Читать книгу: «Весна сменяет зиму», страница 2

– И вы согласились?

– А что мне оставалось делать? Вы поймите, мне просто хочется жить. Но я никого не убивал, я даже стрелять не умею. Я думал, что меня отправят в Гетерский союз, и я смогу спокойно жить.

– И какое же участие вы принимали в данном теракте?

– Мне сказали стоять на наблюдательном пункте и сообщать о передвижении машин горохраны, дали рацию и пообещали, что всё пройдет мирно и, что в акции не будет жертв, они ничего не сказали про бомбу и про то, что возьмут с собой оружие. Я стоял, как мне и сказали, когда мимо проезжала машина горохраны, я хотел позвонить, но рация не работала, и я пошел к ним. В скором времени солдат горохраны стало слишком много, и я узнал, что они взяли заложников и обещают взорвать бомбу и тогда я решил уйти, но начался штурм, взорвалась бомба. Я побежал, началась стрельба, я не знаю, кто меня подстрелил, может подпольщики, а может и солдаты. Мне удалось сесть в автобус, и я приехал сюда, мне никто не хотел помогать. Если меня поймают, то будут пытать, пока не сознаюсь в том, чего я не делал. Я не хочу умирать. – голос парня дрожал, он готов был расплакаться.

– Указом номер 110/1 пытки в нашей стране запрещены. – уверенно заявила Китти, перевязывая рану Марка.

– Мы с вами живем в разных Муриниях. В вашей живут офицеры, партийцы и счастливые граждане, что по ночам мирно спят в постели. А в моей Муринии живёт измученный травлей медивский народ, что со страхом ложиться в постель и с таким же страхом бодрствует днём. Говорят, в особых зонах работают некие СПВДшники, садисты и убийцы, многие говорят, очень многие.

– Думаю, вы заблуждаетесь, Марк, и что бы это доказать, я вам помогу, даже если есть эти садисты, то я уверена это единичные случаи, и они никто иные как преступники, а может и шпионы. Они специально дискредитируют наше государство. Если вы честны, то вам нечего переживать. Возможно ваши родители стали жертвами именно таких преступников. В конце концов мы живём в сложное время и ошибки могут происходить да же в нашем государстве.

– Я бы очень хотел, чтобы ваши слова были правдой, но я вам не верю, вы офицер, вы носитель этой власти, вы защищаете то беззаконие, которое твориться в этой стране.

– Я защищаю народ. А в данный момент пытаюсь защитить вас. – начинала сердиться Китти.

– Я тоже часть этого народа! Медивы то же часть народа Муринии! Так почему же тогда нас ставят на ступень ниже? Считают нас неполноценными? Изгоями? Мы тоже веками живём на этой земле. Почему же тогда государство ведёт борьбу с частью своего народа? – возмущался Март, кривясь от боли и бессильной злобы.

– Мы ведем борьбу только с террористическим подпольем, государству нет дела до мирных медивов, которые честно работают. Государство считает врагами не медивский народ, а медивский экстремизм, и внешних врагов, что препятствуют развитию нашей страны. Вне зависимости от нации.

– Вы просто не можете быть объективны, вы часть той власти, что освобождает Муринию для котивов, для этого вы и создали особые зоны, чтобы истребить медивов физически, а остальных выгнать за пределы своей утопии.

– Для молодого студента у вас крайне радикальные взгляды, думаю вам нужно отдохнуть, вздремните маленько, а я пока свяжусь с нужными людьми. И если вам все-таки придётся общаться со следователями на допросе, поменьше говорите о ваших взглядах, для вашего же блага. Всегда нужно быть сдержанным и верить в лучшее. В любом случае, я не являюсь тем садистом, про которых вы мне рассказываете. Я искренне хочу вам помочь. – еле сдерживая негодование, говорила Китти.

– Вы правы, мне нужно отдохнуть, простите меня, я был слишком резок по отношению к вам, видимо есть в этой стране ещё нормальные котивы. Простите.

– Отдыхайте, а я поднимусь наверх в свой кабинет и свяжусь с нужными людьми.

Китти переполняли эмоции, она заперла все двери и велела Марту лежать и не вставать. Подымаясь по лестнице, девушка сама себе бурчала под нос. "Кто этот парень такой, чтобы обвинять меня в преступлениях и судить о моих взглядах?! Нет, он не террорист и не бандит, он всего лишь зазнавшийся мальчишка, молодой и глупый, к тому же потерявший родителей, идеальный ресурс для подполья! Но я ему докажу, что он не прав и помогу ему, нужно позвонить дежурному, он санкционирует разбирательство или подскажет к кому обратиться!"

Девушка вошла в кабинет, что располагался у неё на втором этаже, первым делом заварила чай, после чего уселась за стол и запустила монитор. Полистав ежедневник, она сделала пару звонков и ни разу не дозвонившись, сделала пару глотков и откинула голову на мягкий подголовник кожаного кресла. Прикрыв глаза, она почувствовала слабость и усталость своего тела и неожиданно уснула.

Открыв глаза Китти поняла, что спала без малого часов шесть, за окном уже темнело. Первым делом она испугано схватилась за пояс, почувствовав прохладу стального затвора, немного успокоилась. Пистолет был на месте. Спустившись на первый этаж, она застала Марта спящим на диване в гостиной, постояв над ним пару минут, девушка вновь поднялась наверх и вышла на балкон, найдя заначку сигарет, она нервно закурила. День выдался тяжелым, а ещё предстояло разобраться с незваным гостем.

Пригород погрузился в вечернюю тишину. Люди, вернувшись с работы, отдыхали, смотря телевизор и занимаясь с семьёй домашними делами, редкие прохожие гуляли по тротуарам. Где-то вдали шумела машина. Китти докурив сигарету, бросила окурок в урну, и только собралась было уходить, как гул машины стал нарастать. Она вновь выглянула на улицу и увидела, как броневик городской охраны стремительно мчался по улице и, заскрипев тормозами, остановился прямо у её калитки. Сердце девушки сжалось, и она бегом побежала в гостиную, где спал ни о чем не подозревавший Март. Тем временем из кузова спешились десяток солдат и направились к её дому.

– Март, просыпайся, скорей, к нам гости! – запыхаясь, протараторила Китти

– Какие гости? – испуганно спросил он, встав с дивана.

– Городская охрана, они идут сюда.

– И что мне теперь делать? – в глазах парня мелькнул испуг.

– Поднимайся наверх, и спрячься в кабинете в шкафу. Я поговорю с ними, я сотрудник штаба, они не станут досматривать мой дом. Только веди себя тихо, понял.

– Все понял.

Март бегом побежал по лестнице, а тем временем в дверь раздался стук. Китти дождалась, когда медив спрячется, и только после этого подошла к двери, по которой уже тарабанили со всех сил. Она открыла дверь и в дом тут же вошли пятеро стражей, во главе которых был высокий, плечистый капитан. Лицо, которого Китти показалось знакомым.

– Простите за столь поздний визит гражданка, – начал капитан, – но мы просто обязаны вас навестить, пришло донесение, что в вашем районе скрывается особо опасный террорист.

– Я никого не видела капитан, простите, но вы обязаны покинуть мой дом. – раздраженно ответила Китти, смотря ему в глаза.

– У нас приказ, гражданка.

– Я сотрудник штаба! Вы не имеете права досматривать мой дом без специального разрешения.

– А, точно, вы же лейтенант Лина, я вас узнал, мы виделись с вами сегодня утром, после теракта. Я капитан Зит, кстати, вот мои документы, совсем забыл, что обязан их предъявлять, в последнее время их даже никто не спрашивает. А это вот приказ начальника гарнизона Муринии, который обязывает нас досматривать любые помещения, вне зависимости от статуса их хозяев, если это отражает интересы государства. Так, что простите меня лейтенант, ваш дом будет досмотрен, хотите вы того или нет.

– И кого же вы хотите найти, капитан Зит? – сдерживая проступающую по делу дрожь, спросила Китти.

– Пособника террористического подполья, который по слухам и наблюдениям укрылся в вашем районе. Но я не думаю, что вам есть, о чем переживать, было бы крайне удивительно, если бы сотрудник штаба армии укрывал террориста! А за моих ребят не переживайте, они будут очень аккуратны, только разуваться не будут, уж больно долго. Ну чего встали, идите, досмотрите второй этаж, а вы первый. – Обратился Чак к своим людям. – А вы присядьте, я вас не стесню, думаю, мы ненадолго, так, что на чай со сладостями я не рассчитываю.

– Я вам капитан и предлагать не собиралась.

– Я не обидчивый, лейтенант, я знаю, что штабные офицеры инфицированы вирусом высокомерия. Ещё бы, лейтенант, а уже в таком доме, вам лет то двадцати пяти наверно нет, а живёте в таком особняке, да ещё в таком районе.

– Это дом моего отца. – ответила Китти присев на диван, пытаясь скрыть своё безумное волнение.

– А где ваш папа?

– Скончался.

– Сожалею.

– Не паясничайте капитан, вам плевать на него.

– Куда мне горохране, до возвышенных чувств, я не живу в богатом районе, в доме, где комнат больше, че могу посетить за день! Я всего лишь капитан, обитающий в центральном общежитии. Но, тем не менее, такой же гражданин, как и вы. А ваши колкости меня не цепляют, оставьте их для кого-нибудь другого, например, для вашего садовника или горничной.

Между собеседниками тут же выросла огромная стена взаимной неприязни. Китти сидела на диване, ожидая итогов досмотра, а капитан Зит тем временем гулял по гостиной, осматривая любопытным взглядом интерьер и дорогую мебель, которую не смог бы купить себе за всю жизнь. В следующую минуту входная дверь вновь открылась, и в дом вошел молодой страж, крепкого телосложения, за его спиной бренчала винтовка, постукивающая о лист бронежилета.

– Капитан, в сарае обнаружены следы крови, на полу и двери. Так же кровь есть и на тротуаре. Кровь свежая.

Зит резко перевел взгляд на Китти и его лицо изменилось с лживо доброжелательного, на более агрессивное.

– Как, вы, можете это объяснить? Лейтенант? – Резко спросил её капитан

– Я? Я не знаю, меня сегодня там не было! Может садовник? Я не знаю!

– Придя домой, вы не заметили ничего странного?

– Нет, я сразу легла спать!

Вдруг на втором этаже раздались стуки и крики, и в тот момент Китти поняла, что Марта нашли, страх пронзил её тело и на лбу выступили капли пота. Теперь ей стало действительно страшно, она поняла, что не сможет объяснить капитану произошедшее. Зит заметил, как изменилась в лице девушка и спокойно сказал.

– Судя по вашему лицу, все-таки, что-то вы от нас скрываете, лейтенант.

– Капитан! – Раздался крик со второго этажа. – Мы кое-кого нашли!

– Спускайте сюда.

По лестнице спускался до смерти испуганный Март с побитым лицом, его тыкали в спину стволами автоматов и били по затылку, не дойдя пару ступенек, один из стражей так ударил ему по спине, что парень полетел вниз и с грохотом упал на пол. Его схватили за одежду и поволокли к капитану, и швырнули несчастного прямо к ногам Зита.

– И кто же это такой? А? Отвечайте, Лина! – разъярено спросил Зит. – Муж? Любовник или брат? Кто этот медив, по всем описанием похожий на нашего дорогого террориста? Да он ещё и ранен в то же плечо, что и наш террорист! – сказал капитан, надавив парню на рану. – Кто это! Отвечай немедленно!

– Капитан Зит, это просто мальчик, он ни в чем не виноват! Он не знал, во что его втянули! Не бейте его! Я просто хотела ему помочь! Я хотела разобраться сама. – испуганно заикаясь, молила Зита Китти, встав с дивана.

– Вы знали, что он террорист и помогали ему? Ах ты шалава штабная! Он не виноват? Да я сегодня утром потерял своего бойца! Молодого парня, у него осталась жена! А эти выродки убили его, а может это он его убил, вместе с невинными горожанами! Ты сука убил моего бойца? – схватив медива за грудки, рявкнул Чак.

– Я ни в кого не стрелял! – дрожащим голосом заявил Март и тут же получил сильный удар в лицо.

– Капитан Зит! – обратилась к нему Китти. – Нужно разобраться во всем! Должно быть следствие, он может быть невиновен! Возможно он знает важную информацию.

– Закрой свой рот шлюха! А то я закрою его тебе! – Зит замахнулся рукой, в его глазах сверкнула ярость и Китти от страха упала на пол.

– Капитан! Не делайте этого! – крикнул ему один из бойцов, круглолицый здоровяк. – Она ещё сотрудник штаба, вам это не простят.

– Ненадолго она сотрудник, Орен. За укрывательство террористов положен трибунал. Наденьте на неё наручники и посадите на диван, а если ты ещё посмеешь вякать, шлюха, я вставлю тебе в рот кляп! В данный момент я здесь закон, а ты предатель с которым разберутся без меня.

Китти была как в тумане, все перевернулось с ног на голову, она не могла поверить в происходящее, все казалось ей каким-то нереальным и невозможным. Её тело сковал страх и ужас за свою жизнь, её подняли за руки и швырнули на диван, после чего заковали руки в наручники. Ей пришлось молча смотреть, как бойцы горохраны избивают до полусмерти Марта и как её белоснежный ковёр покрывается пятнами свежей крови. Впереди была неизвестность, но Китти не могла ни о чем думать, её сковал страх. Он завладел её телом от головы до пяток, парализовав мышцы и разум.

Зит достал из кармана смятый листок развернул его и начал читать вслух.

– Вы Март, обвиняетесь в терроризме, попытке и планировании государственного переворота, в убийстве и насилии в отношении мирных граждан и представителей закона, каждая эта статья подразумевает смертный приговор. И я, руководствуясь статьёй устава городской охраны и правопорядка номер 56, как законный представитель этого устава, приговариваю вас к смерти! Приговор исполнить немедленно! Оттащите этого ублюдка к стене! Я лично его застрелю! За нашего друга!

Китти молча смотрела как Марта, сопровождая ударами и пинками, дотащили до стены, она успела увидеть его полный отчаянья взгляд и что-то в её душе сжалось. Ей хотелось закричать, но не получалось, а Зит тем временем вытащил из кобуры пистолет и взведя курок подошел к медиву. Китти не могла отвести взгляд от происходящего, не смотря на то, что хотела бы отвернуться. Всё произошло мгновенно, словно и не по настоящему, Марта прижали к стене двое солдат, Чак приставил к его затылку пистолет и выстрелил. Для капитана это было простым движением, смерть он видел не впервые. Чего нельзя было сказать о Китти, у которой из глаз потекли слёзы, в момент, когда бездыханное тело парня сползало по стене, оставив на ней кровавую кляксу. Зит поставил пистолет на предохранитель и, не оборачиваясь на труп, убрал его в кобуру, другой рукой он вынул из кармана пачку сигарет.

– Слушай, лейтенант, вы не против если я покурю в ваших апартаментах? – Насмешливо спросил Зит, закуривая сигарету. – Твою мать, почему эту шлюху никто не разоружил, заберите у неё пистолет и закиньте её в машину. Завтра её заберут, а труп запакуйте, нужно отчитаться перед командиром. Думаю, он будет рад. Все ребята, молодцы, теперь пора и валить отсюда. Наш товарищ отомщён.

***

Ночь Китти провела в центре временного содержания преступников. Мерзкое, сырое и тёмное здание на окраине города. Кого только не было в этих мрачных камерах. Эту ночь за решёткой проводили десяток проституток, пара воров, несколько пьяниц и пять медивов, задержанных, по всей видимости, по национальному признаку. Лейтенанту же досталась одиночная клетка, но это не избавило её от насмешек и пошлых шуток со стороны криминальных элементов. Заключённые медивы же слали в её адрес проклятия, даже не понимая, ни её звания, ни её рода войск.

Китти же забилась в угол и смотрела в пол, погрузившись в свои мысли. Она не понимала, за, что с ней так, ведь она просто хотела помочь Марку и во всём разобраться, и в голову закрались сомнения.

«А может этот Марк и вправду был террористом? Может он увидел во мне наивную дуру и навесил лапши на уши, о родителях и прочем? Может всё верно сказано этим капитаном, и Марк получил по заслугам? Одно остаётся неизменным, я, наивная дура! Я загубила свою жизнь, мне не объяснить теперь, почему я скрывала террориста. Моя жизнь кончена. Меня теперь отправят в тюрьму».

Так и провела Китти всю ночь, сидя в углу и потихоньку плача. Мимо её ушей пролетали мерзкие шуточки воров и проституток, охрана то и дело заглядывала к ней в камеру, дабы убедиться, что она в порядке. Как-никак она ещё являлась сотрудником штаба, за все действия в её адрес можно было ответить по всей строгости.

Ближе к утру в пункт ВСП, прибыл капитан Зит, уставший и измученный. Он передал дежурному несколько листов бумаги, на которых виднелся рукописный текст и росписи. Похаживая по коридору, словно по выставке, Чак разглядывал заключённых.

– Ну вот, опять одних шлюх и жуликов понабрали! Куда нам их столько, начальство же сказало, шлюх брать, только если те стоят на центральных улицах, либо у госучреждений. А в пригороде пусть юбки задирают, раз уж так охота.

– Отпустите нас капитан! – Дружно загалдели девушки.

– Нет уж, сегодня посидите маленько, закон всё же есть и дежурный здесь не я, да и может, поумнеете чуток. Хотя вряд ли у вас в голове, что-либо есть, был бы ум, работали бы на фабрике, а не в подворотнях телом торговали. О! – оживился Чак, увидев забившуюся в углу Китти. – У нас тут проститутка другого рода ещё есть! Которая помощь террористам предлагает, хорошо хоть ноги пред ним не раздвинула, хотя кто вас предателей знает. Эй, медивы! Вот ваша спасительница! Заступница косых и убогих. Доношу до твоего сведенья, что ты уже никакая не лейтенант, тебя разжаловали задним числом, а также уволили. Можешь считать, что тебе повезло, если бы не уволили, получила бы лет двадцать. А теперь поднимайся, мы едем в суд. Формальность, конечно, но приговор ты выслушать обязана. Машина уже нас ожидает.

Сложно представить, что творилось в голове у Китти, весь её привычный мир перевернулся с ног на голову, теперь она, бывший лейтенант штаба, ехала в заваренном решётками кузове машины городской охраны. За рулем сидел смуглый и сонный водитель, который периодически громко зевал, широко открывая рот, каждый раз за это извиняясь и оправдываясь. Рядом с ним сидел капитан Зит, такой же сонный, но довольно весёлый, видимо он уже мысленно примерял какой-нибудь орден за ликвидацию террориста и поимку его укрывательницы. Китти же было не до веселья.

В Муринии довольно жёстко карались деяния такого рода, террористов практически никогда не жалели и почти всегда их ликвидировали на месте, иногда расстреливали по приговору и очень редко отправляли в лагеря. В "особые зоны" так же отправляли и всех близких родственников, так как те представляли возможную опасность. Лагеря были переполнены и заключённых начали привлекать на строительные работы особой сложности, так же их отправляли в поселения особого режима, где те трудились на специальных заводах и фабриках, бесплатно за скудный паек.

Судьба Китти тоже была незавидной, за укрытие и любое другое пособничество террористам ответственность была так же суровой, чаще всего тюрьма либо особое поселение. Сроки были самыми разнообразными, но редко составляли меньше пяти лет. И Китти понимала, что её жизнь теперь не будет прежней. А за решёткой мелькал утренний город, всё тот же утренний город, что и вчера, всё те же люди шли на работу, спросонок здороваясь со всеми прохожими. Всё те же ехали по своим маршрутам автобусы, машины. И солнце так же лениво поднималось над городом, освещая фасады его домов и заводов золотистым светом. Всё было, как всегда и никто не замечал отсутствия в этом полусонном мире, молодой, наивной девушки, что ехала в кузове машины на скоротечный суд.

Китти Лину везли в главное здание военного суда. Она не сомневалась, что приговор уже ей выписан заочно, местные судьи и следователи работали оперативно и в таких делах не церемонились ни с кем, будь ты штабным офицером либо простым рабочим. За любую связь с медивским подпольем кара была суровой. А она попалась практически с поличным.

– Эй, лейтенант Лина! – крикнул ей капитан Зит. – Вещички в лагерь упаковала?

– Иди ты в задницу, капитан. – крикнула Лина ему в ответ.

– Я буду ходатайствовать, что бы твой дом передали мне, уж больно он мне понравился, на первом этаже я постелю ковры, а на втором, а между прочим тебе уже все равно, что я буду делать на втором. Ты туда все равно уже не вернёшься! Хотя отсидишь своё и выйдешь, тогда возьму тебя уборщицей, будешь полы мыть и газон стричь! Как тебе идея?

– Вам нравиться издеваться над людьми? Вы тварь бездушная, капитан! Отстаньте от меня!

– А я тебя человеком не считаю, ты предатель, ты в дом террориста пустила, сука, который людей мирных поубивал, форму, сучка, нацепила. Сдерут с тебя эти погоны сейчас, да на пол бросят. Теперь твоя форма лагерная роба! Шлюха.

– Я не знала…

– Все вы так говорите, не знала, не думала, не хотела. Я этими руками нашу Родину чищу от такой швали как ты, и буду чистить. И вообще рот свой поганый закрой. Ещё хоть раз пикнешь, без моего разрешения, я тебе твоё смазливое личико подравняю! Не нервируй меня, из-за тебя я не выспался.

Чак нервно закурил, делая длинные затяжки и, устремив взгляд на улицу, он был безмерно верен своему делу, считая борьбу с врагами отечества своим долгом. В городской охране служили не просто стражи закона, горохрана была элитой внутренних войск. В неё набирали только беззаветно преданных партии людей. Они не интересовались и не думали о своей работе, они её выполняли с особой гордостью. Мурзан Маут специально создавал эту структуру, для наведения жёсткого порядка внутри страны. Руководил охраной сам Селим Хегер – министр внутренней безопасности, второй человек в руководстве страны.

А тем временем машина, проехав КПП, въехала во внутренний двор Военного Суда. Китти уже была здесь и не раз, по служебным делам. Это огромное, похожее на большую, серую коробку здание, было до боли знакомым. Девушка часто ожидала в просторном вестибюле суда своих командиров, что прибывали сюда по самым разным делам. Теперь визит был крайне неприятным. Её вытащили на улицу, заковали руки и под охраной повели в здание, вслед ей кричал Чак:

– Удачной дороги сучка! Пиши мне из лагеря, свой адрес помнишь!

Китти не обращала на него внимания, она и так была подавлена и унижена, её вели под прицелом автомата, можно ли было о таком думать прежде? Солдат то и дело подгонял её и требовал опустить голову, а в ней словно заклинание звучало «хоть бы меня здесь никто не узнал».

Все было уже заранее решено, по приказу сверху, суд уже вынес досрочный приговор. Начальники Китти не желали заступаться за неё, тем более защищать. Более того, они решили сделать дело Китти показательным, для устрашения всем тем, кто сомневался в строгости и справедливости судебной машины. Это был посыл всем легкомысленным сотрудникам государственного аппарата, что бы никто ни осмеливался впредь кусать кормящую их руку. Вина же лейтенанта Лины была доказана и никем не оспорена, все решилось одним звонком, как дело только дошло до начальника горохраны генерала Пронта, тот сразу позвонил в штаб, где вышел на Селима Хегера. Начальник внутренних дел, долго не думав ответил: если виновна наказывайте по всей строгости. Единственный, кто позаботился о судьбе девушки, был старый товарищ её отца, штабной полковник Берин, начальник дежурной службы, где числилась Китти. Он приложил все усилия, что мог, в надежде спасти наивную дурочку от всей строгости закона. Но единственное, что ему удалось это уволить её задним числом со службы, что автоматически сокращало её срок в четыре раза. Закон был не одинаково строг к военным и гражданским.

Китти завели в пустой зал заседаний, было темно и душно, кроме вооруженной охраны была лишь судья, хмурая не проспавшаяся женщина средних лет с седыми, длинными волосами, она посмотрела на Китти через толстые линзы очков и тихо спросила.

– Вы лейтенант Китти Лина?

– Да.

– Готовы выслушать приговор суда?

– Как? Уже? Меня только вчера вечером задержали! – Возмутилась Китти.

– Успокойтесь, ваша вина доказана, нет смысла в долгих разбирательствах, у меня помимо вас сотни дел, которые требуют разбирательств, а у вас и так все ясно, тем более вы осуждены по законам суда военнослужащих, хотя и являетесь в данный момент гражданской. А он не требует ни следствия, ни каких-либо других судебных процедур. Так вы готовы выслушать приговор? Учтите Китти Лина, вне зависимости от того выслушаете вы или нет, приговор уже вступил в силу.

– Быстро вы судьбами людей ворочаете, товарищ судья, за одну ночь все решили. Оглашайте приговор, всё равно от меня ничего не зависит.

– Лейтенант Китти Лина, обвиняется в сокрытии в своём доме участника террористической организации, который непосредственно принимал участие в террористической деятельности, направленной на уничтожение государства Муринии и его граждан. Подсудимая отказалась содействовать сотрудникам городской охраны пытаясь сокрыть факт нахождения в её доме государственного преступника. Приговор. Лейтенант Китти Лина приговорена в соответствии с законами судебного кодекса для военнослужащих к двадцати годам тюремного заключения, с лишением её всех воинских званий и привилегий, конфискацией всего имущества и запрещением проживать после окончания наказания в городах государственного значения. Учитывая добросовестную службу в армии, заслуги отца подсудимой перед страной и фактом о ненамеренном содействии терроризму, а так же принимая во внимание увольнение со службы за день до совершения преступления, двадцать лет заключения заменяются пятью. Решение суда можете оспорить в личном порядке, досрочное освобождение возможно только спустя два года заключения, за исключением военного времени. Приговор ясен?

– Да.

– Вину признаёте?

– Если моя вина заключается в том, что я хотела разобраться в ситуации, тогда да.

– Не нужно здесь ни чего доказывать, осужденная, я спросила вас, вину признаете или нет? Если не признаете вину, тогда о досрочном освобождении можете забыть. Лично я вам советую признать вину и тогда при условии хорошего поведения, вы можете выйти на свободу уже спустя два с половиной года. Это я вам уже как человек говорю.

– Признаю.

– Приговор вступил в силу с сегодняшнего дня, отбывать наказание будете в трудовом лагере Гинза-3. Охрана, проводите, осужденную в камеру.

Судья закрыла папку и взяла её подмышку, для неё это был обыденный случай, за день она выносила сотни приговоров, некоторые были и к высшей мере. Она каждый день смотрела в глаза отчаянных людей, которым предстояла либо провести в тюрьме десятки лет, либо в глаза тех, кто слушал приговор к смерти. Она видела многое и многих, и приговор по делу Китти ей даже не запомниться, она пойдет, выпьет чаю и уже забудет о том, что пару минут назад приговорила кого-то к пяти годам тюрьмы за что-то, что ей уже и не припомнить. Система действовала слаженно и безжалостно.