Читать книгу: «Бывший лучший друг», страница 16
Глава 26. Сын.
Наши дни
Паша
– Залезай, Павлик, на ринг. Буду тебя выматывать, – Джаннини демонстративно хрустит пальцами, прежде чем надеть «лапы».
– Что ж, давай, – хмыкаю, запрыгиваю на ринг.
Но тренировка как-то сразу не клеится. Я слишком подавлен, а Люциано слишком взволнован.
– Сколько она уже в коме? – не выдерживает напряжения тренер.
– Ты знаешь? Откуда?
– Влад, – коротко объясняет.
Понятно. Наш пострел везде поспел. Я не хотел говорить Джаннини. Для него Милла близкий человек, а он не так молод. Я боялся, что он плохо перенесет это известие. По той же причине я не говорю своим родителям. Ни к чему им эти волнения. Милла проснется и …
Она проснётся.
– Сколько, Паш? Влад не сказал, когда это случилось.
– Они попали в аварию сразу после той вечеринки. Титул чемпиона области, помнишь? Прошло четыре дня.
– Она проснётся, – Джаннини говорит так, будто по-другому и быть не может, и я благодарен.
– Спасибо, – скидываю перчатки, покидаю ринг, – ты не против, если мы отложим нашу тренировку? – спрашиваю с кривой ухмылкой. – Мне нужно в больницу.
– Поезжай, Пашка. Вся твоя жизнь – бой. Возьми тайм-аут, побудь лучше с Миллой, а ринг… он никуда не денется.
– Спасибо, тренер.
– Я больше не твой тренер, – горько усмехается.
У двери оборачиваюсь.
– Ты всегда будешь моим тренером. И неважно, хочешь ты этого или нет.
Ухожу, но слышу его тихий ответ:
– Я всегда хотел им быть…
Но Джаннини больше не тренирует чемпионов, а я больше не занимаюсь боксом. Мы больше никогда не будем работать плечом к плечу. И от этого горько.
Еду в больницу. Сейчас, воссоздав всю картину по кусочкам, могу с уверенностью сказать, что не отдам Миллу Владу. Только если она сама захочет с ним быть. А если так, то я… смирюсь. Отпущу её.
Больничные стены, как и всегда, внушают уныние. Длинный коридор к палате Милки кажется бесконечным, но сегодня – оживлённым. В отдаленье, возле нужной двери, замечаю несколько человек. По мере приближения узнаю каждого из них.
Глаза вылезают из орбит от такой встречи.
– Мама, папа. Что вы здесь делаете?
Мама порывисто меня обнимает.
– Паш, прости нас, но мы не могли по-другому.
– Что, ты о чём? – в недоумении отстраняюсь. Строго смотрю на родителей.
– Паш, обещай, что будешь вести себя адекватно? – это Влад. Он подпирает спиной дверь палаты, и его действие я расцениваю как преграду. Он не хочет меня впускать?
– Что с Миллой? – широкий шаг, и я уже возле Влада и двери. – Дай мне зайти, – мой поддельно спокойный тон выдаёт бурю внутри.
– Сын, – отец укладывает руку на моё плечо, – выдохни. С Миллой всё нормально, – морщится от собственных слов, – то есть все так же, как было.
– А что тогда? – срываюсь на крик. – Впусти, – шиплю на Влада.
– Павлик, – мама хватает меня за руку, – конечно, Владик тебя впустит, просто успокойся. Дай я тебе всё объясню, – в голосе матери паника, и это пугает.
– Хорошо, – отступаю. Все как будто выдыхают. Влад расслабляется. Напрасно.
Они меня совсем, что ли, не знают? Паша и выдержка всё равно, что тигр без зубов.
Дёргаю дверь, открывая её вместе с привалившимся к ней Владом. Скалюсь, когда он хочет схватить меня за плечо, и друг одергивает руку. Вваливаюсь в палату, а за спиной слышу мамины причитания.
" Это вы во всём виноваты. Ты и Милла. Вы скрыли от него правду…"
Дверь захлопывается за моей спиной, но я тут же теряю нить значимости этих слов. В голове не остаётся здравых мыслей. Только один вопрос.
Какого хрена здесь происходит?
Унылая палата, бледные стены, девушка, которую люблю. Её мать, притаившаяся на ветхом стуле. Всё вроде бы можно сказать обыденно. Но…
Во всей этой картине появилась маленькая деталь. Маленький мальчик – мальчик возле кровати Миллы, держащий её за руку. Этот мальчик услышал, как я ворвался в палату (словно медведь), а теперь смотрит на меня большими серо-зелёными глазищами. Его брови хмурятся.
– Шшш, – прикладывает маленький пальчик к губам, – мама… щпит.
Мама?
Я застыл. Парализован. Раздавлен. Ребенок Влада?
Бросаю взгляд на тетю Нину. Она, должно быть, понимает мой немой вопрос.
– Он твой, – шепчет, и отводит глаза.
Мой? Какого х…?
Глаза точь-в-точь как мои, и не только цвет. Их выражение, они смотрят с вызовом, бесстрашно. Темные волосы немного торчат и нуждаются в короткой стрижке. С такими волосами я сам борюсь исключительно машинкой.
О Боже, за это всё кто-то должен ответить…
Сын. Сын? У меня есть сын?!
Падаю на колени. Из груди вырывается то ли всхлип, то ли стон. Но я стараюсь взять себя в руки, чтобы не напугать мальчишку… сво… своего сына.
– Да, твоя мама спит, – мой голос становиться скрипучим, – но она обязательно проснётся… Как тебя зовут?
– Ваня, – вместо мальчика отвечает тетя Нина.
Иван. Ваня. Ванечка. Сын.
Он показывает мне два пальчика.
– О-о, тебе два годика, – голос совсем пропадает, – такой большой. Боже, какой большой, – шепчу еле слышно, – Как я мог это упустить? – проглатываю ком в горле. Протягиваю руку, – Я… Паша, приятно познакомиться, – улыбка сквозь слёзы.
Ваня хватается за мою руку. Маленькая ладошка в моей огромной лапе кажется невесомой.
Порывисто тяну его на себя, обнимаю. Ребёнок бесстрашно обвивает мою шею.
Мама Миллы тихонько всхлипывает. Ваня отстраняется и испуганно смотрит на бабушку.
– Всё нормально, Ванюш. Пускай мама отдыхает, а нам уже пора, – поднимается, протягивает ему руку. Но Ваня сначала смотрит на меня. Взгляд задумчивый и такой взрослый.
– Пока, – говорит мне и хватается за руку тёти Нины.
Мой голос совсем пропал, нахожу силы просто кивнуть.
Отступаю.
Они идут к двери, я за ними. Выходят в коридор.
– Ваня устал, – тетя Нина обращается к Владу.
– Конечно, я отвезу вас домой, – реагирует мой теперь уже точно бывший друг.
– Стоять, – цежу сквозь зубы, обращаясь к Владу.
– Я отвезу, я на машине, – тут же спохватывается мой отец и убегает вслед за тетей Ниной и моим сыном. Сыном!
Оставшиеся, а это Влад и моя мать, замерли и словно не дышат.
– Кто ещё знал? – мой голос дрожит. Я сдерживаюсь из последних сил.
– Мы узнали недавно, – сразу отвечает мама. – И то случайно. Хотели тебе рассказать, но…
– Как и когда ты узнала? Я хочу знать всё!
– Милла привезла Ванюшку к Нине, она вышла погулять с ним. Я шла с работы и очень удивилась, – начинает тараторить мама, подходит ближе, сжимает мне руку. – Паш, она сказала мне, что это ребенок Влада, но я же не дура. Ваня как две капли воды похож на тебя. Но Нина ничего не хотела слышать и увела Ванечку. И больше я его не видела. Не видела, пока четыре дня назад Нина не привела его к нам домой. Сообщила о Милле и аварии и попросила оставить Ваню ненадолго у себя. Не хотела его брать. Тогда же она и призналась, что это твой сын, что для нас с отцом было, конечно, очевидно. На следующий день мы сели в машину и отправились сюда вместе с Ваней. Вот и вся история, – разводит руками. – В чем я виновата? Что я должна была сделать? Позвонить тебе?
– Да, – без раздумий отвечаю, – как только увидела его впервые. Я что, не имею права знать правду? – этот вопрос адресую Владу. – Ты забрал мою девушку, а теперь ещё и моего ребёнка.
Наступаю. Влад выпячивает грудь. Храбрец.
– Девушку ты сам просрал. Сам так сказал, однажды, – скалится бывший друг. – Паш, правду тебе могла сказать только Милла. Она не хотела, ты не внушал ей доверия.
– И что это, черт побери, значит?
– А ты что, не помнишь? Так я тебе напомню, – явно доволен собой Владик. – Тусовки, Лика, клетка. Ну какой ты отец?
– Она знала, что это всё фикция. Она знала о неустойке. Фил должен был ей сказать… Фил… бл*дь, Фил знал? Он знал о ребёнке?
– Знал.
– Сука, – выплевываю. Сжимаю кулаки. Замечаю, как мама хмурит брови.
– Паш, не давай им то, что они хотят в тебе видеть, – уничтожающе смотрит на Влада. – Этот твой друг хочет, чтобы ты сломался. Крушил здесь всё, хочет показать Милле, что он лучше, стабильнее, надёжнее. Не давай ему этого. Ты не такой… теперь.
Она права, я победил своих демонов. А теперь, когда у меня есть сын… Сын! Боже, сын.
Улыбаюсь, чем шокирую Влада.
– Ты права, мам, – чмокаю её в лоб. Строго смотрю на когда-то друга, понимая, что наша дружба закончилась не сегодня. Она закончилась три года назад, просто я об этом не знал. – Ты достаточно поработал заместителем, Владик, – он хочет что-то возразить, но я выставляю руку вперёд, – я не закончил. Ты и так слишком долго обладал чужой мечтой. Милла моя, всегда ею была. Поэтому по-хорошему прошу – уходи.
– Ага, ещё чего? Ты теперь в прошлом, Паш. Мы вместе три года…
– Полтора, – поправляет его моя мать. В недоумении смотрю на неё. – Нина сказала, что первое время их отношения были фиктивными, – объясняет, пожимая плечами.
– Это правда? – выстреливаю взглядом в него.
– Да. Но какое это имеет значение? – нервничает. Сконфужен.
– Милла согласилась быть с тобой, когда увидела меня с Ликой? Я прав? – пазл в голове складывается в картинку.
На той вечеринке он целовал Миллу, она была холодна со мной, но за несколько минут до этого, прежде чем вмешалась Лика, я видел, как она на меня смотрела. Возле бара, когда наши взгляды встретились…
– Какой же ты урод, Владик. Всё сложилось просто идеально для тебя, да?
– Я ничего такого не делал, – наконец его голос срывается на крик. Железная выдержка летит к чертям, – ты всё разрушил! Сам! Только ты! – тычет мне в грудь пальцем. Мама пытается меня оттащить, но я не сдвигаюсь с места. Пусть он меня ударит, пусть бьёт, пусть покажет своё истинное лицо.
– А ты мне очень помогал, да? Разрушать помогал! Я думал, ты стараешься ради меня. Даже поехал к ней. А ты только и ждал, когда я споткнусь, и Милла бросится в твои объятья в поисках утешения. Ну что, дождался?
– Дождался! Да, бл*дь, дождался!
– Ну и какого тебе было, пока она полтора года тебя динамила? Сохранял ли ты целибат, Владик? – хмыкаю.
– Да пошёл, ты. Какое это имеет значение? Сейчас мы вместе.
– Ненадолго, – одно слово, словно приговор.
– Это мы ещё посмотрим, – а Влад не согласен с решением суда. Моего суда.
– Что здесь происходит? – в наши разборки вмешивается врач. Тот самый докторишка, от которого пользы, как от козла молока.
– Ничего, – Влад сразу усмиряет свой пыл, чем ещё больше меня раздражает. Как легко этот человек может переключиться. Вон как учтиво смотрит на доктора. Тошнит.
– Все разборки – за территорией больницы, – грозит нам пальцем врач, будто мы нашкодившие малыши, а потом заходит в палату Миллы. Следом заходит медсестра.
– Паш, правда, – мама пытается меня успокоить, – хватит уже. Не с Владом ты должен решать проблему. Милла придет в себя, и вы поговорите. Ты сам ей всё расскажешь. И о контракте, и о неустойке. И о том, что у тебя не было выбора.
Вибрация телефона. Смотрю на экран.
– Я сейчас, – говорю матери. Ухожу дальше по коридору. – Да, – выплевываю, принимая вызов.
– Мне на почту пришел новый контракт, – без предисловий начинает Филя, – я всё проверил, всё юридически правильно. Распечатал, тебе надо подписать.
– Порви его. А файл удали с компьютера.
– Что?
– Ты слышал.
– Что-то случилось? – осторожно интересуется мой аташе.
– Случилось, Филя, случилось. У меня теперь есть сын, но, чёрт, ты же об этом знал.
– Паш… – на тяжёлом выдохе, – прости, я…
– Что ты? Что ты хочешь сказать? Что у тебя не было выбора? Что ты выполнял просьбу Миллы?
– Нет, Милла не причём. Ты был связан контрактом на три года… Я не хотел для тебя ещё больших душевных мук. Что бы ты сделал, если бы узнал? Всё бросил? Платил бы Степанову? И на что бы ты их содержал? Миллу и Ваню.
– О, так ты думал обо мне? – роняю нервный язвительный смешок.
– Да, я думал о тебе. Паш, я не знаю, что ещё сказать, но мне жаль…
– Да, мне тоже жаль. Мне жаль, что меня окружают одни предатели… Короче, порви контракт, я закончил с клеткой.
Отключаюсь. Оборачиваюсь. Грозно взираю на свою мать и Влада. Они всё слышали.
Обхожу обоих и иду в палату Миллы.
– Проследи, чтобы тетя Нина не увезла моего сына, – даю указание маме.
– Она этого не сделает. Она сожалеет, что так поступила.
– А ты, – киваю Владу, – можешь быть свободен. Теперь я буду сидеть возле кровати Миллы. Я буду о ней заботиться. Я должен был делать это последние три года.
Не дожидаюсь его возражений и прохожу, громко хлопая дверью. Доктор и медсестра уже покинули палату, поэтому спокойно выдыхаю. Мне нужно побыть наедине со своими мыслями и с Миллой.
– Ох, Милк-Милк, – падаю на стул, беру девушку за руку, – что же ты наделала? Что МЫ наделали?
Глава 27. От судьбы не уйдёшь.
За три часа до аварии
Милла
Светло-серое, скромное платье аккуратно разложено на кровати. Смотрю на него тоскливым взглядом. Я всё ещё в нижнем белье, всё ещё не решаюсь одеться. Я не хочу ехать…
В моем сердце поселилась обида и… стыд. Я обижена, что Пашка связался с Ликой, и мне стыдно, что я скрыла от него сына. До сих пор не знаю, что главенствует во мне больше. Последний раз видела Пашу полтора года назад. Нет… один год пять месяцев и пятнадцать дней назад. Каждый этот проклятый день я убеждала себя, что всё сделала правильно. Он не был готов стать отцом. Вспоминала, как он ударил мимо проходившего мужчину на той вечеринке. Его приступы агрессии всегда пугали меня. А ещё эта Лика, которая заявляла на него свои права. Когда увидела их поцелуй, поняла, что Паша больше мне не принадлежит, что мне нужно вычеркнуть его из своей жизни. Двигаться дальше. Он же смог двигаться дальше! Значит, и я смогу.
Я приняла предложение Влада. Полтора года он добивался моего расположения, ухаживал, доказал, что никуда не денется. Я согласилась быть с ним. И мы попробовали. Не сразу, но я начала привыкать к нему. Привыкать к стабильности и спокойствию, которую он мне давал. "Страсть с Павлом сменилась на тихую гавань с Владом, и это правильно", – убеждала себя. Но есть самый главный вопрос, который задаю на протяжении полутора лет: люблю ли я Влада?
Ответ: Да. Наверное. Не знаю…
– Я не хочу ехать, – надуваю губы, изображая большого ребёнка.
– Почему нет? – спрашивает Владик.
– Там будет этот? – затеваю дурацкую игру.
– Кто этот? – Владу явно нравится эта игра.
– Ты знаешь, о ком я. Этот твой друг. Как его там?
На лице парня расцветает довольная ухмылка. Он знает, что я дурачусь, он знает, что так я скрываю свой истинный настрой. Но всё же он думает, что я больше не люблю Пашку. Полтора года я убеждала Влада в этом.
– Это невежливо, Милл! Ты прекрасно знаешь, как зовут нашего общего друга, – смотрит с наигранным укором.
– О, нет, нет, нет! Теперь это твой друг. Твой, только твой, и это не обсуждается.
Я не хотела, чтобы Влад общался с Пашкой, но так случилось, что за последний год их отношения наладились. Влад часто покидал нас с Ванькой, занимался развитием филиалов спортивных секций и постоянно виделся с Павлом. Их отношения стали спокойными, дружескими, может, даже доверительными. Влад говорил мне, что Пашка никогда не спрашивает обо мне. Я злилась, но не показывала этого. Но в скором времени ко мне наведался Фил. Он приехал по поручению Паши, узнать, как я, и просил, чтобы это осталось только между нами. Я ничего не сказала Владу, но Боже, как мне было приятно, что Пашка все ещё думает обо мне. Фил приезжал каждый месяц, на протяжении полутора лет. Видел, как рос Ваня, как он всё больше походил на своего отца, и эта тайна пожирала его изнутри. Она и меня пожирала, но я не могла отважиться и найти в себе силы что-то поменять.
"Он любит тебя, Милл, – постоянно твердил мне Филя. – Любит так сильно, что простит тебе эту ложь".
Но это не ложь, это предательство, а за такое не прощают.
Сейчас я не хочу ехать на эту вечеринку, впрочем, как и никогда не ездила на все предыдущие, потому что не знаю, как посмотреть Пашке в глаза.
– Вы вместе выросли, да вы рядом на горшках сидели. Когда ты наконец его простишь? – неуместный вопрос Влада, возвращает в реальность.
– Мне не за что его прощать, – вздыхаю.
Это меня надо прощать. Это мне нужно вымаливать прощение.
– Хорошо, – примирительным тоном говорит Владик. Заглядывает мне в глаза, пытается прочесть мои эмоции. Но я камень, я научилась скрывать свои чувства. – Поехали, а?
– Я не хочу.
Я не хочу.
И, Боже, как я этого хочу.
Смотрю в зеркало, делаю вид, что поправляю макияж. На самом деле старательно сдерживая слёзы.
Влад подходит сзади, обнимает, прижимается ко мне своим могучим телом. Нежно целует плечо, шею. Судорожно вздыхаю, зажмуриваюсь, смаргивая накатившие слезинки.
– Поехали, – шепчет сквозь поцелуи, думает, что я уже согласилась. Наивный. Сексом решить ничего нельзя. Ловлю его взгляд в зеркале, Влад тяжело вздыхает, отстраняется, разворачивает меня лицом к лицу.
– Паша ждёт нас, ты же знаешь.
Он ждёт не нас, он ждёт меня.
Но вслух:
– В честь чего мероприятие?
– Он взял титул, – коротко объясняет Влад.
Я изображаю полную незаинтересованность, и Влад, кажется, верит.
– Дай мне минуту, – прошу его, – чтобы одеться.
Когда остаюсь одна, позволяю себе снять маску безразличная. Хочется и смеяться, и плакать одновременно. Сегодня я увижу Пашку! Сегодня он увидит меня. Мы встретимся. Спустя один год, пять месяцев и пятнадцать дней.
За два часа до аварии
Паша
Её стройный силуэт я заметил, как только она переступила порог ресторана. Единственное, что остановило меня кинуться к её ногам, это то, что она была не одна. Милла шла под руку с Владом, что-то весело щебетала ему и выглядела просто обворожительно даже в обычном сером платье.
Я притаился. Пытался вести светскую беседу с многочисленными гостями, а сам прятался за их спинами, с упоением наблюдая за самой красивой в мире девушкой. Я не спешил подходить к ним, дал себе чуть больше времени, чтобы найти нужные слова. Но невозможно подобрать слов, когда весь твой дух выбивает при одном только взгляде на девушку, которую любишь всю жизнь. Я не переставал любить её…
В какой-то момент я потерял её из виду. У стола с закусками стоял только Влад, и я отважился подойти.
– Это кто у нас тут? – Влад замечает моё приближение, распахивает объятия. – Ну что? Титул?! Красава!
Киваю с довольной ухмылкой. Этот титул дался мне потом и кровью, но всё же легко. Бой – это просто, любовь – вот, в чём сложность.
– А что хоть за титул? – её голос звучит совсем близко. Он, словно музыка, ласкает слух. Прежде чем повернуться, секунду собираюсь с мыслями.
– Привет, – улыбаюсь самой добродушной улыбкой и тут же тону в её глазах.
– Привет, – Милла встаёт со стула, подходит ближе, пристраивает тарелку на стол. – Так что за титул?
– А… так это, – в одну секунду забываю все слова и от этого злюсь. Выгляжу полным кретином. А она так прекрасна. Боже, как она прекрасна. Мой взгляд скользит по точеной фигурке девушки, возвращаясь к голубым глазам. – Титул абсолютного чемпиона области в полутяжелом весе, – отвечаю на глубоком вдохе.
– Здорово!
Искренний возглас. Милла ловит мой тяжёлый взгляд, который пожирает её всю целиком. Она немного сконфужена от такого внимания.
– Ну давай, хвались! – Влад прерывает наши «гляделки». Задираю спортивную кофту, демонстрирую пояс «ММА».
– Клетка! – небрежно бросает девушка. Морщит свой прелестный носик. Вздыхаю. Я знаю, что клетка для неё как символ потери. Она и для меня потеря всего, что когда-то было.
– Это Джаннини? – Владик тычет пальцем в толпу. Там мелькает седая макушка тренера. – Пойду поздороваюсь.
На самом деле Влад пытается заполучить Люциано в свой штат. Джаннини открыл собственный закрытый спортивный клуб, но он так нужен Владику, что последний уже не знает, что и придумать. Но тренер больше не хочет никого тренировать, особенно детей. Он с этим закончил.
– А ты всё такая же, – мимо пробегает официант с подносом напитков. Беру бокал с шампанским, протягиваю Милле. Она без раздумий принимает.
– Да и ты не изменился. Мы всего-то полтора года не виделись, – заявляет с беспечным видом.
– Один год, пять месяцев и пятнадцать дней, – мне казалось, что я только подумал, а не сказал этого вслух.
– Что? – Милла немного в шоке. Значит, всё-таки сказал.
– Вот сколько мы не виделись, – мой голос снижается до шепота.
Милла отводит взгляд, пристально разглядывает бокал в своей руке. Мне кажется, что девушка дрожит…
– Как живёшь? – стараюсь разрядить обстановку.
– Всё хорошо, – сухо отвечает, – работа, дом, дом, работа.
Стандартная фраза, но почему-то тон выдаёт, что всё совсем не хорошо. Я не вижу, что она счастлива.
– А как дела с Владом? – начинаю ковырять. – На твоей руке нет кольца.
Девушку выдают глаза. За всей маской беспечности скрывается какая-то недоговоренность.
– Пока нет, – прячет руку за спину. – Когда у нас будет свадьба, я думаю, ты узнаешь об этом один из первых, – говорит с нотками злобы.
– Ты мне скажешь? – спрашиваю резче, чем хотелось.
– Нет.
– Влад? – хмыкаю. Конечно, Влад. Он позвонит мне, как только Милла скажет «Да». А она никогда не скажет «Да». – Ты хочешь, чтобы я пришёл? – задаю вопрос, когда слышу, что Владик пригласит меня, если что, на их свадьбу. И зачем мы об этом говорим? Зачем? Не это мы должны обсуждать, оставшись, наконец, наедине.
Хочу сменить тему, сказать ей, как скучал, но не успеваю даже рта раскрыть.
«Бес», – скандирует толпа. Зовут меня на сцену, ждут речь.
Проглатываю горечь, застрявшую в горле. Прежде чем уйти, внимательно смотрю на любимую девушку. Мои глаза живут своей жизнью и продолжают шарить по её телу. Поднимаются к губам и слишком надолго впиваются в них взглядом. Всё бы отдал, чтобы сейчас поцеловать эти губы.
– Я оставлю тебя? – прошу, а сам мечтаю остаться. Милла кивает, почти не дышит от моего тяжёлого взгляда, а когда ухожу, слышу её судорожный вздох. Я улыбаюсь.
Странное, немного отстраненное поведение девушки даёт мне надежду. Я слишком хорошо её знаю. Я знаю, что чувства между нами всё ещё взаимны!
Милла
Влад возвращается, как только Пашка поднимается на сцену.
– Ты в порядке? – сразу замечает мою нервозность.
– Да, – осушаю бокал, отвожу взгляд в поисках официанта с подносом волшебных напитков.
Мне нужно расслабиться.
– Точно в порядке? Хочешь, уйдём?
– Ты же говорил, два часа, – мой взгляд возвращается на сцену. На ней стоит красивый сильный парень, и когда он не смотрит, я не могу отвести взгляд.
Я не могу разобрать ни слова из того, что он говорит, потому что слишком поглощена своими самыми сокровенными желаниями. Я вспоминаю его сильные руки на своём теле, его страстные поцелуи, заставляющие моё тело дрожать и требовать большего…
Влад по-хозяйски кладет руку на моё бедро. Краснею до самых ушей, радуясь, что он этого не видит. Боже, о чём я думаю?
И сама себе отвечаю: "О том, чего никогда уже больше не будет".
Пашка заканчивает речь, так и не взглянув в мою сторону, от обиды больно закусываю губу.
– Я передумал. Можем уйти сейчас, – голос Влада пропитан упреком. Отдираю свой взгляд от Пашки, смотрю на своего спутника.
– Что не так? Ты же хотел, чтобы я поехала, и вот я здесь.
Пашка спускается со сцены, бегает взглядом по толпе собравшихся и, наконец, смотрит на нас.
Смеюсь в голос. Влад смотрит с недоумением.
– Что? Ты хотел, чтобы я повеселилась, вот я и веселюсь.
Но в следующую секунду мне совсем не весело. На широких плечах чемпиона весит какая-то полуголая девица. При виде этой картины отворачиваюсь, а Влад хмыкает.
– Павлик в своём репертуаре, – бубнит себе под нос.
– Он волен делать, что хочет. Он свободен и не обременен обязанностями.
– Да, но почему тогда ты смотришь с такой болью?
– Тебе показалось, – выдавливаю. Отворачиваюсь.
И как бы ни хотела узнать, кто его новая пассия, сдерживаюсь и смотрю лишь на бокал в своей руке.
– Ты всё ещё его любишь? Да?– шепчет Влад, обдавая дыханием кожу на щеке.
Упорно молчу. Что я могу сказать?
Он прав.
– Давай просто не будем об этом, – прошу спустя минуту. Ставлю пустой стакан на стол, – Пашка… он…
Хочу сказать, что он дорог мне, снова врать, что как друг. Вот уже три года я вру, что он просто бывший лучший друг.
Но мои слова застревают в горле, когда меня словно волной окатывает холодная жидкость. Платье неприятно липнет к груди.
– Ох, мне очень жаль…
Паша
Чертова Лика!
Быстро пробираюсь сквозь толпу, кого-то задеваю локтями, не переставая извинятся.
– Исчезни, Лик, – цежу сквозь зубы, как только ровняюсь с ней.
– Но я…
Хочет как-то оправдаться за содеянное, но я вижу в её лице притворство. Впрочем, как и всегда. Лика искусно лжёт.
– Исчезни, – повторяю жестче, и девушка уходит.
Милла остервенело трёт пятно на платье. Влад пытается её как-то утешить.
– Это бесполезно, – причитает Милка. – Давай уйдём, – шепчет Владу.
– Милла, – зову её, она не смотрит на меня.
– Всё нормально, друган, – друг хлопает меня по плечу и старательно прячет улыбку. Эта ситуация его явно веселит. – Мы, наверное, поедем.
Нет. Чёрт побери, нет. Я не хочу, чтобы она уезжала!
– Ничего не нормально, – гневно шипит девушка и всё-таки впивается в меня взглядом. – Какого черта она это сделала? – подходит так близко, что её дыхание щекочет мне кожу.
– Я прошу прощения за неё, – извиняюсь за Лику. Я растерян. Это чертово платье не стоит того, чтобы злиться. Но что-то подсказывает мне, что дело не в платье, а в Лике.
– Мне ничего от тебя не нужно. Ни извинений, ни внимания. Просто оставь нас, ладно? – говорит спокойно, будто взяла себя в руки. Пренебрежительно машет рукой в мою сторону. А мне хочется поймать эту руку. Поцеловать каждый пальчик… Рефлекторно хватаюсь, лишь на миг наслаждаясь мягкостью её кожи.
– Успокойся, Милк-Милк, – говорю с улыбкой, но Милла грубо отпихивает мою руку.
За спиной проносятся шёпотки. Милка хмурится, она не любит быть в центре внимания, а мы к сожалению в эпицентре этого самого внимания.
И я топлю себя ещё глубже. Вновь пытаюсь поймать её за руку.
– Не называй меня так, – цедит Милла сквозь зубы, бросая затравленный взгляд на зевак за моей спиной. Отпихивает мою руку, прячась за плечом у Влада.
Это обескураживает. Я смирился, что она с ним, но знать и видеть – это разные вещи. И мне вдруг хочется его уничтожить. Горе-друг, должно быть, ловит мой взгляд, потому что воинственно скалится. Я мог бы его избить, и даже больше, но она никогда меня не простит.
Старательно беру себя в руки, смотрю на Миллу, а она пятится. В её лице вдруг читается испуг.
Это отрезвляет.
Хочу улыбнуться, сказать какую-нибудь шутку, но она так быстро убегает, что остаётся лишь смотреть ей вслед.
– Мда, Паш, – вздыхает Владик, – вот и поговорили.
– Что её так напугало? Почему она ушла? – с непониманием смотрю на друга.
– Ты, – шокирует меня Влад. – Милла запомнила тебя, как неадекватного парня, бьющего морды первым встречным. Помнишь ту вечеринку полтора года назад?
Она не может так думать. Она не может считать, что я неадекватен. Это неправда.
– Да и вообще, она не хотела ехать. Поехала, потому что я попросил, – надменно добавляет друг. Тянет мне руку. – Ладно, нам пора.
– Позвони, как доберётесь, – прошу его, – когда Милла успокоится.
– Хорошо. Позвоню. И мои поздравления, Паш.
– Спасибо, – роняю безэмоционально, погружаясь в свои мрачные мысли.
Влад уходит. Смотрю ему вслед, испытывая ничтожнейшее из чувств – зависть. Он идёт к моей Милк-Милк. Он будет с ней, а я…
Как всегда один.
Прощаюсь со всеми, говорю, что устал, и ухожу в гостиничный номер.
Милла
За несколько минут до аварии
Какая же я дура!
Не нужно было ехать… Невозможно находится рядом с человеком, которого любишь всей душой, и знать, что эта любовь – пережиток прошлого. Он всё ещё с Ликой… А я с Владом, но наши отношения висят на волоске. Он не станет всю жизнь дожидаться ответных чувств от меня. Он не железный.
– Ну ты даёшь, Милл, – Владик лучезарно улыбается и идёт к машине. Боже, он такой хороший, надёжный, безупречный. А я… просто его не люблю. – Ты что как ошпаренная убежала?
– Ты знаешь, почему.
– Он изменился. Я говорил тебе.
– Да, я знаю.
Я знаю.
– К тому же я рад, что это платье безнадежно испорчено, – веселится Владик. Выезжает с парковки. – Оно ужасно и тебе совсем не идёт.
– Да? – изображаю грозный вид.
– Да. Откуда оно у тебя?
Вот и что я ему скажу? Что давным-давно, когда за Пашкой бегала Вика, которая любила вульгарно одеваться, и мой тогда ещё просто друг сказал мне, как ему не нравится, когда девушки выставляют всё напоказ, вот тогда я решила для себя одеваться скромнее. Нет, этого определенно говорить нельзя.
Делаю музыку громче. Какой-то задушевный реп заполняет салон авто. Слова песни кажутся каким-то близкими и родными, отчего слёзы непроизвольно бегут по моим щекам.
– Ты плачешь? – Влад смотрит с тревогой.
– Нет, – смахиваю влагу с глаз. Отворачиваюсь к окну, проглатываю накатившую тоску.
– Да что с тобой? – взволнованно спрашивает Владик. – Неужели из-за платья?
Поворачиваюсь к нему, взглядом вылавливаю красный свет светофора.
– На дорогу смотри! – мой голос срывается на крик.
Всё происходит слишком быстро. Удар, боль, падение в бездну.
Пустота.
Темно.
И вдруг голос бывшего лучшего друга. Он просит меня остаться с ним. Цепляюсь за эту просьбу и за его голос.
Но потом вижу свет.
Он обволакивает, утягивает, затапливает.
И словно кино, вижу их…
Воспоминания…
