Читать книгу: «Мир в пузыре. Том 3: Иллюзия свободы», страница 4

Глава 4. Море было спокойным (часть 3)

Она села на корточки и стала дрожать. Ей было уже не до мальчика, которого, скорее всего, уже убили, а может быть, его здесь и не было. Вообще не было. Может, и её здесь нет, может ей всё кажется или она спит. Все эти варианты всплывали в голове профессора. Но она понимала, что так не сможет убежать от реальности этого кошмара и нужно что-то предпринять. И если она хочет жить, то нужно бороться и за себя и может быть за того мальчика, который не понятно существует здесь или только в её голове.

Да, хотелось ещё немного пофилософствовать, подумать о смысле жизни, взвесить все свои поступки и потом принять смерть. Но, внезапно Николаевна осознала, ей нужно бороться, ей нужно взять себя в руки. И она стала прислушиваться к тому, что происходило снаружи.

Вдруг появилось ещё одно существо, и оно тут же кинулась к сетке. Под тяжелым весом чудовища, рабица стала рваться с петель рамы вертикального люка. Профессор присела, пытаясь скрыться за тем, что осталось от люка. Ужасное рычание, слюни капали на лицо женщине. В свете луны существо было чем-то похоже на волка, но чувство подсказывало ей, что оно таковым не являлось. Пар шёл из пасти дикой твари. Да и размеры существа, были явно не свойственны земной фауне. Оно начало копать своими лапами, пытаясь прогнуть сетку, которая накрыла её жертву.

Николаевна взяла в свои руки обломанный кусок металлической палки, и ударила животное в морду. Существо заскулило и отскочило в сторону. Черевко, тем временем, стало подпирать сорванную часть сетки, возвращая её обратно, на петли. Температура падала, и она ощутила прохладу октябрьской ночи, ветерок стал пробирать её, пока она второй палкой подпирала другую часть сетки. Подул очень холодный ветер, продувая её насквозь, уходу туда же, через заваренную решётку. Ей стало очень холодно, зубы стали колотиться.

В свете Луны профессор увидела вновь эту тварь и то, что у неё нет глаза. Оно зализывала рану. Рыча, животное вновь бросилась к рабице. Проскочив головой в самом низу, оно сорвало нижние петли сетки, и схватило Анну за ногу. Клыки глубоко вошли в плоть жертвы. Героиня потеряла равновесие и упала на пол. Звон раздался в ушах, и сильная боль в районе затылка, дала понять, она ударилось головой.

Что есть сил, женщина сдерживала боль, кусая кулак. Она, что есть мощи, наносила удары голой пяткой по поврежденному глазу монстра, что грыз её ногу. Существо развернулось и задними лапами уперлось в сетку. Из-за чего рабица стала рваться с верхних петель, дав ему проникнуть внутрь. Следом прыгнуло ещё два животных, вырвав сетку в сторону, они проникли внутрь.

На земле, приходя в себя, ещё с головной болью, лежала Николаевна. Рыча, монстры вцепились в женщину, похрустывая конечностями. И чудовища начали рвать её тело. Анна почувствовала что-то мокрое между своих ног, это была моча. Она описалась, но за это ей не было стыдно. Она кричала от боли не способная дать отпор.

Внезапно, и так же резко, боль куда-то ушла, её уже не было, жертва просто лежала, слыша чавканья и звуки рвущейся плоти. По пыльным и грязным щекам пробежало несколько капель слёз, смывая гадость на её лице. Существа в этот момент ломали её кости. Были это руки или ноги ей было уже всё равно. Кто-то копошился в её внутренностях, но она по-прежнему ничего не чувствовала. Её кровь наполняла пол, обтекая останки тело со всех сторон. Женщина смотрела сквозь заваренные прутья, ощущая приятное тепло исходившее от её крови. Она смотрела туда, где стоял мальчик, но он был старше, будто повзрослел за этот вечер. На взгляд ему было лет тринадцать, а может и все четырнадцать.

– Почему ты не помнишь меня? – спросил подросток.

– Я не знаю, кто ты, – что есть сил, ответила Анна.

В ответ он стал качать головой из стороны в сторону. Профессор ощутила холод, от жидкости, в которой лежала. Ей стало очень холодно от собственной крови.

– Я не к тебе обращаюсь, – сказал он.

Мальчик сказал ещё что-то, и это казалось очень важным, но Черевко его уже не могла услышать. В этот момент в голове и ушах, раздался какой-то странный шум. Тварь прокусила её голову и, с отвратительным хрустом, кровь залила глаза и уши.

– После этого я проснулась и по-прежнему ощущала ту влажную поверхность, на которой умерла во сне, в луже собственной крови, – рассказывала Дина. – Меня колотило от холода.

– Господи, – вздыхала Анна. – Какой кошмар, – делая глоток чая.

– Я включила свет, и оказалось, что была вся мокрая. Я сильно вспотела, – вздохнула она.

– А ты не…

– Да, – вздыхая. – Так и есть. Мне двадцать восемь лет и я описалась во сне. Ну, бывает. Хотя у меня в первый раз такое, – вновь вздыхая. – Аня, и вот что самое странное. Мальчик. Ты вообще помнишь мальчика из первого класса? Того, о котором я упоминала до сна.

– Ну, да.

– А лицо его помнишь.

– Уже нет, Дина. Сколько лет прошло.

– И я не помню. А в этом сне я видела его лицо. И я чувствовало, что это не он.

– Тогда кто это был?

Соседка тяжело вздохнула и сделала глоток чая. Потом резко схватила песочное печенье, и жадно запихнуло его целиком в себе в рот. Она сделала ещё один глоток чая и ещё раз тяжело вздохнула. Черевко ничего не сказала, лишь молча, наблюдала за Александровной.

Она понимала, женщине сложно, слишком много ужасного для неё произошло за день. Она любила её, как самую лучшую подругу, и не хотела давить. Дина протянула руку к чайнику, с уже остывшей водой, и налила себе в кружку, с плавающими листьями чая, воду.

– Я думаю… – наконец, сказала она. – Я думаю, это мой брат, – вздыхая.

– У тебя же нет брата? Дина, ты чего.

– Есть, – вновь вздыхая. – Мама один раз обмолвилась об этом. А потом отнекивалась, что, мол, когда-то говорила о нем.

– Ты мне никогда не рассказывала об этом.

– Нет, не рассказывала. Но, я часто слышала, как она плакала, когда отчима не было дома. Меня она не посвящала в это. А когда я пыталась узнать, в чём дело, она тут же делала вид, что всё хорошо. Не знаю, может быть, я придумала всё это, – стала она подниматься.

– Но, постой Дина. Ты чай не допила.

– Да, что-то не хочется. Прямо комок какой-то в горле, прости.

– Ты за маму переживаешь?

– Да, – вздохнула она. – А что если у меня реально был брат? Может есть?

– Не знаю, Дина. Но, может просто сон…

– Сон, таких снов раньше у меня не было, – резко оборвала её соседка. – Меня до сих пор трясет. Но не от отчима. А от сна. И не от того, что меня всю порвали на части, и… – тяжело вздыхая. – Я ещё и описалась, блин! Аня, как такое вообще может быть?

– Наверно сон был очень страшным.

– Нет, я в шоке не от всего этого. А от лица того мальчика. Оно прямо отпечаталось у меня… – хватаясь руками за голову. – Его лицо отпечаталось у меня в голове. А его слова: „Почему ты не помнишь меня?“. Ужас! Я сейчас будто пережила этот сон вновь. Ужас и кошмар, но меня интересует тот маленький. Тот маленький мальчик с пляжа или тот, что старше, за решёткой был, кто они? Или он? А что если мама не хочет мне говорить об этом?

– Дина, я могу кое-что тебе предложить. Не знаю, захочешь ты или нет.

– Гипноз?

– А как ты догадалась?

– Да у тебя книжки в прихожей и на кухне, вон ещё и на окне две, валяются.

– А ты наблюдательная Динка.

– Ещё бы.

– Ну, так что?

– Если ты реально умеешь, то давай, – улыбнулась Александровна.

– Умею, реально умею.

– Тогда, – она взяла кружку и допила оставшийся чай. – Фу, – глубоко на выдохе. – Чур, я на диване буду.

– Ты хорошо запомнила его лицо? – уточнила профессор, допивая свой чай.

– Да. Значит гипноз?

– Ну да, почему бы и нет. Пошли, – улыбнулась Анна.

Глава 5

Руки и ноги в мозолях, их с болью от усталости сводит,

Скитаюсь по холодному миру, в поисках пищи и кровли.

Страх перед смертью, мучительной, у меня не проходит,

Но мне помог незнакомец, что назвал себя – Кроули.

отрывок из романа

„Как я выжил“

охотник и путешественник

автор не известен

год не известен

Глава 5. Когда пули свистят (часть 1)

– Мировые ценности, это понятие не однозначное, – говорил Владислав, стоя в большой аудитории со студентами. – У каждого народа есть свой взгляд на мир. Его ценности и знания того, что важно для мира. Что в свою очередь основывается на его мировоззрении, которое порождает основа. И этой основой является базис, а это есть не что иное, как религия. Религия стала на смену безумия и легкомыслия. Сплотив воедино народы, стремящиеся к конкретной цели. И неважно, что из этого выходило, будь-то это господство одного народа над другими или мирное сосуществование наравне со всеми.

После он сделал паузу, пробегая взглядом по молодежи.

– Цель каждого, обрести мир для себя и близких, – продолжал лектор. – Для своей семьи! Для своего потомства. Это тоже базис, который заложен у нас ещё с рождения, на генетическом уровне. Такие рефлексы как: дышать, глотать, плакать, смеяться, чихать, писать, какать. С одним базисом мы приходим в этот мир, а с другим мы приобретаем духовность и становимся полноценными членами общества.

– Насколько мы знаем, из истории, для стран третьего мира, религия стало основным двигателем войны, – донесся голос с первого ряда.

– Спасибо, интересная ремарка⁶. Но, не совсем, я бы это назвал инструментом манипуляции. Война, это самое бессмысленное решение проблемы. Решение, путём тотального уничтожения врага, который создает эту проблему или не разделяет взгляды другой стороны. Оставив, тем самым, не разрешенным конфликт. Именно несогласие сторон, выводила людей на тропу войны. А инструмент манипуляции лишь позволяет толкнуть людей на те, или иные действия, которые интересны людям, стоящим за всем этим. Бедность и низкий уровень жизни делает из обычного человека солдата. И именно такой солдат примет чужую идеологию легче и быстрее, чем тот, кто живет в более благоприятных условиях. Потому религия, в таких случаях, больше является языком вербовки, нежели чем-то высшим. И вот именно те, кто стоят за всеми этими играми, и решают, как разрешить проблему, а именно дипломатическим или военным путём. И редко, когда жизнь человека, стояла по приоритету выше ресурсов и территории. Порой правильный подход в общении с человеком, менял его так, что он уже готов будет на следующий день умереть во благо высшей цели. Но, высшие цели, как мировые ценности, разные, у каждого они свои. Понимаете в чем дело? Воздействие на умы, тотально меняет мировоззрение, следовательно, и весь мир. Люди, которые понимают психологию этого, правят миром или просто являются хорошими руководителями тех или иных предприятий.

Лесневский сделал небольшую паузу, разминая шею.

– Начало нашей эры было дерзким и грубым. Общество мало, что знало о дипломатии и демократии. То есть психологии общения, как таковой, не было в природе. Поначалу была жестокость и невежество. Любой конфликт опирался на единственное правило – „Выживает сильнейший“. Мы ведь все смотрим фильмы, так ведь? Да! И наверно более удачным примером будут для вас кино, в жанре вестерн. Давайте вспомним такой период в США, как „Дикий запад“, это и было совсем недавно. Чуть более сотни лет назад. Грубое решение любых проблем. Дуэль, отчасти, осуществляемый через хитрость и ловкость, то есть выживал сильнейший! Копнём глубже, продвинемся дальше во времени. Мародёрство и зверство. Образование, в средние века, мало кому было доступно. Люди жили в не очень хороших условиях, когда как верхушка, это малое число человек, жили в роскоши и имели образование. Психология воздействия на ум обычного обывателя была такова: образование тебе мало, что даст в жизни, или ты не благородных кровей, или потратишь в пустую время, и ничего не поймёшь, или на это нужны большие деньги, ну или что-то подобное. Это сейчас вы все такие умные, – улыбнулся Владислав.

Аудитория засмеялась. Лектор улыбнулся им в ответ.

– А раньше это могли позволить себе только богатые, обеспеченные люди. Образование стоило денег, которыми владели не все.

– Доктор Лесневский, а культура? – вновь спросил кто-то из студентов.

– Вы совершенно правы, – вновь улыбнулся доктор, указав пальцем в сторону, откуда был задан вопрос. – Именно культура двигатель нашего морального взросления, когда как религия привносит нам духовное взросление. Так что культура, это своего рода третий базис нашего становления, как человека. Мир, облаченный грубостью и невежеством, постепенно, обретая культуру, стал развиваться. Сменялись культуры, сменялись режимы власти. Время шло. Мир, наконец, научился накапливать память, знания и опыт прошедших поколений. Охватывая и поглощая, применяя всё это на практике, никогда не забывая то, что завещали им предки. Мир стал развиваться, появилась терпимость к жестокости и гневу. Люди стали мудрее, добрее и опытнее. Психология людей феноменально изменилась. Психологическое освоение мира или так называемого мировоззрение, стало иным, – сжимая в руке пыльную губку. – И важно то, что не все этим пользуются. Мало кто понимает силу психологического воздействия, и то что…

Обрывая предложение, Владислав обратил внимание на скрип входной двери.

– Так вот, – продолжил он. – Психология была…

Краем глаза Лесневский заметил громилу в дверном проёме. Он тут же узнал его. Мужчина был высокого роста с большой мускулатурой, скрываемой под стильным чёрным костюмом. Войдя в аудиторию, незнакомец полез во внутренний карман пиджака. И в тот же момент сверкнул кусок металла в руке громилы. Это был пистолет.

– Вот оно, так наверно всё и закончится, – подумал лектор, вновь сжимая пыльную губку. – Они нашли меня…

Глава 5. Когда пули свистят (часть 2)

– Вот он, тот самый день, день моей смерти, – размышлял Лесневский. – Хотя, стоп! Я должен бороться за свою жизнь. В конце концов, мне есть что терять, – и в тот же момент он швырнул в лицо своего убийцы ту самую губку.

Не теряя времени, доктор бросился в сторону подсобки. Громила, чихая, стал вытирать лицо рукавом пиджака. Студенты, затаив дыхание, следили за происходящим, не подавая звука. Очистив глаза от мела, незнакомец сделал несколько шагов в сторону подсобки и тут же остановился. Он резко развернул голову в сторону аудитории. И ребята стали медленно сползать под свои парты, пытаясь скрыться от взгляда странного человека. Чужак преподнес указательный палец к губам и сделал жест, мол, тихо.

После он продолжил свой путь к двери и потянулся за ручку. Вдруг, дверь резко отварилась, ударив незнакомца по лбу. Вслед, за открытой дверью, выскочил и сам лектор, навалившись на громилу. В одной руке у него было ведро, а во второй он держал молоток. Лесневский со всей силы ударил им по руке с пистолетом. Орудие в тот же момент выпало. Отскакивая от твердого пола, оно скользнуло по линолеуму в противоположном направлении. От боли чужак согнулся и, схватившись за поврежденную руку, скривил лицо. Оскал тут же блеснул белоснежными зубами в два ряда. В тот момент доктор надел ему ведро на голову. Заставив подкосить колени громилы, Владислав стал наносить сильные удары молотком по его оцинкованной поверхности. Отскочив в сторону, громила успел сделать только несколько шагов, пока не отбросил ведро в сторону, и развернулся к своей жертве.

Окровавленный лоб, и озлобленный оскал не сходил с лица убийцы. Приподнимая верхнюю губу, напрягая скулы лица, он смотрел на доктора, подобно льву, который готовиться прыгнуть на антилопу.

Красные глаза, как у быка, сверкнули исподлобья убийцы. Владислав вспомнил о пистолете, который лежал у его ног. Громила сжал кулаки и ещё сильнее оскалился от боли. Рука его кровоточила. Доктор схватился за оружие и, трясущейся рукой, направил его в сторону незнакомца.

Аудитория продолжала, молча наблюдать за происходящим.

– Кто ты? – на выдохе спросил Лесневский. – Что тебе нужно?

Чужак улыбнулся в ответ, ещё скалясь от боли.

– Я спрашиваю кто ты такой? Тварь! Что тебе нужно от меня? А?

– Ты, – выдохнул он, с каким-то грубым акцентом, вытирая вновь проступившую кровь на лбу.

– Я знаю, что у вас, убийцы, разговор короткий. Но сейчас я с пистолетом. И последнее слово за мной, – говорил доктор дрожащим голосом. – Я здесь командую! Кто ты такой?

Незнакомец сплюнул кровь на пол и улыбнулся.

– Что тебе нужно? – продолжал лектор задавать вопросы, но голос его дрожал от перенапряжения.

– Ты знаешь… – не упуская улыбки со своего лица, сказал громила, а его голос выдавал в нём иностранца. – Ты знаешь Андрея. И этого достаточно!

– Послушай меня, урод! Я не собираюсь с тобой играть! ГОВОРИ НЕМЕДЛЕНО! – жестко заявил доктор.

Студенты, сидевшие почти у пола, вздрогнули после слов лектора. Некоторые стали ему аплодировать, насвистывая и ликуя в поддержку своего преподавателя. Но большая часть сидела, молча, затаив дыхание.

– Теперь ты звезда, – произнес незнакомец. – Жаль, что ненадолго.

– Послушай меня, урод! Отвечай на мои вопросы! ЖИВО! – ощущая поддержку, Владислав стало говорить ещё более уверенно.

– Ты слишком много хочешь знать, человек. Где пленка? – отпуская оскал со своего лица.

– Что? – удивился Лесневский. – Я не понимаю.

– Где пленка? – сплевывая кровь на пол.

– Прошу не плевать здесь, цените труд уборщицы!

– Ну, – вздохнул убийца. – Нет, так нет, – вновь натянув на свое лицо улыбку.

– Что? – хватая пистолет двумя руками. – Ты что, ты думаешь, я не смогу?

– Думаю, у тебя кишка тонка, – разминая шею, произнес громила.

И тот же момент убийца кинулся в сторону доктора. Внезапно страх вновь овладел Лесневским. В его голове вдруг стало тихо. Единственное, что он ощущал, как его указательный палец хаотично нажимал на курок. Щелчок от бойка пистолета и пламя, исходящее из дула пистолета. В ушах звенело, и им одолело ужасное чувство, будто он стал проваливаться внутрь себя, всё потемнело перед глазами.

Приходя в себя, лектор увидел тело незнакомца. Тот лежал в луже собственной крови, лицом вниз. На его спине было несколько пулевых отверстий.

– Господи! – произнес лектор, отскочив от тела. – Что я сделал? – выпустив пистолет из рук.

– Нет! Нет! Нет!

После Владислав посмотрел на свои кровавые руки. И страх парализовал его на мгновенье.

– Боже, что я наделал? Это кровь? – проскочила мысль в его голове. – Бог ты мой! – на выдохе.

В аудитории царила тишина, студенты лишь наблюдали за своим преподавателем и старались не проронить ни слово.

– Klaus⁷, – раздался грубый голос, отдавая эхом от потолка в тишине аудитории. – Klaus, alles ist gut?⁸ – продолжал голос.

– Это что, немецкий? – спросил себя Лесневский.

Он обошел тело и увидел на поясе рацию.

– Klaus? Ist er tot?⁹ – вновь раздался голос. – Klaus? Klaus?

– Да, определенно он, немецкий, – вздыхая. – Боже!– вспоминая про аудиторию. – ВСЕ СВОБОДНЫ! – прокричал доктор, на ходу, схватив кейс.

Время для него шло незаметно, пока он бежал к отъезжающему трамваю. Попытки дозвониться до сына не увенчались успехом. В его голове было много мыслей. И много вопросов.

– Он говорил по-немецки? Кто эти люди? Зачем они убили Андрея? Почему они хотят убить меня? – спрашивал он себя, пока ехал домой. – Надеюсь, что Ян дома. Хотя, они могут быть уже там. Боже! Нужно скрыться! Неужели им так нужна эта пленка? Почему Ян трубку не берет? – делая постоянные звонки сыну. – Чёрт! Чёрт! Чёрт! Ян, возьми трубку! – нервничал отец.

Глава 5. Когда пули свистят (часть 3)

В голове героя всё время вертелись одни и те же вопросы. Он постоянно вспоминал сцену убийства Андрея и то, что он рассказывал ему про этих людей. Про Корпорацию „Mental“ и свой первый контакт с Серым. Наконец все то, что рассказал ему Андрей, стало для Владислава истинным. Подъехав к нужной остановке, он выскочил и побежал к своему подъезду.

– Им что-то нужно, но что? Неужели только эта пленка? Что в ней особенного? – вновь и вновь возникали новые вопросы в его голове. – И если я отдам им пленку, оставят ли они нас в живых? Конечно, нет! Мы для них расходный материал!

Зайдя в подъезд, он быстро кинулся к кнопке вызова лифта.

– А что если они уже там? – прокручивая в голове все возможные варианты. – Ян, Ян, Ян, – переживая за сына. – Так, спокойно! Может я их опередил, может они ещё едут сюда? Хоть бы Ян был дома, живой и невредимый. Почему он не берёт трубку? Хотя в университете я ещё не успел заполнить анкету с новыми контактными данными. Откуда им знать вообще, где я проживая, сейчас? Они могут и не знать моего нового адреса. Но чем чёрт не шутит. Почему Ян не берет трубку? Чёрт! Надеяться на это я не стал бы. Не до этого. Но есть шанс!

Двери лифта открылись, и Лесневский зашёл внутрь.

– Что на этой плёнке особенного? – продолжал спрашивать себя доктор, пока лифт поднимался между этажами. – Анна говорила, что её сосед может восстановить плёнку, у него там вроде, как уйма приспособлений есть. Стоит ли это того? Нужно ли мне с этим вообще связываться? Кто знает, может это единственный человек, который сможет помочь мне в этой нелегкой ситуации. Причём, не привлекая внимания кого-либо ещё. Если эта пленка ценна для них то, возможно, это будет нашим единственным рычагом давления. Возможно, это будет нашим единственным щитом, или, кто знает, может быть и нашим грузом, который утащит на дно. Чёрт, а если они подслушали мой разговор с Анной? Она в России, ей наверняка ничего не грозит, а вот нам… – вздыхая. – Я только сам не пойму, это я напросился к ней или она пригласила. Эх, нужно туда добраться, там будет безопасно и Яну и мне. Наверно Андрей был прав, они повсюду. Чёртова Корпорация. Они наверняка уже распространились по всей Европе!

Выскочив из лифта, Лесневский наткнулся на открытую дверь. У входа были чьи-то грязные следы.

– Ян! – вошел он. – Ян ты дома? – в его голосе была тревога. – Ян?

Ответа так и не последовало.

– Мои действия очень опрометчивы, – проскочили мысли в его голове. – А что мне ещё делать? Если они взяли сына, а я буду скрываться, чем я ему помогу тогда? А если их ещё здесь нет, тогда у меня будет больше шансов спасти нас обоих, – продолжая размышлять. – Так, разуваться не буду, – продолжая свои размышления. – Ян, это папа. Ты где? ЯН! – наконец, встревожено прокричал отец, пройдя почти всю прихожую, – ЯН, ГДЕ ТЫ? ЯН! – сердце стало колотиться как сумасшедшее.

Вновь в ответ была лишь тишина. За окном заметно смеркалось, включились уличные фонари, отдавая отблеском в оконные рамы.

– Он иногда так делал, когда на пару секунд забегал за зарядкой телефона. Вот паршивец, вот я ему задам. А если это не он? Чёрт! – размышлял доктор.

И Владислав, не заходя дальше, протянул руку и включил свет в гостиной.

– Они здесь, – проскочила мысль в его голове. – Я должен держать себя в руках. Я уже убил одного из них. Они…

– Да тут я, папа, – раздался до боли знакомый голос сына. – Ты чего орешь?

– А почему дверь не закрыта? – запыхавшись, спросил Владислав, пытаясь отдышаться. – Боже, чего ты молчал?

– Папа, извини, виноват, не закрыл. Я просто плеер хотел забрать и к друзьям убежать. Но, надел наушники, пока выбирал трек, и наверно заслушался, потому и тебя не услышал. Извини!

– Я тебе сколько раз говорил? – возвращаясь к входной двери. – А? – хлопнув дверью. – Закрывай за собой! – сказал доктор, хаотично щелкая всеми замками.

– Извини папа, – вышел Ян, держа в руке музыкальный плеер.

Отец стоял, ещё пытаясь отдышаться. Волнение не покидало выражение его лица. Он по-прежнему был встревожен.

– Кто эти люди? – проскочил вопрос в его голове. – Может всё обстоит совсем иначе. Да, как ещё иначе? Я ещё убил их человека? Чёрт меня дери! А до этого они убили друга моего отца. Два убийства на моих глазах. И всё ради этой плёнки? А что будет со мной и тем более с сыном. Я ведь убил человека, сколько свидетелей было. Это можно считать самообороной или нет? А если…

– Пап? – подошел сын, отвлекая его от размышлений. – Ты о чем задумался? Прости, я постараюсь больше никогда не забывать закрывать за собой дверь.

– Ян… есть деловой… разговор, – все никак не мог отдышаться Лесневский. – И это ты наследил, – указывая на пол перед сыном. – Я тебе сколько раз говорил, снимать обувь. У нас сейчас идёт стройка нового жилого сектора и, как бы ни мыли улицы, пыль оседает в нашем дворе. Теперь будешь полы мыть! Понял? С мылом!

– Извини! Папа, а что-то случилось на работе?

– Сейчас отдышусь… Фу… И скажу… А что заметно?

– Ты встревоженный какой-то. А в чём это у тебя руки.

– Фу, – выдыхая.

– Папа, а где ты проектор нашёл?

– Уже и там наследил наверно, – подумал доктор, всё пытаясь отдышаться. – Если бы это было бы проблемой. Чёрт! Нашёл я, о чём волноваться.

– Папа, а что с ним такое, он у тебя сгорел что ли? Весь дом горелым дымом пропах, – потягивая носом. – Я поначалу подумал, что проводкой пахнет.

– Да это пленка сгорела у меня. Чёрт с ним, с этим проектором, сгорел он у меня и всё тут, – выдыхая. – Давай лу…

– Папа, а что это у тебя на руках? – подошел сын ещё ближе.

– Что?

– Это кровь? – спросил младший. – Кровь?

– Ян! После! Давай пакуй вещи. Быстро!

– Чего? Зачем? Я ещё не всё распаковал.

– Не спрашивай. Ты поедешь со мной. Быстро! Быстро!

– Я не понимаю. Куда мы едем? Так внезапно? Сейчас вечер же. И если паковать, то это далеко. Ты чего?

– Важно, что бы нас здесь не было какое-то время.

– Почему?

– А может и навсегда, – тяжело, на выдохе.

– Что? Папа! – сын от удивления выпучил глаза и открыл рот. – Мы же только заселились? А что мне друзьям сказать?

– НИЧЕГО! – резко, на повышенном тоне, ответил отец.