленно возвращаться. Едем прямо к Аке Аке.
– Представляю, как он нас встретит. Только что его калутов разгромили.
– Все равно. Надо самим все узнать. Что-то стряслось.
– Так и сделаем. Ты это правильно говоришь.
…На следующий день Акар сказал брату:
– Мне опять какой-то сон приснился. Всего не помню, но как будто кто-то назвал мне три имени: Руоль, Улькан и Нёр.
– Да уж, – мрачнея, вздохнул Кыртак. – Видать, беда.
– Узнаем скоро, – сказал Акар, и тень набежала на его лицо.
Они возвращались обратно в людные места, полные дурных предчувствий.
Вот как, по преданию, Ихилган в древние времена стал шиманом, отцом всех шиманов.
Однажды в середине тепла Менавит Шаф отдыхал в укромной живописной ложбине, лежа среди северных трав, глядя на чистое небо.
Что я вообще делаю? – спрашивал себя он. Это же только сказки. Так ли уж я был неправ?
На склоне лет Менавит, после долгих лет странствий по тундре приобрел нечто вроде комплекса мессии и порой тяготился этим, изводя себя мучительными вопросами о собственной ответственности. Но мысль о роли доброго сказочника ему в целом нравилась. Какой вред могут нести сказки? Немножко мифологии, простые притчи. Никакой религии, никакого миссионерства.
Менавит всегда успокаивался.
И вот он лежал на травке- почти безмятежно, а неподалеку в это время вышел из своего жилища Ихилган, который еще не был шиманом. И вдруг смотрит Ихилган: сидит на камне огромный белый старец с палкой.
– Ты кто? – спросил Ихилган, немного оробев.
Старец повернул к нему убеленную сединами голову, посмотрел глубоким, теплым, мудрым взглядом.
– Я Небесный Дедушка. Вместе с другими богами сотворил этот эджуген, в котором Хот расселил вас- своих детей.
– О, Мыыну рассказывал. Значит, все правда, – Ихилган с почтением поклонился Небесному Дедушке. Тот сурово, но благосклонно улыбнулся.
– Слушай меня, Ихилган.
– Слушаю, Небесный Дедушка.
– Хотим мы, чтобы люди и духи, то есть все мы, больше общались. Чтобы мы соединились и помогали друг другу в какой нужде. Понимаешь ли ты?
– Понимаю, Небесный Дедушка.
– Тогда слушай дальше. Нам нужны посредники между людьми и богами. Посему, Ихилган, даю тебе великую власть, чтобы мог ты совершать чудеса, говорить с богами, возноситься наверх, спускаться вниз. Через тебя люди обратятся к нам. Владей и смотри, чтобы нас не забывали.
…Позже Ихилган прибежал к Мыыну, разбудил его в укромном месте в живописной лощине.
– Мыыну! Я стал могучим! Я говорил с Небесным Дедушкой. Теперь я сделаю большой бубен, стану колотить в него, скакать, плясать. Духи будут говорить со мной, а я буду говорить с людьми. Я слышу голоса. Я могу делать чудеса, летать где захочу и быть кем захочу.
– О, сказал Мыыну, моргая спросонья. – Ты шаманом решил стать?
Ихилган начал кричать:
– Да! Смотрите! Ихилган! Могучий шиман!
Аке Аке был ведом язык Высоких. Потому так удачно он вел с ними дела. Многие луорветаны и вовсе считали, что нет у Высоких никакого языка, а между собой они общаются ужасными звуками, которых и сами не понимают- просто претворяются, что якобы могут говорить. Достаточно послушать, как жалко и коряво они пытаются говорить на человеческом языке во время торгов, чтобы понять, каковы их способности к общению.
А многие не верили даже в существование самих Высоких. Велика мора. Кто знает, что происходит там или там.
Ака Ака, однако, знал этот народ- могучий народ, делающий непонятные вещи. Однажды Руоль бывал там, куда князец ездил торговать. Еще со времени визита Улемданара Шита он испытывал прямо- таки нездоровый и недобрый интерес к Высоким, ко всему, что с ними связано. Пылая этим болезненным интересом, он прислушивался к речи Высоких, но ничего не понимал.
А еще их загадочный язык знала любимая дочь Аки Аки- Нёр, причем знала его так же хорошо, как и свой. Нёр, быть может, была настолько же Высокой, насколько ее отец был луорветаном.
Как-то Руоль спросил Нёр:
– А что, Высокие действительно говорят? Это можно понимать?
Нёр засмеялась.
– Конечно же! – и вдруг она заговорила с ним на языке Высоких, который Руоль сразу узнал по слуху.
– Что ты сказала?
– Сказала, что ты глупый дурачок.
Руоль подался вперед, лицо его вспыхнуло.
– Нёр, научи меня! Я хочу понимать, говорить, как они!
– Зачем тебе?
– Научи, прошу тебя, научи.
Нёр вскинула брови, удивленная его неистовой жаждой, в которой мерещилось что-то разрушительное.
…Так и вышло, что язык Высоких стал ведом и Руолю.
Бывает порой, что какие-то несвязанные на первый взгляд события, череда случайных совпадений, незначительных, а иногда, казалось бы, невероятных, меняют жизнь человека, направляют ее в новое русло. А, впрочем, не благодаря ли подобным совпадениям все люди появляются на свете?
Этого Высокого звали Димбуэфер Мит, и он был слеп. Это Руоль понял сразу. Высокий вертел головой, глядя в пустоту, испуганно спрашивая: «Кто? Кто?». Мора ослепила его, сияющие белые снега отняли зрение. Со временем оно должно вернуться, правда, это очень больно.
Руоль смотрел на него, и внутри у него все крутилось, словно дикая метель. Это Высокий. Что делать? Высокий!
Тот держал на коленях свое странное оружие, поводил им из стороны в сторону. Со слов Нёр, Руоль знал, что это именно оружие, которое Высокие носят на ремне за спиной, но даже не догадывался, как оно действует.
«Они злые или добрые?» – спрашивал когда-то Руоль отца. Он будто вновь слышал сейчас голос Урдаха: «Говорят, разные бывают среди них».
Разные бывают… Как их отличить, когда они приходят?..
– Ты замерзаешь, – сказал Руоль на языке Высоких. – Наверное, ты голоден. Залезай в мой мешок. Сейчас я приготовлю еду. А завтра пойдем ко мне. Нельзя тебе здесь одному.
– Твой акцент… – промолвил Высокий, – ты… ты ведь этот… что ты здесь делаешь?
– Здесь? Живу.
– Это… Это разве не Хребет?
– Это Архатах. Тундра.
– Я заблудился, – обреченно сказал Высокий. – Мои люди… а я… Я шел не в ту сторону. Потому что- будь все проклято! – я ослеп.
– Я помогу тебе, – сказал Руоль. – Зрение вернется.
…Руоль привел его в свою пещеру. Димбуэфер Мит был могучим, широким в плечах человеком с черной бородой, большим горбатым носом, похожим на клюв дикой птицы, с широкими бровями, придававшими лицу суровое и даже угрюмое выражение. Нелегко было тащить такую слепую громадину по глубокому липкому снегу- вверх да вниз по склонам.
– Куда мы идем? – то и дело спрашивал Высокий.
– Я уже сказал, в мое жилище. Хочешь один остаться?
– Далеко же ты живешь.
– Ближе, чем любая другая помощь. Осторожнее, сейчас будет спуск.
…Позже, уже в тепле и уюте, Димбуэфер Мит рассказывал, как попал на Архатах.
– Я поехал из Камней в Верхнюю. Камни- небольшой городок, где я жил. В общем, это названия мест. Из одного места я поехал в другое. Так? Надо сказать, у меня есть враги. И там такое завертелось… Меня и моих людей преследовали. Мы спустились на равнину, хотели сделать крюк- там, в принципе, не слишком далеко. Враги вот только настойчивыми оказались- последовали за нами. Мои люди… а мне как-то удалось бежать, ты понимаешь? Они меня прикрыли. Не знаю, смог ли хоть кто-то… Да что говорить. Проклятье, я даже близко не знаю, сколько бродил в этих снегах! Еда закончилась, холодно, помирать уже собрался. Но я думал, я на Хребет обратно лезу… горы, ты понимаешь, а здесь… Слушай, ты правду говоришь? Где Верхняя, скажи мне, где я?
– Я слышал когда-то, что так называется дом Высоких, которые приезжают с нами торговать. Но я не знаю, где он находится.
– Так, – сказал вдруг Димбуэфер Мит. – Я же не мог слишком уж долго шататься. Иначе бы мне давно конец пришел. И сначала-то я вроде как правильно шел. Я не мог далеко уйти. Скажи мне, друг, не виднеются ли где-нибудь горы?
Руоль отвечал бесстрастно, но его глаза при этом неподвижно смотрели на Высокого, словно он видел перед собой опасного зверя:
– Отсюда ничего не видно, но там, где я тебя нашел… на юге виден Турган Туас- большие темные горы. Луорветаны там не бывают. Мы считаем их недобрыми, злыми.
– Вполне понятно, – сказал Димбуэфер и обрадованно улыбнулся. – Теперь понятно. Стало быть, я на северной гряде. Мы называем ее Щит. Далеко же я забрался. Даже не верится.
На следующий вечер Руоль решился спросить:
– Турган Туас это твой эджуген, твоя страна?
– Мы ее не так зовем, но, думаю, мы говорим об одних и тех же горах. Да, там мой дом. И всего моего народа.
– Я так и думал, – сказал Руоль и отошел. Он давно подозревал и даже был убежден, что приходящие откуда-то с юга Высокие живут именно в Турган Туасе. Говорят, где-то там находится спуск в страшное подземное царство. Высокие что, оттуда вылазят? Как ко всему этому относиться? Димбуэфер Мит не похож на злодея.
С детства Руоль знал, что Турган Туас- место недоброе. Это передавалось из поколения в поколение, само название несло в себе зло. Вполне возможно, случилось когда-то что-то трагическое в истории луорветанов, связанное с теми горами. Возможно, именно в Высоких все дело. Какой народ может жить в подобном месте?
Шли дни. Руоль почти привык думать о маленькой долине как о своем доме. Высокий тоже обжился и чувствовал себя хорошо. Постепенно зрение его восстановилось. Как-то он сказал:
– Знаешь, Руоль, думал я сразу возвращаться, но потом поразмыслил. Погощу-ка я у тебя, а? Пусть дома все поуляжется. Это даже к лучшему. Может, до лета останусь. Спешить сейчас некуда. Большие, понимаешь, страсти разгорелись. Я рассказывал? Враги стали наушничать, что я забрал чужую землю, хотя на самом деле я лишь вернул свое по праву. Ну и… впал в опалу. Даже отравить хотели. Потом Пресветлый велел отбыть к границе. И штраф… и землю, понятно, отнял. А я не стал дожидаться всех этих расправ. Деньги переправил аж в Среднюю надежным друзьям. Ну а дальше… может, до сих пор меня ищут. Нет, удачно получилось. В Верхней теперь не появлюсь, сразу в Среднюю. Там смогу устроиться. Эх, Руоль, хорошо здесь! Спокойно, тихо. Красота.
Руоль мало что понимал, фактически, только одно и понял: их пути в чем-то схожи, оба изгнанники. Правда, Высокий собирается еще вернуться, кого-то там наказывать.
…И так они жили, делили пищу, беседовали. Димбуэфер Мит охотно что-то рассказывал, отвечал на вопросы, не стараясь сделать свои слова понятнее. Со временем Руоль привык к нему настолько, что тот из загадочного, внушающего смутные противоречивые чувства Высокого превратился для него во вполне обычного человека. Впрочем, иногда этот человек творил чудеса.
Однажды они пошли на охоту, и Димбуэфер взял с собой свое странное оружие, сделанное из дерева и стали, покрытое искусным резным узором, самим видом внушающее смутную тревогу. Его Высокий без трепета повесил за плечо на ремне, и было видно, что оно является для него вещью естественной, как для Руоля- его нож. Почему-то луорветан не решался расспрашивать о таинственном оружии. Шиманов ведь тоже не спрашивают, где хранят они свою силу.
И вот шли на охоту. Руоль выследил зверя, осторожно показал Димбуэферу… А тот вдруг, недолго думая, вскинул свое оружие… для луорветана это было совершенно неожиданно.
Гром, прокатившийся эхом. Дым.
– А-а-а! – закричал Руоль. – И-и-и!..
Он упал на снег, сжимая голову. Все помутилось.
В себя его привел громкий, веселый, беззлобный смех Высокого.
– О-о-о! О-о-ох! – хохотал он. – Я ж думал, ты знаешь! Это же ружье! Думал знаешь! Парень! Глаза! Глаза!..
Руоль поднялся с неподвижным лицом, стал отряхиваться.
– Очень могучие, быстрые твои духи, – сказал он.
– Какие духи? Говорю тебе, ружье.
– Какое оружие так сделает? – Руоль показал на темную груду вдали.
– Всякое бывает оружие, – сказал Димбуэфер Мит. – Еще узнаешь.
В один из вечеров Высокий спросил Руоля:
– Что это ты все время делаешь?
– Что?
– Почему бросаешь добрую еду в огонь?
– О, – Руоль удивленно моргнул. – Кормлю духов.
– Духов.
– Сейчас делюсь с духом огня. Огонь нас греет, благодаря ему мы живем. Если мне потребуется что-то от других духов, я стану искать их милости жертвой… иначе могут не обратить внимание. Иные нарочно пакостят, чтобы от них откупились. Если огонь начинает бушевать, он берет все сам. А так он служит. Мы должны заботиться о тех, кто нам служит.
