Читать книгу: «Встретимся на нашем берегу», страница 3

Глава 4

«В заброшенном посёлке, который вы видели на берегу, жила большая греческая семья Стелайоса. Вот у него с женой Фанессой и была чудная дочь, звали её Мелисса. Мы очень сильно любили друг друга, той любовью, которая только может быть между парнем и девушкой, когда им по восемнадцать лет. А потом Мелиссу хотели изнасиловать турецкие солдаты и убили. А я не смог ничем ей помочь, меня тоже сильно избили, до беспамятства».

– Мы свою дочь назвали в честь той девушки, – вставила Акгюль, – ведь Мелисса по-гречески «пчёлка», а наша дочь Ары – «пчёлка» по-турецки.

Адем смахнул слезу, налил себе и мне в стаканы раки и выпил. Видимо, ему воспоминания о молодости давались тяжело. Затем продолжил.

«Греки жили в своём посёлке издавна, наверное, так же, как и мои предки. Жили с греками мы дружно, помогали чем могли друг другу. А в большом доме, где теперь располагается магазин моего брата Айташа и его дочери Лале, вы её видели в моём магазине, жили англичане. Они приехали на Кипр очень давно. Сколько себя помню. Правда, раньше они жили в городе и в свой дом заезжали изредка, чтобы проверить, как ведётся хозяйство. Это рассказывал мне баба Ахмет. А хозяйство у Микки, так все называли англичанина, было немалым. Земля простиралась от моря до гор. Наша семья занималась выращиванием овец, а семья Стелайоса – рыбной ловлей и оливами. Делить нам с греками было нечего, жили мы дружно. Они угощали нас рыбой и оливковым маслом, мы же давали им ягнёнка к празднику. Овец пасли братья моего отца: Энгин и Челик. Я, когда подрос, тоже стал помогать им. Баба Ахмет подросших овец сдавал управляющему. И греки тоже. Они сдавали рыбу и оливы. К ним приезжала машина из города каждый день – пойманная рыба ждать не может, а к нам раз в месяц. На этой машине нам привозили муку, соль, сахар. Если нужно было что-то ещё, баба Ахмет садился в машину, которая приезжала за рыбой, и ехал в город. Покупал что было нужно и на другой день возвращался на той же машине. Стелайос тоже ездил с ним.

А потом англичанин вместе с женой Анн и пятилетним сыном Джеки переселились в свой дом насовсем. Я был маленький и не понимал, что произошло. Анне Дилара рассказывала мне, что теперь Кипр стал свободным островом и не подчиняется англичанам. Но что я мог понять в пять лет? Жили мы небедно, не голодали. Всё необходимое у нас было.

Однажды я сидел во дворе своего дома и увидел, как на забор забрался маленький мальчишка. Он был очень необычен. Волосы практически совершенно белые, а сам весь в конопушках. Таких волос я никогда раньше не видел.

– Ты чего лезешь на мой забор? – грозно крикнул я.

– Это почему он твой?

– Потому, что он стоит около нашего дома.

– Неправда, он стоит около нашего дома, – ответил белобрысый мальчишка.

– Вот я сейчас залезу и сброшу тебя вниз.

– А вот попробуй залезь.

Я подошёл к забору, но залезть я не мог, это было видно сразу, так как забор для пятилетнего мальчика был высоковат.

– А ты как залез? – спрашиваю у него.

– А вот так, взял подпрыгнул и залез.

– Не ври, а то получишь.

– Это ты получишь.

– Джеки, ты чего на забор забрался, ну-ка, негодный мальчишка, быстро слезай, – раздался голос женщины, наверное, его мамы.

Над забором показалась женщина, она была с огненными волосами, мне аж страшно стало.

– А ты, мальчик, чей, как тебя зовут? – спросила она у меня.

– Мой баба Ахмет, а зовут меня Адем.

– А, так ты сынок Дилары, заходи к нам во двор, вместе поиграете. Нечего по заборам лазить, пока не упали.

– А можно? Анне Дилара не разрешает мне заходить в чужой двор, – ответил я.

– Конечно, можно, скажешь, Анн разрешила. А твоя мама сейчас у нас, помогает мне по хозяйству. Заходи, не бойся.

Я быстренько выбежал на улицу и вошёл в их ворота. Дом был огромный. Над домом ещё дом, баба Ахмет говорил, что это двухэтажный дом. Я не понимал, зачем такой большой дом и что в нем делать. Наш дом был совсем маленький, и мы всё время проводили во дворе. Анн встретила меня. За руку она держала беловолосого мальчишку. Рост, как и у меня.

– Знакомьтесь, это Джеки, а это Адем. Будете дружить? А ты, Адем, очень хорошо говоришь по-английски. Кто тебя научил?

– Никто меня не учил, я всегда так говорю. Баба Ахмет говорит, что нужно знать много языков, тогда жить будет проще.

– Но кто-то же тебя научил? Дома Вы говорите по-турецки?

– Конечно, дома по-турецки. А на людях по-английски. Меня амса Энгин всё время учит, как правильно слова говорить.

– А что такое амса? – спрашивает Джеки.

– Амса – это папин брат, а зовут его Энгин. Ещё есть амса Челик. А ещё у меня есть аби, это старший брат, Айташ, но он уже совсем взрослый и помогает Энгину и Челику пасти овец.

– А как будет по-турецки «папа»? – вновь спрашивает Джеки.

– Баба, – отвечаю я.

– А мама?

– Анне.

– Вот видите, вам будет вдвоём веселее. А то ходишь и не знаешь, чем заняться.

– Адем, а ты что тут делаешь, кто тебе позволил зайти? – на крыльце дома стояла моя анне Дилара и кричала на меня.

– Дилара, не ругайся, я его пригласила. Пусть они с моим Джеки играют, они ведь, наверное, ровесники, – сказала Анн.

– Конечно, пусть играют, если Вы не против. Вдвоём веселее.

Так мы с Джеки стали друзьями. Вместе проводили целые дни. Бегали наперегонки, играли в кости, сбивали камнями банки, которые ставили в степи. Ели тоже вместе, во дворе нашего дома, так как во дворе Джеки не было стола. А в дом ходить не хотелось.

Однажды вечером, когда уже начало темнеть, мы сидели с Джеки на ступеньках крыльца их дома. Вышел Микки и сел рядом, на стул. Он принёс свечу и книгу.

– Давайте я вам сказку почитаю, – сказал он.

Сказка была очень интересная, про мальчика, который жил в джунглях и рос вместе с волками. Мы слушали затаив дыхание. Когда сказка закончилась, я спросил: «Микки, а что такое колонизация?»

– Это очень сложный вопрос, Адем, боюсь, ты ещё не сможешь понять.

– Почему не смогу, мне анне Дилара говорила, что наш Кипр теперь стал свободен и не подчиняется англичанам.

– Адем, мы с Джеки англичане, а разве ты и твой папа или твоя мама подчинялись нам когда-нибудь?

– Нет.

– И сейчас вы не подчиняетесь. Это, Адем, вопросы большой политики, и нас они не касаются. Правда, нам пришлось оставить свой дом в городе и переселиться сюда. Мы спокойно живём, работаем и не мешаем жить твоей семье.

– А как вы работаете? Моя анне Дилара помогает Анн убирать дом. Мой баба Ахмет со своими братьями пасёт овец. А вы как работаете?

– А я покупаю у них овец и отправляю в город, я покупаю рыбу у ваших соседей и тоже отправляю в город. А за это Ахмет получает муку, сахар и всё, что необходимо вашей семье.

– Понятно, – протянул я, хотя почти ничего не понял.

Так мы прожили, наверное, года два. И вдруг однажды, когда мы с Джеки помогали анне Диларе пропалывать картошку на огороде, услышали гул машины. В это время машина никогда к нам не приезжала, да и машина была совсем другая. Мы сорвались и подбежали к воротам дома Джеки, где она остановилась. Каково было наше удивление, когда из-за руля машины вылез Микки.

– Ну вот, дети. Теперь у нас будет своя собственная машина и я сам буду отвозить овец и рыбу в город.

– Ура! – закричал Джеки и полез в кабину.

– А мне можно? – крикнул я.

– Конечно, Адем, забирайся и ты, – ответил Микки.

Мы сидели вдвоём в кабине и вместе крутили большой черный руль. А после обеда Микки сказал, чтобы мы собирались ехать купаться на море.

– Анне, можно мне, можно? Мы с Микки поедем на море. Отпусти меня, пожалуйста, – затараторил я, вбежав в дом.

Анне Дилара вышла со мной на улицу. У машины уже стоял Микки с Анн, а Джеки сидел в кабине.

– Дилара, отпусти Адема. Мы искупаемся и вернёмся. Не беспокойся, я за ним пригляжу, – сказала Анн.

– Поезжай, только от Анн ни на шаг, – ответила анне Дилара.

Мы все забрались в кабину, Микки сел за руль, и машина поехала. Я ещё ни разу не ездил на машине. Ветер дул в открытое окно, было очень здорово, так что захотелось петь, и мы с Джеки запели турецкую песню про путешественника, которую мне пела анне Дилара, когда я был маленький. Правда, Джеки не знал слов, но он так громко кричал, что песня получилась очень хорошо. Подъехали к греческому посёлку, где дома были какие-то странные. Микки остановился у одного из них. Из дома вышел высокий, с белыми волосами мужчина, у него были длинные белые усы.

– Здравствуй, Стелайос, – сказал Микки.

– Здравствуй, Микки.

– Вот машину себе купил, теперь сам буду забирать у вас рыбу.

– Это хорошо, Микки, поздравляю, – ответил мужчина.

– А сейчас привёз мальчишек покупаться в море, а то живём недалеко, а на море ещё не были.

– Конечно, искупайтесь, здесь берег хороший, песок и неглубоко.

И тут я увидел, что из дома выглядывает девчонка. Она была в длинном платье. Волосы были коротко подстрижены и все в кучеряшках. Чёрные-чёрные.

– Мелисса, иди домой, нечего тебе здесь делать, – прогнал её мужчина с усами.

– Стелайос, пусть тоже с нами пойдёт искупаться. У меня двое мальчиков. Джеки, это мой сын, а ещё Адем, сын Ахмета, – сказал Микки.

– Нечего ей путаться под ногами, – сердито ответил мужчина.

Из дома вышла женщина, тоже в длинном платье, волосы черные, длинные и волнистые.

– Здравствуй, Фанесса, – сказал Микки.

– Здравствуйте, – ответила она.

К ней подошла Анн, они обнялись.

– Пусть Мелисса пойдёт с нами на море, она нам не помешает, – сказала Анн.

– Пусть идёт, если хочет, – ответила женщина.

Обрадованная девчонка выскочила из дома и бегом припустила к берегу. Мы с Джеки за ней. Не раздеваясь, кинулись в воду, дошли до пояса и стали брызгаться. Анн вместе с женщиной остались сидеть на берегу, а Микки разделся и в трусах тоже забежал в воду и начал брызгаться вместе с нами. Было очень весело. Несмотря на то что мы жили неподалёку от моря, купался я редко. Баба Ахмету некогда было ходить со мной к морю, да и далеко. Вдоволь наплескавшись, мы вышли на берег и все трое легли на песок.

– А тебя зовут Мелисса? – спросил я девочку.

– Да, а тебя?

– А меня Адем.

– А я Джеки.

– А чем вы здесь занимаетесь? – спрашиваю я.

– Отец с братьями ловит рыбу, а мы с мамой собираем оливы, когда поспевают. А так ещё огород.

– А твой отец – это тот усатый дядька?

– Да, его зовут Стелайос, а маму зовут Фанесса.

– А почему он такой белый? – спрашиваю я.

– Дурак, он не белый, он седой.

– А почему он седой? – спросил Джеки.

– Прошлым летом он со своим старшим братом Андроникосом пошёл на рыбалку, а потом начался сильный шторм. Лодка перевернулась, и Андроникос утонул. Папа два дня плавал по морю, держась за весло. А когда его подобрали на берегу, он стал весь седой, даже усы.

– Это трудно – плавать два дня, – заметил Джеки.

– Это ещё и страшно, – добавил я.

– Вот поэтому он и поседел, – сказала Мелисса.

– А тебе сколько лет? – спросил Джеки.

– Семь.

– Вот здорово, нам тоже по семь, – ответил я.

Мама Мелиссы поднялась и что-то сказала ей по-гречески, Мелисса ответила, затем встала, отряхнула со своего уже подсохшего платья песок и подошла к ней. Та ей что-то говорила, а Мелисса кивала. Потом Мелисса подошла к нам с Джеки и сказала, что ей пора домой, готовить ужин. Мы встали и попрощались с Мелиссой.

На обратном пути в посёлок Микки сказал, что раз теперь у нас есть машина, мы частенько будем ездить купаться к греческому посёлку. Так и было, раз в неделю, а иногда и два раза мы ездили на пляж. Каждый раз к нам выбегала Мелисса и мы все вместе играли. То в чехарду, то просто в догонялки, а иногда кто дольше просидит под водой. В чехарду равных мне не было – свалить меня с ног было непросто. В догонялки всех сразу же перегоняла Мелисса, ну а в воде победителем постоянно был Джеки, тем более что он умел плавать.

Вместе с машиной Микки привёз радиоприёмник, и теперь вечерами мы слушали музыку и новости. Правда, новости и музыка были турецкие, а английские, которые ловил Микки, было очень плохо слышно. Поэтому Микки вечером звал к себе баба Ахмета и они вместе слушали турецкие новости, а потом баба Ахмет рассказывал их Микки.

Поскольку нам с Джеки было по семь лет, нужно было идти в школу учиться. Ближайшая от нас школа была далеко. Пешком не пойдёшь, а на машине, как сказал Микки, не наездишься. Решено было, что Микки с Анн сами будут учить меня и Джеки. Для этого в большом доме выделили отдельную комнату, где поставили три стола и доску, на которой можно было рисовать мелом. Мне учиться было интересно и легко. Я быстро научился читать и начал писать без ошибок. Конечно, на английском языке. Турецкой грамоте меня учить было некому. Джеки же учёба давалась тяжело, и Микки частенько его ругал.

– Посмотри на Адема, он великолепно читает и хорошо пишет, – говорил он, – а ты до сих пор не можешь освоить элементарные правила, хотя для тебя, в отличие от Адема, английский язык родной.

То же было и с арифметикой.

– Адем старается, потому что понимает: без грамотности ему никуда дороги не будет. Он хочет хорошо выучиться и поступить в университет, – распекала Джеки Анн, – а у тебя нет такой цели, ты хочешь жить за папиной спиной и на его деньги, а это плохо.

Так мы прожили года три. Потом наши занятия потихоньку закончились. Читать, писать и считать мы научились, а чему ещё нас учить, похоже, Микки с Анн сами не знали. Меня всё чаще и чаще стали привлекать к работе. На огороде я работал уже давно. Картошка, помидоры, огурцы, разная зелень практически были на мне. Меня стали брать на выпас овец. Поскольку Джеки дома делать было нечего, он частенько помогал мне. Так мы и росли вдвоём, а можно даже сказать, что втроём, так как с Мелиссой мы виделись достаточно часто. Что такое три километра для одиннадцатилетних пацанов? Бегали наперегонки. Причём сначала меня всегда обгонял Джеки, где-то с километр, а потом я его. Я мог бежать не очень быстро, но зато долго, а Джеки нёсся, так что ветер свистел в ушах, но не долго. Втроём лежали на пляже, и мы с Джеки пытались учить Мелиссу читать и писать. Но, видимо, учителя из нас были неважные, грамоту она так и не освоила.

– Зачем девочке грамота? – говорила Фанесса, когда после купания мы заходили к ним выпить холодного фраппе. – Ей нужно научиться быть хорошей хозяйкой, вкусно готовить, а грамота ей не нужна.

Когда Джеки исполнилось двенадцать лет, Микки отвёз его учиться в город, где он будет жить в кампусе. Джеки упирался, не хотел ехать, но Микки был непреклонен и увёз его на машине. Правда, каждый выходной он привозил его домой. Джеки как-то изменился, стал взрослей и рассудительней. А я постоянно был занят работой, так что бегать на пляж времени у меня не было. Но каждый раз, когда приезжал Джеки, мы сразу бежали на пляж, где нас ждала Мелисса.

Мы взрослели. Когда мне исполнилось пятнадцать, я уже самостоятельно гонял овец в предгорья, где в жаркое лето можно было ещё найти свежую травку. С Мелиссой мы теперь виделись только изредка, когда приезжал Джеки и я был свободен. Мелисса расцвела, в пятнадцать она стала красавицей. Высокая, стройная, с заметной грудью, волосы до плеч, черные и волнистые, как у Фанессы. Мы с Джеком оба были влюблены в неё и старались оказывать ей знаки внимания, когда были вместе. Мы прибегали в греческий посёлок, причём я всегда был первым. Мелисса выходила из своего дома, и мы вместе бежали в море. С разбега бросались в воду. Мы не раздевались, так как нижнего белья у нас не было. Мелисса тоже купалась в своём длинном платье, наверное, у неё тоже не было нижнего белья. Но нас это не смущало. Мы заплывали далеко в море. Лучше всех плавал, конечно, Джеки. Вволю наплававшись, мы лежали на песке и смотрели в бесконечное синее небо Кипра. По нему проплывали облака, иногда небо прорезал след самолёта. Мы лежали и мечтали, что когда мы будем взрослыми, то сядем на такой самолёт и улетим куда-то далеко-далеко. Кто именно полетит с Мелиссой, было непонятно, из-за чего у нас с Джеки возникали перепалки, иногда доходящие до драки. Мелисса оказывала нам своё расположение, причём кому большее, было неясно. Это заставляло нас с Джеки постоянно соревноваться в чем-то. Кто быстрее добежит до посёлка, кто дальше заплывёт в море, кто лучше попадёт в банку камнем. Но проходил выходной день, и Джеки уезжал в город к своим новым друзьям. Я занимался работой либо в отаре, либо на огороде. Бегать к Мелиссе времени у меня не было.

Но однажды случилось невероятное. Микки решил взять меня и Мелиссу с собой в город, в котором мы никогда не были. Естественно, с нами поехали баба Ахмет и Стелайос. Такого я не ожидал увидеть. Город поразил нас с Мелиссой своими высокими домами из стекла и бетона. Мы вылезли из машины и пошли все вместе по улице. Впереди Микки и Анн, за ними баба Ахмет и Стелайос. Мы с Мелиссой замыкали это шествие. Шли, взявшись за руки, так как одному идти было страшновато. Вокруг было много людей, они спешили по каким-то своим делам. По улице ехали машины, они сигналили, если кто-то выходил на дорогу. Вдоль тротуара располагались разные магазины, на витринах стояли манекены в красивой одежде. Мы с Мелиссой чувствовали себя немножко неловко, так как одеты были просто и неброско. Старшие заходили в магазины и делали различные покупки, а мы с Мелиссой стояли и ждали их. Потом нас с Мелиссой завели в кафе, где купили нам мороженое и сок, а взрослые пошли ещё в магазин, наказав ждать их здесь. Это было чудо. На улице жара, в кафе прохладно, удобные стулья и мороженое. Холодное и вкусное, с кусочками фруктов и шоколадом. Ни я, ни Мелисса никогда не пробовали мороженого. Запивали сладким соком. Это было настоящее счастье. Я держал Мелиссу за руку, она от меня не отстранялась и смотрела мне в глаза. Я не знал, что говорить, все слова у меня застряли в горле. Я был счастлив.

– Тебе хорошо со мной? – вдруг спросила меня Мелисса.

– Мне очень хорошо, я так счастлив, что мы вместе приехали в город, – ответил я.

– Я тебе нравлюсь? – внезапно спросила меня Мелисса.

– Очень, – я смутился и даже покраснел, а затем зачем-то спросил, – а как же Джеки?

– Адем, ты дурак, – ответила Мелисса и выдернула свою руку у меня.

Так мы, не разговаривая друг с другом, вернулись домой. Настроение было хуже некуда. Я не мог дождаться, когда приедет Джеки, чтобы побежать в греческий посёлок. Но однажды, когда мне дома делать было нечего, я вышел и помчался в греческий посёлок, чтобы встретиться с Мелиссой. Она вышла как ни в чём не бывало. Мы искупались и лежали на песке. Намокшее платье из тонкой материи плотно облегало фигуру Мелиссы, выделяя её оформившуюся грудь, живот, ноги. Её лицо было от меня на расстоянии вытянутой руки. Я набрался смелости, поднялся на руках и поцеловал Мелиссу в губы. Её глаза были прикрыты, она не оттолкнула меня, и я спросил её: «Мелисса, я тебе нравлюсь?»

– Да, – ответила она одним словом.

– А Джеки? – спросил я.

– Джеки тоже мне нравится, – ответила она.

– Так не бывает, ты должна любить кого-то одного.

– Да? А я не люблю никого. Ни тебя, ни Джеки. Потому что ты дурак.

Она резко поднялась и быстро побежала к себе домой. Я поднялся и поплёлся в свой посёлок. Проходя мимо её дома, я столкнулся со Стелайосом.

– Адем, зайди, поговорим, – сказал он.

Деваться было некуда, и я зашёл. Фанесса налила нам холодного кофе – фраппе и вышла. Мелиссы в комнате не было. Мы выпили. Затем Стелайос говорит: «Адем, пойми меня правильно. Тебе нравится моя дочь. Ты ей тоже нравишься, я знаю. Но вы не пара. Тебе ещё рано об этом думать, а Мелисса уже девушка, ей скоро шестнадцать лет. Пора собираться замуж. Правда, женихов для неё нет в наших краях. Но это не главное. Ты турок, она гречанка. Браки между турками и греками невозможны. У нас разное вероисповедание, вы покланяетесь Аллаху, а мы Христу. Но и это не главное. У нас в роду никогда девушка-гречанка не выходила замуж за парня-турка. Это невозможно. Подумай хорошенько над моими словами и не обижайся на меня. Мы старые друзья с твоим отцом Ахметом, но породниться мы не сможем».

Я вышел из дома Стелайоса и молча побрёл в посёлок. Шёл не спеша, уже настала ночь. Звезды висели над дорогой. Полная луна освещала всё вокруг. Пришёл, когда все уже легли спать. Лёг на свою кровать. Ко мне подошла анне Дилара и присела рядом: «Сынок, ты не спишь? Что-то припозднился ты сегодня? Виделся с Мелиссой? Она очень хорошая девушка, мне очень нравится. Тебе, наверное, тоже? Но ты ещё слишком молод, чтобы серьёзно об этом говорить. Эти ваши детские отношения, они прекрасны, вы с самого детства вместе. Ты, Джеки и Мелисса. Но она уже взрослая девушка, ей пятнадцать лет, пора подумать о замужестве. Сынок, подумай, ты ей не пара. Во-первых, ты ещё слишком молод, чтобы думать о женитьбе. А во-вторых, ты турок, а она гречанка. Брак между турком и гречанкой невозможен. Такова жизнь. Ей более подходит твой друг Джеки. И не надо на это обижаться. Подумай, что ты сможешь ей дать? Работу на огороде, а Джеки, он англичанин. Не сегодня завтра они уедут в свою Англию. А там для Мелиссы откроются все дороги. Если Мелисса тебе не безразлична, уступи её Джеки. Ей с ним будет лучше, а тебе найдём хорошую девушку из турецкой семьи». Анне поцеловала меня в лоб и ушла. А я всю ночь не спал и всё думал и думал о Мелиссе. Я украду её, и мы с ней улетим на самолёте куда-нибудь очень далеко. Где мы сможем быть вместе. И мы будем любить друг друга, и у нас будет много очень красивых детей.

Так я мечтал, ведь мечты – это удел молодых. Мне было шестнадцать лет».