Читать книгу: «Точка Скольжения. Архипелаг. Часть вторая», страница 8

С этими словами Доктор начал постепенно, шаг за шагом, переносить переменные из одной части неравенства в другую, подчёркивая перед каждым преобразованием ту, которую предстояло переместить. Мислеги, не отрывавшая взгляда, внимательно, шаг за шагом, вникала в то, что происходило на бумаге. Так продолжалось до тех пор, пока справа, за знаком неравенства, не осталась всего одна буква, обозначающая некий коэффициент преобразования энергетики самим Чёрным.

– Неравенство Эржими писалось для реакции обычных людей на д-частоты, Чёрных для экспериментов у него, понятное дело, не было. Здесь не может быть отрицательных величин, и при значениях от одного до двенадцати д-частоты провоцируют изменения в химических реакциях организма человека на уровне клеток нервной системы, которые, в свою очередь, меняют уже и гормональный фон. Нечто подобное, скажем, можно ощущать во время концерта – эйфория нескольких слушателей, искренне любящих группу, начинает передаваться посредством д-частот тем, кому музыка просто нравится. Или стадион – те, кто искренне болеет за команду, могут передать посредством д-частот свои переживания тем, кто просто пришёл посмотреть на игры. Для сравнения: Эржими задался вопросом, почему переживания в толпе острее, ярче, чем если бы тех же поклонников рассадить на расстоянии друг от друга. Как бы сильно они не любили команду – переживания не те, что в толпе.

Так он докопался до д-частот и их воздействия, общий вывод – следствием становится электрохимическая реакция, вызывающая выброс в кровь гормонов, например, счастья, и люди, пришедшие на концерт или соревнования, начинают испытывать общие для всех чувства. Количество людей, как видим, является всего лишь произведением на мощность излучения. И, соответственно, попавший под воздействие д-частот человек начинает излучать их почти синхронно с окружающим его фоном. Эржими придумал шкалу от одного до десяти, куда уместил на пятёрку средние значения для излучения, на единицу – полное его отсутствие, а самые сильные известные ему случаи, соответственно, он поставил на значение в десять единиц. Позже выяснилось, что есть значения выше – одиннадцать и двенадцать. Это люди с высокой эмпатией – люди, способные почти полностью понять других и поставить себя на их место. Но, при таких значениях активности на д-частоте, мозг слишком активно потребляет кислород и сахара́ из крови. Такие люди вечно будут худыми, часто болеть – полагаю, что это, скорее, сбой организма. Как бы они не питались, как бы не занимались собой, какие бы тренировки не посещали – всё равно никогда не станут физически развитыми. Но наградой за это стала возможность считывать и расшифровывать д-частоты других людей неосознанно, над-сознательно. В нашем неравенстве эта ситуация описана посредством деления, видите?

Да, Ниан видела. Слишком высокая активность на д-частотах приводила к своеобразной нехватке другой энергетики для организма.

Доктор Дивори, тем временем, продолжал:

– При значениях более тринадцати, как видим, собственные д-частоты человека начинают подавлять излучение других людей, запуская обратный процесс, заставляя их мозг копировать получаемую частоту. Тринадцать – это порог вас, Чёрных, благодаря этому вы дистанционно управляете сознанием окружающих. А теперь подставим в неравенство ноль в качестве значения. Сможете сама описать результат?

Доктор Дивори повернул к ней листок, предложил ручку – и Ниан стало уже не до непроницаемой маски. Губы сложились в узкую линию, лоб напрягся до морщинок, глаза прищурились… Мислеги считала, сокращала дроби, зачёркивала. И в конце всех вычислений выходило, что при нулевом неравенстве сохранялось всё, кроме коэффициентов… Самого организма?

– Ноль, – пояснил Дивори, когда Ниан подняла на него свои недоумевающие глаза, – Это и есть ваша Иали. Вернее, Илкихали, если быть точным. Сама энергетика. Чистая д-частота, одна из подгруппы.

– Не совсем понимаю, – призналась гипнократесса.

– Я тоже, – усмехнулся доктор, – Но формула точна. Либо эта Иали есть порождение мозга самого человека, как побочный эффект излучения в пространство информации на д-частотах, либо – она и есть сама эта частота, некая персонификация Глобального Информационно-Энергетического Поля. Не исключено, что в состоянии изменённого сознания разум рождает некий образ её, воспринимаемый человеком, как реально существующий. То есть, не совсем ясно: то ли и правда мозг человека связывается с персонификацией Поля, то ли – возможно, во время «разговора с Иали» человек разговаривает с…

– Самим собой, – понимающе прикрыв глаза, закончила за старого доктора Мислеги, – Я понимаю. Без тех, кто поклоняется ей, точного ответа всё равно не получить. Вам известно, где можно отыскать последователей?

– Я физик-теоретик и математик, немного биомант, но никак не специалист в области географии языческих храмов, – грустно улыбнулся Дивори, – Я рассказал вам всё, что мог. Надеюсь, что сумел вам помочь. Вам ещё нужен магистр Эльдери?

– Возможно, что и нет, – ответила Ниан, подумав, – Разве что, задать один вопрос. Дальше в горах есть кладбище для храмовников. Место, очень богатое чёрной энергетикой. Можно ли использовать её в своих целях?

Дивори откинулся на спинку стула.

– На д-частотах, теоретически, существует как раз некая информационная матрица. Кто-то считает, что это проекция сознания живого человека в Поле после его смерти. Верующие называют это «душой». Вы, чёрные… – он замолчал, словно предлагая продолжить фразу за него.

– Тенями. Мы зовём это тенями сознания. И это не теория, для нас они действительно там, словно возвращаются к месту, где нашли покой их тела.

– Надеюсь, вы не станете их тревожить, мастер Мислеги? Там ведь и отголоски… Эмм… Тени тех людей, что мне когда-то были дороги.

– Обещаю, – ответила она, про себя уже твёрдо решив, что будет делать и как.

– Тогда – мой вам совет – не говорите Наставнику ничего пока. Идите и сделайте то, что считаете нужным. Если это даст нужные результаты – расскажете ему сами. Если нет, то не стоит отвлекать магистра, у него и так много дел.

– Хорошо. Лёгкой разлуки, доктор Дивори.

– Странно… Ведь так в старину прощались исключительно близкие друзья, нечто вроде совета не скучать друг по другу, мол, всё равно встретимся снова. Но прошли века, и этими словами стали бросаться, не понимая их смысла.

– Думаю, я сейчас использовала их правильно, – улыбнулась Ниан, вставая.

– Но мы ведь не друзья, мастер Мислеги.

– Как знать, возможно, мы ими станем, м?

Старик ничего не ответил, но Чёрная, уходя, почувствовала, что её провожают взглядом.

Собираться не требовалось, да и спрашивать дорогу – тоже, уж что-что, а направление на кладбище Чёрная отыщет без труда. Поэтому, заскочив в келью, чтобы взять клинки и плащ, а заодно ещё раз убедившись, что к приготовлениям к ужину она успевает, Ниан направилась прямо к выходу из Храма.

Мощёная камнем дорожка от входа, ведущая прочь от крыльца, прочь от такой же выложенной древним скальником площадкой перед ним. Мимолётный взгляд на эти древние стены и мысль о том, сколько же дней, недель, месяцев труда было положено здесь, на этом месте, чтобы построить вот это вот убежище от непогоды и возможного врага, эту обитель уединения… Те, кто работал здесь, строил то самое своё будущее, с которым можно встретить старость – стены, дающие тепло, уют и безопасность.

Мимо, огибая северо-восточную башню, к северной стене, где нет почти хозяйственных построек – здесь уже начинался склон первой горы всего этого массива, разделяющего Неолон, Немавал и Кентию. Там дальше, по склону, если выйти через северные ворота, начинается тропа, ведущая в широкое ущелье. И где-то там есть ложбина, служившая кладбищем. Это всё, что было известно Мислеги.

Главное, не свернуть не туда.

– Ниан! – окликнул её голос сзади. Лилмел. Остановилась, обернулась.

Интуит, немного покрасневший, в свободной плотной рубашке, стоял с клинком в руках.

– Упражняешься? – уточнила гипнократесса, – Тебя искала Кемира.

– Нашла, – улыбнулся он, – Но я объяснил, что занят. Не хочешь присоединиться?

– А Кемира что? Не захотела?

– Я не захотел. Она для меня не соперник. Как насчёт тебя?

– Мне нужно найти одно место здесь, в ущелье.

– Кладбище? Послушай, если Наставник узнает, что ты там проводишь свои ритуалы, он… Понимаешь, да?

– Думаю, если от них будет практический результат, он мне это простит.

Юньядо скосил глаза вправо-вверх, словно пытался разглядеть собственный висок изнутри – как делал всегда, когда задумывался, и, вновь оглядев Чёрную, выдал:

– Всё верно думаешь, за результат он прощает. Давай так: коротенький поединок, и я тебя отведу. Ты ведь за всё это время ни разу там и не была? Повезло: каждый раз, когда там добавлялся памятный камень, мы были в разъездах. Но я тебе всё покажу и расскажу, и незваных гостей выпровожу. Что скажешь?

Действительно, случайных свидетелей только и не хватало…

– Хорошо, – согласилась Мислеги, снимая клинки с ременных креплений на бёдрах и оправляя плащ, чтоб не стеснял движений, – До пяти касаний?

– Стоп-стоп, – опешил Лилмел, – Я думал, сбегать за тренировочными…

– Ну ты же с боевым упражняешься? Что мешает бить плашмя?

Снова скошенные вправо-вверх глаза.

– Хорошо, – предупредил интуит, – Но предупреждаю – жалеть не буду.

– Зря, – сказала Ниан, нажимая кнопки выброса лезвий, – По-моему, когда мы закончим, ты себя очень даже пожалеешь.

– Посмотрим, – улыбнулся он, вставая в позицию и беря клинок обеими руками. Левая нога чуть впереди, слинк в руках смотрит вертикально, чуть ли не прижат к правой ключице, – Способности не используем.

– Что ещё за курсы для любителей исторических реконструкций? – возразила Мислеги, изобразив удивление, – Ну уж нет, Лилмел, всё серьёзно. Ты, кажется, всё хотел произвести на меня впечатление? У тебя выпал шанс.

– А кто-то уже пытается свои навыки использовать, – подметил он, – Словами пытаешься поставить меня в неуверенное положение, диктуя свои правила… Знаем, проходили. Поднимай оружие!

Но Мислеги и не подумала этого делать. Так и шла на него с клинками в руках, опущенными вниз, смотрящими в землю. И, едва она приблизилась на нужное расстояние, Лилмел с шагом вперёд сделал выпад.

Движение было настоящим. Впрочем, о мастерстве интуита Ниан краем уха слышала, а потому не сомневалась – в последний момент он остановит удар, смертельная рана не грозила. Но проткнуть, хоть и неглубоко, этим выпадом он вполне мог. Мало того, ещё и не опасался, что за такую «тренировку» с травмами влетит обоим.

От его выпада Мислеги ушла полуоборотом влево в сторону, легко, словно танцуя, и в тот же момент взлетают кверху один за другим её клинки: первый бьёт снизу по оружию Лилмела, подкидывая не успевшее вернуться в начальную позицию лезвие. Это – чтобы не дать сопернику вовремя уйти в оборону. Второй из пары динтреев, в левой руке, летит рассекающим ударом вверх и вперёд, целя в открывшийся живот.

Но Лилмел помнит про второй клинок, ждёт его, в нужное мгновение отскакивает, обрывая дистанцию, его клинок длиннее, рука сильнее – град ударов, что собралась обрушить на него Мислеги, он обрывает силовым приёмом. Перенося вес вперёд, вкладывая его в удар, встречает пару летящих слева – сверху клинков, отталкивая Мислеги назад. Переходит в контратаку, удар – шаг, удар – второй, Чёрная встречает их парными блоками, чтобы силой двух рук компенсировать натиск одной, мужской, более сильной. Она ждёт ошибки, однако интуит не спешит давать ей такого шанса, пока Ниан танцует вокруг него, рисуя полукруг, стараясь зайти со стороны левой руки, невооружённой, свободно взлетающей и падающей, чтобы сдержать равновесие всякий раз, как Лилмел вкладывает тяжесть тела в свои удары. Он хитёр, быстр, уверен в себе, ищет брешь в её защите, меняя удары – то горизонтальные, то косые, то снизу вверх.

Мислеги словно считывает его – ищет её слабые стороны, ожидаемо. А как тебе это?

Направление её движения меняется на резко противоположное, теперь девушка заходит не с левой руки противника, а с правой. Юньядо, конечно же, успев среагировать, бьёт в другую сторону – но это уже не подготовленный удар с силой, это просто мах оружием. Мислеги парирует удар одним из клинков, и, пользуясь тем, что она легче, ловчее интуита, делает резкий выпад с полушагом – без силы, разумеется, иначе можно проткнуть – и острие её клинка укалывает того в открывшийся бок.

– Слишком предсказуемо, – улыбается уголком рта Чёрная, распрямляясь и вставая в прежнюю позицию.

– Видывал я как-то одного бойца из Тея, – признался интуит, – Очень уж похоже – все эти полукружья приставным шагом… Как закончим, навестим его, там…

Взгляд в сторону кладбища.

– Не поранила? – вместо ответа уточняет Мислеги.

– Кожу царапнула слегка, пустяк, – отвечает Лилмел, – Если бы уж действительно всерьёз сошлись, я был бы в бронежилете, а он это место закрывает. Выпад хорош, но… Заинтриговала, где твоё слабое место?

– Найди, – вскинула бровь Мислеги, – И в этот раз давай по-настоящему. Не надо играть со мной, Чистый.

– Как скажешь, Падш… Чёрная, – поправил оперативник сам себя, – Хочешь всерьёз?

Снова взгляд влево-вверх, словно внутрь виска.

– Готова? – клинок в вытянутой руке нацеливается прямо в грудь Ниан.

Ответом стали два сверкающих диска вокруг рук Мислеги, прочерченных клинками, что она прокрутила вокруг запястий.

Лилмел наставил острие слинка прямо ей в грудь на вытянутой руке, до касания оставался какой-то локоть. Один выпад – и грудная клетка будет пронзена этим безупречным на вид клинком, по которому вьётся сложный, угловатый узор из намертво вправленного в него белого камня. Угроза, настолько явная и прямая, что даже неудивительно, что исходит от интуита, специалиста по эмоциям.

– У тебя ещё есть шанс меня впечатлить, – Ниан снова переводит игру на знакомое ей пространство.

– Никогда не впечатлял девушек, причиняя им боль.

– А та Белая Падшая из Алькани? Кому было больнее? Тебе или ей?

– Дай-ка угадаю… Аниала? Или Кемира?

– Ты не ответил.

– Потому, что не знаю ответа, – признался Лилмел.

– Хорошо, где она сейчас?

– Аниала или Кемира? – повторил вопрос интуит, – Я ответил на твой.

– Одна из них.

– Это не ответ.

– Другого всё равно не будет.

Они двинулись кругом, один против другого, но в этом танце вёл Лилмел – пошёл вправо, со стороны сильной руки. Мислеги, будучи обоерукой, приняла новые правила.

– На острове Дивэдо.

– Там тюрьма, так?

– Для таких, как мы с тобой.

– Не обобщай. Для таких, как я. Ты ведь давно решил, что Чистые Принципы превыше всего, правда?

– Потому, что это единственное решение.

– Ты лжёшь, интуит. Ты не веришь в свои слова. Ты лжёшь сам себе.

– А ты, Ниан? Ты и правда веришь, что до конца одна из нас? Как верят в тебя храмовники?

– Теперь ты не ответил на вопрос.

– А я снова не знаю ответа. Иллюзии – это же то, во что так приятно верить, да, мастер иллюзий? Отчего же ты раздражена? Не потому ли, что сама в свои иллюзии поверила?

– Где ты видишь раздражение?

– На губах. Давно изучаю твоё лицо. Маска хороша, но мы скоро год, как вместе. Твоя привычка к старомодным раскладным книгам. Они, видишь ли, требуют закладок.

– Ты читал мои книги?

– Только те страницы, где закладки. Там несложно догадаться, какие эмоции вызовет текст. Оставалось запомнить выражение твоего лица в моменты, когда ты читала.

– Архак… – выругалась Чёрная.

Довольный собой, что нашёл, всё-таки, то самое слабое место, Лилмел улыбнулся.

Арего Асъюрата, так звался этот приём, «зубы мертвеца». Шаг вперёд, двумя клинками взять «на излом» не успевший отдёрнуться один, повернуться всем телом, ещё шаг, и руки как продолжение клинков, и корпус вполоборота вниз, чтобы вырвать оружие врага из ладоней. Особенно легко, если противник держит оружие одной рукой. Вдвойне просто, если он расслаблен.

– Как? – удивился обезоруженный интуит.

– Второе касание требуется? – вскидывает бровь Мислеги, напоминая, что тренировка шла до пяти касаний клинком.

– Нет, – признаёт Лилмел, – Но… как?

– Правильнее будет спросить: «почему», верно?

– Да.

– Вы, интуиты, сильны моментом. Вы предчувствуете удар, если концентрируетесь на эмоциях противника. За мгновения вы ощущаете, куда прилетит выпущенная в вас пуля. Нужно было тебя отвлечь. И ты отвлёкся. У нас, Чёрных, нет такого дара, как у вас. Есть интеллект и навык просматривать ситуацию на шаг вперёд.

– То есть, ты меня… Спровоцировала?

– Как думаешь, оставляла бы я книги с закладками где попало, если бы не хотела, чтоб их кто-нибудь открыл?

– Думаю, нет, – снова эти глаза вправо и вверх, – Ты хотела, чтоб я почувствовал превосходство, я понял. Толкнулась от предыдущей победы, когда неуверенность была у меня. Просчитала ответный шаг – вернуть уверенность. Я так и поступил. Хороший урок, спасибо.

– Теперь – ты.

– Что ты хочешь знать?

Милеги подняла с земли его слинк, взяла в ладонь за острую часть, бережно, даже нежно. Белая энергетика, напитавшая лезвие, чуть ли не обожгла Чёрную. Протянула клинок рукоятью вперёд, Лилмел принял оружие.

– Маска на лице, – напомнила Мислеги, – Как ты её взломал, м?

– Ах, это… Когда ты читаешь книги, мир вокруг перестаёт для тебя существовать. Особенно стихи – ты даже шепчешь иногда беззвучно, одними губами те фразы, что тебя особо восхитили. Иное дело, когда ты не читаешь, а делаешь вид, что поглощена чтением.

– Поняла, учту, спасибо.

– Это уже не тренировка, Ниан. Это какие-то уроки.

– Тренировка – это и есть уроки.

– Нет, к Архаку, Ниан, пошли. В другой раз, правда.

– Не хочешь продолжить, м? – снова вскинутая бровь.

– Лучше бы ты мне ещё пару царапин повесила, чем сердце бередила. Ты вот это подразумевала под словом «всерьёз»?

– Да. Бой зачастую выигран до его начала. Ещё до того, как скрещено оружие, уже решено, кто жертва. Если всерьёз будешь биться с Чёрными, то этот урок тебе сгодится. Никто из них не станет меряться с тобой силой рук и скоростью реакции. Ибо это заведомый проигрыш.

– Тогда от меня взаимный урок, – Лилмел заглянул ей прямо в глаза, – Сними плащ.

– Что? – такой нелепой просьбе Мислеги даже улыбнулась.

– Плащ, Ниан. Он стесняет перемещения. Тебе в нём жарко, посмотри, немного быстрых движений – и ты уже вспотела. Виски́ мокрые. Но ты всё равно его носишь, и я знаю, почему. Чувство защищённости. Вот, что он тебе даёт. Хочешь совет? Избавься от него – победи свои страхи сама, силой воли.

– Характерно для интуита, – сказала Ниан, снимая плащ и бросая его прямо на холодную, влажную траву, – Хватит играть со мной, Лилмел. Давай серьёзно.

Я же вижу, что ты хочешь узнать, на что способна я. Ты не тренируешься, ты меня читаешь, как те книги, что я оставляла, оставляла, дабы создать ложное впечатление. Обмани себя сам, покажи, на что способен ты, Чистый. Давай, побеждай, я тебе позволю – а с чувством превосходства, что у тебя появится после этого, разберёмся потом. Так, чтобы не стало поздно.

– Что ж, пусть будет серьёзно, – снова этот взгляд внутрь виска, и Мислеги прямо ощутила, как колыхнулась энергетика вокруг неё. Вот так, значит. Хорошо, посмотрим, счёт уже два-ноль в её пользу. Ещё одно касание – и продолжать нет смысла, три из пяти, заведомая победа.

Но обрывать поединок сейчас ей не хотелось. Юньядо, чувствовала она, затеял какую-то игру. Посмотрим, какие у этой игры правила.

И вот он снова – как и свойственно всем Чистым – не скрывает своих намерений. Опять пошёл полукругом, рисуя петли острием клинка в воздухе. Лезвие, отточенное так, что его можно использовать вместо зеркала, рассекает воздух, словно знак Бесконечности. Правый бок, левый, правый, левый… Сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее, и вот уже махи слинка сливаются в сверкающие полосы.

Ниан ждёт атаки, тоже встаёт в стойку, перенося вес на правую ногу, левую держа чуть впереди. Динтреи подняты в защитной позиции, один прямым хватом, второй – обратным, горизонтально, на уровне груди и живота.

Лилмел наступает, надеясь на неуверенность, что получила Ниан, сняв плащ, и – приходилось признать – прав, архаков сын, без этой детали одежды как-то… Не по себе?

Клинок Чистого внезапно расширяет длину той петли, по которой крутился раньше. Удар с силой, с весом, с шагом, и тут же – снова в петлю, снова в сверкающее сияние, а Ниан ловит себя на мысли, что удар пришлось встречать обеими руками, но даже парным блоком с трудом сдержала. Ещё удар, теперь сверху и слева, Мислеги отклоняется, но тут же приходится встречать следующий. А следом – ещё движение, на сей раз интуит делает шаг в сторону, и опускающееся лезвие приходится встречать не прямым блоком, который с немалой вероятностью мог бы быть пробит, а отклоняющим движением.

Удар, ещё удар, Чистый словно пытается нащупать ту технику, что будет неудобной для бывшей Падшей… Впрочем, бывшей ли? Танцует – полшага влево, полшага вправо, шаг вперёд. Выпад, удар, с весом, с силой. Ниан встречает его клинок парой своих, с каждым разом делая блок всё жестче, всё агрессивнее, и вот – Лилмел ошибается, не рассчитывает силу, и ей удаётся оттолкнуть его оружие и ударить в ответ. Сначала – парный замах справа налево, тоже с силой, тоже с шагом и вложенным весом тела. Защита пробита, и – пара динтреев взмывает над головой, и крылья ветра, саар делгьемоа, удар, от которого почти нет защиты.

Но интуит знает этот приём, встречая его шагом в сторону и поднятым вовремя лезвием, один клинок промахивается, второй отзывается звоном отточенной стали, встретившейся в положении плашмя. Мислеги и не думает останавливаться, теперь она кружится, теперь она порхает над землёй, словно притяжения и не существует. Удар за ударом, но теперь интуит, поняла Ниан, использует свою энергетику, на мгновение она замечает, что его глаза наполовину прикрыты. Лилмел ощущает, чувствует, куда будет нанесён удар за какое-то мгновение спустя того, как движение началось. Потому и закрыты глаза, чтоб зрение не мешало над-человеческим чувствам. Ниан могла бы в ответ использовать свои, Чёрные, способности – но на то, чтобы сосредоточиться, потребуется время, и…

Она сама не заметила, как упустила тот момент, когда сверкающий круг защиты Лилмела куда-то исчез, а её динтреи полоснули воздух там, где противника уже нет.

Мислеги успевает заметить, как тот делает полный оборот вокруг своего корпуса, и на выходе из него шлёпает её легким и быстрым движением – уже без усилия, словно издеваясь – пониже поясницы.

– Два – один, – улыбается он, – Вот теперь всерьёз.

Как победить противника, который безошибочно знает, куда будет нанесён удар?

Но Чёрные не раз сходились в поединках с такими вот интуитами, и те, кто выжил, описали потом в подробностях, как удалось победить. Ниан не просто знала, она не раз разбирала описанное на живом примере – Рему Чинтери старался, чтоб ученица поняла, что когда-то это может спасти ей жизнь. И, надо признать, пока не пригождалось ни разу, но Мислеги ещё во времена тех уроков очень, очень-очень хотела узнать, на что способны интуиты по-настоящему.

Но Лилмел ещё не раскрыл всё, на что способен. А, стало быть, надо продолжать.

– Энергетика, м? – вскинула бровь Чёрная, словно не желая признавать поражение, – Как скажешь, Лилмел. Дай мне полкинса.

И снова, как тогда, на Рондонге, она ушла в себя. Веки открыты, но интуит сейчас наяву видел тот известный ему только по книгам незрячий взгляд Чёрных, когда кажется, что глаза лишены белков и радужки, а глазницы заполняет чернота. Но стоит приглядеться, всмотреться – и окажется, что глаза обычные, человеческие, и впечатление непроглядной, не отражающей тьмы под веками возникало только, если не смотреть в глаза прямо, где-то на грани бокового зрения это проявлялось необыкновенно отчётливо.

– Готов? – спросила Мислеги.

– Да, – ответил интуит.

Она атаковала неожиданно, без предупреждения, без подготовки – два быстрых шага, череда косых ударов поочерёдно с обеих рук, затем – выпад, кеа деи гесат, горизонтальный парный мах клинками, припав на колено. Лилмел втыкает своё оружие в землю, парируя удар, Ниан тут же встаёт, бьёт проносом снизу вверх наискось. Интуит отскакивает, успевая выдернуть оружие, перехватывает клинок обратным хватом, так, что лезвие в вытянутой руке смотрит вниз, и лязг встречающихся лезвий сливается в сплошной звук.

Мислеги быстра. Она нечеловечески быстра, удар за ударом, интуит пятится, встретив сильную сторону Чёрных – вот эту вот запредельную скорость движений, но и его навыки не поводят. Ниан видит это, интуит не столько силён, сколько опытен, и остаётся только одно – или показать всё, на что она способна по-настоящему, или, всё ж таки, подыграть Чистому.

Лилмел, вначале пятившийся под градом ударов, начал двигаться полукругом, и гипнократесса поняла, что надолго её уже не хватит. Расплатой за такую вот скорость становилась очень быстрая усталость, мышцы уже наливались свинцом, и вот – интуит успевает схватить своей свободной левой рукой Чёрную за запястье, занесённый клинок опускается, и Мислеги просто не успевает парировать правильно, слинк срывается с лезвия её динтрея, шлёпает по плечу.

– Два – два, – Лилмел доволен собой и даже не скрывает этого.

– А вот это уже впечатляет, – признала Мислеги, переводя сбившееся дыхание.

Как победить противника, если он чувствует, куда будет нанесён удар? Нет, конечно, не сам удар, не само движение клинков – он воспринимает намерение противника ударить по тому или иному месту. Это тот навык, что схож с общечеловеческим чувством, когда пристально смотрят в спину, но – многократно усиленный Посвящением и последующими тренировками. Ниан не строила иллюзий: в настоящем бою ей предстоит именно это. Поэтому – мало знать способ. Надо ещё суметь его применить.

– Решающий? – спрашивает интуит, снова беря слинк в две руки. Лезвие опять смотрит прямо в грудь Мислеги, но теперь оно не на вытянутой руке, а занесено от правого плеча Чистого к левому.

– Я готова, – вместо ответа говорит Чёрная, уже всё про себя решившая. Тоже перехватывает клинки, один, в левой руке, обратным хватом, другой – прямым.

Храмовник атакует резко, стараясь не дать ей шанса. Череда хаотичных колющих ударов, Ниан даже не успевает их отбивать, раз разом ей приходится уворачиваться, пятиться, делать шаги в сторону, выжидая нужного момента. Она всё ещё быстра, сознание находится на том уровне полутранса, в котором происходящее воспринимается, как в замедленной съёмке. Отводя в сторону очередной выпад лезвием, вытянутым вдоль левого локтя, Мислеги ловит удачный момент, сбивая ударом правой руки клинок Лилмела вниз. Тут же контратакует, и

«Ложный выпад!» – кричит беззвучно она сама себе, целя в ноги.

Начинает приседать, клинки уже на взмахе, но интуиту опять – в который раз! – удаётся прочувствовать её намерение, и удар в шею неожиданно выпрямившейся Чёрной пропадает даром, храмовник ждал именно его.

«Ещё!» – врывается в сознание мысль, теперь ударить в шею, а потом, в последний момент, свернуть вниз, к ногам, она уже смотрит в бедро, движение начинается, и время словно растягивается, а мгновение воспринимается, как целое событие.

Получилось.

Поверил.

Слинк свернул вниз, а вот динтреи – нет.

Удар, не будь он нанесён плашмя, был бы смертельным и неотвратимым.

Но нет. Мислеги помнила, прятала в себе ту мысль, которая пришла раньше – не показывать всего, на что на самом деле, по-настоящему способна. Это Лилмелу важна победа над Чёрной. Для Ниан же важнее было проверить: а сможет ли?

Смогла, поняла она, в последний момент замедляясь, давая Белому отскочить и контратаковать резким, колющим выпадом снизу вверх.

Острие его клинка на сей раз проткнуло одежду на уровне рёбер, царапнуло кожу – глубоко, неприятно, но терпимо.

– Прости, я не собирался… – начал, было, Юньядо, но храмовница остановила его.

– Всё нормально, я же сама предложила. А ты хорош, Лилмел.

– Не надо было тебе предлагать использовать энергетику, – в ответ сказал он, – Даже как-то… Не совсем честно, что ли.

– Веди, – вместо ответа сказала Мислеги, занявшись своим оружием, поочерёдно оттягивая пружины взвода на динтреях, чтоб те превратились снова в, с виду, безобидные цилиндры. То же самое проделал со своим слинком Лилмел. Но если клинки Ниан исчезали внутри полых металлических цилиндров целиком, то с оружием интуита дело обстояло иначе. По мере движения лезвия внутрь из первого, широкого, цилиндра выдвинулся сначала второй, потом третий – на манер телескопа – пока клинок не исчез внутри целиком. От гипнократессы не укрылось, что Белому это стоило немалых усилий.

– Идём, – сказал Юньядо, и направился вперёд, показывая путь.

Мислеги двинулась за ним.

– Расскажи мне о ней, – попросила она.

– О ком?

– Ты знаешь.

– Ты похожа на неё, Ниан. Другие глаза, другие волосы, но… Характер.

– Мы похожи характерами?

– Сюда, – снова показал направление интуит, – Здесь – самые слабые ворота стены Храма. Предполагается, что горы вокруг слишком хорошо защищают это направление. Почти отвесные скалы, они прорезаны тем ручьём, что питает бассейн во дворе. Но потом он ушёл под землю, нашёл, видимо, какую-то полость… Мы пойдем по пыли того, что когда-то было скалой, к праху того, что когда-то было людьми. Тебе должно понравиться.

– А той, что ты любил – понравилось бы?

– А тому, которого любила ты?

– Ему бы – очень, – признала Мислеги, – Он вообще любил символизм. И ты неправильно ставишь вопрос. С временной формой глагола ошибся.

Юньядо призадумался на миг.

– Не «любила», а «любишь», так? До сих пор? – угадал он, – Это он приходил тогда, на Испытаниях Кемиры?

– Как ты узнал?

– Тебя прочувствовал.

– А я и не заметила.

– Момент, сама же говорила. Как ты могла это просчитать, правильно?

– Верно, – не стала спорить Ниан, – Ты говорил о характере.

– Характер, – то ли улыбнулся, то ли скривил губы интуит, – Директивная составляющая личности. Диктующая, как, когда и в каких случаях реагировать на события окружающего мира. Формируется в подсознании, как отвечать на те или иные ситуации. Характер – нечто сугубо подсознательное, и принято считать, что он формируется из положительного и отрицательного опыта жизненных ситуаций. На самом же деле – почти всегда только отрицательного. Каждый раз, когда мы говорим, что человек «проявил характер», мы подразумеваем, что он сделал нечто такое, волевое, не поддался влиянию. А если копнуть глубже – ничего подобного, включил обычную защитную реакцию, чтобы не повторить тот, осевший в подсознании, негативный опыт. Детство, окружение – и никогда наследственность. Вот, что такое характер. Набор подсознательных реакций, кричащих «НЕТ!» всякий раз, когда подсознание определяет ситуацию, схожую с негативной, закреплённой в памяти. «Человек с характером» чаще всего означает личность конфликтную, которая, вроде, и не хочет ни с кем конфликтовать, но включает защитную реакцию по поводу и без. Не понимаю тех слабоумных, у которых «люди с характером» вызывают уважение…