Читать книгу: «Я – рысь. Время одиночества», страница 6

– Где мой поросёнок? Летяга, признавайся, где прикопал моего племяшку?

– Да, он сам кого угодно прикопает! – усмехается мой нянь. – Тут он где-то.

– В смысле «где-то»? – уже всерьёз сердится дядя. – Я сказал глаз с него не спускать!

Я вылез из своего укрытия, встряхнулся, потянулся.

– Чего шумишь, дядя Улар? Тут я, никуда не делся.

Дядя облегчённо выдохнул и проворчал.

– Шуметь я ещё и не начинал! Ладно, докладывай обстановку. Как девочка? И где Диана? Она, надеюсь, жива?

Я вытащил из-под коряги свой рюкзачок, брошенный мной на берегу ручья. Летяга подхватил его тогда, прежде чем броситься за мной, и таскал все время, пока я охотился и мылся. И только потом, когда я сам про него вспомнил, отдал назад. Перекинувшись, я достал запасные вещи и принялся одеваться.

– Докладываю. С Юльшай все в порядке. Она пошла на контакт с Летягой, когда меня вчера… нет, позавчера накрыло срывом. Сейчас по идее она должна уже и с соседями контакт наладить. Вряд ли сама она осилит кабана разделать. Там такая туша была, что взрослый не всякий справится. М-да… – я поморщился. Память сбойнула, выдав картинку разрушенного сарая и разорванного почти пополам здоровенного борова. Я помотал головой. – Да! Мы с Юльшай решили, что ей лучше уехать из Озёрного. К нам. Во-первых, это смена обстановки. Во-вторых, у нас она будет под присмотром. Ну, я же все равно рано или поздно уйду. В общем, она там уже, наверное, пакует вещи. А, да! Тётя не против. Я с ней об этом тоже говорил. Даже сама предлагала то же самое. И это… она к Ирге не стала переезжать. В твоём доме осталась. Сама и угол, который я разнёс, законопатила, и плетень восстановила. Вчера пироги пекла.

Я хмыкнул, глядя, как глаза дяди становятся все более удивлёнными.

– Ты там ничего не напутал? – нервно спрашивает он. – Юрка, признавайся, что ты с ней сделал?!

– Да, так, – я состроил самое невинное лицо, какое только мог. – Просто прояснил пару моментов по ходу дела. Считай, что тётя прониклась духом тайги!

Летяга хрюкнул и уполз в кусты. Ну, да, он-то прекрасно осведомлён, каким образом я тёте моменты прояснял. Дядя покосился на него и покачал головой, видимо, тоже догадавшись о моих методах прояснения. Но говорить по этому поводу ничего не стал. Только махнул рукой.

– Ладно. Слава Богу, все обошлось. Литуш! Я все слышу, ежкин кот! Хорош там ржать! Иди сюда и докладывай подробно о ваших похождениях!

– Погоди, командир, – неожиданно перебил его Верес. – Дай я на парня гляну. Иди сюда, Юргеш.

Я, честно говоря, немного растерялся. Оглянулся на дядю, но он только кивнул и отошёл в сторону. Остальные тоже рассредоточились, образовав что-то вроде круга. Даже Летяга выполз из кустов и замер, как-то странно улыбнувшись. Верес шагнул внутрь этого круга, став напротив меня. Его взгляд, пронзительный, полный силы и уверенности, буквально пригвоздил, вывернул наизнанку. И из глубины сознания тут же вылезла, встряхнувшись, ярость. Я отчаянно замотал головой, пытаясь загнать ее на место, но Верес неожиданно сказал.

– Не сдерживайся! Дай себе волю. Прими, как должное. Как есть. И направь. Туда, куда тебе нужно.

Я удивлённо и недоверчиво посмотрел на него, но потом подумал, что здесь и сейчас моя ярость никому не сможет навредить. И я уступил, позволив кровавой пелене затуманить взгляд. К моему крайнему изумлению, в этот раз сознание не погасло. Я точно так же видел и чувствовал все, что со мной происходит. Только острее в десятки раз! Вот, кто-то бросил мне шест. Рука сама ловит его, закручивает спиралью, отчего у меня в мыслях отвалилась челюсть. Я сам так никогда не умел! Кто или что управляет мной? Но нет, это все я. Никаких чужих сущностей нет. У Вереса почти такой же шест, окованный на концах тяжёлой металлической чеканкой с шипами. Только у него более массивный. Моё тело само взвилось в атаке. Я узнавал многие приёмы, которые видел в исполнении дяди или отца, но сам так прежде никогда не умел. Однако сейчас моё тело само проводило их один за другим, безукоризненно, чётко и невероятно быстро! А ещё меня затопила дикая, неописуемая радость и ощущение свободы! Словно прежде я сидел в темной и тесной клетке, а сейчас взлетел, расправив крылья! Разумеется, я ни разу даже не коснулся Вереса. Разумеется, мне несколько раз нехило прилетело. Я даже отчётливо слышал хруст сминаемых костей и ощущал, как они же почти мгновенно срастаются заново! А потом Верес властно рыкнул, отступив на шаг назад.

– Хватит! Возвращайся!

Обратно в клетку? – обиженно взрыкнула внутри меня ярость. Или это я? Похоже, что так. Ничего, отвечаю я самому себе. Я выучусь. И тогда… ярость тяжко вздохнула и заползла в глубину души. А вместе с ней ушла сила, и мне показалось, будто из меня выдернули разом все кости. Пошатнувшись, я ухватился за небольшую берёзку, оказавшуюся поблизости. Сполз по ней аккуратно на землю.

– А-фи-геть! – выдохнул я, не зная, как ещё описать то, что со мной произошло.

– А-то! – хмыкнул рядом Летяга.

– Ты быстро учишься, – проворчал Верес. – Улар, парень готов. Ты сам все видел.

– Видел, – вздохнул дядя. – Юргеш, здесь и сейчас решай. Ты все ещё можешь отказаться от своего проклятья и жить обычной жизнью.

– Ни за что! – я даже головой помотал для верности, покрепче вцепившись в берёзку. – Я… больше не смогу, как все.

– Не сможет он! – проворчал дядя и вздохнул. – Надеюсь, ты не пожалеешь. Тогда сейчас бегом охотиться. Два часа тебе хватит? Мы подождём. Потом все вместе возвращаемся в Лесной и проведём обряд. Надеюсь, ты понимаешь, что больше у тебя нет выбора судьбы? Как только ты принесёшь кровную клятву служения, и молчания ты пожизненно будешь на поводке крови. И иного пути, кроме отряда карателей у тебя не будет.

– А он и так не шибко большой! – я отклеился, наконец, от берёзки и твёрдо встал на ноги. – Дядя Улар, я уверен. Надеюсь, это не значит, что ты меня в лес не отпустишь? Ты обещал.

– Да, уйдёшь, – отмахнулся дядя. – Никто тебя держать не будет. Дай только рыжего выследить. Пока он на нашей территории… сам должен понимать. Да, и с Юльшай все до конца доделать нужно. Сейчас только ты неведомым образом с ней связан. Уйдёшь в тайгу, как она будет? Все, иди. Иди с глаз моих долой!

Упрашивать меня не надо. Скинул шмотки, перекинулся и поскакал к ручью, туда, где вчера видел удобное местечко для охоты. Звериная тропа идёт к пологому склону поперёк ручья. Старая, раскидистая ива свесила ветки над самой тропой. Взбираюсь наверх, устраиваюсь поудобнее и терпеливо жду свой завтрак. Водопой востребован всегда, в любое время дня и ночи. Вот и мне не пришлось долго ждать. У косули, правда, мясо жестковато на мой вкус. Но выбирать не приходится. Беру то, что пришло и оттаскиваю подальше. Кто знает, быть может, мне ещё доведётся здесь охотиться.

К отряду я вернулся даже раньше отведённого мне времени. Дядя критически оглядел мою покоцаную одежду, поморщился, но кивнул.

– Волчью тропу осилишь? – спрашивает он.

– После того, как я ей через полтайги бегал? – проворчал я. – До дома смотаться – раз плюнуть!

– Уж прям и через полтайги? – недоверчиво ворчит дядя и смотрит на Летягу.

– Ну, от Озёрного и… до Сургута километров пятнадцать не добежали, – жмёт плечами Литуш.

– Однако! – хмыкнул Брезан. – Тогда поскакали. Тут ходу-то минут пять!

– Поскакали! – командует дядя.

Волчьим шагом можно ходить и в человеческом облике. Я тоже умел. Этому ещё отец меня учил. Считается, что эта способность есть у каждого оборотня и как только подросток доказывает своё право называться охотником, ему показывают эту тропу. Как правило, показывает отец. Или старший родич, если отца по каким-то причинам нет. Стоит пройти по ней хотя бы раз, и уже можешь открыть ее сам. Всегда и везде. Вот, только есть и секретик. Нужно чётко понимать, куда ты хочешь попасть. А потому-то большинство оборотней пользуется ей только в крайнем случае, как спасительный путь домой. Уж домой-то каждый сможет попасть! Вот, и сейчас мне даже не нужно было напрягаться. Лишь только стоило захотеть попасть домой, как под ногами открылась звериная тропа. Самое интересное, что даже когда по одной и той же тропе идут двое или трое, у каждого она открывается своя. Но при этом идущие вместе не теряют друг друга из вида. Хитрая она, эта волшебная тропка. Хранит свои тайны за семью печатями. Мало кто доподлинно знает, что такое эта тропка.

Для жителей посёлка мы просто появились из ниоткуда на центральной площадке перед общинным домом. Появление отряда карателей вызвало немалый переполох и, как ни странно, надежду. Ведь если отряд вернулся, значит, преступники пойманы? Из общинного дома к нам вышел Ульташ. Весь отряд слаженно преклонил колено, в том числе и дядя. Но потом он поднялся и подтолкнул вперёд меня.

– В отряде новый хвост, Вожак! Он словом и делом готов послужить роду. Прими его клятву.

– Вот это номер! – удивился дед и строго посмотрел сначала на дядю, потом на меня. Потом снова на дядю. – А, постой-ка, выходит, очередной погром в посёлке это не Литуша рук дело? Тогда понятно, откуда хвост вырос! – он снова перевёл взгляд на меня. – Ну, а ты что скажешь? Это навсегда будет. Это та самая удавка, от которой ты так стремишься избавиться. И ее ты уже не снимешь.

– Знаю, – коротко ответил я. – Дядя мне уже все объяснил.

– И ты согласен? – Ульташ внимательно смотрит прямо на меня. Подняв взгляд, я твёрдо кивнул и снова потупился.

– Согласен. Я сам это выбрал!

– Тогда идём!

Вожак повернулся и направился в общинный дом. Дядя последовал за ним, потянув за собой и меня. Остальные только теперь поднялись на ноги и тоже вошли следом за нами. До сих пор я был здесь только дважды. Первый раз на церемонии обретения имени. Тогда в этот дом набились все родичи, даже самые дальние. Второй раз, на церемонии посвящения в охотники народу было поменьше. И это были только мужчины. Маму внутрь не пустили. Она и так едва обряд не сорвала, когда я первую добычу нёс. Ну, как нёс,… тащил. Волоком. Упирался всеми лапами, но тащил. Дёрнул же меня нечистый тогда заявить, что я запросто и кабана принесу! А за слова нужно отвечать. Раз сказал – сделай. А иначе что же ты за охотник? Отец бы просто не принял другой добычи.

Сегодня здесь было пусто. Не было ни родичей, ни друзей. Были только каратели, безмолвные, как тени самих себя, дядя, их командир. И Вожак. По периметру большой комнаты были расставлены свечи, которые Ульташ зажёг собственной рукой.

– Прародитель к тебе взываю! Предки рода вас призываю! – тихо проворчал он, завершив круг. – Новый охотник желает принять служение роду. Юргеш Невзоров! Примете ли вы его служение?

Пламя свечей ярко вспыхнуло. Всего на мгновение. Но и этого было достаточно. А я неожиданно ощутил, как плечо сжала невидимая, но такая знакомая рука. Отец! Я улыбнулся невольно. Я правильно поступил. И папа одобрил моё решение. Ульташ кивнул, тоже принимая знак, повернулся и подозвал меня, доставая ритуальный нож. Стянув футболку, я подхожу к нему. Острое лезвие касается груди, неторопливо рисует руны «защита» и «род», наслаивая их, друг на друга. Алая кровь стекает по лезвию.

– Юргеш Невзоров! Тайны рода, которые тебе откроются, должны при тебе и остаться! – говорит Ульташ. – Жизнью своей клянись хранить эти тайны!

– Клянусь! – твёрдо отвечаю я, буквально всей сутью ощущая, как уже не горло, а сердце опутывает невидимая петля. – Хранить тайны рода!

Ульташ снова коснулся лезвием ножа моей груди, но неожиданно отступил. И качнул головой.

– А вот эту клятву я пока не имею права требовать. Ты ещё не взрослый. Считай, что я тебе ее обещаю. Когда придёт время, ты принесёшь эту клятву. А пока расти и учись. Тебе ещё многому нужно учиться. Тогда на сегодня все, – и он властно прибавил. – Отпускаю!

И по плотно закрытому помещению пронёсся ветерок. Свечи погасли. Отец сжал моё плечо и тоже исчез. Но уже через мгновение то же плечо сжала другая рука. Дядина.

– Ты получил отсрочку, но назад пути уже не будет. Не в твоём случае.

– Я это понимаю, дядя, – твёрдо ответил я. – Не передумаю.

Покинув общинный, Улар направился к нашему дому. Отряду он отдал приказ ждать на северной тропе, на выезде из посёлка. Вот только приказ никто не спешил выполнять. Всей толпой мы просто отстали от дяди и шли в указанном направлении со скоростью старой, хромой черепахи. Потому что из дома, торопливо вытирая руки о какую-то тряпку, вылетела заполошно тётя Ди. Уж не знаю, чем она там занималась, но в руках у нее, помимо тряпки, которую она заткнула за пояс, был ещё обрывок бечёвки с узлами и нож. Удивительное дело! О приезде дяди она не могла знать ни сном, ни духом, ведь мобильник он оставил дома. Как и все члены карательного отряда. Они могли разговаривать только друг с другом с помощью раций. Мне, правда, сделали исключение, но только потому, что я не каратель, а так, хвост, который больше мешается под ногами. Да, и я по большей части по своим делам мотался. Но я-то тёте точно не звонил. Как-то не до того было. Однако сейчас она обшаривала взглядом улицы точно так же, как мама в аэропорту выискивала взглядом меня. Искала она недолго. Толпу народа в чёрной одежде довольно трудно не заметить на фоне разнообразной зелени.

– Улар! Наконец-то! – вскрикнула она, подтверждая мою догадку.

И, перемахнув невысокий плетень, выбежала навстречу. Прямо на глазах всего посёлка, она обняла Улара, практически повисла на его шее. Всхлипнула, прижимаясь к его груди, и проворчала тихонько. – Ты где пропадал так долго?

Сказать, что народ был в шоке – это не сказать ничего. Каратели, конечно, пользовались уважением и весьма приличным. Состоять в этом отряде было честью! Но вместе с тем, их и боялись. Не открыто, конечно, но все же… вот, например, сейчас у всех соседей вертелся один вопрос, закончили мы работу или нет? Насколько безопасно в лесу? Но никому не придёт в голову не то, что подойти и спросить, но даже просто выйти за пределы своего плетня на улицу! Они скорее Вожака осмелятся спросить. А потом разнесут весть по всем окрестным посёлкам, если что. Тётя на их глазах можно сказать, совершила подвиг! Впрочем, сама Диана вряд ли об этом даже догадывалась. А даже если бы и знала, то такие мелочи вряд ли удержали бы ее на месте.

– Так надо, – негромко мурлыкнул в ответ Улар, зарывшись носом в ее волосы. А потом не удержался и с лёгкой ехидцей спросил. – А нож и верёвка тебе зачем? Надеюсь, не вешаться?

– Ой, дурак! – фыркнула тётя и стукнула его кулаком по плечу. Но получилось у нее совсем не сердито, а как-то нежно и ласково. – А я к тебе насовсем. Даже квартиру в городе сдала. Не прогонишь?

– Я подумаю! – проворчал Улар. Но и ежу ясно, что никуда он уже не денется.

Если он тётю не послал сразу, когда она свои закидоны вытворяла, то теперь, вот такую… да он загрызёт любого, кто на нее косо посмотрит! Запах у обоих очень быстро изменился, став резко-приторным. Честно говоря, я думал, что они прямо на глазах у всех целоваться начнут. Кажется, между ними даже искры проскочили от напряжения! Но нет. Дядя у меня железный в плане выдержки. Подхватив свою женщину, он понёс ее в дом.

– Пошли, мелкий, – на плечо мне легла рука Вереса. – Пошли с нами. Дома тебе сейчас делать ну совершенно нечего. Не нужно им мешать.

– Я просто в шоке! – вздохнул рядом Летяга. – Юргеш, это точно твоя тётя?

Из дома раздался звон разбившейся посуды и грохот. Я подорвался, но тут же был остановлен.

– Стоять! Куда собрался?

– Пошли.

– Сами разберутся!

– Вы просто тётю не знаете! – тихо вякнул я. – Что если они там подерутся?

– Это вряд ли! – смеётся Летяга. – В любом случае, пусть они выяснят отношения сейчас.

Ждать пришлось часа четыре. А может, и больше. Меня хватило минут на двадцать. Неизвестность давила на нервы и я порывался то сгонять в Озёрный, то пойти и проверить, все ли дома в порядке. Сделать мне не дали ни того ни другого. А потом мои метания прервал Верес. Причём, сделал он это самым надёжным способом. Отобрав у Брезана боевой посох, он бросил его мне и практически одновременно атаковал сам.

– Если нечем занять мозги, работай руками! – проворчал он, делая подсечку, от которой пришлось уходить перекатом. – И не вздумай пользоваться способностями. Они и так слишком часто проявляются. Ещё один раз в течение этих суток грозит полным истощением!

Я в ответ только взрыкнул и поудобнее перехватил посох. Руки мгновенно вспомнили это оружие. Ярость попыталась было поднять голову, но тут же устало откатилась назад. К тому времени, как появился дядя, я был порядком потрёпан и избит, а желание оставалось только одно – упасть и не двигаться.

– Юргеш! В машину! – радостно рявкнул дядя, оборвав мои мучения. – Хватит развлекаться!

Это я развлекаюсь? Я? Хотел возмутиться и даже набрал воздуха, но глядя на счастливое лицо дяди, сдулся и просто вернул оружие Брезану. Направляясь к машине, задумался. Насколько же разительно переменилась тётя! Что на нее так подействовало? Моё «воспитание»? Сила Рода? Любовь? Или все одновременно? В памяти всплыл сам собой образ Риты Котовой. И пришла крамольная мысль. Если тётя так разительно переменилась, то, может, и ее можно ещё перевоспитать? При правильном подходе… я даже замер, прикидывая перспективы.

– Юргеш! – рявкнул дядя в самое ухо.

От его пинка я увернулся, даже не успев осознать его и свои действия! После чего пулей влетел в машину и едва успел затормозить, чуть не врезавшись в тётю Ди. А она что тут делает?

– Ди, пересядь за руль, – продолжает командовать дядя. – Летяга с нами. Остальным рассредоточиться вокруг Озёрного на расстоянии отклика. Следить за окрестностями во все глаза, носы и уши!

Каратели молча кивнули и растворились в лесу. Летяга сел в машину, рядом со мной, благоразумно дождавшись вначале, когда тётя пересядет вперёд. Причём меня он подвинул влево, устроившись на максимально возможном удалении от дядиной пары. Для него она перестала быть женщиной и стала именно дядиной парой. Женой командира. Потому что от тёти теперь отчётливо пахло этой самой принадлежностью, а на плече, у основания шеи, красовалась нестираемая брачная метка – след от укуса. У дяди такой метки не было, но исключительно по причине отсутствия у тёти клыков. Впрочем, и так все было предельно понятно.

– Юргеш, – вкрадчиво окликнул дядя, как только машина тронулась. – А скажи-ка, голубь мой, с кем это ты успел связать судьбу?

– Э-э-э, ты о чем, дядя? – опешил я, изумлённо воззрившись на него.

– Ты когда жениться успел, поросёнок? – рявкнул дядя, да так, что стекла жалобно звякнули.

– Я? Женился? – возмутился я, глядя на Улара в поисках признаков поехавшей крыши. – Дядя, ты бредишь!

– Не понимаешь? – прищурился он и буквально просканировал меня взглядом. Потом вздохнул и соизволил пояснить. – На тебе метка крови, свинтус ты эдакий! Причём свежая! Ей не больше трёх недель! Хотя бы и потому, что ее не было, когда я уходил! С кем ты связался, пока меня не было?

– Но, дядя, я все это время только с Летягой и общался, – осторожно сказал я, тщательно вороша память. – Да ещё с Юль…– я осёкся, вспомнив, как в день приезда тёти Юльшай разодрала мне плечо. А перед тем сама навернулась. – Ежкин кот! Юльшай! – простонал я и торопливо пояснил, заметив молнии в глазах Улара. – Дядя, это не то, о чем ты подумал! Это вообще случайно вышло! Сначала она слетела с лестницы и расшибла ухо. А потом, испугавшись, разодрала мне плечо. Наверное, тогда мы обменялись кровью. Но, дядя, Юлька мне как сестра! Честно!

– Это пока она мелкая, как сестра! – ворчит дядя. – А потом? Ты вообще хоть иногда мозгами пользуешься? А та? Как там ее… Рита? С ней у тебя что? Ты в курсе, что мне ее отец звонил?

– А она тут при чем? – нахмурился я. – Мы вроде бы отношения выяснили ещё перед моим отъездом. Если эта психованная дура не желает понимать смысла моих слов, то это исключительно ее проблемы!

– Боюсь, в данном случае, это проблемы всех окружающих! – проворчал дядя все ещё сердито. – Она твоя пара?

– Да, мне сто лет бы не улыбалась такая пара! – проворчал я, на всякий случай отворачиваясь.

Дядя момент просек.

– Ты морду-то не верти! Поросёнок! Или ты только метки вешать горазд? Что, тоже скажешь, случайно получилось?

– Дядя, ты с дуба рухнул? – взрыкнул я, сверкнул глазами. – Какая метка? Я с этой ненормальной даже разговаривать толком не в состоянии! Сразу прибить хочется!

– О, Господи, дай мне терпения! – простонал дядя, почему-то ухмыльнувшись. Даже отвернулся, старательно эту ухмылку пряча. Но потом сделал грозное лицо и снова посмотрел на меня. – Ещё раз спрашиваю. Она твоя пара?

– Дядя, вот, давай я сам разберусь, а? – нехотя проворчал я, пытаясь соскочить со скользкой темы.

– Юргеш!!! – рявкнул дядя так, что шерсть на загривке встала дыбом. Правда, мысленно. Все же я был в человеческой ипостаси. Но ощущения схожие.

– Да!!! – рявкнул я, глядя на родича с мрачным вызовом. – Ты доволен? Да, эта психбольная идиотка – моя пара! Но ей я этого не скажу даже под пытками! А если она ещё хоть раз подойдёт, я просто ее убью! Пусть Котов ей намордник купит! Так ему и передай!

Странно, но дядя мгновенно успокоился. Боюсь даже предполагать, что там своему отцу наговорила Ритка.

– Интересно, получается, – усмехнулся Улар. – Между вами ничего не было, но метка крови появилась. Весьма похожая на брачную. Притом, что у тебя ее нет. Вернее, у тебя только одна. А должно быть две. Но что-то же было? Ты говорил, вы виделись перед отъездом?

– Да, – признал я. – Она пришла ко мне типа мириться. Даже кролика притащила в знак примирения. Но за эти четыре года она меня так достала, что не хотелось уже ничего. В итоге получилось как обычно. Она начала качать права и я ее послал. Целоваться она тоже пыталась. В итоге только укусила. После чего я ее послал уже конкретно, пинком под зад. На этом все.

Летяга сдавленно хрюкнул, тоже старательно отворачиваясь к окну. Я зыркнул на него, молча обещая прикопать, если проболтается хоть словом. Это ничего, что я пока слабее. Я вырасту. Впрочем, я почему-то уверен, что Летяга болтать не станет. Он умеет хранить секреты.

– Постой, а кролик? – задумчиво спросил Улар. – Ты его ел?

– Да, – насторожился я. – А что я должен был его выкинуть?

Летяга не выдержал и откровенно заржал. Дядя тоже усмехнулся, но все же пояснил.

– Попал ты, племянничек! Готов сожрать уши, если тот кролик был целым. Она сначала сама его надкусила. А после оставила тебе. Получилось ритуальное разделение пищи. Потому и метка появилась на ней, когда она тебя куснула. На что она рассчитывала? Вероятно, на то, что сработает зов пары, и ты просто потеряешь голову. Хотя, не берусь судить. По идее, она должна была знать, сколько тебе лет. И что ее зова ты не услышишь ещё года два-три точно.

– А фишка в том, что она не знала! – мрачно проворчал я. – Когда я сказал, что мне двадцать четыре только исполнилось, она была конкретно удивлена.

– Ну, считай, что тебе повезло, – вздохнул дядя. – Она расставила ловушку на тебя, но попалась в нее сама. У нее выбора уже не будет. Она его сделала. У тебя он ещё есть. Ладно. С ее отцом я поговорю. И мой тебе совет – разберись со своей парой. Я предоставлю тебе такую возможность, когда ты вернёшься. Или разорви связь, или признай своей.

– Да, как скажешь, дядя! – хищно усмехнулся я.

Улар только покачал головой и снова отвернулся, пряча улыбку.

9. Старый враг.

Все оставшееся время я сидел молча, думая о Рите. В свете открывшейся информации, идея перевоспитать ее казалась уже не такой заманчивой. Если уж она пошла на шантаж, да ещё с привлечением к этому делу родичей, боюсь, ей не поможет уже ничего. На что она вообще рассчитывает? Чем думает? Неужели считает, что если привяжет меня обязательствами и посадит на цепь клятвы, то будет счастлива и любима? Ведь сердцу невозможно приказать. А стать покорной игрушкой в руках капризной девицы просто не смогу. Я бы давно разорвал нашу связь, если бы я ее чувствовал. Увы, пока я не повзрослею, сделать этого не смогу. Наконец, мы подъехали, и настроение поднялось. Выкинув из головы мысли о Рите, я улыбнулся. Воображение живо нарисовало сестрёнку, которая радостно кидается мне навстречу.

– Ди, остановись здесь, на опушке, – негромко попросил дядя. – Не нужно въезжать в посёлок.

Тётя кивнула и припарковалась на небольшом пригорке, чуть в стороне от тропы, ведущей в посёлок. До дома Юльшай отсюда было всего-то метров пятьдесят. Ее дом был ближе всего к этой тропе. Я вышел из машины, привычно пробежался, перемахнул плетень. Кабаньей туши тут уже не было, а обломки сарая аккуратно убраны под дровяной навес. Вот, только дыра в плетне так и осталась. Я поморщился и громко окликнул.

– Юльшай!

– Юргеш! – тут же взвизгнуло в глубине дома, и послышался дробный перестук пяток и лап. Они вылетели навстречу оба. Юльшай и Пушистик. Сестрёнка тут же бросилась на шею. – Живой! Я так испугалась, когда ты с кабаном сцепился! А ты его… а потом туда…

– Юль, я тогда не в себе был, – попытался пояснить я, но она меня тут же оборвала.

– Знаю. Мне тогда Литуш сказал, что дар у тебя такой. Что его подчинить надо. А ещё тебя так долго не было! Целых два дня! – она умильно заглянула в глаза. – Юргеш, а когда твой дядя приедет? Я так больше не могу. Я тут совсем одна. То есть, не одна, конечно. Мне, вон, и с кабаном помогли, и прибрать тут все. Но… они все как чужие. А видеть в их глазах тоску и боль невыносимо. Особенно Тайку. Мы с ней раньше как сестры были. А теперь…

Юльшай сморщилась, сдерживая слезы. Да, уж! Плющит ее здесь неслабо! Я молча обнял сестрёнку, погладил по волосам. Тихонько мурлыкнул. Я здесь, я с тобой. Не брошу. Она прижалась, хлюпая носом. Потом успокоилась.

– Я и вещи уже все собрала, – тихо проворчала она. – И с тётей Шани договорилась, что за домом моим присмотрит. А, может, я вырасту, так и вовсе заберу вещи. Пусть отдадут дом кому-нибудь. Юрка, я больше не хочу быть одна.

– Юль, а дядя уже приехал, – тихо сказал я, улыбаясь. – Потому и пришлось задержаться. Вон, там, на опушке его машина. Я пришёл, чтобы тебя забрать. Здесь слишком опасно оставаться. Ведь, если что, тебя даже некому будет защитить. Давай, собирай сумки и пойдём.

– Правда? Вот, прямо сейчас уже можно уехать? – просияла Юльшай и, встрепенувшись, помчалась обратно в дом, взметнув подолом, словно гигантская бабочка. – Я сейчас! Минуту!

Пушистик попытался припустить за ней, но навернулся со ступеньки и решил, что проще подождать ее здесь. Я был с ним согласен. Спустя пару минут Юльшай, в самом деле, вернулась с парой больших сумок и рюкзачком в виде серого, плюшевого зайца. Сумки она протянула мне.

– Понесёшь?

С ее стороны это был жест доверия. Так уж устроены мы, рыси. Да и вообще все оборотни кошачьих родов. Мы жуткие собственники. Личное пространство, личные вещи, границы территории, все это было неприкасаемым. И только очень большая привязанность, близкое родство или очень глубокое доверие может позволить нарушить эти границы. Юльшай легко могла бы и сама дотащить свои сумки, даже будь они забиты доверху кирпичами. Впрочем, там было только тряпье. И что-то вроде игровой приставки.

– Да, без проблем! – хмыкнул я, подхватывая баулы. И это тоже жест доверия. Чужие вещи ещё не всякий захочет взять. На безмолвном языке жестов и чувств это означало взять на себя ответственность за того, кто тебе доверился. Впрочем, я эту ответственность взял ещё месяц назад, когда согласился на просьбу Вожака.

– Пушистик, за мной! – строго скомандовала Юльшай, и тигрёнок тут же подбежал к ней.

Юльшай решительно пошла к калитке. Тигрик мгновенно почуял, что уходит она если не навсегда, то очень и очень надолго. Звери это вообще хорошо чувствуют. Он обернулся на дом, жалобно мяукнул, мол, как же так? Такая уютная берлога, в которой тепло и безопасно. Но Юльшай уже была возле калитки и даже не стала оборачиваться. Тигрёнок во все лапы припустил за ней, положившись на свою «маму». Я слегка притормозил, давая возможность сестрёнке самой сделать этот первый шаг за калитку. В новый для нее мир. Который очень похож на старый, но все равно уже не тот. За калиткой был привычный посёлок. Такой же, как и прежде. Юльшай даже губу прикусила, явно пытаясь не разреветься. Похоже, вспомнила что-то, связанное с родителями. Я шагнул к ней, безмолвно поддерживая. В такие минуты не нужно слов. Достаточно просто быть рядом. Запах, ощущение присутствия, стук сердца и уже картина мира меняется. Вот, и Юльшай задышала ровнее, успокаиваясь. Ей в ноги ткнулся Пушистик, внося свою лепту.

– Да, идём! – кивнула Юльшай, преодолев минутную нерешительность и страх. И шагнула дальше, осматривая окрестности.

На холме, рядом с внедорожником, стояли Улар и Диана. Они вышли из машины, и дядя махнул рукой. Летяги нигде не было видно и слышно, но я был уверен, что он рядом, на расстоянии прыжка от меня.

– Это они? – тихонько спросила Юльшай. – Твои дядя и тётя? А она та самая, которую ты в тайге искал?

– Та самая, – улыбнулся я. – Юль, а ведь они и твои теперь тоже. Помнишь, ты тогда испугалась и мне плечо расцарапала? Мы по ходу тогда кровью обменялись. Так что теперь мы брат и сестра.

– Точно! Я помню! – Юльшай даже замерла на мгновение. – Ой, это что же, у меня теперь другая семья?

– Просто твоя семья стала больше! – рассмеялся я. – Твои родичи теперь мои. А мои – твои! Наши! Во как!

– Наши! – задумчиво повторила Юльшай и кивнула серьёзно. – Мне так больше нравится. Ой!

Нас провожали. Нет, никто не подходил, не сожалел, не просил остаться, и не прощался. Просто в каждом дворе появились рыси. Они махали нам руками, хвостами, лапами. Провожали взглядами. В добрый путь! Возвращайся! Мы тебя любим и ждём! Они говорили это не вслух, про себя. Но это все равно чувствовалось в их взглядах и жестах. Звериный язык вообще небогат звуками. Но при этом способен передать, порой, намного больше языка человеческого. Нужно только уметь его понимать. Юльшай тоже пару раз кому-то махнула рукой и даже отозвалась тем же, безмолвным, звериным языком, обещая когда-нибудь вернуться. А потом мы дошли до машины. Диана, удивительное дело, так же молча шагнула вперёд и обняла Юльку! А потом поднялась и спокойно, так, сказала.

– Ну, что, пропащая душа, поехали домой?

Словно она не впервые ее видела, а давно и хорошо знала. Словно Юлька просто потерялась, а теперь нашлась.

– Поехали! – легко согласилась Юльшай, и несмело улыбнулась. Впервые, должно быть, с момента смерти родителей.

Пока я закидывал сумки в багажник, а тётя и Юлька рассаживались в салоне, Улар незаметно от женщин достал рацию и коротко рыкнул.