Читать книгу: «Немчиновы. Часть 4. Я смогу!», страница 4

Вытерпеть такое оскорбление Надин я не мог. Я ел фисташковое мороженое: зеленое на розовом должно было смотреться ядрененько, поэтому я протиснулся поближе к Розовой и стал переворачивать креманку прямо на розовое платье Агаты. Выполнить намеченное я не сумел, так как кто-то крепко схватил меня за руку.

–– Спасибо, Мишель, я всегда знала, что у тебя прекрасный вкус. Салатовое на розовом… Это прекрасно! – Я и не заметил, что сзади меня стоят Надин и ребята.

–– Мама, по-моему, красное на розовом тоже ничего. – Ленка демонстративно вылила красное вино из своего бокала прямо на платье Розовой. Агата громко заверещала. К нам подошел Анатоль выяснить, в чем дело.

– Мадам считает, что я сухофрукт и что ты не хочешь спать со мной в одной постели. Мадам даже решила скрасить твой досуг. Ленка очень удивилась и случайно пролила вино на платье мадам. – Надин абсолютно спокойным тоном обрисовала ситуацию.

– Я распоряжусь вызвать такси и отвезти мадам домой, – ледяным тоном произнес Анатоль, – а вас, Никита Валерьевич, я прошу через полчаса заглянуть ко мне в кабинет на втором этаже. Вас проводят.

– Но я же не смогу сопровождать Никиту Валерьевича, – лучезарно улыбнулась Розовая Анатолю.

– Извините, мадам, но ваше присутствие не предусмотрено. – Анатоль взял под руку Надин и повернулся к Розовой спиной.

Лополыс стоял весь красный, но в глазах были отчетливо видны веселые огоньки. Все-таки он не совсем сволочь. Я не смог отказать себе в удовольствии и все же наступил Агате на шлейф. Лополыс вызверился на меня: «Молодой человек, что вы себе позволяете? Что вы все время третесь рядом с нами?»

– Вы незнакомы? – Анатоль обернулся к Никите. – Никита Валерьевич, я с удовольствием представляю вам сына моего лучшего друга, к сожалению, ныне покойного. Прошу любить и жаловать. Граф Михаил Сергеевич Немчинов, кандидат физико-математических наук. – Лополыс промямлил, что очень рад знакомству, но, судя по виду, твердо уверился, что сегодня не его день.

Я забрал у ребят пустые креманки и пошел отнести грязную посуду. Мне надо было побыть одному. Я отчетливо увидел страдание в глазах Надин, когда она пересказывала Анатолю гадости, которые произвела на свет Розовая. Неужели? Неужели не все в порядке в датском королевстве? Мне всегда казалось, что у Анатоля и Надин идеальный брак. Моим родителям сейчас было бы столько же лет, сколько Анатолю. Неужели отец разлюбил бы мать просто потому, что она стала старше? Мне стало очень муторно на душе.

Мне иногда кажется, что Анатоль ясновидящий. Он подошел ко мне и положил руку на плечо: «Мишель, ты знаешь, что я люблю тебя, как сына, и никогда не стану тебе врать. Да, мы с Надин стареем, Надин, как женщина, сильно переживает по этому поводу. Поверь, для меня возраст Надин, ее морщинки, которых на самом-то деле и нет, не имеют никакого значения. Я люблю ее, и мы по-прежнему спим в одной постели. И еще… Твой отец любил твою мать и любил бы ее по сей день, если бы был жив…». Анатоль похлопал меня по плечу и отошел. А я подошел к окну и долго бы смотрел во двор, если бы моя Танька не подошла и не обняла меня.

Люся

Все оказалось намного лучше и интереснее, чем я себе представляла. Во-первых, тетя Надя подобрала для меня очень красивое платье, к нему очень подходят жемчужные бусы, которые подарил мне дедушка. Во-вторых, мы познакомились с Сашей, Юлей и Максиком. От них идет тепло. Мальчишки немножко лопоухие, но это ничего. Младший Максик, мой ровесник, очень прикольный. Мы с ним даже немножко потанцевали, а потом мороженое съели. Все это хорошо, но самое интересное – третье. У ребят есть тайна. По-моему, эта тайна как-то связана с их мамой и Злыдней в розовом платье. Ребята ее здорово ненавидят. Я этому совершенно не удивляюсь. От нее лютым холодом веет. Папа ребят часто уезжает в командировки, так Злыдня якобы за ребятами присматривает, только жить им мешает. Злыдня хотела щенка Максика – Шпунтика – на помойку выбросить. Это ж надо до такого додуматься! Молодец Максик, не растерялся, схватил косметичку Злыдни и пообещал ее тоже на помойку выкинуть. У Злыдни началась истерика, и она в наказание Максика в его комнате заперла на целых три часа, даже в туалет не выпускала. Это уж слишком! Я удивилась, почему папа ребят не выгонит Злыдню. Тут ребята сразу замолчали, стали переглядываться, в общем, темнить. Я сделала вид, что мне совсем не интересно. А вот Сонька с Сережкой стали возмущаться, по их мнению, за такие вещи надо сажать в тюрьму. Молодцы, рассказали ребятам про дядю Колю и тетю Маню. Кто-кто, а дядя Коля с тетей Маней могут решить любую проблему, причем совершенно легально. Дальше Сонька с Сережкой стали рассказывать про Генку Клюева и Олега, а я решила нарисовать Злыдню в виде ведьмы в розовом платье. Максику очень понравилось, он даже мой рисунок домой взял. Правда, Максик пририсовал еще Злыдне рожки.

Мишка

Мне впечатлений оказалось вполне достаточно, и я предложил всем отправиться домой. Однако выяснилось, что мы все, за исключением мелких, приглашены в кабинет Анатоля. Я не очень понял, зачем там нужны мы с Танькой. Мы скромные пролетарии умственного труда, для бизнес-проектов никакого интереса не представляем. Но надо так надо, мы пошли. В кабинете оказалось довольно много народа. Мы все расселись вокруг огромного стола для совещаний. Я удивился: дед сел по правую руку от Анатоля. Последнее время дед старается увильнуть от всяких дел, а тут – вроде как отец-основатель. По левую руку от Анатоля уселся Борька. Он нацепил очки. Интересно, у него действительно проблемы со зрением или в очках он себе более умным кажется? Со мной взглядом Борька старался не встречаться.

Дальше началось что-то невообразимое. Анатоль встал, поприветствовал собравшихся и объявил, что он и Виталий Петрович Немчинов предлагают собравшимся поучаствовать в новом проекте.

– Я собрал вас, коллеги, – начал речь Анатоль, – не случайно. Вы все состоявшиеся, состоятельные люди. Но объединяет вас не только это. В прошлом вы все были успешными учеными и инженерами. Многие из вас с ностальгией вспоминают времена, когда вы засиживались в лабораториях, решали сложные задачи, писали программы, разрабатывали новые приборы и машины. Но жизнь есть жизнь. В какой-то момент вам пришлось оставить любимую работу и заняться бизнесом. У большинства из вас есть дети. Вас всех волнует их судьба. Кто-то из ваших детей выберет бизнес, но есть и такие, кто захочет стать ученым или инженером. Дети поступят и окончат университеты, но есть ли у них будущее в России? К сожалению, наше государство сейчас не в состоянии поддерживать науку должным образом, хотя понимание, что без инноваций будущего у нашей страны нет, присутствует. Мы много обсуждали эту проблему с Виталием Петровичем и предлагаем вам поучаствовать в проектах, направленных на вовлечение нашей молодежи в высокотехнологичные проекты. Поддержка государства будет. Мы предлагаем создать в регионах ряд научных центров, которые будут работать под руководством ведущих университетов и институтов Академии наук. В частности, для примера мы с Виталием Петровичем подготовили план по созданию научного центра в Сосновске. Надеемся, что нам удастся привлечь именитых специалистов и инвесторов к сотрудничеству с центром.

Я посмотрел на Таньку и увидел, что глаза у нее полны слез. Если честно, у меня тоже что-то где-то пощипывало. Ай да дед! Как же мне повезло с ним, с дядей, с тетей Валей, с Танькой! Если бы мама с папой дожили до этого дня! Иногда я мучаюсь от мысли, что за все хорошее, что у меня есть, мои мать и отец заплатили своей жизнью. Если бы мои родители остались живы, мы бы не приехали в Россию, дядя не встретил бы тетю Валю, а я Таньку… Правда… правда, Танька говорит, что это я экстраполирую на будущее свою парижскую жизнь, а экстраполяция всегда приводит к колоссальным ошибкам. На все воля Божия. И еще она как-то добавила, что если бы для счастья Дюшки ей надо было бы погибнуть, она погибла бы с радостью. Вот такая у меня жена.

Речь Анатоля вызвала бурную, но неоднозначную реакцию. Дядя с тетей Валей, судя по их лицам, переживали почти то же, что и мы с Танькой. Лополыс первым поддержал проект и поинтересовался, где можно ознакомиться с деталями. Детали заинтересовали многих, но были и такие, что отнеслись к проекту со скепсисом. Некоторые откланялись и ушли.

Дед-змей, видимо, заметил, что наши мелкие вроде как подружились с детьми Лополыса, и пригласил все семейство лопоухих к нам на дачу для обсуждения деталей.

Валя

Слов не хватает, чтобы выразить мои чувства! У нас с Вадимом появился шанс, что наши дети после окончания учебы будут жить и работать рядом с нами. Наконец вернется в Сосновск Мишка, он сможет нормально зарабатывать и перестанет страдать, что живет за чужой счет. Хотя какой это чужой счет, если он живет на деньги от сдачи в аренду дома своих родителей. Мишке эту простую истину никак не удается втолковать.

Слов не хватает, чтобы выразить мою благодарность Виталию Петровичу. Один комок в горле. Вадим, конечно, тоже примет участие в проекте. Я сначала немного испугалась, что Вадим обидится на отца за то, что он договорился обо всем с Анатолем за его спиной, а сейчас успокоилась. Вадим явно гордится отцом. Смотрю, пошел и обнял его. Для Вадима такое проявление чувств на людях большая редкость. Может быть, Вадим был в курсе плана отца с самого начала и таился от меня, чтобы лишний раз не волновать? Какая разница? Следом за Вадимом деда обнял Мишка, а потом уж настала наша с Танюшей очередь.

Мишка

Ночью мы с Танькой, конечно, не спали. Вспоминали… На первых курсах иногда было тоскливо. Решали, решали, решали, а для души ничего. Иногда луч света появлялся на лекциях по физике, особенно когда интересные опыты показывали. Иногда было что-то интересное в практикуме, но, если честно, действительность немножко отличалась от ожиданий, и не в лучшую сторону. Многое казалось слишком пафосным, официозным, академичным: строгие преподаватели, дубовая мебель, коридоры, отделанные темным деревом.

Все изменилось, когда на третьем курсе мы стали ходить в лабу. Поначалу, конечно, были полными салагами. За счастье почитали самим какой-нибудь прибор включить или помочь аспирантам результаты в тетрадь записывать. А потом Елизавета Андреевна показала нам, как магнитное поле на плазму влияет. Увеличиваешь поле, плазма светит все ярче и ярче, а потом – раз, и разряд практически гаснет. Главное, почему так происходит, вроде понятно, только не очень. Мы с Танькой сразу на этот эффект запали. Пришлось методики всякие для диагностики плазмы осваивать. Почему-то, когда в практикуме вроде как методику изучаешь – скука смертная, отстой, а в лаборатории – кайф. Жалко только время на научную работу студентов в лабе практически не предусмотрено. Это уже в самом конце, на шестом курсе можно в лабе с утра до ночи сидеть, а до того – максимум день в неделю. После окончания факультета мы с Танькой поступили в аспирантуру. Раскололи мы свой любимый эффект, поняли, что к чему. Даже странно, что сразу во всем не разобрались. Правда, поработать пришлось ого-го! Больше всего нам нравилось работать вечером, когда основные сотрудники уходили, а у нас, аспирантов, работа была в самом разгаре. На факультете становилось тихо, и почти за каждой дверью трудились такие же, как мы, пролетарии. Трудились – просто потому, что нам это было интересно. Днем обсуждали результаты, спорили. Казалось, вот, все уже померили, все понятно, садись, пиши статью. Но некоторые личности начинали вредничать: оценили ли мы ошибку, совпадает ли результат с расчетами, почему не рассмотрели еще какой-нибудь идиотский случай. Мы бесились, но работали и шли дальше. Я в основном занимался экспериментом, а Танька считала. Танька тоже эксперимент любит, но у нас родился Дюшка, она почти год дома сидела, пришлось забыть про эксперимент и заниматься расчетами. Защитились мы с Танькой почти одновременно, и перед нами встал вопрос, что делать дальше. Нам так надоело, что в лабе нет хороших приборов, что мы сдуру решили поехать во Францию поработать постдоками. Благо связи у деда остались.

Поначалу нам в нашей новой, французской лабе очень понравилось. Оборудование классное. Никаких самоделок. Никто над душой не висит. Работай сколько хочешь, в смысле, можешь много отдыхать. Платят нормально, не то что в России. С нами в Париж поехали дед и тетя Зина с Дюшкой. Мы, конечно, свинтусы, частенько оставляли Дюшку на старшее поколение, а сами мотались по Европе. Где только не побывали!

Я сумел разыскать ребят, с которыми когда-то вместе учился. Встретились. Неужели, если бы я остался во Франции, я бы был таким же. Полные пофигисты. Живут – небо коптят, обсуждают за сытным обедом, где, в какой стране несчастные голодают. Танька послушала-послушала и согласилась с тетей Зиной, что Парижу до нашего Сосновска еще расти и расти.

Потихонечку работой в лаборатории мы тоже начали разочаровываться. Оборудование – отличное, приборы – какие хочешь, мастерские – пожалуйста, а чего-то не хватает. Танька считает, что просто энергетика не та. Скучно!

Летом повезли Дюшку на море в Йер. У нас там какой-никакой домишка. Вечером пошли с Танькой в магазин, молоко кончилось. Танька у входа в магазин осталась, а я за молоком пошел. Вдруг слышу, Танька кричит, меня зовет. Я вылетел, а ее мигранты окружили и руки к ней тянут. Тетя Маня и дядя Коля меня чему-то все-таки научили. Мигрантов я раскидал быстро, но появилась полиция, и в полицию забрали меня, а не мигрантов. Видите ли, мне следовало позвонить и вызвать полицию, а они бы приехали и навели порядок. Я их на их же родном, то есть французском, языке спрашиваю: а если бы, пока вы ехали, мою жену на моих же глазах мигранты трахнули, что тогда? Молчат, глаза прячут, про толерантность мне лекцию прочитали. Хорошо, что Танька сообразила деду позвонить. Полицейские, как только узнали, что мой дед знаменитый Немчинофф, сразу меня отпустили. Поинтересовались, конечно, где я так драться научился. Про Сосновск они в этой связи ничего не слышали.

Как-то само собой вышло, что контракт в Париже мы с Танькой решили не продлевать. Списались с Елизаветой Андреевной, она пообещала устроить нас на факультет. Место отличное, только зарплата никакая. Жить на деньги деда – это не для нас с Танькой. Я в который раз мысленно поблагодарил отца и дядю за то, что они сохранили для меня отцовский дом. Я решил его сдать. Арендная плата позволит нам не роскошествовать, конечно, а нормально жить и заниматься любимым делом. Единственное – я попросил дядю сделать ремонт в доме так, чтобы он перестал быть мне родным. Все, что напоминало мне о родителях: часть мебели, книги, посуду, – мы отправили в Сосновск.

В Москве в лабе очень, очень хорошо, но иногда так в Сосновск хочется. Неужели благодаря деду мы сумеем связать несвязываемое?

Валя

Утром к нам на дачу приехал Никита Валерьевич с детьми. Мишка прозвал его Лополысом. Очень метко, по-моему. Надо сказать, что выглядел Лополыс ужасно. Зеленый и с огромными синяками под глазами. Вадим пригласил Лополыса к себе в кабинет для обсуждения деталей проекта, но очень быстро позвал меня. Я все сразу поняла. Никите Валерьевичу стало плохо. Я сразу же набрала телефон врачихи, которая живет рядом с нами. Она никогда не отказывается помочь. Выяснилось, что утром у Лополыса поднялось давление, сосед-врач сделал ему укол и немного перестарался. Сейчас давление было много ниже нормы. Лополыс признался, что не спал уже три ночи. Врачиха дала Никите Валерьевичу таблетку снотворного и порекомендовала сразу же лечь спать.

Было заметно, что Лополысу крайне неудобно. Пойти спать у чужих людей – на такое он не подписывался. Лополыс начал путано объяснять, что он совсем потерял голову от страха за детей и жену. Никита Валерьевич был в длительной командировке, а когда вернулся домой, обнаружил, что его жена исчезла и где-то прячется. Почему – дети не говорят, боятся, утверждают, что в квартире установлены камеры слежения, телефоны прослушиваются. Он поначалу думал, что это игра в шпионов, а потом обратил внимание, что за ним все время следует серый «опель». Вот и сейчас «опель» проводил его машину прямо до въезда в наш поселок. Видимо, поехал бы и дальше, но на въезде охрана. Никита Валерьевич с надеждой посмотрел на Вадима и поинтересовался, не знает ли он хорошего детектива. В ситуации надо срочно разобраться.

– Перво-наперво вам надо выспаться, – я старалась говорить убедительно. – Представьте себе, что вы заболеете, с кем останутся ваши дети? Чтобы разобраться в ситуации, вам нужно иметь холодную, трезвую голову. Я сейчас провожу вас в гостевую комнату, и вы ляжете спать. Поселок и территория нашей дачи охраняются. Ваши дети в полной безопасности, никого чужого мы к себе не пустим. Если хотите, дети могут пожить у нас, пока вы со всем разберетесь. У нас сейчас гостит наш большой друг Николай Иванов, полковник МВД, он именно тот человек, который вам нужен. Колька выручал нас из таких ситуаций… Когда-нибудь расскажу, а теперь спать и еще раз спать.

Мишка

Лополыса уложили спать, мелкота расположилась рядом с бассейном, а мы с Танькой и Дюшкой пошли гулять за территорию поселка. Зашли довольно далеко, и Дюшка устал. У меня с собой был специальный рюкзак для переноса детей. Только поди Дюшку туда посади. Сошлись на том, что мы в пустыне, и Дюшка едет на верблюде. Верблюд, конечно, я. Через некоторое время я стал слоном, и мы ехали уже в джунглях. Перед входом в поселок Дюшка закричал: «Тпрууу!». Я понял, что сейчас я уже конь, остановился, сделал вид, что бью копытом, и только собрался закричать: «И-го-го!», как увидел незабвенную Розовую рядом с мужиком, явно из слуг победившего пролетариата.

Танька от прогулки раскраснелась и была чудо как хороша! Я увидел, что мужик совершенно наглым образом осмотрел Таньку с ног до головы и хамски причмокнул. Танька сразу схватила Дюшку и потащила его домой. Я же остался разбираться с наглецом. Сначала, по обыкновению, поклонился Розовой и сделал вид, что щелкаю каблуками. К сожалению, на мне были шлепки, и один шлепанец в результате щелканья отлетел довольно далеко. Я не смутился, и на одной ноге допрыгал до обувки.

– Молодой человек, вы совершенно неприлично вели себя вчера на приеме и сейчас прыгаете, как кузнечик. В вашем возрасте уже пора перестать изображать из себя клоуна. Хотя я вас прощаю. Нам нужно срочно поговорить с Никитой Валерьевичем, который сейчас гостит у Немчиновых. Приведите его сюда как можно скорее. – Розовая, по-видимому, считала, что я у нее в услужении.

– Никита Валерьевич изволят почивать-с. Позвать их никак невозможно-с. – Я поклонился.

– Парень, ты что, дурак? Тебе русским языком сказано: «Приведи Никиту», – мужику стоило быть повежливее.

– Я изволю понимать-с только по-французски. Приходите завтра, на сегодня прием закончен. – Я повернулся и хотел пройти на территорию поселка мимо охраны. Мужика я явно недооценил, он побежал вперед меня и загородил дорогу. Краем глаза я увидел, что охранник напрягся, почувствовал, что назревает ссора. Тут появился дядя. Танька, видимо, доложила о непрошеных гостях.

– Мишель, у тебя проблемы? – Надо сказать, что вид у дяди был еще тот. Он был в старых джинсах и футболке, заляпанных краской. У дяди в последнее время появился бзик, он все время что-то красит. Когда мы уходили гулять, Глебка с Максиком собирались опробовать водяные пистолеты. Судя по всему, несколько шальных пуль дядю таки достали.

– Мужик, ты к Немчиновым пройти можешь? – спросил у дяди слуга народа. Совершенно ошарашенный дядя кивнул.

До Розовой дошло, с кем разговаривает ее спутник, и она стала дергать его за рукав. Мужик никак не реагировал и пер вперед, не разбирая дороги.

– Приведи Никиту. Он должен срочно бумаги подписать.

– Видите ли, Никита Валерьевич почувствовал себя плохо, и врач дал ему снотворное. Сейчас Никита Валерьевич спит.

– Спит?! Так разбуди, я в долгу не останусь, доволен будешь.

– Вы предлагает мне деньги за то, чтобы я побеспокоил больного человека?

– Кто больной? Никитка? Он – лось, а не больной. Давай, мужик, двигай, веди Никиту. – За шлагбаумом мужик разглядел старшего сына Лополыса – Сашку. На морде появилось довольное выражение.

– Эй ты, Сашка, приведи сюда отца. Быстро! А то матери не поздоровится. Она у меня вот где. – Мужик показал кулак. – Она у меня золотая заложница.

Иногда жизнь очень доходчиво доказывает, что Бог есть.

– Гражданин, предъявите документы, и вы, гражданочка, тоже. – К нам сзади подошел Борька. Видимо, решил начать руководить проектом, то бишь нами с Танькой, не откладывая. Борька показал мужику какую-то ксиву: Следственный комитет. Я чуть не упал.

– А в чем дело? – начал ерепениться мужик. – Я буду жаловаться, я позвоню своему адвокату.

– Звоните сколько хотите. Вы только что угрожали несовершеннолетнему и заявили, что его мать ваша заложница. Придется разбираться. Молодой человек, – обратился Борька к Сашке, – где ваша мать?

– Я не знаю, – Сашка опустил глаза. Ответ Сашки откровенно привел меня в ужас. Неужели здесь действительно какой-то криминал? Вчера Люська просила родителей разобраться, почему Розовая обижает Лопоухих. Я думал, это так, ерунда, у Лополыса просто кризис среднего возраста. Бес в ребро то есть. Хорошо, что у нас сейчас гостят дядя Коля с тетей Маней, они должны помочь. Судя по реакции Борьки, он тоже не ожидал, что тут что-то серьезное. Прикололся с ксивой, а тут – криминал.

– То, что я сказал про заложницу, – это просто фигура речи. Мы все беспокоимся, так как не можем найти Полину. Я директор фирмы, где работают родители Александра. Полина пропала, Никита проводит много времени в командировках. Мы с дочерью присматриваем за детьми, вот и сейчас приехали узнать, как дела. – Мужик потихоньку стал продвигаться к своей машине. Борька состроил наистрожайшую рожу: «Имейте в виду, я лично разберусь с вашим делом, советую не расслабляться».