Читать книгу: «Спящая… красавица?», страница 3

Тысячу лет назад орки и люди заключили между собой мирный договор, по которому все орки должны были отправиться на северный континент Норт и отказаться от всех их владений на Тарне, которых, впрочем, никогда и не было. Этот договор был написан на искусно выделанной телячьей коже, подписан властителем старой империи Алдэром Милосердным и запечатан магической печатью на крови самого императора и первого вождя орков из клана Черного Волка. Договор был сделан в двух экземплярах – один увезли с собой орки, другой остался у императора. Позже по высочайшему повелению Алдэра договор с печатью был перенесен на золотую пластину, а оригинал сожжен. Император посчитал, что кожа, как и бумага не самый лучший носитель информации и имеет свойство быстро разрушаться, чернила стираться, а вот золото сохранит его мудрость и милосердие в веках. Драгоценный договор был помещен в специально сделанную для него шкатулку с магическим замком, также завязанным на крови императора, и отправлен в императорскую сокровищницу. Шли годы, старел Алдэр, а вместе с ним слабела и империя. Будучи хорошим командиром и полководцем, сумевшим одержать верх над Темным властелином, Алдэр оказался плохим правителем. Не пожелавший заниматься обустройством разоренной войной страны (большая часть которой до этого была под властью Властелина) и взвалив все на таких же как он советников, плохо разбиравшихся в управлении государством, все свое время правитель проводил в бесконечных пирах, балах и всяческих увеселениях. Эльфы, достигшие небывалого влияния после победы над общим врагом, только способствовали падению Алдэра. Им вовсе не с руки было усиление людей, к которым перворожденные относились с затаённым презрением. Пока император развлекался в своей резиденции, а его советники разоряли страну, остроухие интриганы переписывали историю. Так, официальной версией стало, что доблестный император с боем прогнал полчища злобных орков с Тарна и наказал им никогда сюда не возвращаться. Мирный договор был забыт и стал еще одной байкой, рассказываемой ночью у костра. Эльфы хотели и вовсе его уничтожить, но тут одурманенный вином и постоянными развлечениями Алдэр проявил твердость – его милость должна была остаться в веках. Доверенные люди императора надежно скрыли драгоценную шкатулку, и эльфам оставалось только тихо шипеть от досады.

Тем временем империя и мир, с таким трудом отвоеванный у темных сил, приходили в упадок. Гномы ушли в горы, заново отстраивать потерянное царство, до людей им уже не было дела. Эльфы хозяйничали на всем материке, как у себя в родном Лесу, грабили людской народ и предавали его смерти за любую провинность. Война с Властелином опустошила почти весь континент, людей оставалось мало, старые королевства были уничтожены, новые еще не созданы, а Империей – единственным на тот момент оплотом человечества – негласно правили перворожденные. Разумеется, такое положение дел устраивало не всех – нашлись при дворе Алдэра Милосердного люди, несогласные с проэльфийскими настроениями в стране и ориентированные на более дружественного союзника. Достаточно влиятельные, им удалось сохранить хоть какое-то подобие порядка на собственных землях, не вызывая гнева истинных хозяев положения. Во многом благодаря этим людям Империя сумела выстоять в то нелегкое послевоенное время. Их имена увековечены в названиях трех королевств, расположенных на территории Старой Империи – Солигия, Ренс и Алессия, ныне прозванная Забытой Пустынью.

Двести лет резвились остроухие на останках Империи, но всему приходит конец. Темный властелин, искренне ненавидевший эльфийскую расу, умудрился навредить перворожденным даже с того света. Искусно составленное им заклинание, спящее двести лет, внезапно активировалось в эльфийских лесах. Там началась чума – перворожденные стали терять свою связь с лесом и утрачивать способности к магии. Заклинание заражало их естественную среду обитания, быстро распространялось и вскоре захватило весь Тарн. Среда вытягивала из перворожденных всю их силу, оставляя лишь обглоданный скелет. Напуганные этими обстоятельствами эльфы спешно вынуждены были переселиться на Норт. Он был менее гостеприимен, чем Тарн, но туда зараза не успела добраться. Была только одна проблема – вот уже двести лет на Норте хозяйничали орки. Как перворожденные сумели договориться с ненавидящими их орками история умалчивает, но факт остается фактом – эльфы обосновались на северном материке и несколько столетий жили в такой обособленности от окружающего мира, что их почти забыли. Как оказалось позже, зря. Остроухие мечтали вернуться на Тарн и снова занять там свое место. За тысячу лет заклинание Властелина ослабло и эльфы вновь стали задумываться о возвращении потерянного влияния и власти. А первым шагом к этому стало бы покорение Норта и выдворение оттуда мерзких орков, этих выродков и предателей крови.

"И единственное, что удерживало их – этот чертов договор, который орки удачно так прошляпили на радость лесным зайцам, – мрачно думал Гектор, смакуя пиво и рассматривая прибывающих посетителей трактира. – Ведь согласно ему люди должны предоставить оркам помощь при возникновении какой-либо угрозы жизни как оркам, так и жителям Тарна. Если ушастые сметут орков, мы будем следующими. Заклинание Властелина ослабело и эльфов не остановит". Вот только о договоре на Тарне стараниями остроухих давным-давно забыли, и даже если оркам удастся откопать его – вряд ли правители Тарнских государств ему последуют. Об орках здесь остались не самые лучшие воспоминания со времен войны. И хотя за триста лет они зарекомендовали себя только с лучшей стороны (отдельные стычки не в счет), многие относились к ним с опаской. Как же, ведь когда-то они были цветом армии Темного и обладали поистине разрушительной силой. Если верить легендам, опять же. Особняком тут стояли разве что Ренс и Солигия, да и то не факт.

Время шло, пиво стремительно заканчивалось, а в голову Гектора не пришло ни единой дельной мысли. Нужно было собираться и разыскивать Ригура, если не прийти вовремя, этот идиот может снова вляпаться в какую-нибудь историю, но перед уходом надо бы узнать у трактирщика нет ли какого обоза или каравана в сторону Пустыни. Не хотелось отправляться в такой далекий путь только вдвоем.

Гектор заглянул в кувшин с пивом, убедился, что пива там уже нет, и со вздохом встал. Пора было возвращаться к своему попутчику и господину Грису. Уже перевалило за полдень. Но не успел он подойти к трактирщику как произошло сразу несколько событий. Резко открылась входная дверь и в зал ввалился какой-то гном, такой же рыжий как и трактирщик. Не разбирая дороги кинулся к Ресто, на ходу задев столик Гектора, опрокинув пустой кувшин из-под пива и толкнув замешкавшегося ренсийца. Чтобы удержать равновесие тот инстинктивно ухватился за гнома, случайно повалив его и не удержав равновесия свалился сам. Расценив это как нападение гном наугад ударил Гектора и случайно заехал парню в челюсть. Принц в долгу не остался, ответив ударом в живот противнику и прилично отбив руку – под обычной с виду курткой рыжего оказался панцирь. Гном ухмыльнувшись и воспользовавшись заминкой человека ловко вскочил на ноги и застыл в боевой стойке.

– Ресто, у тебя же вроде приличное заведение, чего тут всякие кулаками машут без разбору? С каких это пор честного гнома здесь встречают зуботычинами? – Весело глядя на сидящего на полу Гектора осведомился он у трактирщика.

Побледневший Ресто цыкнул на новоприбывшего и подбежал к ренсийцу. В отличие от приятеля он прекрасно видел, что все произошедшее было чистой случайностью и недоразумением, случившейся исключительно по вине нежданного гостя.

– Благородный господин, с Вами все в порядке? – засуетился он вокруг человека, про себя высчитывая сколько тот сдерет с него. Хорошо если деньгами, но ведь и голову может оттяпать в качестве моральной компенсации. И ничего не скажешь – у знати свои законы и своя мораль. "Что ж за день такой?" – горестно подумал Ресто, мысленно прощаясь с недавно заработанными двумя золотыми.

Гектор поднялся с пола, рассматривая правую руку. Костяшки на глазах наливались синевой, а в душе клокотала ярость. Он перевел сердитый взгляд на своего противника.

– Ну чего вылупился, пьяница? – не унимался гном. – Или сдачи дать хочешь? Так вот он я, прямо перед тобой! Я даже буду добрым и не буду тебя сильно ка…

Гектор не дожидаясь конца фразы ударил левой, целя в лоб нахальному коротышке. Не ожидавший такого гном не успел отклониться и плюхнулся на пол.

– Вот теперь, сударь, думаю, мы в расчете, – спокойно проговорил парень. – Это вам за мою челюсть. Надеюсь, мой удар что-то сдвинул в Вашей небольшой черепушке и в следующий раз Вы будете повнимательнее при входе в помещение.

– Ладно, ладно, был неправ, – добродушно пробурчал гном, встав с пола и потирая шишку на лбу. – С пьяницей я погорячился. Ух и силен же ты! До сих пор в ушах звенит. Я, кстати, Бравур.

– Гектор, – представился ренсиец и пожал протянутую руку гнома.

Глава третья

Гектор

Разобравшись с Бравуром и принеся взаимные извинения, Гектор хотел уже выйти из трактира, но был остановлен громовым окриком:

– Ку-у-уда?!

К нему спешил новый знакомый с кувшинчиком вина, за ним следовал грустный Ресто с двумя подносами, заставленными различными яствами.

– А выпить за знакомство? – Бравур схватил Гектора за локоть и насильно потащил к тому самому столику, у которого произошла их маленькая потасовка. – Я тя так просто не отпущу. Пшли за мной – пить будем!

Кто ж от халявы в здравом уме отказывается? Вот и Гектор не был таким дураком, да и интересно стало с кем это свел его случай. Опять же, сведений можно было каких-нибудь получить.

Бравур оказался неплохим малым. За потасовку сразу извинился, просто он так давно не видел своего старого друга и по совместительству родственника Ресто, что от радости ничего и никого не замечал. Они выросли вместе, но четыре года назад трактирщик покинул родные пещеры и переехал в Солигию, где обзавелся прибыльным делом. Сам же Бравур продавал вина, в том числе и жутко дорогое алессийское, производившееся только здесь. Услышав про алессийское вино, принц навострил уши – торговля этим напитком была строго ограничена и немногие гномьи дома имели соответствующую лицензию. Сделал на всякий случай зарубку на память – контрабанда здесь сурово каралась, вплоть до виселицы. С другой стороны, если Бравур смело говорит это человеку, с которым знаком всего лишь несколько минут, значит опасаться ему нечего. В Солию купец с обозом кузнечных изделий из гномьих мастерских приезжал на летнюю ярмарку, где неплохо заработал, а сейчас направляется в Грантское графство за бочками алессийского вина и собственно самой алезией.

– Алезия, она же только две недели как ягода живет и вкусна аки нектар богов, – объяснял Бравур ренсийцу ценность своего будущего товара. – В остальное время это яд любому – хучь человеку, хучь гному, хучь остроухой образине, чтоб этим ельфам пусто было! У нас в горах за плоды алезии полновесным золотом платят, а лицензия, лицензия только у меня! Я ее уже два года вожу, королю местному налоги отсыпаю, конечно, да Подгорному нашему царю, но и мне что-то остается. Хи-хи! А другим ни-ни! Я один такой, ну то есть наш род, но все равно без меня ничего бы у этих старперов из Совета старейшин не вышло бы. Это я придумал покупать алезию и только потом делать из нее хорр-рошую такую гномью настойку! Чтоб до пяток пробирала!

Бравур еще что-то говорил о горах, о Старейшинах рода, которым всегда что-то надо от честного торговца, о гоблинах, постоянно сующихся к ним с другой стороны гор, но Гектор не особо прислушивался, вежливо улыбаясь, кивая и поддакивая в нужных местах. Он терпеливо ждал окончания словоизлияний гнома, чтобы озвучить свою просьбу взять его и Ригура с собой в графство Грант. По удачному стечению обстоятельств им было по пути.

Словоизлияния Бравура закончились только когда было выпито вино в кувшине. Настала пора уходить, чем Гектор незамедлительно воспользовался. Просьбу его гном воспринял благосклонно, согласившись подвезти ренсийца и Ригура за весьма символическую плату. Правда и парни должны были кое-что для него сделать – купец возвращался из столицы Солигии с крупной суммой денег и хотел, чтобы молодые люди отвечали за безопасность обоза. Две боевые единицы в охране лишними не будут, а дороги по старому тракту всегда были опасными – сказывалось старое наследие Темного, чьими владениями когда-то были земли королевства. Гектор не раздумывая согласился, он в любом случае не намерен стоять в стороне, если будет грозить опасность и не сомневался, что солигийский принц рассудил бы также. Тепло попрощавшись и договорившись встретиться уже утром человек и гном разошлись по своим делам.

***

В потайной комнате трактира "Два топора" за крепким дубовым столом сидели два гнома – один помоложе, другой постарше, но одинаково рыжие. На столе в граненом хрустальном графине поблескивала родниковая вода из самых глубоких пещер Гномьих гор. Как хороший знаток вин Бравур никогда не пил в придорожных заведениях, знал что даже самое лучшее будет дрянью в сравнении с тем, что он предпочитал. Разве что в самом крайнем случае, как сегодня при разговоре с человеком. Налил в бокал воды, выпил и снова вперил тяжелый взгляд в понурившегося Ресто. Они действительно были родственниками, правда дальними, но это не мешало Бравуру считать его своим младшим братом, за которым нужен постоянный пригляд и которого у него никогда не было. Боги не дали родителям Бравура еще детей, а отец с матерью всегда хотели большую семью. Они с радостью приняли рано осиротевшего Ресто к себе и окружили заботой и любовью. Как ни странно, но это не вызвало детской ревности у Бравура, обладавшего дружелюбным и открытым нравом, и он также сердечно отнесся к новому члену семьи. Мальчики сдружились и стояли горой друг за друга, деля и радости, и горести, а также наказания за свои шалости. Вот из-за одной такой шалости четырехгодичной давности и особо крупной и приехал в Сухово Бравур, дабы как-то попытаться разгрести сложившуюся непростую ситуацию.

– Совет готов простить тебя, Ресто, – наконец нарушил давящую тишину старший. – И принять обратно при условии, что ты избавишься от своей… – Бравур замолчал, подбирая нужное слово. – Питомицы.

– Она моя дочь, – сквозь зубы процедил Ресто. – И я не сделал ничего такого, за что нужно прощать.

– Дочь значит, – со вздохом проговорил Бравур. – А то, что ты врага в свой дом привел, тебя не волнует?

– А каким может быть врагом ребенок нескольких месяцев от роду? Чем он может навредить? В чем его вина, только в том, что он другой расы? – подняв на брата потемневшие от ярости глаза спросил младший гном. – Тем более я понятия не имел, кто она, когда впервые увидел.

– Именно поэтому Совет и разрешает тебе вернуться, – спокойно, словно и не было этой вспышки, сказал Бравур. – Ты же уважаемый у нас гном, подмастерье последней ступени, почти мастер, да тебя на руках носить будут. Особенно после случившегося. Среди молодежи ты уже герой, а старшие позже признают. Может быть.

– А с ней что будет? – задал самый главный для него вопрос трактирщик.

– Да ничего с девчонкой не будет, – отмахнулся купец. – Завтра же пошлю весточку знакомому орку в столицу – он мигом ее на родину доставит со всеми предосторожностями. Никто ее не тронет, не беспокойся, знаешь ведь, как они к женщинам относятся.

Ресто знал, более того сам хотел так поступить, но что-то сдерживало бывшего подмастерье. И не только отцовская любовь и привязанность к своему дитя. Дочь с каждым днем становилась все агрессивнее и более неуправляемой, огрызалась на любое сказанное слово, целыми днями пропадала где-то, возвращаясь только поздним вечером. Ласковая и добрая, вежливая и тихая девушка, которую он растил втайне от всех семнадцать лет, исчезала на глазах, превращаясь в стервозную фурию. А привыкшие к послушанию со стороны своих женщин орки такого не потерпят. Они позволяли им многое, но и требовали также многого. Покладистость, но не покорность, вежливость, но не пресмыкание, умение ответить на любой удар, но и сила принять любое наказание – вот одни из требований орков к орчанкам. Женщины у них были не только хранительницами очага, в чьи обязанности входили ведение дома и воспитание детей, но и последним рубежом обороны. Каждая орчанка более или менее владела оружием. Хотя решения всегда принимали мужчины, и женщины не могли им перечить. Дерзкие и свободные с представителями других рас при своих орчанки становились милыми домашними мурлыкающими кошками. Дочь Ресто да недавнего времени подпадала под эту категорию, но сейчас…Сейчас девушку наверняка бы придушили (не будь она его дочерью – также бы поступил) на полпути к Орочьим землям и выбросили тело в море, чем довезли. Но скорее вся команда корабля на реях повесится из-за ее неуживчивого характера – всё же орки действительно трепетно относятся к слабому полу, а Эли к тому же была поразительно красива. Им легче руку себе отрубить, чем ударить женщину. Когда-то из-за этой черты характера клыкастые в свое время так и не смогли покорить Гномьи горы Тарна.

– Бравур, – после некоторого раздумья промолвил Ресто. – Честно говоря, я также хотел поступить, но Эли сама не хочет к своим. А насильно я ее на оркский корабль не отправлю.

– Как не хочет? – удивился Бравур. – Она их видела хоть?

– Да видела, – Ресто провел рукой по всколоченным медным волосам. – Но только они в трактир зайдут, так сразу или на кухню, или на улицу, или к себе в комнату. И носа не кажет, пока не уберутся восвояси. Два года уже так живем. Я ей устал объяснять, что бояться нечего, что нельзя от своих корней открещиваться, что я рядом не всегда буду. Видеть их не желает и все тут.

– А сами орки ее не чувствуют что ли? – продолжал спрашивать брат. – Родную кровь должны были учуять.

– Нет, – отрицательно покачал головой трактирщик. – За два года, что здесь живем, только те трое что-то заподозрили и то, сами не уверены были.

– Что за трое? – не понял Бравур. – Поясни, мне сейчас любая мелочь важна.

– Да были здесь недавно трое орков, останавливались на одну ночь, – начал объяснять Ресто. – Все на вид бывалые воины, у одного на правой щеке три шрама, как от когтей какого-то зверя. У каждого по серебряному медальону в виде головы волка. Они сразу что-то учуяли, в каждую мою служанку вглядывались, а потом вопросы задавать начали: нет ли в деревне необычных детей или девушек, сирот, а орки сюда не заезжали, никого с собой не забирали?

– А ты что? – Бравур испытующе смотрел на Ресто в ожидании продолжения.

– А что я? – взвился младший. – Я ничего не сказал про Эли, но и особо не скрывался. Орки похоже поняли, что я темню, но разбираться времени не было – уехали едва светать стало. Потом, через две недели я узнаю, что их отряд сгинул в Пустыни, а сегодня тот парень, с которым ты вино распивал, говорит, что ребята были из Черных Волков.

Гномы снова застыли в мрачном молчании.

– А с Эли в эти две недели ничего не происходило? – осторожно поинтересовался Бравур у брата.

Ресто только вздохнул.

– Ничего от тебя не утаишь, – он снова вздохнул. – Да, действительно непонятное что-то с ней творится. Как услышала про смерть тех орков, так как будто с цепи сорвалась – огрызается, убегает куда-то, меня не слушается, три дня назад чуть со служанками не подралась, еле успокоил. Может, кто из тех парней ей приглянулся, вот теперь переживает…

– Все может быть, – произнес старший, но думал он о другом. – Хотя вряд ли.

– Ну, других объяснений ее странному поведению у меня нет, – развел руками трактирщик. – Я грешным делом заподозрил не беременна ли она, но местный целитель сказал, что нет.

– Уж лучше бы была беременна, – наконец решившись, сказал Бравур. – Видел я сегодня твою девчонку и увиденное мне о-очень не понравилось.

– Что она натворила? – сердце Ресто ухнуло куда-то вниз.

– Людей она сегодня ограбила вместе с какими-то оборванцами, – говорил меж тем купец. – Я видел как она с двумя какими-то мужиками из заведения старого Стива выходила. Мой обоз как раз напротив его харчевни остановился. Зная какая у Стива собирается публика, отправил нескольких своих ребят за ними, двоих – следить за Эли, троих – изловить тех оборванцев. В приватной беседе с этими господами выяснил, что утром они двоих парней приезжих обчистили и хотели свалить в столицу.

– А девочка моя здесь при чем?

– А при том, братишка, что девочка твоя тех парней в темный переулок заманила, где ее подельники их оглушили и обобрали до нитки, – Бравур глотнул воды и продолжил. – Единственное, что твою дочь оправдывает, так то, что по пути в харчевню Стива Эли под каким-то предлогом отлучилась к вашему старосте и все ему рассказала. Добрята мужик понятливый, сразу организовал людей и на выходе из деревни ждал тех негодяев. Не дождался, правда, мои ребята за него всю работу сделали.

Плечи Ресто поникли. Не ожидал он от своей Эли такого.

– Но на этом проблемы только начинаются, – Бравуру было жаль старого друга, но брат должен был знать все. – Парень, с которым я сегодня пил, один из тех, кто попался на удочку Эли.

– Что?! – пораженно вскрикнул Ресто и вскочил. – Идиотка! Как она могла?

Удивленный такой реакцией Бравур тоже встал. Лицо младшего исказилось в такой гримасе отчаяния, что тот испугался.

– Да не беспокойся ты так! – затараторил старший брат, наливая воды в бокал Ресто. – Ну, ошиблась девочка, так ведь мы в ее годы себя еще хуже вели! Ну, подумаешь, ограбила каких-то простофиль из столицы, так мы им в десять раз больше дадим, они и отстанут! Да и парень этот чернявый вроде нормальный, бучу гнать не будет! А если будет, так у меня с собой десяток гномов с собой, если надо в землю укатаем и никто о нем даже не вспомнит. И попутчика его тоже. Всех лично укатаю, кто на мою племяшку косо взглянет и не посмотрю благородный или нет. А от тюрьмы род отмажет. И меня, и тебя. На-ка глотни водицы!

– Сядь, – резко бросил Бравуру Ресто. – И воды мне не нужно. Я не из-за этого беспокоюсь.

– А из-за чего? – поставив бокал на стол и вернувшись на свое место спросил старший гном. – Из-за мальца, что ли? Как там его, Гектора? Знаешь его?

– Знаю, – Ресто тоже сел, все же выпил родниковой воды и немного пришел в себя. – Встречались два года назад в Солии. Он тогда при мне два десятка человек прирезал как свиней. Первоклассный убийца и воин из Ренса. И хоть по тем людям давно веревка плакала, все равно было страшно. Он их убивал с таким каменным лицом, безжалостно и жестоко, что до сих пор в холодном поту от кошмаров просыпаюсь. Меня он не заметил только потому, что я перед его приходом пьяным под лавку упал. Очнулся от криков и запаха крови, открыл глаза, а на меня хозяин гостиницы, где все происходило, мертвым взглядом таращится, горло перерезано, живот распорот, кровью все заляпано. От страха протрезвел сразу и язык отнялся – это и спасло, убийца меня не заметил. Убив всех мужчин, он исчез. Потом выяснилось, что в гостинице было сборище главарей местных банд, они безвременную кончину одного из своих то ли поминали, то ли отмечали… Потому и не пришел никто им на помощь, думали бандиты между собой драку затеяли. Охрана тоже не вмешивалась – не в первый раз там такое бывало, а служанок и кухарку убийца запер наверху.

Ресто замолчал, заново переживая события той ночи.

– Меня нашла стража, – гном грустно улыбнулся. – Стражники притащили в городскую тюрьму вместе с лавкой, с которой я никак не мог расстаться, немого. Правда, очутившись за решеткой до выяснения обстоятельств быстро пришел в себя. И перед королевским дознавателем предстал уже более или менее вменяемым. Рассказал все как на духу, только про себя умолчал. Дознаватель оказался нормальным парнем – допытываться не стал, спросил только о событиях той ночи и отпустил с миром.

Говоря о королевском дознавателе голос трактирщика, до того безжизненный и бесстрастный, потеплел.

– Он был из наших, – пояснил он, заметив вопросительный взгляд старшего брата. – Гномьей крови в нем было мало, но тем не менее чувствовалась, и о метке он тоже знал. – Ресто непроизвольно потер предплечье правой руки, где было небольшое клеймо в виде перевернутого молота, скрытое длинным рукавом рубахи. – В гостинице стражники мне когда наручники надевали, закатали рукава по локоть – он и увидел. А когда мне вещи вернули (в том числе и лавку), нашел в кармане своей куртки кошель с тридцатью золотыми и запиской "Гном гнома в беде не бросает". В тот же день забрал Эли из приюта Святой Лоритты и уехал из Солии. На те деньги трактир открыл, в котором мы сейчас сидим и разговариваем.

– Теперь понимаешь почему я так всполошился? – вопросом закончил свой рассказ Ресто.

– Нет, – спокойно ответил Бравур. – Не понимаю.

– Он же убийца! – воскликнул младший брат. – Думаешь, этот Гектор удовлетворится одними извинениями?

– Одними извинения нет, а вот извинениями, подкрепленными полновесным золотом вполне, – Бравур был невозмутим.

На такое безразличное отношение к своим словам и рассказу Ресто разразился безобразной площадной нецензурной бранью, чего себе никогда не позволял в присутствии других. Когда поток ругательств закончился и Ресто, окончательно выдохшись, упал на стул, до того безмятежно наблюдавший за ним Бравур наконец соизволил сжалиться над младшим.

– Во-первых, слышал я про резню в гостинице "У донны Розы", – Бравур поудобнее устроился на стуле. – Так вот, этот парень богоугодное дело совершил – те люди, ты сам это признал, были отпетыми мерзавцами. Во-вторых, он искусный убийца. Замечательно! Дороги в графство Грант и Пустынь всегда были небезопасными и еще один воин лишним никогда не будет. В-третьих, Гектор парень нормальный – я его намеренно спровоцировал, нарочно затеял потасовку, оскорбил, а он ответил только одним ударом да еще и выпить со мной согласился в качестве извинений. Подозреваю, что с меня и извинений было бы достаточно. В-четвертых, он явно из благородных – манеры не спрячешь под лохмотьями, да и шпага это подтверждающая имеется.

– Видел я этих "благородных", – презрительно произнес Ресто. – Нажираются как свиньи и под столами также валяются, ничего хорошего за четыре года на поверхности от них не видел. А этот еще и трактирщика на тот свет отправил. Кто знает, что твой Гектор, когда узнает чья дочь Эли, не пришьет меня и её? И тебя как родича, чтобы не болтал? Как раз за нанесенное ему оскорбление? Он ведь меня о ней спрашивал и обязательно узнает, если додумается расспросить местных – Эли девушка заметная.

– Не будет он этого делать, – не согласился Бравур. – Не тот он человек, уж поверь. За те двадцать лет, что я на поверхности прожил – научился разбираться в людях. Гектор хороший и порядочный юноша, пусть и с темным прошлым. А у кого из нас нет скелетов в шахте? Разберемся мы с ним, не беспокойся, и деньги вернем. Давай лучше думать, что с Эли дальше делать.

По лицу Ресто было видно, что он не особо доверяет выводам брата, но спорить на эту тему больше не стал. Однако насчет Эли он высказался очень однозначно.

– В Орочьи земли я ее не отправлю, – категорично заявил Ресто, всем своим видом показывая, что этот вопрос даже обсуждаться не будет. – И не упрашивай. Если бы она сама туда хотела отправиться, тогда ещё ладно…но не против ее воли.

Старший гном задумался – его тоже не прельщала идея насильно сажать Эли на оркский корабль.

– А давай попробуем другой вариант, – осторожно произнес он после некоторого раздумья.

– Какой же? – трактирщик выжидающе смотрел на Бравура.

– Отпусти ее со мной в графство, – предложил Бравур и, предвосхищая все возражения Ресто, начал приводить доводы в пользу этого решения. – Оно далеко от столицы – соблазна для молодой девушки мало, к оркам там всегда хорошо относились, а из-за событий в Пустыни король удвоил там гарнизон – так что твоя дочь со всех сторон будет в безопасности.

– Но ведь графство совсем рядом с Пустынью, и вообще что ей там делать? – не понимал Ресто.

– Есть у меня там хорошие друзья, муж с женой, – начал объяснять старший брат. – Своих детей у них нет, поэтому Эли к себе на время с радостью примут. У них есть две приемные дочери примерно того же возраста, что и твоя дочь, хорошие и благовоспитанные девицы, а именно такого общества не хватает Эли. Ну какие для нее подружки из трактирных девок, а здешние приличные девушки к ней и на пушечный выстрел не подойдут. Пусть девчонка немного развеется, другую жизнь увидит, может и подуспокоится. А то ведь полжизни под землей, полжизни на поверхности с матерью-одиночкой, да последние четыре года, два из которых она провела в не самом хорошем приюте. Тут и нормальный гном беситься начнет, а она девчонка молодая совсем. Отпусти, хуже все равно не будет. На две недели всего, я столько времени в восточных княжествах пробуду и на обратном пути ее заберу. Вот увидишь, будет как шелковая.

– Ну если ты так говоришь, – неуверенно протянул Ресто.

– Говорю и буду говорить. Люди они хорошие, Эли еще и возвращаться не захочет, соглашайся, я ведь всегда дело говорю, – надавил на брата Бравур. – К тому времени и Совет, может, оттает, ты в конце концов действительно ничего плохого не сделал, а Эли ведь не совсем орк. Она и внешне больше на человека похожа пока рот не откроет.

– Ладно, согласен, – ударив по столу кулаком, сдался Ресто. – Но головой за нее отвечаешь, понял, Бравур? Если с ней что-то случится, не посмотрю что ты мой брат, голову лично отрублю.

"И кто тут про психов и убийц сказки рассказывал?" – с некоторой опаской думал Бравур, провожая взглядом младшего брата. Он невольно потер свою шею – при довольно-таки мирном нраве в гневе Ресто и правда был страшен. Бравур до сих пор с содроганием вспоминал, как однажды еще мальчишкой он в ссоре с младшим братом намеренно сломал каменную статуэтку горного орла, над которой несколько ночей трудился Ресто. Орлик получился таким изумительно красивым, что им заинтересовались Старейшины рода. Они хотели отправить его и мастера, что его сделал, на ежегодную царскую ярмарку подгорных мастеров – великая честь для четырнадцатилетнего мальчишки. Ресто тогда сломал две двери в их доме, в надежде добраться до вредителя. Третью дверь в спальню родителей, где укрылся в ужасе от содеянного и от гнева брата Бравур, он выломать не смог и только этот факт спас девятнадцатилетнего Бравура от жестокой расправы. Дело тогда уладили и Ресто простил брата, но последний после того случая старался его больше не доводить. "В этот раз отцовская дверь меня уже не спасет", – Бравур снова потер шею и вздохнул.