Читать книгу: «Как я тебя потеряла», страница 4

Глава 9

Когда приезжает Кэсси, я все еще не пришла в себя от встречи с журналистом и воспоминаний о Нетти Викерс. Ключ поворачивается в замке, у меня немного учащается сердцебиение, пока я не слышу ее голос.

– Эй, есть кто-нибудь дома? – Она проходит на кухню, где я сижу за столом. – С тобой все в порядке? Что случилось? Еще одну фотографию прислали?

– Нет, хуже. Журналист.

Я быстро пересказываю то, что произошло за последние двадцать минут, и чем больше я говорю, тем злее становится ее лицо. Кэсси очень красивая женщина, но если она сильно разозлится, то ведет себя так, что я вспоминаю обо всем, через что она прошла. О шрамах у нее на теле и в душе, о том, какой жесткой и непримиримой она стала после всех испытаний. Мне удалось увидеть ее шрамы всего один раз (она думала, я спала), и в результате я молча плакала, а Кэсси пришла в ярость. Она долгие годы трудилась над тем, чтобы создать образ матерой жестокой убийцы, которую не трогает ничего, какой ее и считали люди. Я почти уверена, что единственный человек, на протяжении долгого времени видевший настоящую Кэсси со всеми ее шрамами, – это я.

– Если он сюда вернется, то получит больше, чем рассчитывал, – предупреждает она. Я улыбаюсь.

– Не думаю, что он вернется. Он очень испугался, когда я пригрозила ему полицией. Как ты думаешь: это совпадение? Вчера письмо, сегодня он?

Кэсси обдумывает мой вопрос, ее ногти, сегодня кораллового цвета, рисуют узоры на столе.

– Да, вероятно. Он выглядел сбитым с толку, когда ты упомянула фотографию. Взгляни правде в глаза: тебе не обеспечили никакую защиту после освобождения, ты сама решила поменять имя и фамилию. Наверное, найти тебя не так сложно, ты не Усама бен Ладен.

– Как здорово. Спасибо.

– Может, заведем сторожевую собаку?

Кэсси хотела, чтобы я завела собаку сразу после освобождения. Никаких забот для нее, а она сможет играть с животным, когда приезжает.

– Это не понравится Джоссу.

Она морщит нос.

– Еще одна отговорка. А это что? – спрашивает Кэсси, когда я бросаю найденные в библиотеке статьи на стол рядом с ней.

– Материалы о докторе Райли и кое-что о судебном процессе. Надеялась, ты посмотришь на них свежим взглядом. Может, я что-то пропустила.

– Ты прямо Джонатан Крик ¹³, – бормочет Кэсси себе под нос, просматривая страницы. – Только я ничего не вижу. Хороший семьянин… две красивые дочери… Готова поспорить: жена собиралась уйти от него к банкиру, который вел финансовые дела их семьи, или кому-то в этом роде. Не хочется мне тебя расстраивать, Сьюз, но, вероятно, это все-таки совпадение.

Я разочарована, но понимаю, что она права. Я прочитала слишком много детективных романов.

– Еще одно? Сколько их было за эти выходные.

Кэсси прикусывает нижнюю губу.

– Мне кажется, я нашла еще одно. Вот, взгляни.

Она передает мне статью про Мэттью Райли и показывает пальцем на фамилию автора. Ник Уайтли.

– Черт! Думаешь, это он? Вот это совпадение.

– Как ты считаешь: он что-то знает про исчезновение Райли? Может, он как раз о нем хотел тебя расспросить?

– Может, мне следовало с ним поговорить? Он сам сказал, что хочет только поговорить, но я его так быстро выгнала, что возможности сказать хоть что-нибудь у него не было.

– Кому на этой земле можно доверять меньше всего? Три варианта.

– Мужчинам, полиции и журналистам, – повторяю знакомую мантру. – Но он не показался мне страшным. А если я просто выясню, что он хотел, а сама не скажу ему ни слова?

Кэсси притворяется, будто обдумывает мои слова.

– Хорошо, мы ему позвоним. Но если он не сможет нам помочь, закопаем его на заднем дворе.

Я уверена, что она шутит, но иногда точно определить невозможно.

– Мне позвонить? – Кэсси берет со стола бумажку с нацарапанным номером телефона и достает мобильник. – Соединилось, но пока не берет, – шепчет она.

– Дай мне.

Я тянусь к телефону, но она быстро отходит танцующей походкой.

– Алло, это мистер Уайтли? – По телефону она говорит совсем другим голосом,  не узнать. Прямо деловая женщина. – Меня зовут Джулия Уильямс, я звоню от имени Сьюзан Вебстер. У нее есть к вам несколько вопросов, и она хотела бы узнать, можно ли с вами встретиться.

Кэсси хмурится, затем корчит гримасу, глядя на телефон, и протягивает его мне.

– Он хочет с тобой поговорить. Строго следуй плану, – шипит она. Я даже не знала, что у нас есть план.

– Миссис Вебстер, это вы?

– Да. Мы можем встретиться, мистер Уайтли?

– Зависит от обстоятельств. Что вы от меня хотите?

Что у нас в плане на этот случай?

– Хочу знать, почему вы пришли ко мне домой.

– Я могу ответить на этот вопрос по телефону. Я просто хотел с вами поговорить, задать вам несколько вопросов, узнать, как у вас сейчас складывается жизнь, спросить, что вы чувствовали, когда муж отказался вас поддерживать. Назовите это просто интересом одного человека к другому. Хотите рассказать мне вашу версию истории?

– Никогда. – Я закрываю глаза.

– Тогда что вы от меня хотите?

По крайней мере, он честен. Может, стоит попытаться сказать правду.

– Мне нужна информация. Мне нужна ваша помощь.

– Я на полпути в Донкастер, миссис Вебстер. Вы просите меня развернуться и вернуться в Ладлоу, чтобы оказать вам любезность?

– Конечно, нет. Мы приедем к вам. Завтра, если вас это устраивает. Можете предложить какое-то место?

Мы договариваемся о встрече в ресторане в получасе езды от его дома. Нам туда добираться два часа. Когда я отключаюсь, Кэсси вопросительно смотрит на меня. Я ввожу ее в курс дела.

– Доставай свое лучшее платье, потому что нам нужно убедить этого мужика, что мы не две сумасшедшие, как считает весь остальной мир.

«Проше сказать, чем сделать». Да послушать нас сейчас и посмотреть, чем мы занимаемся – сразу подумаете, что с головами у нас не в порядке. Кэсси выполняет все задуманное – для начала набирает «141» ¹⁴, потом домашний номер Марка, который я ей дала. Он снимает трубку, ставя крест на теории о том, что он грустит в Шропшире и подбрасывает мне под дверь фотографии. Я рада, что мне не потребовалось слушать голос бывшего мужа. Чувствую возбуждение от предстоящей встречи с Ником Уайтли и до сих пор не могу поверить, что приняла бессознательное решение не спустить все на тормозах. Я собираюсь покопаться в прошлом, а не жить дальше, будто ничего не случилось. Надеюсь, моя лопата не ударит о слишком большое количество скелетов.

Глава 10

Джек: 18 октября 1987 года

– Послушайте, директор уже третий раз за месяц звонил нам домой из-за того, что я пропускаю уроки. У меня там нет Люси, которая может притвориться моей мамой.

– Боже, Билли, не парься. Что с тобой могут сделать? Скажи им, что Адам никак не желает оставлять тебя в покое, а если ты не пропустишь школу, он тебя отделает по полной.

– Эй! Почему я? – запротестовал Адам.

Джек ухмыльнулся.

– Потому что его мама меня очень любит и не поверит, что я способен на подобное, а Майк… – Он понизил голос. – Майк – слюнтяй, не сможет ничего такого.

Адам улыбнулся ему в ответ, принимая как факт, что он сам не обладает таким шармом, как Джек, но все равно способен напугать сильнее, чем Майк.

– Только проследи, чтобы твоя мать не звонила в школу, – добавил Адам. – Мой отец мне задницу надерет, если меня опять обвинят в травле.

– Хорошо, – вздохнул Билли. – Так что мы делаем?

Джек скатился с кровати и вытащил из-под нее большой лист бумаги.

– Это план магазина. Вот здесь у них пиво. – Джек обвел в кружок стойку слева от кассы. – Днем работает Уолтерс. Он слишком старый, чтобы работать по ночам. Он всегда стоит рядом с кассой, не очень хорошо видит, но будет достаточно близко, чтобы вас схватить, если не сработаете быстро. Заходим по двое. Вначале мы с тобой, Адам. Почитаем журналы, поболтаемся рядом с полками, где выставлены всякие сладости в прозрачных контейнерах. В общем, будем выводить из себя Уолтерса, чтобы он не обратил внимания на вас двоих, когда вы зайдете и будете брать выпивку. Берите водку, столько, сколько сможете унести.

– Напомни мне еще раз, почему я должен воровать выпивку? – уточнил Билли. – Я никогда в жизни ничего не воровал.

– Да, это по тебе видно, – улыбнулся Майк, глядя на слишком длинные, немного сальные волосы Билли и купленные три года назад ботинки. – Мы с тобой, приятель, выглядим более невинными. Он даже не обратит на нас внимания, когда эти двое будут болтаться по магазину. Обычно это работа Райли, но он сегодня не пришел. Не беспокойся: я постоянно этим занимаюсь. Ты будешь просто держать сумку.

Джек сложил план магазина и засунул его назад под кровать, потом раскрыл дверцы двустворчатого шкафа, достал большую черную куртку и бросил ее Билли.

– Надень ее. Там очень большие внутренние карманы, поэтому, если получится, сунешь туда несколько бутылок. Мы подождем пять минут после вашего ухода, потом тоже уйдем. Идите домой, переодевайтесь. Снова встречаемся здесь в восемь. – Он посмотрел на Майка и Адама. – Идите вперед, мы догоним.

Как только они с Билли остались вдвоем, Джек повернулся к парню, рассматривавшему свои ногти.

– Сделай все так, как нужно, и можешь вернуться сюда и выбрать себе что угодно из одежды, чтобы идти на вечеринку у моей кузины.

– Зачем мне… – открыл рот Билли, но Джек оборвал его, покачав головой.

– Послушай, не нужно притворяться, когда ты с нами, мы твои друзья, понимаешь? Я знаю, у твоей семьи нет денег, и мне на это плевать. Сделай то, о чем тебя просят, и можешь пойти на вечеринку. Выглядеть будешь, как мы все, и никто из гостей не догадается, что ты из другого круга. Там будут девочки, Билли, много девочек. У тебя уже что-то было с девочкой?

Ответом ему послужило выражение лица Билли.

– Значит, сегодня вечером все и случится. От тебя только требуется раздобыть выпивку. Готов? – Джек улыбнулся, когда парень кивнул. – Вот и отлично, приятель. Поднимайся, пора двигать.

* * *

Все получилось даже лучше, чем они ожидали. На большее и надеяться не следовало. Их новый приятель не уронил ни одну бутылку, не побежал признаваться владельцу, хотя чуть не обделался, когда вошел в магазин вместе с Майком и увидел, что за кассой стоит не Уолтерс, а какая-то девушка с отличным зрением. Хотя это оказалось на руку. У Джека в десять раз лучше получалось общение с женщинами, чем с пожилыми мужчинами. Он выглядел гораздо старше своих пятнадцати лет, а когда эта Тина смотрела в его ясные голубые глаза на красивом лице, обрамленном мягкими, свободно спадающими каштановыми волосами, было маловероятно, что она заметит происходящее в других частях магазина. Больше всех его удивил Майк. Когда Тина бросила взгляд в сторону Майка, тот просто уронил сумку и вышел из магазина. К счастью для Билли, в этот момент в магазин вошел Мэтт Райли. Он понял, чем заняты Джек и Адам, и увидел, что Билли стоит, как олень, попавший в свет фар. Он подошел к нему, засунул бутылки в его сумку и практически вытащил из магазина. Питерсон ждал их за углом. Три бутылки водки позвякивали в сумке у Билли. Питерсон поприветствовал их с таким видом, будто все провалилось.

– Черт, что с тобой случилось? – крикнул Джек. – Ты бросил Шекспира, чтобы он один выносил всю выпивку. Мне чуть не пришлось ее трахнуть на прилавке, только чтобы она не пошла проверять, почему ты так быстро свалил. К счастью, появился Райли.

– Она посмотрела на меня, – запротестовал Майк. – Она меня узнала. Я подумал, будет лучше, если он останется один и сам все сделает. Что ты взял?

Билли уже собрался открыть сумку, чтобы продемонстрировать свой впечатляющий улов, но Джек опустил на нее руку и сильно толкнул Майка в плечо.

– Отвали. Ты бросил Билли. Если думаешь, что сегодня идешь с нами, то очень сильно ошибаешься. Вали домой.

– О, прекрати. Я извиняюсь. Ведь все прошло нормально.

– Нет, все совсем не нормально. Вали.

– Да пошел ты! Можно подумать, ты сам когда-нибудь пачкаешь руки! – заорал Майк им в удаляющиеся спины. Джек только фыркнул.

– Наконец-то отделались. Этот долбаный мутант в любом случае не дал бы нам развернуться, обязательно вмешался бы. Встречаемся у меня в восемь. Харви?

Судя по виду, Адам не был уверен, стоит ли ему возвращаться без друга, но в конце концов кивнул. Джек стукнул кулаком по воздуху.

– Ты придешь? – спросил Билли у Мэтта Райли.

– Да, почему бы не развлечься?

– Спасибо, что помог мне там.

– Не парься, – улыбнулся Райли. – Увидимся.

Джек обнял Билли за плечи, сжал их, затем схватил его за руку и заставил ускорить шаг.

– Пошли, приятель, нам еще нужно поработать над твоим внешним видом.

Глава 11

Ник Уайлти – симпатичный мужчина. Теперь, когда мои глаза не застилает ярость, я это вижу. Ему идет менее взволнованный вид, а когда он встает, чтобы меня поприветствовать, я вижу, что он еще и хорошо сложен, под накрахмаленной белой рубашкой просматриваются мускулы. Не знаю, заметил ли он, как я его рассматриваю, но в его поразительных голубых глазах загораются искорки, когда он улыбается и пожимает мне руку. Ему весело.

– Миссис Вебстер. – Он поворачивается к Кэсси. – И Кэсси Рейнольдс, если не ошибаюсь?

Кэсси хмурится.

– Простите, мне казалось, мы встречаемся с журналистом, а не детективом.

Мой локоть рефлекторно бьет ее в бок.

Мы усаживаемся за стол. Мистер Уайтли (может, мне следует называть его Ник?) уже заказал бутылку «Каберне Совиньон» и кувшин воды со льдом. Этот журналист из второсортного местного бульварного изданьица знает, как проводить встречи. Мне требуется минута, чтобы вернуться в настоящее. Понимаю, что он уже что-то сказал, а я все это время смотрела на его руки и пыталась вспомнить, когда подобные руки меня обнимали.

– Простите, что?

Он кивает на вино.

– Я сказал: не стесняйтесь, наливайте, сколько хотите.

Наливаю себе стакан воды, Кэсси выбирает вино.

– Итак, мистер Уайтли, – начинаю я.

– Пожалуйста, зовите меня Ник.

– Хорошо, Ник. Вы, вероятно, гадаете, почему я снова связалась с вами после того, как вчера так бесцеремонно вас выгнала.

Ник отрывает голубые глаза от бокала с вином и встречается взглядом со мной. Потом его взгляд быстро пробегает по мне и снова возвращается к моим глазам.

– Я задаюсь вопросом, Сьюзан… Могу я вас так называть? – Я киваю в ответ, и он продолжает: – Что вам от меня так нужно, если вы внезапно захотели поговорить с представителем прессы?

– Вы поэтому здесь? Вам любопытно? Вы уже знаете мои новые имя и фамилию, адрес, вероятно, у вас имеется несколько фотографий. Что вы получите от этой встречи?

– Признаю: мне стало любопытно. Я журналист, пристрелите меня. – У него на лице быстро мелькает улыбка, и он поворачивается к Кэсси. – Не вы.

Кэсси саркастически кривит губы. Я не уверена, что Ник Уайтли шутит.

– В таком случае будет лучше, если я сразу перейду к делу.

Я достаю газетную статью из своей коричневой кожаной сумки и протягиваю ему. Он просматривает ее и возвращает мне назад.

– Я это уже читал, – сообщает он, и по его голосу слышно, что ему весело. – И полагаю, вы смогли узнать, что это написал я.

– Вот именно. – Я напряжена, но козырь пока не показываю. Не надо заранее раскрывать карты! – Вы не могли бы рассказать про исчезновение доктора Райли? Я долго искала информацию. Если верить «Гуглу», его так и не нашли.

Ник прямо смотрит мне в глаза.

– «Гугл» вам все правильно сообщил. Мэттью Райли так никогда и не нашли. Многие считают, что он связался не с теми людьми и был вынужден исчезнуть. Другие говорят, он совершил самоубийство из-за долгов, но полиция никаких долгов не обнаружила и вообще не нашла, чтобы что-то было нечисто. Вся информация, которую мы собрали, говорила о том, что у него красивая жена и две маленькие дочки. Никакой записки он не оставил.

– А вы сами что думаете?

Он качает головой и уже собирается ответить, но тут у нашего стола появляется официант и замирает с блокнотом и ручкой.

– Что желаете?

Я смотрю на остальных.

– Салат с курицей без заправки, – заказывает Кэсси.

Ник переводит взгляд на меня.

– М-м-м, я буду пенне аль полло ¹⁵, жареную хрустящую картошку и чесночные шарики. – «Что? Я проголодалась».

Ник улыбается.

– Звучит заманчиво. Я буду то же самое. Мне нравятся женщины, которые любят поесть. Так что вы хотели узнать про Мэттью Райли?

Его вкрадчивый голос заставляет меня вернуться к сути дела.

– Что случилось по вашему мнению? Зачем исчезать человеку с хорошей работой и любящей семьей?

– Люди постоянно совершают нетипичные для них поступки, – отвечает Ник, делая глоток вина. Он меня имеет в виду?

– Наверное, – осторожно произношу я.

– Теперь я задам вопрос. А почему вы хотите об этом узнать?

Кэсси кивает на мою сумку. Я понимаю, что пришло время показать ему то, что там лежит.

Запускаю руку в сумку, достаю фотографию и молча передаю Нику. Он берет ее.

– Я получила эту фотографию два дня назад. Ее подбросили в почтовый ящик на моей входной двери. На конверте не было марки и штемпеля. А потом появились вы.

Ник внимательно изучает фотографию, явно гадая, к какому выводу он должен прийти при виде маленького мальчика с красивой улыбкой. Когда он переворачивает фотографию и читает написанное на обороте, я вижу, как меняется выражение его лица – легкая озадаченность превращается в удивление.

– Теперь вы понимаете?

Я наклоняюсь вперед на стуле, не в силах скрыть свое возбуждение. Не могу объяснить, почему для меня так важно, чтобы этот мужчина поверил моему рассказу. До этой минуты я не осознавала, как сильно мне надо, чтобы кто-то озвучил то, что я думаю втайне от всех. Я считаю, что мой сын может быть все еще жив.

– Думаю, да, – медленно произносит Ник, опуская фотографию на стол.

Он смотрит на нее так, словно та может начать с ним говорить, если и дальше неотрывно смотреть на нее. Я не представляю, какие мысли проносятся у него в голове: глаза у него красивые, но прочитать что-то по ним невозможно. Может, юридическая практика подошла бы ему лучше, чем журналистика. Или игра в покер.

– Во-первых, я хочу, чтобы вы знали: я не имею никакого отношения к этой фотографии, хотя понимаю, как это может выглядеть. Во-вторых, мне сложно понять, почему после получения этой фотографии (это может быть абсолютно любой маленький мальчик) вы пришли к выводу, что ваш сын жив, а доктор Райли подделал его свидетельство о смерти, чтобы вас обвинили в убийстве ребенка. И потом он совершил самоубийство? Или, может, его за вас убила мафия? И четыре года спустя он восстал из мертвых, чтобы собственноручно доставить вам фотографию вашего маленького мальчика?

Согласна: если представить все таким образом, то выводы на самом деле кажутся несколько натянутыми. Но я ни за что на свете не признаюсь в этом самодовольному ублюдку.

– Я не говорила ничего подобного, – с вызовом отвечаю я. – И мне совершенно не понравилась ваша издевка насчет восставшего из мертвых, которую вы добавили в конце. Меня беспокоит, что кто-то мог узнать, кто я. Это может быть человек, решивший поквитаться со мной. Зачем иначе прилагать такие усилия?

Кэсси сидит, опустив плечи, и устало трет лицо. Очевидно, она ожидала, что все сложится гораздо лучше. Ник Уайтли дал ясно понять, что считает нас обеих идиотками. Я не вижу смысла задерживаться дольше, но тут приносят еду, и мы втроем сидим молча, пока официант суетится вокруг, раскладывая салфетки нам на колени и доливая напитки в бокалы. Как только он уходит, я снова начинаю говорить.

– В тот же самый день кто-то подбросил еще и это мне в сумку. – Я вручаю ему газетную фотографию. – Возникает еще больше вопросов и еще больше маловероятных ответов. – Ник берет вторую фотографию, но неотрывно смотрит на меня. – Я не отрицаю, что рассматривала возможность, что мой сын все еще жив, пусть это и кажется безумием. Но ответьте мне вот на какой вопрос, мистер Уайтли. Представьте, вы провели последние одну тысячу и семь дней жизни, желая умереть из-за того, что, как вам все говорили, вы сделали со своим маленьким сыном, а потом вдруг выясняете, что есть шанс (пусть и минимальный), что вы этого не делали. Ваш маленький мальчик все еще жив и счастлив. Разве вы не ухватились бы за него обеими руками? Кто-то вложил мне в голову эту мысль. Пусть она появилась на секунду, пусть этот человек был жесток и хотел меня напугать, я не знаю, чем он руководствовался! Но я хочу выяснить, кто это сделал и почему.

Его вилка замирает на полпути ко рту, и я понимаю, что смотрит он на меня совершенно иначе. Любопытства больше нет, исчезла улыбка играющего с мышкой кота, как и дерзкий, самоуверенный блеск в глазах. Человек, который смотрит на меня, выглядит так, словно точно знает, каково это – отчаянно хотеть чего-то, но знать, что не получишь этого никогда. Теперь я вижу понимание в его глазах. Когда он, наконец, открывает рот, я почти поддаюсь своему желанию перегнуться через стол и поцеловать его.

– Как я могу вам помочь?

* * *

Мы сидим в «Дольче Вите» до самого закрытия. Когда официанты, наконец, прекращают притворяться, будто всегда рады посетителям и готовы их обслуживать, а вместо этого начинают ставить стулья на столы вокруг нас, мы решаем: на сегодня хватит.

Перед уходом мы с Кэсси исчезаем в туалете, чтобы обсудить, как прошел вечер. Мы давно ждали этой минуты. Кэсси не выглядит особо удовлетворенной.

– Хорошо, что ты ему понравилась, – заявляет она. Кажется, что хмурится даже ее голос. – В противном случае мы обе снова оказались бы в «Окдейле».

Я прилагаю усилия, чтобы не рассмеяться.

– Ничего я ему не понравилась.

– Заткнись, а? Он глаз от тебя отвести не мог. Он едва ли слово мне сказал после хитроумного замечания, что я могу его пристрелить. Кстати, ему для справки: это была гребаная рама для картины.

Я содрогаюсь.

– Лучше бы ты об этом не вспоминала.

Мы возвращаемся к столу и видим, что Ник только что закончил разговор по мобильному.

– Говорил с начальником. У меня осталось два дня от отпуска. Я решил их использовать.

– С какой целью? – спрашивает Кэсси, в которой тут же просыпается подозрительность. Я знаю, что она думает: одно дело – провести вечер в итальянском ресторане и вкусно поесть, при этом слушая параноидальный бред чокнутой женщины и потворствуя ей. И совсем другое – использовать с трудом заработанные дни вместо отдыха для погони за воображаемыми преступниками.

– Всегда рад помочь. – Ник смеется над ее грубостью, а я чувствую себя ужасно. Бросаю на Кэсси предупредительный взгляд. Если этот шикарный, умный мужик со своими контактами и ресурсами хочет нам помочь, почему она его отталкивает?

– Нет, на самом деле, почему вы это делаете? – не отступает она. – Сьюзан, прекрати на меня так смотреть. Я ему не доверяю. Предполагалось, что ни одна из нас не станет ему доверять. Что вы будете с этого иметь, мистер Уайтли?

Ник не отвечает сразу на вопрос Кэсси. Он целую минуту не произносит ни слова и неотрывно смотрит на меня. Мне становится неуютно под этим напряженным взглядом. Наконец он снова опускается на стул.

– Мне редко попадаются дела, которые так возбуждают мой интерес, – говорит он, так и не отпуская мой взгляд. – Я рассказываю в своих статьях о делах, в которых все ясно и факты четко подаются. Я репортер и не веду журналистских расследований. Мне на стол попадают пресс-релизы, судебные материалы, заявления представителей полиции. Я все это соединяю в нечто удобоваримое – в то, что люди хотят читать. Мне скучно.

Он протягивает руку – «берите или отказывайтесь». Я пожимаю его руку, мне плевать, что об этом скажет Кэсси.

– В таком случае спасибо. – Я встаю, и Ник делает то же самое. – С чего вы хотите начать?

– Вернусь домой, соберу кое-какие материалы, а завтра приеду к вам. Устраивает?

* * *

– У него, наверное, очень доверчивая жена, – объявляет Кэсси ровным, ничего не выражающим тоном, когда мы трогаемся в двухчасовой путь домой. – Или, может, он голубой.

– Он не голубой. И он не женат. Кольца нет.

– Это ничего не значит, – качает головой Кэсси. – Такие мутные типы никогда не носят обручальные кольца. Джим всегда говорил, что кольцо ему сильно жмет. Ага, жало оно ему, черт возьми.

– Может, не все мужчины такие, как твой Джим, – рявкаю я, и она больше ничего не говорит про Ника.

Путь домой отнимает меньше времени, чем ожидалось. На дорогах пусто, и я не всегда соблюдаю ограничения скорости. Я высаживаю Кэсси у ее дома, целую ее в обе щеки, благодарю за помощь и обещаю позвонить утром, когда узнаю время приезда Ника.

В машине слишком тихо без ее постоянной болтовни. Я включаю радио, увеличиваю звук, пока не понимаю, что уши громче не выдержат. Пытаюсь заглушить мысли, жужжащие в голове. Могу ли я доверять Нику Уайтли? Я знаю, Кэсси не доверяет ему просто потому, что он симпатичный (больше мужчин она ненавидит только симпатичных мужчин), но, возможно, тут она права.

Только завернув на подъездную дорожку к дому, я понимаю – что-то не так. У меня уходит несколько секунд на то, чтобы понять, что именно. Когда мозг осознает обработанное глазами, сердце в груди превращается в кусок свинца. Входная дверь приоткрыта. Как бы я ни торопилась, все равно не забыла б ее закрыть. Свое личное пространство и вещи нужно защищать – этот урок очень быстро вдалбливается в голову в «Окдейле». Но больше, чем раскрытая дверь, меня беспокоит другое – ярко-красная жидкость медленно капает с ручки на ступеньку. Крыльцо залито кровью.