Читать книгу: «Я всегда буду рядом», страница 3
Сначала Влад хотел было ответить на каждое пожелание лично, но разобраться в новом мессенджере оказалось нелегко. Он привык к четким и структурированным сообщениям электронной почты.
Тогда он зачем-то написал той первой, «чокнутой», которая веровала не в молитвы и причастия, а – с той же силой, что и он, – в вакцины и пептиды, той, которая затащила его в этот чудно́й чат, с просьбой пояснить, как тут все устроено.
Невероятным образом переписка переросла в многочасовую ночную исповедь. Никогда еще он так не раскрывался перед незнакомым человеком, да и перед знакомыми тоже. То ли за время изоляции так стосковался по людям, то ли не осознавал раньше в полной мере, как тяжело одному нести груз неизлечимой болезни, но в любом случае внезапно ему стало гораздо легче.
Он смотрел на аватарку-фотографию случайной собеседницы и вдруг почувствовал дикое желание жить. Захотел дотронуться до ее лица… По-хулигански представил ее голой, сердце бешено заколотилось.
Про себя усмехнулся: «Ты ведь практически умирающий, труп ходячий, а туда же… Что это – вечный инстинкт продолжения жизни, который управляет телом, или вечное стремление души к поиску своей половинки? Возможно, смысл жизни состоит как раз в том, чтобы здесь, на этом свете, найти того, с кем можно разделить жизнь вечную? Кто меня встретит за гранью, лишь мама?»
Дыхание близкой смерти давало индульгенцию на нескромные мысли. Не было страха, что кто-то назовет его «липучкой», и никакой боязни показаться смешным. Умирающий просто не может быть смешным.
Всего лишь несколько слов – «Обнимаю, доброй ночи!», – а по артериям уже бегут бодрые эндорфины – молекулы счастья.
Он пил чай и думал о ней. Встрепанный кот с недоумением смотрел на мечтательно улыбающегося хозяина.
Итак, завтра нужно сдать кровь для вакцины… страшно дорогой вакцины…
Часть четвертая
С утра в «Ватсапе» и «Вайбере» Влада ждали полтора десятка сообщений с незнакомых номеров. Какие-то люди активно переводили на его карточку деньги и слали пожелания здоровья. Впервые за долгое время доктор Романов всерьез рассердился. Он понял, что «чокнутая» затеяла какую-то движуху в соцсетях. Вероятно, сбор денег для экспериментальной вакцины.
Волнуясь и слегка промахиваясь мимо клавиш, он написал ей возмущенное сообщение. В смятении настукивал, что это недопустимо – публиковать что-то в интернете без согласования с ним.
«…У меня вызывает искреннее недоумение, что, по-Вашему, мое мнение не имеет никакого значения. Пожалуйста, не забывайте, что я еще вполне дееспособный человек… просить деньги на фонд помощи больным – это одно, но выпрашивать помощь для себя лично я считаю недопустимым…»
Все новые упреки появлялись на смартфоне Екатерины, взывая к ответственности и морально-нравственным принципам. Но она только улыбалась. Девять тысяч репостов ее поста в «Фейсбуке» с просьбой о помощи доктору были гарантией того, что ему удастся оплатить свое экспериментальное лечение в ближайшее время.
Романову звонили пациенты, одноклассники, однокурсники, представители медицинского братства со всей страны, дело с квотой на очередной «Гамма Нож» сдвинулось с мертвой точки.
Параллельно с поступлением средств на счет Влад начал бурную деятельность в группе пациентов с глиобластомой. Он оплачивал дополнительные исследования и анализы всем нуждающимся, инвалидные коляски и антипролежневые матрасы. Сначала участники группы подумали, что в сообщество добавился мошенник. Но вскоре поняли, что на них снизошла благодать Божия, видно, не зря они молились все это время. Количество гифок с иконами в сообщениях увеличилось в несколько раз.
Список нуждающихся в экспериментальном лечении перевалил за второй десяток. Влад работал в нечеловеческом режиме, делая запросы в иностранные клиники с просьбой записать на клинические исследования пациентов из России по программе «сострадания», которую практикуют некоторые зарубежные лечебные и научные учреждения, переписывался с ведущими учеными, заказывал консультации для товарищей по несчастью в Израиле и Германии.
С Екатериной он общался по «Ватсапу» холодно. Процедура «ГаммаНож» прошла плохо. Старый друг, который обещал отвезти в центр радиохирургии, почему-то не приехал и не отвечал на звонки, поэтому Влад опоздал на премедика́цию.
Врач отреагировал на опоздание пациента совершенно по-хамски. Рамку на голове закрепили без анестезии, и один из шурупов попал в нервное окончание. Боль была страшная. После процедуры радиолог поспешно и зло бросил заключение практически в лицо своему пациенту. Домой Влад добрался на такси, машину ждал долго, сильно промок под дождем и на подгибающихся ногах еле-еле доплелся до квартиры.
Не было сил отвечать на ее вопросы о самочувствии, лицо дергалось, из носа шла кровь, и он кое-как сделал импровизированный тампон из наволочки и провалился в тяжелый сон. Кот упорно требовал жрать, но вскоре обиженно затих…
А где-то в другом городе женщина не могла уснуть до утра, с тревогой глядя на экран телефона… переживая за человека, которого она никогда не видела, но ставшего вдруг за пару месяцев таким близким… пока не пришли долгожданные строчки: «Все в порядке, немного штормило, а завтра я выхожу на работу…»
Часть пятая
На следующий день выяснилось, что одноклассник Димка, который вызвался вчера везти Влада на «ГаммаНож», июньским мокрым утром разбился на машине, не справившись с управлением.
И все то время, пока Влад, чертыхаясь, пытался звонить ему на мобильник, распластанное тело старого приятеля бездыханно лежало на асфальте, а душа уже давно взметнулась в недосягаемую высь и оттуда, видимо, мрачно смотрела на оставленный внизу несовершенный мир.
Горе сдавило сердце доктора Романова так, что он не мог вздохнуть.
«Мы все рано или поздно отъедем, док, – говорил Димка, стараясь утешить пораженного страшным диагнозом приятеля, – так не будем грустить».
Влад вспомнил вдруг, как они однажды заспорили, что лучше – знать дату окончания своей жизни или уйти скоропостижно. «Ты счастливчик, – убежденно говорил тогда старый знакомый , – можешь подготовиться, закончить свои дела и насладиться последними денечками всласть. А то пашешь, пашешь целыми сутками, несешься куда–то – и что в итоге? Свет погашен, а ты и не успел ничего толком посмотреть на этой благословенной земле».
Влад же придерживался мнения, что мгновенный конец более предпочтителен.
И вот теперь тридцатидевятилетний Димка, полный сил и здоровья, ушел, а Влад, помеченный неизлечимой смертельной болезнью, все еще жив… Была в этом какая-то горькая ирония.
Влад все чаще думал о том, что в диспансере к пациентам с глиобластомой относились как к ходячим мертвецам, врачи обычно смотрели как бы сквозь них, отказывая в минимальных житейских планах.
Между тем, Анечка из группы в «Вайбере», которой врачи давали срок жизни всего лишь три месяца, удачно вышла замуж и успешно родила дочку, несмотря ни на какие прогнозы и приговоры. Ради ребенка она отказалась от химиотерапии. Словно какая-то невидимая сила сдерживала рецидив болезни назло всем прогнозам.
