Читать книгу: «Древнее пророчество», страница 2

– Орден Волка, Персиваль и Мартина.

При этих словах Хозяина поднялись на ноги два черных волшебника – Персиваль и Мартина были неразлучны. Они оба пришли в Срединные Земли неизвестно откуда чуть больше века назад, когда Орден Волка, казалось, вымер, и вся подчиняющаяся этому ордену нечисть, вампиры и оборотни, распоясалась, не имея над собой контроля несколько десятилетий. Темно-рыжие волосы Мартины отливали медью, волосы Персиваля были серы, как пепел. Они оба имели несколько дикий вид, возможно из-за их хищных каре-желтых глаз, одежды с множеством застежек, плотно облегающей их стройные, крепкие тела и свободного нрава. Они могли перевоплощаться в волков, и часто не возвращались в человеческие обличья днями и неделями, наслаждаясь свободой и покоем одиноких хищников. В своем старинном готическом замке на побережье северного океана они сыграли свадьбу; торжественная мрачная церемония была достойна ночного мира вампиров и веровольфов, для которых Мартина и Персиваль были повелителями.

– Орден Паука, Райнер, Дамиан, Гильберт, Изидор и Марселлет.

Верховный маг Райнер был старейшим магом Ордена Паука, он родился в семье простых волшебников в начале II войны Света и Тьмы. Он выглядел как мужчина средних лет, с седыми висками. Райнер любил жить среди людей, любил женщин и роскошь во всем – в одежде, украшениях, убранстве его особняка. Дамиан, темноволосый и молчаливый маг, бывший младше его на век, всегда сопровождал Райнера. Гильберт и Изидор, оба человеческого происхождения, были старше Мерлина IV всего на полсотни лет и выглядели оба молодыми темноволосыми красавцами. Марселлет была очень красивой, соблазнительной ведьмой – женственная фигура с выразительными изгибами, как у гитары, длинные, цвета воронова крыла волосы, всегда собранные в высокую пышную прическу, яркие обведенные черным глаза, белоснежная кожа. Она была похожа на пантеру. Никто не знал о происхождении Марселлет, да и она уже сама забыла о том. Она жила в Срединных Землях около восьми человеческих жизней, и ей все время было мало – она хотела получать как можно больше удовольствий от жизни; человеческие радости и развлечения привлекали ее необычайно.

– Орден Дракона, Мерлин и Каурантина.

Мерлин боковым зрением видел Каурантину. Она прибыла на собрание чуть не самой последней. Ему было очень интересно, где она была. Все время на поляне он держал на ней свое внимание, своим сознанием, всеми силами стараясь, чтобы этого никто не заметил. Мерлин слыл за красавца при дворе в Лоррингандере, однако он не придавал этому значения, большая часть его сознания была занята мыслями о власти.

– Орден Змеи, Сигманд, Шеврон, Гильфен, Амирхан, Бернхард, Бардолф, Кенельм, Камден.

Орден Змеи был самым многочисленным из четырех орденов темной магии. Большинство волшебников этого ордена выжили во время II войны Света и Тьмы, и только Амирхан и Гильфен были молоды – Гильфен появился во время отлива на Южном море сто двадцать лет назад прекрасным зеленоглазым юношей, и сам нашел черных колдунов ордена; Амирхан же был сыном Бернхарда, единственного сильного волшебника, у которого были дети, за исключением Мерлина IV. Бернхард не ожидал рождения сына, когда несколько десятилетий назад обманом завладел черноокой и черноволосой женщиной из южного народа. Вероятно, это было связано с тем, что Бернхард сам был рожден женщиной, и в нем было сильно человеческое начало. Остальные же маги Ордена Змеи пришли с Темной стороны и были старше всех прочих черных волшебников, кроме Хозяина. Они все имели весьма мрачный и угрюмый вид, возраст читался в их лицах и фигурах.

– Смарагд. Жрец пантоломейского народа, – Хозяин вперил черные глаза в единственную фигуру, оставшуюся на коленях, – сегодня ты будешь нашим гостем.

Жрец пантоломейских змеелюдей, порождений Тьмы, выпрямился и откинул семипалой рукой капюшон. Под капюшоном была голова змеечеловека – лысая, покрытая багряной чешуей, без губ, без век. Вместо носа были две узкие продолговатые щели, а глаза были в точности как у настоящей змеи, только располагались на лице как у человека.

– Какие же вести ты принес нам, маган? – змеелюдей черные волшебники называли маганами, – ты проделал такой долгий путь с Темной стороны, из самой Пантоломеи.

– Хозяин… – прошипел Смарагд, снова низко кланяясь, – я один из немногих среди нашего народа, кто умеет колдовать, поэтому я стал жрецом…

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, и что хочешь сказать, – ледяным тоном произнес Хозяин, – не болтай тут много. Ты хочешь рассказать нам о проклятье Аримана.

Смарагд вздрогнул и кивнул.

– Когда выстроятся звезды седьмой галактики змеиным парадом, – зловещим голосом произнес он, – и на небосклоне засияет звезда Аримана, придет посланник Мрака в Срединные Земли, и возвестит о конце эпох.

 
                                  * * *
 

Клерви проснулся рано утром в холодном поту. Он резко сел на кровати. Только что ему приснился кошмарный сон, и причем такой явственный, словно бы он был там в действительности. Во сне он видел сборище черных магов в лесу Забытого Края. Среди магов был змеечеловек.

При этом воспоминании Клерви передернуло. В его сне змеечеловек снял капюшон, и Клерви видел его голову. Но как такое может быть? Наверное, это был плод его воображения. Клерви никогда в жизни не видел змеелюдей, только слышал, да и то в сказках и легендах. Говорят, что их страна – Пантоломея – находится где-то очень далеко за Зловещими горами, на Темной стороне. В Срединных Земелях не встретишь змеелюдей. Давным-давно были они изгнаны из Срединных Земель, и с тех пор они никого не тревожили; люди почти забыли о них. Пантоломея стала далекой, мифической страной и постепенно ушла в легенды. Сидя за кружкой пива в каком-нибудь трактире, нередко можно услышать невероятную историю о темных созданиях, байку о народе Пантоломеи. Но все это, конечно, выдумки.

Клерви решил не думать о странном сне. Незачем в свободный день портить настроение. Ему часто снились странные сны. Например, однажды ему приснилось, как горные орки напали на торговый эшелон, с которым он собирался отправиться в соседний город (это было еще в годы его бродяжничества). Сон был как наяву, и Клерви все-таки не решился сопровождать этих торговцев. И через несколько недель он узнал, что злосчастный торговый эшелон был разгромлен орками. Спать Клерви больше не хотелось. Он посмотрел в окно – потихоньку занимался рассвет. Он встал, умылся в ванной и решил сходить на городской рынок. Деньги у него были, и его мысли уже крутились вокруг идеи подарка для Лори. Заодно по пути заглянет в один приглянувшийся ему трактир и позавтракает. Было чудесное воскресное утро, и у Клерви поднялось настроение. Он почти совсем забыл о кошмарном сне.

Как только окончательно рассвело, Клерви вышел на улицу. Ярко светило солнце, и снег ослепительно сверкал в его зимних холодных лучах. Воздух был морозным, свежим и удивительно чистым. Словно ночная снежная метель очистила все вокруг, отбелила, а что не смогла смыть, то прикрыла сияющим белоснежным покрывалом. Людей на улицах Половрика еще было немного. Клерви бродил по городу, ожидая, когда откроются торговые лавки. Но вскоре это ему надоело, и он решил прогуляться за город. Постоялый двор, в котором он жил, находился на юго-западной окраине Половрика, и поэтому уже через полчаса Клерви вышел через городские Южные ворота. Сразу за воротами лежал обширный луг. Лютая северная зима уже наступала, и луг был покрыт неглубокими сугробами. Неприветливо, печально выглядит поле в это время года. А зато летом лучшего места для прогулок и пикников не сыскать. Луг во всю цветет; куда ни глянешь – везде яркие благоухающие цветы: сиреневые колокольчики, пушистые васильки, душистый клевер, огненно-красный мак, небесно-голубые незабудки и обыкновенные полевые ромашки. Среди цветов порхают пестрые бабочки; жужжат полосатые пчелы. В лазурном небе парят птицы; больше всего здесь ласточек. Слетается сюда и большое количество соловьев. От их звонких, жизнерадостных песен сердце наполняется радостью; душа рвется взлететь, воспарить над цветущим, полным жизни полем. Осенью луг меняется. Поле желтеет и высыхает. Жизнь покидает его – все звонкоголосые птицы, лившие здесь летом свои прекрасные песни, улетают на юг; мелкие полевые зверьки прячутся в норки на зимовку. И зимой луг становится похожим на бескрайнее белое море, замерзшее и неподвижное. Никакое живое существо не оживит его, не нарушит безмолвную тишину. Люди не любят ходить на луг зимой, и даже дети не прибегают сюда играть в снежки – а ведь лучше места для таких игр во всем Половрике не найти. Суеверные жители Половрика поговаривают, что злые чары, овладевшие заброшенным старинным монастырем неподалеку от Южных ворот города, завладевают и полем в холодное время года. Как бы там ни было, но луг лежит зимой одинокий и заброшенный; сонное оцепенение завладевает им.

Однако сонное настроение не передалось Клерви, напротив, он был бодрым и чувствовал прилив сил. Быстрым шагом он пересек поле по проселочной дороге и вошел в осиновую рощу. От тощих голых осин на снежный ковер ложились узкие голубоватые тени. Рощица была небольшой, и Клерви перебрался через нее за пять минут. Он поднимался на вершину невысокого холма, с которого открывался вид на Зловещие горы и окрестную местность.

Взобравшись на вершину холма, Клерви увидел его родной край, залитый зимним солнцем. На юге вздымались серые громады гор, на западе тоже устремлялись ввысь горные вершины, и вдалеке застилала горизонт черная пелена, будто черные грозовые тучи, – то была Темная сторона. С северной стороны как на ладони лежал Половрик, а за ним вилась лента реки Изенар. Ее воды не замерзали зимой, несмотря на жесткие северные морозы. На востоке, насколько хватало глаз, расстилалась равнина, лишь малая часть необъятных просторов западного края. Покрытую снегом равнину вдоль и поперек бороздили дороги, кое-где виднелись небольшие поселения и деревни. Яркое зимнее солнце слепило глаза, и мешало Клерви осматривать окрестности. Он любил здесь бывать. Он мог часами стоять на вершине холма, кажущимся таким крохотным по сравнению со Зловещими горами, и любоваться величественной красотой гор, строгими и суровыми очертаниями горных цепей, белоснежными пиками высоких вершин.

Стоя на холме, Клерви вдруг заметил внизу на небольшой поляне у подножия холма одну темную фигуру, куда-то спешащую. Клерви стал наблюдать за ней, ему стало интересно: в этих местах редко кто бродил, потому что дорога в Зловещие горы проходила к северу от Половрика. Кроме того, недалеко располагался старый заброшенный монастырь, о котором ходили дурные слухи. Клерви быстро спустился с холма и последовал за фигурой.

Черная ткань развевалась на ходу, фигура была тонкой, изящной и достаточно высокой, скорее всего, женской. Она направлялась прямиком к старинному монастырю, через реденькие рощи. Это испугало Клерви, но он не мог оторвать зачарованного взгляда от загадочной фигуры. Монастырь был оставлен монахами и священнослужителями в годы II войны Света и Тьмы, когда вокруг велись сражения. Черные волшебники использовали постройки монастыря на войне в своих целях, и монахи, считая место оскверненным, не рискнули туда возвращаться. Среди горожан ходили слухи, что в монастыре остались жить черные волшебники, но проверить это никто не стремился.

Старая выложенная булыжником дорожка вывела темную фигуру к аллее перед монастырским зданием, сохранившемся лучше всех – раньше в этом здании была трапезная монахов. С левой стороны здания стоял заброшенный храм, а с правой, за наполовину разрушенным фонтаном, стояли одноэтажные длинные дома, в которых раньше были кельи. Чуть поодаль высилась часовня, в тени которой разместилось кладбище. Мрачный облик имели все монастырские постройки, выполненные в готическом стиле. Все вокруг выглядело заброшенным, однако из трубы в крыше трапезной поднималась струйка дыма.

Этой фигурой была Каурантина. Она прошла через наполовину разрушенные ворота, почувствовав совсем легкое сопротивление – черные волшебники наложили защитные чары на свое жилище, но они не оставили на ней даже царапины. Она чувствовала, что за ней шел человек – но не придала этому никакого значения, – она подумала, что, возможно, это была прислуга волшебников, выставленная для дозора. Ей не было никакого дела до простого смертного. Взмахом руки она отворила настежь тяжелые металлические двери и вошла внутрь просторного зала. Двери за ней со скрипом закрылись, и три старых волшебника в темных мантиях вскочили на ноги в дальнем конце зала у огромного полыхавшего камина, перед которым стоял длинный стол.

– Кто ты? – неприветливым голосом спросил один из них, наставив на нее свой посох. Волшебники были огорошены ее появлением – у простых чародеев в распоряжении были только органы чувств, как и у всех простых смертных людей. Они не могли почувствовать ее приближения. Они жили, как простые смертные люди, старели, женились и рожали детей; для поддержания жизни им была необходима еда и сон. Простым волшебникам для того, чтобы колдовать, всегда были необходимы волшебные посохи, кольца или иные приспособления. Их магические способности были сильно ограничены по сравнению с колдунами высшего уровня, однако своей численностью в Срединных Землях они всегда в разы превышали сильных волшебников.

Каурантина, храня молчание, медленно шагала по ковру, выстилавшему пол зала. Черноволосая, угловатая, бледная девочка-подросток и белокурый юноша в черной мантии, стоявшие у стола, испуганно переводили взгляд с нее на старых магов.

Клерви притаился чуть поодаль от здания, за оградой, следя за происходящим через окно, лишенное створок. Он боялся за незнакомку, осмелившуюся войти в заброшенный монастырь.

– Вы слышали обо мне, – произнес холодный женский голос. Каура откинула отороченный черным мехом капюшон с головы, подходя к столу у камина.

– Волшебница с севера… – полувопросительно, напряженно, с нотками страха спросил один из старых колдунов.

Каурантина рассматривала зал, медленно продвигаясь вперед.

– Это нам сейчас не нужно, – с этими словами она легким движением руки выбила из рук ожидавших магов их посохи. Юноша дрожащими руками достал короткую волшебную палочку и застыл, прижимая ее к себе.

Каура подошла к столу и со вздохом опустилась в одно из деревянных кресел, продолжая осматривать зал. В целом зал был ухожен и чист; здесь было светло и тепло. Над столом висела огромная люстра в виде металлического обруча, по периметру которого крепились подсвечники. Дрова в камине тихонько потрескивали, нарушая тишину. Клерви на улице перестал дышать – он понял, за кем он пошел. На душе у него похолодело.

– Мы не служим никакому ордену, – сказал один из волшебников, глядя на Кауру.

– Я знаю, – голос Каурантины был очень холоден. У Клерви мурашки шли по телу от ее голоса. Но в то же время он не мог оторвать от нее глаз – никогда он видел такой неземной красоты. Словно она была не из живой плоти, словно ее тело было соткано из тысяч бриллиантов. Сверкающие гладкие длинные волосы, идеальная белоснежная кожа, яркие выразительные губы и опушенные длинными черными ресницами глаза – невыразимо прекрасные глаза, словно вобравшие в себя свет небесной звезды. Она была еще более прекрасна, чем он видел ее во сне.

– Наступает время перемен, – проговорила Каурантина, – С Темной стороны прибыл посланец. Он принес весть – скоро свершится проклятье Аримана.

– Проклятье одного из магов древности? – переспросил один из волшебников.

Каура обратила на него немигающий пристальный взгляд, пронзающий насквозь. Волшебник замер под этим взглядом.

– Ариман – основатель Ордена Змеи, – шепотом проговорил юноша.

Каура криво улыбнулась, взглянув на молодого черного волшебника, и расслабленно откинула голову назад, на спинку кресла. Щеки юноши покраснели, но он не опустил взгляд, напряженно наблюдая за Каурой.

– Сигманд начал собирать волшебников своего ордена и всех своих сторонников. Хозяин доверяет ему, – сказала Каура, помолчав, – вы должны сделать свой выбор.

– Госпожа, мы…

– Остаться в стороне не получится, – перебила Каура, – Противостояние сил коснется всех. Грядут большие перемены.

Клерви не хотел слушать дальше; ему было страшно. Он вдруг опомнился и осознал, в каком опасном положении находился. Этой незнакомке в черном плаще явно не нужна была его помощь. Как мог он так неосмотрительно приблизиться к этому опасному месту, к черным волшебникам. Медленно и осторожно он выбрался на дорожку, ведшую к монастырю, а дальше пустился уже бегом назад в город. Солнце светило все так же ярко, снег все так же сиял в его лучах, но теперь это уже не радовало Клерви.

Глава 2

Ганимед сидел за дубовым резным столом в своих покоях в замке Совета старейшин в Ризенгросе, самом крупном городе Срединных Землей. Совет объединял всех сильных магов Срединных Землей – и белых, и черных. В него входило сто чародеев высшего ранга, которые принимали участие на заседаниях и собраниях, где обсуждали вопросы, проблемы, принимали решения. Черных волшебников среди них было двадцать, большинство же составляли белые маги, из которых сорок входили в Орден Целителей, посвятивших свои жизни лечению и помощи людям, десять – в Орден Друидов, испокон веков живших в чащах Эраланского леса и изучавших тайны природы, двадцать – в Орден Орла, преследовавшего и истребившего больше всех черных магов в годы войн, четыре – в Орден Единорога и один, Энрид, самый старый их всех ныне живущих волшебников, – в Орден Света.

Вся власть над Срединными Землями и ее народами была в руках Совета старейшин в Ризенгросе. Фактически же правлением в свободных городах Срединных Земель занимались волшебники из Ордена Единорога и Ордена Орла, которые не только следили за соблюдением закона на вверенных им людьми землях, но и решали споры, проблемы людей, защищали их от злых сил, контролировали казну и городскую стражу. Белые волшебники пользовались среди народа почетом и уважением.

Сильные волшебники, владевшие высшей магией, – волшебники высшего уровня – все входили в какой-нибудь орден и составляли его верхушку. На служение в ордены принимались и простые маги – они могли сами выбирать, кому служить, выбирать черную или белую магию. Но могли они и быть свободными и не входить ни в один орден. Сильные же волшебники не имели никакого выбора – для них это было предопределено еще до их появления на свет; для них это определялось особенностью их силы, их внутреннего мира. Белым волшебникам никогда не стать черными, никогда не подчинить себе стихию огня, а черным – никогда не научиться исцелять. Все сильные волшебники знали друг друга, их было сто человек во всей Лемурии. Много веков назад белые и черные маги объединились в Совет старейшин, который временно распадался в I и II войнах Света и Тьмы, и были вынуждены считаться друг с другом. Они все старались держаться мирных отношений, которые, однако, часто подрывались коварством Ордена Змеи и чрезмерной воинственностью Ордена Орла – в итоге в истории Срединных Землей осталось две войны Света и Тьмы, в которых белые и черные маги шли друг против друга, вовлекая в борьбу все народы Срединных Землей.

Очень много человеческих жизней бродил Ганимед по Срединным Землям. После II войны он стал верховным магом Ордена Единорога. Когда-то очень, очень давно он был простым крестьянским сыном. В одну ночь маленький мальчик сидел на берегу реки и увидел падающую звезду; он полез в воду за звездой, а через какое-то время он осознал, что владеет магическим даром.

Ганимед был погружен в чтение письма. Его седые кустистые брови сомкнулись над глазами.

Через некоторое время он закончил чтение и отложил письмо. Весь его кабинет был заставлен дубовыми шкафами с книгами, свитками пергамента, коллекциями засушенных растений, склянками с разноцветными жидкостями. Ганимед достал с одной полки карту Срединных Землей и разложил ее перед собой на столе. Он долго водил по ней руками, прикрыв глаза. Мысленно он путешествовал по тем местам Срединных Землей, где он бывал. Он вспоминал, что видел и переживал. Спустя время он тяжело вздохнул и откинулся в кресле. Его рука лежала на Темной стороне – месте, где никогда не бывал ни один белый волшебник. Никто не знал, что там.

От размышлений его отвлек стук в дверь. Седовласый волшебник в белой мантии вошел в комнату.

– В замок прибыл мальчишка из Половрика.

– Отлично, – довольно произнес Ганимед.

– Скажите, зачем он вам?

– Этот молодой сапожник видит сны про черных волшебников, – ответил Ганимед.

Колдун продолжал выжидающе смотреть на Ганимеда, и тот сказал:

– Он назвал всех сильных черных магов по именам. И описал их облики.

– Это странно, – произнес чародей в белой мантии, – откуда он может знать это?

– Я чувствую, здесь что-то особенное, – сказал задумчиво Ганимед.

Несколько дней назад Клерви разыскал дом белого волшебника Дамира, жившего в Половрике. Дамир сначала серьезно его не воспринял, но все же поделился рассказом сапожника с сильными волшебниками своего ордена. Так информация дошла до Ганимеда, который захотел видеть Клерви лично. Чем был вызван интерес Ганимеда, никто не мог понять – только он сам знал, что предчувствие его не обманет. Клерви был и испуган и обрадован. Через несколько дней после его визита к Дамиру его нашел в сапожной мастерской ученик чародея и попросил незамедлительно явиться к нему. Дамир провел Клерви вглубь своего дома, в комнату, просторную и светлую, несмотря на то, что в ней не было окон. Комнату, в которой не было мебели, ни даже единственной табуретки, а пол был украшен ярким мозаичным рисунком. Присмотревшись, Клерви различил среди причудливых узоров большой, во весь пол цветок. Маг приказал Клерви встать на середину цветочной мозаики, а сам открыл книгу в золотом переплете.

Клерви не понимал совершенно, что происходит, и немного нервничал. Дамир прокашлялся и начал монотонно читать длинное заклинание, размахивая своей волшебной палочкой. Узоры, слагавшие рисунок на полу, засветились золотистыми красками, а воздух в комнате пришел в движение. Клерви почувствовал, как его ноги отрываются от пола комнаты. Все перед ним поплыло, очертания комнаты растворились. Клерви подхватил воздушный поток и куда-то понес; вокруг мелькали размытые краски, огоньки. Приятный ветерок ласкал лицо, трепал волосы. Но продолжалось все это недолго. Вот уже разноцветные огоньки потускнели, потом совсем погасли, ветерок стих. Клерви почувствовал под ногами опору. Не удержав равновесия, он упал на что-то холодное и твердое. Поднявшись, он осмотрелся – он был в большом зале, совсем не похожем на комнату в доме волшебника Дамира. Ввысь взмывали высокие и стройные ионические колонны с каннелюрами. Мощные своды зала тонули в сумраке наверху, а стены украшали резные барельефы, под которыми виднелись древние руны. По всем стенам горели многочисленные свечи. На полу была такая же мозаика, изображавшая огромный цветок, как и в комнате Дамира, только намного больше. – Какая красота! – вырвался у Клерви невольный восхищенный возглас. Он никогда не бывал в таких роскошных залах.

– Добро пожаловать в Ризенгрос, Клерви, – раздался мягкий голос за спиной юноши.

Он повернулся и увидел высокого седого волшебника. Длинные серебряные волосы и борода струились вдоль белой мантии. Клерви чувствовал необыкновенную силу, исходившую от мага – прежде он никогда такого не чувствовал. Взгляд его добрых лучистых голубых глаз был направлен на него.

– Меня зовут Ганимед, я верховный маг Ордена Единорога. Я полагаю, ты уже слышал об орденах магии, Клерви.

Клерви чувствовал себя неловко и робко перед таким сильным магом, и язык опережал его мысли; он вдруг спросил:

– Я в Ризенгросе? Ганимед тепло улыбнулся и ответил:

– Да, ты в Ризенгросе. Это магия. Цветки телепортации, вот видишь, – волшебник указал на разноцветный цветочный узор на полу зала, – такой же цветок был в комнате, из которой ты переместился. С помощью этих цветков можно попасть из одного места Срединных Землей в другое, из одного города в другой, независимо от расстояния между ними. Эти мозаики сложены из древнего магического камня, какой уже не найти в мире, и закреплены множеством сильных заклятий. Видишь ли, между ними есть магическая связь, они заколдованы. В восьми городах Срединных Землей есть такие цветки. Белые волшебники пользуются ими уже очень давно.

Клерви внимательно рассматривал цветочную мозаику, а Ганимед продолжал:

– Я попросил тебя прибыть сюда, потому что хочу поговорить с тобой. О твоих снах. О твоих видениях. О том, что ты видел в заброшенном монастыре. Ты не должен ничего бояться, здесь ты в полной безопасности, Клерви. Я твой друг.

Клерви посмотрел на старого волшебника – он был готов полностью ему довериться.

– Это замок Совета старейшин, – при этих словах у Клерви восторженно подпрыгнуло сердце, ничего себе, куда его занесло! – я хочу, чтобы некоторое время ты погостил здесь. Пойдем, я провожу тебя в покои, где ты сможешь отдохнуть и восстановить силы.

Клерви слышал о Совете старейшин в Ризенгросе – это были самые могущественные волшебники во всем мире. Они управляли всеми Срединными Землями, кроме тех краев, которые принадлежали крестоносцам, отвергавшим магию, – Северному и Южному королевствам – а также земель, принадлежавших иным народам, не людям, – таким, как королевства эльфов и земли варваров.

Клерви был в полном восторге, что попал в такое важное место и что он привлек внимание сильных мира сего. Однако он и сильно нервничал и чувствовал досаду, что не поговорил перед отъездом с Лори. Ганимед вел Клерви сначала по темным коридорам, на полах которых лежали разноцветные ковры, а на стенах висели портреты разных чародеев. Молодому человеку казалось, что блуждание по лабиринтам коридоров никогда не закончится. Конечно, он не запомнил дорогу, ведь коридоров было так много, и все они ветвились, пересекались, и были такими похожими, почти не отличимыми. Потом они поднялись по широкой мраморной лестнице на два этажа. Потолок лестничного холла был красиво расписан, и Клерви чуть голову не свернул, рассматривая его. На втором этаже они прошли еще один коридор, и наконец остановились у двери. Ганимед ключом отпер дверь и отдал затем ключ Клерви.

– Отдохни, Клерви, – сказал добрый волшебник, – я приду к тебе позже.

Клерви поблагодарил мага, вошел в комнату и запер дверь на замок. Гостевая комната была отделана в нежно-голубых тонах. У стены стояла широкая кровать со светло-синим пологом, напротив нее – высокий шкаф из светлого дерева с зеркалом во весь рост. На столе рядом с окном стояла ваза со свежими белыми цветами. Клерви подошел к столу, вдохнул цветочный аромат, глядя в окно. Он увидел небо, все затянутое тучам, Светлый приток реки Кейталы, крыши деревянных, кирпичных и каменных домов, подступавших к берегу. По реке сновали лодки, набережные Светлого притока у места слияния с Темным притоком были одеты в камень. Вдалеке в тумане виднелись мачты – это был порт.

Клерви стало интересно, и он, открыв окно, высунул голову наружу, чтобы увидеть больше. Размеры столицы Срединных Землей поражали его. Дома были настолько разными, будто никто и вовсе не следил, кто и что здесь строит. Везде была эклектика. Замок Совета стоял прямо на набережной, и внизу, у основания замка, бурлили волны. С левой стороны, в отдалении, над черепичными крышами высился огромный роскошный дворец – должно быть, это был дворец самого короля Ризенгроса, который имел статус сюзерена для своих вассалов – всех знатных дворян и феодалов Срединных Землей. Естественно, само понятие «король» в Ризенгросе больше означало положение в обществе людей, а не реальную власть.

Вдруг в дверь постучали, и Клерви пошел открывать дверь. В комнату вбежал карлик с подносом на руках.

– Ваша трапеза, – проговорил карлик, кладя поднос на столик.

Затем он взял с подноса кувшин с горячей водой и наполнил им тазик, стоявший на табурете. Рядом он положил белое полотенце и мыло.

– Спасибо, – только и сумел вымолвить Клерви, прежде чем карлик исчез за дверью.

Клерви был изумлен таким щедрым и добрым отношением. Недолго думая, он принялся за еду. Еда была прекрасной – свежий салат, жареное мясо, ароматный хлеб, будто только что из печи. В графине было красное вино, такое вкусное, какого Клерви никогда еще в своей жизни не пробовал. От вина у него немного затуманился разум, и его начало клонить ко сну. Помывшись, он присел на кровать, твердо уверенный, что не позволит себе здесь уснуть. Но не тут то было – через пару минут он уже забылся сном.

Когда Клерви проснулся, он увидел, что белый волшебник Ганимед сидит напротив него в кресле и внимательно изучает его. Клерви тут же вскочил, неловко задев полог кровати.

– Прости, Клерви, что напугал тебя, – извинился маг, – мне не хотелось будить тебя.

– Эмм… П-Простите меня… Я… Я немного вздремнул, – заикаясь, выдавил молодой человек.

– Это хорошо, – улыбнулся Ганимед, – я рад, что ты отдохнул. Все-таки путешествия с помощью магии тебе в новинку. Сон необходим тебе.

В то время, когда прибывший гость отдыхал, Ганимед осмысливал свое впечатление от молодого человека. Он почувствовал в своем сознании, сознании сильного волшебника, что Клерви не простой человек. И Клерви ему понравился – он понял, что он добр, смел и честен.

– Кто были твои родители, Клерви? – спросил Ганимед, не сводя проницательных глаз с молодого человека.

– Я… Я не знаю, – смущенно ответил Клерви. Потом, будто спохватившись, вытащил из-под сорочки медальон и открыл его: – вот, это моя мать, – он показал портрет женщины в раскрытом медальоне магу.

Ганимед внимательно посмотрел на портрет. Он пытался мысленно проникнуть в прошлое, увидеть эту женщину и ее жизнь.

– Я вырос в приюте в Половрике, – словно в оправдание, сказал Клерви.

– Хорошо, хорошо, – промолвил Ганимед, пребывая в глубокой задумчивости.

Клерви сидел на кровати напротив мага, сложив руки на коленях.

– Как давно ты стал видеть странные сны? – через некоторое время спросил он.

– Я не знаю… Я думаю, я всегда их видел, – ответил Клерви, – в детстве они были нечеткие и непонятные… А потом эти сны стали приходить ко мне внезапно – я засыпал днем или утром или в любое другое время суток и видел самые странные вещи во снах… Они бывали короткими или длинными – целые истории…

– И про что были твои сны?

– Иногда мелочи, иногда кошмары, – Клерви перестал смущаться, сконцентрировавшись на воспоминаниях, – порой я видел во сне, как мне стоит справиться с новой свалившейся на меня сапожной работой, которая казалась мне невыполнимой. Мой учитель, мастер, всегда оставался доволен после этого мной, хотя не верил, что я справлюсь. Иногда мне снились орки. И после таких снов я часто слышал об их вылазках на села и дороги… Я видел разных существ в свои снах, и некоторых я даже не знаю. Иногда я вижу сны про войну – но это как будто и не первая и не вторая война… И непонятно, между кем идет война и кто сражается. Порой я вижу то, что случается со мной позже. Часто я вижу волшебников – особенно черных, и это меня пугает. А однажды, когда мне было лет десять, мне приснилась очень красивая богиня. Она бежала в моем сне прямо по поверхности воды, и она несла за собой огонь. Она летала по воздуху, так легко, словно птица. Ее я видел недавно в заброшенном монастыре рядом с Половриком…