Читать книгу: «Журавлиный берег детства»

Шрифт:

ISBN 978-5-4490-5721-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сенечка

Они не дрались, но не упускали возможности задеть друг-друга лапой. Причём Сеня-наш кот, живущий с нами уже порядочно времени, цветом забелённого кофе в полоску, как бы говорил другому нашему котику Боне, которого мы взяли в приюте, дескать знай своё место. А Бонифаций так звали нашего лорда-британца, втягивал голову, кстати довольно большую, и отвечал, а я что, я ничего. Сенечка был простой дворовый кот от нашей кошечки и соседского кота, встречал меня с работы, ложился на спину и катался по земле. Я брал его на руки и нёс домой. Это был, как бы ритуал нашего общения. Кот был своеобразный, не простой. Мог мгновенно заскочить на высокую яблоню, а потом там мяучить, слезать-то труднее. А как он лечил нас. Всегда ложился именно на больное место и нам под его мурлыканье, помогало, боль утихала. Боню мы взяли взамен умершего котика Марсика для Сени, вдвоём как никак веселее жить. Постепенно они попривыкли друг к другу и уже не ссорились по пустякам, обнюхивались-как целовались. Бонифаций ходил медленно, с достоинством, не зря аглицкой породы. Мы боялись, что сорвётся соседская собака и разорвёт его, как Тузик грелку, с его такими доверчивыми глазами. Его мать Дусю, она была с котятами, так бы убежала, Дик разорвал. Что поделаешь, не ведутся у нас кошки, да и собаки тоже. Бывает чем-то травятся, не от голода, конечно, и приходиться выхаживать, лечить. К ним так привыкаешь, что отдаёшь всё, только бы жил. Вот и Сенечка наш расстаял, как свечка.

И лечили, и возили в ветлечебницу, всё напрасно. Умирал тяжело, дождался нас из города, глядел с надеждой, что поможем, да где там. Боня был рядом, лежал и по кошачьи тоже хотел помочь, чувствовал по своему. Похоронил я его у дороги, под нашей ёлкой, рядом с котом Марсиком и собачкой Кузей. Это уже второе, если так можно сказать, захоронение наших животных. У них, как и у людей, есть тоже привычка умирать. И так же по ним мы тоскуем, вспоминаем и плачем. А Боня уже четвёртый день ищет Сенечку и ещё долго будет сидеть на крыльце, как обычно, смотреть в темноту и ждать его. Такова жизнь, мы стареем, болеем, ссоримся, ворчим друг на друга, а случись что, будем смотреть в темноту и так же ждать.

Я встретил её, она шла возле леса

Я встретил её, она шла возле леса,
Махая узорным платком,
За ней паутиной струилась завеса,
Блистая в лучах серебром.

Потом я увидел её на поляне
И где проходила она,
Всё виделось будто бы в лёгком тумане
Из воздуха и серебра.

Пред ней расступались мохнатые ели,
К кустам прикосалась она
И ветки тогда мелодично звенели,
Как будто бы из серебра.

Когда она вышла из леса на поле,
Покрытое белым ковром,
Открылось вдали голубое раздолье,
Сияющее серебром.

Так кто же имеет такое богатство,
Что в нём закупалась сама.
И было не трудно нам всем догадаться,
Да, это, конечно, зима…

На исходе февраля

Зима заскучала, февраль на исходе,
Ну что же, предел есть всему.
Быстрее начнётся движенье в природе,
Светлеть станет раньше в дому.

Появится больше цветной акварели,
Напьются хвоёю ветра,
Закапают с крышь голубые капели,
Длиннее придут вечера.

Снега разрыхлятся, просядут, промнутся
И лес пробудится от сна.
Быть может морозы ещё и вернутся,
Но всё же приходит весна.

Она не спешит, постепенно ступает
Во всём есть природный закон.
Зима с неохотой ей всё уступает,
Хотя календарь завершён.

Была ведь хозяйкой недавно толковой,
Стелила ковры по полям,
Плела кружева и ковала подковы
На зависть другим ковалям.

Но так происходит, зимою холодной
Погреться так хочеться нам,
А лёжа на пляже, в жаре неуёмной,
Тоскуем по белым снегам

И дань отдавая весенней погоде,
Всё будет потом, а пока,
Зима загрустила, февраль на исходе
И дремлет под снегом река.

Я слушал ночь

Февральский снег под лунным светом
Лежит в сиянье голубом.
Пока живём на свете этом,
Всегда мы помним о былом.

Всегда мы помним о прошедшем,
Что и сбылось, и не сбылось,
О нём, покой в земле нашедшем,
Что нам бедой отозвалось.

О том, что стольких потеряли,
Родных и близких не сочтёшь,
Что снятся нам родные дали
И как без этого живёшь.

И как бы не был чёрств душою,
Оставшись тет а тет с собой,
Вдруг сердце защемит тоскою
О детской мелочи простой.

О первой, может быть, игрушке,
Как папа подарил сачок,
Как в старой бабкиной избушке,
За печкой тренькает сверчок.

Как первый раз залез на ёлку,
А слезть назад уже не мог,
Кричал и плакал, всё без толку,
Пока брат старший не помог.

О том далёком, безвозвратном,
Но о твоём и о моём,
Одним лишь нам с тобой понятном,
О детстве нашем дорогом.

И у тебя душа заплачет
И мелкой станет суета,
А память жизнь переиначит,
Вновь обретётся доброта.

Дай Бог, всё так бы и случилось,
Но время нынче уж не то.
Сейчас не ждём от жизни милость,
Берём не глядя ни на что.

Придёт нелепая обида,
Что честно жить сейчас нельзя,
Ведь деньги есть спасёт Фемида,
Для вида пальчиком грозя.

Уйду в себя, как в сон глубокий,
Что можем мы в своей стране
И вспомню тот февраль далёкий
В моей родимой стороне.

Вот так же звёзды ночь кружила
И охраняла млечный путь,
Искрился снег, луна светила,
Никак мне было не уснуть.
Я слушал ночь душой ребячьей,
Уж сколько лет прошло с тех пор,
Но помню где-то лай собачий
И тихий звёздный разговор.

Дальний берег снится мне ночами

Дальний берег снится мне ночами,
Дальний берег снегом занесён.
Там горит алмазными свечами
На ветру заледенелый клён.

Замела метель пути-дорожки
В одичавшем дорогом краю
И стоит изба на курьих ножках,
Где качали колыбель мою.

Кто-то жил, забитые окошки
Не горят от отблесков зари,
Ни куда не деться старой кошке
И клюют рябину снегири.

Обойду подворье, вспоминая,
Здесь у нас когда-то был плетень,
Вот и метка на стене сарая,
Что ножом царапал целый день.

Старый сад, как царство не живое,
А когда-то радовало взгляд.
Где то время, времечко былое,
Не вернёшь никак его назад.
Без хозяина здесь всё расклеится,
Снега наметёт на чердаке.
Сдохнет кошка, так и не погреется
На печи, в холодном закутке.

А потом, что нужно, разломают,
Да, какой в деревне нынче стыд.
И когда весной, снега растают,
Подожгут траву и всё сгорит.

Вот и жизнь моя, как дом заброшеный,
Не горит от отблесков зари.
Снится клён снегами запорошеный,
Да клюют рябину снегири.

Дело случая

За окном мороз лютует,
Заковал все стёкла.
Парень девку не целует,
Знать любовь засохла.

Не согреться ей на печке,
Слёзы льёт в перину,
Собралась гадать по свечке,
Про свою судьбину.

И пошла она к старушке
Одинокой, древней,
Что жила в глухой избушке,
Сразу за деревней.

И старушка нагадала
Ей судьбу такую,
Чтоб она его не ждАла,
Любит он другую.

Заревела молодица
От такой измены
И решила отравиться
Иль порезать вены.

А на утро шум раздался,
Подошла машина.
В окно милый постучался…
Не было бензина!

Чтобы жизненный вопрос
Не страдал от случая,
Позвоните в тот колхоз,
Есть ли там горючее?!

Система

В нашей жизни всякое бывает,
Нас подумать песня заставляет.
Кто-то в этом мире всё теряет,
А кто-то очень много обретает.

В этом бардаке сейчас возможно,
Стать богатым, с головой, не сложно,
Не ссылаясь на своё везенье,
Обретя побольше вдохновенья.

По стране у нас одно купечество,
Продаётся всё, вплоть до отечества.
Во главу угла одна проблема,
Это рынок и его система.

Продаются уголь, нефть и газ,
Даже с подогревом унитаз,
Танк кому-то надо иль наган,
А можно засекреченный «буран».

Бабки есть-твоя любая баба,
Баксы есть-работаешь не слабо.
Можно без каких-нибудь проблем
Посетить весёлый секс-эдэм.

Кто сказал, что жизнь беднее стала
И стремленье жить у всех пропало.
Получаем щедро мы подарки,
На дорогах сплошь всё иномарки.

Правдо безработных многовато,
Пособлять им всем дороговато.
Их терпенью должное отдать,
Пусть идут на рынок торговать.

Как в старинной песне говорится,
Дома мне сегодня не сидится.
Не дождусь в четверг свою зарплату,
Рассержусь, пойду, продам лопату.

С голодухи нынче не помрём,
В доме, что продать, всегда найдём.
Стыдно что, так вы не верьте людям,
Продадим, тогда и думать будем.

Но конец когда-то будет-это ясно,
Слишком разгоняться нам опасно.
Так как очутиться вместо быта,
Можем у разбитого карыта.

Всё ж не зря говаривали старцы,
Землю пахать не будут нам аварцы.
Думай о судьбе своих детей,
Будешь умирать, а хлеб посей.

И неба было мало, и земли

Остаются не решёнными вопросы,
С каждым годом убывает колорит.
К дню рожденья приударили морозы,
Как согреться, если кровь не молодит.

И любовь уже не греет, как бывало,
А от водки кайф совсем уже не тот.
Полюбить бы, чтобы неба было мало,
Да кого моя любовь сейчас зажжёт.

Вот сижу у печки угли догорают,
Вспоминаю жизнь прошедшую свою,
Верю годы, как дрова не зря сгорают,
Я кому-то, может быть тепло дарю.

И пока живу на свете этом,
В сердце край родной всегда храня,
Ведь не зря сияет добрым светом
Та земля, где корни у меня.

И у каждого из нас они святые,
Дед и бабушка и русская изба,
Праздник Троицы и холмики родные,
И к калитке приводившая тропа.

Иногда мы забываем берег дальний,
Но душой неотделимы до конца.
Слышу голос и знакомый, и печальный,
Вижу образ твой у старого крыльца.

Там блестят снега под небесами,
В деревеньках доживая люди спят.
Едут звёзды отдохнуть в Майями,
А у нас свои в снегах горят.

Нет ничуть я звёздам не завидую,
Не найти в стране родной им рай.
Им напомню с лёгкою обидою,
Где чесался, там и подметай.

А на Рождество вообще проблема,
Старых звёзд, на встречах, звездопад.
Но звездой затмились Вифлиема,
Так что зазвездились невпопад.

Вспомним вечерами, как бывало,
Люди песню на руках несли.
Широкой песне было места мало
И неба было мало, и земли.

Звёзды нам помогут!

Ещё один уходит год из жизни,
Искрится весь от ёлочных огней.
Не будем предаваться укоризне
И осуждать несбыточность идей.

Нелёгкий путь Россию ожидает,
Все видят это, но не в том вопрос,
Когда же, наконец, тот миг настанет
И в одну сторону потянем дружно воз.

А воз тяжёлый, требует ремонта,
А рубль всё больше деревянным стал.
Помогут звёзды бизнеса и спорта!
Но их всё чаще тянет на вокзал.

Но как-нибудь, снесём последний лапоть,
А Новый год-он Новый год и есть.
И выпьем с горя, что не можем хапать,
А ждём чего-то, соблюдая честь.

Небесная звёздочка

Рождество Христово празднует народ,
Веселятся дети, водят хоровод.
Эта ночь волшебная вся огнём горит,
Звёздочка небесная с нами говорит.

Я звезда такая, как и звёзды все,
Но судьба другая в звёздной полосе.
И свечу я ярче, и горю сильней,
Когда веры больше в сердце у людей.

Новогодние ели

С каждым годом Новый год уже не тот,
То-ли это от того, что всё ж стареем,
Но когда он зимней ночью настаёт,
Однозначно, мы с тобою молодеем.

Среди шумного веселья и огней
И почти что ни о чём не сожелея.
Хоть немного люди кажутся добрей
И от этого чуть-чуточку теплее.

И от этого не жаль ушедших лет,
Будем верить не напрасно пролетели.
Как когда-то льётся тихий лунный свет
И стоят, когда-то маленькие, ели.

Постройнели, распушились, подросли
И красуясь шубки белые одели.
Времена для них тревожные прошли,
Не страшны теперь морозы и метели.

Что мы будем нашим внукам завещать?
Эти ели и по дому настальгию.
Мы уйдём, а им весь век стоять,
Охранять родную землю и Россию.

Новогодняя полночь

Новогодняя полночь наступит вот-вот,
За столами все ждут с нетерпеньем,
Отдохнуть от тяжёлых житейских забот,
Поделиться былым вдохновеньем.

У кого-то застолье, как пир у царей,
У кого-то простая попойка.
А напьются похожи на диких свиней
И богатый и бедный опойка.

И головка у всех эдентично болит,
Отдаётся в висках громким звоном.
Только кто-то кремлёвскую утром цедит,
А кому-то похмел самогоном.

Говорят будто люди на свете равны,
Говорят, только в это не верьте.
По ранжиру достатка им судьбы даны,
А равны только в пьянке и в смерти.

Примета

На крышу дома опустились голуби,
Сначала три, потом ещё один.
Меня, как будто, окунули в проруби
И в позвоночник мой загнали клин.

Не шевелясь стоял у нашей ели
И чуть дышал, боялся их спугнуть.
Они оттуда на меня глядели
И я смотрел, стараясь не моргнуть.

Когда уходят близкие нам люди,
Никак не верится, что потеряли их.
И если птичка в стекло биться будет,
Конечно это весточка от них.

И эти голуби на крыше, как родные,
Меня увидеть будто прилетели
И падали снежинки голубые,
И сиротливо я стоял у ели.

Мы сами так хотим, нам нужно это,
Привидится вдали наш берег лунный.
Ничем не объяснимая примета
Души затронет жалобные струны.

Не зря, как видно, мне родные снились,
Один остался я из всей семьи.
Не голуби с небес сюда спустились,
Отец и мать, и братики мои.

Умирают в одиночку

Друг иль враг, какая к чёрту разница,
Умирает каждый в одиночку.
Часто жизнь бывает только дразнится
И даёт на время нам отсрочку.

Хорошо об этом мы не знаем,
Как лягушка бъёмся до конца,
Многое при этом потеряем,
Чтоб услышать утром свист скворца.

До весны дожить, а там что будет,
Вот критерий нынешний у многих,
Ну уж, а потом, как Бог рассудит,
Может пожалеет нас убогих.

Даст позагарать на даче летом,
Покопать лопатой огород,
Любоваться утренним рассветом
Или это всё наоборот.

Но одно останется незыблемым,
Если уж совсем поставить точку.
Жить в толпе-является обыденным,
Умирает каждый в одиночку.

Значит и мы разошлись в цене

Я тебя повстречал ни днём, ни вечером,
Как встречаются добрые люди всегда,
Я тебя повстречал, когда делать нечего,
Ты, конечно бы, тоже спать могла.

Но, как видно, судьба нас с тобою схлеснула,
Взяла наши жизни и вместе свела,
Меня к тебе она повернула,
А ты, быть может, кого-то ждала.

Ждала не меня, но я подвернулся
И всё получилось, как будто во сне.
В темноте я нежданно тобой обманулся,
А ты зачем-то поверила мне.

Но мы ведь об этом тогда не знали
И было нам с тобой хорошо.
По вечерам подъезд навещали,
В котором ступеньки есть и темно.

Гуляли по улицам, ночью обычно,
Мечтали о жизни в душе и вслух.
Всё это было для нас привычно
И ночь, и звёзды, и тишина вокруг.
И если б характер свой апатичный
Спрятал в какой-нибудь дальний карман,
Вот тогда бы я был приличный
И был бы у нас с тобой роман.

Ну не роман, так для друга сгодился,
Всё заключается только в цене.
Может в тебя бы я всё же влюбился,
Но только в странном, несбыточном сне.

Ах, это только конечно же шутки,
Плакать придётся, возможно, потом.
В жизни бывают такие минутки,
Дело не в дружбе, а в чём-то другом.

И дело не в том шутить или плакать,
Останься на время в другой стороне.
Друзей ведь искать, не невесту сватать,
Значит и мы разошлись в цене.

Кораблик из дощечки

Я грусть свою оставлю на бумаге,
Чтобы кому-нибудь взгрустнулось, как и мне
И ярче вспыхнет огонёк во мраке
В родимой и любимой стороне.

Сторонка дальняя не в километрах дело,
Бывает поезд привезёт за час,
Но сколько листьев с веток облетело
И сколько бурь промчалось мимо нас.

И хочется порой на жизнь обидиться,
Что отняла родных, приблизив холода,
Но детства край во сне таким же видится,
Каким мы его видели тогда.

Приснится дом и мать, и куст сирени,
Привидится всё то, что каждый видеть рад.
Открыто в сад окно и шевелятся тени,
Как мысли о былом о многом говорят.

А жизнь права, дана всем одинаково,
Кого Господь хранит, кого к себе берёт.
Неповторима жизнь и дорога для всякого,
Вдруг ягоды рябин в рубины обернёт.

Или росу в алмазы на лугу у речки,
Где мы с тобой мечтали о больших морях.
И кажется, поверь кораблик из дощечки
Плывёт к нам из далёка на белых парусах.

Пусть будет долго наш кораблик плыть
И с грустью светлой берег дальний сниться.
Тропинки детства нам не позабыть,
Родным местам так тянет поклониться.

Печник

Печка развалилась и дымит давно,
Почему же милый не стучит в окно.
Значит он соседке печку мастерит,
Хоть и не завидую, а душа болит.

Видно, проклятущая, самогон гнала
Очень уж надеялась встретить печника.
Ну, теперь наложит он ей, Господи ты мой,
К вечеру наложится, будет чуть живой.

Печке не топиться, как ей и не хочется,
Пока в самом деле самогон не кончится.
И теперь нисколечко не жалею я,
Травушка-муравушка зелёненькая.

Совесть

На скамейке, под тополями зелёными
Сидит девушка с глазами огромными.
И читает роман или повесть
Про грозу или про человеческую совесть.

Грозу она видела и слышала
И в деревне и над городскими крышами,
А вот про совесть она не слыхала,
Не слыхала о ней, не видала.

Только знает, что есть она где-то
Или нагая, или одетая,
Или грязная, или чистая,
Немногословная, или речистая.

А вот где, за какими дверями,
Иль за морями, иль за горами,
Люди спрятали свою совесть,
Ей не сказали роман или повесть.

А я тебя читал

Не хочешь-не читай, а я тебя читаю,
Тупою головой стараюсь всё понять.
И, знаешь, восхищён, и в облаках летаю,
Вот есть же и у нас такая благодать.

Тебе мои слова, наверное, до фени,
Об этом знаешь сам и убеждён в цене,
Бывает, иногда, вдруг шевельнутся тени,
Тех, кто покруче был и в слове, и в вине.

О чём хочу сказать, пускай ты на олимпе
И ангелы поют заздравные псалмы,
Твой кукиш в самый раз сгодился им на нимбы,
А впрочем, что кому, ведь жить мешаем мы.

Те, кто ещё внизу и пробует подняться,
У вас одни слова, не можешь-не пиши.
А я хочу писать и словом изъясняться,
Пусть далеко до вас, но всё же от души.

К чему такая спесь, попроще к меньшим братьям,
Ведь каждый пережил и каждый испытал.
Дай Бог мы не придём к посулам и объятьям,
Не хочешь-не читай, а я тебя читал.

Мой воз

Своими потугами воз мне не сдвинуть,
Хоть вой, хоть молчи, хоть глаза из орбит.
Вот взять бы бревно, да его опрокинуть,
Пусть этот хлам на помойку летит.

Что он стоит посреди автострады,
Мешает проехать шикарным авто.
Видано ль дело, без всякой ограды
Вид закрывает на модный бистро.

Мне помогли, он сейчас на обочине,
Забором закрыт от придирчивых глаз.
Деньги за землю, за волю уплочены,
Так что, простите, чихаю на вас.

Всё же, как видно, я праздновал рано,
Что так удачно свободу сберёг.
Воз мой разрушили ночью тараном
И распихал по канавам скребок.

Мне было жаль его, в нём всё нажитое,
Сам виноват, этот путь не для нас.
Было бы место ему не обжитое,
Он бы стоял до сих пор и сейчас.

Обух и плеть меж собою не в ссоре,
Пробовать-пробуй, известен итог.
Если не в этой элитной фаворе,
Всё ж попадёшь под дорожный каток.

Письмо

Пишу тебе в последний раз,
Не знаю, встречусь ли с тобою
Зимою белой иль весною,
Иль утром, иль в полночный час.

Не знаю, будем ли мы снова
Гулять до утренней зари,
Читать нелепые стихи,
«Кусать» за каждые полслова.

Не знаю и ни кто не знает
Ни ты, ни утро, ни весна,
Со мною будешь иль одна,
Судьба ведь жизнью управляет.

Она, как будто рулевой,
Жизни нашей курс изменяет
И первой майскою грозой
Приход весны нам объявляет.

Судьба и ветер-они похожи,
Ветер подует и пыль летит.
Судьба подуть ведь тоже может,
Подует и жизнь всю запылит.

Быть может сегодня или завтра
Судьба нам готовит холодный гроб.
Получишь свою ты пулю в лоб
И не помогут венки из лавра.

А может быть будешь купаться в злате
И в милости будешь у судьбы,
И будет каждый день подлежать оплате
Из жизни твоей и из борьбы.

Судьба обрывает, как нить у жизни
Все планы, все мысли и мечту твою.
И чтобы выжить и видеть огни,
Держи в руках своих крепко судьбу.

Берега судьбы

Обчищу апельсин и выверну карманы,
Что у меня в душе, кому охота знать.
Не пью, хотя курю, не то, что наркоманы,
По многу и взатяг, никак не завязать.

Иду, на грязь начхав, с автобуса до дома,
Вот занесла судьба, а впрочем, что скулить,
Распределенье мест такая аксиома,
Где зацепил багром, там и остался жить.

Вначале водку пил, как и курил, по многу,
И забежав вперёд скажу, что пил всегда.
И только вот сейчас, скажу спасибо Богу,
Я понял иль понял, что водка не вода.

У каждого свои расчёты с этой тёткой,
Не каждый сможет сам порвать такую нить.
И хочется забыть, но сутенёр с бородкой
Сведёт на ложе нас и хочется любить.

Возможно всё не так, а как-нибудь иначе,
На берегах судьбы останутся следы,
Которых не забыть, не повторить тем паче,
Уж сколько лет прошло и утекло воды.

Пусть не сложилась жизнь, прожил её на вздохе,
Чего-то не успел, чего-то не постиг,
А выдыхать сейчас приходится по крохе,
Продлив осенний день, продлив последний миг.

Кому охота знать, у всех во рту заботы
И только лишь тогда, когда не станет нас.
Узнают о тебе, какой ты был и кто ты,
Какую прожил жизнь без грима, без прекрас.

Поздняя жалость
С Покровом Пресвятой Богородицы

Нас жалеют тогда, когда гроб заколотят гвоздями,
Кто для вида всплакнёт, только мать в своём горе видна.
И зароют землёй, и закроют живыми цветами,
А она всё не верит, что в жизни осталась одна.

На могиле помянут, в машину забросят лопаты,
Вся родня обестит ей во всём и везде помогать,
А потом за столом уж начнутся хмельные дебаты,
Кто зачем, что почём, ничего невозможно понять.

Все вздохнут с облегченьем, как после рабочей недели,
Те, кто яму копали, добавят за это ещё.
Вот и вся суета, вот и листья давно облетели
И начнут забывать, хотя помнили все хорошо.

Мать, конечно, придёт, даже если и будет не близко,
Пожалеет о том, что зачем-то осталась жива.
И, конечно, заплачет, склонив свою голову низко,
Извинившись за то, что давно у тебя не была.

Что же это за жизнь, мы рождаемся все на мучения,
Жизнь проходит в борьбе, что бы выжить и больше схватить.
Если, кто-то не прав, то наступят сплошные гонения
И не каждый сумеет как хочет её завершить.

Нас напрасно жалеть, когда прах наш подвергнется тлену,
Да простит нас Господь, что не всех поминали святых.
Просто в жизни подчас не найти нам другую замену,
Надо больше жалеть и любить непременно живых.