Читать книгу: «Семнадцатая жена», страница 14

– Возможно, действительно было бы лучше тебе переодеться. И продуктов надо бы взять с собой, неизвестно, сколько нам лазить по горам. Давай посмотрим в ящиках.

– Ох уж эта женская логика. На этажах мы бы всё нашли куда быстрее, чем теперь лазить по паллетам с коробками. И, во-первых, шубы здесь всё равно нет, во-вторых, вся еда в комплексе порошковая, если ты собралась идти по горам,то где ты рассчитываешь подключить микроволновку, и, в-третьих, на поверхности должен быть самолёт. Следуй своему совету не терять время.

Мина недоумённо посмотрела в спину убежавшего вперёд Стефана, теперь остановившегося и осматривавшегося по сторонам в поисках лестницы. Женская логика! Она над ним сжалилась, а он её отчитал и теперь ещё поторапливает. А бедный Виктор навсегда уже привязан к Асфодель, даже если ему удастся далеко уйти, его без труда найдут и вернут.

– Вон шахта лифта, побежали!

Лифт оказался совсем рядом от входа на фиолетовый уровень, но проход оказался заставлен ящиками, и Стефан с Миной, не заметившие его сразу, сделали большой крюк по складу. В гаджете Виктора был чип, и все двери автоматически раскрывались перед обладателем этого универсального устройства.

Подъём был не быстрым, или же комплекс находился достаточно глубоко под землёй. Когда блестящие створки разъехались в сторону, беглецы очутились в каменном мешке, сложенном из древних и огромных камней. Обоих сразу обдало холодом, Стефан в мокрой одежде замёрз через полминуты, он весь сжался, обхватив себя руками и растирая бока. Мина, однако, чувствовала себя не многим теплее – тонкая тёмно-синя пижама была в «Седьмой жене» только для соблюдения приличий и не защищала от холода.

– С-с-смотри, ниша. Это наверно замаскированный выход, п-п-пошли быстрее, – молодого человека бил сильный озноб, от холода он начал заикаться. Электронный термометр, расположенный около лифта, услужливо показывал температуру в плюс три градуса по Цельсию.

Часть стены в нише бесшумно скрылась в вековой кладке и выпустила молодых людей в объятия северной холодной осени. Они стояли посреди древних руин средневекового замка, закрепившегося между скал, зажатых голубым безоблачным небом и тёмными холодными водами. За остовами исполинских стен, виднелся чёрный корпус самолёта, словно лоснившегося в скупых солнечных лучах.Машина напоминала сильно укороченную чернильную ручку с огромным хвостовым оперением и хищно изогнутыми короткими крыльями, смещёнными к хвосту, с двигателями под ними. Беглецы побежали к ней, первым у машины оказался Стефан и принялся стучать по местам, где могли оказаться дверцы, но стоило подойти Мине, как дверь в салон сама опустилась вниз, предоставив к услугам алый трап – гаджет Виктора оказался универсальной открывалкой. Оказавшись внутри, молодой человек с силой ударил по панели, словно от этого зависела скорость закрытия салона. И сразу после этого стал настраивать консоль на температуру тропического курорта в разгар сезона.

Это был тот самый самолёт, в котором прилетела Мина, только уже не было тарелки и журналов. Но справа бар по обе стороны зеркальной двери всё также поражал количеством сосудов. Стефана привезли после неё и вполне возможно этим же самолётом, не ясно только, почему его здесь и бросили. Может Виктор должен быть куда-то вылететь? Стрелки часов на двери в кабину пилота показывали пять часов двадцать шесть минут, оставалось узнать какого числа и где они вообще находятся.

– А здесь довольно недурно, только по мне слишком много красного и чёрного. Можно было бы и поразнообразней цветовую гамму выбрать, – довольный начавшей подниматься температурой в салоне, Стефан подошёл к комоду, стоявшему правее двери в кабину пилота и начал проделать некие месмерические пассы над его столешницей.

– Мы улетать отсюда собираемся, или, быть может, ты ещё горячую ванну примешь? – температура раздражения Мины, сброшенная пронизывающим холодным ветром, вновь стала повышаться, приближаясь к точке кипения. Сколько можно возиться с панелями настройки климата, или он ещё горячий шоколад себе заваривает, – Ты самолёт то водить умеешь?

– Всему своё время, – Стефан ответил, не оборачиваясь и не обращая внимания на тон своей сообщницы, продолжая возиться с комодом, – Мы оказывается в Норвегии. Я бывал в этой стране, но не в таком качестве.

Взбешённая девушка в три больших шага подскочила к Стефану, собираясь совершить нечто нелицеприятное, но в этот момент загудели двигатели самолёта. Минапочувствовала, как машина отрывается от земли, а по салону разлился мелодичный женский голос:

– Уважаемые пассажиры, просьба занять свои места до того, как самолёт наберёт высоту. Пункт назначения –аэропорт Ивиса, остров Ивиса, Балеарские острова, Департамент Испания, Европейский Союз. Дата вылета – двадцать восьмое октября шестнадцать часов двадцать восемь минут по Гринвичу. Дата прибытия – двадцать восьмое октября девятнадцать часов сорок одна минутапо Гринвичу.

Мина недоумённо посмотрела на вора.

– Этому самолёту не нужен пилот. И советую отдохнуть сейчас, ибо летим мы не развлекаться, – с довольным видом Стефан прошёл мимо девушки, и уже в зеркальных дверях обернулся, расплывшись в пошлой улыбке – А вот теперь горячая ванна. Не потрёшь мне спинку?

Глава 8 Бог из машины

– Угадайте кто! Да, вы совершенно правы, с вами по-прежнему Кристина Ву и Первый Общественный с борта, ставшего для нас уже вторым домом, лайнера «Падишах». Сейчас суббота, восемь часов вечера, и я нахожусь в зале ресторана «Кассиопея» в центре Гранд Падишах Авеню. Совсем скоро начнётся программа, посвящённая сразу двум крупным событиям. Первое – это конечно экватор нашего замечательного саммита, посвящённого эколого-экономическим проблемам современного мира. За прошедшие десять дней удалось достичь очень многого, совершены прорывы в казавшихся прежде неразрешимыми вопросах. И теперь всем нам нужно как следует отдохнуть, чтобы вторая половина саммита прошла даже более плодотворно, чем первая. И второе –день рождения у госпожи Президента Российской Федерации, эта выдающаяся женщина отмечает свой юбилей, не отрываясь от работы. Так что готовимся к удвоенному количеству пафосных речей о великом благе и долге. Но не будем засиживаться в ресторане, на променаде уже заметно большое оживление, не будем отставать от общественности. Мы же Первый Общественный! Все мероприятия будут проходить в «Золотом Дворце», именно так называется роскошный крытый амфитеатр на восемь тысяч мест, способный вместить всех пассажиров лайнера. И сегодня ночью он будет полон. Кроме традиционной официальной части, посвящённой двум названным мною событиям, ожидается широчайшая развлекательная программа. Виртуозное цирковое представление – парящие под огромной стеклянной крышей, которую вы тоже скоро увидите, на фоне ночного неба гимнасты, музыка на любой вкус в исполнении полной колоды звёздных исполнителей и коллективов, русский балет, итальянская опера, французский театр, бразильский карнавал, знаменитое представление Шато де Флёр, Юлия Девил с папури из новой концертной программы… Увидеть сегодняшний вечер и умереть, как до сих пор ещё любят говорить про Париж. Итак, вот я уже в холле перед амфитеатром, привет Анна! Салют коллегам. Журналистов и репортеров, наверное, столько же сколько и гостей. В «Золотой Дворец» ведут три променада, что позволяет избежать толчеи на входе, но зато создаёт сложности для людей моей профессии. Никогда не знаешь, с какой стороны подойдёт сенсация. Золочёные высокие двери распахнуты, и я переступаю порог живой роскоши. Амфитеатр огромен, камера не в состоянии передать размера и грандиозности самого большого плавучего концертного зала. Я зашла через центральный вход, справа, слева и позади от меня поднимаются террасы со столиками и креслами, подковой огибая партер, увитые живыми цветами, каждый из которых не уступает по красоте драгоценным камням в украшениях собравшейся и продолжающей прибывать публики. За террасами начинаются этажи лож и балконов, уходящие под самую крышу. Видели ли вы где-нибудь ещё подобный купол? На его счёт у меня цифр нет, но уверена, что и он бьёт все рекорды. Исполинская хрустальная люстра свисает из центра едва ли не до середины амфитеатра, цепей и креплений не видно, и создаётся впечатление, что она парит над публикой. Словно само солнце сошло с неба и заключено в драгоценную оправу для служения нам сегодняшней ночью. Свет разливается так искусно, что не затмевает, а только подчёркивает великолепие безграничного неба. Партер также занят столиками и вазонами с райскими цветами, в цветах утопает и сцена, достойная всех творческих людей прошлого, настоящего и будущего. Всюду снуют официанты и стюарды, у тележек с винами дежурят сомелье, воздух наполнен ароматом дорогих духов, цветов и предвкушения веселья. Вот собрались кучкой азиаты и арабы из Тихоокеанского региона, я готова поспорить, что опять делят какие-то островки. В стороне собрались чопорные англичане с Роджером Грэйгом, ложка дёгтя в бочке мёда саммита. Со стороны они похожи на жуков-могильщиков в своих чёрных фраках. По другую руку раздаются искромётные каламбуры – Дмитрий Иден упражняется в знании русского с Калисой Фокс, они же теперь лучшие друзья, словно и не было «конфуза» в Южном Судане в августе две тысячи двадцать первого года. Миллиардер предпочёл фрак с покушением на викторианский стиль, интересно, я одна постоянно замечаю пристрастие его властности к рюшечкам? Калиса как всегда в белом: элегантное платье в стиле кимоно с тёмно-багряными контурами огромных цветов, роль сумочки выполняет веер, на светлом фоне изображена коварная кицуне. Алекс, я не ожидала тебя увидеть. Да мы все сегодня заняты… Куда это он так побежал со своим доисторическим микрофоном? Ах, это через правый вход в «Золотой Дворец» зашли президенты БРИКС во главе с лучезарно улыбающейся именинницей. Сколько раз за вечер её сегодня сравнят с Екатериной Великой? Но оставим это новостным каналам, я вас порадую позже эксклюзивным интервью по горячим следам, а не этими сухими и нетерпеливыми фразами. С противоположной стороны тоже заметно некое оживление – делегация от Европейского Союза пожаловала? На саммите присутствуют представители всех национальных департаментов этого государственного образования, недавно отпраздновавшего год существования на карте мира, что сделало ЕС самой широко представленной страной. А вот и нет, это Юлия Девил в окружении армии фанатов и фанатиков. Она сегодня выступает, но как мы можем видеть, не удержалась от соблазна пригубить шампанского перед выходом на сцену и оказаться причастной к общему душевному подъёму. Вы только посмотрите на её платье, словно паук сплёл хитроумную паутину из чёрных нитей меж листьев канабиса. Но цепи… мы же не в одиннадцатом веке, но это Юлия, простим ей маленькую слабость, главное, чтобы они были смазаны и не гремели. За ней втиснулся и наш Президент в сопровождении армии помощников. Я слышу итальянцев, а теперь я их вижу, да, делегация от Европейского Союза тоже на месте как всегда последняя. Все занимают свои места, готовимся слушать официальную часть, на сцене появился Михаэль Флайшер, почему я не взяла с собой рукоделие? Ах да, я же не вяжу.

Марк Говард скучал за бессмысленным разговором: невыносимый Роджер Грэйг вновь завёл свою излюбленную тему про мировой заговор. Мимо прошумела Кристина, герцог обменялся с ней быстрым взглядом. А она наверняка отпустила в их адрес какую-нибудь колкость. Несносный разрушитель заговоров – да конечно они есть, но только совсем не в том виде, как он себе представляет, и всё равно нормальные люди из врождённого чувства самосохранения этому не верят, а умные молчат дальше. Ведутся только политические и общественные фрики, считающие, что лучше быть первым среди убогих, чем последним среди люди разумных. Сам Сэр Говард являлся официально признанной оппозицией – слишком неудобных вопросов не задавал, громкими заявлениями не бросался, слухи не пересказывал. И его слушали, а иногда допускали быть услышанным. Герцог знал многое, а догадывался ещё о большем, мистеру Грэйгу некоторые факты и во сне бы не померещились, но разумнее было молчать. Когда враг настолько силен, приходится пребывать в тени, вынося на свет божий лишь те обвинения, для которых собраны все неопровержимые доказательства и только предварительно обезопасив себя во всех вопросах. Иначе быстро станешь всеобщим посмешищем, в обществе которого даже телеведущие и журналисты будут держаться отчуждённо, всем своим видом являя жертвенность идеалам журналистики, во имя которых приходится общаться с вот такими больными людьми.

Совсем рядом ударил залп фотовспышек – Дмитрий и Калиса пожимали друг другу руки на фоне экзотического скверно-сладко пахнущего куста. Захотелось попросить обоих замереть и позвать скульптора, созданный по их подобию шедевр был бы достоин площади перед любой надгосударственной организацией, декларируя в благородном камне самые лучшие намерения. Даже голуби облетали бы его стороной. Если бы не бизнес и жажда власти, и мистер Иден и мисс Фокс сделали бы прекрасную творческую карьеру. Пели бы трио с Юлией Девил, и все бы радовались. Может, их просто не взяли в художественную школу?

После парада цветных революций и гражданских войн на Ближнем Востоке, в Восточной Европе, Латинской Америке и Африке мир зажил по-новому, создав тепличные условия для подобного рода частных монстров. Семь лет назад США сами признались, что более не в состоянии контролировать другие континенты, поскольку назрели серьёзные проблемы с контролем своего собственного, на фоне деградирующей мировой экономики, и глобальное сообщество распалось, собравшись в кружки по интересам вокруг региональных лидеров. Каждый заперся в своей прачечной и перестирывал собственное бельишко, не имея ни времени, ни желания копаться в чужой грязной корзине. Россия осваивала свой собственный рынок и разворачивала вооружения, непрерывно конфликтуя с отстроившим флот Китаем на полях БРИКС из-за загрязнениясибирских рек и промышленного шпионажа. Сохранившие авианосцы США по живому сплетали воедино свои расползающиеся штаты на фоне острой нехватки денег после обрушения доллара. А Европейский Союз, который, наконец, объединился, присыпав тальком бурлящий Балканы, и в очередной раз в мировой истории договорившись о разделе территории бывшей Украины, претворял в жизнь фееричную националистическую политику, сгоняя всех не европейцев в гетто и рабочие лагеря. Иран собирал вокруг себя новую Персидскую империю, непрерывно воюя с фанатиками на всех границах,Индия исподтишка портила жизнь и ему и Китаю, и только Африка так и оставалась Африкой, став вместе с Океанией и государствами Карибского бассейна рассадником корпоративных войн. Именно здесь сосредоточились закрытые города с самыми охраняемыми и высокими небоскрёбами, где коммерческая тайна стоила дороже сотен жизней. Корпорация Иден, однако, и здесь смогла выделиться, организовав своё государство под боком у вымотанных европейцев. Когда каждый лидер был занят проблемами своего пятачка земли, пытаясь сохранить свою шаткую власть, не вмешиваясь в дела соседей, это позволило в обделённых чрезмерной государственностью местах творить всё, что угодно. И теперь, два самых сильных хищника вышли из болота на зелёный газончик цивилизованного мира, дабы заявить о своём праве: охотиться в удовольствие.

Герцог Норфолк резко дёрнул головой, выплывая из варева мыслей, Роджер Грэйг всё также развенчивал мифы и срывал покровы с тёмных тайн цивилизации, остальные политики и бизнесмены с равнодушным видом разговаривали небольшими группами, позировали для журналистов, но в большей части с нетерпением смотрели на часы, усыпанные бриллиантами всех цветов. Все ждали, когда же начнётся программа сегодняшнего вечера и главное – программа сегодняшней ночи. Большие и нетерпеливые, избалованные дети, что им проблемы всего мира? Главное удачно устроить свои собственные мелкие дела и потом как следует отдохнуть. Остальное может исчезнуть, в сей же момент, пожалуй, устроенный Дмитрием и Калисой спектакль сослужил всем хорошую службу – отвлёк общественность от проблем и необходимости поиска решений, внушив простым людям уверенности, что о них, наконец, позаботятся. Вот по залу прокатился радостный вздох, на сцену поднялся Михаэль Флайшер, а это значит, что скоро все буду избавлены от официальной риторики и насладятся балетом, цирком, оперой и, конечно же, Юлией Девил, ну куда же мы все без неё любимой.

Зал, наэлектризованный, словно воздух перед летней грозой, готовой разразиться в душную ночь и принести спасение измотанному городу, вскипевшему за день асфальту дорог, зажатых между бетонных и стеклянных великанов, ждал её. Свет плавно мерк, погружая пространство портера и амфитеатра во тьму, лишь редкие огоньки греющих свечей на столиках освещали низ застывших лиц, сжатые в предвкушении губы. Перед сценой уже давно было освобождено место от мебели, но люди подходили всё ближе, спускаясь с дальних мест, официанты отнесли в сторону несколько огромных вазонов с цветами. Роберт Аденауэр, помощник Михаэля, равнодушно наблюдал за действом с дальнего столика, он ждал карнавал цветов, знаменитое и роскошное шоу, которое должно было начаться после этого номера программы, но наступающее действо обещало быть очень длинным.

Воздух сотряс дальний гром барабанов, и зал ответил ему единым вздохом. Рокот нарастал и приближался, гроза уже нависла над людьми, и всей силой стихии обрушились молнии: гитарные аккорды перекрыли барабаны, их звуки стали глухими, а вскоре отступили. Стихли и электрогитары, «Золотой Дворец» наполнил дождь – чистый и прозрачный звук фортепиано, это был подлинный инструмент, а не синтезатор. Кристальная, тонкая мелодия заполнила каждого, не оставив равнодушными даже людей вроде Роберта, совершенно равнодушных к творчеству тёмной дивы. В божественную гармонию подлинного звука плавно вступили вернувшиеся ритмичные удары барабанов, и в тускло освещённый круг сцены вступила она, Юлия Девил. По залу пронёссяпорыв восторга на всех языках и сразу стих, перекрытый разлившимся по залу голосом. Платье певицы, сотканное из тысяч нитей паутины, обволакивало её стройную фигуру, в нём Юлия и была на открытии вечера, окружённая свитой с неизменными цепями. Но теперь певица парила в воздухе, держась на цепях, составлявших паутину за её спиной, безумную и роскошную в своём сюрреалистическом узоре. Тысячи людей замерли, слушая прекрасный голос, который мог петь на каком угодно мёртвом языке и на любую тему, про упадок, тщетность или смерть, это было не важно. Его переливы, достигавшие высокого сопрано, тонкого и проникновенно, спускались до низких и грудных нот, исполнение, равного которому не существовало. Но Юлия Девил не была бы собой, если бы изумительный голос не был в оправе изощрённых декораций и шоу. Дав зрителям насладиться голосом, не отвлекаясь ни на что постороннее, дива закрутила фантасмагорическое представление.

Зал озарился ярчайшим свечением, исполинская люстра в раз засияла громче Солнца, грянули вспышки и сцену окутали всполохи холодного огня. Капель фортепиано смолкла, была раздавлена громыхнувшими ударными и затмившими за ними все звуки гитарными аккордами. Как пришёл свет, так же резко вернулась тьма, всё свечение погасло, зрителям едва давали секунды переключить чувства от столь ярких и безумных перепадов звука и света. Сцена озарилась иллюминацией, ослабевшие цепи резко натянулись, под содрогнувший стеклянный купол зала треск синтезаторов, и распались на звенья, освободив пленницу, сошедшую на поднявшийся пьедестал. Если до этого Юлия Девил была певицей, непревзойдённой исполнительницей, то теперь она стала самой песней, самими словами, хлынувшими водопадом старо французского на поклонников, заполнившими весь «Золотой Дворец» и весь лайнер. Пьедестал с тёмной дивой продолжал подниматься, заполнившие сцену танцоры бросились разматывать неизменные цепи вокруг него. Юлия поднялась над сценой на метра три, а у её ног завертелась сатанинская карусель. Держась за вращающиеся на дикой скорости цепи, вокруг верха пьедестала вращались танцоры, наполняя зал безумными звуками и смехом. Синее и красное пламя лизало пространство, его отблески плясали по всему «Золотому Дворцу», ярко-жёлтая вспышка озарила всё и в её свете, совершив немыслимые кульбиты, танцоры спрыгнули с вращающихся цепей в зал. И всё опять погрузилось во тьму.

Алое свечение наполнило пространство сцены, перетекая в портер, откуда танцоры вели добровольцев, пребывавших сейчас в сонме счастливейший людей. Пьедестал уже опустился и Юлия запевала на латыни новый безумный куплет, вокруг неё сцена очерчивалась гигантской перевёрнутой пентаграммой. Когда зрители поняли, что именно нужно танцорам, что будут задействованы случайные желающие в выступлении самой тёмной дивы, в «Золотом Дворце» едва не началась драка. Однако ассистенты Юлии ко всему привыкли, и добровольцы заняли свои места на сцене, окутанные цепями, хотя были ли они такими уж случайными. В безумие звуков вкрался орган, завыла волынка, и с последним словом упал чёрный занавес, всё стихло.

И грянул гром оваций, потрясший купол сильнее, чем аккорды электронных инструментов. Занавес расступился и там, где полминуты назад замерла Юлия Девил, стояла госпожа президент Российской Федерации и неловко улыбалась. Певица выступила из глубин сцены в окружении других «добровольцев» и поздравила именинницу на нескольких языках, в том числе и на весьма неплохом русском. Послышались хлопки запускаемых феерверков, и небо над куполом «Золотого Дворца» окрасили тысячи огней, затмив ярчайшие южные звёзды. Огненные цветы расплылись красочными узорами, люстра слабо тлела, официанты рассеялись по залу, обновляя напитки. Все пребывали в восторге, веселье на «Падишахе» было слышно даже военным на сторожевых кораблях и морским обитателям глубоко под водой. Роберт Аденауэр нетерпеливо стучал пальцами по столу, недовольный затянувшимся выступлением дивы, ведь это была только первая часть её шоу.

Бриан Савар принял вахту на капитанском мостике и со скучающим видом рассматривал настройки автопилота. По большому счёту ни в нём, ни ещё в пяти людях здесь не было никакой нужды, техника прекрасно управлялась без них в этой стеклянной шайбе на самом верху «Падишаха». Далеко впереди виднелись огни Мале, столицы Мальдивских островов, справа и слева простирался бескрайний Индийский океан, сзади, за аппаратурой автопилота и стенкой капитанского мостика мигал огоньками вертолёт Дмитрия Идена на взлётной площадке лайнера, сверху чернело южное небо с россыпью созвездий, а снизу шумел «Золотой Дворец». Буквально несколько минут назад должно было закончиться выступление Юлии Девил, которое он не увидел. Какая грустная ирония – быть на одном корабле с ней и не увидеть столь грандиозного выступления, которое если и появится во всемирной сети, то только в виде дрожащей картинки, перекрываемой тёмными фигурами и яркими вспышками, заглушённой восторженными криками ближе стоящих зрителей. Он не правитель этого мира, чтобы иметь возможность быть там, где хочется, однако, от него зависят эти самые правители. В голове Бриана проскользнула злорадная мысль, что все они, весёлые и пьяные, сейчас в его власти. Но безумная мысль была сразу потушена. Вот увидеть бы сейчас Юлию Девил.

Помощник капитана без особого интереса сверил зачем-то все показания приборов, которые и так идеально работали, обменялся ничего не значащими фразами с собратьями по несчастью и погрузился в кресло управления, уныло воззрившись на водную гладь. Скоро лайнер начнёт поворачивать, и к утру, пассажиры смогут наблюдать чудесный вид на островной рай. Из-за прочнейшей двери на мостик внезапно донёсся грузный бас охранника, он кому-то что-то упорно доказывал, явно не понимая, что в свою очередь от него хотят. Бриан вспомнил, что к нему льстилась какая-то страшненькая китаянка-журналистка, неужели она всё-таки пришла к нему? Встав с кресла, помощник капитана подошёл к двери и заглянул в глазок. Сначала он не поверил своим глазам и отпрянул от двери, но сразу посмотрел ещё раз и быстро отпёр её.

С охранником говорила сама Юлия Девил, это было невероятно. Вот она стояла здесь, совсем рядом, в длинном закрытом платье кирпичного цвета с чёрным клатчем, озарённая светом тусклых плафонов, блестевшим в её тёмно-зелёных глазах и украшениях с красными бриллиантами. Какой эксцентричный порыв мог заставить её сразу после выступления вскарабкаться на самый верх «Падишаха»? Певица пыталась объяснить охраннику на английском с сильным, но в её устах таким красивым, немецким акцентом, что хочет осмотреть капитанский мостик, что никто не будет против, но в столь поздний час не хочется никого отвлекать от сна или веселья. Шкаф с пустой антресолью не узнал её, хотя кто может на этой планете не узнать тёмную диву, или вбил инструкции себе в спинной мозг и грозился арестовать незваную гостью. Юлия, увидев появившегося из-за двери Бриана улыбнулась и обратилась с той же просьбой к нему, но теперь на французском, который оказался куда лучше её английского. Откуда она могла знать, что заступивший на вахту помощник капитана француз, но какое это могло иметь значение?

Бриану пришлось вступить в перепалку с охранником, не желавшем нарушать инструкции, даже если бы Мать Тереза захотела пройти мимо него. Он подчинялся исключительно созданному на время саммита штабу безопасности, находившемуся на сторожевом корабле «Трафальгар», и сейчас на лайнере не было человека, способного в частном порядке позволить сделать исключение. После нескольких минут эмоционального спора, ценой немалых усилий удалось достичь компромисса, и Бриан, с улыбкой римского консула, которому положен триумф за великую победу над северными варварами, подал руку Юлии и провёл её на мостик. За ними в помещение зашёл хмурый охранник, заперев за собой дверь. Он явно был чужд всему, что выходило за рамки его скучной работы, а намёк на взятку получил первый раз в жизни.

Все обитатели капитанского мостика в этот поздний час пришли в восторг – к ним поднялась сама она. Всё управление осуществлял автопилот, так что кресла сразу опустели, и дива собрала вокруг себя толпу даже в этом тесноватом помещении. Бриан боялся, что из-за присутствия охранника все будут зажатыми и чувствовать себя неловко, но опасения оказались напрасными. Про хмурый шкаф с пустой антресолью все сразу забыли, и первой подала пример Юлия, начав задавать массу вопросов на французском, помогая себе немецкими словами, так что Бриан Савар к своему ещё большему счастью стал невольным переводчиком. Тёмная дива была поражена изумительным видом, открывавшимся с такой высоты на спящий океан, мерцающий Мале, позавидовала интересной и ответственной работе моряков, раздала всем по несколько автографов и в довершение попросила разрешения сделать фотографии изумительных ночных видов, которые захотела использовать как основную тему для декораций на одном из ближайших концертов. Юлия Девил, холодная и неприступная на выступлениях и в беседе с журналистами, наглая и насмешливая в разговоре с Дмитрием, в простой жизненной ситуации оказалась милой и непосредственной, подкупающе улыбалась и много шутила. Совершенно не верилось, что этот человек мог фигурировать в таком количестве скандалов и невероятных слухов. Бриан думал, что он это знал всегда – она другая. Ну как можно было отказать в такой малости? Все наперебой вызвались показать наиболее удачный ракурс, встав плотным кольцом вокруг певицы и загородив все виды, хмурый охранник нависал над всеми, стоя за спиной дивы, а она капалась в клатче, оказавшемся внутри куда больше, чем снаружи, пытаясь найти смартфон. Воистину, все женщины одинаковы.

Наконец, он нашёлся, но за что-то зацепился цепочкой с брелком, и на пол упал небольшой флакон, со звоном разбившись.

– Какая я неловкая, прошу меня простить, – Юлия улыбнулась особенно подкупающе, после такой улыбки ей можно было просить даже гибель вселенной.

Бриан, бывший ближе всех к диве и являвший собой саму предупредительность, попытался поймать флакон, и теперь смотрел на блестевшие на полу осколки. Сначала ему показалось, что жидкость из него разлилась небольшой блеклой лужицей, но теперь он уже ничего не видел.

– Ничего страшного, ни о чём не беспокойтесь. Какая жалость, что разбился, к счастью он всё равно был пустой.

– Нет, не пустой. В нём были духи Девил номер семь, – теперь Юлия улыбнулась как-то странно, кровожадно и хищно, как не улыбалась даже на концертах для камер, и сделала шаг в сторону из стоявших толпой мужчин.

Бриан почувствовал странную слабость, ноги подкосились, он попытался за что-то ухватиться, чтобы сохранить равновесие, но руки его не послушались. Его тело стало безвольным мешком с внутренностями, и он неторопливо, как в замедленной съёмке, упал на пол, словно в нём больше не осталось ни одной мышцы. Следующим, что почувствовало его тело, был грузный и тяжёлыйохранник, упавший на него сверху. Бриан мог видеть, слышать, чувствовать запах и прикосновения к коже, он ощущал холодный пол капитанского мостика, но пошевелить не мог ни единой мышцей, даже лицо всё обмякло, он более не был хозяином своего тела, ставшего неодушевлённым. Что всё это значило, что случилось и что стало с Юлией Девил? Совсем рядом с ним раздались шаги.

– Я в рекламе, конечно, обещала сногсшибательный эффект, но это уж слишком. Калиса явно не пожалела концентрации, – дива встала совсем рядом и Бриан увидел подол её кирпичного платья, закрывающийтуфли и самую малость стелющийся на пол. Только теперь он разглядел, что ткань не была однотонной, её украшала тонкая вышивка с драконами, отчего и казалось всё время, что платье играет, служит дополнительной оправой драгоценностям и самой Юлии.

– Я совсем забыла спросить, есть ли у автопилота разъём под мой смартфон. Но уже не важно, сейчас найду, – пнув чьё-то тело, дива зашла за спину лежавшим мужчинам и чем-то зашуршала. Бриан почувствовал, как Сэм, оператор автопилота, попытался напрячь своё тело, выдавив невнятные шепелявящие звуки, которые видимо были крайне грязными ругательствами, но у него ничего не вышло. Ни подняться, ни выругаться.

– Ну всё мальчики, теперь, думаю вам будет интересно услышать, что же всё таки произошло. А всё просто. Вы мирно себе дремали под гудение техники, пока среди ночи не заметили, что что-то не так. Окажется, что автопилот сбился, и вывел лайнер не в том направлении, но будет уже поздно что-либо исправить, и сигнал бедствия вы тоже почему-то так и не подадите. По крайней мере, именно так будет видно из правильной записи видеонаблюдения на «Трафальгаре». Вы же знали, что видеонаблюдение за капитанским мостиком в реальном времени ведут специалисты Химеры? – на прилагательном «правильной»был сделан особенный, издевательский акцент. Практически все подумали об одном и том же, что находятся на съёмках какого-то старого фильма про шпионов, только вот команды «Стоп, снято» так и не последовало.