Читать книгу: «Бывший лучший друг», страница 8
Судорожно киваю, не в силах произнести ни звука.
– И он тебя любит! Наверное, больше, чем кого-либо.
– Но как же… вы же сказали…
Она не даёт мне закончить.
– Я не вправе запретить тебе или кому-то ещё – любить! – её голос крепнет на каждом произнесённом слове. – Не слушай никого, не думай ни о чём! Живи сегодняшним днём! Живи здесь и сейчас, Милла, только здесь и сейчас! Ты меня поняла?
Снова киваю, а потом ещё. Слёзы продолжают бежать по лицу, но это слёзы радости.
– Иди, девочка! Будь счастлива!
Глава 14. Это всё реально.
Паша
Её уже очень долго нет.
Бросаю короткий взгляд на настенные часы, большая стрелка переместилась на цифру пять. За последние шесть часов я посмотрел на эти ненавистные стрелки уже, наверное, тысячу раз.
Как я мог жить так долго без неё?
Она ушла всего лишь с подругой, всего лишь по магазинам, а у меня такое чувство, будто я целую вечность один.
Чтобы как то себя отвлечь и привести мысли в порядок, решаю отправиться на пробежку. Опять. Тритий раз за день. Физическая нагрузка всегда помогает, хотя бы на короткое время. И пусть только пока выматываю себя, я почти ничего не чувствую. Почти. Лишь стук сердца, грохочущий в голове, неровное дыхание, свистящее в ушах, пока выжимаю последние силы, оставляя за собой километр за километром.
Пульсометр на моей руке недовольно попискивает. Пульс уже зашкаливает, но я и так это знаю, потому что всегда работаю на пределе своих возможностей. Чего не скажешь о моих жалких попытках по части любви. Не знаю, что делать и как себя вести. Вот бы с Миллой всё было так же просто, как в боксе. Просто берешь и делаешь, искореняя страх и сомнения, идёшь и побеждаешь. Но в бою чувства не работают, там лишь инстинкты – самосохранения, выживания, завоевания. В любви так нельзя, нельзя брать нахрапом. А по-другому я не умею, потому что вся моя жизнь – бокс. И я привык завоёвывать, побеждать и брать то, что мне причитается.
Какого хуя так всё сложно? Почему я не увез её тогда с собой? Почему позволил ей остаться? И почему этот чёртов бег не помогает?
После получасового бесполезного марафона не выдерживаю и бегу к дому. Вдруг она уже вернулась?!
Но меня ждёт всё та же пустота. От этого уже готов кидаться на стены или орать в голос, лишь бы выпустить это из-за себя. А что это? Злость? Нет, я не могу злиться на Миллу. Это злость на самого себя, на обстоятельства, на то, что сам тогда уехал. Я же мог тогда не уезжать?! И черт с ним, с этим боксом!
Мокрая от пота футболка неприятно липнет к телу, и пока бреду в душ, наспех избавляясь от неё, так же как и от остальной одежды. Стоя под прохладными струями воды, вновь и вновь размышляю о том, что ещё могу сделать. И чем больше я об этом думаю, тем сильнее убеждаюсь, что можно действовать и нахрапом.
А кто сказал, что нельзя?
Потому что это неправильно?!
А может, неправильное – это и есть самое правильное!
Нужно позвонить Милле, узнать, как скоро она будет, а когда приедет, сразу перейти к плану "Б". План "А" с рестораном с треском провалился, но это не повод отчаиваться. Потому что для меня не существует никаких преград, я могу придумать план – «В», «Г», «Д» и даже «Я», если потребуется. Я всегда был напорист в спорте, и почему бы не стать таким же напористым с той, кого очень давно люблю.
Из ванны слышу, как негромко хлопает дверь, и моё сердце снова пускается в пляс. Будто не стоял сейчас под почти ледяной водой и не старался хоть немного успокоиться.
Вдох – выдох. Вдох – выдох.
Наспех надеваю домашнее трико на влажное тело и выхожу из ванной. В коридоре по-прежнему не горит свет, но на коврике возле двери стоят туфельки Миллы – значит, не показалось. Она пришла.
На кухне светло, и я иду туда.
Решение принято, сейчас я упаду к её ногам и признаюсь наконец-то, что чувствую, как сильно её люблю и как хочу до дрожи. И я совершенно не готов, что она не ответит мне взаимностью. Потому что ответит, я знаю, что это не просто дружба. Я уверен в том, что она тоже меня любит.
И да, я всегда был чересчур самоуверенным…
– Привет, – говорит Милла, она слышит мои шаги.
Я появляюсь на пороге кухни, и вся моя решимость в один миг испаряется. Милка очень странно выглядит, с одной стороны, как-то подавленно. Но с другой стороны, немного возбуждена и нервничает. Глаза её горят каким-то странным блеском, и ещё она заламывает пальцы, чего никогда за ней не замечал.
– Нам надо поговорить, – её голос уверенный, несмотря на сомневающийся вид.
Присаживаюсь напротив неё, а мозг уже строит всякие догадки о предстоящем разговоре.
Возможно, сейчас скажет мне, что нашла для себя квартиру и хочет переехать. Или Машка позвала её к себе жить, но там живёт и Руслан, поэтому сразу отметаю эту версию. Зацикливаюсь на том, что Милла хочет уйти, готовлюсь к самому худшему, но то, что говорит мне девушка, напрочь выбивает почву из-под ног. И если бы не сидел, свалился бы как подкошенный.
– Я тебя люблю! – говорит мне та, от которой всегда мечтал это услышать.
Милла
– Я тебя люблю! – ну всё, я это сказала. Обратной дороги нет – ни свернуть, ни передумать. И пока Пашка молчит и переваривает, смотрит на меня с широко открытыми глазами, быстро добавляю. – Я знаю, это наверное неожиданно, и я говорю это не для того, чтобы тебя к чему-то обязать. Просто мне надо было тебе сказать…
Сбиваюсь на полуслове, ещё сильнее заламываю себе пальцы, почти причиняя боль. Боже, как я нервничаю.
– Я не знаю, может, уже слишком поздно, – пока он молчит, мне начинает казаться, что и впрямь уже слишком поздно. Что, если вся его любовь осталась там – на вокзале? Когда я провожала его в этот город или когда не приехала к нему? Вдруг я слишком сильно его ранила?
Боже, скажи что-нибудь!
Но Паша не говорит. Он рывком поднимается со стула, огибает кухонный стол, берёт меня за руки и так же рывком поднимает с места. Стена позади меня становиться опорой, когда Паша прижимается ко мне всем телом. Его руки упираются в стену возле моей головы, и я снова, как и тогда в моей комнате, чувствую себя в капкане. И так же, как и тогда, хочу, чтобы он захлопнулся.
Пашка наклоняется ко мне, его лицо так близко, и мы уже дышим одни воздухом. В его глазах разгорается пламя, пока он, сантиметр за сантиметром, жадно шарит взглядом по моему лицу.
– Я не знаю, где ты была, Милк-Милк, и не знаю, почему вернулась… другая, – его голос немного дрожит. Всё его тело немного дрожит, и эта дрожь передается и мне. Я хочу сказать, что всё ему сейчас расскажу, уже набираю в грудь побольше воздуха, но он меня останавливает. – Шшш, ничего не говори. Я слишком долго этого ждал.
Гипнотический взгляд перемещается на мои губы, и тело трепещет, словно Паша уже меня поцеловал. Расстояние сокращается, его губы ложатся на мои – немного неуверенно, но трепетно и нежно. А когда его язык скользит внутрь, полностью завладевая моим ртом, языком, с моих губ слетает протяжный выдох, вперемешку со стоном.
Мои руки живут отдельной жизнью, они обвивают его спину, ногти погружаются в кожу, царапают её, отчего Паша ещё сильнее вдавливает меня в стену. Нижней частью живота ощущаю жесткую выпуклость в его штанах, и у меня перехватывает дыхание.
Неужели это всё реально.
Поцелуй бесконечный, его губы сминают мои, лишают кислорода, и твердый пол под ногами начинает ускользать. Не сразу я понимаю, что это сильные руки Павла держат меня в невесомости. А потом он несёт меня в спальню. В свою? В его? Не понимаю, да это и не важно.
Всё как в тумане. Я горю. Моя кожа покрыта испариной, а чувства плавятся. Мы падаем на кровать, а потом Паша немного отстраняется и заглядывает мне в глаза.
– Я не пугаю тебя? – спрашивает с трепетом. Но я не знаю, почему он так думает.
Нет, я не боюсь. Я безумно его хочу.
– Я хочу тебя, – провожу рукой по его напряжённой груди, пальцем обвожу контур татуировки, которая немного уходит на плечо. Это знаки бесконечности, много восьмерок, больших и маленьких, переплетённых воедино.
– Скажи ещё раз, – просит Паша, припадая губами к шее, оставляя влажные дорожки до подбородка.
– Я хочу тебя, – со стоном повторяю.
Слышу, как он рычит, сползает с меня, устраивается рядом и хватается за край моей футболки. Резкий рывок вверх, холодный воздух, а потом горячие руки на моём животе, и мурашки бегут по коже. Сама расстегиваю ширинку на джинсах, и Паша стягивает их и отбрасывает в сторону. Я в одном нижнем белье, но даже в нем мне нестерпимо жарко.
– Ты прекрасна, – шепчет он, покрывая поцелуями каждый сантиметр моего тела. Лёгким движение освобождает меня от бюстгальтера и ласкает грудь языком. Я не могу лежать, дышать и не знаю, куда деть свои руки. Они исследуют накачанное тело парня, впитывают каждую деталь, каждый рельеф, а потом хватают короткий ёжик волос. Сжимают, тянут, отчего Паша снова рычит. Его руки скользят под мои трусики, берутся за тонкие лямочки, и медленно тянут их вниз. Потом он торопливо снимает штаны и оставляет меня всего на секунду, чтобы дотянуться до прикроватной тумбочки. На эту секунду, без него, становиться холодно, и я непроизвольно хныкаю. Он тут же возникает рядом, и я слышу шуршащий звук.
Неужели это всё реально?
Паша надевает презерватив и устраивается между моих ног. Я вдруг начинаю чувствовать себя немного скованно. Опыта у меня почти нет, и я совершенно не знаю, как правильно себя вести.
Паша как будто чувствует мою нервозность и снова начинает целовать мою шею, спускаясь к ключице, а потом к груди. Соски твердеют под его горячим дыханием. Моё тело выгибается навстречу этим ласкам. Его руки скользят по моим бедрам, сжимают их – немного больно, но до дрожи приятно. Его твердая плоть упирается в моё раскрытое перед ним лоно. От этого тело становится как наэлектризованное и слегка подрагивает.
– Да, – срывается с моих губ вместе со стоном.
Паша тяжело дышит, продолжая осыпать меня поцелуями. И как будто сдерживается, оттягивает момент. А я хочу, чтоб он не сдерживался. Я хочу его.
Ерзаю на кровати, сама двигаюсь навстречу его члену. Хочу почувствовать каково это. Желать! Быть! И с любимым!
Паша смотрит мне в глаза, проникновенно, долго, заглядывая в самую душу.
– Моя, – говорит на тяжёлом выдохе и одним резким толчком входит в меня полностью.
Я уже не сдерживаю стонов, которые быстро перерастают в крики. Его движения импульсивны, дыхание тяжёлое, а по шее стекает капелька пота.
Он прекрасен. То, что он делает со мной, прекрасно.
Выгибаюсь всем телом, приподнимаю бедра ему на встречу. Проникновение становится глубже, чувствительнее, и Пашка тоже стонет. От этого завожусь ещё больше, ощущаю жар между ног, который сосредотачивается в одной точке.
Паша держит меня за бедра, рывком притягивает ближе, ускоряя темп и усиливая напор. Наслаждение скапливается внизу живота, жаркие волны удовольствия растекаются по телу, и я кончаю, сотрясаясь всем телом. Крепче обвиваю Пашку за шею, плыву по волнам этих ощущений, пока тело покалывает от непрекращающихся спазмов. Паша вновь находит мои губы, жадно целует и больше себя не сдерживает. Несколько сильных толчков, громкий протяжный стон, и парень замирает, наваливаясь на меня всем своим могучим телом. Я словно парю в облаках. Последние силы покинули меня, и я, обмякнув, утыкаюсь лбом ему в плечо. Наше тяжёлое дыхание наполняет комнату, наши сердца стучат громко и в унисон, и эти звуки самые прекрасные на свете. Всё, что случилось, – прекрасно.
И теперь это реально.
Паша
– Я люблю тебя, – говорю запоздалое признание, – я всегда тебя любил.
Милла лежит в моих объятьях, отчего чувствую второе пришествие оргазма. Даже не знаю, что лучше – быть внутри неё или вот так просто обнимать, гладить по волосам, пока её голова покоится на моей груди.
Она идеальна. Всё, что случилось, идеально, и я готов ещё столько же лет прождать, чтобы вновь всё повторить. Готов. Но надеюсь, не придется. Смеюсь от этой забавной мысли.
– Что? – не понимает моего веселья Милла.
– Я так долго ждал этого.
– Этого? – тоже смеётся.
– Ну да! Вот ЭТОГО! Тебя рядом. Ты теперь моя!
– Твоя, – загадочно вздыхает. И мне чудится, что что-то не так.
– Милла! – требовательно зову её. Девушка поднимает голову и смотрит на меня, – что не так?
– Ладно, я расскажу, – она поднимается с моей груди и садится. Её лицо серьезное.
– Ты меня пугаешь, – говорю то, что чувствую, и во все глаза смотрю на девушку.
– Меня беспокоит, что будет дальше. У тебя жёсткий график, карьера. А я…
И всего-то!
Хватаю девушку за руку и тяну на себя, она с лёгкостью падает в мои объятья, её лицо напротив моего, и наши губы в одном сантиметре друг от друга.
– Ты моя, Милк-Милк, – шепчу, слегка касаясь нежных губ своими, – и ничто это не изменит.
И пока она ничего не стала возражать, а она собиралась, пылко целую, стараясь полностью овладеть её мыслями. Пусть лучше думает о нас, а не о всяких глупостях. Мы столько лет были вместе, а сейчас она боится моей занятости. Да я её из виду больше никогда не упущу. Моя и только моя!
Милла отвечает на поцелуй с рвением и тихо постанывает от моих настойчивых ласк.
– Ты отдохнула? – отстраняюсь и смотрю на неё с игривым вызовом.
Она не отвечает, улыбается и притягивает меня обратно. Жадно впивается мне в губы, немного приподнимается на локтях, надавливает всем телом, и сам не замечаю, как Милла уже лежит сверху.
Моя сильная Милк-Милк.
– Второй раунд?! – говорит между поцелуями, скользя пальчиками по коже, отчего простреливает, словно разрядами тока.
– Второй раунд!
Глава 15. Валхала.
Не замечаю, как добираюсь до «клетки». Ехал на автопилоте, просто вёл машину, а сам вновь и вновь прокручивал в мыслях то, что между нами когда-то было. Милла. Её стройное тело в моих руках ощущается так реально, как будто это было вчера. А на самом деле прошло уже три года. Три года самобичевания, отрицания очевидного, и позорное смирение. Я отдал её Владу, даже не поборовшись.
Отключаю голову, вытесняя на передний план мысли о работе. Бои без правил давно стали для меня просто работай, бизнесом. Это бокс был идеей, мечтой, целью. Из-за него я всё потерял. Потерял Миллу. А бои… это всего лишь достижение средств на существование. Безбедное существование.
Паркуюсь возле центрального входа в здание. Выбираюсь из машины и брезгливо оглядываю дорогой фасад с кричащей вывеской.
«Валхала»
Самый известный закрытый клуб ММА в нашем городе. Таких клубов по всей стране всего три. И чтобы попасть сюда, нужно иметь огромный потенциал и нехилые связи. И я до сих пор не знаю, как меня угораздило выйти на эту стезю. Везение это или судьба… Одно знаю точно, обратно дороги нет, я по самые яйца увяз в этом бизнесе.
Милла
Чуть больше четырёх лет назад
– Всё хорошо, Паш! Ты победил! Ну не дергайся, дай посмотрю. Вот так, больше не жжет?
Наношу последний мазок клея на рану. Изо всех сил сохраняю спокойствие, хотя меня лихорадит от того, что только что было на ринге.
– Да нормально всё, – бухтит Пашка. Убирает мою руку от своего изувеченного лица, вскакивает с лавочки и начинает расхаживать по раздевалке. – Сейчас тренера заявятся, и ты увидишь, как всё не хорошо!
– БЕСОВ! – орёт Иваныч, не успев переступить порог комнаты.
– Ну началось, – вздыхает Паша, низко опуская голову.
– Это что сейчас было? – главный тренер зол как чёрт, даже Джаннини напуган такой реакцией и не решается заходить.
А я не понимаю, в чём, собственно, дело. Паша победил, он чемпион. Мой чемпион! Ну да, немного вышел из себя, ну, может, даже очень вышел из себя, но таким образом заработал победу.
– Сергей Иванович, но…
Мой слабый голос тонет в потоке брани, что вылетает из тренера. Он мне даже слова вставить не даст. Смотрю на Пашу, он одним взглядом показывает мне, чтоб молчала. Но я не могу.
– Да что случилось-то?! – повышаю голос, обращаясь к Иванычу.
– Послушай, Милла, – тренер глубоко вздыхает, отчего его бордовое лицо немного розовеет, – к тебе вопросов нет. Ты всё делала правильно, поэтому работа твоя. Добро пожаловать в штат.
Тренер поворачивается к чемпиону и сверлит его гневным взглядом.
– А с тобой разговор короткий, – говорит Пашке подозрительно ровным тоном. – Пошел вон!
Я буквально задыхаюсь от такой наглости. Вон?! Он же это несерьезно?! Паша победил!
Тренер хочет ещё что-то добавить, делает два шага в сторону, а потом обратно, бросает ещё пару ругательств, а потом разворачивается и выскакивает за дверь. После чего, наконец, в раздевалку проходит Луциано.
– За что он его так? – я почти плачу, пока во все глаза смотрю на первого тренера Пашки.
– Не обращай внимания, – отмахивается и подходит к чемпиону. Надавливает на его плечо, отчего парень садится на скамью.
– Что случилось? – тихо спрашивает, присаживаясь перед ним на колени. – Почему так грязно? Почему так долго?
Пашка молчит. Что они от него хотят? Прошло всего шесть раундов. Это что, долго? Каким они его видят? Машиной, роботом?
– Я не знаю, – наконец произносит боксёр, – как-то всё сегодня не так. Техникой не получалось его взять, уж больно продуманный оказался…
– И поэтому эмоции взяли верх, да? – Джаннини повышает голос, но видя, как Пашке искренне жаль, сразу затихает.
Тренер встаёт с колен, долго смотрит на чемпиона, а потом идёт к двери. Смотрю ему в спину, хочу остановить, спросить, что вообще происходит, но он останавливается сам и отвечает на мой не заданный вопрос.
– Иваныч тебя не выгонит, – говорит Пашке твёрдо, – пошумит и успокоится. Но ты мотай на ус, сынок. Когда-нибудь тебе попадется соперник, который будет превосходить тебя в технике, в выносливости, будет физически сильнее. Вот тогда твои эмоции не помогут.
– Я понял.
– Я на это надеюсь.
Тренер уходит, тихо прикрыв за собой дверь. В раздевалке повисает тяжёлая тишина, которую побыстрее хочется прогнать.
– Предлагаю отпраздновать твою победу, – говорю бодрым тоном и присаживаюсь рядом с парнем.
– Да? И как будем праздновать? – Пашка тоже бодрится, даже улыбается разбитыми губами, но глаза по-прежнему грустные.
– Ну, с таким лицом нас никуда не пустят, – говорю нарочито серьезным тоном и невесомым движение провожу пальцем по здоровенному синячищу под его левым глазом. – Поэтому отпразднуем скромно. Только ты и я!
Он ловит мою руку, и притягивает к себе. С наслаждение утыкаюсь носом в его плечо. С моих губ слетает выдох облегчения – Пашка успокоился.
– Только ты и я, говоришь?!
– Ага.
– Тогда пойдём со мной в душ? – лукаво улыбается, хотя знает, что я не соглашусь.
– Нет уж, – отодвигаюсь подальше, изображаю на лице возмущение. Будто он что-то противозаконное предложил.
– Но я хочу свой приз, – Пашка надувает и без того припухшие губы. Встаёт с лавочки, быстрым движением срывает с рук наполовину размотанные бинты, потом так же быстро избавляется от шорт и трусов, совершенно не стесняясь, демонстрирует мне своё достоинство, берёт полотенце и очень сексуальной походкой удаляется к душевым. Они, слава Богу, смежные с раздевалкой, и не надо выходить в коридор. Хотя я думаю, Пашка и это смог бы сделать.
– Я тебя жду, Милк-Милк, – слышу его голос, а потом включается вода.
– Нет, я не пойду, – говорю себе под нос. Скрещиваю руки на груди. Пригвождаю себя к лавочке и стараюсь не думать об абсолютно голом парне под струями воды.
Смотрю на дверь. А вдруг кто-нибудь зайдёт? А она даже не запирается.
Нет, нет, определенно не пойду.
– Вот блин, – вскакиваю, срываю с себя одежду и уже ни о чем не могу думать. Только о его жарком дыхании, сильных руках, а уже через минуту и о крепком мускулистом теле, которое вжимает меня в полупрозрачную стенку душевой кабинки.
Чуть больше трёх лет назад
Паша
– Сколько до боя?
– Три месяца.
– Сколько тебя не пускают на ринг?
– Глеб Иосифович, вы знаете, сколько.
– Отвечай!
– Восемь месяцев, – говорю сквозь зубы.
– Ты знаешь, почему? – врач одаривает меня тяжёлым взглядом.
– Я думаю, в этом здании все знают, почему. Потому что я чёртов псих! И как говорит Иваныч – совершенно не готов.
– Тогда скажи мне, почему ты не готов? – снова испытывающий взгляд врача. – Говори, Паш. Сергей Иванович не узнает о нашем разговоре. Я же обещал сохранять конфиденциальность. Дело в Милле?
– И да, и нет, – тяжело вздыхаю.
– Сколько вы уже вместе? Больше полугода?! Что не так?
– Всё так, – снова вздыхаю, – я счастлив. Правда. И Милла, я думаю, тоже. Просто… счастье, оно так не стабильно… оно такое хрупкое.
– Я не понимаю твоих страхов, Паш, – теперь вздыхает Глеб Иосифович.
– Я сам ни черта не понимаю. Знаю только то, что хочу для неё всего и сразу, даже луну с неба. А ничего не могу дать.
– Дело в деньгах? В спонсорах?
Я просто киваю.
– Сколько их осталось?
– Иваныч сказал, что вчера в его клуб поступила приличная сумма денег за одного подающего надежды боксера. Их внесли за Руса. И это был мой спонсор, – запускаю руку в волосы и тереблю их в нервном жесте. Вздыхаю. – Я так понимаю, у меня больше нет спонсоров.
– Будут другие, – заявляет врач-психолог.
– Но Милла?! Я не смогу обеспечить её жизнь. Скоро нас из квартиры попросят, – и так живо я себе это представляю, что от злости и безысходности бью со всей силы кулаком по столу.
– Не заводись раньше времени, – повышает голос Иосифович.
Наш разговор прерывает настойчивый стук в дверь, а потом она отворяется.
– Можно к тебе, дедушка?
Врач смотрит на то, как в кабинет входит парень приблизительно моего возраста, и на лицах обоих расплываются теплые улыбки.
– Заходи, Филипп. Хочу познакомить тебя с нашим чемпионом.
– Знаю-знаю! Павел Бесов! Рад, наконец, познакомиться! – тут же говорит парень и тянет мне руку для пожатия.
Я незамедлительно встаю и отвечаю на жест.
– Филипп Романов. Можешь звать меня Фил, – представляется с лёгкой улыбкой, кивает в сторону Глеба Иосифовича, – я его внук.
– Можно просто Паша.
– Я твой поклонник, – улыбается парень. – Ни одного проигрыша и все победы с нокаутом – это, конечно, круто.
От таких похвал как-то даже неловко.
– Я не просто так позвал своего внука, – вклинивается врач. – Садись, Паш. Садитесь оба.
Делаем, как он велит. Мне становиться очень любопытно, и я во все глаза смотрю то на врача, то на его внука.
– Дело вот в чём, – Фил сразу переходит к делу, – что ты думаешь, о боях без правил?
А что я о них думаю? Я далёк от этого «мяса».
– Не знаю. А что?
– Хотел бы попробовать?
– А кому я там нужен? – совершенно не понимаю, к чему они клонят.
– Ну скажем так, есть возможность тебя туда запихнуть, – Фил говорит деловито, забавно растягивая слова.
– И зачем мне это? – бросаю смешок. То ли от его тона, то ли от его предложения.
– Это совершенно другой мир, Паш, – заверяет меня парень, в то время как его дед живо кивает. – Там тебе можно не сдерживаться. Там ты можешь дать волю эмоциям. К тому же, это только на один раз. Просто попробовать.
– Ну и чья эта дурацкая идея? – до меня начинает доходить весь масштаб мероприятия.
– Джаннини, – подтверждает мои догадки Глеб Иосифович, – это идея Джаннини.
– Но зачем?
– В боксе ты висишь на волоске, Паш, – обрушивает на меня новость Фил.
Я вскакиваю со стула.
– Успокойся. Ещё не всё потеряно. Ты должен попробовать бои без правил, – говорит тихо, но уверенно.
– Как это поможет? – снова падаю на место, подавляя желание расхаживать из угла в угол.
– Сейчас я тебе всё объясню, – обещает Филипп. Скрещивает руки на груди и откидывается на спинку кресла, – только обещай – не заводиться!
Парень настолько собран, настолько спокоен, что его настрой передается и мне.
– Я слушаю….
