Читать книгу: «Сила способная изменить мир. Предназначение», страница 7

Глава 7. Сердце

Так блестит вода,

Когда лунный луч превращает ее в сталь.

Так поет стрела,

Когда тисовый лук выпускает ее в цель.

Так поет война —

Как тысячи ртов, распахнутых в новый гимн.

Так не видать ни зги,

Когда тень любви принимает тебя в плен.

Немного Нервно – Светлей

Анью аккуратно подходила к стражу. Тот следил за ней взглядом и пытался сказать что-то. Чародейка коснулась его кончиками пальцев, пытаясь создать ментальную связь, но получила лишь слабый разряд энергии в ответ. Судя по всему, страж был на последнем издыхании, если так можно говорить о куске камня.

– Если бы он мог нам помочь, – грустно вздохнул Пэн.

– Если этими существами движет жизненная сила великана, то, может, я смогу подпитать хотя бы этого, – задумчиво проговорила Анью, прикасаясь ладонью к эозину.

Камень оказался шероховатым и, на удивление, тёплым, внутри чувствовалась слабая искра жизни. Маленький огонек едва тлел, готовый вот-вот погаснуть. Колдунья разогнала энергию по телу, прикосновением делясь силой со стражем. Пламя жизни внутри эозина разгоралось, тускло засветились каменные узоры на его теле, зашевелились руки и ноги. Он медленно поднялся, растерянно озираясь по сторонам. Глубокая печаль отразилась на каменном лице.

– Смотритель, – эозин повернулся к ним, его голос был неприятно глухим и скрипящим. – Мы ждали тебя так долго. Как же тяжело говорить…

– Той энергии, что я отдала, не хватит надолго, – предупредила Анью. – Помоги нам пройти к сердцу Тортоика. Мы постараемся помочь ему.

– Ступай за мной, – страж повернулся и двинулся в сторону одного из переходов.

Анью шла следом, стараясь запомнить маршрут. Каменный страж смешно ковылял на своих коротких ногах, длинные руки почти волочились по полу. Он озирался по сторонам и без слов было понятно, как грустно ему видеть свой дом в таком состоянии.

Они двигались по переходам, то спускаясь, то опять поднимаясь. Полумрак и однообразная обстановка делали своё дело – Анью потеряла счёт времени, лишь чувство тяжести в ногах намекало на то, что они идут уже очень давно. Пэн на её плече уставшим не выглядел. Он с удовольствием ел ореховые лепешки, которые захватил в дорогу, и запивал их чем-то из своей маленькой слепленной из глины фляги. Под ногами периодически проскальзывали нейроли, показывая, что они идут в верном направлении. Кроме того, количество безжизненных стражей и построек в этой части было больше, они словно приближались к центру поселения.

– Интересно, а как тут всё было, до того, как Тортоику стало плохо? – задумчиво проговорил мококо, рассматривая унылый пейзаж, что окружал их.

– Тортоик даёт нам свет и жизнь, – проскрипел их провожатый, – Смотрителя давно не было. Много времени мы ждали помощи. Нейроли сбиваются с пути и угасают, мои братья засыпают и не просыпаются. Искра Света… Сжигает Тортоика изнутри.

Они вошли в большой грот. Высокие стены уходили высоко вверх, теряясь в темноте. Под ногами кучковались мысли Тортоика, пытаясь протиснуться вперёд товарищей. Своеобразный затор образовался из-за того, что путь перегораживали уснувшие стражи и угасшие мысли. Приходилось аккуратно переставлять ноги, чтобы не наступить на них. Их провожатый, насколько мог, старался на ходу исправить положение, двигая каменные тела своих братьев или подталкивая вперёд те мысли, что светились ярче остальных – видимо, они были важнее других.

– Я был прав, Ковчег нужно унести, чтобы спасти Тортоика. Иначе здесь всё погибнет. Неясень больше не даст новых семян. Больше не будут появляться новые мококо и валунчики. Всё, что есть на Тортоике погибнет, – прошептал мококо.

– Долго нам ещё идти? – поинтересовалась Анью.

– Вам туда, – эозин указал рукой на парящий под потолком кусок скалы, размером с замок. – Это сердце нашего отца, там же сокрыта и частица Света, что он оберегал всё это время.

– Ого! – Пэн, широко распахнув глаза, смотрел на то, как мерно кружит вокруг своей оси каменное сердце великана. – Такое большое… И так высоко. Как нам туда подняться?

– Подняться несложно.

Анью подошла к ближайшему дереву, касаясь ладонью иссохшей коры. Магия наполнила мертвое растение, возвращая его к жизни, заставляя расти и тянуться вверх, а заодно поднимать и их с Пэном.

Само по себе сердце представляло что-то наподобие парящей платформы, заросшей сухой травой с деревом в центре. Анью медленно шла вперёд, удивленно рассматривая последние живые листочки, сохранившиеся каким-то непостижимым образом в этом мрачном унынии.

– Это душа Тортоика, – тихо прошептал Пэн. – Ты только посмотри, она почти засохла.

– А где Ковчег?

Вместо ответа зашуршала сухая трава. Шорох практически сразу перешел в плеск воды и перед ними показалась высший дух. Созданное из воды стройное, гибкое тело и рыбий хвост вместо ног произвели на Пэна неизгладимое впечатление. Он сидел у неё на плече, широко распахнув рот, и во все глаза глядел на водяную красавицу. Анью тоже смотрела на духа, пытаясь понять, что происходит. Запах соли и водорослей, что она чувствовала, красноречиво говорил о том, что перед ней океанида – высший дух моря. Это было странно, ведь рядом не было источников водной магии. Сердце каменного великана – последнее место, где ожидаешь встретить хранительницу морских просторов.

– Я давно жду тебя, смотритель, – на лице океаниды не было заметно ни толики радости от встречи. – Подойди ближе.

– Это Ассоль, хранительница сердца, – потрясенно прошептал Пэн.

Анью сделала несколько шагов вперëд. Пэн подскочил на ноги, нетерпеливо притопывая у неё на наплечной броне. Цель их пути была так близко. Казалось, осталось лишь протянуть руку…

– Ты не смотритель, – дух окинула её внимательным взглядом. – Ты пришла похитить осколок!

Океанида расправила хвостовые плавники, ударяя хвостом. Струя воды вспорола камень в том месте, где они стояли секунду назад, будто горячий нож масло. Пэн испуганно вскрикнул, не понимая, почему страж сердца так резко переменилась в отношении них.

– Я не позволю тебе украсть Ковчег!

Ассоль крутанулась на месте, собирая воду вокруг себя в поток, и атакуя еë со всей яростью, на которую способна стихия. Анью бросилась в сторону, не решаясь атаковать в ответ. Так или иначе, они сейчас стоят на сердце древнего великана, а огонь – стихия разрушения. Да и возразить на обвинения ей было нечего, она и вправду собиралась забрать Ковчег.

– Дай нам объясниться! – она уклонилась от водного потока. – Мы не враги.

Поток на мгновение остановился. На одно краткое мгновение ей показалось, что получится договориться с океанидой мирно. Затем поток раскрутился сильнее, обращаясь множеством ледяных игл. Чародейка вскинула перед собой руку, призывая пламя, защищаясь.

– Мы хотим помочь Тортоику! – закричал с её плеча Пэн. – Росток вредит ему!

Дух не желала слушать. Поток воды с рёвом прокатился по платформе. Анью едва успела увернуться, на секунду останавливаясь возле дерева, хранящего в себе душу Тортоика, и опуская Пэна в небольшое углубление между корнями.

– Сиди тихо. Я разберусь.

Она телепортировалась на открытое место, посылая в противницу сотканных из молнии птиц. Океанида сбила магию водным потоком.

– Я хранила Ковчег все эти годы и должна уступить его ни на что неспособной девчонке?!

– Как ты меня назвала? – раздражение трещало молниями в волосах.

– Не слушай её, – попыталась вмешаться Энвиса. – Она специально тебя провоцирует, чтобы ты ошиблась.

– Девчонка, – с улыбкой повторила Ассоль, покрывая своё теле коркой льда. – Ни ума, ни опыта, ни силы, а возомнила себя равной великим эсдо. Ступай обратно в свою башню доучиваться.

– Я покажу тебе, на что я способна!

Воздух рядом с ней раскалялся. Магическое напряжение вокруг стало практически осязаемым. Энергия вместе с магией растекалась под кожей, усиливая чародейку. От разгоряченной кожи поднимались волны жара. Волосы трепетали в магических потоках. Анью, словно выпущенный из пращи камень, метнулась к противнице. На руках вспыхнуло пламя. Ассоль легко ушла от удара. Даже покрытое ледяной бронёй тело духа оставалось невероятно гибким.

Анью круто развернулась на месте, посылая в океаниду стаю горящих птиц. Ассоль создала мощную волну, сметая заклинание. Магия окружила чародейку, смыкаясь вокруг ледяным куполом и прорастая внутрь длинными острыми шипами.

– Вэн аэнье.

Огненная птица разбила ледяную ловушку ударом пламенных крыльев и атаковала океаниду. Дух ответила мощным потоком воды. Два заклинания встретились, разрываясь облаком пара. Мощная волна силы пошатнула платформу под ними.

– Арса Рион! – Анью создала грозовое копьё, отправляя его в океаниду.

Ассоль закрылась ледяным щитом. Заклинание взорвалось, достигнув купола. Эхо взрыва прокатилось по гроту, отражаясь от высоких сводов. Откуда-то сверху упали несколько небольших камней. Из облака пыли на неё набросилась океанида. Дух обратила свои руки в длинные ледяные клинки. Анью уклонилась от удара. Хвостовой плавник духа, покрытый льдом и острый, словно лезвие, полоснул её по ноге. Чародейка уклонилась от следующего удара, ударив кулаком в ледяное лезвие, разбивая его. Океанида извернулась в воздухе, отдаляясь от неё. На ледяной маске застыло удивление.

Анью крутанула перед собой посох, направляя в противницу волну пламени. Магия приняла форму табуна огненных коней. Ассоль раскрутилась водяным вихрем, круша заклинание. Вода обратилась множеством ледяных кинжалов.

– Повторяешься, – усмехнулась колдунья.

– Прекратите! – Пэн, размахивая руками, выбежал из своего укрытия. – Вы же так убьёте Тортоика!

Ледяные клинки полетели во все стороны.

– Идиот! – Анью телепортировалась в сторону, подхватывая Пэна.

Вспышкой боли отозвалось плечо там, где в него вонзилось ледяное острие. Чародейка зашипела сквозь сжатые зубы. Ещё несколько просто зацепили её, разрезали кожу и мышцы, но серьёзных ран не было. Океанида бросилась на неё, замахиваясь своим ледяным клинком. Анью отпустила посох, готовясь ударить в ответ. Кровь взметнулась, подчиняясь. Кулак пробил ледяной доспех. Мгновение. Ледяное лезвие замерло у её горла, лишь оцарапав кожу. Её пальцы сжались вокруг магического источника в груди духа. Кровавые путы держали Ассоль, не давая ей пошевелиться. Во второй руке тихо замер Пэн. Анью бросила на него быстрый взгляд – друг был цел, хоть и напуган.

– Что ты такое? – пораженно прошептала океанида. – Такие как ты не должны рождаться…

Слова резанули по сердцу больнее любого клинка, всколыхнув старые обиды, которые, казалось, давно перестали её волновать. Анью нахмурилась, сжимая источник жизни духа чуть сильнее.

– Я могу развоплотить тебя прямо сейчас, – холодно ответила она. – Ты далеко от источника своей магии. Сколько времени тебе потребуется, чтобы снова воссоздать собственное тело?

– Только развоплотишь? – удивилась Ассоль. – Ты сейчас можешь полностью меня уничтожить.

– Прекратите, пожалуйста, – твердо проговорил Пэн, хотя Анью чувствовала, как он дрожит.

Анью кивнула, отпуская кровавые путы, доставала руку из груди духа, попутно осматривая ссадины, полученные когда пробила ледяной доспех. Ничего критичного, но если она и дальше будет так часто получать травмы, то целебные мази и повязки быстро закончатся. Океанида убрала клинок, растапливая лёд и внимательно на них смотрела.

– Он, – чародейка подняла повыше ладонь, на которой сидел Пэн. – Новый смотритель Тортоика. Мы пришли помочь великану.

– И как смотритель я принял решение, – мококо отважно посмотрел на океаниду. – Я отдаю Росток Анью, чтобы она оберегала Свет от демонов.

– И что ты будешь делать с силой Ковчега? – дух посмотрела на неё с нескрываемым подозрением.

– Отнесу в Тризион и передам Крылатой Хранительнице, – честно ответила колдунья.

– Да будет так, – Ассоль кивнула Пэну.

Океанида подлетела к дереву, растущему в центре платформы. Каким-то непостижимым образом оно не пострадало во время драки. Ассоль коснулась ствола, едва слышно шепча что-то на языке древних. Дерево засветилось ярким зеленоватым светом. Мощная волна чистой силы прокатилась по пещере. Свет отделился от души Тортока, направляясь к ней. Анью едва успела опустить Пэна на пол. Осколок Ковчега вонзился в её грудь, сбивая с ног, растекаясь болью под кожей. Она ждала, что будет та же агония, что и в прошлый раз, но было в разы легче. От центра груди расползались светящиеся зелёным светом трещины. Свет, словно кровь, пробивался в тех местах, где её ранили. Невероятная мощь, что наполняла её, свернулась вокруг магического источника, резонируя с ним. Анью медленно поднималась на ноги, пытаясь сфокусироваться на том, что творится вокруг, вытирая тыльной стороной ладони потекшую из носа кровь.

– Как ты? – участливо спросила Энвиса.

– Надо же, – задумчиво смотрела на неё Ассоль. – Я надеялась, что осколок просто сожжет тебя…

– Жаль тебя разочаровывать, но это не первый осколок Ковчега, что я держу в себе. Тот, которым прежде владел Лютеран, я уже перенесла в Тризион.

– Что ж, пути богов неисповедимы, – пожала плечами океанида, хотя всё ещё выглядела разочарованной. – Раз они решили, что ты достойна, то кто я, чтобы противиться этому.

– Анью, ты в порядке? – Пэн взволнованно смотрел на неё снизу вверх.

– Да, со мной всё в порядке, – она наклонилась, поднимая мококо и усаживая его себе на наплечник. – Давай выбираться отсюда, а потом я быстро отнесу Ковчег в безопасное место.

Платформа под ногами содрогнулась. Волна силы ударила во все стороны. Ствол древа-души наполнялся мощью, тускло светясь в полумраке. Дерево оживало, распускались новые листья. Платформа под ногами покрылась светящимся узором. Светящиеся линии расползались, покрывая стены и пол пещеры. Оживали каменные стражи-эозины, поднимались на ноги, удивленно осматриваясь по сторонам. Покрывались листвой деревья. Всё вокруг стремительно оживало, зазеленела трава и мох. Суетливо забегали мысли Тортоика.

– Что ж, я исполнила волю Нинав, – Ассоль медленно кивнула. – Там, где был мрак отчаяния, теперь появился свет надежды. Отныне забота о силе Ковчега на твоих плечах, девочка.

– Ковчег… Я должен защищать Ковчег… – глухой голос, настолько мощный, что был подобен горному обвалу, раздавался отовсюду одновременно.

– Тортоик. Он пробудился? – Пэн испуганно смотрел по сторонам.

– Если так, то хорошего мало, – Анью озиралась по сторонам, не зная, что ей делать.

– Ты устал, мой бедный Тортоик, – рядом с ними появился призрачный силуэт юной девушки.

Полы длинного белого платья колыхались в потоках несуществующего ветра. В её длинные волосы были вплетены цветы и птичьи перья. Но больше всего поражал её голос – тот самый, что пел в голове чародейки всё время, что она была острове.

– А если снова разлом? Снова демоны? – пророкотал Тортоик.

– Они защитят его, – улыбнулась Нинав, – Твои дети – часть тебя. Они справятся. Всё будет хорошо. Закрой глаза, мой друг.

– Ты права… Я так устал…

Нинав тихо запела свою колыбельную, становясь при этом всё тусклее, словно вливая магию в эту песню, она тратила собственные силы. За миг до того, как исчезнуть, Нинав посмотрела на Анью, ласково улыбаясь.

***

– Беатрис! – Анью прикрыла глаза, почувствовав, как магия дернула её куда-то в неизвестность.

Жуткое ощущение, словно её тащит в водовороте, крутит и вот-вот переломает. Аман и Силлиан столько жаловались на якобы дискомфорт при телепортации, но те ощущения ни в какое сравнение не шли с тем, что она чувствовала сейчас. Она вообще не была уверена в том, что к этому можно привыкнуть. Чувство перемещения закончилось внезапно. Её выкинуло на холодный кристаллический пол.

Тризион. Место вне миров и вне времени. Огромная кристаллическая платформа, отделанная золотом, парящая среди звёзд. Жутко и красиво одновременно. Сквозь кристалл она видела голубоватого цвета туман, в котором горели яркими огнями звёзды. Колдунья поспешила подняться на ноги и перейти на металлическую часть – это давало хоть какое-то ощущение пола под ногами.

Звёзды были везде, куда не кинь взгляд. Было жуткое ощущение, что либо платформа кружится вокруг своей оси, либо мир кружится вокруг Тризиона. И в центре платформы стояла она – последняя крылатая лазенис. Беатрис. Анью так и не набралась храбрости спросить у Хранительницы, почему именно её обрекли на заточение, а этот вопрос крутился в голове уже несколько месяцев. Что должна была сделать эта девушка, чтобы её обрекли на долгие тысячелетия в этой тюрьме. Как бы красив Тризион не был, Анью не забывала, что он в первую очередь клетка.

– Я ждала тебя, – мягким голосом проговорила Беатрис, однако выражение её лица никак не выдавало радости очередной встречи.

Хранительница Тризиона вообще не отличалась эмоциональностью в прошлые два раза, когда колдунья была в этом месте. За мягкой интонацией и добрыми словами чувствовалась пустота. Анью было интересно, всегда ли эта лазенис была такой холодной, словно льды Шувьерда или это тысячелетия одиночества так повлияли на неё, но спрашивать подобное было верхом бестактности. Аньюриэль лишь вежливо поклонилась в ответ, подходя ближе к Хранительнице.

Красивая молодая женщина с выражением вежливого равнодушия на лице наблюдала за ней. Выразительные глаза лазурного цвета, пухлые нежно розовые губы, мягкие черты лица, красивая фигура, пара крыльев за спиной. Беатрис вполне могла считаться эталоном красоты. Вот только в глазах не было и искры жизни, а улыбка, словно приклеенная к губам, была пустой. Даже красота одежд лазениса и блеск украшений казались неестественными в этом месте.

– Я принесла ещё один осколок Ковчега.

– Я знаю, – Беатрис всё так же равнодушно улыбалась.

Казалось что в этом месте застыло не только время, но и сама узница. Анью обвела взглядом платформу. Кристалл, золото, звёзды. На небольшом возвышении за спиной лазенис мерцали гранями несколько кристаллических шпилей. Над одним из них ярко сиял алым осколок Ковчега, что передал ей эсдо Лютеран. Больше ничего примечательного в Тризионе не было. Было до ужаса страшно осознавать, что здесь кто-то живёт вот уже не одну тысячу лет. Не было тут ни мебели, ни каких либо личных вещей. Что можно делать в этом месте долгие годы?

Сходить с ума, наверное…

– Ты готова?

Мягкий голос Хранительницы выдернул её из размышлений. Анью перевела взгляд на Беатрис и уверенно кивнула. Оставалось надеяться на то, что та гамма сочувствия и жалости, что зародилась в её сердце, никак не отразилась на лице. Участь, печальнее чем у узницы Тризиона, нельзя было представить.

Беатрис тем временем расправила за спиной белоснежные крылья. Перья в них мягко засветились, наполняя пространство вокруг магией. Анью чувствовала, как осколок Ковчега покидает её тело. Яркая зеленоватая сфера на мгновение зависла перед Хранительницей, а затем устремилась в сторону и зависла над одним из шпилей.

– Ты хорошо постаралась, юная эсдо. Отныне каменный великан может спать спокойно. Нинав была бы довольна. Но осталось ещё пять осколков. Поторопись, демоны снова проникли в наш мир. Они ищут Ковчег.

– Что с ней стало? – осмелилась задать вопрос Анью. – Что стало с Нинав? Она исчезла навсегда?

Беатрис лишь улыбнулась своей пустой улыбкой и сложила крылья за спиной, давая понять, что отвечать не станет. Колдунья постаралась скрыть всколыхнувшее было раздражение. Было неприятное чувство, что её, словно марионетку, дергают за ниточки. Беатрис знала намного больше, чем говорила ей.

– Я собираюсь в Аньшу. Может подскажешь, где искать? Так будет намного быстрее. Ты же как-то наблюдаешь за миром…

– Ступай, – мягко и одновременно с этим уверенно прервала её Хранительница.

Лёгкий взмах рукой и под ногами у Анью заклубился белёсый туман. Мгновение и появилось жуткое ощущение падения в бездну. Анью крутило в пустоте, словно опавший лист в водовороте. Жутко было от мысли, что она расшибётся насмерть, когда наконец достигнет твердой поверхности. И ещё ужаснее было от мысли, что она может застрять в этом неясном месте и падать в никуда бесконечно. Ещё до того, как Анью решила, какая участь страшнее, её выкинуло из портала на землю.

– Ну неужели нельзя помягче? – она медленно поднималась, потирая отбитый локоть и пытаясь понять, где находится.

Примятая её далеко не изящным падением трава приятно пахла. Лёгкий ветерок приносил с соседних лугов ароматы лаванды и ромашки и незабудки. Прямо перед ней подпирал своей могучей кроной небосвод Неясень. Беатрис отправила её прямо к порогу Моки-Токи.

– Анью, – рядом с ней, зависла крупная божья коровка, на спине которой сидел взволнованный Пэн. – Я тебя почти час дожидаюсь, ты чего так долго? Впрочем, это подождёт. Я всё рассказал бургомистру и старейшинам. Тебя зовут в город.

– Отлично, сейчас соберу всё что надо для той ерунды, чтобы уменьшится и сразу… А может они сами выйдут, чтобы я не ползала по болоту как в прошлый раз? Быстрее будет.

– Не волнуйся, зелье уже готово. Флакончик возле Неясеня. Пойдём!

Пэн нервно дёргал свою божью коровку за усики из-за чего она постоянно резко меняла направление. Анью грустно вздохнула, не понимая необходимости идти в Моки-Токи. Если ты отбираешь у целой расы смысл существования, идти на поклон в их городок не самая лучшая идея.

Нужно научиться говорить «нет». Вот сразу как выслушаю гневную проповедь от старейшин Моки-Токи, так и начну.

***

В доме бургомистра было шумно, словно в растревоженном улье. В гомоне голосов сложно было вычленить отдельные слова. Однако, стоило им открыть дверь, как разговоры мгновенно стихли. Пэн зашёл первым. Анью проследовала за ним с небольшой заминкой и прикрыла за собой дверь.

– А вот и спасительница Тортоика! – радостно провозгласил бургомистр.

Анью замерла на месте, ошарашенная неожиданно-теплым приёмом. Со всех сторон к ней тянулись руки. Её обнимали, хлопали по плечам. Дискомфорт, вызванный чужими прикосновениями не шел ни в какое сравнение с полным непониманием происходящего. Совсем недавно эти же мококо обвиняли её в желании украсть у них Ковчег, а теперь искренне за это благодарят. Она растерянно посмотрела на Пэна, тот лишь довольно улыбнулся в ответ.

– Разломы на теле Тортоика заживают так стремительно, – бургомистр радостно жал ей руку. – Думаю, через пару дней от них не останется и следа. Без Ростка ничего больше не потревожит сон могучего великана. А в кроне Неясеня появилось сразу три новых семени мококо. Ремесленники чуть не передрались, за право взять себе преемников.

Анью стояла и в полнейшей растерянности слушала, как налаживается жизнь на острове в целом и у маленького народца в частности. Её снова считали героиней, а она совершенно не понимала почему. Ведь она не сделала ничего особенного, ничего такого, что не сделал бы кто-то другой, оказавшийся на её месте. Было странное ощущение, что её просто принимают за кого-то, кем она на самом деле не является.

– Пэн нам рассказал, как героически ты взяла на себя тяжесть ноши Тортоика и что ты унесла Искру Первозданного Света в безопасное место. Он поведал, что тебя благословила на это сама Пресветлая Нинав. Это похвально, – продолжали осыпать её похвалой.

– Мне лестно слышать это, – она медленно пятилась в сторону двери. – Но мне уже пора… Корабль ждёт, а демоны ждать не будут.

– Ох, кто бы мог подумать, что ветер странствий так скоро позовёт тебя в путь, кокомо. В таком случае, совету осталось решить ещё одно важное дело. Пэн, – бургомистр Корнелиус обернулся к юноше, поглаживая бороду. – Как смотритель Тортоика ты принял то решение, которое посчитало верным твоё сердце. Однако, отныне наш остров более не нуждается в смотрителях. Я займу полагающееся мне место среди старейшин, а ты отныне лишаешься своего предназначения и вправе сам выбирать свой путь.

Пэн неверяще смотрел на своего, теперь уже бывшего, наставника. Ему явно хотелось что-то сказать, но он только молча открывал и закрывал рот, нетерпеливо притопывая на месте.

– Что такое, Пэн? – Корнелиус тепло, совсем по-отечески, смотрел на него, – Я не стану удерживать тебя. Пусть никто из нашего народа прежде не становился мореплавателем, но тебя ведь всегда тянуло на пляж, к морю. Разве ты не хочешь узнать что там, за горизонтом?

– Хочу! Очень хочу! Анью, я могу отправится с тобой? – Пэн обернулся к ней.

– Со мной опасно…

– Это ерунда! – перебил её юноша, – Погоди, я быстро соберусь!

Пэн выскочил за дверь раньше, чем она успела возразить. Анью растерянно хлопала глазами, пытаясь понять, когда успела согласиться на такую ответственность. Всё же малыш мококо вряд ли сможет постоять за себя в случае столкновения с демонами, а это означало, что ей снова надо брать на себя ответственность за чужую жизнь. Анью покривила бы обеими душами, если бы сказала, что ей это в радость, но она так пока и не научилась говорить «нет».

– Ты уж присмотри за ним, кокомо, – Корнелиус остановился с ней рядом, задумчиво смотря на дверь. – Пэн добрый малый, но у него в голове свищет ветер. А мы будем беречь наш остров. Помни, тебе всегда будут рады на Тортоике. Вам обоим.

***

Следы, что оставались за ней на песке, быстро смывались волнами. Анью уверенной походкой шла по пляжу в ту сторону, откуда шла нить ментальной связи с Буревестником и Игнисом. На её плече Пэн торопливо проверял свои вещи, пытаясь понять, что он мог забыть.

– Не переживай, если вдруг и забыл что-то, это можно будет докупить. – попыталась успокоить его Аньюриэль.

– Ну и где мы купим одежду моего размера?

– Можно сшить. Я когда-то шила платья для кукол. Думаю, для тебя ненамного сложнее, – она улыбнулась.

– Платье?! Ну уж нет, я тебе не игрушка! – возмутился Пэн.

– Смотри, вот наш корабль, – она показала рукой в нужном направлении. – Это «Гордость Лютерии».

– Большой! – авторитетно заметил Пэн. – Он твой?

Анью сдержанно улыбнулась, понимая, что для Пэна даже шлюпка покажется большой, но вслух ничего говорить не стала. Все они для кого-то могут показаться маленькими. Тот же Тортоик наверняка относился бы к ней с той же мягкой снисходительностью, если бы не погрузился в сон. Всегда есть кто-то, кто больше и сильнее чем ты. Анью окинула взглядом галеон, вспоминая Силлиана. Было неожиданно приятно вспомнить, что есть место, где тебя ждут и, наверное, волнуются за тебя. Этот корабль связывал их, словно невидимая нить дружбы, даря душевное тепло. Она только сейчас поняла, как много значит для неё эта дружба и корабль, что стал её символом. Что бы не случилось, она будет беречь эту связь и «Гордость Лютерии», что её олицетворяет.

– Не совсем мой – друг подарил. – пояснила Анью.

– Ого! Тот же, что подарил тебе седые волосы? – Пэн едва ощутимо дернул за прядь волос.

– Нет, – ответила девушка, немного резче, чем того хотела.

Желание продолжать разговор закончилось. Пэн явно почувствовал смену настроения и молча вернулся в перебиранию содержимого своего мешочка. Корабль встречал её неоднозначной тишиной, едва заметно покачиваясь на волнах. Никто не бродил по палубе. Ветер, дующий с моря, не приносил даже обрывков разговоров. И, тем не менее, сидящей на вороньем гнезде Буревестник не передавал ей никаких сигналов беспокойства, спокойно наблюдая за окрестностями. Анью замерла у самой полосы прибоя, беспокойно смотря на корабль. Наверное, в этом момент матросы должны были увидеть своего капитана и отправить за ней шлюпку.

– Как-то слишком тихо на корабле, – подметила очевидное Энвиса.

Никто не спешил за ней. Чародейка раздраженно повела кончиками ушей. Шлюпку не только не спускали на воду, но на палубе вообще никого не было. Анью потянула нить связи с Буревестником, передавая своё беспокойство. В ответ получила образ пустой палубы от духа и абсолютное спокойствие касательно сложившейся ситуации. В чём проблема Буревестник просто не понимал.

– Действительно, чего тут такого, – недовольно буркнула себе под нос Анью, прикидывая как добираться до корабля.

Можно было вплавь, вот только Пэна вполне могло смыть течением, а искать малыша-мококо в бухте… Вариант был отброшен сразу как потенциально опасный.

– Что-то не так? – Пэн нетерпеливо топтался у неё на плече, явно не понимая причины задержки.

– Всё в порядке, – она покачала головой, шагая в сторону корабля.

Волна накатывала на берег, стремительно приближаясь к колдунье. Анью привычным движением достала посох из магической петли за спиной. Взмах рукой, пальцы легко сплели магию в заклинание. Волна, почти коснувшись её сапога, застыла льдом. Девушка сделала первый шаг, едва не поскользнувшись, примеряясь. Дальше пошло гораздо легче, хотя замораживать подвижную воду было немного сложнее, чем воду в озёрах. Пэн завороженно наблюдал за происходящим, тихо сидя на плече.

Ледяная тропа достигла борта галеона, ощутимо толкнув его. Анью магией приманила к себе верёвку, поднимаясь на борт. Из трюма показалась Эйша, встречая её взглядом, полным недовольства, и поджатыми губами.

– Я немного задержалась, но смотрю, всё хорошо. – Анью постаралась улыбнуться, хотя чувствовала недовольство своего старпома.

– Если бунт на корабле – это хорошо, то я – умарский трубадур. – Эйша поднялась на палубу, вытирая руки о фартук. – Кэп, тебя где демоны носили? И смотрю потрепали изрядно.

Старпом оценила её порванную одежду и наспех наложенные повязки. Анью лишь пожала плечами, не считая нужным вдаваться в подробности.

– Нашла пару зацепок, надо было проверить. Что за бунт?

– Рядом встал торговый корабль с Флечче, они переманили всех матросов к себе. Попытались увести и корабль, но я и твой зверинец им вежливо объяснили, что это очень недальновидно. В общем этот сброд, что нашел для тебя вшивый губернаторишка, похватали пожитки и умчали на торговце. Поздравляю, кэп, мы никуда не плывём потому что нет команды.

– Не вижу проблемы.

Анью взмахнула рукой, призывая Кармакула. Дух заинтересованно осматривал корабль. Из капитанской каюты, забавно переваливаясь на коротких кривых лапках, вышел Игнис и тут же принялся тереться о её ногу, выпрашивая ласку. Колдунья почесывала тёплую шершавую кожу элементаля.

– Твоих знаний и моей магии вместе с духами вполне хватит, чтобы довести корабль до Аньшу. И вот тебе матрос в подчинение. Будешь обучать его мореплаванию вместе со мной, – она аккуратно пересадила Пэна на плечо к Эйше. – Пэн, это – Эйша, мой старпом. Думаю, вы поладите.

Эйша искоса и очень пристально смотрела на мококо. Судя по тому, как поджались губы девушки, пополнение в команде не пришлось ей по вкусу.

– Я готов начинать. Что мне делать? – Пэн с неисправимым оптимизмом смотрел на старпома и ждал ответ.

– Не попадайся мне под ноги, – старпом бережно сняла малыша с плеча и поставила на палубу, переводя взгляд на своего капитана. – Лучше бы ты завела попугая, честное слово. Кстати, твоя птица улетела.