Читать книгу: «Отложенная месть», страница 4
Глава 9
Бабушкины выходки не давали Коле покоя. Сидя на лекции, он, кажется, не понимал ничего из того, что объяснял преподаватель, а думал только о том, что другие женщины, когда выходят на пенсию, живут тихо и вяжут по вечерам носки. Пенсионерки не носят шпильки и обтягивающие платья, не руководят бизнесом и уж тем более не бегают за убийцами. А может, это он сам хотел бы приходить домой после работы и слушать свои любимые радиоспектакли, обнимать жену и проживать эту жизнь спокойно, неспешно наслаждаясь отведенным временем. Но пока у него ничего этого нет. Он просто нелюдимый, некрасивый, старомодный долговязый студент-медик. Коля поправил очки, написал пару терминов в тетрадь и оглянулся на яркую блондинку позади него, что поправляла макияж, жирно намазывая блеск на губы. Это его одногруппница Олеся, она, скорее всего, даже и не знает, какой у него голос. У него никогда не было отношений: ни поэтических, ни романтических, ни сексуальных. Коля предпочитал не думать об этом, эта часть жизни была просто вычеркнута из его реальности. Только вот бабушка постоянно его за это пристыжала, отправляла на все вечеринки или тусовки, связанные с алкоголем и девушками. Даже если Коля туда и приходил, то чувствовал там себя неловко: вечно забивался в какой-нибудь угол рядом с тусклым торшером, наблюдал оттуда за другими людьми и искренне радовался их дружбе, веселью, лёгкости и флирту. Когда он возвращался домой, то бабушка по его трезвому лицу видела, что её план провалился. Она шла спать и после несколько дней на него ворчала. Коля перед сном вспоминал счастливые лица людей с вечеринки и думал о том, что ему таким никогда не стать: у него нет смелости, бесшабашности и озорства молодости. На его мозг давят десятки умных книг, что он прочитал, и под их тяжестью ему уже не до беззаботного веселья. Однако несмотря ни на что он всё же влюбился. Избранницей его сердца стала внучка их соседки Ника. Как-то раз в субботу бабушка дала ему задание сходить в магазин и купить продуктов. Держа в руке список, он вышел из квартиры и встретил её. В тот момент он как будто увидел статую в музее и подумал: «Красиво! Искусная работа! Изящная и трогательная». Потом он осознал, что это живой человек, и сильно смутился, даже впал в небольшой ступор. Невероятно красивые голубые глаза, маленький курносый нос, плавная линяя чуть припухлых губ. Немного растрепанная, с детским пушком волос на лбу. Одета очень скромно и даже как-то провинциально. От неё совсем не пахло духами, только еле уловимым запахом шампуня для волос. Тогда он подумал, что это новый социальный работник, потому что у неё в руках был пакет с продуктами. Хотя обычно соцработниками были женщины за сорок, простые и дородные, с большим добрым сердцем и сильными руками, а эта была хрупкая и совсем юная. Невинная и прекрасная, каких он никогда не встречал. От бабушки он узнал, что это внучка их соседки Галины, приехала недавно к ней из деревни, и у этой молодой девушки непростая судьба. Конечно, такой красавице вряд ли мог понравиться сутулый и несимпатичный парень, каковым считал себя сам Коля. Ему не нравились его длинные волосы до плеч светло-русого оттенка – летом они выгорали на солнце, и он становился совсем блондином. Иногда он отращивал жидкую бородку и усы, но тогда бабушка в шутку начинала называть его разными духовными санами.
– Доброе утро, игумен Николай, – говорила она за завтраком с видом смиренной послушницы.
Тогда он начинал ненавидеть свой образ и сбривал бороду. Пожалуй, единственным аксессуаром, который, он думал, ему очень идет, были очки. Он носил очки для чтения, и они придавали ему вид интеллигента, учёного человека. Иногда Коля не снимал их специально и сидел с задумчивым видом, немного прищурясь и смотря вдаль. Тогда он выглядел неплохо.
Когда пары закончились, Коля поехал домой сначала на метро, а затем на трамвайчике.
«Зачем бабушка это делает? Её же просто убьют, и я останусь совсем один. У Ники есть возлюбленный, и скоро они наверняка поженятся. А я, видимо, умру в одиночестве, глядя через дверной замок на их счастье», – думал Коля, смотря в окно на длинный панельный дом.
«Всем на меня наплевать», – заключил он и, выйдя из трамвая, побрёл домой.
Засмотревшись на асфальт под ногами, он наткнулся на высокого крепкого мужчину.
– Ты чё слепой?! – сразу начал быковать мужик.
Коля достал из кармана куртки очки и, показав их амбалу, спокойно ответил:
– Да.
Рядом с ним появился другой мужчина, лысый с неприятной ухмылкой.
И, посмотрев на Колю, сказал:
– Их нужно носить на глазах. Придурков растят каких-то.
Амбал засмеялся, и они ушли, громко ругая систему образования. В своём дворе Коля видел этих мужчин впервые, и они были похожи то ли на культуристов, любящих панк, то ли на бандитов из девяностых. Обычно в их дворе на лавочках сидели старики и перемывали всем кости, или же бегали дети, играя в салочки.
«Откуда они могли здесь взяться? Может, в гости к кому-то пришли. А вдруг они из того ломбарда и искали мою бабушку?» – задумался, тревожась, Коля.
Поднявшись в квартиру, он услышал телефонный звонок. Быстро пройдя в гостиную, он поднял трубку и услышал голос бабушки.
– Где ты так долго ходишь? В общем, Андрей не берёт трубку. Поэтому теперь с ломбардами нам придётся разбираться самим. Я уже кое-что придумала, – говорила она торопясь.
– Бабушка, я не собираюсь бегать от бандитов. Мне это не нравится. Я пообедаю и буду учить, – ответил ей резко Коля.
– Но мне нужна твоя помощь, – настаивала бабушка.
– Если тебе это так нужно, разбирайся сама, – ответил он и повесил трубку.
После разговора Колю стала мучать совесть, что он так грубо отказал бабушке. В любом случае, если уж она решила, то всё равно будет лезть в это ужасное дело, и с ней может произойти что угодно. Коля посмотрел на стену в гостиной, на которой висело три фотографии в белых рамках – папы, мамы и деда, – и все они уже покойники. У него мороз побежал по коже от мыслей, что придётся вешать ещё один портрет. Сможет ли он жить один? Ему тогда придётся бросить институт и идти работать, и его карьера закончится, так и не начавшись. Очки больше не будут придавать ему умного вида, он будет странным подслеповатым дядькой из второго подъезда, над которым смеются дети. Для него самым большим достижением станет распитие по вечерам чекушки водки. К вечеру он так нафантазировал своё ужасное будущее, что, когда Нина Петровна вернулась с работы, Коля уже был готов выполнить всё, что угодно. Главное только, чтобы бабушка была подальше от бандитов. Она же была с ним нарочита холодна и практически не обращала на внука внимания.
– Может, расскажешь, что ты придумала? – спросил виновато Коля.
– Тебе же неинтересно. Иди учи, – ответила она.
– Теперь интересно. Просто я очень голодный был, и ещё меня одна девушка совсем не замечает. И я всё обдумал и понял, что, может, это дело придаст мне смелости, – говорил Коля и подумал о Нике. Если он найдёт убийцу её бабушки, то станет для неё героем.
– А ты с ней дружишь? Почему ты мне ничего о ней не говорил? – спросила с интересом бабушка.
– Нет. Мы не друзья. Просто видимся иногда. Она очень красивая, – смущаясь, начал рассказывать Коля.
– Ну наконец-то у тебя появилось хоть какое-то увлечение, кроме учёбы. Я рада за тебя. Но если честно… ты выглядишь не очень. Одной смелости будет мало. Надо тебя приодеть, – откровенно сказала Нина Петровна.
– Ладно. Только это потом. Давай, расскажи, что нужно делать, – вернулся к главному вопросу Коля.
– Тебе нужно будет представиться внуком нашей соседки и походить по местным ломбардам: скажешь, что бабушка вышла из ума и ходит продаёт ценные вещи, а ты хочешь их выкупить за любую сумму, – выложила свою идею бабушка.
– Что это даст? – спросил Коля.
– Если кто-то её узнает, значит, она действительно продала украшения сама, и мне нужно будет искать другую зацепку.
– Не тебе, а нам, – сказал Коля.
Нина Петровна улыбнулась.
– Жаль, дедушка этого не слышит, – сказала она.
– Ничего не жаль, он бы никогда не позволил тебе расследовать убийство, – возмутился Коля.
– В молодости, когда дедушке твоему дали должность следователя, я помогала ему. Меня это увлекало иногда не меньше, чем его. Я могла часами изучать дело и думать, что же мы упустили, – вспомнила бабушка, придавшись ностальгии.
– Почему ты не говорила об этом?
– Не знаю. Это как будто было совсем в другой жизни. Мы были тогда очень счастливые, – сказала Нина Петровна.
На следующий день бабушка дала Коле фотографию соседки, которую она сделала на полароид, когда проходило собрание жильцов, и он пошёл по ближайшим ломбардам. Везде ему отвечали одно и тоже: что такую женщину они в глаза не видели, как и украшения. К вечеру стало холодно, и он немного продрог. Моросил дождик, и тучи, казалось, нависли над самыми макушками деревьев. Оставался на сегодня ещё адрес, но Коля так устал, что решил туда не ходить. Дома он напился горячего чая и рассказал бабушке о том, что никого, кто бы узнал соседку, не нашел.
– Значит, их украли, – заключила Нина Петровна.
– Если так, то это как искать иголку в стоге сена, – посетовал Коля.
– Почему тогда не взяли деньги? – спросила бабушка.
Коля призадумался и ответил:
– А вдруг соседка, Галина, украла эти драгоценности, и кто-то, кому они принадлежали, пришёл их забрать, а она не стала отдавать, и её за это убили.
– Как-то не сходится. Её убили в прихожей, а прятала она их в спальне. Значит, убийца знал, где они лежат. Не было даже и следа того, что их искали. Просто открыли тайник и забрали, – размышляла бабушка.
– Или она могла их сдать в любой ломбард Москвы, и мы никогда этого не узнаем, – предположил Коля.
– В твоей мысли про то, что это были не её украшения, что-то есть, но разве она могла украсть? Более правильной и строгой женщины я не встречала, – сказала Нина Петровна.
– Может, она больная была, клептоманка?
– Да у тебя все уже больные. Смотри на людей иногда не как на пациентов. Может, и я больна? – возмутилась бабушка.
– Конечно, – невозмутимо ответил Коля.
– Хорошо поговорили, – бабушка встала и ушла с кухни.
– Мы все чем-то больны. А разве существуют абсолютно здоровые люди? – крикнул ей вслед Коля и налил себе ещё чая.
Он вспомнил Нику и тот день, когда, набравшись смелости, он подарил ей розу. Коля долго ждал у подъезда и, наконец увидев её, просиял улыбкой и протянул девушке цветок. Затем он, сбиваясь и переводя дыхание, пригласил её в кино и прогуляться в парке. Ника сильно смутилась и ответила, что у неё уже есть парень – профессиональный спортсмен. Но тот молодой мужчина, которого Коля видел в день убийства, выглядел как мягкотелый программист.
«Значит она соврала, либо у неё много парней», – от этой мысли Коле стало не по себе, и он включил радио, чтобы расслабиться и поскорее уйти в мир своих фантазий.
Глава 10
Нина Петровна каждый день старалась ходить к кому-нибудь из соседей в гости, чтобы узнать, что они думают по поводу убийства Галины, и, если повезет, видел ли кто-то из них убийцу. Но все, с кем бы она ни говорила, отвечали ей одно и тоже: никто никого не видел и не слышал, и убили, вероятнее всего, по недоразумению, или же это был какой-то сумасшедший. Нина Петровна слышала чьи-то шаги на лестнице в день убийства соседки, когда заходила в квартиру. Подумав о том, что в их подъезде в основном все передвигаются только на лифте, она вспомнила про женщину с седьмого этажа. Она забыла, как точно её звали: Василина или Василиса. Это была тучная дама, дважды разведённая, со скверным характером, любительница комнатных растений и маленьких собак. Купив в магазине торт «Птичье молоко», Нина Петровна впервые пошла к этой женщине в гости. Долго держала она кнопку звонка, но дверь ей так и не открыли. Немного расстроившись, она уже собиралась уходить, но через мгновение из лифта вышла полная дама. В одной руке она держала терьера, а в другой – пакет с продуктами.
– О, Вася! А я как раз к тебе шла. Давай помогу, – сказала Нина Петровна, приветливо улыбнувшись.
Женщина тяжело, исподлобья на неё посмотрела и молча достала ключи от квартиры из кармана.
– Чего тебе надо, Нина? – спросила женщина грубо.
– Хотела поговорить насчет убийства Галины, – прямо сказала она, понимая, что любезничать с ней бесполезно.
– Тебе что за дело, кто её убил? Милиция разберётся.
– Перед тем как Галину убили, я слышала чьи-то шаги на лестнице. Это была ты?
– Да, цветы поливала.
– Видела кого-нибудь? – нетерпеливо спросила Нина Петровна.
– Подозрительного никого. Мне некогда с тобой тут лясы точить.
Женщина зашла в свою квартиру, захлопнув перед её лицом дверь. Она осталась стоять с тортиком на лестничной клетке и думала о том, что нужно будет найти другой подход к этой злобной соседке.
Все время, с тех пор как она приняла решение расследовать убийство, Нина Петровна понимала, что необходимо съездить в больницу и поговорить с коллегами соседки, но её словно что-то останавливало. Она ведь не была там со дня смерти мужа, и это серое, безликое здание пугало её намного больше, чем разъярённые бандиты. Собрав всю свою волю в кулак, Нина Петровна приехала к больнице и буквально заставила себя зайти в приемную. Там толпились с пакетами те, кто пришёл навестить больных.
«Надо же, за девять лет здесь практически ничего не изменилось – всё тот же цвет стен, та же медсестра на посту, ручки и номера палат и старый пол шашечками», – подумала Нина Петровна, и ей стало нехорошо, на неё нахлынули чувства, которые она так долго прятала в себе. Она быстро зашла в туалет и попыталась унять выступившие на глазах слёзы. Она вспомнила тот день, когда потеряла своего любимого.
Утром шестнадцатого мая девяносто четвёртого года, проводив Колю в школу, Нина Петровна набрала на домашнем телефоне номер лучшего друга мужа и попросила заехать в сервис. Она выпила огромную кружку растворимого кофе и, собрав грязные волосы в пучок, поехала на работу. Такая причёска делала её старше и немного уродовала. Поэтому она старалась избегать зеркал, чтобы не видеть себя в таком состоянии. Приехав в автосервис, она несколько часов разбиралась с документами и давала указания. В дверь тихо постучали: это был Виталий Панкратов, друг мужа.
Она сразу начала с вопросов:
– Витя! Скажи, что произошло?! Я чувствую, что этот сердечный приступ не на пустом месте случился. Он молчит. Может, хоть ты что-то знаешь?
Панкратов сидел, насупившись, и рассматривал свои ботинки.
После недолгой паузы он ответил:
– Конечно, может, после этого он перестанет со мной разговаривать, но я расскажу. Бандиты его достали, всё время деньги требуют. А милиция говорит, я крышу дам, только деньги плати. Всем деньги сейчас нужны. А он такой принципиальный!
– Подожди, какие ещё бандиты? – перебила его Нина Петровна.
– Да, всё те самые, что на этот сервис глаз свой кладут. Он устал от них отбиваться. Недавно опять угрожать стали, и серьезно так. Думаю, может, два дня назад они опять к нему в гости приходили, вот сердце и не выдержало, – ответил Панкратов.
– Это просто невозможно. Почему ты мне раньше это не рассказал? – возмутилась Нина Петровна.
– Он запретил. Не хотел, чтобы ты знала и переживала. Решил, что сам справится, – грустно сказал Панкратов.
После этого разговора она была зла на мужа, как никогда раньше. Ей хотелось на него заорать и узнать, почему он решил подвергать свою жизнь опасности из-за какого-то автосервиса. Она ехала в больницу раздражённая, вся в своих мыслях и с решительным настроем вывести мужа на чистую воду. Она долго не могла найти парковочное место. Наконец, оставив машину где-то во дворах, Нина Петровна быстро пошла к главному входу больницы. Она приехала раньше, чем нужно, и её попросили подождать у двери кардиологического отделения. Вдруг из неё вышел человек. Он почему-то запомнился ей: высокого роста, худой, впалые щеки и большие зелёные глаза. Мужчина что-то спрятал во внутренний карман чёрной куртки, и, когда он вытащил руку, она заметила, что рукав его был немного грязным. Мужчина спокойно посмотрел на неё и пошёл дальше по коридору. Нина Петровна подождала ещё минут десять и решила попытаться пройти. Как ни странно, ей никто не помешал. Кругом была суматоха: все врачи и медсестры бегали и кричали что-то про операционную. Она подошла к палате мужа, из неё выбежала медсестра и не дала ей зайти.
– Вам сюда нельзя, уйдите, – сказала резко медсестра.
– Там мой муж, что значит нельзя?!
– Мы готовим его к операции.
– Что это значит, он же стал чувствовать себя лучше, – сказала, ничего не понимая, Нина Петровна и, попятившись назад, облокотилась спиной о стену.
Но, увидев лечащего врача, она тут же подскочила и обратилась к нему:
– Вы же сказали, что всё прошло! Что он поправляется!
– Здесь другое, – ответил врач раздражённо.
– Что другое?! – практически закричала Нина Петровна.
Из палаты стали вывозить каталку с мужем. Она увидела его глаза: они были приоткрыты и абсолютно пустые, словно он был без сознания. На животе у него была кровь. Она побежала за каталкой, но медсестра снова ей грубо сказала:
– Вам сюда нельзя!
Нина Петровна, не зная, куда себя деть, и что происходит, подошла к окну и стала рассматривать машины на парковке.
«Неужели всё из-за вас? Куски металла! Чтоб вам провалиться!» – подумала она о разговоре с Панкратовым про их автосервис.
Проведя несколько часов в приёмном отделении, она сотни раз прокрутила мысль про кровь, рот у неё постоянно пересыхал, и она несколько раз ходила попить воды. Наконец, вышел врач, и ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что всё плохо. Она упала в обморок. Через несколько минут медсестра, что сидела на посту, привела её в чувство. Нине Петровне повезло упасть на пакеты с передачами, что собирали для больных, иначе она разбила бы голову о кафельный пол в черно-белую шашечку.
– Что с ним? Где мой муж? – придя в себя, сразу спросила Нина Петровна.
– Сначала вам нужно подняться, и мы поговорим, – ответил мужчина.
– Говорите сейчас, я в сознании, – сказала она, немного приподнявшись.
– К сожалению, нам не удалось его спасти. Примите мои соболезнования, – произнёс сочувственно врач.
Нина Петровна заплакала и прижалась к холодному железному стулу.
– Встаньте с пола, присядьте, – успокаивал её врач и старался помочь ей приподняться.
– Не трогайте меня! Вы сказали, всё с ним будет хорошо. Нужен только хороший уход и отдых. Вы сказали вчера, что он поправится! – закричала она.
– Тут совсем другое, – тихо произнес мужчина.
– Что такое другое?! – продолжала она кричать.
– Его убили, – прошептал врач.
– Что? – переспросила она почему-то тоже шепотом.
– Милицию уже вызвали. Они скоро будут. Кто-то пырнул его в живот шилом. Он пролежал так недолго, но мы всё равно опоздали, – сказал врач, присев на стул.
– Вы нашли того, кто это сделал? – спросила Нина Петровна.
– Нет, – ответил ей врач и с досадой покачал головой.
Почему-то первая мысль, что у неё проскочила, была о том, что это сделал тот зеленоглазый мужчина, который прятал что-то во внутренний карман. Приехала милиция, а через некоторое время и следователь, им оказался знакомый ей Иван Малюткин. Он увидел Нину Петровну, сидящую скрючившись на стуле, и сразу узнал. Но только после того как всё осмотрел и всех опросил, подошел к ней и сказал:
– Примите мои соболезнования.
Она ничего не ответила.
– Вы знаете, что произошло с вашим мужем? – спросил он.
– Да, доктор сказал, его убили, – с трудом выговорила Нина Петровна.
– Вы знаете, кто мог это сделать? – продолжил спрашивать следователь.
– Нет, не знаю. Спросите его друга Виталия Панкратова. Он ему рассказывал намного больше, чем мне. Он может что-то знать, – ответила она грубо.
Малюткин записал имя в небольшую тетрадку.
– Спасибо. Я вам так сочувствую, держитесь. Он был отличным следователем. Его все уважали, до сих пор его вспоминают, восхищаются его умом. Простите, если я вам что не так сказал. Поезжайте домой, – вспоминая, Малюткин негодовал и, кажется, сам не верил, что всё так кончилось для его бывшего коллеги.
– Я хочу его увидеть, – произнесла тихо Нина Петровна.
– Лучше в другой день. Пока не положено. Потом вы его увидите, – начал говорить следователь, и в это же время вывезли каталку из двери, на ней лежало тело под белой простыней.
Подойти и поднять простынь, посмотрев на лицо мужа, для Нины Петровны вдруг стало невозможно. Ведь увидеть мужа «таким» значило бы, что его уже не вернуть. Она не смогла преодолеть себя. Малюткин отвернулся и не смотрел, как она стояла неподвижно, наблюдая за тем, как тело повезли дальше в боковую дверь.
– Вам нужно домой, – сказал следователь, подойдя ближе и положив руку на её плечо.
– Хорошо, – согласилась, отчаявшись, она.
Малюткин вызвал ей такси и под руки проводил до машины.
– Подождите, Иван Алексеевич, я видела мужчину – высокий, зелёные глаза, скулы такие сильно впалые, и в кожаной куртке, – сказала Нина Петровна, садясь в такси.
– Хорошо, я всё запишу. Мы всех опросим и выясним, кто это был. Я вам обещаю, сделаю всё, что в моих силах, и даже больше, я найду того, кто убил Ивана, – сказал, глядя прямо ей в глаза, Малюткин.
Она плакала, глядя в окно на вечернюю Москву, и чувствовала, что осталась в этом огромном городе совсем одна. Теперь только на ней Коля, который пока ещё слишком маленький, чтобы понять, что произошло, или поддерживать её.
Нина Петровна посмотрела на себя в больничное зеркало и сделала пару глубоких вдохов, пытаясь вернуть себя в настоящее.
«Нужно перестать думать о прошлом и сосредоточиться на том, зачем я сюда пришла!» – сказала сама себе мысленно Нина Петровна. Она достала из сумочки блокнот, мобильный телефон, поддельную пресс-карту и вышла в приемную. Подойдя к медсестре, которая её не знала, Нина Петровна уверенно произнесла заученную фразу:
– Здравствуйте! Я журналист, и наша газета хотела бы написать статью про вашу старшую медсестру Галину Скоблеву в знак памяти о ней. Могу я задать вам несколько вопросов?
– Мне некогда. А что за газета? – ответила замученная пациентами медсестра.
Нина Петровна, упустив этот момент, ответила первое, что пришло в голову:
– «Правда».
– Мне сейчас совсем некогда разговаривать с вами. Посмотрите, сколько у меня пациентов. К тому же, мы с ней мало общались. Я практически её не знала.
– А сколько вы вместе работали? – спросила Нина Петровна.
– Пятнадцать лет, – ответила медсестра и, взяв в руки телефонную трубку, стала с кем-то говорить.
Неподалёку Нина Петровна заметила женщину пожилого возраста в белом халате – аккуратную, с великолепной осанкой и с прической в стиле шестидесятых. Она подошла к ней и, поздоровавшись, снова произнесла свою легенду. Женщина смотрела на неё серьезно и затем ответила:
– Я могу с вами поговорить, но только недолго. Давайте на улицу выйдем.
Нина Петровна обрадовалась тому, что они будут говорить на свежем воздухе – стены этого здания давили на неё, словно надгробные плиты. Они прошли в небольшой дворик, где на лавочках сидели пациенты в одинаковых теплых халатах синего цвета. Под тенью старых раскидистых деревьев курили врачи.
– Как долго вы работали вместе? – начала спрашивать Нина Петровна.
– Лет шестнадцать наверно. Может, и побольше.
– Как бы вы её описали? Какой она была для вас?
– Знаете, моё мнение будет отличаться от того, что вам скажут другие. Но мне хочется, чтобы и оно у вас было, – сказала врач, опустив глаза.
– Чем же оно отличается? – настороженно уточнила Нина Петровна.
– В глазах других она была весьма строга, принципиальна, хороша собой и во многом идеальна. Но я думаю, что все это просто ширма – такая красивая, как в модных сейчас китайских магазинах. За ней скрывалась совершенно другая личность, – сказала женщина, остановившись возле большого дуба.
– Почему вы так думаете, она что-то сделала не так?
– Она всегда была безупречна. Не в её характере было допускать оплошности, – сказала женщина.
– Тогда почему? – не понимая, спрашивала Нина Петровна.
– Просто я так думаю.
– Вы не дружили с ней?
– Она ни с кем дружила. Была всегда отстранённой, закрытой и холодной. Но при этом много помогала другим, – произнеся это, врач посмотрела на дверь, где ей махала рукой медсестра.
– Мне пора. Извините.
– Подождите. Как вы думаете, кто мог её убить?
– Я понятия не имею, наверное, тот, кто её ненавидел. Здесь вы таких не найдёте. До свидания, – торопясь, ответила женщина-врач и быстро пошла обратно к входу больницы.
«Какая странная женщина. Наверняка, она что-то знает и утаивает», – подумала Нина Петровна.
Осмотревшись, Нина Петровна подошла к врачам, что курили неподалёку. Все отзывались о Галине как о высококлассном специалисте, как о женщине, которая готова прийти на помощь любому, всегда идеально опрятной, требовательной к себе и другим, строгой и справедливой. Все это, конечно, она и сама знала.
– Как вы думаете, кто мог её убить? Это не для газеты.
– Думаю, какой-то сумасшедший сектант. Сейчас таких развелось огромное множество. И они все звонят прямо в двери. А она была открытой для добрых дел, вот и впустила его, – сказал крепкий мужчина в темно-синей униформе.
– Паша, да что ты такое городишь? Какой сектант? Обыкновенный бандитизм, хотели обокрасть приличную женщину, она всегда шикарно выглядела. У людей ещё девяностые в голове, некоторые так по тем законам и остались жить, – сказал доктор в очках с маленькой бородкой.
– А вы что думаете? – спросила Нина Петровна высокого и симпатичного врача.
Он задумался и затянулся, затем ответил словно с опаской:
– Я думаю, это черные риелторы. Сейчас ради квартир столько стариков убивают. А завещание они силой их заставляют писать, чтобы им квартира досталась.
– Слышала, что так только с одинокими стариками поступают, а у неё внучка есть, – ответила Нина Петровна.
– Им сейчас вообще все равно. Посмотрите, как цены на жильё выросли, – ответил мужчина и, затушив сигарету, ушёл.
– До свидания. Спасибо, что уделили мне время, – сказала Нина Петровна врачам и пошла на парковку. Сев в свою машину, она тяжело задумалась. Все версии казались ей вполне реальными, но то, что сказала та женщина-врач, не давало ей покоя. Китайская ширма, что же за ней? После того, как она увидела убийцу своего мужа на могиле соседки, Нина Петровна стала сомневаться насчет её честности. Сегодня это зерно сомнения только укрепилось.
