Читать книгу: «Смотрящий», страница 5
– Откуда?
– Толик “ Две пачки”. Догадываешься, почему? Он упорно считал, что у настоящего мужчины постоянно в кармане должны лежать не меньше 20-ти тысяч долларов и всегда таскался с двумя упаковками стодолларовых купюр. Меня не интересует, куда ты их спрятал, это были не мои деньги. А выдать тебя? То это на данный момент было бы ошибкой. В ходе разборок “центральные” обязательно перейдут черту, и вот тогда, мы находим тебя, показываем в качестве нашего алиби и на сходке предъявляем претензии за беспредел. По крайней мере, до сегодняшнего утра, план у меня был такой.
Ладно, вернёмся к нашим волкам. Вчера вечером вышел во двор и увидел Белого, который пришел со своей стаей за очередной порцией. Я постучал по пустому карману, показывая, что сегодня они ничего не получат и пусть уходят. Впервые за это время Белый приподнял губу и обнажил оскал, высказывая недовольство. Со мной так не надо. Я направил на него ружьё, показывая, кто здесь хозяин, и он, тихо рыча, медленно попятился назад, явно не готовый к такой ситуации. За ним последовали другие. Немного посидев на улице, удостоверившись, что они ушли, спустился сюда и лёг спать. Последние дни просыпался рано утром. Из-за постоянных дождей, здесь в подвале влажность зашкаливала, и приходилось вставать, выходить наружу, чтобы отхаркаться. Камера, а особенно карцер, не лучшее место для профилактики здоровых лёгких. Иногда казалось, что выплюну их, аж в глазах звёзды появлялись.
Недалеко от дома есть небольшой овраг, куда я ходил постоянно справлять нужду. В лесу было тихо, небо наконец-то избавилось от туч, ничего не предвещало беды. И только возвращаясь к хижине, почувствовал, что за мной следят. Ты знаешь это ощущение. Делая вид, что ничего не замечаю, я дошёл до входа в кустовой забор и увидел на крыльце совершенно одного Белого. Он стоял с высокой осанкой и смотрел на меня, хвост медленно покачивался из стороны в сторону. Всё говорило о его агрессивном настрое. Сзади услышал небольшой хруст, обернулся и понял, что два патрона в моём ружье будет маловато. Остальная стая, уже не скрываясь, стояла полукругом сзади в метрах тридцати. Я поднял ружьё и быстрым шагом направился к Белому, который, чувствуя, что свинец в его голове будет лишним компонентом, резко отскочил в сторону и скрылся за углом хижины, открывая мне дорогу к двери. И ту же раздался топот бегущих волков. До входа оставалось метра три, когда я услышал дыхание сзади. Развернулся как раз в тот момент, когда один из охранников стаи готов был уже свалить меня на землю. Дальше тебе рассказывал.
Я, с трудом воспринимая, переваривал услышанное, не зная, что и сказать. Не каждый день слушаешь такие истории, но и не верить у меня не было не единого повода. Вытянув пистолет из-за пояса, достал магазин и положил его на колено.
– Здесь осталось пять сырых патронов. Высушить не проблема. Ещё надо прочистить ствол. Это всё, что у меня есть, ну, кроме ножа. Не густо для такой войны. Слушаю предложения, Лесник.
– Сам не знаю, что делать. Впервые у меня такое. Надо тщательно обдумать. Там в ящике, рядом с тобой, лежит сигнальная ракетница с тремя патронами.
– Зачем она тебе здесь?
– На всякий форс-мажор. Я должен был дать знак и меня начали бы искать. Как говорится, пригодится. Не бог весть что, но мало ли.
– Да, с ней много не навоюешь. А что ещё в ящиках?
– Прибор ночного видения, аккумуляторные батареи к нему. Пару фонариков – динамо, пару дымовых шашек, также на всякий случай, свечи, спички, несколько книг. Короче, боец, гранат и Калашникова там нет.
– Догадался.
– Да, задача нелёгкая. Волки не уйдут и я уверен, что они сейчас обдумывают, как нас отсюда выкурить. Есть какие-нибудь соображения?
Все до единого лучшие мои преподаватели с университета под названием “Жизнь” вдолбили мне, что выхода нет только из гроба, и то не факт, были случаи. Он всегда рядом, его не надо долго искать, всего лишь, быть внимательным и тогда найдешь. А самое главное, это не теория, это закон, он работает в 99 процентах, то есть смело можно назвать наукой, в отличие от пустых разговоров лженаучных психологов. Никогда не понимал, как можно выучиться на эту профессию. Дар понять правильно человека, увидеть его насквозь, даётся от рождения в сочетании с огромным жизненным опытом. Таких очень мало и люди, во все времена, называли их мудрецами. А эта “наука” предоставляет возможность в уютно обставленной комнате копаться в чужой душе и давать с умным видом дежурные советы любому юнцу с улицы, получившему диплом. В отличие от медиков, они не отвечают за последствия, а их книги всегда благосклонно опишут причину ошибки, дабы не упала самооценка. Вообще, само стремление человека всю жизнь залазить в сердца незнакомых людей уже говорит о необходимости посещения отделения психиатрии. Но “пациенту” от этого не легче, с таким же успехом он мог сходить к гадалке или астрологу.
Именно спокойный тон соседа выдавал в нём мудрого человека, который также считал, что выход всегда есть. И отсутствие его сейчас, никоим образом не может повлиять на психологическое состояние. Я уставился на люк подвала и представлял картину, происходящую наверху: разбросанная по всей комнате мебель, пару дремлющих, скрученных в калачик, волков и наступающая темнота. Никакой зацепки. “Смотрящий” же снова прикрыл глаза, и его лицо не отражало ничего. Но без сомнений, он тоже сейчас упорно ищет решение нашей проблемы.
Я перевёл взгляд на деревянный шкаф и только сейчас поймал себя на мысли, что это излишний атрибут в подвале. Тем более, чтобы спустить его сюда потребовалось бы немало усилий. Думая об этом, как бы невзначай спросил:
– А что в шкафу?
– Нам это не поможет. Теплые вещи, – не затрудняя себя открытием глаз, ответил Лесник.
– Как ты его сюда затащил?
– Это не я, это прежний хозяин. Судя, что он сбит гвоздями, то в разобранном виде.
– И что он в нём хранил?
– Без понятия. Он был пуст, когда я появился здесь. Может банки с законсервированными ягодами или ещё что-нибудь подобное. Кто его знает.
– Как-то странно. Банки хранят на полках.
– К чему ты ведёшь? – он приоткрыл глаза и бросил внимательный взор на меня.
– Ещё сам не знаю. Разреши посмотреть и фонарик возьму.
– Валяй, – и его веки, словно дверь лифта, снова медленно захлопнулись.
Я встал со стула и услышал, как наверху поднялись волки, обеспокоенные моим движением. Аккуратно вытащив полный комплект зимней военной формы, под прерывистое жужжание фонарика, начал изучать шкаф изнутри. Ничего необычного. Тут меня осенило, и дабы проверить свою догадку с левой руки нанёс прямой удар кулаком в заднюю стенку. От неожиданности отпрянул на шаг, и сосед, словно мертвец из дешевого фильма ужасов, поднял верхнюю половину тела и уставился на меня.
– Ты это слышал? – волнительно спросил я, чувствуя впрыск адреналина в кровь.
– Да… там пустота. Мне очень хорошо знаком этот звук, – и видя моё нарастающее возбуждение, он в мгновение потушил своё, а затем невозмутимо продолжил, снова принимая лежачее положение, – этим надо будет заняться завтра, сейчас поздно, да и волки уже на стрёме. Не надо лишний раз их беспокоить. Ночь всё-таки скоро. Уберём шкаф днём, когда они хотят спать.
Его доводы было более чем доходчивые, а, понимая, что долго ещё не смогу уснуть, занялся изъятием пули из ствола, разложив оставшиеся патроны на сушку и иногда бросая взгляд на резную дверь шкафа, гадая, что скрыто за ним.
Насыщенный выдался день.
Глава 6. Открытие
Мне всегда хватало хотя бы одной точки опоры для сна, поэтому спать на стуле не было большим неудобством, а в такой ситуации, это даже роскошь. Я знал людей, которые умели спать стоя, а были и такие, кто в дрёме мог ходить в карауле. Организм человека ещё тот механизм. Прекрасно помню слова своего командира о двадцатиминутном сне, что каких-то тысяча двести секунд, и ты восстановлен на сорок процентов, которых вполне хватить на требуемую концентрацию сил и внимания, чтобы остаться в живых. Сейчас этих секунд было больше в десятки раз и, открыв глаза, я чувствовал себя так, как, наверное, ощущает болид 24-часовой гонки Ле-Мана с залитым полным баком высококачественного любимого бензина и новыми прогретыми покрышками в ожидании взмаха стартового флага. Единственная разница, в отличие от меня, четырёхколесный чётко знал план действий, требуемых для победы.
Сосед уже проснулся и с отрешенным взглядом человека, уставившегося на водную гладь озера после тяжелого рабочего дня, смотрел в потолок.
– Доброе утро, – тихо усмехнулся я.
– Ну да, как-то так.
– Что слышно наверху?
– Ночью немного бродили, такое ощущение, как смена караула, а под утро полный штиль. Не нравиться мне всё это.
– Ты не спал всю ночь?
– Нет, просто очень чуткий сон. Привычка. Я думаю пора посмотреть, что там за шкафом. Один справишься? Нога ещё не чешется.
– Легко.
Как оказалось, с ответом я погорячился, пришлось приложить немалые усилия, чтобы сдвинуть эту, как выразилась бы моя мама, гробину. Отодвинув шкаф на ладонь от стены, подвал сразу наполнился затхлым холодным воздухом. Лесник глубоко втянул его ноздрями.
– Запах рыхлого цемента. Его я знаю хорошо. Почему остановился, продолжай. Слышишь, зашевелились, – он поднял палец вверх, указывая на потолок.
И, действительно, в возникшей тишине четко были слышны цоканье когтей быстро перемещающихся по небольшому кругу. Волки явно волновались, не зная, что делать. Дальше дело пошло легче и через двадцать минут мы смотрели на темный тоннель с рост среднего мужчины.
– Как думаешь, боец, что там? – сосед присел на кровать, взявшись рукой за раненую мышцу.
– Сейчас узнаю.
Прерывистые пучки света выхватывали лишь только серые забетонированные стены коридора и полностью растворялись дальше в темноте. Метров через пять появились очертания прохода, наполовину закрытого стальной дверью. Я вернулся назад за свечкой и решительно направился в темноту проёма, прикрыв ладошкой ещё не разгоревшееся маленькое пламя. То, что увидел, впечатлило. Передо мной предстала комната площадью около пятнадцати квадратов, полностью предназначенная для жизни. Небольшой стол, стул, две вместительных больничных тумбочки, металлическая кровать со скрученным на ней матрасом и другими постельными принадлежностями, полки на стене. В дальнем углу ниша, плотно закрытая брезентом, обустроенная под туалет с выгребной ямой и небольшой в диаметре вентиляционной трубой с прикрепленной на цепочке заглушкой. Света от одной свечи было недостаточно для полного изучения помещения и, оставив её на столе, я вернулся ещё за двумя. Этого добра была целая коробка.
– Что там? Не томи.
– Ещё одна комната. Сейчас полностью осмотрю и всё расскажу. Лежи, не напрягай ногу. Быстрей залечишь, быстрей двинемся отсюда.
Три огонька восковых продолговатых изделий осветили бункер, другое название было сложно подобрать этому помещению, и сразу натолкнули меня на давно услышавшее рассуждение (уже не помню кем), вызвав ухмылку, что доходнее торговли наркотиков и оружием является именно торговля свечками в церкви. Прибыль в сорок раз и в сотню безобидней. Но сейчас не об этом. Справа от входа за дверью с большим засовом только изнутри, опершись под углом на бетонированную стену, стояла добротно сделанная лестница. Причина её присутствия открылась сразу. Прямо по центру в потолке был врезана металлическая крышка, очень напоминавшая верхнюю створку люка десанта БТР 80. Судя по всему, выход наверх был сразу за домом в метрах восьми.
Я открыл первую тумбочку. На верхней полке в глаза бросился забытый с детства вид килограммовых пачек соли с синим цветком на посеревшем картоне и пожелтевшие упаковки сахара с указанной ценой 94 копейки за килограмм. Низ полностью занимала высокая деревянная коробка, под завязку наполненная сухой фасолью. Как говорится, дешево и сердито. Разогретое не на шутку любопытство сразу переключило моё внимание на вторую тумбочку. Здесь, на верхней полке, уже было всё гораздо интереснее. По пять штук в три ряда стояли плотно запечатанные полулитровые бутылки со слегка желтоватой жидкостью, заложенные сверху упаковками сухого спирта. Без всяких сомнений, это был керосин. Надо отдать должное заготовителю, никакого запаха и место для его хранения было выбрано идеально: полная темнота и прохлада. На дне тумбочки нашел своё место старенький по возрасту, но молодой по виду примус, рядом с которым лежала керосиновая лампа. Было заметно, что порядок здесь постоянно поддерживался. Под кроватью я обнаружил ящик с инструментами и только сейчас заметил, что весь бункер на самом деле был обшит досками с нанесенным на них слоем цементного раствора. Также там стоял средних размеров тазик, судя по всему для гигиенических нужд. На подсознательном уровне открытие этого сооружения мне упрямо вторило, что это и есть тот искомый выход из сложившегося положения.
Потушив свечи, я вернулся и подробно описал всё увиденное. Сосед внимательно выслушал, изредка открывая глаза, как будто удостоверяясь, что это не сон и после окончания моего повествования рассудительно проговорил:
– Ты, сто процентов, застал лишь те времена, когда Горбачёв за ручку ходил с Рейганом по Рейкьявику, а я постарше тебя и прекрасно помню, что не всё было так мило. Знавал я одного похожего экземпляра. Тот панически боялся ядерной войны, и подвал своего гаража прямо во дворе нашего дома превратил в подобный бункер. Он даже тихо тронулся со своей этой паранойей. Всем ходил и рассказывал, кого он возьмёт с собой, когда сбросят бомбу, а кого нет. К нему даже с “конторы” приезжали, обсматривали всё, потом оставили в покое. Не буйный, безобидный, а самое главное, ненавидит американцев. Такие, тогда как раз и нужны были. Правда или нет, но говорили, что у него там бюст Ленина стоит. Смотрю, здесь похожий случай, главное, что от этого есть польза. Волки, конечно, не бомба, но тоже смертельно опасны, а значит, нет никакой разницы.
– И что дальше случилось с твоим соседом?
– А, там всё просто. Через год попал в аварию на машине и погиб. А жена продала тот гараж, хм, вместе с бюстом или нет, не знаю. Вот как-то так.
– Интересная история.
– Только для тех, кто не живёт сегодняшним днём. За свою жизнь я поверил в провидение. Этот параноик, сам не подозревая того, уже похоронил всех вокруг, представляя, как он единственный останется в живых на районе. Не надо было баловаться такими мыслями, неправильные они.
– Я думаю, ты в своей жизни тоже делал много неправильных вещей.
– Хочешь пофилософствовать? Давай. Что такое в твоём понимании правильно и неправильно? Начнём с этого.
Надо признать его вопрос поставил меня в тупик. Ответить, что надо лишь соблюдать законы, которые в свою очередь также могут делиться на эти две категории и так до бесконечности, было бы, по крайней мере, глупо. А найти формулу, описывающую эти понятия, было бы бесполезно. Я сам поднял эту тему и загнал себя в глухой угол. “Смотрящий” видя мои блуждания в поисках хоть какого-нибудь вразумительного отзыва, голосом, которым произносят обыденные истины, сказал:
– Чем сложнее вопрос, тем проще ответ. Правильно, это когда ты не думаешь о причинении боли или убийстве людей, которые этого не заслужили. И тем более не делаешь этого. Как видишь, ничего замысловатого. Неправильные мысли рождают плохие поступки.
– А кто определяет степень вины этого человека?
– Тут тоже всё однозначно, только ты сам, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, полностью проверив и удостоверившись.
– Тогда поставим вопрос по-другому. Кто дал тебе право судить человека?
– Зачем мне кто-то, если я сам с этим отлично справляюсь? Хорошо, ответь тогда, кто даёт право судье выносить приговор?
– Государство, законная власть.
– А кто даёт такое право государству?
– Народ, – неуверенно ответил я, не понимая, к чему он клонит.
– В политическом смысле, народ понятие абстрактное, а значит – никто не даёт это право, посмотри на свой город, – он кивнул в сторону него. – Что и требовалось доказать. Но это ж тебя никогда не смущало. Ещё есть вопросы, разведка?
– А наркота? Она не приносит боль людям, которые этого не заслуживают?
– Например?
– Одинокая мать, хорошая женщина, а сын наркоман.
– Ты, боец, здесь не путай святое с праведным. Боль ей приношу не я, а отпрыск, которому, заметь, не силком засовываю эту дрянь внутрь. Это ему плевать на неё, а не мне.
– А воровство, грабёж? – у меня создавалось чёткое впечатление, будто он знает все мои вопросы.
– По крайней мере, отвечу за своих пацанов. Ни один из них не украдёт пенсию у бабушки, зарплату у работяги, который живет от получки до аванса, потому что они знают, что для этих людей это будет тоскливо. А выставить хату мажора, который, абсолютно не переживая, завтра выклянчит деньги у папочки, почему бы и нет?
– Прям Робин Гуды.
– Брось болтать. Нищим мы не раздаём, своих надо греть.
Его доводы в моём понимании не были столь убедительны, но и не вызывали резкое отрицание. Во многом он был прав. Это его мир и там такие законы, которые в любом виде, кроме точных наук, всегда подвергаются сомнению в своей правоте. Но если такая жёсткая сфера, как криминальная, держится на них, не вылетая из орбиты, говорит только о жизнеспособности этих правил.
За последнее время мой желудок уже привык к небольшому количеству пищи, а вот заживление раны на ноге требовало от организма соседа двойной порции и отдыха. С аппетитом проглотив банку тушёнки, он снова задремал, и я, присев на стуле, начал более тщательно анализировать всё увиденное в бункере. Больше всего мне понравились пятнадцать бутылок с керосином, а в придачу с дымовыми шашками это давало возможность устроить красивое пиротехническое шоу для волков, которое они никогда не видели. Первое и последние в жизни для некоторых из них. Об этом и задумался. Нехватка в полной мере кислорода начала вызывать зевоту и вскоре я задремал под рисуемую в своём воображении картину пылающей хижины, сопровождающаяся звуками трескающихся брёвен и визгом объятых огнём хищников.
Как минимум ещё требовалось дней пять для моего соседа, чтобы он встал на ноги, но я был уверен, что Белый не даст столько времени. Поэтому вечером, разложив всё, что было в ящике с инструментами на полу, пристально рассматривал, соображая, какую защиту или ловушку можно из этого изготовить. Понемногу план начинал обретать чёткие очертания. Естественно, основную роль в нём сыграет керосин.
Вполне возможно, что уже завтра волки пойдут на прорыв, пытаясь очистить от завала и открыть люк подвала. Их тихое поведение целый день очень настораживало. Моя задумка заключалась в следующем. Попытаться разозлить их, и когда ярость затмит самоконтроль, дать им без проблем спрыгнуть в подвал, а самим укрыться в бункере. Но перед этим по всей комнате на полу разложить куски подпаленного сухого спирта. На потолке подвесить емкости с керосином, связав их в одну цепь и перед тем, как захлопнуть дверь в бункер, бросить дымовую шашку и одним движением, дёрнув за проволоку (была в ящике), перевернуть, вылив зажигательную смесь на спины. Было бы неожиданно. Вот над этой системой и придётся поразмыслить. А во время
Выслушав мои задумки без всякого энтузиазма, “смотрящий” в своём стиле, хрипло и спокойно, ответил:
– Это всё равно лучше, чем ничего.
А вот с моими доводами по поводу переселить его в бункер и пусть отлёживается там, пока я буду заниматься здесь, да и отступать одному здоровому всегда легче, он полностью согласился.
Задача оказалась сложнее, чем я думал, и мой план постоянно претерпевал изменения. Единственным оставалась только цель – пожар с волками внутри подвала. Отказавшись от идеи с горящими кусками сухого спирта на полу, так как они легко могли потухнуть во время атаки, вместо них было решено использовать завязанные на узел тряпки пропитанные керосином. А вот идеи по созданию душа из горючей жидкости каждый раз откидывал по причине сложности конструкции, а значит её уязвимости. Всё должно быть максимально просто и надёжно. И вот её величество – “Эврика”, она всегда придёт к тебе, если ты не сдаёшься в своих поисках.
Я вспомнил про тазик, который оставил стоять под кроватью, даже не прикоснувшись к нему и с (не побоюсь этого слова) вдохновением, которое тут же прогнало вон мозговую усталость, принялся за конструкцию. Перед входом в коридор из подвала будет брошен факел из тряпок, который приостановит волков. В этот момент я буду находиться в дверном проёме бункера. Наверху прохода, сразу за костром, и будет место для моей затеи. Всего понадобится четыре согнутых гвоздя в потолке, по два на каждую подвеску из провода, на которые ляжет полка от тумбочки с прибитым на ней тазиком, керосин будет налит в самый последний момент. К ближней подвеске, по её центру, я прикручу проволоку, она и послужит дистанционным спусковым механизмом, дернув который заставит полку сорваться, сделав амплитуду в воздухе градусов на двести пятьдесят, так как дальняя сторона будет зафиксирована вместе с поддерживающим её проводом.
Я слышал, как моя работа заставила волноваться наверху четвероногих осаждающих “друзей”. Удары молотка явно раздражали их, что по-детски меня даже забавляло. Враг не должен спать спокойно, это первое правило, а тем более, когда он не понимает, что задумал противник, вообще обязан забыть о таком понятии, как сон. Прошло три часа и моя конструкция уже радовало глаз. Всё чётко и без лишних сложностей, осталось только провести испытание, но, естественно, с пустым тазиком. Я открыл дверь в бункер, зажав в пальцах конец натянутой спусковой проволоки.
– Подожди, Кулибин, я хочу на это посмотреть, – Лесник тяжело поднялся с кровати и хромая подошёл ко мне, – ну показывай, как этот… огнемёт будет работать.
– С удовольствием, – не без гордости ответил я и дернул проволоку.
Всё прошло, как и рассчитывал. Полка сорвалась с передней подвески и устремилась в круговое движение. Немного покачавшись, она уныло повисла с тазиком на закрепленном проводе.
– Впечатляет. То есть ты хочешь спалить их здесь, в коридоре?
– Да, перед коридором сделаю небольшой костер и до этой двери разбросаю подпаленные тряпки пропитанные керосином и буду стоять, как сейчас, вызывая их на себя, а в сам подвал брошу дымовую шашку. Если позволит время, неплохо было бы поджечь и тот шкаф.
– Да, разведка, ты оказывается довольно жесткий человек. А дальнейшие действия? Мы не сможем находиться в бункере, когда за дверью всё будет пылать.
– Это понятно. Берём только то, что поможет защититься, поднимаемся наверх, и совершаем прорыв в сторону города.
– Здесь я с тобой не согласен. Наверху запущу сигнальную ракету, и уходить будем на север. На моё место встречи, дополнительная помощь и машина нам понадобятся.
– Ты уверен, что её заметят? – этот вопрос был задан больше по инерции, чем вызванный сомнениями.
– Если нет, то на это должны быть очень веские причины.
– Как скажешь, здесь мне без разницы. Хотя если никто не приедет, то нам придется километров пять двигаться по той заброшенной дороге вдоль леса.
– Приедут. На крайний случай прибегут.
– Пусть будет так.
Обсудив наш отход, я начал складывать на тумбочки, всё, что нам понадобиться для его реализации. И, опустошая ящики в подвале от дымовых шашек и ракетницы, наткнулся на книжки, о которых упоминал “смотрящий”, перечисляя вчера своё имущество. Надо признать ни одну из них я не читал, но успокоившиеся наверху волки, дали повод подумать о литературе.
– Сосед, что посоветуешь почитать? – видя, что он ещё не уснул, обратился я.
– Не знаю твои вкусы, но думаю “Каторга” Валентина Пикуля подойдет. Хотя, какой смысл, все равно не дочитаешь.
– Пока начну, а когда вернусь в город, схожу в библиотеку и дочитаю. Как тебе такой план? – спросил с улыбкой.
– Оптимистичный, не поспоришь, – и еле заметная ухмылка заняло своё место на его лице, которое явно было обделено частым выражением радости и тут же сошла. – Человек бывает сильным, когда становиться одинок. Одиночка отвечает только за себя. В толпе же индивидуум обречён жить мнением толпы… стада! А лучшие мысли всё-таки рождаются в трагическом одиночестве.
– Это из книги?
– Да, боец. Там есть ещё одна хорошая фраза, но тебе она может не понравиться… “Какие мы тебе люди? Мы солдаты”.
– Расплывчатое выражение. В Югославии я видел, что творят, так называемые, мирные жители. Куда там солдатам.
– В принципе, согласен. Нет разницы в профессии, есть только разница в проценте содержания человечности.
– Да, я как раз об этом.
К концу подходил второй день осады, который также не прошёл даром. Уже собираясь выйти из бункера в подвал, всё-таки не сдержался и спросил:
– Как ты считаешь, когда они начнут? Ты их лучше знаешь.
– Честно, то думал, что уже сегодня. Если завтра будет также тихо, значит, происходит что-то такое, о чём мы даже не догадываемся. Иди, засыпай под книгу, шконок нам теперь хватает, а завтра, будет день и будет пища.
Глаза уже привыкли к постоянному тусклому свету и лишь только часы методично разделяли день и ночь, на отлично выполняя свою функцию. Как я не старался читать дальше (книга действительно затягивала), но сон быстро взял своё и, отключившись, даже не услышал, как она упала на пол.
