Читать книгу: «Двойная тайна от Миллиардера. После развода», страница 3

9

– Какие люди почтили нас своим присутствием, – Муратова прошлась взглядом по рядам студентов и остановила его на мне. На мне. Из пятидесяти, черт, человек. – Неужели нашли время среди своего плотного графика, Синицына?

Я вежливо ей улыбнулась, хотя в ответном взгляде читалась явно не вежливость. Машка на соседнем стуле отчетливо зашипела, тихо произнося что-то очень похожее на «я же тебе говорила».

– Что вы, Клавдия Филимоновна. Никакого плотного графика. И вообще-то, я сменила фамилию. Нежели, забыли?

Преподавательница фыркнула и поджала сухие губы в морщинках. Поправила на носу увесистые очки с толстыми стеклами. От нее за версту разило нафталином и кошками. И мне даже не интересно знать, есть ли у Муратовой семья или близкие люди. Очевидно, что нет. Поэтому она так злится на счастье безродной девицы, которой посчастливилось выскочить замуж за самого богатого человека страны.

– Вот вы, Гросс, первая и пойдете мне отвечать устную часть. Готовы?

– Готова, – соврала я.

– Очень на это надеюсь, – недовольно ответила Клавдия Филимоновна. Поправила замшевый пиджак, и наконец разместила себя на преподавательском стуле.

По рядам студентов прошел шепоток. В группе с самого начала меня не замечали. Столичные штучки относились с презрением, а на парней я сама не смотрела. Повезло, что с Машкой мы оказались соседками по комнате, иначе подруг бы у меня вообще не было.

Но два года назад все изменилось. Я вдруг стала востребована. Парни не давали прохода, заваливая настойчивыми приглашениями на свидания и тусовки. Девочки старательно улыбались, обнажая зубы при встрече. Вдруг захотели дружить. Но я знала, что каждая из них готова будет оттяпать мне руку, стоит ее протянуть. Потому ни с кем не сближалась. А потом и вовсе перевелась на заочное отделение, появляясь в универе только во время экзаменов.

Сейчас же кто-то злорадно хихикал на придирки учителя. Кто-то, сохраняя нейтралитет, делая вид, что не обращает внимания. А кто-то, как Машка, тихо ругался сквозь зубы от вопиющей несправедливости. Последних было всего пара человек из всей группы.

– Тихо! – Гаркнула гарпия, и аудитория тут же замолкла.

Приспустила очки, строго глядя.

– Убираем все со столов. Никаких телефонов, конспектов, учебных пособий. Приступаем к письменной части.

По рядам прошел тяжкий вздох. В большие окна бил весенний солнечный свет, в воздухе кружились пылинки. Пахло мелом и чистящим средством.

А решающий экзамен определял годовую оценку. Я должна получить высший бал.

Заскрипели ручки по листкам и зубы несчастных студентов.

Я щелкала задания, словно орешки. Все это было хорошо мне знакомо. И на заочном можно плодотворно учиться, если ответственно подходить к этому делу.

– Ты все? Что в пятом задании? – шикнула Машка, вытягивая голову и заглядывая в листок.

– Теория множеств, – так же тихо сказала в ответ. Звука вообще почти не издала, лишь губами двигала. Но куда мне укрыться от зоркого взгляда мегеры. Она только за мной и следила.

– Уже закончили, госпожа Гросс, раз позволяете себе болтать не по делу?! – С хлопком уронила она книгу о стол.

– Закончила, – повесила голову я. Что будет дальше – известно. Следующие пятнадцать минут она будет пытать меня устно, изо всех сил стараясь завалить на каком-нибудь каверзном заумном вопросе.

– Тогда, прошу, – ехидным голосом сказала Муратова, указывая на стул рядом с собой. – Несите сюда вашу работу и себя, заодно.

Себя. На растерзание, ты забыла добавить.

Вздохнула. Волнение все же присутствовало, хотя материал я знала отлично.

Я уже поднялась на ноги, беря экзаменационный лист в руки, и собиралась выполнить указание Клавдии Филимоновны, когда дверь в аудиторию резко открылась, и с грохотом ударилась о соседнюю стенку.

От громкого хлопка все студенты тут же вскинули головы, устремляя взгляд к источнику звука.

А я замерла.

Потому что в дверях стоял… мой муж. Герман Гросс.

И он был до чертиков разъярен.

Герман возвышался каменным изваянием, на голову выше своих крупных охранников, неизменно маячивших у него за спиной.

Его хищный взгляд тут же выцепил меня из толпы студентов, и, прищурившись, остановился.

По рядам пошли восхищенные шепотки моих однокурсниц.

А мое нутро окатило дурным предчувствием.

Как Герман посмел заявиться сюда?! Прямо ко мне в институт! Хуже! Прямо в аудиторию! Во время экзамена!

Мой муж – почетный меценат этого университета. Заслуженный спонсор. И здесь его имя каждая собака знает и боготворит. От студентов до преподавателей. Но даже это не наделяет Германа правом срывать лекции!

Пока в моей голове проносились подобные мысли, Клавдия Филимоновна подобострастно пискнула, вставая со стула:

– Герман Альбертович… Господин Гросс, что вы здесь делаете? У нас идет экзамен, студенты…

Одного взмаха его руки было достаточно, чтобы женщина замолчала, прикусив свой язык. Ему даже не потребовалось смотреть на нее. Он по-прежнему не отрывал от меня темных глаз, кипящих всеми оттенками ярости.

Нет, внешне Герман оставался совершенно спокоен, и, пожалуй, никто из присутствующих не мог бы решить, что он зол. Никто, кроме меня. Ведь за два года я не плохо успела узнать этого человека.

– Я хочу поговорить со своей женой. – Его тяжелый рокочущий голос разнесся по аудитории. – Прямо сейчас.

Я дернулась, чтобы проследовать к выходу. Голова еще осознать не успела, а тело уже спешило исполнить приказ. Но Герман пригвоздил меня к полу, и тоном, не терпящим возражений, сказал:

– Наедине.

Я не успела понять, что муж имеет в виду, а вот все остальные оказались куда сообразительнее его непутевой жены.

– Конечно, конечно, – пролепетала Клавдия Филимоновна. Быстро подхватила журнал и свою книгу. Кивнула студентам, указывая немедленно освободить помещение.

Я возмущенно распахнула глаза, сверля Германа взглядом.

Как он смеет так поступать?!

Господи, какой же позор! Как же стыдно! Щеки окрасились всеми оттенками красного. Лицо полыхало. В душе кипела возмущенная злость.

Из-за меня всем студентам и даже преподавателю пришлось покинуть лекторскую прямо во время экзамена! Просто потому что Герману приспичило поговорить?!

Я так злилась, что неосознанно смяла в пальцах свой лист.

Провожала растерянным взглядом студентов, гуськом спешащих на выход.

Через миг тяжелая дверь снова хлопнула, оставляя меня с мужем наедине.

Пока я подбирала для Германа самые нелестные эпитеты, собираясь их бросить прямо в лицо, он, тяжело печатая шаг, подошел ближе.

Теперь нас разделала широкая лакированная столешница.

– Как ты?!… – я задыхалась обидой.

– ТЫ НЕ НОЧЕВАЛА ДОМА СЕГОДНЯ. – Короткое обвинение выбило из меня душу на миг. Он не кричал, но говорил таким тоном, что… лучше б кричал.

10

Я хватала ртом воздух, возмущенно сверля мужа взглядом.

А потом поняла… И что-то в душе оборвалось.

От пронзающей болезненной мысли я даже на ногах устоять не смогла. Упала на стул.

– А ты… Ты ведь тоже не ночевал?!

Герман молчал.

– Ну конечно! Конечно! Какая я дура! Если бы ты ночевал, то приехал за мной еще ночью! Прямо в общагу! Ведь так?!

– Ты была в общежитии? – холодно поинтересовался в ответ, будто и не услышал обвинений в свой адрес.

– Да какая тебе разница, где я ночевала, если ты сам был с любовницей?! – атмосфера в аудитории закипала. Воздух становился горячим, почти раскаленным.

Мою душу затопило новой порцией боли.

Он был с ней. Всю ночь, черт побери! А сейчас явился сюда, чтобы в чем-то меня обвинить!

– Ответь мне. Ты была в общежитии? – спокойно, но холодно спросил.

Я вскинула подбородок.

– Неужели, ты это еще не проверил?! Думаешь, я не знаю, что мой телефон пеленгуют?!

– Почему ты ушла?

– Ты серьезно?! – на месте я больше не могла усидеть. Подскочила, обогнула стол и уперлась в массивную фигуру мужа. Как обычно, пришлось вскинуть голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза: – Потому что вчера я узнала, что у моего мужа есть любовница! Есть вторая семья! Неужели ты рассчитывал, что я стану с этим мириться?! – мой голос скрывался в истерику.

– У меня нет второй семьи. И любовницы тоже. – Он был до омерзения несокрушим.

– Не ври мне! – я толкнула Германа в грудь, чего никогда раньше себе не позволяла. Но он даже не пошатнулся. Стоял как скала. И продолжал сверлить меня тяжелым изучающим взглядом.

– Я думал за ночь твоя истерика должна была стихнуть.

– Да! А я за ночь должна была забыть обо всем и снова упасть в твои объятия, Герман?! Ты вообще в своем уме?! Ты лгал мне все это время!

– Это не так. Я не знал о ребенке. И Марина…

– Нет! Замолчи! Я не хочу знать ее имя! Я ничего о ней знать не хочу! Ты даже представить не можешь, как это больно! Ты хоть понимаешь, чего мне стоит сейчас с тобой разговаривать?! Вся наша жизнь! Все было ложью! Ты меня предал, Герман! Ты нашу любовь предал!

Он молчал. Молчал и просто смотрел, спрятав эмоции за стеной равнодушия.

Через паузу, длиною в целую жизнь, все же сказал:

– Это было всего один раз, Варя. И я даю тебе слово, что этого никогда больше не повторится.

– Один раз… – по щекам текли слезы. – В самом начале наших с тобой отношений. А значит все, что было потом, было фальшивым. И ты, Герман. Ты сам фальшивый, понял?!

Он прикрыл глаза на мгновение.

– Варя, сколько тебе нужно времени, чтобы остыть? Я дам тебе его.

Я истерически рассмеялась.

– Ты серьезно. Герман? Времени! Вся жизнь! Я не смогу такое простить! Неужели ты еще этого не понял?! Я не смогу сделать вид, что ничего не случилось! Не смогу больше верить тебе! Никогда! Никогда!!! И я… – слова встали комом в пересохшем от паники горле, но я все же их выдавила. – Я хочу развод.

Эта короткая фраза повисла в воздухе напряжением в тысячу вольт. Заставила лететь между нами электрические разряды, а глаза Германа сделаться бездонными колодцами со звериной яростью в глубине.

Его лицо повело жгучей злостью. Так бывает лишь в крайних случаях. Герман никогда из себя не выходит.

– Нет, – прохрипел он нечеловеческим голосом. – Развода не будет.

– Что?! – я почти задыхалась, легкие опалило огнем. – Ты будешь меня насильно рядом с собой держать?! Я не претендую на твое имущество! Мне ничего от тебя не надо! И детей у нас… – я запнулась. Больно произносить это вслух. – Детей у нас нет. Так что нас разведут по закону!

Конечно, я блефовала. Ведь, как никто, знала, что в силах Германа Гросса подчинить себе волю любого человека на этой планете. Порой мне всерьез казалось, что мой муж абсолютно всесилен.

Но сейчас я не хочу показывать ему свою неуверенность. Не хочу давать слабину. Только так можно противостоять моему мужу.

– Еще раз, – прохрипел он, делая шаг, и останавливаясь вплотную рядом со мной. Даже склонился чуть-чуть, чтоб я лучше могла разглядеть рокочущую ярость в темных глазах. – Развода не будет. Ты не уйдешь от меня, Варя. Ты моя, поняла? И я никуда тебя не отпущу.

Я истерически всхлипнула и оттолкнула его.

– Ты мерзавец, Герман! Что ты намерен делать с женой, которая каждый вечер будет закатывать тебе скандалы?! Как ты можешь думать, что я буду глотать твои ночевки у любовницы?! Да я даже прикоснуться после такого к тебе не смогу! Мне мерзко! Противно! Ты слышишь?!

– Я поехал к ней сегодняшней ночью лишь потому что Алексей заболел. И больше, – он немного помедлил, будто размышляя стоит ли мне говорить, но все же продолжил с привычной уверенностью: – И больше она не появится рядом со мной. И рядом с моим сыном тоже.

– Что?… – выдохнула я онемевшими от шока губами. – Что ты имеешь в виду?…

– То, что сказал. Марина будет жить отдельно от сына. Но я позволю ей его навещать. Иногда.

Если бы мои дрожащие пальцы судорожно не нащупали за спиной стол, я бы упала. Ноги подогнулись в ослабших коленях. Душу закрутило жгутом.

Я смотрела на мужа и не могла поверить в то, что услышала.

– Ты что… Герман… Ты забрал сына у его матери?

11

Герман вскинул подбородок, смотря на меня снисходительно:

– Можешь считать, что это мой сын. И больше ничей. Так тебе будет легче?

– Легче?… – я смотрела на мужа, и не узнавала его. Не могла поверить, в то, что он действительно может поступить так безжалостно и даже жестоко. Мой Герман. Тот, чье сильное смуглое тело я знаю вдоль и поперек. Каждую литую мышцу я знала наощупь. В бездонные глаза заглядывала тысячи раз. Его губы миллионы раз целовала. А сейчас эти губы произносят такие страшные вещи… – Нет. – Я затрясла головой. – Нет! Если ты способен на такое, то я знать тебя не хочу, Герман Гросс! Уйди! Немедленно убирайся отсюда! Можешь считать, что я больше тебе не жена!

За один короткий миг мой муж превратился из холодного бездушного изваяния в разъяренного зверя.

Я даже глазом моргнуть не успела, как он снес меня ураганом. Подхватил под бедра большими ладонями, усадил прямо на стол.

Я в ужасе распахнула глаза, пытаясь назад отползти. Но его сильные руки будто прибили меня к деревянной столешнице. Темный взгляд в миллиметре от моего. Прямой красивый нос судорожно втягивает мой запах.

– Отпусти… – мне хотелось закричать, но получался лишь шепот.

– Нет. – Разлился по аудитории его яростный голос. – Я никогда и никуда не отпущу тебя, Варвара! Ты поняла?!

А следом он с жаром накрыл мои губы своими, делая больно. Схватил два глубоких, отрывистых поцелуя, и переместился на открытую шею. Мое тело опалило огнем от его тела. Сильные пальцы крепко сжались на бедрах, оставляя красные борозды и саднящую боль.

А я… Я задохнулась от мыслей, что еще ночью он целовал другую. Ту красивую девушку, что я видела на парковке. И она отвечала ему со всей должной страстью. Возможно, они даже занимались любовью… Картинка, как мой голый муж лежит в кровати с другой, разбила сознание вдребезги.

Но остановится я уже не могла. Ее пальцы скользили по телу моего мужа. Гладили грудь, ласкали живот с темной полоской жестких волос, уходящих чуть ниже… Я как наяву видела, как Герман удовлетворенно прикрывает глаза, когда кольцо пальцев смыкается на пике его возбуждения.

Задохнулась. Принялась жадно хватать ртом кислород. Ревность сжирала меня изнутри, не давая дышать.

Я со всей силы уперлась руками в тугие мышцы груди.

– Отпусти! Отпусти меня! Сейчас же! – Уж не знаю, как мне удалось его оттолкнуть. Против этой сокрушительной силы мои слабые попытки освободиться – лишь пшик.

Но Герман отошел в сторону, яростно смотря на меня исподлобья

– Надеюсь, ты уяснила. – Ледяным тоном сказал и направился к выходу, так и оставив сидеть меня на столе, с задранной юбкой и расколотой на части душой.

У самой двери остановился. Медленно обернувшись, дополнил:

– Ты можешь сдать свой экзамен. Но вечером я жду тебя дома.

Я хлопнула сырыми ресницами.

– Я не вернусь, – голос дрожал. Противостоять такой подавляющей энергетике сложнее всего.

– Тогда я приставлю к тебе охрану, Варвара. И поверь, ты не будешь этому рада.

Мы еще сражались взглядами пару секунд, пока Герман не заключил:

– Тема закрыта. Возвращайся домой. Я не отпущу тебя. И развода не дам. Не обсуждается. Сколько раз я должен это повторить, чтобы ты поняла?

Щеки обожгло горячими дорожками слез. Герман всегда был таким. Холодным расчетливым хищником. Деньги наделили его нечеловеческой властью. Но сейчас я окончательно перестала его узнавать.

Бессознательно накрыла руками плоский живот.

– Нет. Я не вернусь. И ты дашь мне развод. – Спорила я до последнего. Знала – дам слабину, и мне придется закрыть глаза на предательство. А я не смогу.

– Иначе? – Его темная бровь иронично взметнулась.

– Иначе, сбегу, – прошептала. «И ты никогда не узнаешь о малыше под моим сердцем» – дополнила мысленно, но вслух говорить об этом не стала. Как оказалось, я совсем не знала своего мужа. Человека, способного отобрать ребенка у матери и даже не дрогнуть…

***

– Идешь? – я нагнала Машку уже в коридоре… – А ты, кстати, куда? – растерянно заметила, что подруга шагает вовсе не сторону выхода из универа. – Не в общагу?

Машка замялась.

– Да я тут в библиотеку собиралась. Экзамен-то завалила, а родители, если узнают… – сморщила она курносый нос.

Я тяжко вздохнула. Стыдно. Половина однокурсников завалила экзамен. И все из-за меня. Мегера провожала Германа и даже слова ему не сказала, чуть ли не в ноги готова была упасть. А вот на нас оторвалась после с лихвой. Конечно, я получила первая. Но сдала все равно. Не привыкла отлынивать, а Муратова не смогла найти такого вопроса, на который я бы не знала ответ.

А вот ребята…

– Мне так жаль, – я с сочувствием заглянула Машке в глаза. – Хочешь, я с тобой еще вечером позанимаюсь?

– Ага, – отмахнулась от меня та небрежно. Обижается? Или действительно все мысли в учебе? Родители у Машки строгие, как ни крути. Хотя она, как и я, приехала в столицу с периферии. Наверное, на этой почве мы общий язык и нашли, потому что в остальном отличались. Машка хваткая, мечтающая однажды встретить богатого принца и выскочить замуж удачно. А я… Я никогда о таком не мечтала. Но вот – получила, и обожглась.

– Так ты в общагу? – Хмуро поинтересовалась подруга. – Не домой все-таки?

– Нет у меня больше дома, – буркнула я. Признаться, что беременна я вчера так и не смогла. Что-то внутри подсказывало мне, что не стоит об этом ни одной живой душе сейчас говорить. Интуиция, видимо.

– Ну ладно. Тогда увидимся вечером, да?

Я согласилась, и напоследок улыбнулась подруге, а она проводила меня задумчивым взглядом. Жалеет наверное, хоть и знает, что я этого не люблю.

Позор, который устроил мне Герман сегодня отпечатался в памяти горящими пятнами. Вон – каждый второй студент теперь косо смотрит. Новость о вопиющем поведении моего мужа, который сюда заявился и заставал посреди экзамена всех студентов покинуть лекторскую – уже разлетелась по универу.

Я низко повесила голову, уткнула взгляд в пол, и быстро прошагала на выход.

До общаги пара кварталов, прогуляюсь пешком. В автобусе душно, а на такси тратиться желания нет.

За последние два года я старательно отучала себя экономить и считать свои траты. А сейчас неизвестно с каким положением останусь в завтрашнем дне. Все изменилось.

На улице сверкало весеннее солнце. Над головой, будто в насмешку, птицы заводили звонкие трели. Пересекла парк по тропинке. Вон уже крыша пятиэтажки нашей общаги, только через дворы осталось пройти.

– Не торопись, куколка, – послышалось у меня за спиной.

Седьмым чувством поняла, что голос ко мне обращается. Нотки ужаса зародились в душе, а ноги приросли к сухому асфальту. Я замерла и медленно обернулась.

А уже в следующий миг меня затолкали в машину.

12

– Вы с ума сошли?! – Я кричала, барахталась, дергала ручку двери, пытаясь освободиться. – Откройте! Отпустите меня! Вы знаете, кто мой муж?! Немедленно откройте машину!

Мужчина, что посмел посягнуть на мою свободу, был совершенно спокоен. И совершенно мне не знаком.

Сейчас он с легкой ухмылкой наблюдал, как я барахтаюсь и паникую. Словно та самая лягушка, которая лапками пытается взбить масло и выбраться. А за ней наблюдает сытый, обласканный кот.

– Тихо, киса. Давай, продышись, – бросил насмешливо.

Его тон остудил. И дал точно понять, что выпускать он меня не намерен. По крайней мере в ближайшее время. Но и причинять физический вред не спешил. Он просто сидел. И смотрел.

По спине поползли мурашки от ужаса.

Беря под контроль свою панику, я посмотрела незнакомцу в глаза.

– Кто вы такой? Что вам от меня нужно? Мой муж очень влиятельный человек, я советую вам немедленно разблокировать машину и выпустить меня, иначе…

– Знаю я, кто твой муж, – окатил меня прохладным взглядом широкоплечий жгучий брюнет. Лощеный. Холодный. Лицо будто из мрамора высечено. Гораздо старше меня, но явно держащий в форме себя. Да и костюм на нем не дешевый, часы, дорогая машина.

Медленно начало доходить. Это не просто прохожий, у которого хобби такое – незнакомых девушек к себе в машину запихивать.

– Что вам от меня нужно? Или… Не от меня? От Германа?

– А ты догадливая, – ледяные голубые глаза прошлись по мне с толикой веселого интереса, – малышка.

– Прекратите. Кто вы такой?

– Кто я – тебе не обязательно знать.

– Вы как-то связаны с Германом? Это он нанял вас?

– Нанял? – Брюнет запрокинул голову и издевательски расхохотался. – Нет, куколка. На твоего мужа я не работаю.

Стало по настоящему страшно. Я то решила, что это Герман нанял какого-то головореза. Воплотил угрозу в жизнь. Приставил бесцеремонного телохранителя, чтобы тот проследил за возвращением блудной жены в родную обитель.

Но получается…

Перехватило дыхание. Я опасливо вжалась спиной в дверцу машины. Незнакомец это заметил и вновь ухмыльнулся.

– Что ты знаешь о слиянии компании Гросса со шведской фирмой? Когда намечена сделка?

– Что? – Я поперхнулась воздухом. – Я? По вашему, я могу об этом что-то знать?

– Ты его жена. Самое приближенная фигура. Ты по-любому обладаешь информацией и можешь быть мне полезна.

– Даже если так… – осторожно прощупывала я почву для разговора. – С чего вы взяли, что я вам что-то скажу? Я даже не знаю, кто вы такой.

Мужчина резко приблизился, останавливая свое лицо в миллиметре от моего. Холодные голубые глаза глядели в самую душу.

– Кто знает… Может, мы могли бы быть друг другу полезны?…

– Н-нет… – чуть запинаясь, ответила. – Вы что-то путаете. Я не собираюсь… Я не знаю. Не знаю ничего о бизнесе своего мужа. Вы выбрали не того человека. Он никогда и ни во что меня не посвящает. Я же ничего в этом не понимаю. Я точно не могу быть вам полезной.

Уголок его губ дернулся вверх. Казалось, мужчина видит меня насквозь.

– А я тебе? – Дернул он бровью. Сидел по-прежнему близко. Настолько, что я задыхалась от запаха его дорогого парфюма, а кожу лица обжигало от близости чужого мужчины.

– Ч-что?…

– Я могу быть полезен тебе, куколка.

– Как?… – выдохнула я. – Я вас не понимаю…

– Брось. – Тихо, вкрадчиво произнес. Медленно поднял руку, и прошелся ею по моим волосам. Я боялась дышать. – Я же знаю, ты умная девочка. Отличница, да? – Весело взглянул мне в глаза и подмигнул. – На одни пятерки учишься. Значит, – приложил два пальца к виску и постучал, – тут все как надо работает, правда?

– Н-не понимаю… – Шепотом произнесла. А сама продолжала мысленно молиться. Псих какой-то, честно слово! Что ему от меня нужно?! Но сейчас важно было одно – чтобы не причинил физического вреда. Ни мне. Ни ребенку. Я обязана его защитить. Просто обязана.

– Ты же разводишься с ним, я прав? – Без прелюдии окатил меня правдой.

Я распахнула глаза.

– Откуда вы знаете?

– Я многое знаю, красивая. И про его вторую семью тоже знаю. Жаль только, что от тебя этот подонок ее два года скрывал. Ублюдок, да? Никогда таких ублюдков не понимал. Тебя такая цыпочка в постели ждет, – он вновь плотоядно меня оглядел, – а ты налево гуляешь. Но это же Герман Гросс. Ему всегда мало. Всего.

Я громко сглотнула, смотря на мужчину широко распахнутыми глазами. Кто ты такой, черт побери?! И откуда знаешь столько подробностей нашей с Германом жизни?!

– Но ты же понимаешь, что он тебя не отпустит? Герман никому своего не отдает. А я могу тебе помочь.

Его длинные холодные пальцы переместились с моих волос на щеку и замерли.

– Я-я… Мне не нужна. Ваша помощь, – уже откровенно трясясь всем телом, ответила. Мужчина слишком пугал. Слишком душил опасной энергетикой.

– Уверена, куколка? – Щурясь, заглянул мне в глаза. – Может, все-таки попробуем… Найти общий язык? – С этим вопросом он так красноречиво отпустил взгляд на мои губы, что меня окатило волнами стыдливого жара. Герман был моим первым мужчиной. Все мое тело, все мысли, душа, принадлежали только ему. И представить рядом с собой кого-то другого было попросту невозможно! Моя душа горела огнем от жгучего возмущения, а тело окаменело от таких откровенных намеков!

– Ну же… – Перешел мужчина на шепот и приблизился еще на один миллиметр.

– Нет… – ответила одними губами, смотря на него огромными, наполненными ужасом, глазами. – Пожалуйста. Не трогайте меня.

Эта фраза подействовала на него как катализатор. Только в обратную сторону. И, вместо того, чтобы выполнить просьбу, незнакомец больно впился в мои губы своими!

Я замычала, затрепыхалась. Ожив, начала молотить его руками. Даже кусалась! Казалось, отвратительный поцелуй длился целую вечность! Поняв, что ничего не действует – запустила в его волосы руку и со всей силы дернула, пытаясь оттащить от себя!

И наконец, он отстранился! Рассмеялся! Откинулся на сидении!

А я жадно хватала глотки кислорода. Что этот мерзавец намерен предпринять дальше?! Взять меня силой прямо в машине?! Из глаз хлынули слезы.

– Выпустите! – Крикнула уже без надежды.

Но брюнет посмотрел снисходительно, и блокировка двери щелкнула желанной свободой. Посмотрела в неверии.

А потом дернула ручку, почти кубарем вылетела из высокого внедорожника, и побежала так быстро, как только могла.