Читать книгу: «Сила любви», страница 6

Глава 18

Вот уже месяц семья Бегоевых живет в селе Комсомольское в доме дяди Шамиля, доставшемся ему от родителей. Дом, умершей десять лет назад Патимат, Магомед подарил дальнему многодетному родственнику. Магомед был добрым и благородным человеком и, кроме того, ему даже в самом кошмарном сне не могло привидеться, что дом тети Патимат может понадобиться его осиротевшей и потерявшей кров семье. Ради справедливости надо сказать, что этот дальний родственник Сулейман не отказался бы потесниться и принять у себя попавшую в беду семью Магомеда, но уж очень маленький и бедный был этот дом, где с трудом размещалась семья самого Сулеймана. А у хозяйственного Шамиля, дом был полной чашей, и семья его была не так уж велика: сам хозяин, его жена Мисиду, старшая дочь Шамсия и семилетние близнецы Асад и Максуд, отцовская радость и гордость. В глубине души Шамиль вовсе был не рад свалившимся на голову гостям, но не смел это показать даже своей покорной жене. Чеченские законы гостеприимства и родственных отношений не позволяли ему даже помыслить о том, чтобы не принять родную сестру с детьми в своем доме или даже показать свое неудовольствие по этому поводу. Сестра Аминат не доставляла ему хлопот, а вот с племянниками все было не просто. Руслан, взбалмошный мальчишка, бегает по селу, баламутит ребят и подбивает их на борьбу с русскими. Осторожный Шамиль не хочет в этом деле слишком светиться. Хотя не любит Шамиль русских, в душе поддерживает новый режим, но опасается, что эта эйфория вечно длиться не будет. Как себя повести, чтобы не оказаться между молотом и наковальней? Не случайно молится Шамиль по пять раз в день, просит всемогущего Аллаха оградить его и его семью от всех бед. Племянница тоже создаёт проблемы: ходит с непокрытой головой, в коротких платьях, всё рвется вернуться обратно в Грозный. Учиться ей, видите ли, надо. Тоже нашлась артистка. Всё своим подругам названивает, ждет, когда занятия возобновятся. Не воспитала её Аминат как хорошую чеченскую девушку, не ровен час ещё испортит его Шамсию. И как бы подтверждая опасения отца, Шамсия тянулась к Лале и делилась с ней своими девичьими секретами.

– Ой, Лала, я, кажется, влюбилась. Только о Вахе и думаю. Он такой красавец и к тому же герой, – возбуждённо делилась с сестрой Шамсия. – Только ты никому об этом не говори. Ваха и сам не знает, что нравится мне.

– А кто он такой? Чем занимается? – спросила Лала.

– Он нашего соседа, Руслана Гелаева, родственник, вместе с ним воюет. Отец говорит, что Руслан Ваху очень уважает, хочет ему здесь в Комсомольском дом купить и женить. Я его как увидела, то сразу обомлела. Он к нам вместе с Русланом заходил. Они с отцом беседовали, а я им к столу подавала.

– А ты ему нравишься? – поинтересовалась Лала.

– Не знаю, но надеюсь, что тоже понравилась ему. Когда я им чай принесла, Руслан сказал отцу. «Дочка у тебя такая хорошая и взрослая уже, совсем невеста». Я покраснела, а Ваха мне улыбнулся. Я думаю, они не случайно к отцу приходили. И я теперь очень волнуюсь, жду, когда он снова придет. Может, удастся поговорить с ним.

– Буду очень рада, если у тебя с ним всё получится, – рассеянно ответила Лала, мысли которой были заняты своими проблемами.

Уже больше месяца она ничего не знала о Ване. Она послала ему на адрес училища подробное письмо, в котором написала о том, что они остались без жилья и сейчас находятся в селе у дяди, но надеется при первой возможности вернуться в Грозный и продолжить учебу. Ведь не может эта страшная война длиться долго. Она просила его писать на адрес тёти Айсет или на университет, но ответа не получила. Может он не получил ее письмо? Ничего удивительного, почта работает плохо, ведь идёт война. Надо как-то пробраться в Грозный и постараться дозвониться до него в училище или, в крайнем случае, позвонить его родителям. Конечно, Елена Алексеевна не очень рада их любви, но ей придется смириться. Лишь бы Ваня её не разлюбил и война поскорее закончилась.

Возможность пробраться в Грозный появилась через две недели. Военные действия временно утихли, а жизнь продолжалась. Тот же самый Дауд, который полтора месяца назад привез их в село, снова вместе с сыном собрался в Грозный, и Лала уговорила его взять ее с собой, пообещав матери разобраться с делами в университете и вернуться вместе с Даудом обратно в село.

Лала не узнала города, в котором прошла её сознательная жизнь. Разрушенные здания, горы мусора на улицах, угрюмые лица людей. Лала побывала в университете, где её ждало письмо, но не то, долгожданное от Вани, а её письмо, отправленное ею в училище месяц назад. На конверте стояла непонятная пометка: адресат выбыл. Как выбыл? Куда? Что это всё значит? Нужно как – то дозвониться до него и во всем разобраться. Попытка дозвониться из квартиры тёти Айсет ничего не дала. И тогда Лала решилась на отчаянный шаг. Она попросила Дауда подвезти её на аэродром, начальником которого раньше был её отец. В настоящее время его должность занимал Шакир Андарбиев, человек, интригами которого был уничтожен отец Лалы. Но Лала этого не знала. Она видела Шакира на похоронах отца и понимала, что возможности дозвониться до России у него значительно больше, чем у обычных жителей города из их квартир.

Когда Шакиру позвонили с проходной и сообщили, что его хочет видеть дочь Магомеда Бегоева, он очень удивился и даже испугался. Но, поразмыслив, решил, что ничего страшного от визита этой девушки его не ожидает.

– Наверное, денег пришла попросить. Вроде говорили, что их дом разбомбили, – подумал он. – Хорошо, проводите её.

Лалу ввели к нему в кабинет. Шакир не смог скрыть свое восхищение. Он видел Лалу второй раз в жизни. Первый раз – на похоронах Магомеда, но тогда Лала была заплаканная, в черной одежде, а сейчас он смог хорошо её рассмотреть.

– О, Аллах как она хороша. Если бы не был женат, то обязательно бы посватался к ней. И хотя ислам разрешает мужчине иметь несколько жён, всё же в Республике это разрешение Аллаха ещё не вошло в законную силу. Его не поймут, особенно дядя Зелимхан. Но ладно, подождем до лучших времен, подумал он.

– Я очень рад видеть тебя, Лала. Ведь я до сих пор скорблю о твоем отце. Он был моим другом, – лукаво заявил Шакир. – Что привело тебя ко мне? Может, нужна моя помощь?

– Да, вы можете помочь мне, я очень надеюсь на это, – произнесла Лала.

То, о чем она попросила, очень удивило Шакира. Девчонка попросила его помочь ей дозвониться в Россию. Ну что же. Он может это сделать. Может она оценит это. А потом может быть…

Первый номер, который он набрал для неё, принадлежал дежурному по общежитию Тамбовского летного училища. Молоденький курсант, снявший трубку на том конце провода, выслушал взволнованную просьбу Лалы позвать к телефону курсанта четвертого курса Ивана Артемьева из 124 комнаты. Курсант попросил её подождать. Отсутствовал он довольно долго и его ответ окончательно обескуражил Лалу: Курсант Артемьев отчислен по собственному желанию и в общежитии больше не проживает.

Лала медленно положила трубку. Что за ерунда? Почему отчислен? Вдруг сердце её отчаянно забилась. Как же она не подумала. Её мужественный и смелый Ваня бросил училище, чтобы приехать сюда за ней. Он может оказаться здесь в любой день, в любую минуту, а может он уже ищет её. А может его, не дай Бог, нет в живых. Если он жив, то обязательно зайдет к тёте Айсет или найдет Мириам или подъедет в университет. Она везде оставит свой адрес. Хотя занятия в университете ещё не возобновились, но секретариат с горем пополам работает. Нужно срочно ехать туда. Лала уже хотела попрощаться с Шакиром и покинуть его кабинет, как новая мысль заставила её задержаться. Нужно все же позвонить на домашний телефон его родителей в Вологде. А вдруг все не так как она думает. Может он вообще дома. Нужно всё узнать до конца.

– Разрешите мне сделать ещё один звонок, – обратилась она к Шакиру.

– Не могу отказать такой красавице, – немного игриво ответил Шакир и набрал продиктованный ему Вологодский номер квартиры Артемьевых. Трубку сняла Елена Алексеевна.

Впоследствии она много раз спрашивала себя, почему поступила так, а не иначе. И понимала, что на ней большой грех, что её поступок ничего хорошего не принес ни её любимому сыну, ни этой несчастной девушке, которую её Ваня так сильно любил. Но тогда она посчитала, что, услышав голос Лалы с того света, поступила правильно, что взятый ею страшный груз оправдан, что всё так и должно быть. С большим трудом справившись с собой она сделала вид, что ничего не слышала о гибели Лалы.

– Что случилось, Лалочка? Как у вас дела? – спросила Елена Алексеевна спокойным ровным голосом, легкая дрожь в голосе, которую можно было заметить при личном общении, совершенно не была услышана на дальнем конце провода.

– Елена Алексеевна! А где сейчас Ваня? Я писала ему на училище, но мое письмо вернулось обратно. А сегодня мне удалось туда позвонить, мне сказали, что Ваня бросил училище. Что случилось?

– Да, моя дорогая, Ваня ушёл из училища, но ничего страшного не произошло. Он перевелся учиться в Москву, правда, по другой специальности. Влюбился в москвичку и захотел быть рядом с ней. Он такой влюбчивый, ты же знаешь. Мы с отцом отговаривали его, но ничего не получилось. Что поделаешь, сами когда-то были молодыми и никого не слушали. Да что я про Ваню. У вас там действительно идёт война? – стараясь казаться естественной, Елена Алексеевна перевела разговор.

Лала, казалось, не слышала её. Ледяной холод сжал её сердце, перехватил дыхание. Она из последних сил взяла себя в руки.

– У нас всё нормально. Передавайте Ване от меня привет и наилучшие пожелания. Прощайте, – Лала отключила связь.

Шакир Андарбиев с удивлением наблюдал за ней. Да, Магомед Бегоев совершенно неправильно воспитал свою дочь. Разве к лицу чеченской девушке бегать за гяуром и ещё сохнуть по нему. И как она побелела от слов той русской, с которой говорила по второму номеру, не замечая, что включена громкая связь и он слышит их разговор. Ему уже совсем не хотелось кокетничать с ней и мысль о том, что он мог бы жениться на ней, сейчас казалась абсурдом. Совсем чужая девка. Дочь врага. Не зря он расправился с ним. Но вопреки своим мыслям и ощущениям, он все же поймал себя на том, что испытывает к этой девушке какой-то болезненный интерес и чувство острого желания.

– Разложить бы её сейчас прямо на столе, – вдруг подумал он, но поступил совсем по-другому. С приветливой улыбкой, не сходившей с его лица, он любезно обратился к ней:

– Я всё выполнил, что ты просила, Лала? Где вы сейчас живёте? Я слышал ваш дом разбомбили русские?

– Да, спасибо, вы всё сделали для меня. Мы с мамой и братом пока переехали в село, где похоронен отец. До свидания. Я пойду, – ответила Лала.

– Тебя проводят, – на прощание сказал Шакир и позвонил охране.

На ватных ногах вышла Лала из его кабинета. Она не помнила, как покинула территорию аэродрома и оказалась в машине Дауда.

– Поехали домой, – попросила она. Всю дорогу до села Лала не проронила ни слова, а Дауд с сыном всё гадали, что же произошло с этой красоткой, племянницей Шамиля, такой живой и разговорчивой по дороге в Грозный и совершенно раздавленной сейчас.

А в своей Вологодской квартире неподвижно на диване сидела Елена Алексеевна. Сидела и думала:

– Какое счастье, что я оказалась одна в дома, что Юра сейчас на службе, а Тая – на работе. О том, что Лала, которую все похоронили, оказалась жива, никто не должен знать: ни Ваня, ни Юра, ни Тая. Вообще никто.

– Они меня не поймут, будут считать, что я совершила подлость. Но это не так. Я спасла своего ребёнка. Он уже пережил её смерть, сам чуть не остался инвалидом, потерял надежду на любимую работу. Их усилиями он кое-как залатал свою треснувшую в самом начале жизнь. Учится в Петербурге. А что было бы, если бы он узнал, что Лала жива? Да ничего хорошего. Тогда он чуть не умер от горя, а теперь бы точно умер от счастья. А не умер бы, то помчался бы за ней в Чечню, точно бы помчался, тут и к гадалке не ходи. И погиб бы там, наверняка погиб бы. Правильно я поступила, но нести крест за это мне нужно одной, – казалась, она нашла полное обоснование своему поступку и успокоила себя.

Но, незримое глазу, живущее в каждом нормальном человеке живое существо, именуемое совестью, не давало ей успокоиться, мучило и давило, рвало и терзало ещё очень долгое время.

Глава 19

После поездки в Грозный Лалу словно подменили. Куда делись её жизнерадостность, хорошее настроение. Она перестала улыбаться, ходила по дядиному дому как тень, грустная и задумчивая. Казалось, что радость навсегда ушла из её жизни. Она и верила, и не верила тому, что сказала Елена Алексеевна. В пользу её слов говорило то, что Ваня, действительно, оставил училище, что он не пишет ей письма, не подает о себе никаких вестей. Если бы с ним случилась беда, то не была бы Елена Алексеевна так спокойна и сказала бы ей, Лале, всю правду. Что тут скрывать? Против этой версии была только одна, но зато очень весомая причина, Лалина интуиция. Не мог Ваня её разлюбить и всё тут. Никак не мог. Она ведь женщина, хотя и совсем юная, и, конечно, прекрасно чувствует, когда её любят.

Когда Лала приходила к таким выводам, то заметно веселела и даже на некоторое время становилась прежней. Аминат с тревогой следила за сменой настроений дочери, переживала за неё и не знала, как ей помочь. Надо возвращаться в Грозный, может закончится война и возобновятся занятия в университете. Займется дочка делом, и оттает со временем её сердечко. Она такая молодая и красивая, встретит ещё свою любовь. Хотя нравится Аминат русский парень Ваня, но жизнь так устроена, что лучше выходить за своего и делить с ним одну общую, предназначенную Аллахом судьбу. Только куда вернуться, если больше нет их дома? Но пусть только наступит мир, тогда можно будет что-нибудь придумать.

– Как ты думаешь, Шамиль, война скоро закончится, и, мы сможем наконец-то вернуться в Грозный – спрашивала она брата.

– Всё в руках Аллаха, сестра. Разве тебе плохо в родном доме? Куда торопиться. А Лала грустит от того, что замуж ей пора. Созрела уже девчонка. Но я позабочусь об этом. Раз родного отца нет, то дядя первый человек, который должен устроить её судьбу, – отвечал сестре Шамиль.

– Не надо беспокоиться, Шамиль. Лала ещё доучиться должна. Замуж она ещё успеет выйти. Сам видишь, какая она у меня. А то, что переживает, так оно и понятно: отца убили, дом потеряли, война идёт… Тут не до веселья, – возразила Аминат.

Шамиль больше ничего не сказал сестре, но остался при своем мнении.

– Война быстро не закончится. А если и закончится, то возвращаться сестре с детьми все равно будет некуда. И он не может ничего поделать. Не выставлять же из дома родную сестру. Поэтому нужно эту ситуацию провернуть в свою пользу. Эта молоденькая сучка, его племянница, действительно, необыкновенно хороша. И ему неплохо заплатят за такую невесту. Один минус: уж очень она своенравна. Чего тут хотеть, воспитана как неверная. Ну, ничего, обломается. А если состоятельного мужа подобрать, то он и её мамашу, и пацана в дом к себе заберёт. И от семейства сестрицы избавится, и односельчане уважать будут, что достойно пристроил оставшуюся без отца племянницу. А тогда и о Шамсии можно будет подумать. Ведь не случайно к ним сосед Руслан с племянником заходил. Руслан теперь большой человек у Джохара, а с племянником своим не разлей вода. Всё для него делает. И сам племянник хорош, красивые внуки будут. А как его Шамсия глазками стреляла, краснела и бледнела. Понравился ей парень. Он отец, он всё увидел. Хорошо, если у них сладится. Да поможет нам Аллах, – рассуждал Шамиль.

Незаметно прошла зима и наступила весна. Война то стихала, то возобновлялась снова. Рассчитывающие на быструю победу, федеральные войска неожиданно ввязались в затяжную войну. Но жизнь как-то продолжалась, нужно было что-то покупать, продавать, решать бытовые и хозяйственные вопросы. По таким делам Шамиль в один день собрался в Урус – Мартан.

– Шамсия, Лала поедите со мной, поможете с покупками, – распорядился Шамиль.

В Урус – Мартане Шамиль сначала затоварился у своего знакомого ворованным бензином и только после этого направил свою шестерку на рынок, где несмотря на войну, можно было купить всё, от иголки до угнанной иномарки. Шамиль любил рынок, его толчею, овощные и мясные ряды. Любил смотреть, выбирать, торговаться. Не зря он был хорошим хозяином.

В этот день было всё как обычно, если не считать, что вместе с ним были две девушки, помогавшие нести сумки с покупками.

– Салам, Шамиль, – неожиданно он услышал чьё-то приветствие.

Подняв глаза, Шамиль увидел самого директора рынка Наби Агаева, человека солидного и уважаемого. Мужчины обнялись. Они были хорошо знакомы, в Комсомольском жили родственники Наби.

– Салам, Наби, я рад тебя видеть, дорогой. Как дела? Не женился ещё? – засыпал его вопросами Шамиль.

– Дела, хвала Аллаху, пока идут неплохо. А вот жену пока не нашёл. Хочу молодую и красивую. Я ведь завидный жених, – довольно засмеялся директор.

Внешне 45-летнего Наби никак нельзя было назвать завидным женихом: невысокий толстенький крепыш с короткими ногами и большим, нависающим над брючным ремнём, животом. Большая лысина на его голове поблескивала на мартовском солнце. Но он был директором рынка, а это, известно, дорого стоит. Его сыновья жили в Москве, а его жена умерла два года назад. Его хозяйство вела живущая вместе с ним мать, крепкая 70-летняя женщина.

– А ты, Шамиль, не один сегодня, – заметил Наби, с интересом разглядывая стоящих рядом девушек.

Одна из них, хорошенькая и невысокая, с рыжими волосами под синей косынкой походила на Шамиля. Но главное внимание Наби привлекла другая девушка. Стройная, длинноногая красавица с блестящими черными волосами на непокрытой голове и нежным, слегка смуглым лицом.

– Это дочь моя, Шамсия, – показал Шамиль на рыжеволосую. – А это племянница Лала, дочь сестры моей Аминат, – представил он вторую девушку.

Наби аж весь покрылся потом:

– Вот эта красавица! Вот она, та женщина, которая скоротает мои ночи и подарит мне новых детей, – подумал он, но постарался скрыть свое возбуждение, как и подобает серьёзному мужчине. Он достал из кармана куртки большой носовой платок, аккуратно вытер выступивший на лысине пот и лишь после этого обратился к Шамилю.

– Красивые дочери – радость для родителей. Желаю твоим девочкам хороших женихов. Я скоро собираюсь в село проведать родственников и у меня есть к тебе одно дело, которое можно будет тогда обсудить.

– Буду очень рад видеть тебя, Наби, у себя в доме, – приветливо ответил Шамиль.

– Тогда до встречи, дорогой. Приеду посмотреть на твоих сыновей. И дело наше, будь на то воля Аллаха, решим. А сейчас я пойду. Видишь, какое хозяйство на мне? – и Наби с гордостью окинул взглядом территорию рынка.

– Что нужно от меня такому уважаемому человеку? – с любопытством думал Шамиль, ожидая приезда неожиданного гостя.

Но скоро приехать Наби не получилось. Снова начались военные действия. И в селе Комсомольское появились первые русские пленные. Двоих пленников за бесценок купил дядя Шамиль, Андрюшку и Антошку, молоденьких и напуганных, всего год отслуживших в армии пацанят. Пленных дядя Шамиль держал в подвале и запирал их в нём на ночь со связанными руками и ногами. За скудную пищу, ребята выполняли в хозяйстве дяди самую чёрную работу. Лала очень жалела ребят. Когда она приносила им еду, передавая через окошко в подвале, то всегда старалась задержаться и поговорить с ними. Сама выросшая в военных городках, она хорошо представляла армейскую жизнь, поэтому тем для разговора им хватало.

Один из парней, Андрюшка, до службы жил в деревне не далеко от Вологды со старой бабкой и непутёвой пьющей мамашей, имевшей кроме него ещё двух детей, рождённых от разных отцов. Своего отца Андрюшка тоже не знал. Им, с большой вероятностью, мог быть любой из её собутыльников и мимолетных ухажёров. Судьба Антошки была не лучше. Тоже деревенский, только не из Вологодской, а Кировской области. Ничего удивительного, что эти парни оказались в Чечне. К сожалению, в последнее время все чаще именно из таких беззащитных и неустроенных пополнялся рядовой состав Российской армии. И именно такие ребята мечтали стать героями и ими в основном закрывали все горячие точки военных конфликтов на территории Родины.

Ребята мечтали бежать, строили планы как это осуществить.

– А если вас поймают? Страшно представить, что с вами будет. Пыталась остановить их Лала.

– Тут, как не крути, выхода нет. Ещё до плена мы слышали, что ваши боевики за любое поражение со злости уничтожают пленных. Просто перерезают им горло как баранам. Мы ведь у вас рабы, у нас нет никаких прав. Сегодня мы живём, а завтра будем скормлены собакам. А так какой-то шанс будет, – заявил Андрюшка, который из них двоих был явным лидером. И Лала не могла не согласиться с ним. Она вспомнила рассказ тёти Мисиду, что их сосед Мурад застрелил своего пленного раба только за то, что тот отказался чистить его нужник.

– Да, за жизнь этих ребят никто ломаного гроша не даст, – подумала Лала.

И она решила попытаться им помочь. Несколько дней Лала потихоньку собирала им в дорогу еду, осторожно расспрашивала родственника Сулеймана о дороге до Российской границы.

– Зачем тебе это, дочка? – удивленно спрашивал Сулейман.

– Ой, дядя у меня раньше был русский парень. Я боюсь, что он может здесь появиться. Не известно, как его встретит Шамиль, может ему придётся отсюда бежать, – на ходу сочиняла она.

Наконец наступил удачный момент. Дядя Шамиль со своим шурином Гусейном отправились по делам на несколько дней из села. Тёте Мисиду что-то не здоровилось, Руслан где-то бегал с мальчишками, напроказничавшие за день дядины близнецы как-то неожиданно рано угомонились. Ещё вечером сосед Мурад по поручению дяди запер пленников на ночь, не забыв их связать. Единственным препятствием для Лалы была Шамсия, весь день ходившая за ней как нитка за иголкой. Но так как Мисиду приболела, она позвала Шамсию спать вместе с ней, мало ли что может понадобиться больному человеку.

Не зажигая свет, Лала спустилась в подвал, ключ от которого ей удалось вытащить из кармана куртки тёти, после того как их ей вернул Мурад. Лала захватила острый нож, чтобы разрезать веревки, связывающие пленников, собранную для них еду и ещё кое- что. Кое – что было письмом, которое Лала написала Ване. Если случится чудо и ребятам удастся выбраться за пределы Чечни и вернуться домой, то Андрей обещал Лале найти Ваню и отдать письмо лично ему в руки.

– Найди Ваню Артемьева и передай ему мое письмо, скажи ему, что Лала Бегоева любит и ждет его, он обещал найти меня даже на краю Земли, – сказала Лала на прощанье.

– Не волнуйся, сестрёнка, все сделаю путём, – Андрей похлопал себя по груди, где было спрятано письмо.

Лала задумала, что если Ваня получит её письмо, то обязательно приедет за ней, а то, что ей наговорила Елена Алексеевна, окажется страшным сном. Но надежде не суждено было осуществиться. Дядя Шамиль вернулся из своей поездки на день раньше намеченного срока, следующим утром обнаружив бегство пленных солдат, он тут же вместе с Гусейном, Мурадом и ещё с тремя односельчанами организовал погоню. Ребят обнаружили к вечеру. Андрея не удалость взять живым, будучи застреленным, он скатился в пропасть. Он умер, а на его груди так и осталось не дошедшее до адресата, залитое кровью письмо Лалы, которое уже никем и никогда не будет прочитано.

Антошку привезли избитого и окровавленного. Вместо лица у него было сплошное кровавое месиво, обломки зубов торчали страшными клыками, из разорванного рта текла кровь, а вытекший из глазницы правый глаз смотрел на мир пустой чёрной дырой. Он умер, не приходя в сознание, которое потерял при побоях.

– Что-то ты расстарался, сосед, – недовольно заметил дядя Шамиль стоящему рядом Мураду.

Антошку не стали хоронить. И даже, если бы его больная и часто пьющая от бедности и безвыходности мать, захотела поплакать на его могиле, то никак не смогла бы это сделать. Его мертвое тело, как и предсказывал Андрюшка, было выброшено на съедение собакам. Вот так всё просто: жили на земле два паренька Андрюшка и Антошка и нет их. Будто и не рождались вовсе.

– Кто помог им бежать? – орал разгневанный Шамиль на построенных во дворе домочадцев.

– Папа, это не я. Это, наверное, Лала сделала. Я слышала, она как-то разговаривала с ними, – поспешила оправдаться Шамсия.

Лала смело вышла вперед и встала перед взбешённым дядей.

– Да, это я им помогла. Они люди, а не скотина, в которую вы их превратили. Они ведь не виноваты, что их послали на эту войну, – глядя дяде в глаза, уверенно заявила она.

Сейчас Лале было море по колено. Она страшно жалела ребят, ненавидела дядю и других их мучителей. И ещё она отчетливо поняла, что не сбудется то, что она задумала, и она никогда не увидит своего Ваню. А без него ей всё было безразлично. Пусть даже дядя убьёт её, как этих несчастных пленников, если, конечно, посмеет. И он не посмел, хотя очень бы этого хотел. Но в начале войны законы шариата ещё только начали возрождаться, и никто бы не понял дядю, убившего осиротевшую племянницу.

А Шамиль всегда старался поступать так, чтобы односельчане его уважали. И он с трудом, но взял себя в руки и позволил себе только прошипеть:

– Ты мне теперь будешь должна, дорогая племянница. За рабов, которые мне недешево обошлись, за погоню, которую я устроил, за пули, которые на них потратил. Но тебе есть, чем рассчитаться. Я умываю руки. Пусть муж решает проблемы, которые ты постоянно создаёшь, и обеспечивает тебя.

Аминат была на стороне дочери, осуждала жестокость брата, но ничего не посмела ему сказать.

– О, великий Аллах! Я пойду к Джохару. Он поможет нам с жильем, ведь мой Магомед верой и правдой служил ему. Помоги мне, – молча, молилась она.

А сын её, Руслан, удивлённо смотрел на сестру.

– Какая она смелая! Только зачем помогать русским? Они ведь наши враги, – напряженно обдумывал он не понятный для него поступок сестры.

А через несколько дней после описываемых событий в доме Шамиля появился почетный гость, директор рынка, Наби. Мисиду приготовила жижиг – галнаш, испекла лепёшки, заварила крепкий душистый чай. Женщины подавали мужчинам на стол и бесследно исчезали, чтобы не мешать их беседе. После обычных кавказских приветствий и традиционных вопросов, Наби начал разговор, ради которого приехал к Шамилю.

– Ты знаешь, Шамиль, я уже не очень молод, но еще совсем не стар. Моя Райман умерла два года назад, сыновья пытаются делать бизнес в Москве. Я остался вдвоем с матерью, которая давно советует мне жениться снова. Говорит, что ей одной тяжело справляться с хозяйством и мне негоже оставаться одному. И я с ней согласен. Я присматривался ко многим девушкам и женщинам, но, ни одна из них не взволновала моё сердце. И так было до тех пор, пока я не встретил тебя на рынке с твоими девочками.

Шамилю стало не по себе.

– Конечно, Наби богатый и уважаемый человек, но не дай Аллах, чтобы он положил глаз на мою Шамсию. Ей всего 17 лет. У него сыновья старше её, и мать та ещё ведьма. Не зря говорят, что она и свела Райман в могилу. И отказать такому человеку сложно и дочь расстраивать не хочется. У неё молодой Гелаев на уме, – пронеслось у него в голове. А Наби продолжал

– Когда я увидел твою племянницу, то ощутил, что я ещё вполне молод, чтобы делить с ней ложе и иметь детей. Ты же знаешь, Шамиль, что я легко могу обеспечить и старших сыновей от Райман и тех, которых с благословления Аллаха может подарить мне вторая жена. Что ты скажешь на это, дорогой?

У Шамиля отлегло от сердца. Вот это его шанс. Нужно быть очень осторожным, чтобы не спугнуть такую удачу. Он избавится от проблемной племянницы, и никто из односельчан не скажет, что он плохо устроил её судьбу.

– Я понимаю, что ты хочешь жениться на моей племяннице Лале?

– Да, именно это я хочу. С тех пор как я её увидел, только о ней и думаю. Я знаю, что ты теперь ей вместо отца. Ты приютил семью сестры в своем доме. Считай, что я приехал посватать её, – ответил Наби.

Шамиль задумчиво молчал, понимая, что не так легко ему справиться с племянницей.

– Я человек обеспеченный и готов заплатить тебе хороший калым, – добавил Наби.

– Твое сватовство – большая честь для нас. Я бы с удовольствием отдал за тебя Лалу, но должен предупредить тебя, что с ней могут возникнуть проблемы. Моя сестра и её покойный муж долго жили в России и не сумели воспитать дочь в покорности и уважении к мнению старших. Я, конечно, постараюсь решить твой вопрос, но твердого обещания дать не могу.

– А я уже и подарки привез ей и твоей семье, – не успокаивался Наби и достал из дипломата коробочку с ювелирными изделиями.

Увидев в глазах Шамиля жадный блеск, он достал из того же дипломата несколько толстых пачек зелёных американских купюр и подтолкнув их Шамилю, уничтожив этим его последние сомнения.

– Будем считать, что мы договорились, Наби. Остается договориться о дне свадьбы.

– Я думаю, что её можно устроить в июне. Сейчас конец апреля, есть время, чтобы и невесту уговорить и все подготовить к свадьбе, – облегченно изрёк Наби.

Таким образом, как казалась Шамилю, он сразу убьёт несколько зайцев. И с уважаемым человеком породнится, и от племянницы избавится, а вместе с ней и от сестрицы с сыном и своё материальное положение здорово поправит. А то, что жених не первой молодости, то для мужчины это не так важно. На Кавказе во все времена мужчины средних лет брали молодых жён. Дело оставалось за малым, уговорить невесту. Это самое сложное. Но в конце концов её можно и украсть, и тогда ей просто некуда будет деться.

О своем решении он решил пока ей не говорить. Нужно всё хорошо обдумать и подобрать удачный момент, и сделать все так, чтобы она не смогла сбежать. А то ещё выкинет что-нибудь такое, что обломает ему всё дело. В конце концов, не выдержав, он рассказал о своей сделке Мисиду, а та по большому секрету дочери Шамсии, взяв с неё слово ничего не говорить Лале. Шамсия очень обрадовалась этой новости. Дело было в том, что она очень ревновала сестру к вниманию парней. Когда они видели Лалу, то даже самые крутые становились ласковыми и шелковыми, хоть веревки из них вей. Не дай Аллах и Ваха не устоит перед красотой сестры.

– Как хорошо, что он пока не приезжает в село. А когда приедет, будет уже поздно, её здесь не будет, – с надеждой думала Шамсия.