Читать книгу: «Свет и сумрак. Рассвет Обреченных», страница 2

Глава 1

Замок маркиза с самого утра был не похож сам на себя. В отличие от привычной размеренной и безмятежной жизни сегодня в нем все ходило ходуном. Стоило лишь первым лучам осветить высокие каменные стены серого здания, как конюхи отправились в донники, где дотошно начищали лошадей и заплетали гривы. Самые отборные и породистые ездовые подготавливались к дальней дороге. Внутри же самого замка слуги суматошно носились по коридорам, нервно поглядывая на висящие на стенах часы. Одни из них набирали деревянную бадью теплой водой из очага, другие накрывали стол, а третьи выглаживали и крахмалили праздничную одежду.

Маркиз Сиагрий Роклор владел пограничными землями в восточной части Кимбрийского королевства и, как ему казалось, справлялся с этим довольно неплохо. Земли, дарованные его прадедушке Винсу самим королем Губертом III после окончания войны, на тот момент были крайне запущенные и выглядели не лучшим образом. Но шло время, и род Роклоров с каждым годом улучшал торговые связи, сеял кукурузные поля и увеличивал свое состояние. Конечно, все это проходило сквозь десятилетия и немалые трудности, с которыми Роклоры боролись из года в год. Самым тяжелым из них можно было считать по праву чуму темного лорда Анриэля, унесшую жизни не меньше четверти всего населения королевства, начавшую свой путь именно здесь, в марке Роклоров. В те годы дарованные королем земли снова находились в самом печальном состоянии за все время своего существования, и только лишь спустя несколько лет положение этих земель снова стало улучшаться. Затем небывалое нашествие саранчи, случившееся уже при отце маркиза, погубившее весь урожай и запустившее голодные годы, бунты и восстания. Но и тут время все смогло загладить. При Сиагрии таких же колоссальных проблем в содержании марки пока еще не было, и маркиз то и дело увеличивал свое состояние, исправно платя налоги в королевскую казну. Король же никогда не жалел немного опустошить ее, чтобы в очередной раз собрать всех высокородных на королевском балу в Террагорне.

– Вот и настал этот день! – с радостью произнесла Софья, обнимая и целую полуспящего мужа.

– Уже пора вставать? – неохотно спросил Сиагрий, кое-как открыв глаза и взглянув в окно.

– Да! – еще сильнее вцепилась Софья в его тело. – Да, да и еще раз да! Я так долго ждала, когда этот день наступит, что уже не могу найти себе место.

Сиагрий очень любил свою жену и даже чуть не повесил одного из слуг, когда застукал его подсматривающим за супругой, принимающей банные процедуры. Лишь только сама Софья уговорила его снизить наказание до публичных розог. Жители восточной марки, привыкшие к его временами жесткому, но все же справедливому характеру, никогда с ним не спорили и не осуждали его указов. Зачастую, чтобы решить свои проблемы, они тайно обращались напрямую к Софье.

К своим тридцати четырем годам Софья успела подарить Сиагрию сына и все равно по праву считалась первой красавицей восточных земель. Ее обольстительная внешность манила и соблазняла каждого смотрящего на нее мужчину. Но, зная свирепый и ревнивый нрав маркиза, долго смотреть на нее все же боялись.

– Не понимаю, почему ты так цветешь? Это всего лишь бал, и мы пробудем в Террагорне почти ничего.

– Это высший свет, Сиагрий, там будут все высокородные. Будут танцы, а я так давно уже не плясала под песни самых лучших и дивных менестрелей. Лучшие угощения привезут со всего света, и у меня уже, если честно, слюни текут, как только я представлю накрытый стол посреди огромного зала. А еще сам король в конце объявит победителей вечера. – Софья прислонила ладони друг к другу. – Ты просто не представляешь, как я хотела бы стать триумфатором бала.

– Он всегда, как правило, выбирает из герцогов, так что сильно не обольщайся.

– Ерунда. Завтра вечером наша пара будет лучшая во всем дворце. Ты даже не представляешь, какое шикарное платье мне сшила Сцила! Все просто умрут от зависти. Особенно герцогиня Дорская. – От прозвучавшего имени Софья поморщилась. – Я уже сейчас вижу эти маленькие злющие и тщеславные глазки, которые будут сопровождать нас по золотистому ковру и выжигать наши тела заживо, когда мы победим.

– Ты слишком размечталась. – Маркиз улыбнулся и встал с кровати. – Как бы ни закончился завтрашний вечер, нам лучше не забывать, что герцог Стефан Дорский считается одним из самых влиятельных людей королевства. Поверь, как бы ни вела себя его герцогиня, этим людям лучше не переходить дорогу.

– Пусть так, но если сам король выберет нас победителями, то мы утрем им нос, не сделав при этом ничего дурного. И это увидят все.

– Они похлопают в ладоши и на следующий день забудут, как только вернутся в свои покои. Но только не Дорские.

– Пусть помнят, любимый. Пусть знают, что мы тоже высокородные, и знают, что мы процветаем.

– Ну хватит об этом. Мы заговорились, а нам пора собираться.

– Я схожу разбужу Ориона и распоряжусь слугам падать нам завтрак.

Поцеловав перед уходом мужа, Софья покинула спальню и отправилась в соседнюю комнату, чтобы разбудить сына. Он был единственным наследником маркиза, о котором заботились и которого обучали лучшие учителя восточной марки. Орион хоть и был еще очень юн для того, чтобы править, но довольно быстро схватывал все то, что ему рассказывали на занятиях. Казначей при дворе учил его считать и получать прибыль. Командир стражи сэр Когрейн натаскивал его в военном деле и в искусстве владения мечом. Но больше всего Ориону нравилось посещать часовню, где иподьякон Иверий рассказывал ему историю сотворения мира и пытался развить в нем навык звездного ремесла. И хоть в свои восемь лет он умел лишь зажигать свечи на расстоянии, все же главный священнослужитель восточных земель считал его очень одаренным, о чем каждый раз рассказывал маркизу. Но у его отца были на него совершено другие планы. Его сын, без сомнения, должен был пойти по пути военачальника и послужить на благо королевству, как и его прапрадедушка великий Винс Роклор. Он мечтал, что Орион сокрушит войско врагов короны, расширит земли маркизата до герцогства и присвоит их фамилии новый титул.

– Просыпайся, медвежонок! – Софья села к нему на кровать и положила руку на плечо.

– Мам, можно, я посплю еще немножко?

– Орион Роклор, еще немного, и ваша мама превратится в огромного, изрыгающего пламя дракона, и вы побежите завтракать еще быстрее ,чем ваш пес, который, как всегда, спрятался под кроватью. – Софья символически грубо ударила по ножке кровати, и тут же из-под нее выскочила собака.

Свернув губы трубочкой, мальчик оторвал голову от подушки и, позевывая, начал тяжело подниматься, словно безвольные водоросли.

– Уже одеваюсь, мам.

– Я надеюсь, ты не забыл, какой сегодня день?

– Я помню, помню, мам, – сухо произнес Орион, свесив ноги с кровати.

– Жду тебя через десять минут за завтраком. И смотри не опаздывай! – милым и в то же время строгим голосом предупредила Софья.

Дверь закрылась, и мальчик открыл комод, чтобы найти в нем штаны и рубашку. Ему не хотелось покидать поместье. Королевский бал для детей высокородных проходил только лишь на открытии. Затем их поочередно отводили в отдельный зал, где безнадежно царила скука и уныние. Так, по крайней мере, рассказывал ему иподьякон Иверий. Но выбора у него не было. Отец к таким торжествам относился особенно ответственно, и никакие уговоры не заставили бы его оставить одного из членов семьи дома. А мать и вовсе бы потащила его туда, даже если бы он находился при смерти.

Умывшись и собрав книги, мальчик не смог пройти мимо потухшего камина. Закинув туда пару лежащих рядом поленьев, он открыл одну из книг и сосредоточился на пиктограмме. Через несколько секунд огонь вспыхнул алым пламенем, а лицо мальчика засияло от удовлетворения.

Когда Орион спустился на первый этаж, в обеденном зале за столом уже сидели его родители.

– Ты опоздал, Орион, – властным голосом произнес маркиз. – Рано или поздно ты займешь мое место и люди будут равняться на тебя. Ты понимаешь, что произойдет, если ты будешь постоянно опаздывать и относиться ко всему так же небрежно? Все труды нашего рода попросту утекут сквозь пальцы. А эти земли, что тогда станет с ними и с теми, кто живет здесь?

– Сиагрий, не будь так жесток к нему. Он всего лишь ребенок и еще, может, не до конца понимает, кто он, – вступилась мать.

– Садись. – Маркиз отломал кусок курицы и положил себе на тарелку. – Ты не хуже меня знаешь, что проявление лени и слабости губительно для любого наместника. Мой отец не давал продыху мне еще с более раннего возраста, а отец отца…

– Сиагрий! – возмутилась Софья и, выждав паузу, когда напряжение уйдет, обратилась к сыну: – Орион, то место, в которое мы отправимся сегодня, очень строгое в отношении этикета, и люди, которые нас в нем увидят, еще долгое время будут обсуждать каждое наше движение и слово. Понимаешь?

– Да, мам.

По залу пробежало тяжелое лязганье металла, и вскоре в арке появился высокий широкоплечий мужчина, облаченный в рыцарские доспехи.

– Милорд. – Рыцарь поклонился.

– Да, капитан Когрейн.

– Шесть рыцарей и два лучника ожидают вас возле ворот. Конюх закончил с лошадьми и подготовил карету.

– Хорошо, Когрейн. Вот еще что. Завтра срок у барона Ларака. Он не платит уже второй месяц. Я хочу, чтобы ты лично навестил его.

Капитан одобрительно махнул головой:

– Да, милорд. Я могу идти?

– Патрули. Патрули, Когрейн. Не забывай про них в мое отсутствие, это даже важнее долгов.

Выслушав последние распоряжения маркиза, рыцарь так же громко покинул зал под лязганье стальных лат.

Завтрак закончился, и до отъезда оставался всего час. За это время Орион хотел успеть попрощаться с псом Джаспером, конюхом Ирбисом и, самое главное, зайти в часовню к иподьякону Иверию. Выбежав как угорелый из замка, Орион решил начать с последнего.

Небольшая двухэтажная постройка представляла собой деревянный храм с золотистой куполообразной крышей, построенный на древнем жальничном могильнике воинов, погибших в чудовищном сражении с Обреченными. Внутри были размещены иконы Святой Дюжины, а стены исписаны фресками. Как и каждое утро, иподьякон Иверий читал молитву о благословенном урожае и процветании земель маркизата.

Орион зашел почти беззвучно, решив пока не тревожить наставника. В часовне больше никого не было, а это значило, что никто не сможет его осудить, если он использует чуточку своих навыков. Он снова вспомнил последнюю пиктограмму из книги «Инквизиторы Света» и сосредоточился на свечах. У него снова получилось – внутри часовни стало намного светлее. На этот раз ему удалось зажечь сразу около тридцати предметов одновременно, включая светильники и подсвечники.

– Ты очень быстро учишься. – Иверий прекратил читать молитву и обернулся к нему.

– Мы сегодня уезжаем, наставник, но мне очень не хочется прекращать наши занятия даже на эти несколько дней.

– Посетить семью короля и сидеть с ней за одним столом – это великая честь, Орион.

– Вовсе нет. Тягомотина, от которой дохнут мухи, – не удержался Орион.

На лице священника появилась улыбка. Он обнял его, и они вместе сели на скамью возле входа.

– В твои годы я тоже так думал. Но со временем ты все поймешь. Такие встречи нельзя игнорировать. Твои родители это хорошо понимают. Скоро поймешь и ты.

– Вздор. Потерянное время. Я бы мог дальше учиться и практиковать навыки служителя света.

– Смотри не сболтни это в замке Террагорна. Твой отец может лишиться своего статуса, и уж тогда, поверь, всем нам не поздоровится. Но по-своему я тебе понимаю. Увлечение магией – жажда, которую нельзя приглушить, забыть или лишиться. И хоть твой отец не хочет меня слушать, я все же уверен, что внутри тебя лежит огромный потенциал к обучению навыков флэя. Но к сожалению, моих скромных знаний будет недостаточно, чтобы продолжить обучать тебя. Я не смогу дать тебе то, чему учат в настоящей школе «Звезд».

– Мне достаточно и книг.

– Недостаточно. Есть знания и вещи, которые могут объяснить только настоящие учителя магии. Есть теория, но не менее важна и практика.

– Мой отец хочет, чтобы я пошел в школу с военным ремеслом. Там меня будут учить стратегии и тактике, драться и командовать. Но я чувствую, что для меня намного ближе совсем другое.

– Твой отец не обладал никогда даром. И не знает, что это такое. Ему не понять того, что творится внутри нас.

Из рога прозвучало три сигнала, оповещающих о том, что карета подана. Орион с трепетом повернулся к окну.

– Мне никогда не стать тем, кем бы мне так хотелось, наставник. – Орион опустил голову и тяжело вздохнул.

– Вот что, мой мальчик, никогда не опускай голову. – Его рука потянулась на шею, и он снял амулет. – Возьми. Как будешь в королевстве, покажешь это декану школы «Звезд».

– Но что…

– Он поймет. Беги, отец опять будет тебя ругать.

Глава 2

После той жуткой ночи Манж Серая Мышь сидел уже третьи сутки в тайной хижине Желтого леса. Старый ветхий домик располагался глубоко в чащобе и был замаскирован под охотничий. Об этом месте знал лишь узкий круг людей, состоящих в гильдии воров Старого Мола. Каждый его член, попавший в серьезные неприятности, пытался скрыться от городской стражи именно здесь.

Несколько дней назад, получив необходимую информацию, Серая Мышь тут же взялся за то, что умел лучше всего. Наводку ему дала его старая знакомая – Люсси, работающая горничной в таверне «Дорогой гость». Его объектом вожделения на этот раз стали драгоценности одного состоятельного мужчины, представляющего из себя, со слов Люсси, торговца древностями, остановившегося у них всего на несколько дней. Исходя из ее описания, он был преклонного возраста, в роскошной одежде и с весомым кошельком.

Чтобы впоследствии какие-либо подозрения не упали на горничную, Манж, согласно своему плану, должен был повредить замок снаружи, затем забрать все ценное, а после выбить стекло и уже с украденным спрыгнуть из окна, растворившись на улице. Эти действия хоть и не отводили полностью каких-либо подозрений от истинных похитителей, но как минимум должны были запутать будущее расследование. Такая варварски совершенная кража также подвергала сомнению гипотезу, что ее мог совершить один из членов гильдии воров. Каждый житель Старого Мола знал, что все его члены работают филигранно и беззвучно, действуя, как правило, отмычками, не применяя грубой силы.

Перед подготовкой Манж всегда рассматривал те варианты, при которых что-то могло пойти не по сценарию. В случае полного провала в гильдии воров всегда имелась припрятанная залоговая сумма, которая предназначалась капитану стражи. Но с вручением взятки дела сейчас обстояли не лучшим образом. Граф Старого Мола скончался, и его место занял старший сын Херекарт, чье правление началось с чистки тех, кто нарушал закон, и тех, кто способствовал этому. Особых плодов это не принесло, а даже лишь немного взбунтовало население. Город был далек от процветания уже долгие годы, и потому жестокие безнравственные подозрения и обвинения, упавшие на малообеспеченные слои населения, начали разжигать недовольство. Вскоре карательные меры пришлось почти полностью убрать, так как в противном случае это неминуемо привело бы к бунтам и стычкам с городской стражей. Таким образом, Херекарт почти ничего не добился, пополнив тюрьмы в основном невинными городскими пройдохами и мелкими торговцами, продающими краденое. Останавливаться он все же не собирался, и следующим его действием стало ужесточение наказаний. На городской площади стали частенько появляться гильотины и виселицы, пойманным ворам прилюдно отрубали руки. Подкупить стражу или члена суда становилось с каждым днем все труднее. Даже они боялись Херекарта и его правой руки – капитана Горса.

Но Манж никогда не попадался. Поэтому и получил свое прозвище – Серая Мышь.

Помимо пятнадцати процентов горничной, Манжу надо было отстегнуть еще тому, кто станет на карауле, на случай, если вернется постоялец или хозяин таверны вдруг отправит кого-нибудь прибраться. На эту роль согласился Сорс Длиннорукий. В гильдии он появился совсем недавно и потому не мог претендовать за сделку больше трети от вырученной суммы, что вполне устраивала Серую Мышь. Времени проверять его не было, но, как показалось Манжу, с виду он был надежным парнем, хоть и очень молодым.

В последние время он слишком много начал выпивать и проигрывать в карты. В какой-то момент ему даже показалась, что удача отвернулась от него. Но все это могло измениться всего в один момент. Стоило лишь аккуратно провернуть это дельце. Вырученные деньги сейчас ему были нужны как никогда.

Но помимо азартных игр, воровства и постоянного посещения борделей, у Манжа имелась светлая сторона жизни, представляющая собой подрастающего сына. Без него он бы уже давно потерял все моральные принципы и превратился в никому не нужного отброса, готового абсолютно на все ради бутылки эля.

Он навещал его и старался хоть как-то скрасить детство мальчика, покупая разнообразные подарки и сладости. Его мать работала в рыбной лавке почти задарма, и, когда мог, Манж отдавал ей часть вырученных денег, чтобы они хоть как-то могли сводить концы с концами. Серая Мышь жил отдельно и не нарушал кодекс гильдии воров, хотя при виде Марты чувства вновь вспыхивали и переполняли его. Но он прекрасно понимал, что она больше никогда не впустит его опять в свою жизнь. Слишком много черных пятен заполнило их время, когда они решили попробовать жить вместе.

И хоть Марта уже не смотрела на него, как когда-то раньше – нежными лучезарными глазами, Манж верил, что много лет назад она все же его любила и была счастлива с ним. Но время шло, и вся теплота между ними испарялась на глазах. С каждым днем все былое уходило в почти забытое прошлое.

Обчистить комнату заезжего постояльца удалось лишь наполовину. То, что тот оказался далеко не самым простым смертным, Серая Мышь понял почти сразу, когда вскрыл дверь и проник внутрь. На столе лежало две книги школы «Звезд», а в чемодане – ожерелья со звездным камнем и черная мантия с большим количеством нарисованных созвездий. По ней Манж догадался, что тот, кто снял эту комнату, достиг ранга флэя не меньше чем второго круга. Тот выбор и причина, по которой он решил остановиться в этой захудалой таверне, были ему непонятны. Но если поразмыслить, это могло быть все что угодно: тайная встреча, скрытое задание одного из магических учреждений, или он просто мог от кого-нибудь бежать. Но все это сейчас не имело никакого смысла. Манжу в этот самый момент надо было решить, что ему теперь делать. Брать магические вещи, согласно кодексу гильдии воров, строго запрещалось. Но замок в двери уже останется все равно поврежденным. И если уйти ни с чем, то как тогда рассчитаться с соучастниками – в его кошельке уже давно отсутствовали медяки даже на еду. А самое главное, через три дня у его сына наступит день рождения, и ему совсем не хотелось, чтобы он снова провел его на голодный желудок. Выбор оказался очевиден, хотя он и понимал, что тем самым очень сильно рискует.

Все ценные вещи Манж выложил на стол и уже собирался закинуть их в подсумок, как вдруг услышал голос Сорса Длиннорукого:

– Где??? Гдеее тут у вас лучшая коооомнатаааа? Проооопустите меееня! – Его голос имитировал пьяного наглого посетителя.

Вместе с ним был слышен голос трактирщика, уговаривающего его спуститься обратно в питейный зал. Но помимо этих двух голосов был и третий, грубый бас вышибалы, грозящий устроить трепку, если он не сделает, что ему велят.

– Ну все, всеее. Ну перебрал немного. С кем не бывает. Господа, зачем ругаться, пойдемте лучше дальше петь и танцевать.

Свою задачу Сорс выполнил. Его предостерегающий сигнал остался услышанным. А это означало лишь только то, что ему необходимо было как можно быстрее покинуть эту комнату. Манж тут же схватил подсумок и открыл окно, но не прошло и доли секунды, как оно с силой захлопнулось. Не поверив своим глазам, он снова схватил ставни и повторил то же самое. Бесполезно! Постоялец наложил магическую ловушку, тем самым заблокировав путь на улицу через окно.

Серая Мышь схватил табуретку и с силой запустил ее в оконный проем. Стекло даже не колыхнулось. Зато старая табуретка разлетелась в пух и прах. Все, чего он добился этим, – это только потерял время и привлек внимание созданным грохотом.

План провалился, и о конспирации не могло уже идти и речи. Надо было уносить ноги, и как можно быстрее. Накинув капюшон на голову, Манж открыл дверь и стрелой пустился вдоль коридора, к лестнице, ведущей в основной холл. Хозяин таверны был или очень занят, или глуховат, раз ничего не заподозрил. Но едва ему удалось спуститься на первый этаж, как входная дверь открылась, и вбежавший внутрь мужчина тут же закричал:

– Держите вора! – Его пальцы указали прямо на Манжа, а руки засияли странным светом.

Серая Мышь успел пробежать ползала и уже готовился к прыжку из окна, как наброшенная магическая сеть окутала его тело и сшибла с ног. От этого Манж пролетел несколько метров, чуть не сбив одну из служанок. Та как вкопанная стояла и хлопала глазами, испуганно застыв над ним с кувшином эля в руках. Абсолютно противоположно вел себя поймавший его седовласый мужчина, движущийся к нему с едкой злорадной улыбкой. Чертова Люсси забыла упомянуть, что выхоленный постоялец был еще и флэем!

Манж дергался изо всех сил, но магические узы разорвать не хватало сил. Трактирщик выбежал на улицу и начал звать стражу.

Седовласый склонился над ним и спокойным голосом произнес:

– Ты выбрал не того человека, чтобы ограбить, вор.

Серая Мышь ничего не ответил, лишь испуганно смотрел на его довольное светящееся лицо. Манж чувствовал себя словно пойманный зверь, которого загнали в угол, чтобы снять три шкуры. А с нынешним графом так и будет, только момент этот наступит через пару дней. Суд пройдет быстро, а его казнят или отрежут руку. Гильдия платить не станет – устав был нарушен.

– Ааа, – взревел флэй.

Кувшин разлетелся на множество частей. От удара по голове у седовласого пошла кровь. Сам он, согнувшись, держался за затылок и пока еще не мог прийти в себя.

Расталкивая всех, спасший его Сорс Длиннорукий выбежал из таверны и пустился на все четыре стороны. Свое дело он сделал, и даже больше, чем мог. В гильдии все узнают о его поступке, Серая Мышь обязательно расскажет, что он не бросил единомышленника в беде. Осталось только выбраться отсюда и пуститься в бега. Магические путы между тем ослабли, и Манж смог скинуть их с себя. Ловким рывком он выпрыгнул в открытое окно и оказался во дворе. Стражи еще не было – его путь был свободен.

Вскоре он добрался до городских стен и покинул город.

Дело было сделало, и теперь по всем воровским законам ему надо было отсидеться в лесной хижине еще некоторое время, пока все не уляжется. Но Манж не мог так долго ждать – сегодня его сыну исполнялось десять лет.

Дождавшись темноты, он отравился в дом Лотера. Этот жадный скряга никогда ему не нравился. Он всегда сбивал цену даже тем вещам, которые потом продавал втридорога. Но он остался единственным, кто не испугался графа, оставшись работать с гильдией воров. Незаметно передвигаясь по городу, минуя скопления людей, Манж добрался до ломбарда «Тысяча мелочей». Увидев его, Лотер тут же выпучил глаза и чуть не набросился на него с кулаками:

– Ты? Тебя ищет половина города! Какого черта ты сюда приперся?

– Мне нужны деньги, Лотер. Посмотри, что у меня есть. – Манж выложил на стол две книги и ожерелье.

– Серая Мышь, я не знаю, кого ты ограбил, но влип ты по самые уши. Я не могу их взять, их будут искать еще очень долгое время. Теперь они не стоят ничего.

– Скоро все уляжется, Лотер. Этот флэй заезжий, наверняка он уже убрался из города.

– А если есть? Что, если он оставил метки на них и уже знает, что его вещи у меня в лавке?

– Было бы это так, меня бы уже взяли еще у городских ворот. Перестань, Лотер, это хороший товар, за него ты выручишь солидную сумму. Пусть не сразу, но со временем ты почувствуешь, как твой кошелек станет намного тяжелее.

Лотер еще долгое время ломался до последнего и согласился лишь тогда, когда сбивать цену стало уже некуда. Но и на нее Серая Мышь был согласен. Книги и ожерелье действительно будут искать еще долгое время, а деньги ему нужны прямо сейчас.

Манж никому не рассказывал о том, что у него есть ребенок. Даже самые близкие ему люди не знали об этом. Посещая его, он всегда был осторожен и никогда не появлялся с Арном на праздниках или в людных местах.

Зайдя в лавку к Сигрет, он купил мягкую игрушку в виде серого зайца, сшитого из шерстяной ткани. За это ему пришлось отдать четверть вырученных денег. Еще половину он планировал отдать Марте. Ему останется четверть, с которой он заляжет на дно. Но сначала он должен поздравить сына и передать им деньги.

Несколько раз оглянувшись назад, Манж убедился, что его никто не преследует. Дом Марты располагался в портовом районе в самой бедной части города. Еще даже на самых первых подступах к нему можно было ощутить запах тухлой рыбы и выкинутых отходов. Помои здесь выливались прямо на улицу.

Серая Мышь подошел к дому и еще раз посмотрел по сторонам. Хвоста за ним не было. Из окна едва пробивался тусклый свет от свечи. Постучав в дверь, ему открыла Марта. Тут же выбежал Арн, и Манж вручил ему подарок. Ни один из живущих здесь детей не мог похвастаться такой игрушкой. На лице сына расцвела улыбка, и он стал разглядывать зайца со всех сторон.

Выждав момент, Марта тут же отвела Манжа в прихожую:

– Ты что, совсем дурак? Зачем ты приперся? Хочешь, чтобы нас тоже вздернули?

– Ты же знаешь, я не мог не поздравить сына. Вот возьми. – Он вытащил сверток из подсумка и положил на стол. – Здесь деньги, вам должно хватить на пару месяцев. Потом принесу еще.

– Это не тот случай, Манж. За тебя назначена большая награда, и каждый бедняк в этом городе озолотится, если сдаст тебя страже. Ты потащишь и нас на виселицу.

– Прости, Марта. Я все понимаю, но можно мне хотя бы немного побыть с ним? Я очень соскучился по нему, Марта.

– Зачем ему такой отец, который может месяцами не появляться дома, или тот, за чью голову отсыпят не меньше тридцати серебряных? Ты преступник, Серая Мышь, и всегда им был!

– Не начинай, Марта. Я скоро уйду. Дай мне совсем немного времени.

– Попрощайся с ним навсегда, Манж. Больше сюда не приходи. – Она ушла с прохода, освободив ему коридор в спальню, где играл его сын.

Арн был небольшого роста с угольно-черными волосами и худощавого телосложения. Увидев его, можно было сразу сказать, что он частенько недоедал. Провалившиеся щеки и бледное лицо немного напоминали в нем черты его матери. К тому же, как и она, он всегда был приветлив к другим людям. Манж же видел в людях лишь выгоду и не понимал этих лишних улыбок и бесцельной лести. Он мог передать ему свои навыки, и тогда бы Арн точно смог бы попасть уже к совершеннолетию в гильдию. Но Марта была против, хотя взамен этому могла предложить лишь рыбу, нищету и старую хибару в портовом районе.

Манж не знал, как сказать Арну, что они снова не смогут увидеться еще долгое время.

– Пап, он такой мягкий и приятный. Мне кажется, это самая лучшая игрушка. Спасибо тебе большое.

– Он из дома Сигрет. Там все только самое лучшее. – Манж обнял сына.

– Я знаю, пап. Мы как-то проходили мимо него. Мама мне сказала, что в этом доме могут позволить себе покупать вещи лишь графы и бароны. Для остальных все это не по карману.

– Ты у меня особенный, и я …

За входной дверью послышались шаги, после чего прозвучало три тяжелых удара.

– Открывай! Живо!

Манж побледнел от страха. В комнату забежала испуганная Марта:

– Что ты наделал! Теперь нас всех повесят!

– Нет, если не найдут. Скажешь, что живете вдвоем. Обо мне никогда не слышали. Может, они вообще не за мной пришли.

– Именем графа Херекарта, приказываю немедленно открыть эту дверь, – раздались еще несколько сильных ударов.

Манж открыл дверку в погреб и резво спрыгнул вниз. Арн не задавал лишних вопросов и, подвинув половицу, прижал к груди подаренного зайца.

– Начинайте ломать!

– Да иду я, иду. – Марта выжала из себя все актерское мастерство, чтобы скрыть панику и страх, полностью заполонивший все ее тело.

Дверь открылась, и в нее сразу вбежало три стража. Лицо матери побледнело, когда она узнала в одном из них капитана Горса – правую руку графа Херекарта. Одетый в латы широкоплечий мужчина недовольно осмотрел стоявшую перед ним женщину и дрожащего мальчика за ней.

– Почему ты так долго не открывала? – заорал тучно слаженный страж, вытаращивший на нее глаза. Его размеры действительно впечатляли. Марта виновато смотрела на него снизу вверх, пытаясь не пересечься с ним взглядом.

– Простите меня, пожалуйста, капитан Горс, я не сразу поняла, что это вы. Уже очень поздно, поэтому…

– Где он! Говори, или вздерну тебя и твоего выродка уже завтра на рассвете!

Все в портовом районе знали, что капитан Горс был редкостной свиньей и если он появлялся на пороге твоего дома, то лучше было ему не перечить. Этот коренастый, облаченный в рыцарские доспехи мужчина выглядел крайне устрашающе и, по выражению лица, церемониться ни с кем не собирался. Ходила молва, что он лично любил допрашивать пойманных преступников и наслаждался этим. А еще говорили, что зачастую он выходил в черной маске на эшафот вместо палача. Сейчас, когда он стоял всего в локте от нее, все эти слухи казались очень правдоподобными.

– О ком вы говорите, кап… – Марта почувствовала, как у нее от вранья засосало под ложечкой.

– Я сожгу тебя заживо, если ты сейчас мне будешь лгать. – Он приблизился к ней почти вплотную. – Обыскать!

Два стражника разошлись по дому. Арн, с искусственно натянутым непонимающим лицом, играл со своей новой игрушкой, причудливо наблюдая за ними. Дом был маленький и походил на большой спичечный коробок, поэтому, ничего не найдя, стража почти сразу вернулась к капитану.

– Никого, – отрапортовал один из них.

То же самое ответил и второй буквально через секунду. Но Горса уже не интересовал их доклад. Он сосредоточил свой взгляд на Арне.

– Ну-ка, мальчик, покажи, что это у тебя в руках. – Капитан подошел к нему и схватил игрушку, чуть не оторвав ей ухо.

Арн разжал руку, только когда услышал треск рвущейся ткани. Капитану это не понравилось, и, заполучив желаемое, он сразу наотмашь ударил его по лицу. Сын Манжа отскочил в угол кровати. По лицу невольно потекли слезы. Но мальчик вовсе не боялся этого здорового верзилу, он лишь со злостью и ненавистью продолжал на него смотреть. Его мать встала между ними и стала умолять больше его не бить. Но капитан лишь оттолкнул ее и снова уткнулся взглядом в мальчика.