Читать книгу: «Пьесы. Для детей и подростков», страница 2
Сцена 3. Ассоль и её отец Лонгрен
Лонгрен сидит, покачиваясь, и задумчиво напевает песню, словно колыбельную. Ассоль лежит рядом, положив голову ему на колени.
ЛОНГРЕН.
Где небо встречается с морем,
А море встречается с небом.
Там Солнце в бескрайнем просторе
Плывёт за дельфинами следом…
(см. тексты песен)
АССОЛЬ. Я так люблю эту песню. Она похожа на мечту. Несбывшуюся мечту.
ЛОНГРЕН. О… мы, кажется, загрустили? Отчего, Ассоль? Ну-ка, рассказывай, что случилось?
АССОЛЬ. Ничего не случилось, отец. Всё как обычно…
Скажи, почему нас так не любят в деревне?
ЛОНГРЕН. Потому что они не умеют любить, Ассоль.
АССОЛЬ. Не умеют… Бедные. Зато они умеют нелюбить. Меннерс на нас очень зол. Что ты ему сделал? Он всем говорит, будто… говорит, что ты…
ЛОНГРЕН. Что я убил его отца? Я давно должен был рассказать тебе, но это так непросто…
АССОЛЬ. Нет! Не говори! Этого не может быть! Я не верю!
ЛОНГРЕН. Успокойся, милая, я никого не убивал. Просто однажды я не помог одному человеку спастись.
АССОЛЬ. Почему?..
ЛОНГРЕН. Ты же знаешь, отчего умерла твоя мать. Но я не говорил тебе, из-за кого это случилось.
АССОЛЬ. Это был он? Отец Меннерса?
ЛОНГРЕН. Ты родилась холодной зимой, Ассоль. Я тогда ещё плавал матросом на «Орионе» и не знал, что ты уже появилась на свет. До моего возвращения оставалось совсем немного, но, увы, у матери уже не хватало денег, чтобы прокормить вас обеих. И тогда она решилась пойти к нему – самому богатому человеку в этой деревне.
Завывание вьюги. Вечер. Женщина (Мери, мать Ассоль) стучит в дверь. Открывает Меннерс (почти такой же, как сын, но более пожилой – сгорбленный и седой).
МЕННЕРС СТАРШИЙ. А, Мери! Чего это ты, вдруг, ко мне на ночь глядя? Переночевать, что ли? Ну, заходи, заходи, я не прочь – у меня под боком местечко для тебя свободно.
МЕРИ. Мне не до шуток, Меннерс. В доме нет ни крошки съестного. Дочку не могу кормить.
МЕННЕРС СТАРШИЙ. Ай-яй-яй… Какая беда! Тебе, наверное, деньги нужны?
МЕРИ. Я отдам сразу, как только Лонгрен вернётся.
МЕННЕРС СТАРШИЙ. У-у… зачем же нам с тобой так долго ждать? Всё гораздо проще, милая. И Лонгрен нам совсем не нужен. Смекаешь?
МЕРИ. Вот. Можешь взять моё кольцо! Оно дорогое. Возьми его!
МЕННЕРС СТАРШИЙ. Мне не нужно твоё кольцо. Мне нужна ты, Мери. Будь, смелее! Не упрямься. Приласкай меня, и я тебя хорошо накормлю…
МЕРИ. Не трогай меня! Ты с ума сошёл! Опомнись – я давно замужем и у меня маленькая дочка!
МЕННЕРС СТАРШИЙ. Не хочешь – не надо. И сама с голоду умрёшь и дочку погубишь.
МЕРИ. Да я лучше умру, чем прикоснусь к тебе!
МЕННЕРС СТАРШИЙ. Смотрите, какая гордая! А про ребёнка забыла – чем кормить-то будешь?
МЕРИ. Найду чем… В город схожу – тут недалеко.
МЕННЕРС СТАРШИЙ. Недалеко летом. А сейчас-то и простудиться недолго.
МЕРИ. Ничего. Переживу как-нибудь. Бог поможет. Прощай.
МЕННЕРС СТАРШИЙ. Зря ты так, Мери. Нам было бы хорошо вдвоём!
Мери уходит.
Слышишь?.. Куда ты пошла? Не делай глупостей!
Ну и иди! Сама потом пожалеешь…
Снова высвечиваются Лонгрен и Ассоль.
АССОЛЬ. А потом мама умерла?
ЛОНГРЕН. Заболела уже на следующий день… Простудилась сильно… Соседка ухаживала за вами обеими, но спасти удалось только тебя. Когда же я вернулся, Мери уже не стало…
АССОЛЬ. И тогда ты…?
ЛОНГРЕН. Нет. Он сам тонул. Я просто не подал ему руки.
АССОЛЬ. Почему наш мир такой жестокий? Почему люди не могут просто жить и радоваться жизни?
ЛОНГРЕН. Не все, дочка. Есть и те, которые могут.
АССОЛЬ. Иногда хочется сказать – оглянитесь, люди! Вокруг такая красота! К ней совсем не идут жестокость и обман. Посмотрите на это небо, посмотрите на это море! Как оно прекрасно! И волшебной ночью и радостным днём.
А каким сказочным бывает море в тихое летнее утро, вы разве забыли? Когда несмелый бриз развевает тончайшие полоски тумана, над лазурной рябью то тут, то там мелькают белые гребешки волн, а в голубой вышине проплывают лёгкие облака. Словно природа играет, и Земля с небом сливаются в один прекрасный мир! Как в твоей песне, папа. Вся душа наполняется теплом и радостью! В такие минуты очень хочется поверить в чудо…
ЛОНГРЕН. Ты знаешь, многие любят море, только не все могут так хорошо говорить об этом, как ты, Ассоль.
АССОЛЬ. А ведь, согласись – это смотрелось бы очень красиво, если б действительно однажды ясным утром над морем вдруг возникли… алые паруса!
ЛОНГРЕН. Ассоль, девочка моя, ты всё ещё помнишь эту сказку?
АССОЛЬ. Я уже большая, папа… Столько лет прошло – но ни кто так и не приплыл сюда… Я понимаю, я всё понимаю – это был просто сон. Такой чудесный детский сон про доброго волшебника.
Идут минуты не спеша,
А годы мчатся вскачь.
Взрослеет нежная душа,
Хоть радуйся, хоть плачь…
(см. тексты песен)
Сцена 4. Ассоль и старушка
Утром на берегу моря. Ассоль стоит и смотрит вдаль. Появляется Старушка, смотрит на Ассоль, недовольно бормочет. Сначала как будто сама с собой.
СТАРУШКА. Ах, Ассоль, ты, Ассоль. Ну что ты всё стоишь и стоишь тут каждое утро? Не смешила б людей-то. Чего выстаиваешь? Прынцесса малахольная. Лучше б работать шла в огород как все нормальные бабы. С утра-то работается лучше. Глядишь, и мужик бы какой тебя приметил. Слышишь, нет?
АССОЛЬ. Что?
СТАРУШКА. Не слышишь, что ли?
АССОЛЬ. Ой, здравствуйте, бабушка. Я засмотрелась на море. Сегодня оно как-то особенно красиво.
СТАРУШКА. Да, погода хорошая… Ты, Ассоль, когда говоришь, вроде здоровой кажешься. А ведёшь себя так, что тьфу ты – не приведи, господь! Жениха-то всё нету?
АССОЛЬ. Нет пока.
СТАРУШКА. Ага. Учить тебя некому, я смотрю. Вот и ходишь посмешищем… Ладно. Хочешь настоящего принца? Слушай меня, поняла? Так и быть, помогу. У меня-то их знаешь, сколько было? У-у-у…
АССОЛЬ. Но мне не нужны ваши принцы, бабушка…
СТАРУШКА. Цыц! Ишь ты, коза какая! Смеяться вздумала. А ещё говорят, что полоумная… Я с тобой серьёзно говорю. Ну-ка, давай, стань вот так. Ну!
АССОЛЬ. Зачем?
СТАРУШКА. Ой, тёмная-то, ой… Стань, говорю! Теперь потянулись. Ручки вверх. Локти назад. Хорошо так потянулись. Ага… Ну, ничего, ничего… А теперь наклоняемся и собираем сорнячки, собираем… Ну, что ты опять смотришь?
АССОЛЬ. Какие сорнячки? Я не понимаю.
СТАРУШКА. Да… Вот оно – детство без матери. Запоминай, сиротка. Запоминай внимательно. Завтра, с утра выйдешь в огород и начнёшь полоть грядки. Но только те грядки, которые у забора, поняла? Можешь даже и не полоть сперва, главное – посматривай за заборчик, да поглядывай.
Как только первый принц пойдёт по улице, так сразу выпрямляешься и потягиваешься, как я тебя сейчас учила, а потом наклоняешься и, не спеша так, спокойно сорнячки начинаешь собирать. К забору повернись этим… спиной, и собирай, собирай себе. Только, на принца не вздумай смотреть, покуда совсем мимо не пройдёт. А то вспугнёшь, поняла? И вот так каждое утро делай. Через недельку придёт свататься – это я тебе точно говорю!
АССОЛЬ. Но откуда же там, на улице, принц появится, бабуля?
СТАРУШКА. Да как откуда? Не знаешь, что ли? С рыбалки, конечно! Одни ж на утренний клёв идут, другие обратно, с ночи. Потому утром самое время-то, к заборчику за сорнячками топать. И дело будет и польза. Выбирай там себе кого захочешь!
АССОЛЬ. За сорнячками, говорите?
СТАРУШКА. Да за ними, родными. А тут, на берегу, нечего тебе стоять, глаза мозолить. Только позоришься и людей дразнишь. Они, вон, кто в лодках, лишь смеются над тобой, да от работы отвлекаются.
АССОЛЬ. Спасибо за совет. Но я лучше без них как-нибудь проживу.
СТАРУШКА. Без кого это? Без мужичков, что ли?
АССОЛЬ. Без сорнячков, бабушка, без сорнячков.
Уходит.
СТАРУШКА. Да. Безнадёжно. Одно слово – полоумная.
Сцена 5. На корабле Грея
Шторм. Матросы «Секрета» сражаются со стихией…
В морях и океанах
О славных капитанах
Слагаются легенды много лет…
(см. тексты песен)
Буря стихает. Команды Пантена (подчеркнутые) «вдали» ещё раз повторяются вахтенным, словно эхо.
ГРЕЙ. Закрепить мачты.
ПАНТЕН. Закрепить мачты! Подтянуть все ванты и фордуны!
ГРЕЙ. Ветер попутный, Пантен. Поднимай марсели.
ПАНТЕН. Поднять грот-марсель!
ГРЕЙ. Полный? Не рановато ещё?.. Может, стоит урезать на пару рифов?
ПАНТЕН. Ну, Грей, вы как скажете – «урезать» – не сразу-то и поймёшь… Как хотите, конечно, но я не стал бы сейчас брать рифы, капитан. Ветер почти утих.
ГРЕЙ. Думаешь, утих? Хорошо. Я тоже люблю скорость, но если паруса сорвёт, будешь сам потом зашивать, боцман.
ПАНТЕН. У меня ничего не сорвёт!
Эй, поднять фок-марсель! Веселее, парни! Веселее!
ГРЕЙ. Этого пока достаточно. Теперь можно открывать люки и сушить паруса.
Грей уходит.
ПАНТЕН. Открыть люки! Мокрые паруса на ростры! Не ленись! Живо, живо! Юнгу, ко мне!
Подбегает мальчишка.
ПАНТЕН. Ну, что ж, молодец! Скажу прямо – я думал ты сломаешься в первый же час! Пережить свежий ветер с кормовой качкой – это не просто даже для бывалого моряка.
ЮНГА. Свежий ветер? Я думал, это был ураган, господин боцман.
ПАНТЕН. Ураган? Ну ты даёшь!.. А разве ты не заметил, герой, какие паруса стояли у нас на «Секрете»?
ЮНГА. Конечно! Был всего один трисель, а остальные вы приказали убрать.
ПАНТЕН. Вот именно – трисель! Это ж как божий день! Так вот слушай сюда – если бы это был ураган, малыш, я приказал бы убрать вообще все паруса. Ясно?
ЮНГА. Могу ли я тогда спросить вас?
ПАНТЕН. Ну, давай, давай, спрашивай.
ЮНГА. Если убрать вообще все паруса, я думаю, корабль потеряет управление.
ПАНТЕН. Это ты так спросил? Нет, вы на него посмотрите! Это так цыгане в порту спрашивают!
ЮНГА. Простите, господин боцман! Я просто думал…
ПАНТЕН. Да ясно всё как божий день! Только, кроме хороших мозгов, неплохо бы иметь немного опыта, птенчик. Слушай сюда! Любой парус разорвёт в клочья первым же серьёзным шквалом! Если этот парус не большой, конечно. А если ты ещё, с дуру, поставишь чего посерьёзнее, то можно и мачты лишиться, дружок, а то и вообще взлететь, как говорится, килем в небо! Понял? Вот, иди и думай теперь про потерю управления, умник. Потом доложишь. Всё.
ЮНГА. Слушаюсь!
ПАНТЕН. Стой. Руки покажи… Ясно. Сколько раз тебе повторять – канаты хватать надо, а не гладить! Короче, даю тебе два дня отдыха.
ЮНГА (радостно). Есть, два дня!
ПАНТЕН. Я не закончил. Иди, возьми на камбузе спирт и бинт, и возвращайся сюда. Будешь лечить свои мозоли.
ЮНГА (нерадостно). Слушаюсь, господин боцман.
ГРЕЙ. Пантен!
ПАНТЕН. Я здесь, господин капитан! (Юнге.) Ну-ну! Чего скис? Бегом! И смотри, иголку не забудь.
Грей подходит. Юнга приветствует его и убегает.
ГРЕЙ. Ну, что скажешь, Пантен?
ПАНТЕН. А что? Хороший парень! Старается. Не хнычет. И дотошный такой – всё вопросы задаёт. Очень мне Вас напоминает, Грей, когда Вы ещё мальчишкой на «Ансельме» ходили! Помните старину Гопа – уж он Вам спуску не давал!
ГРЕЙ. Благодаря ему, я стал неплохим моряком, Пантен.
ПАНТЕН. И очень хорошим капитаном, Грей! Уж, поверьте мне, это ясно как божий день.
ГРЕЙ. Ладно, ладно… Давай-ка, лучше, к делу. Шторм был попутный, так что в порту мы окажемся гораздо раньше, чем рассчитывали.
ПАНТЕН. Да разве ж это шторм, капитан? Так, свежий ветер…
ГРЕЙ. Отставить болтовню, боцман. Мы прибудем не на рассвете, а уже сегодня к вечеру. Так что срочно готовьте «Секрет» и команду – отдыхать будем на берегу.
ПАНТЕН. Есть, капитан.
ГРЕЙ. И ещё: раз так вышло, когда станем на якорь, пусть Летика подготовит шлюпку и удочки. Этот ночной город меня совсем не привлекает.
ПАНТЕН. Будет сделано. На рыбалку, значит… Я вижу, вы нынче не в духе, капитан Грей.
ГРЕЙ. Не знаю, Пантен, что такое. Словно что-то должен сделать и не знаю что.
ПАНТЕН. Забыли что-нибудь?
ГРЕЙ. Да нет. Тут что-то другое, неважное… Или наоборот, такое важное, что других не касается. Тоска какая-то внутри… И, вроде, устал, а спать не тянет.
ПАНТЕН. Бывает, капитан. Иным в таких случаях ночные кабаки хорошо помогают. Но вы у нас поскольку трезвость любите, то рыбалка в гавани, пожалуй, будет вам в самый раз. И тихо, и спокойно.
ГРЕЙ. Я тоже так думаю.
ПАНТЕН. Только сдаётся мне, что тут дело посерьёзнее.
ГРЕЙ. В каком смысле?
ПАНТЕН. Да как бы вам сказать-то уж и не знаю. Всё-то вы у нас один да один… Матросы, вон, чуть на берег – уже с подружками гуляют. Я, конечно, согласен, что женщины народ ненадёжный, и часто они сами не понимают, что делают. Среди них, Грей, конечно, есть стервы, есть, согласен, но вы не думайте, что все такие. Без женского полу всё одно чего-то не хватает. Хотя бы даже глупости их, например.
ГРЕЙ. Как раз глупостей мне тут и без женщин удаётся послушать немало. Чаще всего, от своего боцмана. Ну, с чего ты вдруг взял, что я так плохо думаю о женщинах?! Я никак не мог дать повода к таким… странным мыслям.
ПАНТЕН. Логика, капитан. Я догадлив! Когда мы гостили в замке у вашей матушки – помните? – слуги мне рассказали один случай. Из вашего детства. Я вот тут сразу и смекнул!
ГРЕЙ. Даже в голову не приходит, что такое они могли тебе рассказать?
ПАНТЕН. Да тот случай на кухне, когда вам было лет десять. Служанка, как её – Бетси, кажется? – обварила руку кипятком, помните? А вам её так жаль стало, что вы в суматохе половник зачерпнули и себе на руку тоже кипящий бульон вылили. Чтобы, значит, понять его, это, чужое страдание-то! Вот, характер, у вас, а? С таких-то лет!
ГРЕЙ. Да, был такой случай. Потом я её к врачу повёл. И мы, кстати, с Бетси стали большими друзьями. Я не понимаю, Пантен, почему вы решили, что я из-за этого должен быть в обиде на всех женщин?
ПАНТЕН. В том-то и заковырка! Мальчишка Грей был в душе героем, а дамочка – что?
ГРЕЙ. Что?
ПАНТЕН. А то! Когда она ошпарилась, и малыш подошёл к ней с сочувствием, и спросил, значит, – больно ли тебе, мол, девица, – она что тогда сказала?
ГРЕЙ. Не помню.
ПАНТЕН. Вот! А слуги помнят! Она ответила, слезами истекая: «Попробуй, так узнаешь!» Чувствуете? Ей, конечно, и в голову не могло прийти, что мальчишка побежит пробовать! Потому что сама бы она ни за что не побежала бы. И понять женщинам настоящего рыцаря, даже если ему всего-то ещё десять лет, не дано!.. Да. Вот это-то и обидно. Ради кого страдаем!
ГРЕЙ. Да, Пантен. Ты, конечно, хороший боцман, но иногда такого себе накрутишь в голове, что белое чёрным начинает казаться.
Могу тебя твёрдо уверить – у меня к женщинам отношение самое уважительное. А то, что один пока, так, просто, не встретил, видать, судьбу свою.
ПАНТЕН. Смейтесь, смейтесь над стариком, капитан! Может, я в чём-то и ошибся. Может, и фантазии у меня много, но мне ясно как Божий день, что судьба эта ваша встретится очень-очень скоро.
ГРЕЙ. Да ну? Не знал, что ты ещё и волшебник у нас, предсказатель.
ПАНТЕН. Смейтесь, смейтесь. Поживёте с моё, тоже волшебником станете. Я ж по глазам-то всё вижу. Да и по возрасту… Пора уж… Да…
Возвращается юнга.
ПАНТЕН. Ну что, всё принёс?
ЮНГА. Так точно!
ГРЕЙ. Как тебе морская служба, юнга? Домой ещё не тянет?
ЮНГА. Тянет! Но я не хочу! Прекрасная служба, господин капитан!
ГРЕЙ. Молодец. Как ураган перенёс, не страшно было?
ЮНГА. Это был не ураган, а свежий ветер, господин капитан!
ГРЕЙ. Хм. Понятно. И я даже догадываюсь, откуда этот ветер дует… Пантен, про корабль не забудьте. Скоро земля.
ПАНТЕН. Всё будет сделано, господин капитан! И хорошего Вам улова, господин капитан!
Эй, на вахте! Свистать всех наверх! Живее! Собрание на полубаке! Время пошло!
Вахтенный вдали кричит «Свистать всех наверх!».
ПАНТЕН (юнге). Так, идем, боец. Перевязка откладывается на десять минут.
Уходят. Грей остаётся один.
ГРЕЙ.
Порой приходят грустные минуты,
И снова я у чистого листа…
(см. тексты песен)
Второй акт
Сцена 6. Рассвет
Ночь (или очень раннее утро, до восхода). Сверчки, цикады и шум прибоя. На авансцене камень, пень и т. п. (тот же). Появляется Ассоль.
АССОЛЬ. Какое всё теперь маленькое. И этот камень, и ручей… Наверное, он всё-таки обмелел… Сейчас бы сюда ни какая яхта не доплыла бы.
Садится на камень.
Яхта, покинутая экипажем, была выброшена на песок трёхвершковым валом. Потому что я – самый главный волшебник. Клянусь Гримами, Эзопом и Андерсеном…
Встаёт.
А море такое же… Какой странный человек. И почему он клялся Андерсеном?
Не знаю, сколько пройдёт лет… Не знаю. Я ничего, ничего не знаю.
Садится рядом с камнем, положив на него руки и голову. Звучит музыка.
«Зачем вы приехали? Кого вы ищите?» – спросят люди. На берегу соберётся много народу, удивляясь и ахая. А корабль величественно подойдёт к самому берегу под звуки прекрасной музыки.
Музыка звучит громче. Раздаются немного нереальные голоса.
ГОЛОС МАЛЕНЬКОЙ АССОЛЬ. Это всё мне? Может быть, он уже пришёл… тот корабль?
ГОЛОС ПРЕКРАСНОГО ПРИНЦА. «Здравствуй, Ассоль! Далеко-далеко отсюда я увидел тебя во сне. Я приехал, чтобы увезти тебя навсегда в своё царство. Жить мы станем с тобой дружно и весело».
ГОЛОСА ЛЮДЕЙ. «Зачем вы приехали? Кого вы ищите? Зачем…»
ГОЛОС ПРЕКРАСНОГО ПРИНЦА. Я увидел тебя во сне. Никогда твоя душа не узнает слёз и печали. Здравствуй, Ассоль, здравствуй!.. Я приехал, чтобы увезти тебя…
Голос плавно затихает. Ассоль спит.
С противоположной стороны сцены появляются Грей и матрос Летика с удочками.
ЛЕТИКА (громко напевает).
«Секрет», надёжней судна в мире нет!
«Секрет» нас выведет на свет,
«Секрет» – команды не найдёшь сильней,
И в этом весь секрет!
ГРЕЙ. Не кричи, Летика. Всю рыбу распугал.
ЛЕТИКА. Эх, господин капитан! Той рыбе, которую мы поймали, уже всё равно, пугай – не пугай.
Да и где ж вы крик-то услыхали? Кричат бакланы у причала, а я, между прочим, пою.
ГРЕЙ. Ну, молодец, молодец. Только пой потише. И лучше про себя.
ЛЕТИКА. Хм, про себя петь как-то нескромно… Кажется, тут неплохое местечко, капитан.
ГРЕЙ. Да, пожалуй. Здесь и отдохнём.
ЛЕТИКА. Есть, привал! Скажите, капитан, а правда ли говорят, будто бы родом вы из знатного семейства? Я думал, что всякие там графья сплошные неженки и белоручки.
ГРЕЙ. Это неинтересно, Летика.
ЛЕТИКА. Нет, ну ведь это же удивительный случай! А я, знаете, большой любитель удивительных случаев. Я их собираю и коллекционирую. Честное слово, если б я был писателем, капитан, я бы давно уже издал такую книжку удивительных случаев. Она бы так и называлась «Книга Летики». А что? Все стремились бы туда попасть! Я даже думаю, что многие специально стали бы создавать такие случаи или придумывать всякие странные достижения, только чтобы попасть в мою книгу! Я, конечно, сразу стал бы миллионером, купил бы себе замок, потом стал бы графом, как вы, сидел бы себе в этом замке и плевал в потолок. Красота! И уж, клянусь, никакие соленые ветры не затащили бы меня обратно в море.
ГРЕЙ. Это тебе так кажется, Летика.
ЛЕТИКА. Все равно не понимаю. Плавать на паруснике по морям, трудиться день за днём, качаться на волнах, рисковать жизнью. Зачем? Для чего? Если уже все есть – и дом, и еда, и титул, и деньги…
ГРЕЙ. Летика!.. Давай-ка, лучше помолчим и послушаем. Слышишь?
ЛЕТИКА. Чего?
ГРЕЙ. Тихо так. Хорошо. Лес, море. Действительно, красота, правда? Настоящая.
ЛЕТИКА. …и в этом весь секре-е-ет.
ГРЕЙ. Разводи лучше огонь, певец. Перекусим немного.
ЛЕТИКА. Есть, огонь! Разрешите отчалить за хворостом?
ГРЕЙ. Разрешаю.
Летика уходит. Грей направляется в сторону, где уснула Ассоль. Обнаруживает её. Долго разглядывает.
«Грей присел на корточки, заглядывая девушке в лицо… не подозревая, что напоминает собой Фавна с картины Беклина…»
Летика возвращается с хворостом.
ЛЕТИКА. Капитан, где вы?
Летика идёт к Грею.
Грей встаёт, собрается уходить. Вдруг передумывает. Задумчиво снимает с пальца кольцо и опускает его на мизинец Ассоль. Оглянувшись, Грей обнаруживает, что сзади стоит сильно удивлённый Летика.
ГРЕЙ. А, это ты, Летика! Посмотри-ка на неё. Что, хороша?
ЛЕТИКА. Дивное художественное полотно! В соображении обстоятельств есть нечто располагающее… Но я не успел развести костёр, капитан, потому что искал вас…
ГРЕЙ. Тише, Летика. Уйдём отсюда.
Отходят.
ГРЕЙ. Уже светает. Костёр, пожалуй, не стоит разводить… Там за деревьями какая-то деревушка, видишь?
ЛЕТИКА. Ну, так и что такого? Разве мы им помешаем?
ГРЕЙ. Летика, постарайся тихо разговаривать, хорошо? Мы сейчас пойдём туда. Ты, ведь, сможешь определить своим опытным глазом, где трактир?
ЛЕТИКА. Отсюда очень трудно… Должно быть, вон та чёрная крыша.
ГРЕЙ. Что же в той крыше приметного?
ЛЕТИКА. Сам не знаю, капитан. Ничего больше, как голос сердца.
Грей тут же оглядывается в сторону спящей Ассоль. Далее Летика забывается и говорит с каждой фразой всё громче.
ГРЕЙ. Идём.
ЛЕТИКА. А удочки!? Вещи!?..
ГРЕЙ. Оставь. Потом… (Снова оглядывается в сторону Ассоль.) Впрочем, прикрой хворостом, чтобы никто случайно не увидел.
ЛЕТИКА. Эх, капитан! Я поймал четыре мурены и ещё какую-то толстую, как пузырь, а вы говорите, оставь…
ГРЕЙ. Тише, Летика, тише!
Летика прячет под охапкой хвороста удочки.
ЛЕТИКА. Да я тихо… Всё можно идти! Никто не… (Спотыкается. Говорит очень громко.) Чёрт!!! Пенёк тут ещё этот!..
Ассоль пошевелилась. Грей хватает Летику за шиворот и быстро увлекает за собой.
Ассоль остаётся на сцене одна. Просыпается.
АССОЛЬ. Что это? Чья эта шутка? Чья шутка? Разве я сплю? Может быть нашла и забыла?
Ассоль осматривается вокруг. Держа в пригоршне кольцо рассматривает его. Смотрит на небо. Прячет кольцо за лиф. Неожиданно обращает внимание на камень. Рассматривает его, как диковинку. Обращается к камню.
АССОЛЬ. Спасибо! Спасибо тебе, брат мой! Я знала… я всегда знала, что это правда! Да, все говорят, что так не бывает. Так не бывает никогда! Но, пожалуйста, пусть хотя бы сейчас это будет не сон! Пожалуйста!
Со стороны, куда ушли Грей с Летика, появляется Циммер со своей виолончелью. Замечает издали Ассоль. Останавливается.
Ассоль спиной к нему. Снова смотрит на кольцо. Смеётся. Обнимает камень.
ЦИММЕР. Бог ты мой! Она здесь!.. Не пойму, смеётся или… плачет?
Ассоль!!!
Ассоль испуганно вскакивает, не оборачиваясь на голос.
АССОЛЬ. Волшебник? Нет. Это выше моих сил… я схожу с ума… только не сейчас…
Ассоль не оглядываясь убегает.
ЦИММЕР. Постой! Ассоль! Я только хотел сказать…
Циммер подходит к камню.
ЦИММЕР. А что? Что я мог бы ей теперь сказать? Прости? Так просто? Всего лишь слово – и больше ничего. Так же просто, как сказал когда-то маленькому доверчивому существу несколько других слов… Но мог ли я знать тогда, что моя невинная шутка так перевернёт ей всю жизнь?!.. Наверное, мог. Должен был знать! Видит Бог, хотел подарить ребёнку сказку! Всего лишь. А подарил несбыточную надежду, бесконечное ожидание, насмешки окружающих. Какое я имел право? Самонадеянный глупец. Пара слов и вот – целая жизнь страданий… Эх, брат, ты оказался совсем никудышным волшебником.
Играет на виолончели.
Душа у девчонки свободна как птица,
Но, каждый встречая рассвет,
Всё ждёт, почему-то, прекрасного принца,
Которого, может быть, нет…
(см. тексты песен)
