Читать книгу: «Как было и как вспомнилось. Шесть вечеров с Игорем Шайтановым»

© Коллектив авторов, 2017

© Е. М. Луценко, С. А. Чередниченко, составление, 2017

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2017

«Speak, memory!»
К юбилею Игоря Шайтанова

Летом прошлого года в редакцию журнала «Вопросы литературы» позвонила профессор РГГУ с предложением принять участие в работе над книгой «Компаративистика в контексте исторической поэтики» – юбилейном издании, или Festschrift – как любят обозначать этот жанр в Европе, – в честь заведующего кафедрой сравнительной истории литератур и главного редактора ВопЛей Игоря Олеговича Шайтанова. Именно тем августовским днем, в разгар сезона отдыха и отпусков, в редакции родилась идея не просто написать статью для научного тома РГГУ, но и создать свой liber amicorum, только не классического, а эссеистического характера – для более широкой неакадемической аудитории.

«Пусть это будет своего рода Shaytanov reader», – пошутил кто-то из нас, вспомнив о прижизненных изданиях текстов и интервью разных ученых-гуманитариев, собранных воедино, – с комментариями и предисловием, объясняющим их подборку. В определении концепции книги не последнюю роль сыграла и одна из важных установок для Шайтанова-компаративиста: задача филолога – «разговорить» текст таким образом, чтобы читатель ощутил современность текста, принадлежность эпохе, в которую он был создан. Поэтому внутренний повод книги – отнюдь не юбилейная дата сама по себе. Нет, это в широком смысле слова разговор, объединенный одной из главных фигур сегодняшнего литературного и научного процесса, – порой задушевный, а порой довольно жесткий и честный – о литературной ситуации второй половины XX века, начиная с середины 1960-х и включая 2000-е. Это в немалой степени культурное свидетельство филологов-«семидесятников», которым «теперь уже <…> по семьдесят лет», как остроумно заметил в своем эссе Вл. Новиков.

В нашем издании Игорь Шайтанов – и главное действующее лицо, и сторонний наблюдатель. Шесть тем, лежащих в основе шести бесед с главным редактором ВЛ, родились не случайно. О Вологде, его родном и горячо любимом городе, университетском образовании в советское время и после перестройки, о литературном процессе и семинарах прошлого, об Англии и о Шекспире, в частности, – обо всем этом мы так или иначе часто говорили с ним на протяжении десяти лет совместной работы в «Вопросах литературы», на мастер-классах фонда С. А. Филатова для молодых критиков в Липках, во время кофе-брейков конференций в РГГУ и прогулок – после встреч журнала с читателями – в Москве и других городах России, а иногда и без особенного повода – за столом в радушном доме Шайтановых. Некоторые вечера навсегда останутся в памяти – стол, заботливо и изящно накрытый хозяйкой дома, звук бокалов красного вина «Менар», неторопливая беседа, перемежаемая шутками и байками прошлого, которых в арсенале хозяина дома неистощимое количество. Шесть вечеров – мемориальное свидетельство, в котором листает страницы прошлого сама жизнь, раскрывая бережно хранимый памятью литературный быт. Одним словом, «Время действия – настоящее», – уверенно скажет И. Шайтанов в своей статье 1974 года о современной драматургии: пьесах Вампилова и их кино- и театральных переложениях.

Подзаголовок книги, современник ушедшей эпохи, косвенным образом отсылает к прогремевшей в конце 1970-х пьесе Володина, ставшей не только киношедевром благодаря актерской работе Ст. Любшина и Л. Гурченко, но и символом советского времени наряду с «Покровскими воротами» и «Иронией судьбы». Такой запомнилась Михалкову, Козакову и Рязанову эпоха: будучи частью своего времени, они не переставали творить его в своих фильмах. Эта же модель – в основе нашей книги.

Фундамент каждого раздела книги – интервью, жанр сиюминутный, разговорный. На слух и даже при прочтении порой сложно уловить все смыслы, события, имена, названия, о которых говорит такой эрудированный собеседник, как Игорь Олегович Шайтанов. Многое остается за кадром, и потому – для полноты картины в нашей книге мы предоставляем слово… текстам филолога, на которые он прямо или завуалированно ссылается в интервью. Эссе и статьи были собраны нами по крупицам из разных источников – вступительных текстов к книгам, которые автор готовил к печати в разные годы, воспоминаний об ушедших друзьях, ровесниках и старших современниках, политических газетных колонок 1990-х; кое-какие материалы – из личного архива ИШ (его традиционная подпись в деловых и-мейлах) – были старательно набраны нами на компьютере, ибо существовали только в машинописи. Так, для раздела о Вологде 1950-х годов, о детстве мальчика, встречавшего по недосмотру няньки смерть Сталина с красным флажком в руках и запомнившего «синие фанерные ларьки» с икрой, а вовсе не со сладким мороженым, были оцифрованы воспоминания декана исторического факультета Вологодского института Олега Владимировича Шайтанова, озаглавленные скромно, но с большим достоинством – «Кое-что из-под пепла».

«Как было и как вспомнилось» – название не случайное. Именно так была озаглавлена ранняя тоненькая книжечка Игоря Шайтанова о мемуарной прозе, увидевшая свет в начале 1980-х, когда поколение филологов, родившихся в далекие 1940-е, после окончания Великой Отечественной войны, лишь обретало творческую зрелость. Удивительно, какую россыпь имен дал тогдашний филологический факультет МГУ – на одном курсе с Игорем Шайтановым учились Александр Фейнберг, Александр Ливергант, Владимир Новиков, Юрий Фридштейн, Александр Сергиевский, Лев Соболев, Борис Дубин, Виктор Ерофеев, Михаил Филиппов; несколькими курсами старше была Екатерина Гениева, несколькими младше – Денис Драгунский… На русском отделении преподавали Сергей Михайлович Бонди и Николай Иванович Либан, среди зарубежников – любимый студентами Владимир Владимирович Рогов. То было время, когда Литпамятники «в теплое время выкладывали на столиках вдоль улицы Горького» и «за копейки была доступна любая книга» (из эссе «Мой друг Саня Фейнберг»).

Студенческие годы, о которых вспоминают на страницах книги филологи-семидесятники, поразительны калейдоскопичностью университетской и – шире – литературной атмосферы, двойственностью мировосприятия. С одной стороны, – дело Синявского, с другой – семинары Поспелова, душевное общение со старшими наставниками. В одной из бесед И. Шайтанов рассказывает любопытный эпизод о своем общении с Вл. Роговым:

Помню, я выхожу из Иностранки, которая тогда уже въехала в современное здание на Котельнической, а напротив был такой старорежимный пивной ларек с мокрыми столиками и огромными бочками, поставленными на попа. Встречаю Рогова, он меня манит в ларек (не помню даже, пили ли мы пиво), но помню, что он сообщил о последнем своем переводческом деле: «Перевел сонеты Милтона для тома в БВЛ». И тут же, на бочках, прочитал мне их, дав оригинал для сравнения (из интервью «Хотите кафедру медиевистики?»).

Но это лишь одна сторона медали, лишь маленький глоток воздуха. На самом деле занятия английским Возрождением и Шекспиром, начатые в студенческие годы на семинарах Рогова, Шайтанову в скором времени пришлось оставить, так как Рогов не мог прижиться на кафедре Самарина и ушел из университета. В силу тогдашнего расклада сил на кафедре зарубежной литературы МГУ осмысление английского Возрождения уступило место занятиям по английской драматургии XX века, изучение которой переросло для Игоря Шайтанова в сюжет кандидатской диссертации в МПГУ, так как рекомендации в аспирантуру МГУ после защиты диплома получить было нельзя:

…работал я увлеченно, но защита отбила у меня всякую дальнейшую охоту: профессор Ивашева (отношения с которой к этому времени у меня совсем скисли – я не приходил, не советовался, не выказывал интереса к обостренной классовой борьбе и поступательному движению английской литературы в сторону соцреализма, не разоблачал тех, кто с этого пути сошел или на него не встал) устроила мне идеологическую выволочку, так что председатель комиссии, приглашенный со стороны и мне лично незнакомый М. В. Урнов, изумленно встал на мою сторону, не будучи в курсе университетской закулисы (из эссе о Н. П. Михальской «Свобода быть собой…»).

На этом примере хорошо просматривается политическое настроение конца 1960-х годов – желанная свобода была близка, но все еще не вступила в свои права.

Еще один показательный творческий жест в осмыслении столкновения старой идеологии и новомыслия – знаменитый спектакль Георгия Товстоногова по хронике Шекспира «Генрих IV» (1972), на который Игорь Шайтанов откликнулся рецензией «В ней много слов и страсти». Спектакль, поразивший современников величием замысла и актерским составом – C. Юрский, О. Борисов, Е. Лебедев, В. Стрижельчик, Е. Копелян… Это один из самых знаменитых шекспировских спектаклей в России во второй половине XX века, в котором режиссер БДТ увидел рождение Нового времени с его страстным и жизнеутверждающим ренессансным мироощущением, переданным драматургом в образе Фальстафа – «эпикурейца, богохульника, пьяницы и – в то же время – человека, который всем своим существом восстает против фанатизма средневекового, [выступая] за все то, что несла с собой новая эпоха и что раньше других предвидел и почувствовал великий драматург Шекспир» (цитата из видеоинтервью с Г. Товстоноговым, передача «Новое в театрах»). О Фальстафе двадцать лет спустя, в 1990-е и 2000-е, опытный лектор будет рассказывать на занятиях по эпохе Возрождения в РГГУ, всегда собиравших полные аудитории. В 1972-м же – взыскательный критик, с детства читавший Шекспира в оригинале, будет не во всем согласен с Товстоноговым и скажет об этом прямо, хотя текст опубликовать так и не удастся: «Никаких театральных связей у меня не было: написал и послал в журнал “Театр”. Ответили, что рецензия уже не то заказана, не то напечатана. Потом ее легко можно было бы напечатать, но почему-то не хотелось» (из переписки с ИШ).

В разговоре с Игорем Шайтановым редко услышишь одобрительные слова о театральных постановках Шекспира на современной сцене, если только это не сцена «Глобуса» или лужайка колледжа св. Магдалены в Оксфорде. Но тогда, в 1970-е, он охотно отзовется на призыв времени еще одной рецензией на Шекспира, посмотрев «Троила и Крессиду» в постановке Красноярского молодежного театра, а позднее напишет большую работу об историзме шекспировских пьес. Эти тексты – в шестом разделе нашей книги.

К началу 1970-х относится еще одно важное творческое начинание, о котором теперь помнят, должно быть, лишь участники процесса. Постановлением ЦK КПСС 1971 года «О литературно-художественной критике» было решено регулярно проводить семинары молодых критиков. Руководитель и организатор проекта Валерий Дементьев так вспоминал о начале работы семинаров во вступительной статье к одному из сборников «Молодые о молодых», издававшихся по результатам работы творческих мастерских:

Осенью 1971 года состоялось зональное совещание молодых критиков в Комарове, весной 1972 года был проведен республиканский семинар в Дубултах <…> в марте 1973 года Совет по критике и литературоведению Союза писателей РСФСР совместно с ЦК ВЛКСМ провел Всероссийский семинар молодых критиков в Переделкине <…> Индивидуальные занятия, беседы с эстетиками и литературоведами, встречи с писателями – Мариэттой Шагинян, Николаем Тихоновым, Валентином Катаевым, Вадимом Кожевниковым, Виталием Озеровым, Сергеем Залыгиным, Андреем Вознесенским, – все вместе взятое создавало неповторимую атмосферу переделкинского семинара¹.

Среди участников проекта, принимавших в разные годы участие в семинарах в Комарове, Дубултах, Малеевке и Переделкине, – такие известные впоследствии критики и филологи, как Сергей Чупринин, Сергей Боровиков, Самуил Лурье, Георгий Анджапаридзе, Валентин Курбатов и др. Среди руководителей мастер-классов – Иосиф Львович Гринберг, Валерий Васильевич Дементьев, Инна Ивановна Ростовцева; почетной гостьей была приглашена Евгения Федоровна Книпович, много времени отдававшая общению с семинаристами. О ней – много лет спустя – Игорь Шайтанов напишет так:

Она была воплощением литературной среды, в которую мы входили, – старейший критик, один из влиятельнейших литераторов, но над всем этим парило – последняя любовь Блока, с кем поэт собирался ехать в Финляндию, но помешала смерть. Ко времени нашей встречи былая красота лишь угадывалась в поразительного – какого-то фиалкового цвета – помертвевших глазах (из предисловия к интервью с Евгенией Книпович).

«Маленького роста, очень полный, он вечно топорщился свернутыми в трубочку журналами, которые торчали из всех карманов. Он нес литературу в себе», – таким запомнился семинаристам Гринберг (из интервью третьего вечера «Какая же это критика…»).

Мало кто знает, что в 1974 году в Дубултах родился шутливый союз трех молодых критиков – Самуила Лурье, Валентина Курбатова и Игоря Шайтанова, сочинивших совместный манифест «Платформа Дубулты», который совсем не вызвал восторга Дементьева – опять же политическая осторожность все еще давала о себе знать. Другой шутливый экзерсис трех масонов (выражение Лурье) – три разножанровых опуса о… вобле (предмете весьма не поэтическом и довольно бытовом), написанных на спор после творческого вечера украинского поэта Ивана Драча. Эти тексты впервые обретут своего читателя.

В своих опасениях Дементьев был отчасти прав – в 1970-е нужно было уметь хорошо писать не только о том, что нравилось, но и – прежде всего – о насущном, советском. Именно по этой причине, рассказывает в одном из интервью Игорь Шайтанов, его долго отказывались принимать в Союз писателей, так как не было нужных публикаций – о Фадееве или других советских классиках. В аспирантские годы Шайтанову хотелось написать кандидатскую диссертацию о жанре детектива – увы, увлекательный жанр был под подозрением, и авторитетный литературовед Борис Иванович Пуришев лишь неодобрительно покачал головой. Мечтал написать книгу о Заболоцком, а разрешили – про Асеева. Книга, надо сказать, была заинтересованно принята критиками, в частности, большой похвалой прозвучала рецензия Льва Озерова, младшего друга Асеева, и Владимира Новикова, написавшего о книге как о манифесте поколения критиков.

В 1980-е Игорь Шайтанов много размышлял о советской литературе, но по закону внутреннего сопротивления – больше об именах малоудобных для официальной критики – Замятине, Пильняке, Зощенко. О Замятине – готовил в «Дрофе» книгу, но серия, для которой она планировалась, к сожалению, закрылась. Безусловно, в жизни было и живое общение с советскими классикам – например, со Львом Адольфовичем Озеровым, с которым вместе бывали в разных поездках по долгу литературной службы (см. интервью «Модели запретов…»). «Рыцарь поэзии» – скажет о нем Шайтанов в своем мемуарном эссе.

В мемуарном разделе книги нет эссе о Татьяне Бек, с которой Игорь Шайтанов был хорошо знаком в 1990-е годы и работал одно время вместе в «Вопросах литературы» в начале 2000-х. Это эссе, многократно переиздававшееся, как и многие статьи Шайтанова о поэзии, заинтересованный читатель без труда найдет в книге «Дело вкуса» (2007). Мы же предлагаем слово главному редактору журнала «Арион» Алексею Алехину («Шайтанов и “Арион”»), который вспоминает о поэтической ситуации 1990-х и о тесном литературном сотрудничестве с Игорем Шайтановым.

В марте 1992 года, перед моим отъездом в Россию, Джерри Смит, профессор русской литературы в Оксфорде, попросил меня найти «человека по имени Игорь Шайтанов» <…> Джерри хотел, чтобы я передала ему приглашение провести месяц в Оксфорде. Москва – большой город. На мое счастье <…> я встретила Игоря – совершенно случайно – в доме Нины Павловны Михальской, где мы втроем провели прекрасный вечер, обсуждая английскую литературу. Мне сразу стало ясно, что разговоры такого рода могут продолжаться месяцами, годами, – так оно и оказалось, –

говорит о своем знакомстве с Шайтановым в те же годы Карен Хьюитт, лектор из Оксфорда, основатель ежегодного международного пермского семинара «Современная британская литература в российских вузах». К тем же перестроечным временам относится и знакомство Игоря Шайтанова со славистом из Сассекса Робином Милнер-Галландом и профессором из Оксфорда Джерри Смитом. Милнер-Галланд, любезно согласившийся написать эссе для нашей книги, вспоминает маленький занятный эпизод, очень точно характеризующий московского коллегу:

…Игорь обыкновенно шел к центру города тихой пригородной улочкой, но мысли его были далеки от повседневности. Это обнаружилось в последний день визита, когда сын обратил внимание Игоря на необычность одного дома: его украшала скульптура большой акулы, будто пробившей крышу, над которой возвышался ее хвост. Игорь каждый день проходил мимо, но знаменитой скульптуры не замечал (из эссе Р. Милнер-Галланда «Whatever is, is right»).

Речь идет о Хедингтоне, отдаленном районе Оксфорда: акула, ныряющая в крышу малоэтажного дома, настолько крупная по размеру, что ее видно издалека, даже из окна автомобиля или автобуса. Говоря по справедливости, Хедингтон привлекал литературоведа совсем другим – здесь в 1994 году состоялась беседа Игоря Шайтанова с сэром Исайей Берлином, опубликованная в журнале «Вопросы литературы». В это время произведения Берлина только начинали входить в моду в России, а история ночной беседы с Анной Ахматовой в Ленинграде 1945 года подогревала интерес общественности к его фигуре. Разумеется, совсем не пикантные подробности интересовали русского интервьюера: концептуальный разговор касался школы истории идей и теории либерализма, разработанной Берлином, понятия свободы и ее понимании в современном мире и в историческом прошлом. Другое интервью, публикуемое pendant к беседе с Исайей Берлином, – было взято Игорем Шайтановым у упомянутого выше слависта Джеральда Смита, специалиста по русской поэзии, в начале 1990-х работавшего над составлением антологии по современной русской поэзии. Речь шла и о феномене Бродского – тогда его поэзия на русском и английском языках вызывала большие споры.

В 1990-е годы занятия английской литературой становятся приоритетными для Шайтанова-литературоведа. Растет интерес к комментированным изданиям английских классиков – и один за другим выходят книги с комментарием и предисловием Игоря Шайтанова – «Ярмарка тщеславия» У. Теккерея (1986), «Англия в памфлете» (1987), «Лирика» Байрона (1988), «Поэмы» А. Поупа (1988), «Стихотворения» Дж. Китса (1989) и др. Три поэтических предисловия по нашей просьбе были заново подготовлены для книги – эссе о Поупе, Китсе и Байроне.

Удивительно, что в смутном постперестроечном времени издательству «Ин-тербрук» удается выпустить шекспировский восьмитомник, к которому Игорь Шайтанов написал предисловие («О Шекспире, драматурге и поэте»). Эта статья восходит в своих основных постулатах к ранней работе, написанной для аспирантского экзамена в МПГУ, – «Историзм трагического конфликта в хрониках Шекспира».

Шекспир «Интербрука» не просто «пришелся ко двору», но разлетелся невероятными тиражами (1994, 1997), став своего рода примером перестроечного постмодернизма: «Открываешь, скажем, комедию “Сон в летнюю ночь”, читаешь все по тексту, но вдруг: “Входит Лаэрт”. Это страничка из “Гамлета” залетела», – вспоминает сам шекспировед на страницах «Иностранки» (2014, № 5). В те же годы на полках книжных магазинов появятся учебники Игоря Шайтанова по эпохе Возрождения (первое изд. – 1997) и «Шекспир для ученика и учителя» (1997) – книги, рассчитанные не только на узкого специалиста, но и на широкую аудиторию, так как внутренняя установка автора – постоянный диалог с читателем, популяризация (в хорошем смысле этого слова) английского Возрождения. В 2000-е – в коллективных шекспировских изданиях, в работе с магистрами и аспирантами, на ежегодном шекспировском семинаре в РГГУ – ученым будет предпринята попытка создать новый шекспировский круг – общими усилиями под общей редакцией И. О. Шайтанова выйдут в свет «Шекспировская энциклопедия» (2015), шекспировский шеститомник «Великие трагедии в русских переводах» (2014–2016), «Римские трагедии» (2017). Выйдет и «Шекспир» Шайтанова в ЖЗЛ (2013).

О шекспировских трудах Игоря Олеговича Шайтанова, как и о его работах в области компаративистики, в нашей книге сказано не так уж много. Пусть об этом расскажут читателю его книги – решила редакция ВЛ. И тут же внесла уточнение – пусть под занавес наших вечеров в Большом Гнездниковском прозвучит эссе Казбека Султанова, в котором он с точностью компаративиста восстанавливает распавшуюся связь советских и постсоветских десятилетий, вправляет «вывихнутое время», ведя свой рассказ от литературных Дубултов, где он впервые встретился с Игорем Шайтановым, через отшумевшие 1980 – 1990-е – к вечным Шекспиру и Пушкину, подтверждая простую мысль: написанные легко и изящно, эссе и статьи Игоря Шайтанова переносят читателя в другие века и тем самым, раздвинув границы сознания, позволяют ощутить советское время с его амбивалентностью лишь частью большого литературного процесса, помогают нам стать современниками разных эпох, оказавшись поверх запретов.

Елена Луценко