Отзывы на книгу «Эпоха невинности», страница 4

Как я соскучилась по романам 19 века! Ведь только там благонравие и благочестие преобладают над здравым смыслом и искренностью. Дурной тон, нравы, честь семьи, приличная семья, блистать в обществе, удачная партия – эти словосочетания встречаются там чаще всего. Главный герой, Ньюленд Арчер, так и не смог вырваться из лап благочестивого общества, пойти против течения, вопреки мнению блистательного общества отдаться чувствам. Он предпочел плыть по течению размеренной супружеской жизни. Графиня Эллен Оленская, как противоположность Арчера, олицетворяет собой свободомыслие, она настоящая хозяйка судьбы. Роман читается быстро, взахлеб. Язык – красочный. Образы прописаны мастерски. Проскакивали искорки юмора и иронии.

Ох, ну насколько же аннотация не соответствует книге! Нет, я вовсе не разочарована, все оказалось гораздо сложнее и удивительнее, чем я могла представить.

Сюжет довольно знакомый: главный герой, Ньюланд Арчер, помолвлен с Мэй Уэлланд (идеальная партия по мнению их семей, общества NY и их самих), в эту идиллию невольно вторгается кузина Мэй - Эллен Оленская, бежавшая из Европы от мужа в спокойный уют города, где она родилась.

Дальше мог бы быть банальный любовный роман, но Нью-Йорк того времени создал что-то совершенно удивительное, повлияв на наших героев так, что современный человек только диву даётся, как банальная влюблённость в другую женщину может превратиться в такой переплёт.
Помните как Гарри Поттера затянуло в дневник Тома Реддла? Вот примерно так же вы погружаетесь в Нью-Йорк конца 70-х годов XIX века. Неожиданно, глубоко и очень явственно.

Читать описание законсервированного в своих правилах и предрассудках аристократического общества NY поначалу очень увлекательно, первую половину книги у меня глаза на лоб лезли от их абсурдности, затем стало немного грустно и противно.

Миссис Минготт объяснила, что она (графиня Оленская) пошла прогуляться, что само по себе было неприличным – среди бела дня, в час, когда было положено делать покупки.

В этой атмосфере традиций, условностей и несвободы отдельной личности, очень интересно наблюдать за метаниями Ньюланда, за душевным развитием: в его маленький мирок случайно занесло женщину, которая выросла в других реалиях, она как звонкий ручей посреди болота, слишком другая, чтобы не заинтересоваться и не посмотреть на свою жизнь другими глазами.

Казалось, что мадам Оленская имела талант в любой ситуации заставить человека мечтать о неизведанных возможностях, которые таились где-то за пределами повседневной жизни.

Впервые он задумался о том, как примитивны до сих пор были его собственные принципы.

По привычке человека, который читал много ромфанта и смотрел множество современных сериалов, я ожидала бурной страсти, проявленной физически, но как же я ошибалась! Здесь такой накал эмоций, такая страсть в одном взгляде, прикосновении, мысли о несбывшемся!
Настолько пронзительно чисто Арчер и Эллен тянутся друг к другу, настолько они не хотят, чтобы их чувства стали чем-то банальным, мерзким и грязным, что становится удивительна их долгая борьба за одну только возможность быть рядом.

Последняя глава, скорее эпилог, очень контрастирует с обеими частями книги. Мы ясно видим, что закончилась целая эпоха и мир изменился именно так, как этого боялось окружение наших героев.

Каждая цитата, откровенное слово юного поколения показывает контраст старого и нового NY.

«Разница состоит в том, что теперешняя молодежь ни секунды не сомневается, что она получит все, что пожелает, а мы ни секунды не сомневались, что не получим то, что нам хочется».

Эдит Уортон создала потрясающе правдивую картину жизни NY того времени, она так ясно описала это лишенное жизни общество, город, который "бездушно перемалывает отдельные человеческие жизни", что оторваться от книги сложно, это настолько чуждый мир, что получив возможность посмотреть на него со стороны - трудно оторваться.

Я точно могу рекомендовать эту книгу к прочтению, она откроет вам новый образ NY, а может и заставит подумать о том, как вы сами хотите прожить эту жизнь.

Эта книга пропитана снобизмом. На самом деле было интересно читать об обычаях высшего света Нью-Йорка конца Х|Х века, но как же я радовалась, что я живу в своё время! Почему-то это меня так не радовало даже во время чтения Лизы Си - Снежный Цветок и заветный веер . А эти консерваторы раздражали невероятно, не хотелось бы с ними столкнуть. Все такие двуличный, неискренние и зависящие от чужого мнения, что читать не тянуло, в очередной раз спасла говорилка.

А концовка меня вообще разочаровала! Не хочу спойлерить, но Ньюланд старый (57 лет это старый?)) *не смогла подобрать цензурных слов* старомодный трус! Печальная печаль. Не стала снижать оценку только за ту бурю эмоций, которую вызвал финал. Так бы и дала пинка под зад в нужном направлении. К чему бы это ни привело, а попробовать стоило!

В сущности, все они живут в мире иероглифов, где ничего реального никто никогда не говорит, не делает и даже не думает и где реальные вещи представлены лишь условными знаками.

Ох уж этот 19 век. Это не только эпоха невинности, но и лжи, фальши, обсуждений. Нам людям из 21 века странно читать о том, как жили в те времена. И дело не только в том, с какой тщателбностью и продуманностью дамы из высшего общества подбирали наряды - ведь не дай бог одеть что-то не то. Самое главное - это чувства, манеры. Начиная с самого рождения вся жизнь предрешена. Кем ты будешь работать, где жить, на ком женишься или выйдешь замуж. Где уж тут думать о любви. Когда и просто думать не так, как принято в обществе, было под запретом.

Ньюленд Арчер - молодой адвокат. Ему посчастливилось быть помолвленым с кроткой и богатой красавицей Мэй. Девушка - мечта любого мужчины. Вот только Мэй черезчур подвержена мнению и нравам окружающего общества. И вся их семейная жизнь обещает быть скучной, монотонной и однообразной. Один эпизод с вышиванием подушечки чего стоит. И тут из Европы возвращается Эллен - кузина Мэй. Быть замужней женщиной, ушедшей от мужа, в 19 веке было хуже, чем старой незамужней девой. Их хотя бы жалели. А вот таких своевольных дам порицали. О разводе в те времена не могло быть и речи. Это ж какой позор тогда на всю семью. Чего она - семья допустить никак не могла.

Своим поведением и взглядами на жизнь Эллен меняет и мнение Ньюленда. Он стал иначе смотреть на знакомых ему людей и даже хотел совершить нехарактерный для тех времен поступок...

А была ли любовь на самом деле? Был ли тот самый любовный треугольник? Мне кажется, что это вовсе не любовь, а страсть. Желание иметь невозможное. Если бы Мэй устроила ему скандал и некую встряску, но и на неё Ньюленд взглянул бы по - другому. Ведь как оказалось, его жена не была слепа и глупа.

Хоть роман и написан красивым языком и напоминает неспешные романы Джейн Остин, читать его было скучно. Слишком мало действий и даже интрига совсем не развилась. Любовные терзания, которых практически и не было, тоже не захватили меня.

Уже само название романа американской писательницы настраивает на особый лад - романтический, возвышенный. Мне очень нравится эта эпоха - эпоха невинности, как назвала её Эдит Уортон, - и, если бы человек был бы настолько совершенен, что создал бы машину времени, я, воспользовавшись уникальной возможностью, отправилась бы именно в этот период. Как по мне, прекрасное время: красивые платья, званые обеды, поездки в оперу, особая романтика отношений между мужчиной и женщиной. Но, как известно, ничего идеального не бывает, и даже сияние бриллианта может оказаться свечением блестки. Консервативные взгляды тогдашнего общества предполагали неукоснительное, непреклонное выполнение неписанных правил; шаг вправо, шаг влево - расстрел. Другими словами, каждодневное тщательное перемывание косточек и постоянные шепотки, в которых явно выражается все неодобрение к персоне, посмевшей бунтовать против старых порядков.

Я понимаю многих, которые в своих рецензиях высказывались, что Эдит Уортон - американская версия Джейн Остин, и главная причина схожести - скрытые, но все же явственные насмешки над тогдашним обществом. Ох уж это общество! Все-то культурные, воспитанные, театры и оперы, обеды и наряды по расписанию. Но каждый из них - фальшивка. Как же порой раздражали меня все эти мистеры и миссис, которые ни на что не способны, кроме сплетен, принимаемых за неравнодушное отношение к людям.

Мне искренне нравится Ньюленд Арчер, и я не могу понять, почему многие считают его трусом. Не стоит забывать, что он неоднократно повторяет себе, что он верен консервативному порядку, и любое отклонение от принятых устоев раздражает его. Однако, он понимает Эллен Оленскую, проникается её мыслями, но не может быть настолько же смелым, как она. Эллен бунтует, не желает мириться с чем-то принятым, если ей это не приятно; Арчер же, хоть и постепенно осознавая, что порядок, к которому он привык, несовершенен, не отворачивается от консервативных норм. Ньюленд избирает тот путь, который кажется правильным обществу, и не прогадывает. Взгляните на него: он вовсе не выглядит несчастным, удрученным, человеком, который не живет, а существует. Я не уверена, что оценивала его так же, если бы он избрал иной путь. Мое мнение о нем поменялось бы, причем, мне почему-то кажется, что в худшую сторону.

Хотелось бы мне обратить внимание на Мэй - невесту, а в дальнейшем и жену Арчера. Ньюленд неоднократно подчеркивает, что Мэй останется при любых обстоятельствах верна консервативным порядкам, что она не будет бунтовать, как Эллен, и это вызывает в её супруге жалость. Во мне же "бедняжка" Мэй пробуждала исключительно чувство раздражения - как назойливый комар, который пищит над ухом и мешает. Такой же была и Мэй для меня - комаром, мешающим чувству Арчера и Оленской. Но, как оказалось, Мэй оказалась женщиной умной и проницательной, о чем, впрочем, узнаешь едва ли не в самом конце, несмотря на туманные намеки, на которые, впрочем, я не обращала внимания.

Немножко перебор с описанием бесконечных гостиных очередного нью-йоркского семейного клана. В остальном же, отличный роман.

Эпоха невинности, как характеристика образа жизни, мышления нью-йоркского общества конца XIX века ( показуха, ограничения и правила), - просто прелестнейшее произведение! Мы видим "общение мнение Нью-Йорка", чем он дышит и как проводит свои вечера; мы знакомимся с ним как с личностью, ее ожиданиями и принципами. Общество +- времен Гэтсби и американской мечты, идеальных идеалов и общепринятой нормы.

Для меня сюжетная линия оказалась тут второстепенной и абсолютно неинтересной: любовный треугольник с занудным, трусливым и слабохарактерным мальчиком во главе. Ньюленд Арчер ну у тебя с головой все в порядке вообще? Ну никакой! Удивительно, что на него вообще кто-то обратил внимание)) Думал, что "вне рамок", но оказался за решеткой своих и общественных предрассудков. Ставлю большой плюсик за концовку, за осознание героем бренности его жизни, этого я даже не ожидала. Наверно, часто так люди осознают свои ошибки, спустя года и всю жизнь. Очень жаль, ведь все могло закончиться по-другому...

Ах, Нью-Йорк, Нью-Йорк. Конец 19 века не может обойтись без высшего света и нуворишей. У меня складывается ощущение, что авторы, описывая эту эпоху даже не пытаются написать о чем-то другом в своих романах. И если уж совсем быть откровенной, то в каждом романе мы видим жуткий снобизм, зашоренность, кастовость и узколобие персонажей.

У нас как обычно история, старая как мир. Любовный треугольник, где у него жуткие метания. Причем ГГ (Арчер Ньюланд) вообще не догоняет, что предмет его страстей (Эллен Оленская, воплощение всего плохого) ему сильно не по зубам. Зато мы видим как узколобость нашего героя начинается немного расширяться к середине романа и кого наше удивление когда к концу романа мы видим того самого узколобого героя, с которым знакомились. А куда все делось, прасцици??? Сумбурно, ага. Да вы и так знаете сюжет, моя рецензия 138-ая. Восхитило как ловко семья оградила Ньюланда от общения с Оленской. Они сделали это так тонко и невидимо, что поразило. Ни одним словом и жестом напрямую не дали понять насколько все в курсе бурного романа и порицают. Поразило как лицемерно семья прощалась с Оленской, как все дружно сплотились в последний вечер и упоённо делали вид большого дружного рода, счастливого за свою нерадивую племянницу. Поразила супруга главного героя, Мэй, воплощение всего хорошего, всю дорогу знавшая, что рогатая, но достойно (???) принимавшая ситуация и ни разу за всю жизнь не показавшая, что в курсе. Вроде как автор, а может и не автор, может и бесконечные ведические женщины на просторах нашего интернета, выдающие трусость и слабость за мудрость. Я вижу Мэй жалкой, неинтересной, неумной, никакой. Но Арчер естественно остается с ней. После смерти жены, уже в сильно преклонном возрасте, он едет в европу, в тот же город, где находится Эллен и в последний момент уходит от встречи с ней. Знаете почему? Потому что такой же как Мэй.

Роман "Эпоха невинности" привлёк моё внимание в первую очередь тем, что его автор, Эдит Уортон, стала первой женщиной, удостоенной Пулитцеровской премии. И сейчас, уже после прочтения этого произведения, я считаю, что удостоена вполне заслуженно. Главные герои романа - молодой аристократ Ньюланд Арчер и графиня Эллен Оленская. Графиня возвращается в Нью-Йорк из Европы, порвав со своим мужем, который постоянно изменял ей. Однако высший свет Нью-Йорка считает такой поступок недостойным настоящей леди и встречает Эллен очень холодно. Несмотря на то, что она принадлежит к одной из самых богатых семей, ей приходится в полной мере ощутить на себе всё презрение, предусмотренное для дам, допустивших "подобный позор". Так, приглашения на обед, который семья устраивала в её честь, и на котором ожидались сливки нью-йоркского общества, были под разными предлогами отклонены всеми, получившими эти приглашения. Эллен, ожидавшая найти на родине тепло и поддержку, понимает, что среди множества знакомых совсем нет людей, готовых назвать себя её друзьями. Однако знакомство с молодым Арчером меняет всё. Эллен и Ньюланд влюбляются друг в друга, несмотря на то, что Ньюланд помолвлен с юной красавицей Мэй Уэлланд. Жениться на Эллен он не может ещё и потому, что она до сих пор не разведена, и от развода ("этого позорного поступка") её всеми силами отговаривает семья. И сердце Ньюланда разрывается между любовью к Эллен и словом, данным Мэй. Эллен в Нью-Йорке ведёт тот образ жизни, который, по мнению света, никак нельзя назвать приличным. Вместо полагающегося ей по статусу богемного (и неимоверно скучного) района она выбирает для жизни уютный домик на улочке, где проживает "всякий сброд" - музыканты, художники, артисты. Заметив, что соседский мальчик поранил ногу, она не считает зазорным перевязать ему рану и на руках отнести родителям. Она открыто поддерживает семью обанкротившегося банкира после того, как от него отворачивается всё общество. Ведь банкротство - это "несмываемый позор"! Как же душно было Эллен от всех этих условностей, от всех "приличий", которые на деле оказывались обычным лицемерием. Неприлично, перейдя после званого ужина в гостиную, в одиночку перемещаться по ней и первой начинать разговор с присутствующими мужчинами. Неприлично посылать служанку к соседям, накинув ей на плечи свою шаль. Неприлично носить платья по последнему фасону моды, это можно делать только через два(!) года. И слишком часто встречаться с молодым Ньюландом для неё, конечно, тоже недопустимо. Ньюланд Арчер видит в Эллен смелую, свободную от предрассудков женщину, которая в общении с ним не произносит заранее заученные фразы, не боится высказывать своё мнение, даже если оно отличается от одобряемого светом. Ему легко и свободно в обществе этой женщины, он очарован её красотой и умом, он понимает её с полуслова. И то, что у их отношений нет будущего, он тоже понимает. Всё, происходящее в душе Ньюланда, лучше всего характеризует этот отрывок:

С тех пор между ними не было никакой связи, и он выстроил в своей душе некое святилище, в котором среди секретных дум и желаний царила она. Мало-помалу оно превратилось в место, где была его настоящая жизнь и совершались правильные поступки; туда он приносил книги, которые читал, мысли и чувства, которые лелеял, свои суждения и мечты. Вне этого места, где текла его реальная жизнь, он двигался с растущим чувством неудовлетворенности и недовольства, наталкиваясь на знакомые предрассудки и традиционные точки зрения, словно рассеянный человек с отсутствующим взглядом, спотыкающийся о мебель в собственной комнате. Отсутствующий - это было именно то слово, которое характеризовало его теперь. Так бесконечно далёк он был от всего, что окружало его, что было привычно для тех, кто был рядом с ним, что иногда его даже пугала их уверенность, что он по-прежнему находится среди них.

Чем же является выбор, сделанный Ньюландом в итоге: проявлением малодушия или высшей степени порядочности? Каждый читатель решит сам. Последняя часть произведения, переносящая нас "на 30 лет спустя", мне особенно понравилась. И финал у романа именно такой, какой и должен быть: очаровательный и очень тонкий... Я рекомендую это произведение всем, кто любит хорошую прозу, неспешное повествование, внимание к деталям. Если книга вызовет у вас интерес, обязательно посмотрите одноимённый фильм с блистательной Мишель Пфайффер в роли Эллен. Кстати, этот фильм получил премию "Оскар" за лучший дизайн костюмов. P.S. Я читала книгу, выпущенную издательством "Центрполиграф" в 2002 году (как на картинке). Это серия "Blockbuster. Экранизированный роман". Пишу об этом, потому что это единственный перевод Л.Я. Яркиной, который я нашла (перевод М.И. Беккер, публикующийся в современных изданиях, на мой взгляд, не так хорош).

Этот роман Эдит Уортон носит название "The Age of Innocence". Бывает, что его переводят, как "Век невиновности" , а иногда используют слово "эпоха". Впрочем, эти оттенки трактовки названия романа дают , нам читателям , не то чтобы уж очень много. Вот если бы в подзаголовок вынесли еще одно определение этого времени, что дала когда-то Уортон, то нам сразу было бы ясно о чем эта история. . Она характеризовала его так: "это была эпоха "неизлечимой моральной робости". Впрочем, тогда бы это могло свести на нет как всю интригу, так и работу мозга и души читателя. Это роман плотно связан с биографией самой писательницы. Они причудливо отражаются друг в друге. Уортон из аристократической семьи и удушающие законы света знакомы ей не понаслышке. Она вспоминает, что две вещи ценились более всего: "просвещенность вкупе с хорошими манерами" и "щепетильная честность в делах". За этими невинными ( и вновь это определение) формулировками таится достаточно поломанных судеб, отказов от свобод и счастья. Правила, которые царили в то время в свете, были почти столь же беспощадны, как и ветхозаветные законы. " Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его".... Когда начинаешь читать роман и пытаешься разобраться в хитросплетении родственных и дружественных связей, то невольно всплывает в голове цитата уже из Завета Нового. Наш преподаватель по литературе, говорил, что Матфей ( а это выдержка из его Евангелие) особенно часто проповедовал для иудеев и поэтому ему было важно подчеркнуть вот эту преемственность, эту родственную взаимосвязь, чтобы идеи Христа были лучше услышаны и поняты. Вот понимание всех этих нюансов отношений и кровных уз в "Эпохе невинности" кажется говорят и демонстрируют тоже самое - чтобы быть принятым в том обществе, нужно было понимать важность и решающий фактор всех этих взаимоотношений. Ну и кроме того, когда в какой-то момент голова начинает взрываться от попытки разобраться и запомнить все это, когда они окружают и начинают давить на тебя, очень хорошо понимаешь, как же тяжело находиться в обществе, где все это по-настоящему, если такой эффект создается лишь от соприкосновения. Проблем, которая стоит перед главными героями книги кажется парадоксальной и не серьезной, когда ты размышляешь о ней из века 21. Накануне своей свадьбы главный герой Ньюленд Арчер знакомится с кузиной своей невесты - приехавшей из Европы Эллен Оленской и влюбляется в нее. Но она на грани развода ( о, скандал), ее суждения и мысли так не вписываются в то, как принято думать и чувствовать в приличном обществе ( какой кошмар) и поэтому нужно гнать мысли прочь и скорее жениться на другой. Жениться, понять, что это главная ошибка твоей жизни, продолжить любить Эллен все сильнее, все еще ничего с этим не делать и в самом финале, спустя много лет, даже не решиться зайти в ее дом. Между ними не было кровной вражды, громадной социальной разницы, тяжелых болезней или войны. Между ними были лишь законы принятые в свете и этого хватило, чтобы они не оказались вместе. Не смотря на всю страсть и любовь, которая случилась между ними. Любые чрезмерные границы уродуют, любые фанатичные требования разрушают. Когда я читала роман я вспомнила совершенно неожиданное произведение, которое максимально далеко от американского "века невинности". Я говорю о пьесе Леонида Зорина " Варшавская мелодия". Там двое влюбленных - русский и полячка не могут пожениться, потому что в 1947 году Сталин издал указ запрещающий советским гражданам браки с иностранцами. И вот не смотря на то, что Виктор и Гелена нежно и трепетно друг друга любят, быть вместе они не могут. Главный герой обещает девушке, что-нибудь придумать, но так ничего и не делает. И они встречаются через много лет потом и все также не решаются быть вместе. Точнее, не решается он. Когда я первый раз смотрела спектакль, то я восхищалась и умилялась историей их любви. А потом мне стало сложно. Сложно простить его. Да, Сталин издал указ. Но если Виктор уж так любил, он мог бы бросить все, мог бы поехать за ней или найти потом. А она ждала, она согласна была рисковать. Да, был закон. Но были и возможности его обойти или хотя бы попытаться. Но он не рискнул. На самом деле Виктор и Арчер похожи гораздо больше, чем может показаться. Дело в том, что они, условно говоря, не смогли бы устроить Троянскую войны ради своей Елены. Да и случайно ли оба имени этих имени " Эллен" и "Гелена" заставляют нас вспомнить героиню греческой истории? Но в отличии от Елены Троянской, каждая из них не дождалась своего героя, поэтому героинями пришлось становиться им самим. Обе они самые смелые и свободные персонажи в произведениях. За ними обеими - будущее.

Эдит Уортон за этот роман получила "Пулитцеровскую премию". Надо отметить, что она находилась заложницей почти такой же истории, только с чуть лучшим итогом. Она разводилась со своим мужем, чтобы быть счастливой с другим мужчиной. Когда я читала роман, то мне закралась в голову кощунственная мысль, а не дали ли ей премию, все эти высоколобые мужчины, словно искупая вину перед всеми женщинами , ради счастья которых и с которыми они так и не смогли рискнуть и пойти против системы.

Эта книга экранизирована Мартином Скорсезе. Я бы и не стала об этом упоминать, если бы главного героя не играл Дэниэл Дель Льюис. Такой сильный, такой уверенный, такой холодный и страстный. От этого слабости и нерешительность его персонажа выступают особенно выпукло.

Это хороший роман, чтобы погрузиться в то время и порадоваться, что живешь в своем. Особенно если ты, имел неосторожность, родиться женщиной.

Что можно сказать о молодом человеке, родившемся в богатой и знатной семье? Однозначно – «счастливчик». С самого рождения он живет в полной идиллии и гармонии, он не знает недостатков. Воспитан по самым строгим правилам этикета, знает толк в вине, лошадях, немного разбирается в бирже и азартных играх. Он джентльмен, образованный и воспитанный мужчина, главное достоинство которого есть уравновешенность и выдержка. И он положительный герой романа, но не совершенный, ибо совершенных идеалов не существовало даже в эпоху невинности.

Мне было приятно быть сторонним наблюдателем этой драматичной истории, выдержанной и изысканно написанной. Непринужденно и легко автор перенесла меня в свое время, открыла не только занавес, но и ввела за кулисы высшего общества, самых богатых и влиятельный людей того времени. Погружение было абсолютным, как и пережитые эмоции – настоящими. А тот самый джентльмен – Ньюланд Арчер, о котором я упоминала выше, навсегда сохранит в моих воспоминаниях образ человека высших стандартов, благодаря которым, перед ним открывались многие двери мира сего, но при этом, они же (эти стандарты) закрывали двери истинных чувств и желаний, двери к собственному сердцу и душе. И лишь не многим, возможно, самым отчаянным и смелым (таким как Эллен Оленская), для которых свобода была превыше манер и правил, удалось сохранить маленький островок в своем сердце для чистых переживаний, истинных желаний, настоящих чувств. Но и они, пребывая в самом центре знатных и «благородных», не смели открыто пользоваться этой дверью, ибо быть настоящим, быть самим собой, говорить что думаешь и делать что хочется, предавалось строжайшему осуждению, а в самом худшем случае – полным изгнанием, не только из клана, но и из страны.

Но были и такие, кого «жизнь по этикету», в полной мере удовлетворяла, а малейшее отступление от этих самых строгих правил, приводила в изумление и доставляла не малый дискомфорт. Прежде я думала, что у багатых слишком много свободного времени, но я ошибалась. Иметь свободное время и ничем не заниматься – это так же признак дурного тона. По этому день должен быть спланирован заранее и расписан по минутам. Сменить костюм (платье) три, четыре раза на день, написать и разослать карточки с ответами и приглашениями на званые обеды и ужины, посетить театр или оперу, разложить пасьянс, выкурить сигару, съездить с дневным визитом к почтенным матронам, принять участие в стрельбе из лука или сыграть партию в теннис, написать несколько писем, подготовится к благотворительному балу, заказать новые гардины и заменить ими старые, принять доктора, для измерения пульса или температуры и т.д. и т.п. И где тут взяться свободному времени, а тем более минуте для личных, сердечных предпочтений? Мэй Велланд, ее мать, отец, ближайшие родственники и вся остальная аристократия, жила, словно по правилам игры на сцене, где у каждого была своя роль, вызубренная фраза, заточенная эмоция и манера разговора. Но при этом, каждый чувствовал себя на своем месте, и ни разу не поддался соблазну изменить что-то в этом давно упорядоченном и устоявшемся мире внешнего лоска и внутренней фальши. Жили не любя, жили разлюбив, жили ложью и самообманом, ибо таким было их время. Именно этого требовала их эпоха, названная невинностью лишь по тому, что говорить и принимать истину никто не желал и не смел, по этому невинность в их случае, была показательной, всего лишь ширмой, за которой прятались отъявленные грешные души.

Каждому герою сочувствуешь, каждого пытаешься понять, но какими бы не были оправдания, они все равно не изменят подлинной картины происходящего. Жаль что союз Арчера и Мэй, на которые они так много полагали надежд вначале, никогда по - настоящему не был счастливым. Они решили сохранить его, принеся в жертву собственные чувства; она смирились с ролью не любимой жены, он – отказал себе быть счастливым с любимой. Однако их врожденное умение приспосабливаться к обстоятельствам и на этот раз сослужила хорошую службу. Их союз прервала только скоропостижная кончина Мэй. Арчер, спустя два года после смерти Мэй, решил в конец, больше не держатся за прежние семейные ритуалы, а отправится в долгое путешествие, тем более, что дети настаивали на этом. Но как, оказалось, воплотить мечту в реальность, через многие годы тихих страданий по ней, не так легко, особенно если мечта была целью и смыслом всей жизни. Нет, речь идет не о путешествие, а о возможности снова встретить ту, любовь к которой он пронес через долгие годы, любовь, которая не потеряла вкуса и запаха, любовь, которая по - прежнему будоражит в жилах кровь и зажигает сердце страстью.

«Их разделяло полжизни, и все это время она провела среди людей, которых он не знал, в обществе, о котором имел лишь смутное представление, и в условиях, которые ему было бы трудно понять. Все это время, он жил юношескими воспоминаниями, но несомненно, у Эллен были и другие, более реальные отношения с мужчинами. Возможно, она тоже хранила воспоминания о нем в одном из уголков души, на чем они могли быть для нее? Скорее всего, чем – то вроде реликвии в сумрачной часовне, в которую лишь изредка заходят помолится…»

Он, так и остался сидеть на скамье, предаваясь подобным мыслям и воспоминаниям. Что это было? Страх? Не уверенность? Смятение? Наверное, все и сразу. И в этом часть человеческой сущности перед лицом ответственности. Страх быть отверженным, не понятым, забытым… Не уверенность в своих и чужих чувствах… Смятение и тревога перед возможной жестокой реальностью…

Страшно в самую позднюю мудрость в конце своей жизни понять — тебя не было в ней.