Читать книгу: «Национальное достояние», страница 3

Физкультура

Зачет по физкультуре Алина Михеевна ставила за посещение занятий. Нужно было отходить двадцать пар. Если пропускал занятие со своей группой, разрешалось прийти и позаниматься с любой другой группой и курсом.

На первом занятии Алина выстроила всех в линию и начала знакомство. Называла фамилии из списка и отрицательно покачивала головой, если студент отсутствовал.

– Ананидзе, – объявила она.

– Я.

– Ты?? – удивилась Алина.

– Эм… да, я.

«Что ее так удивило», – подумал я.

– Ты хоть знаешь, какая у тебя фамилия?

– В каком смысле?

– Кто ее носил?

– Если вы имеете в виду альпиниста, то да, знаю.

– Он твой родственник?

– Дальний.

– Хм, а по тебе так и не скажешь… Ладно, разберемся.

Женя на первом курсе был здоровым, жирным парнем. Алина дрочила его своими упражнениями: кошка, приседания на одной ноге и другие. У Жеки ничего из этого не получалось, отчего он начинал нервничать. А Алина начинала его отчитывать, как нашкодившего котенка, после чего отправляла выполнять упражнение заново. После очередного такого возвращения на исходные позиции, Женя покраснел и взорвался. Он начала орать на Алину: «Заебала ты со своими упражнениями! Ну не получается у меня, ну что ты от меня хочешь? Иди ты нахуй со своими упражнениями!». После чего, Жека схватил лежавшие рядом прыгалки вместе с еще каким-то инвентарем и швырнул их об пол:

– Заебала! – сказал Женя, уходя из зала.

На межвузовские соревнования не хватало одного человека в эстафету. После занятия Алина оставила Эдика и Леху.

– Так, сейчас идите в другой конец зала и по моему сигнала бегите в мою сторону параллельно друг другу, кто придет первый, поедет на соревнования и получит зачет автоматом.

– Давайте Эдем поедет, я не особо хорошо бегаю, – отмазывался Леха, который явно не хотел ехать на соревнования, даже при всех благах, обещанных Алиной.

– Ты футболом занимался, должен быстро бегать, не рассказывай мне тут, и не филонь, – ответила ему Алина.

– Я вратарем был, – ответил ей Леха.

– Так, все, идите на исходную, – отрезала Алина.

Эдик прибежал первым. Почти вся наша группа тоже поехала на соревнования, так как Алина обещала приравнять поездку в качестве группы поддержки к посещению трех занятий.

Соревнования проходили на стадионе в Сокольниках.

– Обидно, я же тут легкой атлетикой занимался в школе, а она меня даже не позвала, – жаловался мне Салливан, когда мы расселись на трибунах.

В команде было 4 человека. Эдем бежал последним. Ребята с истфака сильно отставали. Когда очередь дошла до Эда, парень, бежавший первым в команде соперников, уже ушел на половину стадиона вперед. Эд не смог его догнать.

– Мы проиграли из-за тебя. Я не буду тебе за это зачет ставить, – сказала Алина Эдему.

Переезд

Только что началось лето. Солнце, хорошая погода. Я сидел за компьютером, играл и попивал пиво. Мимо моей комнаты прошла бабушка, которой уже было под 90 лет.

– Снова сидишь в бирюльки играешь. Лучше бы посуду помыл, отца с матерью нет, совсем распустился.

«Сколько мне, по-твоему, лет, чтобы я „распускался“», – подумал я, но сделал скидку на ее возраст. Минут через десять она прошла обратно.

– Все сидит, а, вы посмотрите на него, лучше бы делом занялся.

Я не обращал внимания, единственное, что меня напрягало, так это то, что приходилось убирать бутылку пива на пол, когда она проходила мимо. Спустя какое-то время, в очередной свой проход, бабушка снова завела старую песню:

– Да сколько можно, сидишь и бездельничаешь. А это что на столе стоит за бутылка?

– Это пиво.

– Кто тебе разрешил?

– Баб мне есть уже восемнадцать, почему я не могу выпить пару бутылок пива?

– Потому что нужно разрешения у матери спрашивать, совсем ума лишился.

В тот момент я подумал: «Как же меня это заебало». На бабулю нельзя обижаться, но то же самое было бы, если бы на ее месте были отец или мать, только под другим соусом, отец бы стал орать, так как он неуравновешенный деревенщина, а мать начала бы читать лекции на тему, что такое хорошо, а что такое плохо. При всем при этом, я спал в комнате с бабушкой, в старом кресле-кровати, от которого воняло поролоном. А вторая квартира стояла пустая, в полутора километрах от первой. Если бы ее хотя бы сдавали и с этих денег оплачивали мне обучение или просто давали мне часть на расходы, я бы понял. Я не раз предлагал сдать ее квартирантам, но если мать чего-то не хотела делать, убедить ее было невозможно. В конце школы я хотел завести собаку, но мне сказали, что это совершенно ни к чему. Когда-то давно у матери были и кошка, и собака, которых она подобрала, когда те только родились. Эта несправедливость била по моему самолюбию.

Тогда я рассуждал так: меня отправили в универ, платят за меня, а я сижу у них на шее. Если вы позиционируете себя, как мои спонсоры – хорошо, но тут я точно оставаться не буду. Если тогда вы откажитесь давать мне деньги и оплачивать универ, найду работу. Если не смогу совмещать – уйду из универа. А потом либо армия, либо откос по здоровью, – ничего страшного в этом я не видел.

В итоге я решил купить щенка и переехать на другую квартиру. Начав обзванивать людей по объявлениям, касающимся продажи щенков, я остановился на двух вариантах. В первом случае мне объяснили, что нужно подождать пару недель, пока щенки окрепнут. После чего нужно будет приехать к ним за город и выбрать понравившегося щенка. Во втором – они жили рядом со станцией метро, и приехать можно было в любой день. Щенок у них был один. Ситуация походила на банальный развод, но тогда я не думал об этом.

С собой я позвал своего школьного товарища Маркуса. Мы приехали на место, и я позвонил продавцу:

– Мы на месте, какой подъезд?

– Сейчас я подойду, – сказал он, и положил трубку.

Через пять минут приехала серая Киа Рио, и из нее вышел мужик.

«А щенка ты за пазухой спрятал?» – подумал я.

Мужик открыл заднюю дверь. На коврике, почти под водительским сидением лежал малюсенький щенок, чуть больше ладони. Он был еще слепой и еле ходил.

После покупки щенка я взял рюкзак с уже собранными вещами и переехал на другую квартиру.

Багет

Со щенком сразу начались проблемы. Покупал я его как хаски, но на деле он оказался непонятного происхождения лайкой. Он постоянно поносил, видимо у него были глисты и какое-нибудь отравление в придачу. Щенок еле ходил, иногда не мог даже сам встать на лапы. Ночью он скулил, я просыпался и поднимал его, массировал ему живот, чтобы он мог сходить в туалет, потом вытирал его, убирал дерьмо и снова ложился спать.

Через пару дней я немного устал. После того, как я его вымыл, его вырвало, хотя он почти ничего не ел. Он пищал и издавал еще какие-то непонятные звуки.

«Да, представляю, как тебе хреново», – подумал я. Рядом стояло ведро литров на десять. «Может набрать в него воды и утопить тебя там. Ты, скорее всего, не выживешь». Но спустя 2—3 минуты размышлений, я понял, что это не вариант. Это же первая проблема, с которой я столкнулся после своего переезда, и что, я решу ее именно так? Просто опущу руки? Ради кого я это сделаю? Чтобы избавить его от страданий или чтобы самому расслабиться и дальше пить и веселиться? Жаль, что в дальнейшем я не часто задавал себе вопросы подобного рода.

В общем, я решил довести дело до конца и сделать все, чтобы малыш выжил. Маша приезжала ко мне, и мы вместе возили его в ветеринарную клинику. Там ему делали капельницы, уколы и давали всякие рекомендации.

Куда бы мы его ни таскали, в своей переноске он лежал неподвижно, как французский багет. Так я его и назвал – Багет.

На его лечение ушло несколько месяцев. Несколько месяцев капельниц, уколов, поездок в клинику. И, наконец, щенок пошел на поправку.

Часть вторая

Студенты

Примерно восьмидесяти процентам преподавателей и студентов было абсолютно наплевать на происходящее в стенах университета. После первой сессии у меня остались долги. Да что уж говорить, долги тянулись до последнего курса. Наша подгруппа французского языка состояла из студентов филфака и трех историков. Помимо меня и Алены в эту подгруппу был записан транс. После первого курса он ушел из университета. Спустя несколько лет, после окончания учебы, я увидел объявление о том, что транс проводит бесплатные лекции по истории. Естественно, я предложил Эдику сходить ради интереса. Уже через 15 минут нам стало ясно, что транс читает лекции еще хуже, чем он делал доклады и дискутировал с Лехой в университете.

Студенческая группа – единое целое, команда, в которой каждый стоять горой за своего товарища. Однажды несколько наших одногруппников собралась поиграть в футбол. В команде, был я, Эдик, Ванька и Женя. В ходе игры возник конфликт между Эдиком и азером из противоположной команды. Эдик – парень среднего роста, крепкого телосложения. Даг был на голову выше меня, при моих-то 183 сантиметрах, и не особо хилый. Обычно, ребята с югов, как правило, ходят группами, и этот случай не был исключением. Друзья азера сидели на лавке у стены и периодически посмеивались.

– Ты что бля, аккуратнее играй! – закричал азер на Эдика.

– Я играю нормально, ты сам выставляешь ноги.

– Я сейчас тебе выставлю, сука!

Азер подошел вплотную к Эдику и толкнул его, Эдик был на две головы ниже его, но не сдвинулся с места, а просто смотрел ему в глаза.

«Сейчас начнется, а как хорошо играли, Ванька даже гол умудрился забить», – подумал я.

– Да ладно, успокойся, – сказал один из азеров своему товарищу. А другой встал и пошел к Эдику.

Я кинул взгляд на скамейку, больше никто вставать не собирался, тогда я обернулся, чтобы тоже подойти к Эдику. Но за эти секунды, что я стоял спиной к своим воротам, все мои товарищи по команде успели максимально отдалиться от эпицентра конфликта. Жека вообще сел на лавку, подальше от азеров.

Ну, с тобой-то все было ясно еще в первую нашу встречу, когда ты испугался конфликтовать со мной, но неужели все остальные такие же, обделались еще до того, как что-либо успело произойти.

Подошедший азер отвел своего товарища, а я подошел к Эдику и сказал:

– Я, конечно, готов получить по ебальнику, но избегать подобных вещей мне нравится больше.

– Да нормально все было бы, не переживай, – ответил мне Эдик.

После игры оказалось, что кто-то обчистил раздевалку. У одного парня с нашего потока украли куртку, у кого-то – кошелек, а у Жеки украли его плеер.

– Сколько там было порнухи, ай-ай-ай, что же мне теперь делать? – отшучивался Жека.

Он никогда не расставался с тремя вещами: огромными наушниками мониторного типа, плеером и боксом с едой.

Несговорчивый Леонард

Маша должна была уезжать в Польшу, как студентка по обмену. Её мать сказала ей, что эта поездка будет проверкой наших отношений. Сейчас я понимаю, что она имела в виду: «Если он тебя не кинет, то все у вас будет хорошо. А так хер его знает».

Досуг я всегда ставил на первое место. Хотя это и противоречит самому понятию «досуг». После отъезда Маши у меня осталась только синька с Македонским. Поэтому я решил все-таки заняться закрытием своих долгов.

Уже к концу первого курса Алена перевелась на английский. На французском никого из моей группы не осталось, поэтому я решил написать девушке с филфака, которая ходила на иняз вместе с нами.

– Привет, слууушай, а что там с французским?

– Привет. Как ты вовремя, он уже закончился.

– И как давно?

– В прошлом году. Но и тогда занятия были редкие, раз в месяц примерно.

– А с истфака никто не ходил?

– На первые несколько занятий ходил транс. Но потом, слава богу, он бросил эту затею. И все. А что вы так игнорируете его, зачетов у вас разве нет?

– Есть, по идее. Я еще ни одну сессию не закрыл. Я боюсь к ней подходить.

– Ха-ха-ха. Ну, ты даешь… А у нас нет. Все забили на это. Но зато в этом году будет экзамен.

Я поднялся на седьмой этаж. Зашел на кафедру. Пожилая тетенька сказала мне, что преподаватель, которого я ищу, в этом семестре не будет работать.

– А как мне закрыть французский язык, не подскажете? – спросил я тетеньку.

– Это уже тебе надо самому думать. Я-то тут при чем?

Чтобы не терять время, пока я ищу вариант закрыть французский, я решил последовать примеру Алены и перевестись на английский. С ним все было проще. На нашем факультете его преподавали историки. Я заглянул на кафедру к ним:

– Сначала закройте долги по французскому, а потом уже мы сможем вас взять в английскую группу.

Такой ответ меня не устраивал. В нашей группе было два преподавателя по английскому. Первый – тетя-бочка, которая всех опрашивала на второй учебный день. Второй – двухметровый молодой мужик лет тридцати, похожий на Роберта Шона Леонарда. Как-то раз бочка заболела, и все из ее подгруппы были вынуждены прийти к нему. Как правило, когда иностранный язык стоял в расписании в середине дня, я гулял по университету в ожидании других пар, или просто уезжал домой, забивая на оставшиеся занятия. Но сейчас я решил пойти вместе с ними.

Я сидел с Гошей, английский он знал не лучше меня. Леонард начал опрос. Ребята должны были подготовить рассказ о любом, выбранном ими персонаже. Половина рассказчиков не могла выдавить из себя и двух слов. Очередь дошла до Тани Погосян. Свой рассказ она начала более-менее уверенно, явно выделяясь на фоне других. Но вдруг Леонард прервал ее и спросил:

– Is he still alive?

– А… что?

– Is he still alive?

Повисла пауза. Даже я, со своим скудным знанием английского, понял, о чем идет речь. Поскольку я сам частенько оказывался на месте Тани, я сообразил, в чем ее проблема, и уже на русском подсказал ей:

– Все еще.

– Аа, да, жив, – ответила Таня Леонарду уже на английском.

Я задумался, какого черта я переживал, что не смогу учиться в английской группе. Тут же все такие, как я.

После пары я подошел к Леонарду.

– Прошу прощения. Я ходил на французский, но так получилось, что нашей группы больше нет. А переводить официально меня не хотят, пока я не закрою там долги. Могу я пока посещать ваши занятия, чтобы не терять времени, к сессии я уже разберусь с французским и смогу сдать у вас. А так получается, что пока я буду разбираться там, я не буду посещать ни один иностранный язык и, соответственно, буду терять время. Что в дальнейшим приведет к новым задолженностям.

– Нет, разберитесь сначала с французским, а потом уже приходите на кафедру, может, они вообще вас зачислят не ко мне. До свидания.

Птичий рынок

Я зашел в нашу аудиторию и сел на свое место, около окна.

– Курлык, курлык.

Сначала я не обратил внимание на это.

– Курлык, курлык.

Звук был достаточно громкий. Можно было подумать, что в аудиторию залетел голубь. Я осмотрелся. Оказалось, что это действительно был голубь, и он попал в промежуток между окнами. В нашей аудитории были установлены старые окна с двойным стеклопакетом. Между первым и вторым стеклом расстояние было сантиметров пятнадцать. Сами окна были полтора метра в высоту. Проветривались они только через форточку, располагавшуюся под самым потолком.

Скорее всего, голубь сел на приоткрытую форточку, а потом каким-то образом упал в межоконное пространство. Из-за маленького расстояния между стеклами, он никак не мог взлететь. Несмотря на то, что уже была осень, солнце сильно припекало.

– Нужно его оттуда вытащить.

– Согласен с тобой Димон, – отозвался Женя.

Мы сходили в деканат и попросили ключ, которым можно было открыть одну ставню. В деканате нас перенаправили к ключнику.

– Ключа у меня нет, но я попробую открыть пассатижами, – сказал ключник.

Когда мы пришли в аудиторию, этот двухметровый кабан попытался залезть на парту, чтобы дотянутся до окна, но у него ничего не получилось.

– Слушай, боюсь, что парта не выдержит, попробуй ты, – обратился он ко мне и протянул пассатижи.

Я залез на парту и попытался повернуть шестигранник пассатижами. Безуспешно.

– Не, дружище, тут нужен ключ, – подытожил я.

– Я даже не знаю, что делать. Попробуйте сходить к техникам на первый этаж, – посоветовал ключник и тут же убежал к себе в коморку.

Мы с Женей спустились на первый этаж. Отыскав нужную комнату, мы увидели двух мужиков. Один был одет в оранжевый рабочий комбинезон, второй – в рваные джинсы и грязную футболку. Мужики сидели, пили чай и играли в карты. Женя описал им ситуацию и попросил открыть окно, чтобы выпустить голубя.

– Ничем не сможем вам помочь ребята. Ключ от окон у Васи, а он только на следующей неделе будет.

– Так голубь же сдохнет за это время! – удивлено констатировал я.

– Ну, что уж тут поделаешь, не я же его туда засовывал! – рассудил мужик в комбинезоне.

К концу недели голубь действительно сдох, но в пятницу к нему упал еще один. Которого тоже, вы не поверите, засунул туда отнюдь не техник, поэтому и доставать его никто не собирался…

Польша

Я поехал с Машей на вокзал. Вместе со мной её провожали мать и Марина. Маша чуть не заплакала, когда прощалась с семьей. Они ушли чуть раньше меня. Я, незаметно для Маши, сунул ей в карман бумажку, на которой нарисовал сердечко. Когда я пришел домой, заметил, что на моей руке остались следы от Машиной туши для ресниц. Чуть позже мне позвонила ее мать:

– Ну, как попрощались, нормально?

– Да, все хорошо.

– Маша не плакала, когда ты уходил?

– Плакала.

– Да, странно, ну ладно, она обещала позвонить, как приедет.

Голос у нее был недовольный. «Странно», – подумал я.

В Польше Маше нравилось.

– Тут много студентов, все иностранцы живут в отдельной общаге, с нами на этаже есть индусы, а еще тут дешевое пиво и намного лучше, чем то, что разливают у нас. Как разберу вещи, мы с девочками сходим погулять, потом еще созвонимся.

Дни были похожи один на другой, но так как частенько к вечеру я бывал слегка пьян, меня это совершенно не напрягало. По выходным я стабильно хорошенько надирался с Македонским. Его мать говорила ему:

– Снова идешь к этому Диме. Домой придешь пьяный, он тебя спаивает.

Моя же мать, когда изредка заходила ко мне, говорила:

– Откуда столько бутылок в мусорном баке? Снова у тебя был Македонский, он тебя спаивает.

Пока я спаивал Пашу, он спаивал меня. Маша отдыхала в Польше. Мы общались почти каждый день, а благодаря скайпу мы могли видеть друг друга.

– Мы ходили в бар, там наша одногруппница решила выступить, она пела и играла на гитаре. Мы пили какое-то вино, я немного перебрала, ты это уже заметил, наверное.

– Заметил, ничего страшного, в следующий раз контролируй себя.

Их комната имела прямоугольную форму. Вход был с меньшей стороны. Напротив двери, в другом конце комнаты, располагалось окно. Перед ним стоял стол, на который Маша ставила совой ноутбук, когда разговаривала со мной. Таким образом, вся комната попадала в кадр.

Как-то раз она показывала мне свое платье. Белое, с кружевами, легкое, длиной до колен. Потом положила его на кровать, и мы продолжили общение.

В их группе было всего двое парней. Один из них остался в Москве. Второй поехал с ними, но жил у каких-то своих родственников. Но помимо этих молодых людей с ними поехал еще один черт. Он работал в международном деканате, учился на СЭПе и вообще-то не должен был ехать в Польшу, но вовремя подсуетился. Черт зашел в комнату как раз после того, как Маша разложила платье на кровати.

– Ой, какое у меня платье, ла-ла-ла, – передразнил он Машу.

Мне это не понравилось. Я сразу начал ревновать.

Маша улыбнулась, а кто-то из девочек ему что-то ответил.

– Ну, дай хоть померить, – продолжал черт.

– Не трогай, – сказала Маша, вполоборота развернувшись в сторону двери и тут же снова вернувшись в исходное положение.

Но он все равно сделал пару шагов к кровати.

– Да оставь ты его, – весело, сказала Маша, снова развернувшись вполоборота.

Мне показалось, что она была немного смущена, что было очень неприятно. Черт, несмотря на ее просьбы, поднял платье с кровати.

– Сейчас, подожди, – сказала Маша, и закрыла ноутбук.

Звонок сбросился автоматически. Я был неприятно удивлен, но 5—7 минут ждал, что она перезвонит. Потом ждал еще минут 10—15 и охуевал, меня переполняли негативные эмоции. Я думал обо всем, начиная с того: «какого хера себе позволяет этот черт, эта же моя девушка» и заканчивая этим: «они точно спят вместе».

Справиться со своим возмущением я решил так, как всегда это делал. Через 15 минут я уже сидел на том же месте с полным пакетом пива Хамовники, по 34 рубля за бутылку. Это пиво располагалось на границе, между «совсем саньем» и «хорошим саньем», по нашей с Македонским классификации. Закончив возиться с пивом, я сразу уснул.

Утром я подумал: «Это моя девушка, и я ее люблю и доверяю ей. Свою ревность нужно засунуть куда-нибудь подальше».