Читать книгу: «Исповедь маленькой души», страница 2

Письмо четвертое. Побег

Прозрачно-жёлтый коридор резко переходил в просторную круговую лестницу, совершенно выбивающуюся из нудного больничного интерьера. По обе стороны её оформляли изящные гладкие перила из золотого дуба. Вместо балясин пространство под гладкими лакированными поручнями заполнял резной растительный орнамент. Крупные эллиптические листья нежно переплетались с толстыми мясистыми стеблями и открывали вид на тонкие маленькие цветки с пятью овальными лепестками, похожими на лопасти вентилятора. Пахло жасмином и только что нарезанными апельсинами.

Лестничный пролёт украшала прекрасная каскадная люстра, ослепительно чистая и завораживающая. Составленная из хрустальных шариков на еле заметных ниточках, она изящно стекала с потолка третьего этажа волнистой струйкой, перекрученной, словно праздничный серпантин. Нежные рыже-золотые лучи слегка пробивались на шарики сквозь пышную листву деревьев и отскакивали радужными бликами, освещая тусклые стены и пол.

Пугающе громкая тишина внезапно сменилась женским хохотом, звонким и протяжным. Вслед с первого этажа донеслись приближающееся шарканье и неразборчивые звуки французской речи.

Я, отрываясь от благоговейного очарования, от тонких ноток цветов и фруктов, от игривых солнечных зайчиков, как можно тише отлепила от пола свинцовые конечности, еле-еле залетела за угол просторного холла и чуть не снесла стоящую на пути в огромном белом горшке широколистную пальму. Причитая, что даже во сне проще передвигаться, быстро присела и прижала тело к растению. Сердце бешено колотилось, будто хотело выпрыгнуть через покрасневшие уши.

Тем временем две медсестры поднялись на второй этаж и, смачно хохоча над каким-то анекдотом или забавной ситуацией, прошли мимо и скрылись за вторым поворотом.

Ещё раз насладившись эффектным уголком, ещё раз прислушавшись к каждому незначительному шороху и скрипу, ещё раз вдохнув головокружительный аромат, ещё раз сглотнув слюну, я на цыпочках полетела вниз по гладким мраморным медово-коричневым ступеням.

Просторный холл заполнял практически всё пространство первого этажа. За широкой белой стойкой с объёмными буквами AJE непрерывно печатали две блондинки в белоснежных выглаженных блузах и синих шейных платках. Чуть дальше от стойки регистрации за широкой стеклянной дверью виднелись пустующие сервированные столики, между которыми сновала пара сосредоточенных официантов; слева от лестницы молчали лифты, пустовали гардероб и двухместные, в том же заурядно синем, компактные диванчики для посетителей.

Как следует пошарив лисьими глазами по помещению, я отыскала напротив стойки рекламный плакат на железной подставке и сразу, не дожидаясь чужих взглядов и возгласов, шмыгнула за него. Мне тут же открылся вид на выход из здания. Двустворчатая колоссальная дверь с железными тяжеловесными ручками представлялась не столько страшной, сколько притягательной и сказочной! Наконец дверь из бездушной преграды в моих глазах превратилась в превеликое спасение.

Я, ведомая свободой, рванула со всех ног к двери и всей силой могучего плеча навалилась на одну из створок. Искры посыпались из глаз, плечо чуть не вывернуло из сустава, а дверь так и не шелохнулась, только петли слегка усмехнулись надо мной коротким скрипом.

Слева что-то зашуршало. Я отпрыгнула и обернулась, приготовившись к худшему из возможных исходов. Но рядом со мной встал седовласый усатый охранник. Улыбка растеклась по его морщинистому круглому лицу. Он отряхнул крошки со своего надутого пуза, кивнул и положил крепкую волосатую кисть на резную ручку левой створки. И только в тот момент я заметила, что ручки представляли собой стебли, на верхних концах которых распустились прекрасные железные лилии, украшенные жёлто-зелёными, ярко-жёлтыми, коричневыми, изумрудными и молочными драгоценными камнями.

Мужчина, пыхтя, потянул с медвежьей силой дверцу на себя, та с жутким пронзительным скрипом ржавых петель поддалась и приоткрылась на такой промежуток, через который я с лёгкостью могла бы выскочить.

– Il faut réfléchir avant d'agir¹, – добродушно молвил он на прощанье огрубевшим голосом и указал рукой на яркий свет, сочившийся через щель.

– Спасибо, – ответила я, совершенно не представляя перевода его слов, и выскочила из здания, как запуганный зайчонок из сырой норки.

Учитывая уникальный и очень запоминающийся интерьер внутри клиники, части которого не подходили друг другу ни под каким предлогом, я ожидала за дверьми увидеть всё самое невозможное: от детской площадки с играющими на ней взрослыми до бескрайней долины, усеянной прекраснейшими кустами лаванды. Но больше всего, конечно, я надеялась на реалистичную картину. Например, диковинный сад или, если угодно, аллею – цветную каменную дорожку меж высоких стройных деревьев, купающихся в горящем огнём закате, с еле слышным щебетанием птичек в полудрёме, отдаленным гулом несущихся далеко-далеко фур и озадаченными возгласами таких же потерянных пациентов, слоняющихся туда-сюда под зорким присмотром медработников. В таком месте, возможно, тревожная душа и решила бы остаться…

Но только дверь за спиной с грохотом захлопнулась, я оцепенела, будто передо мной возникли не мои фантазии, а самая настоящая горгона со своими озлобленными змеиными локонами. Пока мозг отказывался внимать происходящему, глаза безостановочно бегали по открывшейся картине.

Толпы машин с визгом и треском толкались в вечерней будничной пробке, у кого-то бомбила из опущенных окон раздражающая музыка, в центре площади всё так же неподвижно стояло изваяние некоему бессмертному писателю, люди сновали туда-сюда по тротуару, кто быстрым шагом, кто – прогулочным, а среди них выделялись целеустремленные курьеры в ядовитых цветастых куртках.

Лёгкие страстно принимали привычную вонь выхлопных газов, уши заливал оглушительный шум дороги, а нервы потихоньку приходили в норму под натиском до боли знакомой площади. И уже пару минут спустя я успокоилась так сильно, что воспоминание о невероятном приключении чуть не улетучилось из головы.

Полностью осознав возвращение в родной город, я развернулась. На обшарпанной деревянной створке обычной входной двери висело потускневшее пыльное объявление:

Парикмахерская „Нелюдимый“ переехала.

Новый адрес: ул. Шелкопрядная, шесть.

– Странно, – произнесла я самой себе с хрипотцой и не без опасения дёрнула ручку на себя, затем толкнула створку всё ещё ноющим плечом. Безрезультатно.

Я отошла от здания на пару-тройку метров и взглянула на него. Ничего, кроме старенького трехэтажного кирпичного дома. Одни окна закрывал невзрачный тюль, перед которым грелись на солнышке высокие лилово-розовые орхидеи в коричневых горшочках, другие же были разбиты и неуклюже заколочены досками. В общем, обычный полузаброшенный дом, на психбольницу во Франции он точно не походил…

Смех да и только! Только смеяться сил не хватало, перенапряжение отбивало чечётку в моей голове, хотелось просто-напросто забыть об этом дне, как о сне, страшном и назойливом.

Я неспешно доковыляла до дома, пережёвывая и переигрывая событие снова и снова, но так и не придя к однозначному логическому выводу. Дома оказалось, что я целую неделю провалялась «во Франции», а любимый абсолютно уверился в том, что я ездила к маме, даже показал отправленное с моего телефона сообщение: «Лёша, я у мамы, не волнуйся».

Об этом эпизоде я, разумеется, не решилась рассказать ни тебе, ни Алексею, ни родителям. С какой стороны ни посмотри, это или загадка человечества, или очередной бред больного.

Перед переездом в столицу я много раз проходила мимо того здания, случайно или специально, пару раз ловила живших там пенсионеров, которые истошно мне доказывали, что жили в этом доме всю жизнь и никакой больницы здесь никогда не встречали, лишь мелкие конторы вроде «чересчур дорогущего» магазинчика или грязной парикмахерской. Ещё я искала психбольницу на карте Франции: ни Шарля Пурло, ни клиники в Этрете просто не существовало. Поэтому пришлось отделаться от тревоги и стресса мыслью о чудных мечтах и видениях.

Позже я бросила работу и уехала в город, где меня никто не знал, никто не ждал, никто…

Письмо пятое. Поиски

«Новый город – новые возможности!»

Хотела бы я так сказать о своём переезде, но что-то язык не повернулся. Поиск работы, готовка, уборка, ремонт и воспитание кота по кличке Принц – все до смерти скучные заботы легли на меня, как небо на плечи Атланта.

Ты знаешь, я из того типа людей, которые могут прожить хоть всю жизнь в четырёх стенах и шагу не ступить за порог: полетаю по дому с метлой, пособираю пыль да грязь, у плиты проторчу пару-тройку часов, авось что-то вкусное приготовлю, в инструкциях и статьях разберусь, всё починю и приляпаю, а если вдруг лень придёт, в интернет на неделю-другую уйду смело. Так теперь и вспоминаются когда-то кем-то сказанные слова: «Сколько дел дома ни делай, все не переделаешь».

Между тем время бежало. Лёша – единственный наш кормилец – из-за конфликтов свою работу бросил, а пока продолжались его бесконечные поиски нового рабочего места, бюджет подтаивал, как весенний снежок. После этого ростки ответственности нехотя взошли в моей душе, и я тоже начала откликаться на самые различные вакансии.

Но всё оказалось тщетно, никакой работодатель не хотел брать специалиста с одним-единственным годом опыта, без связей и смазливого личика. Айсберги терпения в душе таяли, наполняя океан ненавистью к себе и гневом по отношению к обществу всё больше и больше.

Чёрная полоса началась с отказа вуза. Я сходила в один из многочисленных вторников на собеседование, а в пятницу вечером мне пришло сообщение о том, что вуз не готов взять меня на работу. В тот же день я отыскала ещё пару вакансий, но в понедельник пришли отказы. Конечно, отрицательный ответ – это нормально, но мотивация угасала, как жёлтое пламя на спичке, а время неумолимо убегало под ручку с деньгами. Оставалось только махать им вслед платочком и смахивать горькие слезы.

И разумеется, на поиски, ко всему прочему, наложился ремонт. Мы уже успели содрать в одной из комнат старые обои и морально подготовиться к покраске потолка и батарей, к покупке новых обоев и мебели…

В тот момент меня убило.

Все стремления, когда-то жившие в сердце, сгорели бесследно; чувства превратились в чёрный горький ком безразличия; эмоции скрылись за маской поддельной любезности. Вся моя жизнь стала пустой и безрадостной. Снова. Только теперь за поддержкой и помощью обратиться не к кому, друзья остались позади, как и родители, кое-какие связи, с трудом завязанные, канули в Лету. В итоге планы рухнули под натиском лени, бессилия и жалости самой к себе.

Тогда-то и пришло осознание, что год опыта на моей первой серьёзной работе незаметно уплыл: как только я слышала звонок или вибрацию на телефоне, наступала паника; при наборе номера руки дрожали, а пальцы отказывались нажимать кнопку «Вызов»; страх поджидал уже при выходе на улицу; посещение магазинов и метро превратилось в морально невыполнимый квест. Будто я вернулась в отправную точку. Начинай, говорят, сначала! А я устала. Только боль в груди, хочется то ли тихо рыдать в подушку, то ли волком выть на весь мир.

В апреле Лёша начал работать дистанционно, я же – гулять и читать романы. Читала запоем, но смысла не понимала, да, интересно, а в голове – шаром покати. Возможно, ждала знака свыше или пинка под зад. Согласись, знак и звучит лучше, чем пинок, но получила я именно второе.

После скучного празднования своего двадцать четвертого дня рождения и долгих раздумий я решила на подаренные родственниками деньги купить билет на самолет. Всё-таки пять лет прошло с последнего визита на малую родину, где жили отец со своей женой, бабушка, мои друзья и одноклассники.

Однако в тот прохладный майский день, когда я поехала за билетом, кое-что случилось.

Я радостно тащила в кассу всё, что у меня водилось в кармане, для покупки не столько билета туда-обратно на двадцать три дня с выгодной скидкой, сколько для возможности исправить и наладить свою жизнь. И полёт, и встречи должны были стать стимулом для новых свершений.

Улыбаясь своему воображению, красочно рисующему реакцию знакомых, и спотыкаясь о неровно выложенную плитку, я порхала из метро к кассам. Но вдруг в мою сторону бесцеремонно двинулась толпа то ли школьников, то ли студентов. Стараясь от них увернуться, я на автомате двинулась вправо и тут же столкнулась с незнакомым юношей в кепке и капюшоне. И в этот момент он, быстро вырвав из рук мою сумку, помчался прочь!

– Вор! Стой! – завопила я диким голосом и понеслась за ним. Бежала я, правда, недолго: подкачали и туфли на невысоком каблуке, которые я так и не научилась нормально носить, и физическая подготовка. Упустив нахала из виду, я, задыхаясь, присела на ступеньку у ледяной белоснежной колонны.

– Не может быть…

Я истерично захохотала, позже хохот приглушили всхлипы.

Полнейший кошмар! Вот всегда старалась быть начеку, а тут такое! Ни паспорта, ни телефона, ни карт, ни долгожданного полёта. Только безнадёга, только слёзы, только отчаяние. Самое обидное, что не положила деньги на карту, может, успела бы всё перевести на сберегательный счёт…

Отдохнув полчаса после оформления заявления о краже в отделении полиции и пожевав жвачку из возможных исходов события с вором, будь я чуть внимательнее, без каких-то конкретных надежд я поплелась домой. Точнее, я надеялась, что он находился в той стороне, куда я держала путь, ибо на метро денег не осталось, а направление узнавала по карте на остановках, до которых плелась, злая и расстроенная, как черепаха, но в красивых туфельках цвета бордо. Когда их выбирала, не представляла, что устрою адский марафон…

Шла я и всё размышляла: можно же попросить у прохожих мелочь… Что я потеряю? Капельку стыда? Да. Зато от страданий бы избавилась. Но что с волка-одиночки возьмешь? Я так и не научилась жить в обществе. Могу скалить зубы, рычать и гавкать, тогда как понимать, улыбаться и обращаться к людям – недоступное блаженство.

Гневно жалуясь на свою беспомощность и кровавые мозоли, а также стараясь не зареветь на глазах противного, не понимающего моих страданий общества, я доковыляла до сквера и плюхнулась на скамейку в тенёк. Скинула проклятую обувь с горящих стоп.

Прекрасный день: тёплая погодка, успокаивающее журчание воды в фонтане, заразительный смех детей и один человек… простой человек… жалкий…

Вдруг перед глазами, уставленными в пустоту, с протяжным скрипом затормозило переднее колесо велосипеда. Я приподняла голову и уставилась на забавного рыжего мальчонку лет пяти-шести с ясными жёлто-зелёными глазами. Он походил на маленькое солнышко, его лицо и руки с плеч до локтей были усыпаны веснушками, а колени – мелкими ссадинами, видимо, от неосторожной езды. Он изучал меня в ответ.

– Э… Вы можете уступить нам место? – выпалил он, а затем неуверенно добавил: – Пожалуйста!

Все скамейки в сквере занимали и семьи с детьми, и студенты со школьниками, и старушки со стариками, лишь эту – один маленький человек.

– А с кем ты?

– С отцом. У него перерыв, поэтому он вышел со мной на прогулку. Вон он идёт, – мальчишка указал пальцем в направлении, откуда недавно приехал.

Я выглянула из-за кустов, которые загораживали мне практически весь обзор: по дорожке неторопливо, беседуя с кем-то по телефону, шагал в нашу сторону высокий, атлетично сложенный мужчина. Графитовый деловой костюм подчеркивал его мощную фигуру.

– Хорошо, – любезно выдавила я с улыбкой до ушей и, обувшись, энергично побрела дальше. Тем временем радостный мальчишка бросил свой велосипед и приютился на скамейке.

– Что-то ты слишком добра для человека, который только недавно всё потерял, – негромко отчитывала я себя.

– Девушка, девушка! – окликнул детский голос.

Я неуверенно обернулась: мальчонка неуклюже крутил педали велосипеда, пытаясь меня догнать.

– Вот, – он запыхался, – спасибо тебе. Это от отца. Просил тебе отдать и сказать: «Если тебе нужна работа, приходи в мою компанию».

Мальчик протянул жёлтую тонкую, но плотную визитку, развернулся и помчался обратно. Мои не созревшие до конца вопросы вновь попусту повисли в воздухе.

Знаешь, тогда я поняла одну интересную особенность: множество самых разнообразных событий могут твориться вокруг нас и сотрясать воздух. Какие-то из них мы переживём, пронесём в себе, какие-то обойдут нас стороной, а другие поставят нас перед выбором. Но даже если мы поймаем смысл каждого из этих кусочков вселенской мозаики, общую картину мы даже если и увидим за короткую человеческую жизнь, то вряд ли поймём.

Письмо шестое. «I»

Очевидно, голова слетела с катушки, когда в её извилинах промелькнула шальная мысль избавиться от визитки. Только я с ленивым недоверием добралась до ноутбука и ради интереса «пробила» компанию в интернете, удивление тут же захлестнуло с головой! Отец рыжего кудрявого мальчонки оказался представителем корпорации «I» – одной из самых известных компаний-аутсорсеров в мире. Не сказка, не мечта, не сон, а реальный шанс, ковром расстелившийся на моём пути. Такое ни за что нельзя упустить!

Три недели в ожидании паспорта, а за ними пара бессонных нервных ночей пролетели незаметно. Бессонные ночи накрепко связали себя с неимоверным количеством кофе, мутным представлением одеревеневшей головы о будущей встрече и тщательной проработкой резюме (то есть безрассудным разбавлением его личностными и профессиональными качествами, которыми я однозначно не обладала).

И вот в предпоследний майский день, нарядившись в самую что ни на есть опрятную одежду в моём скудном гардеробе, припудрив как следует носик и взяв новенькую сумочку, с надеждой и волнением отправилась по указанному на визитке адресу. Тридцать минут потряслась со стабильным перед бурей спокойствием в шумном полупустом метро и очутилась на брусчатой грязно-серой площади перед автоматической дверью небоскрёба.

Прекрасная небесная синева и ослепительные лучи уже практически летнего солнца задорно отразились на чистом зеркальном фасаде и, следуя чьему-то коварному плану, кинули отблески, словно огненные стрелы, прямо мне в лицо. Сразу же по площади разлетелось моё неуправляемое чихание, я быстрым шагом залетела в тенёк и протёрла заслезившиеся глаза.

Пока я практически неподвижно стояла, сбившись с первоначально намеченного пути, как птенчик в своём первом полёте, подтянулась и гнетущая атмосфера неудачи: ноги приросли к холодному камню, руки взмокли, а сердце в груди упорно отбивало чечётку.

– Что же ты за человек такой? А ну, заходи! – ругала я себя. – Давай, это твой единственный шанс, решайся! Живо! Так, ноги, просто идём за этим парнем.

Из подземного перехода в сторону дверей вышагивал низкорослый худощавый юноша в белоснежном обличии: на голове – кепка с широким козырьком, закрывающая половину его бледного прямоугольного лица, и солнцезащитные очки; на туловище – идеально выглаженная рубашка, заправленная в свободно свисающие джинсы и затянутая ремнём, на ногах – массивные кроссовки. И абсолютно всё, кроме очков и пучка иссиня-чёрных выпирающих в разные стороны волос, сияло чистотой и белизной, будто этот человек участвовал в очередной рекламе порошка для стирки.

Как только он модельно прошагал мимо, я тут же, как хвостик за мышкой, подтянулась к нему. И хотя я не пыталась внимательно рассмотреть лицо своего спасителя, в память всё же вкралась его татуировка в виде цифры шесть под правым глазом.

Автоматические двери открылись, и я неуклюже прошмыгнула в здание.

Вестибюль наполнял лёгкий джаз и птичье щебетание. И как только я осмотрелась и скинула с себя пальто из удручающих мыслей, голову повело от восхищения! Слева от стойки информации полукругом развернулась стеклянная прозрачно-голубая лестница. Её перила частично закрывал разросшийся девичий виноград, а весь широкий стеклянный балкон заполняли бордово-рыжие кустарники, арки с пышными белыми розами, аккуратные конусовидные деревья в красно-розовой листве и деревянные кофейные столики, за которыми наслаждались напитками гости и работники бизнес-центра.

Из-за ограждения и кустов на лестницу вышел широкоплечий мускулистый садовник в жёлто-оранжевой форме и принялся скрупулёзно выбирать торчащие стебельки для среза. Своими действиями он случайно спугнул щебечущих белых птиц – они тут же вспорхнули и направились вглубь необычайного сада.

– Вау! – я раскрыла рот и на автомате поплелась к администраторам.

Слева от стойки под балконом тоненькой стеной лился водопад, подсвечиваемый сверху голубыми, фиолетовыми и зелеными диодами. Как только человек в белом подошёл к нему, вода, как по приказу, расступилась, открыв за собой коридор для сотрудников.

– Вау! – все так же изумлённо восклицала я вполголоса.

– Здравствуйте. Чем я могу вам помочь? – спросила администратор, пока моя голова крутилась из стороны в сторону.

– Ох, да, день добрый, оживленно тут у вас.

– Вы по какому вопросу? Вам назначена встреча? – строго спросила девушка, поправляя очки в золотистой металлической оправе тоненькой кистью.

– Нет… Понимаете, дело в том… Мне дали визитку и пригласили на работу, – еле выдавила я, запинаясь.

На меня накатило какое-то чувство растерянности и удручённости, интерьер мне безумно нравился, но что-то, будто дятел, долбило по голове, отчего мысли сбивались в непонятные змеиные клубки, глаза бегали по помещению в поисках прекрасного, а язык молол абсолютный невнятный вздор.

– Хорошо, назовите, пожалуйста, имя сотрудника, который вас пригласил. Я назначу повторную встречу.

– Эм… извините, но, – паника сковала речь, – к сожалению, но я не встречалась с ним лично и не знаю, как его зовут.

– Я правильно понимаю, что вы вообще не знаете сотрудника нашей компании? – девушка ещё раз поправила очки, но на меня взгляд не подняла.

– Да, правильно, – жалостливо промычала я, заметив застывший на мне любопытный взгляд соседнего администратора.

– Прошу прощения, но без назначенной встречи я не могу пустить вас к сотруднику, которого вы даже не знаете. Отбор сотрудников в нашей компании очень строгий, вам следует сначала направить резюме на электронную почту отдела кадров. Они примут решение, являетесь ли вы высококлассным специалистом с необходимыми для команды навыками и опытом, и пригласят вас на участие в конкурсе открытых вакансий.

– Понятно, – ляпнула я и быстро удалилась из этого проклятого здания.

Чересчур приветливое солнце беспощадно жгло нежную кожу, а я шла вперёд, не разбирая дороги. В ухо из наушника лился мамин возмущенный голос:

– Лена, нужно быть настойчивее, говорить с уверенностью. Почему они не захотели взять тебя на работу? Из-за образования? Говорила, не бросай университет… Сходи к ним в другой день, попробуй ещё раз.

– Я туда больше не пойду, мам, – отпиралась я, не в состоянии передать ей разъедающие нутро чувства нелепости и позора.

– Чего так? Не взяли один раз, возьмут в другой.

А дальше речи о себе, о даче, о брате – всё пустые слова…

Ноги унесли меня в какой-то тихий парк под прохладную тень сосен. Я бесцельно кружила в нём, уже слушая по видеосвязи мнение папы:

– Ну… с одной не получилось, не переживай, Ленка, найдешь другую. Мало вакансий в этой вашей столице, что ли? Ты, главное, не расстраивайся, вижу, лицо грустное. Может, денежку на мороженое подкинуть?

– Спасибо, пап, не надо. Как вы сами там?

Всё у них так же, всё живут…

Отчитавшись после полного провала и получив все-таки денег на мороженое, я приехала в свой район и засела в торговом центре «Лилия». Заказала горячий сливочный мокко и чизкейк, удобно расположилась за столиком у окна и в сотый раз перемолола диалог с администратором. В какой-то момент даже вытащила злосчастную визитку в поисках имени сотрудника из старенького потёртого кошелька. И почему я не дала девушке карточку, взглянула бы да узнала, кто мне её вручил.

Ни фамилии, ни имени, ни отчества. Как я могла упустить такую важную деталь? На одной стороне слева стояла буква «I», на обратной – указан адрес организации и номер телефона администрации.

Что я за человек? Почему сразу не догадалась, что мне подарили лишь ложную надежду? Ясно как день, таких неудачников там явно не ждали… Жаль, что пропитанное безнадёжностью понимание лежавшей на поверхности истины пришло только после разбитой вдребезги использованной возможности.