Читать книгу: «Шерлок Холмс и Русская богиня», страница 3

– Ватсон, спите?

– Какого чёрта, Холмс? Конечно, сплю.

– Откуда этот ужасный запах? Он вас не беспокоит?

– Нет.

– Никогда не думал, что у вас атрофировано чутье.

– Я хирург, не забыли? Если обращать внимание на миазмы, следует избрать другую профессию. К тому же в морге запах ещё гаже.

– Вот не ожидал, что буду путешествовать в морге.

Холмс резко нажал кнопку вызова – стюард явился в мгновение ока, будто стоял за дверью.

– Какого чёрта, уважаемый…

– Глубочайше, господа! Глубочайше извиняюсь и скорблю вместе с вами! – воскликнул Нильпферт, не дожидаясь вопроса и претензии. – Пароходство, поверьте, принимает все-все-все меры против крыс, но и крысы, к сожалению, тоже принимают свои меры.

– Чем тут воняет? – всё же спросил Холмс.

– Ими и воняет, – отвечал Нильпферт. – С ними невозможно договориться, господа! Эти подлые твари не соблюдают… Думаю, одна из них сдохла в вентиляционной трубе. Сейчас проверим…

Стюард задрал к потолку свою кошачью рожу и втянул воздух ноздрями.

– Точно! Сифонит на полную. Не могу сказать, одна крыса или больше, но и одной вполне достаточно, господа! Судя по запаху, она сдохла три или четыре дня назад прямо в вентиляции. Могу поручиться!

– Так уберите её, – буркнул Холмс. – Нельзя же спать в нужнике.

Однако проблема удаления дохлой крысы из вентиляционной трубы оказалась посложнее, чем бином Ньютона. Крыса валялась где-то далековато от горловины, зацепить её ничем не удавалось. Требовалось снимать потолочные панели и лезть в межпалубные перекрытия для демонтажа вентиляционных секций.

– Не раньше, чем в Нью-Йорке! – заключил механик. – Придётся разгромить эту роскошную каюту, чтобы прочистить трубу.

По его распоряжению Нильпферт заткнул горловину чистой ветошью, чтобы ослабить приток вони, и распахнул окно каюты. Океанский воздух освежил атмосферу, впрочем, лишь отчасти, но сон друзей в эту ночь был безнадёжно испорчен. Следующая ночь опять не задалась. Ветошь оказалась плохим фильтром, миазмы сгустились, – на Холмса это подействовало радикально.

– Ватсон, – сказал Шерлок уже далеко за полночь, – приглашаю вас на пикник! Ручаюсь, он пройдет на чистейшем в мире воздухе, которым мне не стыдно будет угостить своего лучшего друга.

Ватсон поначалу отнекивался, но Холмс соблазнил его видом пары бутылок французского шампанского «Veuve Clicquot Ponsardin»⁷, купленного им в корабельном «Парижском кафе». Там же были приобретены припущенные морские гребешки с икрой, приправленные белым шоколадом и маслом омара, изысканные мясные медальоны с восточными приправами, воздушные круассаны, слоёные пирожки с разными начинками, ореховые пирожные с молочным шоколадом и пара груш «шарпини», глазированных кофейной карамелью. Гурман, проснувшийся в неприхотливом докторе при виде этой гастрономической роскоши, заставил его капитулировать.

– Мы будем пировать на баке, любуясь ночным океаном, и первыми на корабле вдыхая девственно свежий воздух. Ватсон, впечатления – вот главная награда путешественнику! Вы не забудете наш пикник никогда.

Уложив вино, хрустальные стаканы, фрукты и яства в удобную сумку с ремнём через плечо, Холмс попробовал вызвать стюарда, чтобы тот сопроводил их и донес сумку, но на звонки никто не откликался.

– Ленивая тварь, – проворчал Холмс, имея в виду Нильпферта, который будто в воду провалился.

– Одевайтесь потеплее, – предупредил Шерлок, – будет свежо.

«Титаник» вечером 14 апреля 1912 года.

Очутившись на палубе, друзья двинулись по линии правого борта. Они находились в районе носовых кают первого класса, когда палуба под ногами внезапно дёрнулась и задрожала крупной дрожью, словно смертельно испуганное живое существо. Омерзительный скрежещущий звук ударил по ушам, а в зыбкой мгле, качавшейся над носом судна, прорисовалась широкая чёрная линия с висящими под ней чёрными сетками и какими-то рваными серыми лохмотьями по всей длине. По мере её приближения стало видно, что по воздуху в горизонтальном положении подлетает мощное бревно в обхват толщиной, от которого Холмсу и Ватсону было совершенно некуда деваться. Друзья инстинктивно вцепились в верёвочные сетки, висевшие под летевшим на них бревном, и через пару секунд увидели себя над линией борта, уходившего вниз подобно стальной скале. Ещё через секунду их тела уже парили над кипящей бездной океана, отдаляясь от «Титаника», правый борт которого ледяным клыком пропарывал огромный айсберг. Так начиналось крушение непотопляемого гиганта! Звук терзаемой стали напоминал ужасающий крик раненого исполина… «Титаник» зримо замедлился и встал. В его внутренние помещения хлынули массы океанской воды.

Осмотревшись, друзья осознали себя в невероятном положении.

– Ватсон, мы висим на рее! – воскликнул Холмс. – Под нами парусник, который скрывается в недрах айсберга! Смотрите, мачта уходит в лёд, а носовая часть судна торчит над водой, как таран. Невероятный вид!

– Как же мы вернемся на «Титаник»? Нас относит течением. Между нами уже целая Темза!

Со стороны «Титаник» смотрелся изумительно. Гирлянды огней жемчужными нитями расчерчивали его чёрную массу по палубам и иллюминаторам, удваиваясь в зеркале тёмных вод. Световая дорожка, дробясь на волнах, тянулась мерцающим клином к айсбергу, едва не достигая его подножия.

– Они нас не бросят, – сказал Холмс. – Капитан Смит настоящий…

Сиплый рёв парового гудка – и другого! – и третьего! – накрыл всю окрестность, заглушая звуки волн. Что-то странное – как бы прощальное – было в этом мощном стоне огромного корабля. Над мачтами и трубами «Титаника» стали взвиваться сигнальные ракеты, освещая пустое небо с низкими облаками. По палубам, где принято было чинно ходить, вдруг побежали во всю прыть матросы и офицеры, как муравьи по муравейнику, в который плеснули ведро воды. Скоро на палубах стало тесно из-за пассажиров, покинувших посреди ночи свои каюты.

– Я не верю, что говорю это, но «Титанику» конец, – сказал Холмс. – Они спускают шлюпки на воду… «Титанику» конец!

– Его нос погружается, – произнес Ватсон. – Чёрт возьми! Мы действительно это видим или я сплю? Я хочу проснуться, Холмс!

– Нам нужно добраться до салинга⁸, видите, там есть площадка, – сказал Холмс. – Иначе оборвёмся в воду.

Хватаясь за мёрзлую рею и с крайней осторожностью переступая по сеткам и тросам, друзья переместились к мощному стволу мачты, на котором поверх салинга было оборудовано «воронье гнездо» – что-то вроде большой полубочки, в которой когда-то несли вахту вперёдсмотрящие моряки. Ощутив под ногами твёрдую опору, Холмс и Ватсон перевели дух. В последующий час душераздирающие картины гибели «Титаника» заставили их пережить весь ужас бессилия, возбуждаемого в душе столкновением с непреодолимыми обстоятельствами. Они видели, как корпус корабля набирает крен, как огромные трубы одна за другой отламывались и валились, словно срубленные секвойи. Ужасающие крики двух тысяч людей, оказавшихся в ледяной воде, терзал их уши, но тишина, сменившая эти предсмертные вопли, была ещё ужасней. Айсберг, между тем, продолжал свой дрейф с севера на юг, увлекаемый мощным течением. Рассвет нового дня Холмс и Ватсон встречали посреди океанской пустыни, лишённой каких бы то ни было признаков жизни и человеческого присутствия. Об их исчезновении с «Титаника» никто ничего не ведал, поэтому в отчётах о катастрофе, случившейся в ночь на 15 апреля 1912 года посреди Атлантического океана, Ватсона и Холмса безлично включили в число 1496 погибших.

Часть вторая
В бермудской пучине: незакрытый пуп земли. Казино «Воланд»

Вот это жизнь! И вдруг – Бермуды!

Вот те раз! Нельзя же так!

В. Высоцкий

Глава 1
Как Шерлок утопил ещё миллион золотых монет

Бьюсь об заклад и ставлю Эйфелеву башню против собачьей будки, что ещё никто и никогда не рассекал по океану с бо́льшим величием, чем наши герои! Ледяная гора, одним ударом отправившая на дно «Титаник» водоизмещением свыше пятидесяти тысяч тонн, была раз в десять массивней его и весила добрых полмиллиона тонн. Её надводная часть возвышалась над уровнем океана, по свидетельству очевидцев, метров на сорок, длина превышала сто пятьдесят, а в глубину гора уходила на четыреста метров. Это легко высчитывается, поскольку 90 % объёма айсберга находится под водой.

С высоты своего положения Холмс и Ватсон обозревали бескрайний океан, в котором вдруг из пучин заскакали киты, стаями, красуясь, как на параде, прошли касатки и дельфины, но, увы, на горизонте не было ни дыма, ни паруса.

– В это невозможно поверить, но брат Майкрофт просчитался, – мрачно сказал Холмс. – И я тоже. Его гениальная комбинация оказалась планом простофили. Мы с ним оба упустили из виду вот эту белую ледяную лошадь, на хребте которой нас с вами, Ватсон, судьба уносит в неведомое. Предчувствие говорит мне, что мы ещё станем завидовать погибшим.

Озвучив столь оптимистичный прогноз, Шерлок обратился к проблемам насущным. Друзья подкрепились из сумки с ремнём, чем бог послал, залив горе толикой изысканного шампанского, и пришли к выводу, что продукты можно будет растянуть примерно на неделю. К счастью, о воде можно было не беспокоиться: айсберг состоял из пресного льда. Лёд хорошо крошился охотничьим ножом, с которым Холмс не расставался на «Титанике» по соображениям безопасности, и всегда носил в ножнах на поясе. Трубку, табак и спички он тоже уложил в сумку, намереваясь всё это употребить на ночном пикнике, но с удовольствием употребил их теперь, при свете дня, восседая на щелястом помосте, примыкавшем к мачте таинственного парусника, очертания которого в солнечном свете проступали сквозь лед.

– Что за корабль? – спросил Ватсон. – В рейсовом расписании компании «White Star Line»⁹ он точно не значился.

– Пока могу сказать только то, что его построили более двух веков назад – об этом говорит форма сниженного бака, – сказал Холмс. – Надеюсь, скоро мы пройдемся по его палубе, волны прямо на глазах смывают корку льда. Возможно, в трюме или в каютах найдутся разгадки ко всем нашим вопросам.

Холмс угадал – большая часть палубы за сутки очистилась от ледовой скорлупы, и друзья спустились с мачты, расставшись с «вороньим гнездом». Океан ощутимо потеплел, его свинцовые воды налились синевой, это значило, что течение быстро несло айсберг в южные широты, где ему предстояло растаять без следа.

– Смотрите, Ватсон, фок-мачта была срублена, а вокруг её основания вся палуба в пятнах гари.

– Мачту пустили на костры, Холмс!

– Конечно! Когда люди стали замерзать, очутившись в высоких широтах, они стали жечь всё, что можно, чтобы согреться. Внутренняя обшивка борта тоже была отодрана и сожжена. Команда сражалась со смертью от холода всеми средствами! Они использовали багры и абордажные топоры, чтобы скалывать лёд, смотрите, они валяются на палубе и там, и сям…

– Странно, что нет ни одного скелета. Не могла же команда исчезнуть бесследно!

– Мы ещё не видели каюты и трюмы. Там может быть настоящее кладбище. Смотрите, Ватсон, отломанное рулевое колесо! На нём должна быть надпись… да, вот она! О, боже! «HMS Sussex»¹⁰. Читаю и не верю глазам – мы попали в легенду, Ватсон! Или в историю, если хотите. Знаете, что это за древняя посудина?

– Впервые слышу.

– Майкрофт будет потрясен, если мне доведется когда-нибудь рассказать ему об этой находке. Да, Майкрофт кое-что рассказывал мне об этом злосчастном судне, а потом я прочёл его историю. Но то, что мы видим здесь, не знает никто! Самым невероятным образом мы обрели, дорогой Ватсон, финал легенды, которая случилась в царствование славного короля Англии Вильгельма III, последнего представителя Оранской династии…

… Холмс был слишком краток, полагаясь на осведомлённость своего друга. Не лишним будет привести некоторые опущенные им подробности. Последние десятилетия XVII века принесли Европе изнурительную войну с Францией, где Король-Солнце Людовик XIV решил обессмертить своё имя возвращением под эгиду Парижа всех земель, когда-либо принадлежавших Франции. «Сделаем Францию снова великой!», – восклицал король. Такие земли были густо рассыпаны во владениях государей, окружавших Францию по периметру её границ. Людовик полагал, что легко расправится с любым из них, поскольку экономическая мощь Франции позволяла держать под ружьём полумиллионную армию, которая десятикратно превосходила армию любого её противника. Однако Людовик получил неприятный сюрприз: его противники, вечно враждовавшие между собой, сумели сплотиться и создали Аугсбургскую лигу государств, в которую вошла вся Европа, исключая Россию и Польшу. Видным деятелем Лиги был правитель Голландии Вильгельм III Оранский, располагавший 40-тысячной армией. Будучи протестантом, Вильгельм III был призван на британский трон в результате государственного переворота 1688 года («Славной революции»), покончившего с католической тиранией короля Якова II Стюарта. С этого момента Англия перешла в лагерь врагов Франции, а её флот приступил к боевым действиям. Битва Лиги с Францией затянулась на долгие девять лет, превратившись в войну на истощение. Французы выжигали города и деревни в землях противника, Лига отвечала бомбардировками французских портов и поселений, уничтожением морской торговли. В этих обстоятельствах спуск на воду трёхмачтового 80-пушечного линейного корабля «Суссекс» 11 апреля 1693 года на королевской верфи в Чатеме имел особое значение. «Суссекс» был лучшим кораблем британского флота, что автоматически возводило его в ранг лучшего военного корабля в мире. Королевство возлагало на него особые надежды.

В декабре 1693 года «Суссекс» возглавил целый флот в составе 38 кораблей, отправленных в Средиземное море под флагом адмирала Френсиса Уилера. В Кадисе к нему должна была присоединиться испанская эскадра и четыре голландских корабля. Объединенные англо-испано-голландские силы намеревались блокировать французские порты и согнать французские флаги с поверхности моря. На «Суссекс» возлагалась ещё одна – совершенно секретная – миссия. Сэр Френсис получил приказ тайно войти в сношения с герцогом Савойским Виктором-Амадеем II и договориться о вступлении армии Савойского дома в войну на стороне Лиги. Для большей убедительности герцогу предназначалась приятная сумма в виде миллиона золотых монет достоинством в одну гинею и шесть тонн золота в слитках¹¹.

Золотой груз бал доставлен на «Суссекс» и взят под охрану. Для Англии выплата была крайне тяжела: её армия и флот уже год не получали жалования по причине пустой казны. Вильгельм III рассчитывал, что герцог Савойский совершит внезапное вторжение на юг Франции, создаст новый театр военных действий, спутав планы Людовика XIV и понудив его к миру на условиях Лиги. Испанская армия должна была поддержать герцога десантами в захваченные им порты и гавани.

Флот адмирала Уилера благополучно достиг Кадиса, где пополнил запасы и направился в Средиземное море. 17 февраля 1694 года корабли вошли в Гибралтарский пролив, где их постигла катастрофа. Во второй половине дня разразилась ужасающая буря, разметавшая флот по океану и отправившая на дно тринадцать кораблей. В их число попал и «Суссекс», который был замечен в последний раз с разорванными парусами, уносимый ураганом на закат. Больше никто и никогда его не видел. Адмирала и экипаж сочли погибшими, золотой груз утраченным. Холмс и Ватсон стали первыми, кто обнаружил «Суссекс» вмороженным в айсберг спустя двести восемнадцать лет после его исчезновения.

– Майкрофт говорил, что история злосчастного «Суссекса» не должна повториться, и смотрите, Ватсон, он словно накаркал! «Титаник» с английским золотом постигла та же судьба! Больше того, судьба совершила это злодеяние с адской ухмылкой, столкнув «Титаник» и «Суссекс» в буквальном смысле слова посредством айсберга-убийцы. Что думать по этому поводу? Я теряюсь в догадках.

– Этого не может быть, потому что не может быть никогда, – пожал плечами Ватсон.

– Nevermor!!! – раздался сверху хриплый крик ворона, от которого друзья вздрогнули.

– Хугин?!?! – воскликнули они в один голос.

Чёрная птица со злобным взглядом топорщила перья, восседая на грот-бом-брам-рее.

– Это не Хугин, – сказал Холмс. – Нет ленточки на ноге. Да и то, Ватсон, рассудите, как может сухопутная птица залететь на тысячи миль вглубь океана? Разве плохо ей живется в Лондоне?

– Это Хугин, – сказал Ватсон. – Ленточка отвязалась, а его омерзительный голос я не спутаю ни с каким другим.

– Nevermor! – подтвердила зловещая птица, сидя на верхотуре.

– Сюда не долетит никакой ворон вообще, – сказал Холмс. – Я вижу единственное объяснение – он путешествовал на каком-то судне, которое мы не заметили, прошедшем за горизонтом. Его хозяин не закрыл клетку должным образом, поэтому ворон сбежал.

– Nevermor, – возразила ехидная птица и перелетела на салинг брам-реи.

– А тебя не спрашивают! – возмутился Ватсон. – Помолчи, когда джентльмены разговаривают!

Ворон в знак презрения повернулся на месте и показал Ватсону хвост.

– Жертвы кораблекрушений нередко сходят с ума, – сказал Холмс. – Мы ещё в своем уме, Ватсон? Мы разговариваем и ссоримся с птицей? Или это галлюцинация?

– Галлюцинации не гадят, – сказал Ватсон, брезгливо отстраняясь он прилетевшего на палубу подарка сверху. – Это точно Хугин.

– Тогда зачем он здесь? – спросил Холмс.

– Наверное, за нами наблюдают, – сказал Ватсон. – Сколько помнится, всё, что видит ворон, его глазами видит бог Один, его хозяин. Нас инспектируют, Холмс, другого объяснения я не нахожу.

– Так суеверия торжествуют над вполне себе разумными умами, – развёл руками Холмс. – Я не прочь посудачить о мифах и религиях, но только у старого камина и за чашкой чая. От кофе со сливками или с ликером тоже не откажусь. Мой сосед в Суссексе мистер Пиккенс в этом смысле настоящий эрудит – он преподавал классические дисциплины в школе, а его библиотека поспорит с иным университетским собранием. Он охотно снабжает меня книгами, о которых мы потом дискутируем к обоюдному удовольствию. Но мы не в Суссексе, мой друг…

– … а на «Суссексе», на призраке, который двести лет лежал в ледяном гробу! Нас не должно здесь быть ни при каком раскладе, но мы здесь, Холмс! Я тоже ощущаю себя призраком. Логика умерла, ваша хвалёная дедукция не работает, тому, что есть, не верят ни глаза, ни уши, а того, во что они бы хотели поверить, не дано!

– Только на данном этапе, Ватсон! Пока следствие не закончено, наш ум терзают химеры, потому что они заполняют разрывы… проще сказать, нехватку информации.

– И как же вы собираетесь заканчивать следствие, Холмс? Через трое суток, если не раньше, мы тут окочуримся!

– Nevermor!!! – раздался хриплый крик ворона, прооравшего будто в капитанский рупор, после чего Хугин нырнул с реи вниз и полетел в бескрайнее пространство, словно указывая путь дрейфующему айсбергу.

– Утешил напоследок, – криво усмехнулся Ватсон. – Чёрт побери! Откуда этот чёртов немец Нильпферт знал про напоследок? Он же не мог ничего знать, но он знал, что «Титаник» погибнет! Просто водил нас за нос, как простофиль.

– Хороший вопрос, – задумчиво сказал Холмс. – За неимением ответа предлагаю поработать абордажными топорами и расчистить доступ к кормовым каютам. Там могут быть ценные документы, проливающие свет на одиссею «Суссекса».

Друзьям пришлось попотеть, но результат превзошел ожидания. В каюте флагмана на адмиральском столе они нашли письмо, прекрасно сохранившееся в футляре для подзорной трубы.

Высокочтимый сэр!

Всё золото, которое обнаружится на борту этого корабля, является собственностью английской короны. Непреодолимые обстоятельства вынуждают нас покинуть многострадальный «Суссекс» и предоставить его сокровища воле Провидения. Вы, сэр, поступите как истинный джентльмен, вернув собственность его владельцу, если располагаете такой возможностью. Ручаюсь честью, Его Величество король Англии и Ирландии Вильгельм III вознаградит вас с истинно королевской щедростью. В противном случае Святое Небо низринет тебя, подлая тварь, в горящий ад, где черти прикрутят к мачте и будут десять тысяч лет каждый день спускать шкуру с головы до пят, стегая линьками и девятихвостыми кошками, как поступают с ворами на кораблях Его Величества. Яви благоразумный выбор, и судьба будет к тебе благосклонна!

Вице-адмирал Френсис Уилер,

главнокомандующий Флотом Канала по Королевской и Божьей милости.

Свершено: 2 января 1695 года

P. S. Сие писано во льдах, без места по карте, ввиду исхода всей команды ради спасения в Гиперборее. Перст Божий являет нам знамение небесное!

Холмс печально покачал головой.

– Какой душераздирающий финал! Их было на «Суссексе» шестьсот человек. Никто не спасся. Лучшим исходом для них было бы погибнуть сразу в Гибралтаре, но судьба мучила их без малого год прежде, чем прикончить. Теперь всё ясно, Ватсон! Жестокие шторма забросили «Суссекс» далеко на север. Там он вмёрз во льды, прибившись к айсбергу и став его частью. Команде пришлось жечь рангоут и такелаж, чтобы не замерзнуть окончательно. Продукты закончились, свирепствовала цинга. Известны случаи каннибализма в подобных ситуациях, но адмирал Уилер не мог допустить подобного на военном корабле. Течения таскали айсберг по океану вместе с тысячами его собратьев, как псы таскают обглоданные кости по двору. Моряки даже не знали, где они находятся, поскольку северное небо бывает месяцами закрыто облачностью, а без солнца и звёзд узнать место корабля невозможно. Надежда на то, что их кто-нибудь обнаружит и спасёт, с наступлением полярной ночи иссякла. Взгляните, Ватсон, на этот атлас той эпохи! Видите?

– Что именно? Я вижу карту Арктического океана, как на ней написано.

– Совершенно верно. На ней присутствуют Исландия и Гренландия в довольно фантастических начертаниях, а выше к северу лежит материк Гиперборея! Он имеет форму бублика, наброшенного на Северный полюс. В ту эпоху ученые картографы, начиная с великого Меркатора, полагали, что античные предания о Гиперборее основаны на фактах. Древним грекам Гиперборея представлялась местом обитания блаженных гипербореев – счастливейшей ветви рода человеческого. Эти земли текли молоком и мёдом, климат отличался ровностью и мягкостью, а гипербореи наслаждались бесконечными пирами, которые разделяли с ними олимпийские боги. Смерть не была допущена в эти земли. Гипербореи жили, сколько хотели, пока не решали, что счастье утомило их, и сами расставались с жизнью, засыпая навеки. Адмирал Уилер понимал, что его люди неминуемо погибнут, оставаясь на корабле. Если бы течения подтащили «Суссекс» к обитаемым землям, команда могла бы спастись, совершив переход по льдам. Но судьба была к ним беспощадна. Не видя другого шанса, сэр Френсис посчитал, что спасение ждет их на севере – в Гиперборее! Он написал это письмо перед тем, как оставить «Суссекс» и отправиться во главе своих людей в сторону Гипербореи, которая представлялась им вполне досягаемой. Им представлялось, что перст Божий указал им путь ко спасению.

– Разве это не пустая риторика? – спросил Ватсон. – Обычная фигура речи.

– Тут сказано, что перст Божий явил им знамение небесное. Должно быть, речь идет о северном сиянии, вспыхнувшем над бескрайними льдами во тьме полярной ночи. Экзальтированное религиозное сознание в состоянии крайнего отчаяния всегда уповает на божью помощь и жаждет видеть спасительные знамения. Остальное очевидно! Полярное сияние часто тянется своими полотнищами к северу, словно обозначая небесный путь к цели. Команда «Суссекса» сочла это Божьим указанием на спасение в Гиперборее! Моряки покинули обречённый корабль и отправились по льдам и торосам в чёрную глотку полярной ночи, проглотившую их без следа.

– Почему же они не прихватили с собой золото?

– Гиперборейцы не знали денег, золото их не волновало. Поэтому сэр Френсис оставил своё письмо в надежде припугнуть грабителей. Он не исключал, что «Суссекс» уцелеет. И в чём-то он оказался прав, мой друг! Грабители, которые нам с вами, Ватсон, хорошо известны, страшно испугались адского возмездия и решили явить благоразумие. У нас под ногами, в трюме этого корабля, должно быть не меньше тринадцати тонн золота в монетах и слитках. Это, конечно, не идет в сравнение с потерянным золотом «Титаника», но если бы удалось вернуть Банку Англии хотя бы этот золотой груз, мы сильно помогли бы Майкрофту!.. Я не сомневаюсь, что он сейчас под ударом.

Однако ни в тот день, ни на следующий друзьям не довелось узреть золото «Суссекса». Весь внутренний объем корабельного корпуса за двести лет арктического плена превратился в ледяной камень, который было бесполезно крошить абордажными топорами. Холмс и Ватсон не могли попасть даже на артиллерийские палубы, залитые льдом, как бетоном. Оставалось только ждать, чтобы сильно потеплевшие вода и воздух сами уничтожили эту последнюю преграду. Но продуктов у Холмса и Ватсона оставалось на каких-нибудь три дня. Они уповали на то, что их кто-нибудь обнаружит… А если нет?

На этом снимке запечатлен одинокий айсберг, встреченный 22 апреля 1912 года судном «Миния» примерно в 800 милях к югу от точки крушения «Титаника». Фотографию сделал механик Вудрафт. Хорошо видны полосы чёрной краски, оставшейся на борту айсберга после рокового контакта с «Титаником». В левой части снимка айсберг образует сильное понижение с пологим прогибом, в котором, как на стапеле, ещё за полсуток до этого находился парусный «Суссекс». «Суссекс» сам сошел со «стапеля», поскольку волны подмыли ледяное основание, на которое он так долго опирался. Однако характерная ложбина на снимке повторяет очертания судового корпуса с высоко задранной кормой, характерной для XVII века, сохранив абрис «Суссекса». Вудрафт об этом, разумеется, не подозревал. Надо полагать, «Миния» разминулась с «Суссексом» совсем немного, не обнаружив его, скорее всего, из-за наступившей темноты. Благодаря снимку Вудрафта легко понять, что расставание «Суссекса» с ледяной горой произошло из-за высоких волн, достававших до его киля и днища. Каждый удар волны, подобно удару мощного кулака, работал на разрыв сцепления.

В какой-то момент Холмс и Ватсон ощутили, что палуба начинает крениться и уходит у них из-под ног. «Суссекс» сорвался вниз, сильно лег на борт, но смог вернуться на ровный киль и закачался на волнах. Поток воды, расширяясь, отодвинул его от ледяной горы. Холмс совершил обход верхней палубы, перегибаясь за борт и рассматривая что-то внизу.

– Есть две новости, Ватсон, – сказал он, завершив свое небольшое путешествие. – С какой начать?

– Без разницы.

– Тогда начну с хорошей. Мы не умрем с голода, дружище!

– Вы обнаружили за бортом запас провизии?

– Нет, я обнаружил, что «Суссекс» опрокинется или затонет раньше, чем костлявая уморит нас голодом. Полагаю, это произойдет не позднее третьего-четвертого дня.

– Я уже радуюсь, – сказал Ватсон. – Мучительно загибаться три недели от голода совсем не хочется. А что же произойдет, Холмс? Почему мы опрокинемся?

– Потому что законы физики и гидростатики действуют неумолимо.

– Поясните для тех, кто вам внимает.

– При осмотре я выяснил, что орудийные по́рты по борта́м почти все сорваны или распахнуты настежь. Сейчас они запечатаны ледяными пробками, поскольку вся внутренность корабля представляет собой сплошной ледник. Однако океанская вода быстро растопит эти пробки и заполнит трюм. Дальше два варианта: либо оверкиль¹², либо затопление корабля из-за потери плавучести.

– Приятно иметь с вами дело, Холмс, – умеете взбодрить. А на третий вариант мы не можем рассчитывать? Здесь ходят суда…

– Рассчитывать не приходится, но надежда умирает последней. Будем надеяться, что у нас три варианта развития событий.

Расставшись с айсбергом, «Суссекс», без руля и без ветрил, превратился в игрушку для волн и ветра. В то время как айсберг сносило на юг, корабль стал отклоняться к юго-западу и вдруг с непонятной резвостью устремился к горизонту. Форштевень «Суссекса» следовал за кипящим буруном, который с постоянной скоростью катился перед судном примерно в кабельтове от него, не удаляясь и не приближаясь. При этом ветер был встречный, поскольку обрывки древних парусов на реях смотрели назад.

– Нас словно ведут под уздцы, – высказался Холмс. – Что за странность?

Через сутки «Суссекс» качался уже на волнах Саргассова моря. Это самое странное море, какое только придумали географы. У него нет берегов и зримых очертаний, поскольку роль берегов играют океанские течения, сомкнувшиеся в овальную фигуру площадью до семи миллионов километров, что делает Саргассово море самым большим в мире. Его воды считались бездонными, пока не появилась техника, установившая глубину вод – семь километров. Эти воды отличаются исключительной прозрачностью: с корабельной палубы видны черепахи и барракуды на глубине пятидесяти метров, причем линза воды увеличивает их размеры и скрадывает глубину, так что кажется, что до них можно дотянуться шлюпочным багром. Бурые водоросли, саргассы, служат его визитной карточкой. Колумб открыл это море в 1492 г., войдя в «состоящую из водорослей банку», по которой он проложил большую часть своего пути к Багамским островам. Моряки нарекли это необозримое пространство морем Sargasso (по-португальски – водоросль). Ветра и волны сбивают саргассы в плотную массу наподобие войлока, в ней даже увязали небольшие суда. Азорский антициклон господствует над его просторами, наводя долгие-долгие штили. Парусники неделями и месяцами болтались в ожидании ветра, чтобы сдвинуться с места, у многих кончалась провизия, от жары протухала вода в бочках, палящее солнце и абсолютная влажность превращали в кошмар каждую минуту, тела моряков, изнемогавших от массы лишений, покрывались язвами и нарывами… «Про́клятое место!» – суеверно крестились моряки.

Но посреди этих про́клятых вод лежит ещё более зловещее место – Бермудский треугольник.

– Ватсон, вас не удивляет форма волн? – спросил Холмс. – По-моему, они треугольные.

– Скорее, пирамидальные, – уточнил доктор. – И стоят рядами, словно мы в пасти акулы. Такого кровавого заката я ещё не видывал! Море словно в крови!

– Сдается мне…

Холмс осёкся, не будучи в силах продолжать. Прямо по курсу вода вдруг закипела, как гора овечьей шерсти, потом гейзером ударила вверх, и из океанской толщи вертикально взлетела белая китовая туша колоссальных размеров. Зависнув на мгновение в высшей точке, она стала заваливаться на спину и с громоподобным звуком рухнула в океан, подняв огромную волну.

– Смерть и дьяволы! – вскричал Холмс. – Это Моби Дик! Моби Дик! Моби Дик!

Волны, вздыбленные тушей кита, задали «Суссексу» трёпку, заставив плясать его по гребню пилы.