Читать книгу: «Стагнация», страница 6

Прибыл лифт. Ветеран попятился, но нога скользнула по чему-то склизкому, а сам он как будто шел на месте. В ушах раздался сигнал разрыва костюма, а после и спереди показалось лезвие, прошедшее через грудь. Он не чувствовал боли, лишь дышать было крайне тяжело, от чего глаза застилала черная пелена. За тем количеством стимуляторов, что он получил за столь короткое время, подготовившее его к бою, он привычно не следил за тем, чем должны заниматься напарники.

Технический специалист отряда н успел поднялся на ноги, ведь, когда начали расходиться створки, он все еще проверял, не слетел ли предохранитель с какой-нибудь из взрывчаток. Тогда его и настигла тварь. Это была крупная псина, чья морда не имела больше глаз, а тело – шерсти. Ее пасть, обнаженные черные клики, больше походили на окислившийся металл, покрыта была такими же железно-черными коростами, а ребра выходили из туши внешней клеткой. Между ребер пробивалось оранжевое свечение.

Ветерана же настиг медлительный упырь, бывший человек из службы безопасности, что остался с тварью один на один, ведь она успела заскочить за ним, когда он бросил остальных. Однако, возвращая ему долг, лифт встал в аварийном режиме, когда, наконец, сработала система защиты, обнаружившая смерть сотрудников службы безопасности.

Наверху же, в комнате службы безопасности, лежали пять кровавых тел, однако лишь одно из них было живое. Черная тварь купалась в крови, мараясь, а после замерла в неестественной позе, поджидая следующих пришедших. Ее изломанное тело, пожалуй, могло согнуться теперь, как угодно. Чем тварь и воспользовалась, сгрудившись в оружейном ящике и бросившись на консультанта. После, в замкнутом пространстве, она вырезала всех, кто попал под ее гнев.

Глава 4. Желание быть в безопасности.

Он не находил себе места, обошел все незакрытые помещения. Даже провел до тупика тот кабель со светильниками, добив коробочку буров. К слову, его исследования дали и приятные нюансы. Так он нашел дополнительный склад в комплексе, где складывали небольшие блики, вдвое больше кирпича, с разобранных проемов.

Ими он выложил несколько рядов защиты перед створкой гермодвери, ведущей в лаборатории. Однако он не мог дежурить постоянно, в страхе ожидая того, что за ней. Как написал руководитель, отряд службы безопасности уже должен был быть на месте и зачищать лаборатории, но ни одно убежище так и не было открыто с внешней стороны. К тому же в бункере жилого комплекса разгорелась эпидемия, и люди перестали выходить на связь.

Потому Василия мучили сомнения. Мысли о том, что их не вытащат, что ученые доигрались наконец. Что он так и помрет тут в одиночестве, иссохнет от жажды или загнется от простуды. От этого он не смог толком поспать. А будучи наедине с собой, лишь сильнее накручивал себя, ухудшая в целом хорошую обстановку на ровном месте.

И вот в очередной раз он обходил комплекс, ставший тюрьмой. Искал и смотрел, стараясь найти, куда бы еще сунуться, не пропустил ли он что-нибудь, что может быть полезно. Но как на зло все одинаковые стены замыкались тупиками еще не открытых створок, а все залы были разобраны чуть ли не по кирпичику. Все полезное было выкарчеванно и распределено между бункерами для изучения. Только биологические экземпляры остались тут.

Скрипя зубами, он вернулся назад, наверх, уже было повернул к бункеру, как понял, что зашел еще куда-то. Тут он раньше не был, о чем говорило отсутствие троп в пыли на полу. Да и свод отличался. Однако электричество тут было проведено, было освещение. Только сделано оно было под потолком, что не вязалось с политикой «меньших затрат». Эти места осваивали в самом начале, потому он тут не был ни разу.

Он был в коридоре перед очередным огромным залом, коих было семь на разных уровнях. Этот выходил восьмым из открытых. Он переходил от сводов черного камня к огромному залу. Уже на входе виднелось огромное количество оборудования, закрытых шкафов и разной электроники. Василий прошел в глубь зала – он весь был заставлен практически хаотично. Между коробами и шкафами были своеобразные тропы, лабиринтом расчерчивая зал, словно трещины на стекле.

Вначале ему было совсем не понятно, что это и что оно тут делает. После построился логичный вывод – это оборудование первопроходцев. Он в этом был прав от части. Конечно, у первопроходцев не было таких ресурсов. Все оставленное тут было завезено для первых изысканий, изучений мест комплекса. Часть этого оборудования собирались вывезти, но возник вопрос целесообразности, а после идея потерялась в бюрократической машине, так и оставшись на коммуникаторе како-то из чиновников.

Поскольку первоначально не было известно, что может быть найдено в комплексе, первые отряды были вооружены и сопровождались колониальными специалистами. Уже многим после были отозваны войска, а вместо них организованы подразделения служб безопасности. Со временем были предприняты «разумные меры безопасности». И вооружение уменьшилось еще сильнее. Контингент охраны спал, все привыкли к безопасности, а мер, принятых ранее, казалось более, чем достаточно.

Однако перед Василием прямо сейчас было решение. Решение о выживании. Там стоял старинный боевой скафандр класса «покоритель». Такие не использовались уже пару сотен лет, но данный механизм являл собой передовое вооружение тех времен. Он был подвешен, как и положено, на специальных крюках, все заменяемое нутро было вынуто, а сам костюм – деактивирован.

Василий обошел его. На спине красовалась символика колониальных войск: в центре был ромб, его снизу продолжали два прямоугольника, а сверху – два равнобедренных перевернутых треугольника. Никто уже не мог подсказать, что они значили, кроме самих военных. Грузных, громоздкий, он пилотировался одним человеком и имел немалое вооружение. На наручах костюма были крупнокалиберные пулеметы, кисти перчаток сходились в полусферы для возможности нанесения ударов. На его левом плече был прожектор.

Полусфера шлема была откинута, но костюме был слой пыли, осевший на него на годы пребывания в этом зале. Василий посмотрел наверх – крюки были закреплены непосредственно в свод зала, сам он их не снимет. Осмотрел кабинки вокруг – было несколько шкафов, где красовался тот же знак, выгравированный на гладком металле.

Он принялся за дело. Вскрыл один из шкафов – там были коробы, какие-то шланги и провода. Несколько сотен небольших коробочек. Вскрыл следующий. В нем были патроны. Цинки с ними стояли до самого верха. Все были наглухо закрыты. Маркировка говорила, что в них был вакуум.

В пятом, наконец, он нашел документацию. Несколько толстых книжек с описанием. Оглавление каждой он внимательно прочитал. Ведь ему предстояло не только понять, как управлять этой штуковиной, но и как расконсервировать костюм. Он не имел представления, как это сделать. И ничего ему в этом не поможет, кроме документации. Ее Василий и забрал, уверенно зашагав прочь, не забывая запоминать, откуда он выходит. Ему не хотелось потерять это место.

Уже у себя он начал внимательно изучать книгу. Выбрал наугад, не читая обложек. В увесистом и слегка выцветшем томе рассказывалось о том, как взаимодействовать с неким интерфейсом. Он не совсем понимал, но интерфейс назывался РБСК, пояснения аббревиатуре пока не было. Но он помогал управлять всей системой, следил за пилотом и тем, что он делает. Пояснялось так же, что система принимает пилота всегда, как нового, у него нет выделенной памяти носителя, что позволяет использовать костюм повторно множество раз.

Интерфейс так же способствовал умственному и физическому состоянию человека, поскольку «внутренний подклад» внедрялся в пилота для взаимодействия на нервном уровне. Таким образом интерфейс не только снимал данные, но и взаимодействовал – передавал данные. Не только местоположение в пространстве, но и «сферу ощущений» – состояние костюма. Таким образом, при получении повреждений обшивки пилот чувствовал это, а не только понимал. Это так же способствовало обострению инстинктов.

Сфера передавала повреждения на подобном уровне – боль при повреждениях, голод при опустошении запасов энергии и так далее по списку, представленном в конце. Василий открыл таблицу в дополнительных материалах. Там было все расписано: боль – повреждение обшивки и повреждение систем. Паника – критический урон. Агрессия – попытки нападения на костюм. Облегчение, когда не обнаружено угроз и умиление, если пилот наставит оружие на «союзника».

Так же было ощущение отвращения, при наставлении на врага. Василий открыл прежнюю страницу. Был внятный изъян системы. Понимание друг-враг система брала из головы самого пилота. Таким образом, к обращению с костюмом не допускались психопаты, а пилоты проходили обучение. Помимо знаний о самой сфере, необходимо было научиться взаимодействовать с РБСК, уметь реагировать.

Так же определенную сложность представлял собой даже обычный шаг. Из-за передачи состояния на уровне ощущений, человеческому разуму необходимо привыкнуть к новому мироощущению. Ниже был приведен пример. Новый пилот впервые начал взаимодействие и пилотирование. Результат – при неаккуратном шаге оступился. Упал. Испытав отвращение, случайно активировал оружие и, отстрелив конечность, а именно ногу, случайно застрелил инструктора и нескольких сослуживцев.

С того момента было принято решение об изменении порядка активации. С тех пор пилота садили в костюм, а уже после последовательно активировали системы и запитывали оружие. Это увеличивало время подготовки, но таким образом человек внутри успевал прийти в себя, взять костюм под контроль. Уже после активации всех систем и дополнительной проверки его ставили на ноги, начиная практические изыскания.

Далее, до самого конца книги, до таблиц со специальными сводками, были расписаны способы взаимодействия с интерфейсом. На изучение их Василий и потратил все то время, что у него было до окончательной усталости. Уже когда он начал клевать носом, отложил том к остальным. Его смущал этот вариант. Потому он приготовил себе немного еды, задумавшись. Учитывая то, что служба безопасности не идет, все может быть намного серьезнее, чем думает руководство. Однако он не мог знать наверняка.

А активация боевого костюма и гуляния в нем по комплексу точно никого не обрадуют. Наверняка за ними должны приехать со дня на день. К тому же от других бункеров давно нет никаких сообщений. Видимо, все спокойно. А значит и ему нет нужды предпринимать такие отчаянные меры. В конце концов он не был героем или военным. Просто наткнулся на снаряжение, которого не должен был касаться. Однако такая возможность изучить настоящий военный костюм.

Ведь он отлично понимал, что его баррикады, в случае настоящей угрозы – это детский сад. Однако он не задумываясь вскрыл собственность колонии, его за это тоже не наградят, это уж точно. Потому Василий решил хотя бы изучить все тома от и до, чтобы не терять возможность. Чтобы в случае необходимости использовать его. Если, конечно, он в одиночку сможет его расконсервировать. Все же это был не бур и не резак, и уж точно не их проводка. Отринув желание спать, он вернулся к тому, принялся перечитывать с самого начала. Лист за листом он вчитывался, изучая каждое предложение.

Проснулся он внезапно, очнулся ото сна. Василий уснул с книгой в руке. Прямо сейчас она лежала в стороне, а он пускал слюну себе на руку. От такого пробуждения его слегка помутнило. Он утерся и сел на постели. Голова трещала. На столике был недоеденный паек, уже давно остывший. В горле застрял ком.

Потянувшись, он поднялся и вдоволь напился. Приведя себя немного в порядок, Василий вернулся к книге, продолжая изучение тома. Это была уже вторая неделя его пребывания взаперти, в одиночестве. Как-то службы не торопились, что не добавляло ему спокойствия. Потому он продолжит и сделает все, что сможет. Уж лучше так, чем бездействовать.

Глава 5. Пустоши.

Васовский собирался уже три часа. Он получил от своего руководства прямой приказ – дойти до бункера, что являлся основной транспортной артерией во всех поставках. Распределительный центр между колонией и всеми исследовательскими центрами и убежищами. Оттуда, передав какую-то информацию на носителе, он должен будет дойти до бункера сил безопасности. Да, они прислали контингент для снятия карантина. Но, очевидно, никто не ожидал, что ситуация по-настоящему серьезная.

Выходил немалый крюк, но делать было нечего, в конце концов это и были его прямые обязанности – шастать по снежным пустошам в компании тех, кого он сопровождает или в одиночку. В этот раз был последний вариант, и нужно было получше подготовиться. Он уже подобрал запасы, взял другой костюм. В отличие от того, что он носил при обычном переходе, этот был именно для выживания.

Легкий и усиленный экзоскелетом, костюм имел дополнительную систему обогрева от источника тока – ячейки аккумулятора, встроенной в боковую панель на спинном ранце. Сам же ранец представлял собой герметичный короб с лапкой-манипулятором, что позволяет достать разную мелочь в мешанине, что образуется в ходе шествия. Туда он поместил самое необходимое, что лучше было иметь поближе к телу в любом случае. Так туда попала дополнительная аптечка, несколько ячеек для костюма, запас провизии на случай экстренной необходимости, инструменты скалолаза по внешней стенке. Дополнительный маток укрепленного троса, разная мелочь в виде карабинов и зацепов.

Дополнительно он имел с собой походный вещмешок, что позволял взять все остальное. Укомплектовав вещи так, что самое необходимое было в прямой доступности, он уже собирался направляться к выходу, как в комнату зашел руководитель научного отдела. В неуверенности, несвойственной этому человеку, он сел на свободный стул, как-то отстраненно осмотрев разложенное на нем барахло и инструменты.

– Васовский, слушай. – Начал он, явно собравшись с мыслями. – Отряд разконсервации уничтожен на месте. Там, в комплексе обстановка крайне наколенная. То, что вырвалось, уже вскрыло убежище на втором уровне. Мы не понимаем как. Похоже, мы нарвались на интеллект, что приспосабливается к ситуации и может изучать наши приспособления.

– Знаете. – Голос Васовского звучал глухо через динамики его куполообразного шлема. – Я в этом не просто не разбираюсь. Нам постоянно твердили, что у нас на столько все хорошо с мерами предосторожности, что мы исключаем эти ситуации. Но все уже случилось. И нужно разбираться. Я готов сделать, что могу, вам ли не знать. – Он сделал паузу, чтобы подобрать нужные слова. Даже руководству нужна была поддержка. – У нас есть отдел по безопасности, там люди, что тренировались не только на колонии. Потому вам будет оказана помощь. А я ее организую. К слову, я готов к выходу.

– Да… Да. Ты только пойми, они правда думают, что тут просто проверка была. А там, внизу, люди разорваны на части из-за того, что эта штуковина оказалась весьма обучаемой.

– Так что вы все же нашли?

– Очевидно, инопланетный интеллект. Знаю, это не первый контакт. Но обычно мы контактируем с цивилизациями, понимаешь? С теми, кто научился выходить в космос и что-то хочет из себя представлять. А тут…

– Иной случай? – Васовский кисло улыбнулся, но через купол этого было не разглядеть.

– Не то слово. Это микроорганика. При том, это продвинутая клеточная структура. – Далее руководитель вдался в подробности, что явно было не для ушей проводника, от чего часть информации так и осталась не понята до конца. – Они не просто вирус! Они предназначены для определенных целей. К примеру, одни просто сохраняют информацию. Такую, какую в них помещают. То есть прямо в исходном виде! Если отправить двоичный сигнал, то будет записан именно исходный сигнал.

Далее руководителя как будто порвало. Он выдавал информацию, рассказывал детали, нюансы определенных видов, что они успели изучить. Таким образом выходило, что есть несколько видов. Васовский для себя, чтобы проще было понимать, о чем идет речь, называл их мысленно супом. Так выходило, что цветовая градация была не просто рефлексией микроорганизмов, найденных в комплексе, а своеобразной кастовой принадлежностью. Так было выявлено и изучено следующее:

Был оранжевый суп. Он представлял собой касту своеобразных партизан. Этот вид проявлял себя как вирус. Заражал особь, ту же собаку, заменял кровь носителя своими клетками для ускоренного распространения по организму, после выводил из него все, что представляло угрозу жизни – пожирал опухоли, выводил через железы яды и токсины, а после добивал сознание носителя. В итоге, брал под контроль тушу с полной заменой идентичности.

Когда «индивид», как их называли лаборанты, доходил до последней стадии, уже после замены личности, происходили изменения внешние. Начиная с того, что супа становилось столько, что неоновое его свечение пробивалось через стенки сосудов, от чего даже в темноте индивида было видно, где оно находится. Дальше – больше.

Происходили быстрые мутационные изменения. Суп перестраивал организм под свои специфики. Так оранжевый создавал более агрессивные формы. Тварь всегда выходила юркой и гибкой, почти не защищенной. Больше предназначенной, как выразился руководитель, для саботажной деятельности. Если заражена собака, значит она станет более гибкой, а зубы в пасте изменятся, станет больше клыков, никаких резцов. Укреплялись кости и мышцы.

Итогом был мутант. Тварь, способная перегрызть железный прут и догнать любого бегущего. Не на каждом транспорте можно от них спастись, по факту. Однако они по-прежнему умирают. От пуль. Желательно, большого калибра. Оранжевые индивиды почти не имеют защиты, берут в основном скоростью и числом. А судя по поведению, самая главная их цель – распространение себе подобных.

– Я почему тебе все это заливаю, Васовский. Они научились бункера вскрывать, а безопасники с ними дела не имели, хотя мы им и предлагали тренировки проводить. Руководство сказало, мол, не целесообразно. Потому им бы узнать хоть, что делать в итоге то. Слушай, ты главное не перепутай.

И он продолжил рассказ, расписывая, какие они успели выделить подвиды индивидов, что это не всегда зависит от того, кого заразили, а больше на том, кто заразил. Объяснил, какие будут последствия, какие симптомы и что все это изучалось исключительно на животных. Они вывели по каждой твари, а различались они, прежде всего остального – цветом. Каждый индивид по цвету соответствовал своему свечению, будь то воин или кто-либо еще.

После руководитель сел, собираясь с мыслями, он некоторое время молча смотрел в пол, хмурился и жевал язык. А после продолжил, объяснив последнее – по цвету они условились на следующих видах: оранжевым светятся так называемые «партизаны». Они светятся неоново – оранжевым цветом, отличаются активностью и агрессивностью. Собственно, «партизанами» их назвали из-за активного желания распространять себе подобных, пожалуй, единственные, кто активно именно заражают других особей, а не разрывают их на кусочки.

Особей с ярко красным неоновым свечением они назвали «воинами» из-за их внешнего вида. Все особи активно мутировали, наращивая мышечную массу и формируя защитные экзоскелета. Однако активности они практически не выказывали, лишь стараясь не контактировать с другими особями, собираясь в группы и никак не реагируя даже на входящих в их камеры людей. Пожалуй, являются самым изученным видом, однако, наряду с этим, и самым угрожающим, даже учитывая их пассивность. К слову, именно их поведение никак не вписывалось. Но люди догадывались об их предназначении, однако не догадывались, кто всеми ими должен управлять.

В ходе экспериментов был выведен еще один вид. И он был черным, но, было видимое излучение «свечения» бледного, почти неразличимого оттенка. Индивиды были почти невидимы в темноте, отличались агрессивностью по отношению ко всем. Даже к себе подобным. От своих жертв они не оставляли практически ничего, устраивая бойню. Введу этого, было принято, что распространение тварей подобного рода от заражения будут крайне невелики. Вывели их с помощью двух предыдущих видов, а точнее, с помощью последовательного введение обоих видов супа.

От того, какой вид вводился первым, зависел внешний вид черной твари. При введении вначале «партизан», индивид становился ловким и быстрым, хорошо ориентирующимся в пространстве и активно пытающимся совершить попытки побега или иных нарушений безопасности содержания. В обратном случае, тварь становилась сильнее и агрессивнее, пытаясь нападать на все, что хоть как-то двигалась или изменялось. Например, одна тварь прыгала за лампочкой, подвешенной явно вне ее возможностей достижения. Однако, скорее всего, это касалось именно умственных способностей вида, ведь тварь была выведена из крысы.

Исключением из всех правил стал синий экземпляр. Его, как и черных, удалось вывести. Притом отдел не сообщил, что они сделали, но получился неоново-синий отсвет и способность индивида к накоплению информации. Даже в чистом виде, синий суп накапливал информацию в завидных объемах. Так, небольшой накопитель небольшого размера на его основе, с необходимостью подпитки углеводами, накапливал до нескольких сотен терабайт информации.

Сами индивиды, содержащие данный вид в себе, превращались в стационарный банк информации, останавливались и прекращали какое-либо движение. Без заботы о них, данные индивиды умирают от голода, поглотив максимум плоти для поддержания собственной работоспособности, а далее начинается «вымирание» и деградация – клетки начинают пожирать друг друга, пока колония не вымирает до последнего индивида.

Опыты показали, что «партизаны» и «воины» проявляют заинтересованность, а после начинают кормить и охранять такие банки данных. А также «делятся» информацией с ними, а именно кусают индивида, передавая часть собственных клеток, что и являются «переносчиками» информации в чистом виде. При этом не происходит захвата индивида, отсвет клеток других видов не проявляют агрессии, а, после передачи информации, что зафиксировано, как слияние части клеток, уходят в нижний слой или на какие-либо внешние слои, добавляя свой отсвет и «укрепляя» индивида. Так индивиды могут «сливать» информацию, полученную ими в ходе жизни, а остальные – получить ее посредством все того же укуса. Однако это только в теории.

Отличились опять же только черные индивиды. Они реагировали по-разному – то игнорируя банк данных, то разрывая его на кусочки. Иногда они попросту поедали индивида, иногда оставляли ошметки, разорвав его на кусочки. В любом случае, черные индивиды выпадали из изученной парадигмы тварей. А самого синего подтипа изначально не было вовсе.

– Хоть я и отправлял отчет, я не уверен, что он дошел до них полностью. Все же, со временем, у нас все стало слишком хорошо. Потому мне нужно, чтобы ты все это и сам знал. К тому же, мы тут откопали. – Руководитель сделал паузу, чтобы отпить воды и прокашляться. После вновь посмотрел на купол шлема Васовского. – Новый вид. Неизвестный потенциал. Фиолетовое свечение. Именно с ним были запланированы эксперименты в наше отсутствие. И, думаю, именно с ним и случилось то, что там случилось. Нужно, чтобы они поняли всю серьезность, понимаешь? – Он наконец прокашлялся и замолчал, вопросительно глядя на Васовского.

– Да, я, кажется, понял. У нас там внизу куча опасных существ, что мы наляпали сами. И теперь они, очевидно, гуляют сами по себе, судя по ситуации.

– Не просто гуляют. Огромное количество информации хранится на серверах. Эксперименты, разработки. В конце концов весь контингент рабочих под опасностью. И от тварей их отделяют только створки ворот убежищ. А учитывая их обучаемость и потенциал нового вида – это не самая лучшая защита.

С этими словами руководитель поднялся. Посмотрев на Васовского еще раз, он подошел и молча протянул ему руку. Проводник поднялся и пожал ее, принимая признание человека и прощание. После руководитель ушел, оставив проводника с самим собой. Потому он продолжил сборы. А точнее проверил еще раз все, все системы костюма, запасы и оборудование, что он собрался взять с собой.

Дальше все было просто. Он должен дойти до бункера безопасников и передать им всю информацию, что ему передал руководитель. Так Васовский стал не только проводником, но и посыльным. Человеком очень древней профессии. Однако ему до сих не было понятно, почему через коммуникатор руководитель не передал это все сам, сообщив напрямую им о ситуации. Но, раз так необходимо – он все сделает.

Выйдя в коридор, он проверил, чтобы в нем никого не было – человек без защиты мог получить холодовые ожоги из-за врывающейся бури. Странная система, видимо, экономия на двойных шлюзах. К слову, двойных шлюзов он не видел ни в одном бункере. Но коридор был чист, а все выходы не были загромождены чем бы то ни было. Подойдя к пульту створок, неспешно взвел их, подготовил к открытию. Ввел код подтверждения.

Замигали проблесковые маячки открытия, желтый свет пошел по кругу, оповещая всех в помещении о предстоящем открытии. Вновь ввод подтверждения, проревело оповещение, зашевелились замки створок. После они слегка опустились и начали разъезжаться. Но не полностью, а лишь для того, чтобы он мог пройти и закрыть их снаружи. В этот же момент закрылись створки всех дверных проемов, создав закрытое помещение коридора для «уменьшения теплопотерь».

Васовский вышагал наружу, закрыл за собой створку, вышел из пещеры убежища. Снаружи его ждала морозная пустошь, как всегда темная, как всегда холодная. Как всегда навивающая одиночество. От одного взгляда на эту картину проносящихся мимо него тонн снега и холодного ветра, проводник почувствовал необычайное облегчение. Даже сделал глубокий вдох, однако так и не почувствовал холодного воздуха, костюм обрабатывал его и подогревал до комфортной температуры, оберегая своего носителя.

Активная защита от шума очищала входящий волновой поток от излишних завываний и шелест снега о костюм, оставляя лишь основной отголосок ветра и четкие отзвуки шагов по твердому снегу. Ноги погружались на выходе по щиколотку, дальше создавая нарост, небольшой снежный перевал, смешную пародию на то, что ждало его впереди, за километры, дни, что ему предстоит пройти.

Первые шаги всегда ощущались странно. Уходить от безопасности, туда, где самостоятельность требует полной отдачи, а ошибки не прощаются. Помощи не будет. Этот вызов он уверенно принимал, прогладывал глубинную обиду необходимости постоянно рисковать. Все эти ощущения давно привычны и рутинны для него. А переход был лишь очередным рабочим проектом.

Люди в бункерах удивляются таким, как он, способным пешком дойти от лабораторий до жилого кольца. И часто шутили, от непонимания, мол, этим странным и все эти костюмы и убежища не нужны, лишь бы не было людей. И без людей и правда было проще. Проще и спокойнее. Не было необходимости думать, что сказать, в голос высказывая только правду. Себе можно попробовать солгать, но сам он точно знает правду.

Можно было обдумывать то, что придется, а также заниматься тем же, чем занимаются все живые существа – выживать. Благо, технологии позволяют делать это даже с комфортом. Как-то он спал, просто закопавшись в снег, поскольку все вокруг было просто равниной, а ветер поднимался такой, что его сдувало, когда он стоял на своих двоих. Думать не приходилось. Приходилось копать, а после выкапываться.

Основным ориентиром для него были две вещи. Первая и основная – показания компаса его костюма, а также датчики ориентирования, а вторая – маячки, расставленные по ходу троп. С помощью них можно было понять состояние той или иной тропы. Так, если их «цепочка» где-то прерывалась из-за образования расщелин, то зеленый огонек менялся на желтый, если есть обходная тропа, или на красный – если таковой нет.

По пути троп так же бывали «норы» – выкопанные в снегу убежища, где проводники отдыхали и оставляли припасы на случай необходимости. Сам Васовский сделал пять таких, еще в четырех бывал. Вот и сейчас он отлично помнил, где и на каких тропах у него есть такие. А, когда он подходил ближе, еще и костюм начинал улавливать передачу маячка и отображать направление и расстояние. Только он бил на прямых участках до нор и в хорошую погоду. Во время бурана он не может пробиться, потому нужно подходить ближе. Для того же их располагали недалеко от троп, чтобы даже в самую плохую погоду можно было наткнуться на них.

Вновь переворачивая в голове все эти мысли, проводник обернулся – приметный холм, под которым был комплекс, давно скрылся за стеной снежной взвеси. Он окончательно остался наедине с собой. И до необходимого бункера ему идти добрых двое суток. Отдохнуть он решил всего раз, в норе, что ближе к распределительному пункту, а пока его ждал крюк, огибающий последнюю образовавшуюся расселину к наиболее узкой части, где был возведен мост.

За мостом, в нескольких часах, была его нора. Пожалуй, самая большая нора, какую он видел. Там он часто отдыхал, а вместе с ним и те, кого он сопровождает. Хоть по самому мосту мог проехать и транспорт, без сопровождения по нему мало кто решался пройти, а потому приходилось тратить время на уговоры и заверения. А иногда и ждать «подходящую» погоду. В таких случаях норы и расширяются, покрываясь изнутри большой коркой льда, укрепляющей убежище.

Проводник вновь посмотрел по сторонам. Все та же темень, все тот же летящий в одну сторону снег. По нему даже можно ориентироваться, зная сезонные направления. Эти знания спасают в самых неожиданных ситуациях. Так он знал проводника, что правильно выбрал сторону прыжка, чтобы выбраться из расселины, именно глядя на пролетающий вверху снег.

Обдумывая, казалось, все это сразу, он шел по мягкой тьме пустошей, а жесткий ветер, подгоняющий снег и лед, обметал его, насовывая куда может комки снега, треща, как счетчик Гейгера, по куполу шлема и внешним вставкам из металла. Снег уже поднялся до колена, потому проводник подключил вспомогательный экзоскелет к питанию. Ранее он был выключен для экономии энергии.

Эту привычку, к слову, даже не каждый проводник имеет. Зачем такая экономия, когда заряда хватает на недели безостановочной ходьбы. А после таких уверенных находят замерзшими намертво в пустошах. Если вообще находят. Из-за возможности упасть в расщелину, занесенную снегом, или прямо во время похода начиналась особо сильная буря – люди плутали сутками, а после погибали.

Как правило, причиной служила, прежде всего, излишняя самоуверенность и храбрость. Но Васовский не был героем. Он боялся. Боялся упасть, боялся замерзнуть или погибнуть от голода. Потому он лучше откажется от ходки, нежели пойдет на нее на уверенности в своих силах. И он точно знал, что жив только благодаря древним инстинктам, которые им запрещали глушить чем-либо.