Читать книгу: «Ты не знаешь о дочери», страница 2

5.

Этим утром нам с Олей пришлось выезжать намного раньше обычного, чтобы успеть заехать к Наташе.

– Доброе утро, – улыбнулась женщина, увидев нас на пороге.

– Доброе, – ответила я и завела за руку в холл ребёнка. – Поздоровайся, дочь.

– Здравствуйте, – скромно сказала она и опустила глаза в пол.

– Олюшка у нас стесняшка, – ответила я Наташе. – Олечка, это Наташа. Она… мой друг.

Как ни пыталась подобрать слова, но рассказать дочери, что у неё теперь есть бабушка и дедушка, пока так и не смогла. Наташа кинула на меня пронзительный взгляд, всё поняла, но не стала сейчас акцентировать на этом внимание.

– Ты останешься с Наташей сегодня, потому что сад не работает, – сказала я Оле. – Я приеду за тобой вечером.

Оля боязливо посмотрела на Наташу, сжимая в руках своего любимого зайца, которого я позволила дочке взять с собой сегодня.

– Не бойся, – погладила я её по голове. – Я Наташу давно знаю. Она тебя не обидит. И вон там телефон есть, видишь? Если что – звони. Помнишь номер мамы?

– Да.

Мы с Олькой вдвоём выживали. И я помогла ей выучить наизусть мой рабочий номер и номер Даши на всякий случай.

– Значит, ты всегда можешь мне позвонить. Всё, милая, мама на работу опаздывает. Слушайся Наташу, хорошо?

– Хорошо… – растерянно смотрела на меня она, пока я шла к выходу.

Наша жизнь теперь изменится. Как раньше никогда уже не станет, и нам обеим придётся к этому привыкать.

Вышла под завывающий ветер и практически побежала на автобусную остановку – адски холодно, да и опаздываю я уже на самом деле.

В офис влетела как ошпаренная, и едва успела переобуться, снять пальто и взяться на папку, как в приёмной появился Пётр Сергеевич.

– Доброе утро, Катенька.

– Доброе утро, Пётр Сергеевич.

– Ну что – отвезла к Наташе Олю?

– Да, как и договаривались.

– Вот и чудно. Я ей, конечно, рассказал, кто такая Оля.

– Я поняла.

– Осталось тебе рассказать девочке, кто такая Наташа и я.

Пётр сканировал меня своими серыми глазами, словно догадался, что я так и не нашла в себе сил рассказать дочери о том, что у неё появились дедушка и бабушка.

– Расскажу, конечно. Сегодня вечером.

– Договорились.

Катя, сегодня нужно подготовить конференц-зал для большого собрания. Пригласить всех начальников отделов к трем часам дня.

– Хорошо, – кивнула я. Готовить зал мне придётся не впервые. – Всё будет сделано. Только не пойму – это же нужно было приготовить на завтра, или я что-то путаю?

– Не путаешь, – ответил Пётр. – Просто планы изменились. Роман прилетел вчера. И уже сегодня готов обсуждать план компании.

– Как сегодня? – папка из моих рук выпала.

– Обычно – сегодня, – повторил мужчина. – А что тебя так удивляет?

– Нет, ничего, – сказала я и подняла папку с пола. – Как скажете. Всё будет готово.

– Тогда работай.

Пётр ушёл к себе, а я положила папку на край стола и отправилась в уборную. Мне надо было умыться и успокоиться. Руки так и дрожали. Щёки горели.

Открутила кран с холодной водой и слегка ополоснула их, чтобы сильно не повредить макияж, и выдохнула.

Значит, он приедет уже сегодня.

Разницы особой не было – сегодня или вчера, однако меня перетрясло.

Почему же я так боюсь встречи с прошлым лицом к лицу?

Потому что между нами осталось слишком много недоговорённостей. Точку поставили как будто насильно и неожиданно.

Потому что боюсь узнать, что без меня ему прекрасно живётся.

Потому что сильна ещё обида, несмотря на то, что прошло много лет. Такое не забывается.

И Оля. Моя тайна от бывшего жениха. Теперь эта тайна будет раскрыта…

***

Когда конференц-зал был готов, сотрудники офиса выстроились в ряд – приехало новое начальство.

– Прошу любить и жаловать – Роман Петрович, мой сын и наш новый сотрудник! Кому-то из вас он уже знаком – прошу полюбить еще больше!

Все смотрели с любопытством, и только одна я хмуро смотрела в пол. Не было сил поднять глаза на того, кто сейчас в дорогих ботинках и костюме шёл по вестибюлю нашего офиса в кабинет директора и его заместителя. Мне слишком хорошо он знаком, смотреть на него необходимости не было, да и больно. До сих пор всё отзывается в груди тупой болью…

А теперь мне придётся с ним сталкиваться каждый день в офисе. Я надеялась, что уже давно повзрослела и перестала им болеть, но теперь, когда я осознавала, что он прямо сейчас идет по нашему коридору, поняла, что меня снова бьёт мелкая дрожь, как будто я опять робкая школьница, такая же как и он. В большей степени от страха – я не хотела, чтобы он узнал мой секрет. Но рано или поздно все тайное становится явным.

Роман проходил как раз мимо меня, когда вдруг остановился и повернул голову. Он смотрел мне в лицо, пока я пыталась справиться со вмиг сковавшим меня льдом. Я так давно не видела этих серых глаз, которые всегда имели надо мной необъяснимую власть. Я подняла голову и встретилась с пронизывающим насквозь взглядом.

Он узнал меня. И остался этим фактом, что я тоже нахожусь тут, очень недоволен. В глазах – серый шторм, губы плотно сжаты, а мышцы напряжены. Я слишком хорошо его знаю, чтобы не считать эмоции Романа. Точнее, знала, сейчас, спустя почти пять лет, я уже ни за что не ручаюсь.

Но он ничего не сказал. Нахмурился и снова пошёл вперед, а я засеменила следом – ведь я, по сути, теперь и его секретарь тоже, и должна пойти за своим начальством.

Едва мы оказались в приёмной, Роман и его отец ушли в кабинет. Рома тут же налетел на Петра Сергеевича, а мне было слышно каждое слово.

– А что ОНА тут делает?

– Катя?

– Ты думаешь, мне здесь знаком кто-то еще или я бы не заметил Рыжую?

– Ничего я не думал, – сказал его отец. – У Кати был сложный период, я помог ей с работой. Она проявила себя как ответственный сотрудник, и я оставил её в штате. Чем мешает тебе, что она тут работает?

– Я бы не приехал сюда, если бы знал, что ты привёл в офис её!

– Роман! Ну работает тут Катя, никому не мешает. Чего ты взъелся? Сам же говорил, что всё в прошлом. Вот и оставь это там.

– Как тебе вообще пришла мысль взять на работу её? – кипятился Роман. – Ту, что так со мной поступила?

– Я тебе уже говорил, что я не уверен, что ты правильно все понял. Но ты ведь упёртый баран и всё решил! Так отвяжись от девчонки. Пусть работает спокойно – это было моё решение взять её сюда. Тем более ты последние годы не планировал возвращаться в Россию.

Значит, Пётр Сергеевич тогда усомнился в том, что случилось между нами… Неожиданно. Я думала, он считает так же, как его сын, и на его стороне. Считает меня виновной в нашем болезненном и резком разрыве.

– Я всё видел своими глазами, папа, – твёрдо заявил Роман. – И после этого ты берёшь на работу эту… дрянь? Которая вот так поступила с твоим сыном?

– Она всё слышит, Рома, – одёрнул его отец.

– Пусть слышит. Рыжая, ты дрянь! Надеюсь, слышно очень хорошо, и скоро ты уволишься сама! Потому что вдвоем мы на одной территории не останемся!

Боль затопила сердце до такой степени, что я закусила нижнюю губу так, что брызнули слёзы. Он так ненавидит меня, а у меня перед глазами так и стоит образ уже взрослого, красивого мужчины, когда-то влюблённого в меня мальчишки. Теперь мне кажется, что всё это было лишь сном.

6.

РОМАН.

Меня так и бомбило и едва не подкидывало к потолку, что ОНА снова посмела прикоснуться к моей жизни и вмешалась в неё спустя годы.

Та, кем я так долго болел. Чьи голубые глаза, медные, пахнущие клубникой волосы, мягкие губы, которые узнали первые поцелуи, и нежные руки пытался тщетно забыть.

И мне удалось вырвать её из своей груди – мне больше не больно.

Но встреча воочию, да ещё такая неожиданная, словно выбила почву из-под ног. Едва увидел её, повзрослевшую, но всё ту же робкую рыжеволосую девчонку, как перед глазами тут же пронеслась вся наша история: школа, общий дом, мой арест, аттестат, первые поцелуи, первый секс с ней, вступительные экзамены, годы студенчества… А потом в один далеко не прекрасный день этот чёртов Катёнок, которого я любил до одури, меня предала. Променяла. Разменяла. Обманула. И убила на хрен.

Меня и до сих пор нет. Другой Роман теперь живет, а того мальчишки, который наивно верил в любовь, в свою девочку, которую полюбил, и мечтал о светлом будущем с ней, – больше нет. Она его убила. Сама. Своими же руками.

Я давно уже не вспоминал о ней. Лишь редкие сны бередили старые раны: она во сне была моей, смеялась или кайфовала во время занятий любовью… Но утром я забывал об этих снах или не обращал на них внимания.

Это всего лишь сны. Воспоминания. Призраки прошлого. В те моменты я был счастлив, и сознание просто воспроизводит то, что я видел и ощущал – Рыжую и любовь.

На расстоянии не помнить её было гораздо проще. Теперь увидел её – и меня едва не разорвало от гнева – какого чёрта отец притащил сюда эту рыжую стерву, зная, какую глубокую рану она мне нанесла тогда?

Время прошло – да. Боль притупилась – да. Но мозгами-то я помню, как мне было хреново из-за этой дряни, сколько было бессонных ночей и даже, стыдно признаться, слёз. И ведь не мальчик уже был, а всё равно первое время порой сами собой слёзы выступали, когда я тосковал по ней и скулил ночами.

Но я не поддавался слабости. Терпел и ждал, когда перестану так умирать по ней каждый день. Нужно было ждать.

Я знал, что назад пути нет.

Прощения ей нет.

Любви больше нет.

Нас больше нет.

А теперь эта стерва стоит и смотрит на меня своими огромными голубыми глазами, словно сама невинность, словно бы ничего не случилось. Но меня не провести – я знаю, кто ты, Романова Екатерина, и знаю, чего ты стоишь. Больше ты меня не проведёшь никогда в жизни. Нам точно не по пути.

– Так, – оборвал меня отец. – Прекрати немедленно цирк. Не смей оскорблять при мне женщину. Сядь. И послушай отца. Сядь, сядь. Тебе надо успокоиться. Воды попей… Это не тебе решать, кто будет работать в компании. Я против увольнения Кати.

– Предлагаешь уволиться мне? – изогнул я одну бровь.

– Зачем? – свел брови вместе отец. – Работай. Она мой секретарь, не твой. Чем она тебе мешает?

– Я уже сказал – мне неприятно её видеть здесь после всего, что было, – отозвался я.

– Оставьте это в прошлом – вы же взрослые люди, – развёл руками он. – Катя, между прочим, узнала о том, что ты прилетаешь и будешь работать в компании, вчера, но ни слова не сказала против.

– Потому что не я её предал, – напомнил ему я. – Она – меня.

– Это вы сами разбирайтесь, – ответил отец. – Что там точно произошло у вас – я не знаю, со свечкой не стоял. Но я не думаю, что Кате было сильно легче после того, как ты всё бросил и улетел к матери. Но просто она умеет не смешивать личное и работу. Ты чего устроил детский сад, Ром? У вас сейчас совсем разная жизнь, вот и не трогайте друг друга. Тебе я дам нового секретаря в любом случае.

– Да уж, пожалуйста, дай другого, – сарказм из меня так и пёр. – Бестолковки мне не нужны.

– Она не бестолковка!

– Кому как, папа.

– Ещё раз повторю – я против ухода Кати из компании, – твёрдо говорил отец. – Не смей ей строить козни, ты слышишь меня?

– Я не собирался. Что за глупости, пап? – задал я вопрос.

– Ты можешь, Рома, – внимательно посмотрел он на меня. – Я прекрасно помню твои выкрутасы и в школе, и в университете потом. Поэтому предупреждаю сразу – я против третирования девушки. Ей нужна эта работа, ей ребёнка кормить надо.

– Ребёнка? – переспросил я.

– Да, ребёнка, – повторил отец.

– У неё есть… кхм, ребёнок? – В горле отчего-то резко запершило, как будто эта новость могла быть для меня неприятной.

– Ну есть, раз я это сказал, – снова нахмурился отец. – Чему ты удивляешься? Катя – взрослая девочка, и у таких бывают дети. Вот и у неё родилась дочь.

– Да нет, я не удивляюсь, – ответил я задумчиво. Конечно, логично, что у неё была какая-то жизнь после меня и даже появился ребёнок. Когда-то я сам хотел дочку от неё. Ничего удивительного, что этого же захотел кто-то ещё. Теперь Катя свободна и вольна решать свою судьбу сама. – Она замужем?

– Нет, – сказал отец. – Одна воспитывает дочку. А тебе какая разница, Ром?

– Никакой, – ответил я. – Пытался понять, чего ради ты её так защищаешь.

– Она мне не чужая, – пожал плечами он. – Ты прекрасно сам это понимаешь. Когда Кате понадобилась работа, я предложил ей место в компании. Сначала рядовым секретарем, позже она дошла до места моего личного секретаря – девочка вовсе не бестолковка, как ты её несправедливо назвал, она умница, шустрая, всё помнит.

– Ой, пап, ну прекрати её нахваливать, а то я сейчас расплачусь от умиления, – фыркнул я.

Ценный кадр, даже если отбросить наши родственные связи.

– Бывшие родственные связи, – поправил я его. Или, скорее, убеждал в этом себя. – Бывшие, папа. Сейчас нас больше ничего с ней не связывает.

– Кто знает, – туманно отозвался отец.

– Ты о чём? – взглянул я на него.

– Ни о чём, – сказал он. – Просто так сказал. Давай-ка прекращай, Роман, травлю девчонки, и давай обсудим дела.

7.

– Катенька, я тут… – в приемную вошёл Виктор с папкой документов.

Мужчина увидел, что я плачу, и замолчал, а я спешно отвернулась, чтобы вытереть слёзы. Не стоит плакать на работе, но что сделать с тем, что мне больно прямо здесь и сейчас?

Виктор подошёл ко мне и развернул за плечи к себе

– Так, что за слёзы? – задал он вопрос.

– Я… Ничего страшного не случилось, извините, – с трудом выговаривала я слова от переживаемых эмоций.

– Кода ничего страшного не случается, так люди не плачут, – сказал он. – Кто тебя обидел?

Я в ответ молча хлюпала носом. Не рассказывать же Виктору, из-за чего болят мои старые раны.

– Пётр ругался из-за дочки твоей? – предположил он сам. – Так давай я с ним поговорю. Объясню ему.

– Н-нет… Он не ругал меня.

– Тогда почему ты плачешь, Катя?

– Я не хотела бы это обсуждать.– ответила я наконец. – Это личное.

– Хорошо, – кивнул он. – Личное так личное… Но ведь я мог бы помочь. У вас явно сложности какие-то.

– Нет, спасибо, – покачала я головой. – Тут только мне самой разбираться.

– Точно?

– Да.

– Уверена?

– Да.

– Как тогда, с квартирой? Тогда ты тоже решила, что сама справишься.

Я опустила глаза. Да, это моя боль и ошибка. Я доверилась не тем людям. Когда Олечке исполнилось два года, я решила продать квартиру бабушки и купить поменьше, но ближе к этому офису, в который меня взял Пётр Сергеевич, едва Оля стала ходить в сад на полный день. Продала я квартиру, как и все. Деньги получила. А вот с покупкой случилась неудача. Я решила сэкономить и купить квартиру в недостроенном доме. Проект был почти готов, как уверял застройщик, буквально ещё полгода, обещали они. Это было дешевле, чем снимать комнату в общежитии, в которое мы временно переехали с Олечкой и где ждали, когда дом сдадут. Но стройка затянулась… Она выглядела брошенной, дом так и остался на той стадии, на которой я вложилась в покупку квартиры в нем. Жить в нём было невозможно. Компания перестала выходить на связь. Заговорили о мошенничестве. Мы писали в прокуратуру, но пока заставить застройщика достроить наконец дом или вернуть деньги нам не удалось. Вот уже больше чем полтора года у нас ни квартиры, ни денег, и мы с дочкой вынуждены ютиться по углам. Когда я получила повышение и прибавку к зарплате, смогла позволить себе снять для нас с дочерью однокомнатную не ахти какую квартиру. Всё лучше, чем общежитие. Впрочем, и на съемных квартирах бывали разные случаи. С одной мы в панике съезжали, потеряв часть вещей, – сосед-алкоголик уснул в постели с сигаретой. Сам сгорел заживо, и у соседей квартиры погорели…

Так уже хочется свой угол, но пока не получается. Я в самом деле не посоветовалась ни с кем по поводу вложений в недостроенный объект недвижимости, всё решила сама. Но боюсь, что даже если и обсудила бы эту ситуацию с кем-то, то всё равно рискнула бы – условия и район, где строился дом, были прекрасными: новая квартира, нам хватило на две комнаты, не последний этаж, есть балкон, рядом сад и школа, и до офиса ехать всего несколько остановок на автобусе. Мечте не суждено было сбыться, но я же не могла этого предвидеть!

– Нет-нет, – заверила я Виктора. – Никаких серьезных сделок я не провожу. А если надумаю – обязательно посоветуюсь с Петром Сергеевичем.

– Вот и правильно, – кивнул Виктор. – Можешь и со мной посоветоваться. Я тебе в помощи никогда не откажу.

Я взглянула на него. Сейчас большая редкость, чтобы кто-то предлагал свою помощь просто так. Тем более такой занятой человек, как Виктор.

– Спасибо, что снова предложили помощь, Виктор Петрович, – мягко улыбнулась я. – Я ценю это.

– Ты мне очень нравишься, Катенька, – ответил он, не стесняясь своих слов. – Ты всегда можешь обратиться ко мне. Я помогу.

Виктор нарушил личные границы и мягко провёл по моему лицу пальцами. Я застыла на месте, не зная, как реагировать. С одной стороны – ласка совсем невинная, но, с другой стороны, она неуместна в офисе.

Дверь кабинета Петра Сергеевича открылась, и в приёмной очутились он и Роман. Виктор убрал руку и сделал шаг от меня. Интимность момента мигом испарилась.

Я же поймала на себе острый взгляд серых глаз – взгляд Романа. Он видел, конечно, что Виктор со мной нежничает. Выбрал он время, конечно… Роман хмыкнул и равнодушно отвернулся от меня. Пошёл на выход.

Так и должно быть. Роме всё равно на то, кто меня касается теперь. Это больше не должно волновать его. Всё правильно. Но в голове невольно появились призраки прошлого – как он ревновал меня к другим парням. К Попову в школе, потом к сокурсникам в университете. И как его трясло, когда он решил, что я была с другим. А теперь – просто равнодушно отвернулся и ушёл. Времена меняются… Мы с ним оба больше не те девчонка и парень, которые впервые влюбились, познали радости любви и сходили с ума друг по другу. Мы изменились. Всё изменилось. Так и должно быть. Мы теперь словно из разных миров.

– Катя, – вклинился в наш диалог Пётр Сергеевич. – Поехали за Олей. Я тебя отвезу. На сегодня все свободны.

– Да, конечно, – встрепенулась я. – Минуту, порядок наведу на столе и спущусь.

– Мы будем ждать на подземной парковке.

– Мы? – не поняла я, хотя догадка, кто такие “мы”, у меня была.

– Ну да, – ответил он. – Рома едет с нами.

– А… – протянула я, чувствуя, как холодеют пальцы. Какая странная реакция… Не на то, что мы поедем в одной машине, хотя и на это тоже, а потому что Роман явно, что логично, остановился пока в доме родителей. А там Оля… – Ну да, понятно. Я сейчас спущусь.

– Давай, ждём.

Я собрала папки в аккуратную стопку и пока оставила на столе. В другое время я бы обязательно их расставила в шкафу для бумаг как положено, но сегодня я ограничена во времени – меня ждут Пётр Сергеевич и Роман. Кстати, интересно – мне теперь Рому звать Роман Петрович? Всё-таки мы в офисе работаем, а он – начальство. Надо же, как повернулась жизнь… Рома – мой начальник. Мой мучитель в школе. Моя тайная страсть весь десятый класс. Моя первая любовь весь одиннадцатый и весь университет. Отец моей Олечки. Тот, кто растоптал меня. Тот, по кому я вылила столько слёз, что, если бы они были водой, я бы смогла напоить ею весь мир. Тот, из-за которого я лечила депрессию.

Теперь он – мой начальник.

А судьба умеет шутить… Только не всем смешно от её юмора.

“И сказал Бог, что люди никогда не встретятся друг с другом. И сделал он Землю круглой, и смеялся, смеялся, смеялся…”

– Катя, – обратил мое внимание на себя Виктор. – Я тоже хотел предложить тебя подвезти, и выпить кофе. Знаю одно чудесное место… Но, видимо, сегодня не судьба?

– Ну вы же слышали, – ответила я. – Мы едем с Петром Сергеевичем. Оля же у них дома.

– Понимаю, – кивнул мужчина. – Что ж, тогда в другой раз. А вы, пожалуйста, не расстраивайтесь. Улыбка идёт вам куда больше. Она у вас, Катенька, потрясающая.

– Спасибо, – улыбнулась я ему той самой, потрясающей.

– Доброго вечера, – сказал он мне.

– Доброго, Виктор Петрович.

Он ушёл, а я выключила компьютер, переобулась, надела пальто и вышла к лифту, чтобы затем доехать до цокольного этажа здания, где у нас располагалась подземная парковка.

8.

Когда я села в авто на заднее сиденье, Пётр Сергеевич привёл машину в движение и вывел её на дорогу. Роман сидел рядом с ним впереди и хмурился. Ему не нравилась компания в виде меня. Столько лет прошло, а здесь он совсем не изменился – все негативные эмоции, так же как и раньше, написаны на его лице. Мне это неприятно, конечно, но я не могу выбирать. Придётся иногда ездить с ними, чтобы отвезти или забрать Олю, пока сад не откроют наконец для посещения его детьми. Быстрее бы уже открыли, что ли… Мне и доставлять хлопоты Наташе неудобно – у неё самой растёт Никитка, тот ещё шалопай, да и ездить в их дом было и без того не самым приятным мероприятием для меня, а теперь так вообще. Видеть постоянно красивое, но вечно недовольное лицо Питерского-младшего не очень-то хочется…

Я смотрела на дорогу, пытаясь сбросить непонятно откуда взявшееся напряжение с себя, – ну, увидела я его, и что теперь? Трясёт, как будто я опять школьница, над которой он насмехался при всём классе, а я потом плакала в уборной…

Сделала несколько глубоких вдохов. Я спокойна. Я свободна. Я сильная, и я с этим справлюсь.

Это просто Роман. Прошлое. Пусть остаётся там. Я не буду переживать из-за него.

Эта мантра помогла немного вернуть себе равновесие, и я сама почти поверила, что не переживаю. Вот только острые взгляды на меня в зеркало заднего вида смущали и задевали за живое.

Ну и что он пялится? Ищет во мне мне признаки прошлой весны?

А потом Роман заметил и мой взгляд. Несколько секунд смотрел в мои глаза, и мне снова показалось, что провалилась в прошлое: он и я, рука в руке, глаза в глаза… Снова пробила нервная дрожь. Всё же эти воспоминания пока ещё больно жалят. Больше ни с кем я не была так счастлива. И больше никто из ныне живущих не причинил мне такой боли. Только он.

Но я не буду показывать свою слабость перед ним. Не дождётся!

Только я хотела гордо вскинуть подбородок, как Роман протянул руку к зеркалу и небрежным движением повернул его так, чтобы не видеть меня.

– Ром, че творишь? – возмутился Пётр.

– Мне показалось, криво висит.

– Водитель тут я! – заявил он и немного повернул зеркало обратно. Только я в него увидела уже лишь ухо Романа.

Не то чтобы я собиралась и дальше разглядывать его через зеркало, но сам жест неприятно царапнул по сердцу. Вот как ты со мной, Роман… Впрочем, чего я ожидала от, по сути, постороннего мне теперь человека?

– Это какого года машина? – завёл Рома разговор с отцом.

– Прошлогодняя.

– Нормально.

– Ещё бы, могу себе позволить.

– Я тоже хочу такую.

– А ты ещё не заработал.

– Заработаю. А пока мне подойдёт и постарше марка.

– Рационально, – хмыкнул Пётр. – Хвалю.

– А движок на сколько?

Мужчины болтали о машинах добрую половину пути, пока я снова провалилась в свои мысли. На душе какая-то слякоть стояла… Когда-то белый чистый снег там кое-то истоптал грязными ботинками, да так и осталось.

Посреди пути Пётр Сергеевич остановился.

– Наташа просила кое-каких продуктов купить. Кать, тебе ничего домой не надо?

– Нет, – отозвалась я, вдруг начав нервничать по новой, осознав, что сейчас мы с Ромой останемся в одной машине вдвоём. Она, конечно, вовсе не тесная, как консервная банка, но всё равно эта мысль не давала мне покоя…

– Ром, со мной пойдёшь?

– Нет. Не хочу… Задолбался уже с этими перелётами.

– Ладно, тогда ждите, я быстро.

Он ушел, и мы остались в тишине. Какое-то время так и сидели молча, но я прямо нутром ощущала, что Роман за мной наблюдает и что-то хочет сказать. И очень сомневаюсь, что это “что-то” будет для меня приятным… Уж мне ли не знать, что он виртуоз в умении причинить боль словесно. Ему надо давать мастер-классы по навыку “как убивать врагов силой слова”.

– Ты планируешь искать новую работу? – спросил он, повернув зеркало на меня.

Я прикрыла на миг глаза, чтобы не начать с ним ругаться прямо здесь. Я же говорила – если Рома откроет рот, то мне это точно не понравится.

– Не гони меня, Ром, – ответила я, снова увидев его серые глаза в отражении зеркала.

– Ну, может быть, Екатерина Премудрая предложит ещё уйти мне из собственной фирмы?

– Я ничего тебе не предлагаю. Не перегибай, Рома. В конце концов, ведь это ты вернулся в мою жизнь, а не я в твою. Я работаю на твоего отца – так вышло – уже несколько лет, а ты только приехал. И почему же я должна куда-то вдруг уходить?

– А чтобы тебе самой спокойнее было, – нагло заявил мужчина, глянув на меня взглядом, в котором плясали хорошо знакомые мне черти.

Эта фраза означала, что Роман будет меня травить и цеплять, как в школе, ради своей забавы. Да уж, меня ждёт “прекрасное” времяпровождение в офисе… Не было печали, что называется.

– И чё тебя вообще принесло сюда? – вырвалось у меня раньше, чем я успела об этом подумать.

– Слышь, Рыжая, – нахмурился Роман. – Я, может, ещё у твоего величества должен спрашивать разрешения, куда мне перемещаться или не перемещаться?

– Нет, конечно… Извини, – потупила я глаза. А потом снова подняла их и смело взглянула в его лицо, чтобы он понял, что сдаваться и убегать в страхе, поджав хвост, я не намерена. – Ты волен ехать куда хочешь… Но и я тоже. И я не стану ничего менять. Мне нужна эта работа. А если тебя не устраивает моё присутствие – поискать другое место можешь ты.

– Да что ты говоришь, – передразнил он меня, и мне отчаянно захотелось залепить ему по ухмыляющейся, не до конца бритой роже.

– А почему тебя так волнует, что я буду работать в компании твоего отца?

– Совершенно не волнует, – ответил он. – Просто ты сама по себе меня бесишь.

– Почему? – спросила я. – Ведь всё в прошлом, не так ли?

– Конечно в прошлом, – равнодушно отозвался он. – Но ты забыла, как ты себя повела? Мне неприятно с тобой даже в этой машине находиться, ясно? А как ты собираешься работать на одной территории?

Слушать его было очень обидно, снова ком в горле встал. Но ведь он любил меня… Когда-то. Мы ложились с ним в одну постель. Он когда-то даже признавался мне в любви… Хотя бы из уважения к прошлому мог бы не оскорблять меня с самой первой встречи… Но я слишком много хочу от Питерского, судя по всему.

Как был хамом и грубияном, так им и остался.

– Обыкновенно, – пожала плечами я,\взяв себя в руки. Я не стану при нём плакать и унижаться, как это было в гимназии. Да, это будет для меня испытанием, но мы ведь не в детском саду, чтобы не иметь возможности справиться со своими эмоциями и хотелками. Или “нехотелками”. – Брать и работать. Тебя ведь никто не заставляет со мной общаться, правда же?

– Ещё бы заставили, – хмыкнул он. – Тем более тебе есть с кем общаться… Как, впрочем, и всегда было. Всегда находился тот, кто тебе сопли утрёт. Да, Рыжая?

Я снова подняла на него глаза. Это был камень в огород Виктора. Но Рома несправедлив к нему. Ладно он обижает меня, но зачем он так некрасиво говорит о друге собственного отца?