Читать книгу: «Дорога до звёзд. Дар любви», страница 3

– Иного я и не ожидала от тебя, что же весьма остроумно нанимать слуг всего на один день.

– А вот они, к твоему сведенью, считают, что служат у нас не первый год. Экономка помнит тебя ещё пятилетней девочкой, а главный конюх рассказывает о том, как учил молодого господина держаться в седле.

– Я поражена твоим даром убеждения.

– Ничего особенного, лишь смешение чёрной и белой магии.

Так, держась за руки, они шли по Пьяца-дель-По-Поло.

– Милый мой, – шепча, произнесла Милидия, с особой нежностью прижавшись к мужу.

– Что тревожит тебя сегодня, любовь моя? – В васильковых глазах промелькнула не шуточная озабоченность. Слишком хорошо он знал, что если засела какая-нибудь боль в сердце его возлюбленной, то эта необыкновенная девушка отважится на любое безрассудство. Никогда ни жестом, ни, словом эта маленькая гордячка не молила о жалости. Душа её в былое время много выстрадала, но никогда она не говорила об этом ни тем, кого любила, ни тем, кто любил её. Но от этой скрытности боль не стихала и потом долгое, бесконечное время она изводила Милидию. Слишком хорошо знал это человек, который взялся вылечить её, который главной своей обязанностью считал обеспечить счастье любимой девушки. В своё время слишком дорого поплатился он, за то, что не придавал значения своим словам и поступкам. И теперь, когда рядом с Фискалом поселилась, чудом спасшаяся, такая чувствительная, но поражающая своей самоотверженностью девушка, он не должен был больше ошибаться.

– Нет, ничего, просто один вопрос, я много думала об этом, но никак не могу отыскать верного ответа.

– Какой вопрос?

– Можно ли простить то зло, которое тебе причинили?

Юноша отвернулся.

– Нет – через несколько мгновений глухо выговорил он, – зло всегда должно быть наказано.

– Но если человек искренне покаялся?

– А если, то, что он совершил непоправимо?!

– Волшебники прекрасно знают, что непоправима одна лишь смерть.

– Хорошо, – щёки молодого человека зардели, а глаза источали нехороший разгорячённый блеск, – я не спрашивал тебя ни о чём, в этом ты не имеешь права упрекнуть меня. Я обвиняю Тальфа и Милюзетту в том, что они пытались убить тебя, прибегая к самым жестоким методам и самым подлым и низким интригам. И это далеко не единственное обвинение, которое я могу предъявить им и готов повторить его хоть перед всем Советом, хоть перед всем миром. Милюзетта – женщина, и к тому же, – он хотел добавить моя тётя, но осёкся – ты понимаешь, я не стану сводить счетов с женщиной. Но Тальф, если только он жив, в любое время дня и ночи он ответ мне за всё, на шпагах или на пистолетах он предоставит мне отчёт.

– Ты вызовешь его на дуэль? – Воскликнула девушка.

– Да. Потому что это моё дело и только моё дело!

– Хорошо, – Милидия потупила глаза, теперь во лжи надо было иди до конца, – я скажу тебе правду. Тальф умер. Не знаю, может ли зло разорвать сердце человека, но должно быть так было с ним. «Победа доброты не так уж неизбежна, ей мало Ваших клятв и много надо сил» – прокричал он, и я почувствовала, как во мне что-то надломилось. А он тут же упал замертво, это было очень похоже на разрыв сердца. Вот и всё. Зло наказало само себя.

Девушка говорила с необыкновенной решительностью, и всё-таки боялась себя выдать. Если бы её спросили: « Что самое отвратительное из того, что Вы сделали за свою жизнь?» – она бы подумала только об этом моменте, о том, как она нагло врала человеку, который за одно только её имя готов был пожертвовать жизнью.

«У меня лишь одно оправданье, я делаю это ради моего мужа» – подумала она, когда они стали возвращаться домой.

Глава 7. Вскрытие пакета.

– Милидия, если хочешь, осмотри, как идут приготовления к вечеру, отдай свои распоряжения и пожелания и поднимайся ко мне в кабинет.

– Да, конечно.

Она спустилась в столовую, которая вдруг стала в разы шире. Молодую хозяйку сопровождали мажордом и экономка. Горничные стелили кружевные скатерти, расставляли фарфор, серебро и хрусталь. Все представленные вещи были крайне изящны, имели претензию на роскошь и в тоже время были лишены какой бы то не было крикливости. Предметы в столовой и гостиной, которая тоже возросла в размерах и была должна исполнять роль бальной залы в этот вечер, поражали воображение своей лёгкостью и ажурность. Для глаз зрителей создавалось прозрачное ощущение воздушности, всё это звало к полёту. Милидия не без удовольствия отметила обилие живых цветов, из которых опытные флористы составляли букеты и гирлянды. Девушка лично удостоверилась в том, что все музыкальные инструменты хорошо настроены, а затем спустилась в сад.

Здесь так же всё было готово для танцев. Больше всего поражало то, что сад был разбит на несколько секторов, каждый из которых предоставлял свои развлечения. Возле пруда расположились хорошенькие актрисы в образах русалок, на лужайке балерины готовились к представлению, гуляя по саду по саду можно было встретить человека в костюме паяца, арлекина, пьеро или барда который тут же выдавал зрителю стихотворную импровизацию. Отдельные часть сада были оформлены в русском, японском, французском, древнегреческом или средневековом стилях. Таким образом, гости могли совершить путешествие во времени и пространстве всего за несколько часов.

– Господин Дипье, – обратилась Милидия к управляющему, – к чему же нам столько фонариков?

– Для освещения, сударыня, господин Фейрфак запретил устраивать фейерверк.

– Вот как, – от Милидии не укрылась необычность этого приказания.

« Фейерверк непозволительно похож на падающие звёзды, – подумала девушка, – вот он и не хочет, чтобы они падали».

Убедившись, что всё в порядке и, сделав несколько дополнительных распоряжений, госпожа Фейрфак направилась в кабинет к мужу. Догадываясь о том, что там она встретит своих друзей Милидия зашла к себе в спальню, чтобы забрать пакет, который накануне ей передал барон Джордж де*Кверлик для своего брата. Девушка не ошиблась, когда она вошла в кабинет своего мужа, там её уже помимо Фискала ждали Артур, Юнона, Эдвард, Ива, Зинзивер и Оливия. Стоит ли говорить о том, насколько неподдельны были улыбки, объятия, смех и пожатия рук, которыми обменялись друзья. Схожесть характеров, открытость молодость, привязанность к мечтам, открытиям и приключения роднили эти светлые и прекрасные сердца. К тому же, события, которые пережили эти юные, но такие смелые и благородные люди, закрепили их дружбу навсегда.

– Однако Ваше путешествие, пошло на пользу Милидии, – заметила Иванджелина.

Действительно лицо молодой девушки посветлело, чертам вернулась улыбка, движеньям природная живость. Из образа создающего её ушло впечатление шекспировской Офелии, делающее её похожей на юною трагическую леди.

– О, да, – ответил господин Риверс, – но не будем снимать вину с Фискала за то, что он похитил у нас свою жену, сразу после их венчания.

– Но я выполнил своё обещание и теперь возвращаю Вам её уже не загнанным серым мышонком, а той, кем она была всегда и стала снова моей загадочной, прекрасной чародейкой.

– Какими же загадочными микстурами ты пользовался, чтобы вылечить печаль нашей милой Милидии? – шутливо спросила Оливия.

– Ах, принцесса, позволь, я и тебе предложу немного моего чудодейственного лекарства, вот оно. Всего два слова: король и королева с нетерпением ждут тебя и Зинзивера и надеются, что свою свадьбу Вы сыграете у них в Рубиновом Замке.

Оливия мгновенно изменилась в лице, наивная красавица никогда не умела хорошо владеть собой и теперь в её хорошенькой непосредственности читалась такая неподдельная благодарность, что госпожа и господин Фейрфак ощутили, что все их утренние хлопоты не стоили и тени этой искренней улыбки.

– Как же нам благодарить Вас, за то участие, которая наша любовь нашла в Вас?

– Всем Вам прекрасно известно, господа, – ответил господин Фейрфак, – что это меньшее из того, что я могу сделать для Вас, ведь Вы, Вы все помогли мне сохранить моё главное сокровище, – и он кинул влюблённый взгляд Милидии, – и, следовательно, мне стоит помнить о благодарности.

– И ты не забываешь о ней, как видно, – произнесла Юнона, – и всё же самое прекрасное, из того, что ты сотворил, это Милидия, которую ты вернул нам такой счастливой.

– Господа – начала, молчавшая до этого госпожа Фейрфак – позвольте и мне сегодня немного побыть добрым волшебником, для тебя тоже есть добрые новости, Эдвард, посмотри это письмо.

– Благодарю, Милидия.

Он быстро вскрыл пакет и стал бегло читать письмо. Все находившиеся в комнате и особенно Ива с явным участием наблюдали за бароном, лицо которого по мере чтения постоянно менялось. Закончив чтение, он радостный и поражённый обратился к госпоже Фейрфак:

– Что я узнал?! Так, значит, Джули…

– Да, твой брат и его жена живы и здоровы.

– Но Джули…

– Ты забываешь, что имеешь дело с настоящими волшебниками.

– Если это так, Милидия, то новости, которые ты принесла невероятны.

– В том, что это действительно так, ты можешь удостовериться лично, и я надеюсь, что вскоре ты и твоя жена навестите твоего брата.

– Непременно.

Юноша развернул пакет и достал из него маленький футляр. Открыв его, Эдвард показал друзьям небольшую рубиновую диадему.

– Ты узнала эту вещь, Мидидия?

– Да, это Ваша фамильная драгоценность. Эту диадему представитель Вашего рода преподносит свой невесте в день венчания.

Молодой человек подошёл к Иванджелине и возложил диадему на её голову. Рубины выразительно засверкали в русых волосах молодой женщины. Госпожа Орнальдегольд почувствовала, что все взгляды устремлены на неё, от того, строгая девушка выпрямилась и осмотрела окружающих выразительными ясными глазами. Но даже такие уловки не скрыли её счастливого смущения.

– Не пройдёт и несколько дней, как я смогу назвать свою кузину баронессой, – произнёс Фискал.

– Так же, как и тебя, теперь можно назвать графом, – отпарировала девушка, – ну, а Зинзивера не иначе, как Ваше Высочество.

– Что же, – весело заметила Юнона, – мы отыграли одну свадьбу, а на очереди ещё две.

– Юнона, – продолжила Ива, – месяц назад ты проводила к алтарю Милидию, теперь окажи эту услугу и мне.

– С радостью, милая.

– А тебя, Фискал, – произнёс Эдвард, – тебя я прошу оказать такую же услугу мне и твоей кузине, будь шафером с моей стороны.

– Конечно.

– В таком случае, – заговорил Зензивер, – тебя, Милидия, и тебя, Артур я прошу быть свидетелями на нашей свадьбе.

Госпожа Фейрфак и господин Риверс заверили музыканта и принцессу в своей готовности исполнить эти роли на их свадьбе. После столь приятных обещаний Фискал с несколько наигранной торжественностью провозгласил:

– Теперь, мы приступим к делу, ради которого собрались здесь.

– Постой, милый брат, – перебила его Ива, – прежде, чем говорить об Институте Невероятных Чудес, давайте внесём некоторую ясность в другой, неприятный, но всё же касающийся всех нас вопрос. Так что же всё-таки произошло с Тальфом Аренс?

Глаза всех присутствующих устремились в сторону Милидии. Девушка почувствовала, что её щёки выдают её. Второй раз повторять одну и ту же ложь слишком отвратительно. Но помощь пришла с самой неожиданной стороны.

– Он умер – выговорил господин Фейрфак.

Эта фраза уже не требовала никаких дополнительных объяснений, никто не хотел знать большего. Однако от проницательных глаз Юноны Риверс не ускользнуло смущение подруги. Рассудительная девушка не удовлетворилась этим ответом, но скрыла это, решив впоследствии поговорить с Милидией наедине.

– Теперь к делу – произнёс господин Фейрфак, но уже без прежнего азарта – сейчас я вскрою пакет, который нам адресует господин Эвирлок. С Вашего позволения, я буду читать вслух, а позже, мы чуть подробнее всё обсудим.

Фискал сорвал печать, под внимательные взгляды своих друзей и начал читать.

« Я рад приветствовать Вас, мои юные друзья.

От имени Совета Волшебников, и от себя лично приношу Вам извинения за те события, которые Вам пришлось пережить. Вы знаете, что я лично редко присутствую на заседаниях Совета, и Ваше дело изначально было представлено мне в неверном свете. Но тем больше чести Вам, молодые люди, ведь Вы сумели справиться с ложью и клеветой, которой Вас окружили. И Ваша смелость, Ваша жертвенность, Ваш юношеский пыл и главное, Ваша дружба побороли то зло, которое мы допустили». – Фискал на мгновение прервался. Не только он, но и другие были обеспокоены страшными воспоминаниями, о которых так легко судили те, кто с ними не соприкасались.

– Продолжай, – мягко попросила Милидия.

« Вы мне нравитесь, все ввосьмером. Какая тайная, необъяснимая сила притягивает друг к другу пылкие, честные юные души? Что связывает Вас? Это великолепно, что Вы так привязаны друг к другу, такая искренняя дружба, почти неестественна для нашего мира, где жизнь многих проходит в погоне за наживой и карьерным ростом. Но так же при Вашей открытости и чистоте, Вы не лишены и амбиций, Вы деятельны, умны и действительно талантливы. Необъяснимая светлая энергия бьёт из Вас ключом, а потому, Вы мне нравитесь.

Мои юные мечтатели, я предлагаю Вам весьма интересный опыт. Именно Вы возглавите Институт Невероятных Чудес. Без разногласий с Советом, а, напротив, с его позволения Вы займётесь тем, что, как нам известно, Вас давно интересует. В Вашем пользовании будут лучшие мировые библиотеки и архивы, Вы сможете совершать путешествия не только в пространстве, но и во времени, изучите новые методы магии, а может, и откроете новые направления в развитии чародейства».

– Что Вы об этом думаете? – Фискал опять прервался.

– Звучит недурно, однако продолжай, – попросила Ива.

«Мне кажется, именно Вы, господин Фейрфак достойны стать директором этого волшебного учреждения. Вы сердце Вашей компании, какое-то необъяснимое очарование помогает Вам собирать вокруг себя людей, кроме того, Вы так талантливы, у Вас нестандартное критическое мышление, Вы энергичны, деятельны и идеи, которые Вы обычно предлагаете невероятны, но необыкновенно верны. Все давно отмечают Ваши лидерские качества, но в Вас нет ни лжи, ни фальши.

Вас же, господин Риверс, я прошу занять пост заместителя директора. С Вашим здравым смыслом, Вашей рассудительностью и точностью, Вы легко справитесь с данной работой. Кроме того, я буду спокоен, если при господине Фейрфак будет находиться человек Вашего склада. Должен же кто-то остужать его чрезмерный пыл и сдерживать его легкомыслие».

По лицам молодых людей скользнуло несколько игривых улыбок. Ничуть не смущаясь подобной критикой в свой адрес, Фискал продолжил чтение.

«Теперь, к лабораториям, которыми Вы займётесь, господа. Мне бы хотелось, чтобы Вы уделили особое внимание путешествиям во времени. Это неоценимый опыт и обширные знания, новые исследования, открытия, приключения, не так ли? Но подобные путешествия, пусть даже не очень продолжительные связаны с определёнными трудностями, крайне утомительны и требуют от тех, кто их совершает смелости и предприимчивости. Здесь нужен человек твёрдый и решительный, как Вы, господин де*Кверлик. Мне кажется, что Вам, с Вашим характером и привязанность к путешествиям придётся по душе подобное занятие.

С другой стороны, мне бы хотелось, чтобы Вы и сами принимали гостей. Да не удивляйтесь, именно гостей, из прошлого и будущего, выдающихся, талантливых людей. Может быть, Вам бы удалось брать у них интервью, да и просто общение с ними могло бы пойти Вам на пользу. Я думаю, этим следует заняться Вам, Юнона Риверс. Итак, Ваша лаборатория напоминает нечто вроде уютной гостиной, где тем, кого принимают приветливая, добрая девушка предлагает чай или кофе. Вам надо будет исполнить роль репортёра, журналиста, и да, с Вашим умом, Вашей общительностью, Вашим чудесным сердцем Вы легко найдёте самые важные и интересные вопросы. Подобное занятие будет необыкновенно полезно Вам и Вашим друзьям, Вы почерпнёте знания и опыт, и как знать, может быть, что-то из этого натолкнёт Вас на новые открытия.

Теперь о Вас, господин Джайсон. Насколько мне известно, Вы с Вашей тонкой душевной организацией необыкновенно чувствительны к красоте. Так воплотите же её в форму, и магия здесь поможет Вам. Поэзия и музыка, живопись и искусство, сделайте же прекрасное доступным для понимания.

Не заинтересовало бы вас так же и выведение магических существ. Идея практически фантастическая, но почему бы всё-таки Вам не попробовать, ведь невозможное сегодня становится возможным завтра. Займитесь этим, принцесса Оливия, мне кажется, Вам с Вашим мягким характером пойдёт на пользу данная деятельность.

Практика показывает, что мы прекрасно изучили болезни физического характера, но мало что знаем о душевной боли. А ведь она является определяющим фактором, в вопросе будет ли человек жить или нет. «Человека можно спасти, если только он сам захочет жить» – говорите Вы, госпожа Орнальдегольд. Так разрешите эту дилемму, сударыня, разберитесь, от чего человек может разучиться смеяться и мечтать, куда исчезает улыбка, почему появляется отвращение к компании друзей, найдите причину всех этих явлений и устраните её. Это можно поручить лишь Вам, Вы так сведуще в этой области и уже работали с подобным случаем. Мне кажется, именно Вы должны возглавит Лабораторию Волшебной Фармации.

Ну и конечно Вы, таинственная госпожа Фейрфак, не хотели бы Вы заняться изучением механизмов, на основе которых построено колдовство? Попробуйте разные ключики, подбирайте, экспериментируйте, занимайтесь разработками новых колдовских устройств. Именно на Вашу лабораторию, юная леди, на Лабораторию Волшебной Механики я возлагаю большие надежды.

Ко всему прочему Вы можете отобрать себе учеников. Каждый из вас будет по часу в день проводить урок для юных волшебников. Наиболее способных ребят Вы можете взять к себе, для помощи в лабораториях, ведь у нас нет хорошо подготовленных специалистов в данных областях. Вот и займитесь этим.

Мне остаётся лишь пожелать вам удачи в Ваших начинаниях, господа. Остальное, а всё остальное у Вас есть. Я не знаю, какая счастливая звезда Вам светит, но определённо, она самая яркая».

« Зачем он про звёзды?» – Невольно мелькнуло в голове у Фискала. Его васильковые глаза обеспокоенно скользнули по жене. Милидия уловила его взгляд и мягко улыбнулась, будто бы говоря: «Не беспокойся ни о чём, со мной всё хорошо». Сама таинственность этого мгновения была столь же чужда всем остальным, сколько значительна для них двоих. Никто не заметил этой короткой паузы. Но всё же, даже, если чьи-то проницательные глаза и обратили на неё внимание, она едва ли была понятна кому-то кроме них. Всё осталось между ними двумя.

– И что же Вы обо всём этом думаете? – К господину Фейрфак вернулась его прежняя лёгкость и весёлость.

– Ну что же звучит весьма недурно. – Ива чуть улыбнулась.

– Но получится ли у нас? – Глаза впечатлительной Оливии беспокойно искали поддержки.

– Не попробуешь, не узнаешь, – Артур окинул девушку спокойным взглядом, – так что надо пробовать.

– Нет, господа, – Юнона мило засмеялась, – по мне так это прекрасно.

– К мечтам мы молодостью призваны, не так ли? – Закончил за неё Зензивер.

– Именно.

– И полные надежд и дум высоких, ждём на Земле свой звёздный час. – Эдвард привлёк к себе Иву.

– Так значит, решено, господа, мы принимаем предложение Совета Волшебников. – Фискал обернулся к Милидии, в его взгляде и голосе проскользнула плохо скрываемая нежность. – А ты, что скажешь ты?

– Где ты, там и я, супруга верная твоя.

– В таком случае, позвольте поцеловать Ваши ручки, Заведующая Лаборатории Волшебной Механики.

Глава 8. Ещё одно совещание.

Леоне Эвирлок устало наклонил голову на плечо, сидя в глубоком кресле, старик изучающе рассматривал молодого человека, работающего за письменным столом. Всё в нём было как-то очень правильно и точно заостренно, право, в его чертах было слишком много острых углов: аккуратно уложенные прямые, графитового цвета волосы, губы, не умеющие улыбаться, или по крайне мере слишком редко делающие это, треугольный подбородок, чернеющие брови, вздёрнутый нос. Он не был красив, но должно быть, стоило бы ему захотеть изменить выражение лица, сбросить маску серьёзности, он бы стал весьма привлекателен. Леоне Эвирлок ещё раз обеспокоенным взглядом окинул своего помощника, слишком уж тревожила его бледность господина Солано.

«Что за мода пошла среди молодых людей на эту нездоровую бледность, на кого из них не посмотришь, у каждого из них лицо, точно полотно. И эта маленькая аристократка Милидия, она сама бела, как звезда в ночи. Милая, благородная, недосягаемая девочка. И Фискал, как он изменился в последнее время. Но они привыкли летать, они ведь живут среди своего бескрайнего небесного пространства. Я поражён, право, эти двое, я не думал, что меня ещё можно чем-то удивить. Они ведь всё-таки встретились, и, несмотря на всю свою спесь, они всё-таки поняли друг друга. Такие встречи происходят раз в тысячу лет, и они ещё себя покажут, я в этом не сомневаюсь. Н? меня беспокоит Патрик, неужели тоже любовная лихорадка, едва ли, а всё же, как знать? Быть может, Шарлиза? Да, должно быть, во всяком случае, похоже на то, интересно, давно ли?»

– Так вы исполните моё поручение, Патрик?

Молодой человек оторвался от своих бумаг и потерянным взглядом посмотрел вокруг.

– Конечно, господин Председатель, – отчеканил он.

– Вы беспокоите меня Патрик, прошу Вас, развейтесь, останьтесь, скажем, сегодня на праздник. Дурно в Вашем возрасте избегать танцев и веселья.

– Я исполню Ваше поручение и, соблюдая все необходимые приличия уеду.

– Почему же так?

– Я не люблю праздности и шума.

– Вы погубите себя однообразной работой. Прошу Вас, проведите этот вечер у господ Фейрфак, ведь именно Вы помогли тогда мне и всему Совету отделить истину ото лжи, ведь именно Вы склонили его принять сторону этих смелых молодых людей, так что в их победе есть и Ваша заслуга, так что это и Ваше торжество тоже.

Юноша ещё сильнее побледнел. Его голос не выдал ни волнения, ни страха, ни каких-либо иных эмоций, но прозвучал очень отрывисто.

– Вы сами знаете, что за эту историю я меньше всех достоин уважения. С самого начала я поняла, что Милюзетта Фейрфак лжёт, но сделал вид, что поверил ей, кроме того, я преподнёс Вам всю эту историю в неверном свете. Я действовал, исходя из своих симпатий и антипатий, тогда мне казалось, что это всего лишь мерзкая любовная интрижка. Я подумал, что Милюзетта с её испорченным, деспотичным характером старой девы, решила наказать за неповиновение племянника и племянницу, а за одно и госпожу и господину Риверс. Я не затруднил себя даже поинтересоваться, какую роль во всей этой истории играет госпожа Милидия де*Шеврез. Очередное увлечение Фискала, ведь барышни к нему прямо сами на шею вещаются. Что же, думал я, пора наказать легкомысленного повесу. Свою ошибку я понял, когда всё зашло слишком далеко. Когда господин Аренс уже начал действовать, когда появились первые признаки его пагубной деятельности. Да, тогда я встретился с этими молодыми людьми, а после этой встречи все свои впечатления передал Вам. Тогда я ещё не осознавал всей опасности, которую представляет господин Аренс. Нам с Вами удалось добиться от Совета лишь того, чтобы была задержана Милюзетта Фейрфак, и только. Мы обещали не мешать этим молодым людям, но сама идея этого их предприятия казалась мне сплошной блажью. Противопоставить хрупкую слабую девочку, почти ребёнка, могущественному волшебнику?! Более гениального плана придумать было нельзя! Но пусть разбираются сами, нас ведь всё это ещё мало касалось… А потом, когда стало известно об ужасах, которые творил господин Аренс, и о том, что происходило в это время со всеми ними, о том, как вопреки всему Фискал, да и все остальные защищали Милидию, и о том, как поступила эта девушка, я осознал весь ужас, того, что допустил Совет Волшебников. Какая-то необъяснимая сила, родившаяся в Милидии, позволила сохранить ей жизнь, но ведь могло быть и иначе.

– Довольно господин Солано, ни один Вы виноваты в том, что произошло. Если уж на то пошло, то вмешаться во всё происходящее должен был Председатель Совета Волшебников.

– Да, но я подавал Вам неверные сведенья.

– А по-вашему я первый день живу на свете, по-вашему я не имею представления о лицах задействованных в этой истории. Все персонажи более или менее понятны, смущает только один…

– Милидия.

– Да, что-то есть в ней такое необъяснимое, она загадка для всех, для себя самой, а ведь девушка отнюдь не глупа, её муж не может разгадать её, но должно быть, поэтому он её и выбрал, из-за того что она такая, ведь и он другой. Тальф Аренс просчитался, он не учёл, что-то упустил в ней, а странно, ведь этот человек так основательно изучал всех тех, с кем имеет дело. Я говорил с ней и не могу понять, кто же она, наконец?

– И всё же я не высокого мнения о ней. В ней нет логики, её поступки не последовательны, её цели непонятны. Это просто глупый капризный ребёнок, она увлекается, а потом бросает надоевшую игрушку. И все окружающие потворствуют ей в этом.

– Значит, и я потворствую?

– Да, если на то пошло, то да, – напряжение молодого человека дошло до предела, он гордо вскинул голову, будто бы готовый критиковать весь мир.

– Я нахожу, что Вы в последнее время стали слишком угрюмы, господин Солано. Так не годится. Я не понимаю, откуда в Вас столько предубеждения против всех этих достойных молодых людей. Я давно знаю Вас, и знаю лучшие Ваши стороны. Так почему Вы чуждаетесь всех, почему бы Вам не подружиться с ними? Все они очень приятны и доброжелательны, а госпожа Фейрфак, которую Вы так беспощадно критиковали, сама доброта и милосердие, и, кстати, очень хорошо отзывалась о Вас. Я не понимаю всей этой Вашей отречённости от жизни, уже ли Вашему сердцу чужды узы дружбы или любви?

В непроницаемом лице молодого человека можно было уловить мгновенное смятение. Одна секунда и оно стало столь же холодным. Точно процеживая каждое слово, он с явным нажимом произнёс:

– Я никогда не смогу стать их другом, а до глупой влюблённости мне нет никакого дела.

– Значит так?

– Да, так.

– Ладно, оставим этот вопрос. Но теперь же, хоть на миг отбросьте Вашу предубеждённость и откровенно выскажите своё мнение об Институте Невероятных Чудес, что Вы об этом думаете?

– Проект прекрасен, и я согласен с назначениями всех его руководителей, кроме одного. Я категорически против назначения господина Фискала Фейрфак на пост директора. У этого человека нет чувства ответственности, он легкомыслен, ветрен, горд, заносчив, самолюбив, он максималист и всё время стремится прыгнуть выше головы. По-моему это место должен занимать более рассудительный и опытный человек, а не пылкий юнец с испорченным характером.

– Вы несправедливы к нему.

– Да несправедлив, потому что, – голос Патрика дрогнул, казалось, юношу в этот момент облили холодной водой, нездоровая краска бросилась ему в лицо, – потому что, я ненавижу его!

Произнеся это, молодой человек сник, опустив голову. В его преобразившемся лице проскользнуло уже не скрываемое сильное, жгучее страдание. И странно, именно в этот момент в нём появилось что-то незнакомое, лишённое этой обычной суровости и замкнутости. Это была накипевшая боль, но именно она дела его прекрасным. Возможно ли, чтобы боль и страдание были прекрасными? Нет, ведь это противоречит закону жизни. Но теперь, он обнажил душу, он стал естественным, и должно быть оттого, его благородное горе казалось чистым и красивым. Но всё это не переставало быть бедой, не исчезала смертельная бледность, и не переставало быть ненавистью. И всё-таки?!

« Я не случайно подумал про Фискала и Милидию, когда она совершила то, что совершила, она, должно быть, была именно такой. Точно как мраморная безжизненная статуя, одна, светла, чиста. Звезда с её холодным чарующим светом, вот кто она, далёкая прекрасная звезда. А Фискал, каково ему было слышать из уст возлюбленной: «Забудьте мены!», каково ему было узнать, что она уже не привязана к жизни. Но всё ведь прошло, и совершилось чудо, которое не сотворил бы ни один волшебник. И они правы, не надо его объяснять, не надо искать его причину, они заслужили счастье. Но право, какая перемена. Теперь ещё и Патрик…»

Как это не удивительно, Леоне Эвирлок не рассердился на дерзкого юношу, нет, напротив, он всмотрелся в его лицо, точно так же как врач всматривается в лицо тяжело больного, ища причину недуга. « Это Шарлиза, определённо Шарлиза». – Подумав так, Председатель Совета Волшебников обратился к юноше строго, но не жестко, скорее назидательно, с явным участием.

– Успокойтесь, и возьмите себя в руки, бедный мальчик.

– Простите, я спокоен, не важно, что Вы подумали, ничего нет, и никогда не было. То есть, я действительно не люблю господина Фейрфак, он насмешлив и заносчив, но это ни к чему не имеет отношения. Да что это со мной сегодня?!

– Я понимаю Вас, Вы должно быть не совсем здоровы, не ездите сегодня никуда. Я сам поеду к господам Фейрфак и сам поговорю с Милидией.

– Нет, что Вы, зачем Вам так себя утруждать. Я покажусь на вечере, мне должно быть действительно следует развлечься. Не беспокойтесь, я буду благоразумен. А теперь, если позволите, до вечера мне следует уладить ещё некоторые дела.

– Как Вам будет угодно.

Молодой человек торопливо ушёл, забрав пакет для Милидии Фейрфак. Леоне Эвирлок проводил его долгим задумчивым взглядом. «Скверная история, – подумал он. – О, молодость, сколько пыла и страсти, но как они страдают».

Глава 9. И ещё одно совещание или немного о тайном сговоре.

Тред Крий выкурил уже пятую папиросу, сидя в ожидании в каком-то дешёвом трактирчике. Напротив него сидел Эмиль Сьюди.

«Да, напарник у меня нечего сказать, сначала выслуживался перед Милюзеттой, теперь переметнулся к нам. Самый последний из всех трусов, теперь сидит и трясётся, и озирается, будто кто-то может разыскать нас в этой дыре. Да и если заметят вместе, что с того!» – Думал господин Крий.

Зажигая шестую папиросу, Тред Крий не находя темы для разговора со своим соседом, решил придаться своим приятным чаяниям. «А Фруалис не справедлива к этой малышке Фейрфак… о…, девочка недурна! Конечно внешне пуританочка, вся такая благородная и неприступная, но как знать что там внутри. При таком то личике, и таком носике, гордом вздёрнутом носике, а что за губки! Коралл! Интересно, её муженёк, этот смазливый, желторотый птенчик научил её целоваться?! Что за головка, ах, леди, от чудесных маленьких ножек, до кончика носа – леди! И всё-таки, как целуются настоящие леди?!»

– Позвольте, выпить с Вами, господа, – к ним подсел человек, долго сидевший до этого в отдалении. – Выпьем за всех честных людей. За здоровье всех мечтателей и прожектёров!