– Зови хозяина, живо! – крикнул кто-то.
Жу Си инстинктивно подчинилась и вылетела из спальни. Оглянувшись, она увидела служанок в нижних халатах, укладывающих беснующуюся женщину на кровать.
Жу Си вылетела из дальнего двора. Она запоздало вспомнила, что оставила фонарь там, но ужас, разгоняющий кровь, протолкнул ее через мрак коридоров и галерей. Баюкая истекающую кровью руку, она замерла у покоев Зеленого змея.
Тело сковало. Разбудить хозяина посреди ночи она не решалась.
Дверь отъехала в сторону, и Жу Си столкнулась с Лю Шэ. Спящий чутко, он проснулся, едва заслышав тревожный перестук шагов. Несобранные волосы лежат на плечах, поверх нижнего халата – одна тяжелая зеленая мантия.
Без слов он обошел Жу Си и стремительным шагом направился к дальнему двору. Она шла за ним след в след, как привязанная.
В дальнем дворе на ступенях павильона рыдала служанка. Из разбитого носа лилась кровь, пачкая белый нижний халат. Зеленый змей остановился перед ней на мгновение, вытащил из уха золотую серьгу и положил на ступень рядом с девушкой.
Женщина металась на кровати, кричала, рвала волосы на себе и девушках, пытающихся ее уложить. Отросшие ногти впивались в держащие ее руки, оставляя глубокие кровоточащие царапины.
Зеленый змей ласково, но твердо придержал ее за плечи, прижал к койке и влил в раскрытый в вопле рот жидкость из бутылька, спрятанного за поясом.
Женщина какое-то время еще кричала, цеплялась за плечи Лю Шэ, как утопающий. А после тяжелые веки упали, тело обмякло. Лю Шэ заботливо накрыл ее одеялом и смахнул с изможденного лица спутанные пряди.
– Подай гребень, раз ты здесь.
Жу Си вздрогнула, не сразу поняв, что обращаются к ней. Огляделась. Служанки уже разошлись, только она стояла посреди комнаты, как дура. С горящим лицом она подобрала с тумбы гребень и протянула его здоровой рукой.
Лю Шэ заметил окровавленную ткань.
– Закати рукав. – приказал он, забирая гребень из дрожащих пальцев.
Кровь уже пропитала ткань, и рукав прилип к ране. В глазах стояли слезы, когда Жу Си покорно отдирала материю. Лю Шэ равнодушно оглядел след от глубоко вонзившихся зубов.
– Возьми в тумбе мазь.
В первом же выдвинутом ящике оказалась небольшая баночка. Даже с закупоренной крышкой она источала горьковато-травяной аромат.
Раненая рука пульсировала. Жу Си держала баночку в руке и разглядывала белое, как траурные одежды, лицо женщины, болезненное и иссохшее, с глубокими черными тенями под глазами и тонким бескровным ртом. Лю Шэ осторожно пропускал черные пряди меж зубчиков гребня.
– Намажь. – раздраженно бросил он, заметив, что Жу Си не шевелится.
Та, сбросив оцепенение, поспешно отвинтила крышку.
Лю Шэ наблюдал за ней краем глаза, Жу Си ощущала его тяжелый, испытующий взгляд.
– Новенькая? – спросил он.
Больше трех месяцев здесь.
– Да, новенькая. Это ваша жена?
Жу Си мысленно открутила себе голову. Должно быть, у нее совсем пустая голова, или жить надоело, если задает такие вопросы.
Она не могла ожидать ответ:
– Мать. Уже много лет такая. У меня не хватает сил…
Он не договорил. Жу Си замерла, рука на весу, пальцы в баночке с мазью. Ждала продолжения, но его не последовало.
У меня не хватает сил вылечить ее.
У меня не хватает сил добить ее.
Зеленый змей не из тех, кто любит и умеет говорить о чувствах. Но он молчал так тяжело и печально, что Жу Си поняла и без слов.
– С тех пор, как умерла Гуаньфэй…
– Я не знаю, что делать с Юю…
– Не умею с детьми…
– Это моя вина…
И еще десяток случайных, малосвязанных фраз, брошенных в пустоту. Жу Си понимала.
Утром Зеленый змей, натолкнувшись на нее в одной из галерей, молча снял с руки перстень и протянул Жу Си. Перстень был золотой, тяжелый, с огромным зеленым камнем, сверкающим обещанием богатства и сытости. Жу Си даже предположить не осмелилась, сколько он стоит.
В горле встал ком.