Читать книгу: «Мой личный джинн», страница 15
Тейлор был из тех людей, которым сложно смириться с провалом. Даже самые мелкие поражения зарождали в нем целый спектр негативных эмоций. Дисбаланс душевного равновесия приводило к тому, что журналист терял контроль над ситуацией, совершая глупые ошибки одну за другой.
Сейчас, лежа на пыльном полу рядом с грузным британцем, которому удалось заснуть в обморочном состоянии, об этом свидетельствовал тихий храп, Грегори чувствовал себя неудачником. Он не только стал пешкой в игре мифического монстра, о существовании которого даже не догадывался, но выглядел глупцом в глазах самого себя и окружающих. Под словом «окружающие» репортер подразумевал Харланда.
Журналист попытался приподняться, но резкая боль в правом боку остановила его. Видимо, он сломал пару ребер при падении. Ничего, ребра срастутся, и честь он восстановит! Первым делом нужно выбраться из этого проклятого домишки и поразмыслить, как использовать могущественное существо себе во благо. Вряд ли Лейла планирует подписать с Тейлором соглашение после того, как швырнула его об стенку.
Что там говорилось в легендах о джиннах? Лампа, коварный дух, три желания… Грегори не помнил, чтобы он тер лампу и загадывал желания. Из всех трех составных только коварный дух был к месту.
Откуда же взялся джинн? Журналист сосредоточено стал перебирать все события того дня, когда он повстречал Лейлу. Может, появление раба лампы связано с Хэллоуином? Нет, вряд ли… С его работой? Тоже не получается собрать мозаику… Кинжал! Ум Тейлора прояснился. Он воткнул его в стену, а потом появилась она… Теперь все сходится! Она была поленницей клинка! Нужно срочно вернуться в Нью-Йорк и завладеть артефактом. Грегори укротит джинна, заставив служить себе!
Репортер устало закрыл глаза. Сейчас он поднимется на ноги, сядет за руль, по пути в аэропорт заскочит в гостиницу, и первым рейсом отправится в Нью-Йорк. Когда он воспользуется кинжалом, то Лейла, Эмили и пресловутый кувшин окажутся в его власти. Он, Грегори Тейлор, хозяин джинна, которому подарил свободу…
– Идиот…– простонал Грегори, осознавая, что совершил самый глупую ошибку в своей жизни.
Он потратил три желания впустую! Коварная волшебная баба затуманила ему разум, вынудив подчиняться ей!
– Где Эмили? – грохочущий бас оторвал журналиста от анализа превратностей судьбы. Репортер с трудом разомкнул веки.
Мистер Тейлор не верил в совпадения или удачу! Он доверял лишь неопровержимым фактам и тому, что все в этой жизни приходится вырывать зубами из лап врагов.
Но в данную минуту Грегори Тейлор был готов отречься от своих убеждений, глядя на крепкого мужчину, склонившегося над ним. Волосы парня развевались, а в глазах полыхал огонь, пусть не багровый, а голубой, но все же – огонь. Подарок Фортуны – над журналистом склонился еще один джинн!
Грегори ощутил внутри себя нездоровое злорадство. Женишок Эмили – волшебник! Прекрасный шанс заполучить джинна и уничтожить бывшую! На этот раз он не опростоволосится. Тейлор будет хитрее и получит желаемое!
Пока в голове репортера зрел вероломный план, Джинн, не прибегая к магическим трюкам, схватил Грегори за ворот пиджака и, приподняв его, прислонил к стене.
– Где Эмили? – вновь задал вопрос волшебник.
Грегори, превозмогая боль, расползающуюся тысячами змей по грудной клетке, указал рукой на второй этаж.
– Барретт, проверь! – приказал Джинн редактору, робко стоящему в дверях.
Только сейчас Тейлор заметил толстяка. Он должен был догадаться, что трусливый прощелыга, однажды, предаст его. Ничего-ничего, Клайд, ты еще будешь валяться в ногах, когда Грегори Тейлор выберется из этой передряги!
Главный редактор «Уикдэй Л.А.» виновато взглянул на помятого судьбой репортера и сдавленно произнес:
– Простите, мистер Тейлор, но у меня не было выбора… – не дожидаясь ответной реакции журналиста, Барретт засеменил по лестнице, пытаясь сдержать отдышку, которая готова была разорвать его легкие.
Джинн отпустил Грегори, бегло оглядел дрыхнувшего рядом бугая и перевел взгляд на потертый дощатый пол. Серебристо-бирюзовая пыльца! Самирам!
Имя волшебницы вспыхнуло неоновым светом перед глазами Джинна, а затем его сознание поглотила тьма, и волшебник рухнул на пол.
Быть полукровкой – весьма прискорбный удел! Некоторые человеческие качества вечно подставляют тебя под удар. Данный случай тому пример. Джинн потерял бдительность и поплатился за это. Грегори тут же воспользовался ситуацией и огрел волшебника по затылку тяжелой вазой.
– Я же предупреждал, что одно проигранное сражение не решает исход войны! – мерзко ухмыляясь, произнес репортер, глядя на лежащего без сознания чародея.
– Не стоило вам обижать Джинна.
Грегори, невзирая на болевые спазмы, резко обернулся к говорящему. Перед ним стояла какая-то оборванка, перепачканная в саже.
– Ты кто такая?!
– Дебора Симмонс, – непринужденно произнесла блондинка и опустошила перцовый баллончик в глаза репортера.
Негодующий вопль Тейлора отразился от ветхих стен особняка. До сего момента журналисту никто и никогда, не распылял перцовый спрей в его ясные очи! Грегори, продолжая истошно орать, пытался протереть глаза. Короткое замешательство журналиста дало фору блондинке. Она подбежала к Джину и стала хлестать того по щекам, пока бедолага не очнулся.
Преимущество быть волшебником заключается в том, что многие вещи происходят куда быстротечнее, нежели у людей! Раны заживают около часа, если ты чистокровный маг, а в сознание ты приходишь через несколько секунд. Правда, когда ты лишь наполовину джин, все куда сложнее и мучительнее.
Поднявшись на ноги, джинн решил больше не испытывать удачу и отключил вопящего Тейлора легким прикосновением к сонной артерии. Почти у всех гостей этого дома за последние несколько часов вошло в привычку то и дело хлопаться в обмороки. Чаще всего этому способствовали внешние факторы и никоим образом не страхи или ранимая психика. Исключение – Фил Симмонс, который в данную минуту спускался по лестнице вместе с Барреттом.
– Нет, он не мертв! – хором воскликнули блондинка и Джинн, заметив неподдельный ужас в глазах толстяков.
Те облегченно вздохнули и продолжили спуск, крепко держась за перила. Перекладины жутко поскрипывали под их нешуточным весом, угрожая проломиться в любую минуту.
– Фил! – Дебора кинулась на шею брату, который было отшатнулся, не узнав сестрицу с первого взгляда.
– Где Эмили? – холодно поинтересовался Джинн у Клайда. Тот виновато опустил глаза и удрученно развел руками.
– Эмили и темноволосого паренька забрала с собой женщина с горящими глазами, – внес ясность Фил, сбрасывая с себя руки Деборы, которая намеревалась задушить родственника в объятиях.
Мысли волшебника были сумбурны. Он пытался разложить их по полочкам, но они все не собирались в цельную картину. Где Самирам, Эмили и Рашид? Ушли? Но куда? Зачем чародейке эта парочка?
– Дебора, Филл, Барретт, убирайтесь отсюда! Ждите меня в машине! Я скоро вернусь! – воскликнул Джинн и вылетел пулей за дверь.
– Эээ, – протянул владелец газетенки, с сомнением глядя на Грегори и Харланда, неподвижно лежащих на полу.
– Они не наша забота, – замотал головой Фил и первым покинул особняк. Блондинка рванула за ним. Клайд на мгновение замялся, но здравый смысл победил, и он последовал примеру семейки Симмонс.
Тихий океан разбушевался. Вестником шторма был холодный ветер, подстрекающий огромные волны набрасываться на калифорнийский берег. Надвигающийся циклон нес собой грязный войлок грозовых туч, предостерегая Лос-Анджелес и его окрестности о предстоящем ненастье.
Рашид торопливо читал мерцающий манускрипт, одновременно поглядывая то на горизонт, то на колышущуюся в воздухе девушку. Морская пена валов уже дотянулась до Эмили, пропитав соленой водой одежду.
– Джиннов нельзя лишить бессмертия, но можно ослабить их, назвав истинным именем…
Внезапна черная клякса грозового облака поглотила лунный диск. Воздушная рукопись всколыхнулась и рассыпалась мириадами искр. Аенхвед, лишенный лучей ночного светила, закрыл свои лепестки, вновь превратившись в кусок обсидиана.
– Нет!!! – гневный вопль Лейлы прокатился по побережью рокочущим эхом. Ее лицо исказилось в ужасающей гримасе.
Рашид, недолго думая, запустил каменный артефакт в волшебницу и кинулся к океану. Он успеет!!! Он должен успеть!!!
Но чародейка вновь оказалась проворней. За мгновение до того, как обсидиановая полусфера врезалась в предплечье, Лейла щелкнула пальцами, погрузив тело Эмили в кипящую бездну.
Несколько метров глубины, гигантские волны, бессознательное состояние – девчонка будет мертва в любом случае!
Лейла кривилась от боли, потирая ушибленную руку и глядя, как глупый мальчишка ныряет в морскую пучину, готовую утащить парня на дно, где он составит компанию своей подружке.
– Самирам!!! – ненавистный до боли голос пронзил слух чародейки, заставив ее обернуться.
Ничтожный полукровка, мерзкий выродок, бельмо на глазу! Он явился как раз к сроку! Столько тысячелетий волшебница лелеяла надежду, что найдет способ не только вернуть народ Амала на эту грешную землю, но и отыщет способ уничтожить отпрыска Омида.
– Я лишу тебя бессмертия, Джинн! – процедила Лейла, формируя в руке огненный шар.
10
События на пляже принимали крутой оборот. В иной ситуации Обри Кирстон запаслась бы попкорном и взирала бы на происходящую картину, как на голливудскую киноленту с кучей спецэффектов. Но сюжет блокбастера, стремительно развивающийся перед ее взором, заставил агента ЦРУ позабыть о еде и ощутить страх. Пожалуй, впервые за ее долгую карьеру.
Обри старалась сохранить стойкость духа, наблюдая, как погасла голограмма, как тело мисс Хэйвуд поглотили волны, а Рашид Гафури бросился спасать утопленницу. Курчавые волосы зашевелились на голове, когда на сцене появился новый игрок, а в раскрытой ладони смуглянки вновь полыхнуло пламя. Теперь Обри отчетливо видела, что огонь в руке женщины возник из пустоты. Кем бы ни была незнакомка, она представляла смертельную угрозу. Надо бы вызвать подкрепление!
Агент Кирстон бросила взгляд на экран телефона. Два толстяка и потрепанная блондинка возвращались к автомобилю.
«Надеюсь, им хватит ума убраться отсюда подальше»,-подумала агент, дрожащей рукой хватая смартфон. Яркие вспышки, озарившие побережье, заставили ее повременить с вызовом группы экстренного реагирования.
Кирстон, отбросила смартфон и вцепилась в бинокль, с тревогой взглянув вначале на сражающихся незнакомцев затем на бурлящие воды, с которыми боролся Рашид Гафури, направляясь к берегу. Одной рукой он греб, другой придерживал бездыханное тело девушки. В этом худощавом пареньке оказывается, немало сил и выносливости! Вот только все это бесполезно. Если даже он дотащит девчушку к берегу и сделает искусственное дыхание, массаж сердца, да хоть трахеостомию, нет гарантии, что удастся спасти мисс Хэйвуд. Без своевременного медицинского вмешательства Эмили грозит в лучшем случае – переохлаждение, в худшем – смерть.
Обри вновь потянулась к смартфону, которого не оказалось на месте. Мисс Кирстон была исключительным профессионалом, но даже опытные солдаты порой совершают ошибки. В суматохе схватившись за бинокль, Обри небрежно бросила телефон, а тот в свою очередь совершил головокружительный полет, приземлившись у подножия скалы.
– Вот дерьмо! – выругалась Обри. – Придется спуститься за ним!
Агент собралась было совершить вылазку, но внезапно инстинкт самосохранения заставил ее отпрянуть назад, вглубь расселины. Смертоносный разряд молнии врезался в утес, рассыпавшись слепящими искрами. Яркий свет заставил Обри зажмуриться и прикрыть лицо рукой.
Шквал электрических стрел был нацелен на Самирам, но она с легкостью увернулась от снарядов Джинна. Нелепые попытки полукровки нанести ей вред забавляли ее, и в то же время чародейке приходилось проявлять осторожность. Самирам была бессмертна, как и все джинны, но одновременно – и уязвима. Молнии, которые швырял полумаг, могли нанести ей временную травму, лишить сознания и вывести из игры.
Самирам не собиралась терпеть поражение, когда планы вот-вот должны были воплотиться в жизнь. Свобода, подаренная Грегори вернула волшебнице былую мощь. Теперь ни ненавистный бастард, ни жалкие смертные не остановят ее. Она устранит Джинна, превратит Город Ангелов в руины, а затем при помощи мальчишки или старика, который отсыпался в одной из больниц мегаполиса, отыщет народ Амала, плененный богами.
Магия жителей Амала заключается в руках и разуме. Мыслями они могут исполнять желания людей, а руками – все остальное. Щелчки пальцами, взмахи, жесты и прочая белиберда, на которую способны верхние конечности, является главным оружием волшебников. Лишенный рук чародей теряет силу до тех пор, пока обрубки не отрастут и не примут былую форму. Стражи, владеющие магическими мечами, нередко использовали этот метод, чтобы заточить джиннов обратно в артефакт. Самирам и ее противнику было известно об ахиллесовой пяте волшебников, и сейчас они стремились воспользоваться этой лазейкой, надеясь покалечить друг друга.
Молнии и огненные сферы, разрывающие прохладный ночной воздух, насыщенный азотом, превращали сражение чародеев в пинг-понг. Бесполезная трата ресурсов и времени, что тянулось, словно карамель.
Самирам устала носиться по побережью, уворачиваясь от атак Джинна и отвечать ему тем же. Настал черед выпустить на поле боя тяжелые войска. Волшебница сложила ладони в замок, поднесла их к губам, а затем разомкнула пальцы.
Столпы песка взвились ввысь чудовищными вихрями. Сквозь песчинки кварца пробивался огненный свет, стремясь покинуть сердцевину воронки.
Джинн, голова которого раскалывалась от невыносимой мигрени – результат использования магии в личных целях, отпрянул назад. Он знал, что за трюк проворачивает враг, решивший сражаться бесчестно.
Песок со скрежетом, раздирающим слух, опал, и пред взором Джинна явились четыре ифрита.
Ифриты представляют собой огненных великанов. Их массивные тела с крючкообразными наростами, созданы из лавы, вечно кипящей, словно куриный бульон в котелке. Толстые пальцы рук и ног завершаются острыми когтями. А голова, с бездонной пастью, где ряд клыков напоминает акулий оскал, увенчана двумя парами рогов, возвышающимися полумесяцами над отверстиями, которые служат ушами.
Сами по себе ифриты – безобидные существа, если их не беспокоить. В далекие времена смертные при виде великанов бежали в страхе или теряли сознание. А вот с джиннами – дело обстояло иначе. Некоторые волшебники имели власть над лавовыми колоссами. Пылающие гиганты, попавшие в рабство к народу Амала, были вынуждены слепо следовать приказам надменных хозяев.
Самирам зловеще оскалилась, глядя, как отступает Джинн под натиском огненных великанов. Благодаря обретенной свободе, способности волшебницы не знали границ, а вот Джинну приходилось не сладко. Каждый бросок молний вызывал болевые спазмы у недруга, ослабевая его. Лавовые слуги доведут дело до конца, а Самирам понаблюдает, как ублюдок Омида исчерпает себя и упадет ниц перед ней.
Джинн отступал назад, лихорадочно оценивая безвыходную ситуацию. Взгляд волшебника переключился на океан. Волны ревя кромсали песочное побережье, унося с собой частицы кварца и кремния в темную бездну. Он заметил на берегу Рашида, склонившегося над Эмили, и его сердце сжалось. Если он бросится к ней, то лишит ее шанса на выживание. Нет! Он должен уничтожить ифритов, обезоружить Самирам, а потом… потом он спасет Эмили, пусть даже ценой своего бессмертия. Он знал, что Эмили не умрет. Она не может, пока последнее желание не исполнится!
Джинн кинулся к морской пучине в противоположенную сторону от Рашида и Эмили. Он слышал, как гигантские преследователи, пышущие жаром, пустились за ним вдогонку. Добежать, ему лишь нужно добежать до воды!
Обри была отважной женщиной. Она не боялась ничего: ни змей, ни пулевых ранений, ни смерти. Но сейчас, став свидетелем происходящего на пляже, она почувствовала, как ее тело сковали цепи ужаса, а холодный пот заструился по линии позвоночника.
Существа, что сцепились на пляже, представляли собой смертоносную опасность не только для агента, но и для всей планеты. Кирстон не хотела бы встретиться с ними лицом к лицу. Глок Обри сейчас казался женщине бесполезной железякой. Он мог бы остановить обычного преступника, типа Харланда, но не смуглянку, ее противника и четырех горящих великанов, выбравшихся из-под слоев песка. Идти против дьявольской армии с пистолетом все равно, что вступить в драку с гризли, используя канцелярский нож. Здесь нужна была армия с вертолетами, танками и баллистическими ракетами. И агент Кирстон планировала привлечь ее.
Молния, угодившая в скалу не только расплавила камень, но и превратила телефон Обри в бесполезный кусок металла и пластика. Но у опытного бойца всегда есть план Б. В случае с Обри – этим планом была рация, оставленная в основном лагере.
Мисс Кирстон, взяв волю в кулак, вылезла из укрытия, и стараясь не оглядываться на побережье, где творилось бесовское представление, поползла вверх по утесу. Несколько минут, ей нужно всего лишь несколько минут, чтобы добраться до первой базы и вызвать подкрепление.
Джинн ощутил в полной мере, как безудержная сила океана ударила по телу. Но несмотря на то что огромные волны беспощадно хлестали его, а жгучая соленая вода щипала глаза и попадала в рот, он двигался вперед, пока не достиг глубины. Волшебник нырнул, стараясь отдалиться как можно дальше от берега. Там, где еще недавно были его ступни – вода превращается в кипяток. Нельзя останавливаться! Нужно плыть, пока великаны не поймут, что угодили в ловушку.
Ифриты не отличались большим умом, они слепо следовали приказам. Бросившись в погоню за добычей, колоссы не предполагали, что шипящая субстанция, обрамленная пенной каймой, может представлять для них опасность. Да и откуда им было знать об этом? Они обитали в пустыне, где вода – редкое сокровище! Их никто не приглашал поплескаться в фонтане или хотя бы принять душ под искусственным водопадом в обществе оголенных девиц. Ифриты пустынные обитатели с маленькими мозгами и узким кругозором.
Самирам упивалась зрелищем, глядя, как Джинн трусливо удирает от ее гончих псов в штормовой океан. Когда она осознала, что задумал полукровка, было слишком поздно – колоссы оказались по колено в морской пучине.
Соленая вода сковывала движения лавовых исполинов, остужала тела, превращая их в базальтовые статуи. Предсмертный рев вырвался из пасти чудовищ, и тут же оборвался вместе с жизнью, что отнял океан.
Когда джинн в очередной раз вынырнул, четыре каменных великана неподвижно стояли в окружении кипящих волн. Чародей повернул к берегу. Его битва с Самирам еще не окончена.
Рашид, склонившись над Эмили, делал искусственное дыхание, но девушка не подавала признаков жизни. Ее кожа посерела и стала холодной, как лед.
– Нет, нет, нет, милая! Ты не можешь так просто избавиться от меня! – шептал Рашид, глотая слезы. – Кому я буду носить кофе по утрам? Кто будет провоцировать меня на прогулы? С кем я буду влезать в неприятности: выпускать джиннов из кувшина?
Эмили, похожая на мертвую русалку, выброшенную прибоем на берег, безмолвствовала.
– Нет, Эмили Хэйвуд, я не позволю тебе улизнуть в лучший мир! Ты мне нужна здесь, в этом гребаном городе!!!
Вселенная Рашида Гафури сузилась до одной неудачливой девчушки, что умирала у него на руках. Фотографу не было дела ни до ифритов, созданных Самирам, ни до Птицы Рух, взлетевшей к небу из кварцевого пузыря, раздувшегося на пляже, подобно гигантской язве. Фотограф не видел и пять человеческих фигур, стоящих на скалах, в которых еще недавно скрывалась Обри Кирстон. Для Рашида Гафури окружающий мир перестал существовать.
Птица Рух, пожалуй, одно из самых опасных существ, которое боги создали по ошибке. Они не стремились нарочно сотворить гигантского попугая размером с остров, обладающим тремя парами крыльев, мощным клювом и хохолком из острых металлических пластин, напоминающих мечи, нежели перья. Высшие силы мечтали создать дивную пичугу, что будет ворковать в райских садах, но божественный эксперимент провалился, породив крылатого монстра. Данное чудище обитало в местах отдаленных от небесных резиденций в иных мирах: плодилось, размножалось, и почти никого не тревожило. Некоторым могущественным джиннам каким-то образом удалось заполучить контроль над этими крылатыми тварями, впрочем, как и над ифритами.
Норов у птичек был не злобный. Но злоба относительна в любом понимании. Рух славятся своей привычкой к воровству. Причем, похищают они все, что ни попадя. От заблудшей овцы до кораблей, дрейфующих в штиль; благо сильные лапы с длинными коготками позволяют им шалить вовсю. Любое здравомыслящее божество или человек старается держаться подальше от сего создания. Даже большинство джиннов предпочитают обходиться ифритами, гулями, и на худой конец, каркаданнами, которые тоже обладают дурным характером. Но как говорится, у каждого свой вкус, особенно, на домашних питомцев.
Самирам всегда стремилась превзойти соплеменников и обзаводилась уникальными экземплярами. Рух, которую ей удалось приручить, была средних размеров, если не сказать, что мелких. Но в пустыне даже озеро – море. Гигантская пичуга обладала размашистыми крыльями рыжего оперения и была чуть меньше двухэтажного дома. Почти птенчик. Пламенная Рух, даже будучи малышом, все же представляла собой угрозу, если ее владелец вдруг решил пустить пташку в бой!
Джинн понимал, что ему не справиться с Рух, даже если он будет наворачивать бесконечные круги по побережью, тренируя ноги и легкие. Единственный способ устранить грозного противника – это прервать связь между птицей и Самирам. Разумом Рух управляла волшебница, значит придется пойти на очередную хитрость и нанести удар со спины. Вот только цена таких манипуляций была высока.
Джинн с горечью бросил взгляд в сторону пляжа, где волны скрывали Эмили и Рашида, сделал глубокий вдох и поплыл обратно к окаменевшим великанам. В ближайшее время выбраться на береге, видимо, не удастся!
Когда над головой чародея раздался лязг крыльев, он остановился, колыхаясь буйком на волнах. Одна рука волшебника все еще была в воде, а вторая выпустила череду молний в далекую фигурку Самирам. Тело Джинна пронзила нестерпимая боль, накрывая его разум тьмой. Волны подхватили волшебника, утягивая его на дно, а следом за ним в кипящий океан рухнула мифическая птица, вознамерившаяся в предсмертной агонии придавить неприятеля.
Самирам просчиталась! Она надеялась, что Рух разорвет полукровку на части и тот вернется в кувшин, но враг провел ее. Джинн совершил стратегический маневр. Выпустив молнии в волшебницу, он на мгновение парализовал ее. Этой заминки было достаточно, чтобы разорвать связь между Самирам и Рух.
Оставшись без ментальной поддержки хозяйки, пернатый мутант упал в морскую бездну, прямо на волшебника. Огненное оперение превратилось в тяжелый металл, предрешив судьбу птицы.
– Я уничтожу тебя!!! – истерично взвизгнула Самирам, когда паралич спал. – Уничтожу, как твою мать и эту никчемную девчонку!
Ладони волшебницы взмыли ввысь. Пальцы защелкали, отбивая неведомый ритм. Безвольное тело джинна поднялось над высокими валами, а на скалах, где еще недавно пряталась Обри и стояли загадочные фигуры, вспыхнуло оранжевое зарево.
Пять юрких тварей, полыхающих янтарным огнем, с длинными копьеобразными хвостами, продолговатым телом на коротких четырех лапах и огромной крокодильей головой, стремглав спускались с утеса, влекомые зовом хозяйки. Саламандры!
Огненные рептилии бросились к незнакомцам в белых одеяниях, окружающим Самирам. Стражи! Они пришли за ней, за Самирам! Но волшебницу эти людишки не волновали.
Стражи являлись уязвимыми смертными. Единственное волшебство, которое было в их распоряжении – это проклятые мечи. Вот только божественное оружие, ввергающее в ужас джиннов, было бесполезно против тварей, созданных повелительницей Амала. Саламандры расправятся со Стражами, пока чародейка занимается Джинном.
Судьба Эмили Хэйвуд могла сложиться иначе, последуй она совету родителей, которые настойчиво ей рекомендовали поступить на факультет юриспруденции, а не журналистики. Жизнь Эмили была бы совершенно другой, не влюбись она в высокомерного Тейлора, для которого она стала очередной ступенью в головокружительной карьере. Если бы Эмили в то злосчастное утро не вышла на пробежку и не нашла кувшин, возможно, сейчас не лежала бы на мокром песке и не была на полпути в иной – лучший мир.
Но все события в этой многогранной вселенной случаются не просто так! Высшие силы вносят сумятицу в обыденность смертных и наслаждаются результатом. Чем еще заняться на облачных перинах? Вечно любоваться падающими метеоритами?
Мисс Хэйвуд ощутила, как соленую жидкость, словно тисками, вырвали из нее. Горло жгло. Казалось, что Эмили наглоталась не воды Тихого океана, а воздуха Преисподней. Девушка кашляла, кашляла и кашляла, пока ее легкие не избавились от мерзкой субстанции. Кто-то крепко сжимал мисс Хэйвуд в объятьях, но она не сразу узнала спасителя.
– Ты жива… – голос Рашида отозвался эхом в ее сознании. Горячие губы фотографа обожгли лоб.
– Что произошло? – прохрипела Эмили. В горле все еще першило.
– Самирам… Самирам пыталась тебя утопить, – стараясь сдержать слезы, прошептал Рашид, гладя подругу по мокрым волосам.
– Самирам… Властительница Амала… Второй джинн… Тот, кто похитил тебя…
– Именно! Перед тем, как броситься в океан, я слышал, как кто-то прокричал ее имя…
– Стражи… Стражи должны остановить ее… – пробормотала Эмили, щурясь. Океанская соль все еще щипала глаза.
Рашид, продолжая прижимать девушку к себе, огляделся. Он даже не взглянул на океан, где среди штормовых волн, возвышались четыре неподвижные статуи, а неподалеку от них топорщился огромный веер, напоминающий раскрытое крыло гигантской птицы. Взгляд молодого Хранителя был устремлен на пляж, где пятеро незнакомцев, облаченных в белоснежные джеллабы, сражались то ли с огненными ящерицами, то ли с аллигаторами.
– У Стражей сейчас куча других забот… – кисло протянул Рашид.
– Джинн здесь? – Эмили отстранилась от друга и попыталась подняться, но силы все еще не вернулись к ней.
Рашид метнул взгляд в ту сторону, где оставалась волшебница, когда он помчался спасать Эмили. Самирам все еще была там. Не смотря на то, что тьма окутала небосвод, ее фигура полыхала факелом на побережье. Фотограф прищурился. Чародейка схватила за горло какого-то бедолагу…
– Здесь, – сдавленно произнес он.
– Помоги мне встать, – тяжело дыша, проговорила Эмили, схватившись за плечо Рашида. Фотограф молча поднялся на ноги, крепко прижимая к себе мисс Хэйвуд.
– Последнее… У меня есть последнее желание… – словно в бреду бормотала она. – Он не покинет меня, пока не исполнит его…
– Эмили? С тобой все в порядке?
– Отведи меня к джинну… Отведи, пока не стало слишком поздно…
– Самирам убьет нас еще до того, как мы приблизимся к ней, – Рашид попытался остановить подругу от самоубийства.
– Если эта тварь одержит вверх над джинном и Стражами, мы и так умрем… А пока у нас есть призрачный шанс…
– Ладно, – фотограф вынужден был принять сторону Эмили. Возможно, она права. Если они объединят знания, что Рашид сегодня выудил из манускрипта, и желание, что задолжал джинн, есть шанс, что Стражам удастся захватить волшебницу в плен.
– Ты стоит кое-что узнать перед тем, как мы отправимся на верную смерть. Не спрашивай, откуда мне это известно. Если останемся в живых, я тебе все расскажу в подробностях. А сейчас просто слушай и запоминай. Ослабить волшебника можно, если смертный назовет его настоящим именем. Так же джинн, которому дарована свобода, способен использовать магию без ограничения. Надеюсь, я верно истолковал манускрипт… Все в голове перемешалось… Прости… – сокрушенно покачал головой Рашид.
Эмили прижалась крепче к другу и устремила взор на пылающий вдалеке силуэт Самирам. Остановить джинна мог лишь другой джинн. И мисс Хэйвуд приняла решение: она загадает желание, а чародей из кувшина придумает способ одолеть владычицу Амала.
Обри казалось, что она видит дурной сон. Женщина периодически щипала себя за плечо, в надежде проснуться, но кошмар не прекращался. Либо демон сновидений крепко держал ее разум в оковах, либо происходящее было реальностью.
Почти добравшись до первого лагеря, агент ЦРУ вновь услышала тихий предостерегающий шепот. Инстинкт самосохранения второй раз оказал ей неоценимую услугу. Обри прижалась к холодным валунам, когда оранжевый монстр пролетел над ней, изрыгнув из своей то ли пасти, то ли клюва струю пламени. Треклятая птаха в один миг спалила дотла все: оборудование, ценные материалы и сведения, которые Кирстон кропотливо собирала несколько дней, ночуя в холодных камнях и терпя лишения. Впрочем, был и положительный момент – сама Обри не превратилась в обугленный труп.
Обри испытала дикое злорадство, граничащее с истерикой, когда увидела, как проклятая пичуга нырнула в темные воды океана, оставляя после себя лишь темный остов да гигантское облако пара. Поделом!
Агент Центрального Разведывательного Управления Соединенных Штатов Америки, огибая все еще пышущие жаром валуны, стала сосредоточено оглядывать пепелище. В мисс Кирстон теплилась надежда, что рация все же уцелела. Если нет, она будет вынуждена выйти на магистраль и впутать в невообразимый кошмар гражданского.
Самирам чувствовала насыщенный аромат грядущей победы. В ее голове безумный художник создавал яркие картины, изображающие триумфальное возвращение джиннов в этот мир. Она предвкушала, как смертные падут к ее ногам, как Земля захлебнется в крови, как величие Амала доберется до божественных чертогов.
Огненное зарево, испускаемое Саламандрами, отразилось на лезвии обсидианового кинжала. Пронзительно-голубые глаза Джинна насмешливо глядели на торжествующую Самирам, готовую пронзить его сердце. Другая рука волшебницы сжимала его горло, обжигая кожу, словно раскаленная сталь. Как только, Самирам обрела подвижность, то тут же выудила потерявшего сознание полукровку из волн. Этот никчемный бастард угробил Рух, но и себе нанес урон. Играть с электричеством в воде плохая идея! Можно и лишится сознания, и погибнуть.
– Тебе не убить меня… – слова Джинна звучали карканьем ворона.
– Убью, – уверенно произнесла чародейка. – Естественно, ты воскреснешь, правда, уже в своем кувшине. Но обещаю, что в следующий раз, когда ты выберешься из винного сосуда, я найду способ перерезать тебе горло раз и навсегда!
