Читать книгу: «Метод Даниша. Часть 1», страница 3
Глава 3
Мефодий
– Сев, – Лилия оглядела мою комнату (к счастью, я приучил себя содержать ее более или менее в порядке), зачем-то еще глубже завернулась в мой халат. – Мне нужно будет сказать Мету о тебе.
– С нетерпением жду знакомства с твоим сыном, дорогая моя Лилия, – охотно ответил я.
– Все не так просто, – осторожно сказала она.
– В чем дело? – мягко спросил я. – Мой Яшка сразу понял, что я безнадежно влюблен, так что с этой стороны проблемы нет.
– Яша не против нас? – удивилась Лилия.
– А почему он должен быть против? – я удивился еще больше. – Я ему не соперник, у него сейчас есть какая-то девица, с которой он пытается встречаться. Отношения идиотские, но обычные для его возраста.
Лилия коротко рассмеялась, но быстро вновь стала серьёзной:
– Я думала, вдруг он надеется, что ты сойдешься с его мамой.
Я едва не расхохотался, а Люц, кажется, не стал сдерживаться.
– Лилия, у меня с его матерью нет ничего уже так давно, что я иногда удивляюсь, что у нас есть Яшка. Она живет своей жизнью, я своей, у нас нет никаких проблем, Аглая у меня даже денег давно не просила – я сам содержу сына и не люблю посредников, а у нее, по всей видимости, новый сожитель – обеспеченный человек.
– Ясно, значит, вы с Аглаей развелись давно, – подытожила Лилия.
Ух, а я забыл спросить, когда умер Клим. Ладно, сейчас исправим это незнание.
– Дорогая Лилия, прости, я не подумал! У тебя с мужем, наверняка, были прекрасные отношения, – надеюсь, я сделал достаточно виноватое лицо.
– Да, мы любили друг друга, и Мет сохранил об отце хорошие воспоминания.
– Сколько времени прошло? – осторожно спросил я.
– Десять лет, – вздохнула Лилия.
– Срок солидный, – ну милая моя Лилия, это же уйма времени!
– И Мефодий уже большой мальчик, – напомнил я вслух.
– Да, – согласилась Лилия, – но с тех пор, как умер Клим, я… не пыталась больше заводить отношения… поэтому, не знаю, как Мет отнесется к тебе.
– Дорогая, – торжественно начал я, – обещаю тебе, что я сделаю все, чтобы понравится Мету и сделать счастливой тебя. Давай на знакомство я подарю ему новую модель утела.
– Всеволод, – строго ответила Лилия, – неужели ты считаешь, что дорогая модель утела решит проблему?
– Почему нет? – искренне удивился я.
Ой, дама ты моего сердца, еще никогда в моей жизни дорогие подарки не портили отношений. Они помогали мне заполучать и любовь женщин, и даже уважение к папе от Яшки.
– Мет не будет любить и уважать тебя за дорогой подарок, – вздохнула Лилия, – равно, как и не будет тебя не уважать, если подарка не будет. Тут нужно сделать простое, но сложное дело – установить с ним контакт. Он увидит, что мы любим друг друга, и постепенно проникнется к тебе уважением, а возможно, даже и симпатией. Мет и без подарков должен увидеть, что ты – хороший человек.
– Безусловно, ты права, дорогая Лилия, – сразу же согласился я. – Тогда, возможно, произвести приятное впечатление помогут вкусные конфеты к чаю?
– Конфеты к чаю – это пожалуйста, – кивнула Лилия. – Только без сахара.
«Не вижу логики», – хмыкнул Люц.
«Логика в цене, Люцик», – улыбнулся я.
«Конфеты, знаешь ли, хозяин, тоже денег стоят. И немалых. Особенно из натуральных какао-бобов».
– Когда же знакомство? – бодро спросил я вслух.
– Нужно подготовить Мета, я скажу, когда настанет удобный момент.
***
Прошла уже почти неделя с нашей ночи любви и решения жить вместе, как только мы будем представлены идеальному сыну Мефодию, с ехидного комментария Люциуса, не увидевшего особой разницы между новеньким утелом и шоколадными конфетами, а удобный момент все не наставал.
Лилия по-прежнему не знала, как деликатно и правильно сообщить своему хрупкому ранимому мальчику о том, что она предаст память его папы, начав жить со мной, ибо наверняка папочка Клим, умирая, мечтал, что Лилия будет до конца жизни страдать, неся крест матери-одиночки. Словом, я сначала ждал, потом злился, потом почувствовал спасительную иронию в своем настроении и решил, что нервничать и торопиться не нужно. В конце концов, эти современные подростки – такие же эгоисты, какими были и мы в их возрасте, только чуть хуже. Словом, я ждал, когда смогу отправиться в следующий этап своих приключений.
Для разнообразия, а также из-за понимания того, что Лилии очень сложно будет что-то изменить в своей жизни, а тем более оставить Мефодия без присмотра в своей квартире хотя бы на пару дней, я предложил моей милой даме сердца переехать к ней, как только решится вопрос с согласием Мета.
В моей жизни, наконец-то, предстояло новое приключение – жить в хрущевке. Ах, милый Люциус не знает, что это, да и у меня не было такого опыта раньше. В детстве я жил в обычном панельном доме, затем в кирпичном, а когда разбогател, то начал снимать апартаменты в престижной эковысотке «Петр Первый» на 17-м этаже. Мне особенно нравился парк на крыше, где я частенько гулял с Люциусом, и уютное кафе на верхнем этаже, где можно было выпить восхитительный кофий и съесть вкуснейший пирог из натуральных вишен. Конечно, мне будет не хватать всего этого привычного комфорта. Но разве можно отказаться от такого интересного приключения, как жить в проходной комнате высотой с меня, упираться коленями в дверь, сидя на стареньком унитазе, мыться в ванной, где тесно даже развернуться, готовить кушать на кухне, размером с мой туалет в «Петре»! Я не могу пропустить такого приключения! Поэтому я смело шагаю навстречу ему. Да, Люциус, мы будем гулять на улице. Нет, парк на крышах хрущевок не предусмотрен, там бывают только огородики. Огромного балкона-сада нет. И кафе тоже нет, но зато оно наверняка есть недалеко от дома. И вообще, не бурчи, псина. Что может быть ужасней скуки!
*
Май все больше вступал в свои права и прогревал сырой питерский воздух. Мне нравится середина мая. В воздухе чувствуется предвкушение лета и скорых белых ночей, радостное чувство, что холода и осенняя слякоть настанут не скоро.
Не смотря на весеннюю, так радовавшую меня погоду, возле Невы дул прохладный ветер, и я застегнул плащ. Завтра Яшке 21, он станет совершеннолетним. Это значит, что я буду свободен от обязательного дежурства в его квартире. Но это не значит, что я не буду следить за каждым шагом своего отпрыска через сеть. Более того, я буду звонить Яшуле, спрашивать, где он, и сверять ответы с реальностью. Иногда буду рассказывать об этом Лилии и слушать ее воззвания к доверию, затем пронаблюдаю, на какой неделе совместного проживания она захочет узнать, где проводит время ее ненаглядный сын-идеал. Кстати, надо будет все-таки взломать его проф на Школьниках, возможно, там есть интересная информация. Ну или хотя бы фотография. Я ведь до сих пор не знаю, как выглядит мой будущий пасынок.
Итак, завтра Яшкино совершеннолетие. И вот проблема такого прекрасного папы, как я: чем старше становится мой сынок, тем труднее ему подобрать подарок. Когда-то этот милый мальчик радовался железной дороге и поезду, бойко летящему на пару по пластиковым рельсам, сегодня я не уверен, что произведу нужное впечатление новейшей моделью утела. Нужно добавить к этому предсказуемому подарку какой-нибудь нюанс.
Я шел по набережной, смотрел на водную рябь и силуэт Петропавловской крепости, шпилем цепляющей причудливые облака. Где же ты, вдохновение? Все спешка, работа с блогом, редкие вылазки в город по делам без верного Люциуса. Все никак не выберусь на шумно разрекламированную выставку оживших фигур Екатерининской эпохи. Яшка говорил мне, что им дали в школе задание – посмотреть выставку «Величественный век Екатерины» и написать эссе. Яшка не умеет писать ни эссе, ни прочие сочинения в иных жанрах. Как-то странно и обидно – я писать люблю, а сынок… Природа отдохнула.
Я честно хотел сходить на этот разафишированный полет во времени, а именно такие ощущения нам предлагались в рекламе, и самому написать эссе, выложить в своем блоге и отослать Яше ссылку «Учись, щенок!».
Надо бы сходить. Нет, не просто поставить галочку в своем профиле напротив рекламы этого мероприятия, а именно сходить. В идеале с Люциусом. Потом. Сейчас нужно придумать, что купить сыну на совершеннолетие. Где же ты, мое вдохновение? Что подарить? Я грустно плелся по набережной. Нева, уж сколько раз ее фотографировали на память и для рекламы, но река по-прежнему заставляет людей запечатлевать ее вновь и вновь.
Стоп. Яшка что-то говорил о том, что хотел бы быть фотографом. Понятное дело, не миллионпервым в списке, выскакивающем на запрос в сети, а знаменитым и, что еще более предпочтительнее, высокооплачиваемым, чтобы сынок однажды смог сказать мне: «Плевал я на твои карманные!»
Камеры в новом утеле крутые, фотографии выйдут отменные, если будет на то воля Яши. К фотографиям нужен фотоальбом для самых лучших снимков. И о чудо, я придумал, что нужно добавить к основному подарку –хендмейд-фотоальбом. Это дорого, что и понятно – за эксклюзив и неповторимость нужно платить, отправляемся по магазинам на Невский.
Я повернулся, чтобы идти вдоль Зимнего к Невскому проспекту, как мое внимание привлек стоявший неподалеку юноша. Вернее, не столько он сам, сколько его одежда – вязаный кафтан. Это был очень оригинальный, связанный вручную серый кафтан. Весьма фактурный и стильный. Мне нравилась эта модная новинка – остроумное переосмысление одежды трехвековой давности. Я даже сожалел, что мне не шло это одеяние под выбранный мой стиль. Несколько раз тайком от Яшки я примерял разные модели кафтанов, но что-то меня не устраивало в этой новомодной реинкарнации. Наверное, эта одежда больше подходила младым резвым отрокам, нежели уставшему от жизни и скуки писателю. Яшка несколько раз уже просил у меня кафтан, но я поставил условие – убрать цветные волосы или носить парик (чего уж там, соответствуй возрожденной моде! Да пребудут с тобой букли!). Яшка долго сопротивлялся, но когда все же убрал красноту, кафтан больше не просил. Возможно, тоже тайком примерил.
Вязаный кафтан я видел впервые. Довольно удачным образом он сочетался с обычными потертыми джинсами и полусапожками. Очевидно, юноша изо всех сил пытался быть стильным, не имея для этого должной финансовой возможности.
Я усмехнулся, хотел бросить остроту Люциусу, но с сожалением вспомнил, что сейчас без своего верного друга. Надо бы запечатлеть на утел этот любопытный образ и обсудить его с моим умным псом. Кафтанчик не мешало бы показать Яшке. Да и вообще – весь облик странно модного юноши. К моему величайшему сожалению, у Яшки напрочь отсутствовало чувство стиля. Из всех модных новинок он выбирал всегда самое бестолковое, яркое, кричащее и неоправданно дорогое.
Юнец в вязанном кафтане наоборот, показался мне достаточно интересным, не смотря на то, что на нем не было ни одной дорогой вещи. Кафтан был связан из обычной пряжи, которую можно купить и в реале, и в сети, а джинсы были той модели, которая не выходила из моды, наверное, с конца 80-х прошлого столетия, обувь и вовсе при ближайшем рассмотрении оказалась даже старой. Но тем не менее, во всем этом облике было что-то интересное. Пожалуй, надо будет описать Люциусу этого нетипичного представителя современной молодежи: грустный юноша лет осьмнадцати, высокий и хорошо сложенный, печаль шла его не слишком приметному лицу, впрочем, не лишенному приятности. Ветер трепал его темные волосы натурального оттенка, редкого среди молодого поколения, увлекавшегося сейчас яркими шевелюрами. Словом, юнец был удивительно неприметен и оригинален одновременно.
Очередной сильный порыв ветра выхватил из его рук яркий билет на ту самую выставку, попасть на которую я не то, чтобы мечтал, но был бы не против. Спросить, стоит ли туда идти, что ли?
Я уже хотел окликнуть юношу в кафтане, как настороженно замер. С ним было что-то не так. Юношу явно повело, я был уверен, что он сейчас упадет. Самое что удивительное, я ни на секунду не сомневался, что парень не был пьян. Ему явно нехорошо.
– Я могу чем-то помочь вам, молодой человек? – громко спросил я, приближаясь к нему.
Юноша поднес руку к лицу, что-то выпало из его рук. Я проводил взглядом упавший предмет и понял, в чем дело. Это был маленький ингалятор, у юноши явно начался приступ астмы. Было несколько лет в моей пестрой биографии, когда я, хоть и недолго, но был врачом-эстетхирургом: в основном наращивал кожу на бесчисленных лицах стареющих дамочек, но кое-что в общей медицине тоже мыслил. Я поднял ингалятор, поднес к лицу обмякающего юноши, затем заставил его облокотиться на слегка расставленные руки.
– Ну как? Лучше? – я вслушивался в его дыхание, пытаясь понять, нужно ли вызывать скорую или все обошлось.
Кажется, обошлось.
– Благодарю вас, – еле слышно сказал он.
Ну как же все-таки жаль, что рядом нет Люца, его остроумные комментарии снизили бы романтический пафос, в который я уже начал впадать, мысленно описывая этот авантюр для своего блога.
– Думаю, вам, юноша, нужно отменить все ваши дела и отправляться домой, – произнес я.
Парень ничего не ответил: или не услышал меня, или был все еще ошеломлен приступом. Дыхание его постепенно выравнивалось. И я раздумывал, могу ли уже идти, выполнив свой врачебный долг.
– Вызвать такси? – решил предложить я.
Юноша покачал головой.
– Я не могу оставить вас здесь, ибо меня замучает совесть и призрак Гиппократа, так что давайте-ка я вызову машину.
– У меня нет денег на такси, – тихо ответил младой страдалец.
– Я оплачу эту услугу, – произнес я и, встретив его удивленный взгляд, добавил: – Если вы будете чувствовать неловкость от моей достаточно скромной лепты в добрые дела Вселенной, то можете вернуть мне долг в любое удобное для вас время. Можем обменяться контактами. Как ваше имя?
– Мефодий, – ответил он.
Ух-ты! Не может быть!
– Волков? – вырвалось у меня.
– Да, – теперь на лице юноши было настоящее, неподдельное изумление. – Откуда вы меня знаете?
– Я вас не знаю, милый юноша, но зато знаю вашу очаровательную маму – учительницу моего сына.
– А, – Мефодий кивнул.
Загадка имела простой ответ – и это его успокоило.
– Лилия Сергеевна – ваша мама, не так ли? – на всякий случай уточнил я.
– Да, – кивнул Мефодий.
– Увы, мой сын оказался неспособным ни к музыке, ни к пению, в чем мне Лилия Сергеевна честно призналась. Хотя могла бы не делать этого и заработать на моем отпрыске неплохие деньги. Уж коль вы сын Лилии Сергеевны, то я непременно должен убедиться, что с вами будет все благополучно! Никаких возражений, молодой человек!
Я достал утел, отправил запрос на такси.
Машина подъехала очень быстро, так что Мефодий еще не пришел в себя окончательно. Я помог ему сесть и подумал, что теперь уж дорогая моя Лилия Сергеевна не отвертится, и мое вселение в хрущевку все же состоится.
***
Мое вселение в хрущевку возлюбленной учительницы музыки не состоялось: по приезде в квартиру, которая, как я узнал, наводя исторические справки, оказывается, была большая – трехкомнатная, обнаружилось, что Лилии Сергеевны не было дома. Мальчишка дал честное слово, что ему гораздо лучше, и мне пришлось вежливо откланяться, заверив его в абсолютной необязательности возвращать долг за такси. Но зато я смог не спеша осмотреть свое будущее место проживания. Это был один из тех кусочков города, куда так и не добралась нога человеческого прогресса: пятиэтажки, построенные еще в 60-е годы прошлого века как временные, благополучно дожили до наших дней под ежегодные обещания реновации. Жильцы, по всей видимости, воспринимали эти обещания примерно, как ожидание прихода коммунизма в те времена, когда СССР существовал свои последние дни, поэтому жили своей жизнью, делая все возможные пристройки и застройки, взращивая огородики на балконах и на крышах. Дом и подъезд, где жила моя музыкальная нимфа, был примечателен тем, что кто-то необычайно красиво разрисовал стены дома снаружи и изнутри. Очевидно, что рисунки делались в разные годы и с разным уровнем мастерства. Потертые временем алые паруса и почти исчезнувшая Ассоль явно были новее, чем неумело, но очень старательно нарисованный фрегат на волнах в закате. Место для объявлений было стилизовано под старинный свиток, а домофон, выглядящий ровесником динозаврам, обрисован рындой, веревку к которой не нарисовали, а просто вклеили в стену.
– Креативно тут у вас, – отметил я. Сделал несколько снимков, выслал себе в профиль с пометкой «Обсудить с Люцем».
Заодно посмотрел, где находится Яшка. Дома, зависает в «дежурной» квартире, которая вскоре станет его. Один, значит что-то строчит в своем профиле. Я заглянул в его блог. О, мальчишка побывал на выставке «Величественный век Екатерины», выложил селфи с императрицей (кто бы сомневался), всунул свою физиономию в плоское тело Потемкина (удивительно, как не идет треуголка этой современной физиономии, не обремененной излишними размышлениями о жизни и знаниями о ней же). Я вспомнил Мефодия и его странный кафтан, так удивительно ему подходящий. Идеальный сыночек моей музыкальной музы – интересно, будет ли он вежлив, когда узнает, что вскоре я вселюсь в их скромные квадратные метры. Жаль, что не удалось толком рассмотреть квартиру изнутри. С некоторых пор я поклонник той теории, что квартирная обстановка может многое поведать о хозяевах. Не удивлюсь, если в прихожей моей возлюбленной есть комод, стоящий там со дня новоселья предков Лилии Сергеевны в шестом или седьмом колене, и пианино в спальне моей любезницы примерно с тех же времен. Я читал, что тогда было модно отдавать детишек в музыкальную школу.
***
Воспоминание было ошеломляюще ярким. Он точно ее видел раньше: величественная женщина, давно уже немолодая, стареющая достойно и одновременно отчаянно цепляющаяся за красоту, женщина, когда-то привлекательная, волнующая умы мужчин, теперь увядающая. Хотя и увядающая красиво.
*
Глава 4
Императрица и король
Я все же выбрался на выставку «Величественный век Екатерины». Что ж, современные технологии дали возможность на некоторое время действительно перенестись в атмосферу двора этой удивительной императрицы. Ее запечатлели уже немолодой, несколько стереотипной – волосы аккуратно уложены в прическу 80-х 18 века, лень искать название, с платьем мудрить не стали – сделали копию с одного из портретов, ибо всегда найдется умник, знающий о моде того времени больше, чем историк моды. Мне было интересно лицо, которое ожило, благодаря неким днк-технологиям, активно рекламируемым всегда, когда воспроизводили чей-то исторический облик. Лицо Екатерины получилось интересным: нарумяненное, набеленное, носящее признаки былой привлекательности. Сделали и морщинки, причем весьма искусно, можно сказать, даже несколько натуралистично. Интересно, была ли эта женщина привлекательной в контексте своего времени для мужчин, жаждущих стать ее фаворитами? Или им нужны были только возможности взлететь на самый верх, и какая разница, как выглядит возносящая их! Любопытно было бы знать, эта женщина казалась им красивой, потому, что она императрица, или она обладала тем самым умением нравиться, в котором была уверенна и писала в своих записках?
Я заглянул в профиль сыночка:
– Выставка отпад, брюлики – агонь, платья у всех отвал, был в образе Потемкина – все равно не понял, как спать с бабушкой. Табакерка и трон – запредел! Не понял, как раньше писали пером, это как-то совсем мегакреативно. А камзол мне идет. Короче, смотри на фото.
«Фот» всего 25. Типа краткость – сестра таланта. Огонь-отпад-мега-круто. Да уж! Прямо в образе он был, слова-то какие мы знаем-употребляем! Ах, Люциус, печально я гляжу на это поколенье.
Люциус напомнил о себе нетерпеливым перебиранием лап.
– Сева, мы будем сегодня читать?
– Конечно, мой друг в пятнышках, запись в блоге сыночка вдохновила меня прочитать что-нибудь историческое.
Люциус согласно вильнул хвостом.
– Давненько мы с тобой не терзали начинающих писателей.
Я зашел на сайт ориджиналов «Будущие классики». Это был один из наиболее раскрученных сайтов, где выкладывалось для всеобщего прочтения все то, что приходило в голову возомнившим себя писателями. Говорят, до изобретения всемирной сети подобное, если сочинялось, то не выкладывалось нигде, никогда и слава Богу.
Я зашел в раздел «Исторические романы».
– Так, кого бы сегодня осчастливить?.. О, Люциус, давай-ка почитаем роман… К примеру, этот, оценка – две короны. Называется «Луи и его любовь».
– Какое оригинальное название, – отозвался удобно располагающийся в своем кресле мой пес.
– А как я заинтригован! – продолжил я, открывая текст.
– Прям какое-то новое слово в литературе, Сев, – поддакнул Люц. – С легкой такой аллитерацией.
– Да-да, луи-любовь, бог ты мой, как же раньше никто не додумался до такой игры слов!
– Только сейчас все началось! Давай же, Сев!
Взошедшее солнце осветило роскошный особняк, построенный по моде начала семнадцатого века в стиле барокко.
– О да, по моде 17 века, в стиле барокко. Какая прелесть! Ведь все же знают, как выглядят особняки того времени, правда, Сев?
– Совершенно верно, Люц, поэтому мы не будем утомлять читателя описанием какого-то особняка, построенного по моде 17 века.
В Версале давали бал.
– Погоди, Сев. Я правильно понял, что особняк, построенный по моде 17 века в стиле барокко – это Версаль?
– Да, а что не так, Люц? Или ты предпочел, чтобы автор написал, что взошедшее солнце осветило многоэтажку, построенную по моде 17 века?
Люц катался по полу от смеха.
– А чем не многоэтажка? – я изобразил изумление.
– Версаль, Сев, это домик в деревне! – пролаял Люциус, и я тоже захохотал.
– Точно, однако же продолжим.
Бал закончился только под утро, когда солнце давно уже встало,
– У автора явно какой-то пунктик, связанный с солнцем.
– Так роман про короля-солнце, поэтому и бал был, пока солнце не взошло и не взошло давно. Однако ты сбил меня, пес. Итак:
Бал закончился только под утро, когда солнце давно уже встало в отличие от своего тезки, спящего в блестящем ложе из сияющей парчи.
– Не понял, король бал проспал что ли? Я уже слегка запутался, Сев.
– Совершенно верно, Люциус. Был уже закончился, солнце встало, король уснул.
– Прям на балу?
– Нет, несносная псина, тут же указано, что король спал в своем блестящем ложе.
– То есть король спал в ложе, бал заканчивался, солнце встало.
– Примерно так. Продолжим.
Лицо короля было спокойно и величественно…
– Он даже не храпел?
– Разумеется, нет, это же так портит романтический текст. Итак, лицо его величества было величественным.
Но вот веки его слегка дрогнули, длинные ресницы взмыли вверх, явив миру одни из самых красивых и пронзительных глаз, которые когда-либо видели солнце.
– Опять солнце?
– Опять и снова, дорогой Люц, не понимаю, чему ты так удивляешься!
Придворные торопливо выстроились рядом с королевским ложем, чтобы приветствовать Его Величество, поведать ему новости и помочь облачиться в красивую пышную одежду, украшенную кружевами, обшитую золотом и драгоценными камнями, как это было модно в 17 веке.
– О, под модный особняк 17 века у нас нарисовался и костюмчик по моде 17 века!
– А как иначе, ведь не мог же Людовик одеться в костюм по моде 18 века!
Луи слушал новости вполуха, без интереса. Ему было скучно. Государственные дела обременяли его каждый день, а вот настоящей любви так у него до сих пор и не случилось.
– Да, печаль прям какая, вы думаете, нам, королям, легко?
– Да, Люц, вот так живешь себе, отбываешь маскарады, как наказание, через силу строишь всякие особняки типа Версаль, превозмогая депрессию, назначаешь министров, и никакой тебе любви.
– Да, очень грустная жизнь у Людовика, – делано вздохнул Люциус.
– Ваша матушка задерживается, чтобы поприветствовать Вас, Ваше Величество. Позвольте в ожидании зачитать Вашему Величеству письма от короля Англии и Франции.
– Да, как бы между делом можно и читнуть, что написали коллеги, – хихикнул Люциус.
Людовик кивнул.
–Какой Людовик, Сев? Был же Луи!
– Четырнадцатый, глупая ты псина, не учившая историю!
Людовик кивнул. Ему были не интересны эти письма, но нужно было чем-то занять себя, пока появится королева-мать.
– Погоди, Люц, а что за страна такая – Англия и Франция.
– Это две страны, Сев.
– А король у них значится один?
– Получается, что да, один, общий!
– Ваше Величество, только что позвонила Ваша матушка, она не выйдет сегодня к вам.
– Чего??? Сев, ты уже начал стеб или там правда это написано?
–Нет! Клянусь остатками своей чести, матушка короля позвонила!
– Тогда стесняюсь спросить, но рискну: а куда она позвонила?
Я перечитал еще раз строку. Нет, не показалось, «только что позвонила Ваша матушка».
– Это был видеозвонок или она ограничилась портативным телефоном?
– Нет, конечно. Алло, девушка, это Версаль, соедините меня с Людовиком!
Я и Люциус громко хохотали, представляя себе эти картины.
– Я полагаю, что мобильный был инкрустирован бриллиантами! А Людовик вел свой блог? Или это за него делали министры? Не королевское это дело – писать народу тексты.
– Да еще с эмокартинками.
–Люциус, ты не поверишь, тут в коментах кто-то написал, позвонить тогда было невозможно. Автор ответил, чтобы наглец выкусил и приводит цитату из другого исторического романа: некий Лев Жданов «Последняя любовь императрицы»: «Сняв очки, Екатерина сложила листок и позвонила».
– Так это же было в 18 веке, тогда уже да, звонили, а до этого нет.
– Я протестую, колокольчики уже были придуманы.
– А, так мать короля позвонила в колокольчик, чтобы сказать, что она не придет?!
– Ну да.
– Вот мы с тобой тупицы!
– Твоя правда. Все, дорогой Люциус, финита ля комедия, дальше нужно заплатить автору, чтобы читать этот шедевр.
– Серьёзно?! Сев, этот автор полагает, что за прочтение сего, прости Господи, романа мы должны платить?
– Оценка две короны, куча комментариев, почему нет!
– И что же, мы заплатим деньги этому с позволения сказать автору? Сев, это он должен платить нам за то, что мы потратили время на это.
– Хорошая мысль. Напишу автору, что страшно заинтригован завязкой его потрясающей истории про звонок королевы на колокольчик в особняк Версаль, в котором жил король-солнце, освещенный солнцем. Предложу автору бартерную сделку: он откроет мне доступ к его тексту, а я так уж и быть напишу ему свое мнение.
– Твое мнение дорого стоит, Сев!
– Боюсь, что он не захочет мне платить за мой отзыв. Тем более, что я не могу гарантировать, что отзыв будет положительный.
– Ладно, Сев, мы будем читать этот цирк дальше?
– Не знаю, подумаю. О, а вот и Лилия звонит. Спорю на свой годовой доход, что она не пригласит меня сегодня в свое очаровательное хрущевское гнездышко, построенное по моде середины 20-го века.
*
Прошло еще что-то около недели, а я по-прежнему не был представлен его высочеству Мефодию, Лилия все также не находила удобного случая, чтобы сказать сыночку о том, что она-де начала встречаться с посторонним дядей с собачкой.
Я решил ее не торопить, не сердиться и не подгонять. Я знал, что иногда счастье состоит в достижении счастья, т.е. в моем случае в ожидании, также я знал, что найду подход к сыну моей леди Музыки, потому что когда трепетный юноша со взором несчастным увидит новую модель утела, которую я купил ему в подарок, то не будет смотреть с упреком на маму, решившую внезапно устроить свою личную жизнь. К тому же я почти наверняка быстро завоюю у него авторитет, дав пару советов, как общаться с противоположным полом, а я был готов съесть свою шляпу, если у этого грызуна наук есть девушка. Внешность у Мефодия не лишена приятности, но в целом он какой-то… неприметный. Юные девицы таких ботаников не жалуют, так что я ставлю на то, что у юноши большой жирный прочерк в личной жизни, а значит ему, возможно, понадобится помощь более удачливого в этой сфере.
Я решил еще раз осмотреть будущее место своего проживания, и поразмыслить, стоит ли мне переманить Лилию в мои апартаменты в эковысотке или все же испытать некий драйв от проживания в хрущевке, которая попадет под реновацию году эдак в 2200-м.
В принципе какая-никакая инфраструктура в квартале имелась: небольшой супермаркет, магазин для животных, киоски с продуктами. Жаль, не было хороших кафешек, в которых можно почитать сетевые газеты под чашечку замечательного кофе с пирогом из натуральных ягод. Вся продукция тут была сплошь синтетическая, один вид которой у меня вызывал изжогу.
Неподалеку от дома Лилии я обнаружил небольшой храм: церквушка робко возвышалась посреди жиденько насаженных деревьев, видимо, имитирующих городской парк.
Увы, я не был верующим человеком. Моя вера во Всевышнего в основном сводилась к тому, что в трудные моменты жизни внутренний противный голосок пищал – пронеси, Господи. Когда же у меня было все обычно или хорошо, я, как правило, смотрел на этот несовершенный мир с ехидной усмешкой, пытаясь устроиться в нем покомфортнее.
Возле храма, как и в былые времена, стояли нищие, из дверей выходили прихожане: бабули в платках с осуждающими лицами, несколько мамаш с младенцами, совсем немного мужчин.
К своему изумлению, я увидел Мефодия.
– Люциус, укуси меня, если это не сынишка моей дамы сердца, – пробормотал я.
– О майн гав, Сев, это он? Я же не видел его живьем! – заволновался мой пес.
– Мефодий? – удивленно окликнул я мальчишку.
Задумчивость на его лице сменилась узнаванием и удивлением.
– Здравствуйте! Я помню вас.
– Весьма приятно, что мое скромное доброе дело вами не забыто, – я постарался расплыться в приветливой улыбке. Надо уже располагать юношу к себе. Вот и начнем, благословясь.
Сегодня Мефодий был одет безлико: в невнятные брюки, не только не попавшие ни в одну коллекцию модного дома, но и смутившие своей безучастностью любого дизайнера одежды, голубо-серую рубашку, хорошо, что на выпуск, потому как заправленная в брюки она вызвала бы желание подать убогому ботанику на пропитание. При ближайшем рассмотрении я увидел, что рубашка была все же в прошлой жизни фирмовая. Но то ли ее часто стирали, то ли цвет был неудачный, но вещь эта делала Мефодия неприметнее, чем камуфляж – солдата. Но видимо, юноша предположил, что для похода в церковь это будет безупречный дресс-код.
– Хотел вам представить своего друга – это Люциус, – я погладил далматинца.
– Красивый, – вежливо ответил юнец.
– Обычно говорят, что прикольный, потому я мысленно поклялся отметить тот день, когда кто-то охарактеризует моего пса иным словом. Благодарю вас, Мефодий, вы вернули мне веру в словарный запас современного человека.
Мефодий вежливо улыбнулся.
– Признаться, удивлен, что вижу вас среди прихожан, – я пошел рядом с юношей, ненавязчиво предложив себя в попутчики.
– Почему? – спросил тот.
