Читать книгу: «Истории из параллельной вселенной», страница 7
Глава вторая
Реинкарнация. Мы проживаем все эти жизни, снова и снова переживаем первые свидания, первые поцелуи, первую близость, снова и снова наступаем на одни и те же грабли. С упоением, как будто в первый раз. И ведь каждый раз для нас в новинку. Это ли не счастье?
Только не открывай глаза. Только не открывай. Когда бы ты не открыла глаза – всю дорогу лето. Тебе это уже порядком поднадоело.
Ты не спишь, но тебе снится зима. Ты чувствуешь – за окном идет снег. Время, наверное, десять: солнце недавно встало, и в доме истоплена печь. Стекла занесло морозными узорами, и свет в комнату проникает преображенный – волшебный, зимний свет.
Ты открываешь глаза – за окнами лето. Поют птицы, зелень вокруг, цвета такие яркие и краски – насыщенные.
Встаешь и в трусах и майке выходишь на широкое, выщербленное дождями, солнцем и ветром, деревянное крыльцо. Потягиваешься. Ступаешь на нижнюю ступеньку и на траву, что стелется нескончаемым ковром.
Ты помнишь, как в наглухо закрытую квартиру, в которой ты жила, однажды влетела бабочка. Ты заметила ее в ванной, она порхала, билась своими хрупкими крыльями о слуховое окно. Поймав бабочку, ты вышла на замученный всяким старым хламом балкон, раскрыла настежь окно и попыталась выпустить бабочку на свободу. Только та не торопилась улетать. Она расправила крылья и принялась греть их на солнце. Был август, и ветер дул неприветлив и холоден. Возможно, ей и не хотелось улетать. Зачем? Чтобы замерзнуть, когда наступят холода? Бабочка вспорхнула с раскрытой ладони в божественный августовский день. Ведь воля дороже сладкого плена.
Вот и сейчас в воздухе порхают десятки бабочек. Ты ходишь по мягкой, щекочущей пятки, траве. Голым ступням нестерпимо приятно.
Совсем недавно ты полюбила дождь. В любом его виде: будь то мелкие, словно распыленные в воздухе, капли, или ливень, когда за мгновение повсюду бегут уже веселые ручьи, собирая океаны луж. Ты надеваешь резиновые сапоги, берешь свой яркий зонт и выходишь гулять по намытой до блестящей гальки дороге.
Любишь его потому ли, что он мокрый или чистый или оттого, что прохожие становятся редки и грустны, с повешанными носами. А может быть дождливая погода тебе о чем-то напоминает. О твоем детстве, должно быть – ведь ты родилась осенью. И хоть в твой день рождение непременно светит солнце, но уж за день-то до него всегда льет нескончаемый дождь.
Глава третья
Когда-то давным-давно был ноябрь. Темнело рано, а каток был еще не завершен.
Ты натягиваешь узкие коньки и скорее спешишь встать на лед. Так славно! Так славно! Так весело и задорно! Восторг распирает тебя изнутри.
Наточенные лезвия рассекают лед, оставляя след из резных загогулин. Ладошки в нагретых печкой перчатках, нос раскраснелся. И щеки!
Совсем уж, кажется, ночь на дворе. Неохота, но пора домой. И ты, неуклюже ковыляя на уставших ногах, возвращаешься в дом. Остается-то три шага шагнуть до калитки.
И вдруг откуда ни возьмись огромный заяц-беляк. Тут как тут!
И ярко-изумрудный снег ни с того ни с сего внезапно закружился в воздухе.
–Ты уже сменил свою шубку? – подмигиваешь ты зайцу, а он самодовольно задергал ушами и закрутился перед тобой.
Что тут происходит! Дорога вмиг превращается в гладкий лед. Заяц-беляк манит тебя лапкой и на расписных коньках мчится наутек по ледяной дороге. Что стоишь?
После своих длительных путешествий, мучительных раздумий и размышлений в один прекрасный осенний день ты приходишь к выводу, что у тебя совсем нет причин для печали. И ты принимаешь решение, что завтра утром встанешь счастливым человеком, всем довольным, ни о чем не жалеющим, никуда не спешащим и никогда неунывающим.
Мне, как и многим, не понятен твой оптимизм, твое не тронутое глубокой печалью лицо, но в душе я отчаянно завидую тебе.
И пока все вокруг думают, что ты все больше погружаешься в себя, ты в который раз пропадаешь где-то. А я не знаю, где найду тебя вновь.
