Читать книгу: «Мадемуазель Бриошь», страница 4
– Ух, здорово! Я, пожалуй, тоже введу такой обычай в своем будущем кафе.
– Почему бы нет? Хотел бы я дожить до этого момента. А пока позвольте угостить вас чаем. С вашего разрешения, я плесну в свой чай немного коньяку, мне доктор прописал, давно когда-то… А вам не налью, и не просите. Сами сказали, что несовершеннолетняя.
Он пил чай из большой белой чашки с выгравированными золотыми буквами.
– Это на каком языке написано?
– На русском, – ответил Круковер. – Это моя счастливая чашка. Почти волшебная. Как напьюсь из нее, сразу…
– Что? Желание сбывается?
– Я не то хотел сказать, но неважно, считайте, что да, – рассмеялся Круковер. – Сбывается. Мое постоянное желание. Появляется вдохновение. Возможно, потому, что подарили мне ее люди, которые меня и вправду любили. Они еще утверждали, что я им очень помог. Счастливая чашка.
– Все-то у вас либо волшебное, либо счастливое. Чашка, конечно, хорошо, но мне хотелось бы узнать больше про волшебную минуту и исполнение желаний. И еще мне очень интересно, что у вас сбывалось раньше.
– Когда-нибудь расскажу. Но я, хоть и гораздо старше вас, а куда менее практичен. Сгоряча я пожелал то, с чем еще не знаю как справиться. Вернее, знаю, но не уверен, что нервы выдержат. Но это моя проблема. Моя и времени.
– А скажите, вот вы же старый совсем, а все покупаете книги и покупаете, а зачем вам их столько?
– Хм… ты хочешь сказать, Эмма, что я скоро умру и они мне не понадобятся? Ну, не смущайся. Так ведь? Марек, который продает мне книги по два доллара за штуку, тоже думает, что я скоро умру, и он всю мою библиотеку скупит по доллару за книгу. А потом будет продавать за два таким же старикам-эмигрантам. А когда и они умрут, купит у наследников их книги за доллар штуку, и опять будет продавать старикам за два.
– О! Какая интересная модель бизнеса!
– Марек и не бизнесмен вовсе. Он, в каком-то роде, служитель, хотя и сам об этом не подозревает. Он дает книги во временное пользование. Почти каждая книга, побывавшая хоть раз в его руках, непременно к нему возвратится, когда очередной клиент, или, лучше сказать, временный хранитель книги, умрет. Но возвратится она прочитанной, а значит, живой.
– А как же он узнает о смерти владельца?
– А у него картотека. Но в моем случае он просчитался и не знает, что моей смерти ему ждать не нужно.
– Ваши наследники не продадут ему книги?
– Нет. Еще круче.
Старик молчал. Причем, молчание его было каким-то торжественным, а глаза его хитро поблескивали.
– О! Вы пожелали не умирать, в волшебную минуту! – догадалась я. – А вы уверены, что у вас получилось?
Он рассмеялся и закашлялся.
– Хм… не совсем так. Я пожелал сделать процесс умирания более интересным, занятным, что ли. А что касается книг, то я просто сам назначу временного хранителя.
А следующий день был веселым, солнечным и необычно теплым для этого времени года. Я, как обычно, развозила заказы по Якорной улице: десять булочек с корицей – для большой семьи нотариуса, вишневый пирог – для жены доктора, круглый каравай с тмином для торговца рыболовными снастями, два неизменных беляша для Марека Стоцки, книготорговца, кексы с черникой для хозяина парка аттракционов, и для мистера Круковера – ржаной хлеб и кулек пряников. О! На дне корзинки – шесть бриошей и адрес на пакете: Тупиковый переулок, дом номер ноль. Ну и тупица эта Сюзи, которая заказы оформляет! Получает столько же сколько и я, но даже адреса толком записать не может! Возможно, это дом номер десять или двадцать.
Я бы не поехала в самый конец Тупикового, если бы не увидела издали элегантный силуэт миссис Беккер. Она была в том же длинном черном пальто, и на шее ее все так же болтался вязаный красный шарф. Она изо всех сил махала руками, приглашая меня подъехать поближе.
– Привет! – быстро сказала миссис Беккер, оглядываясь по сторонам. – Значит так, сегодня план такой: ты откроешь калитку, поднимешься по ступенькам и толкнешь дверь. Только не звони и не стучи – этим можно все испортить, просто толкай дверь и входи. А это, – она протянула мне колокольчик, – на место повесь, у входа.
– А зачем мне туда идти?
– Как зачем? Заказ доставить. Тебе что, деньги не нужны? Слушай дальше. Ты положишь заказ на… что-нибудь, куда можно его положить. А если не на что, то все равно куда-нибудь положи и сразу распечатай пакет.
– Но если я сниму упаковку, заказчик может быть недоволен.
– Об этом не волнуйся, там никого нет.
– Как это никого? А кто платить будет?
– Я заплачу, я.
– Так это вы заказываете бриоши на этот адрес?
– Я.
– А зачем?
– Эмма, это совершенно не имеет отношения к делу.
– Хорошо. Тогда заплатите и я пойду домой.
– Я заплачу. Но ты их туда отнеси.
– Ладно, но сначала платите.
Миссис Беккер достала футляр от очков, набитый денежными купюрами, руки у нее так дрожали, что она не могла отсчитать деньги.
– Вот. За бриоши и тебе на чай. А если все сделаешь правильно, еще добавлю.
Я пересчитала деньги, аккуратно разгладила купюры и сложила их в сумочку на поясе.
– Эмма! – вскрикнула миссис Беккер в нетерпении. – Иди же! Ты все запомнила?
– А что там запоминать? Колокольчик на место повесить, дверь открыть, бриоши положить куда-нибудь и пакет распечатать. Все верно?
– Да. Да. Иди. Только не шуми и смотри, чтобы колокольчик не звякнул.
И я направилась к калитке с нарисованной белой краской цифрой ноль. Хотя, может, это такой овал.
Она, конечно, со странностями, но обещала еще денег дать… только бы не удрала.
Я повесила колокольчик на место, осторожно, чтобы не звякнул, как и просила миссис Беккер, потом толкнула дверь и шагнула в темноту.
5.
– А о чем все эти книги, мистер Круковер? Истории разные, да? Интересные, наверно?
– И истории есть тоже. Интересные, конечно.
Я подошла к полке с толстыми строгими книгами и указала на одну из них.
– А вот эта книга интересная?
– Эта? О, да, очень.
– А о чем она?
– Хм… так сразу и не скажешь. О том, что всему свое время. И еще о том, что все пройдет.
– Ну, это и так понятно. А эта о чем?
– Эта? Хм… О том, что нельзя убивать, красть, прелюбодействовать…
– Но это тоже и так понятно.
– Это сейчас понятно, Эмма. Было время, когда это не было столь очевидным.
– Но вы же сами сказали, что всему свое время.
– Верно.
Я перешла к другой полке, книги здесь казались более веселыми – на обложках были картинки.
– А эта о чем?
– О, эта книга о деньгах и удовольствиях, которые можно купить за деньги, они, вроде бы, должны делать человека счастливым, но не делают.
– Почему не делают?
– Видимо, потому, что денег и купленных удовольствий недостаточно для счастья.
– Не понимаю, почему недостаточно. Если бы у меня было много денег, я бы купила дом и яхту, и была бы счастлива.
– А знаете, Эмма, я тоже так полагал, когда был беден и снедаем заботами о крыше над головой и хлебе насущном.
– Как это «насущном»?
– Я даже не знал, доведется ли сегодня поужинать. А после дела пошли лучше и у меня появились кров, еда и одежда. И когда я привык к мысли, что это все завтра не исчезнет, то действительно почувствовал себя счастливым. Но все, что я приобрел сверх того, в том числе дома и яхты, не добавило счастья ни на йоту. Просто заботы одного рода сменились заботами другого рода, вот и все.
– Ну, это у вас так было, а у меня все будет иначе. А эта книжка про что?
– Эта про любовь, горячку молодости. Интересно, что молодость сама по себе тоже не делает человека счастливым. Многие ощущают себя куда счастливее в зрелые годы.
– А есть такая книга, где написано, как стать счастливым? Только коротко и ясно, и чтобы сразу все понятно было. Такую я почитала бы, пожалуй.
– Вообще-то есть, но я ею не владею в данный момент.
– А можно у Марека ее заказать?
– Можно. А и закажу, пожалуй.
– Да, вы закажите, а то я не вписываюсь в его модель бизнеса. А кто ее написал?
– Один древний грек.
– Древний? И там вправду сказано, как стать счастливым?
– Да, среди прочего.
– Но если этот грек еще в древности знал, как стать счастливым, и даже написал об этом, то почему на свете столько несчастливых и недовольных? Они его не послушали? Не поверили ему?
– Хм.. Интересно, какой была бы модель мира, если бы послушали. Не поверили, да, но зато верят в дурацкие мифы, гоняются за призраками счастья, преодолевают несуществующие препятствия, ловят мыльные пузыри, чтобы, в конце концов, прийти к тому, что уже было сказано великим греком много веков назад, ясно и четко.
