Читать книгу: «Нижнебург. Облачная Фабрика», страница 5

– Ну всё, это конец! – внутри у Никиты всё оборвалось.

– Зачем ты заманил меня в ловушку?! – Майя ждала объяснений.

– Это важно? Мы всё равно сейчас умрём. – его голос срывался в нервном смехе.

– Это всего лишь комната.

– Это желудок дома. Через двадцать минут он наполниться до верху разъедающей всё жидкостью, растворит всю еду и нас в том числе.

Майя направилась к двери и принялась пихать её ногой, подпирать её руками, кричать и стучать кулаками.

– Нас не услышат. Звукоизоляция.

Где-то далеко внутри стен послышалось журчание. На молочных кристаллах выступали капельки пота, они маленькими струйками стекали вниз, быстро образовывая лужицы. В воздухе запахло чем-то кислым.

Подошва кроссовок Майи начала плавиться.

– Не стой на месте. Лезем выше.

Никита взобрался на один из кристаллов и подал Майе руку. Майя нехотя схватила её, пытаясь подняться выше. Её нога соскользнула с влажной поверхности. Девочка полетела лицом вниз, готовясь удариться о кристалл щекой. Но Никита перехватил её, вовремя схватив за плечи. Его рука под тяжестью Майи чиркнула по влажной поверхности кристалла. Парень зашипел от боли. Тыльная сторона его ладони мигом покраснела, на ней выступили пузырьки от ожога.

– Как благородно – съязвила Майя.

Откуда-то из темноты послышался гул и вой. Оттуда с плеском неслась целая волна какой-то бурой жидкости. Майя зажмурилась и отвернулась. Но ничего не произошло. Жидкость застыла в воздухе будто остановленная временем. А вокруг Майи с Никитой образовался ореол света, исходящий от изумруда под футболкой Майи.

– А ты не такая уж и беззащитная, – пробормотал Никита с удивлением глядя на сияющий на шеи Майи камень.

Изумруд несколько раз мигнул и выпустил поток света. Руся недовольно заурчала, а все молочные кристаллы заходили ходуном. Руся издала протяжный рёв, дверь-лик открылась. Майя с Никитой кубарем вылетели в гостиную, подгоняемые потоком воздуха. Со всего размаха Майя ударилась о спинку дивана – от ударов изумруд не спасал.

Внезапно, всё вокруг затряслось с новой силой. В этот раз возмущалась не Руся. Это были толчки, тычки земли под ногами. Со стен на кухне попадали тарелки, оконные стекла затрещали, хрусталь на люстре задергался. Земля несколько раз извернулась, затряслась в конвульсиях, ухнула и успокоилась.

Со страху Майя забилась за диванный угол. Никита сидел на полу сохраняя спокойствие.

– Ч-что э-это б-было?

– Это Огневик. Огненный демон, который заточен внутри ядра. Когда он пытается вырваться на волю – происходит землетрясение.

– А что будет если он вырвется?

– Не вырвется – его держат тринадцать атлантов. Может упасть один, два, пять, семь… Но все тринадцать атлантов еще не падали разом. Это невозможно.

Глава 12:

Кристаллы расцветают ночью

Майя бродила в лесу темной ночью. Со всех сторон её окружали корявые силуэты деревьев, судя по отсутствию листвы на их ветвях, был промозглый ноябрь. Майя слышала волчье завывания ветра, но холода не ощущала. Она не знала куда бредёт, не помнила, как здесь очутилась.

Ей навстречу шёл парень, его небрежные волосы были цвета меда, золота и сливочного масла с проблесками пепла – шерсть плюшевого мишки. Никита молча кивнул головой в сторону кустов, приказав, следовать за ним и не дожидаясь ответа, скрылся из виду. Майя пошла следом.

Продираться через кусты терновника было больно, но боли Майя не чувствовала. Кусты оставили на её оголенных руках тонкие красные полосы, которые местами кровоточили, но боль отсутствовала. Прошло не много времени, Никита с Майей выбрались на поляну к старому трехэтажному дому с двумя башнями-ладьями. Трещины оплетали его стены будто паутина, окна были выбиты. Никита поднялся по скрипучему крыльцу и открыл дверь. В дверном проёме стояла Гадюка. Её изумрудные губы светились зеленым на фоне бледного лица. Дамочка протянула руку и потянулась за изумрудом. Майя зыркнула на Никиту как на предателя и побежала прочь, обратно в сторону темноту леса.

Впервые за это время мертвую тишину прорезал голос.

– Ты всё равно отсюда не уйдёшь. Отсюда не уходят.

Он легко и протяжно свистнул. В глубине особняка раздался бешенный лай. За Майей погнались две собаки: одна большая черная и лохматая, другая маленькая и рыжая. Первую собаку Майя видела впервые. Собака остановилась перед девочкой и грозно залаяла, не давая сделать и шага, но не нападала. Майя развернулась вновь в сторону дома, желая потребовать от Никиты, чтобы тот отозвал собак…

И тут поняла. Собаки. Собаки. Не церберьеры. Майя крутила головой туда-сюда, пытаясь увидеть, где маленькая рыжая собака. Рыжая собака походила на Рона Катрины. За секунду до того, как Майя его обнаружила, он подпрыгнул на своих коротеньких лапках, раздулся как воздушный шар. Завис в воздухе. А затем со всей силы вцепился Майе в горло чуть ниже левого уха.

Майя отчаянно завизжала, схватилась руками за горло.

Она проснулась в своей кровати в особняке Руся в холодном поту. В утренних сумерках она могла разглядеть лишь силуэты предметов. Первое, что бросилось ей в глаза было одеяло, которое комом возвышалось с лева у шеи. Майя отчаянно отпихнула одеяло и схватилась за горло, но ничего не нащупала: ни крови, ни укуса.

Дверь распахнулась и в комнату влетела Катрина, за ней размеренным шагом, зевая и почесывая затылок Никита. Последний был явно не доволен, тем, что его разбудили. Майя поглубже спряталась под одеяло, опасаясь, что следом прибегут церберьеры. Церберьеров не было.

– Ей вторую ночь кошмары сняться. Надо что-то сделать!

– Я не буду с ней спать – скрестил руки на груде заспанный Никита – не проси. Она не в моем вкусе.

– Аналогично – возмутилась Майя столь вольным мыслям парня.

Катрина осмотрелась по сторонам и вновь увидела кристаллы угольно-черного цвета, разросшиеся вокруг кровати Майи. Никита их не заметил. Парень снова зевнул и отправился спать, закрыв за собой дверь.

Катрина улеглась на кровать рядом с Майей, накинув на себя плед.

– Понять не могу, кто разбрасывает ночью эти кристаллы? Никто посторонний не может пробраться в особняк, у Руси первоклассная защита. А в особо опасных случаях она может выпустить клыки и когти, которые плюются смертельно-опасным ядом.

– Пробираться сюда весьма глупо лишь для того… – Майя зевнула, перевернулась на другой бок и накрыла ухо одеялом – чтобы разбросать пару кам…

Майя уснула раньше, чем договорила фразу. На этот раз ей снились другие сны, менее пугающие более приятные.

Катрине не спаслось она сидела в пледе рядом со спящей Майей и пялилась на чугунную узорчатую ограду за окном, увитую плющом и вьюном.

Внезапно Майя тихо чихнула во сне, что-то пролепетав в нос и расплылась в улыбке. Рядом с одним из угольно-черных кристалла прямо из пола на глазах вырос ещё один – ярко желтый. Он засветился теплым приглушенным светом и походил на маленький ночник. Через пару минут в десяти сантиметрах о него расцвет ещё один, и еще. Комната покрылась уймой желтых кристаллов, которые растаяли, стоило утренним лучам искусственного солнца проникнуть в комнату. Однако Катрина успела припасти один и спрятать в резной ореховой шкатулки из-под украшений.

– Они бояться света – зачарованно прошептала она, разглядывая маленький сверкающий кусочек вместе.

Чтобы показать его Майе без вреда кристаллу, Катрине пришлось затащить подругу в глубину платяного шкафа.

– У нас дома таких вещей со мной не происходило, – удивилась Майя.

– Наверное, это влияние ядра, – предположила Катрина, – «Чем больше погружаешься под землю – тем больше странностей происходит вокруг!» – это первая строка гимна Подземельного мира.

Такой феномен и способности Катрина не видела ещё ни у одного существа. В учебниках такого не говорили, на уроках Веромах – учитель минералики Катрины о таком не рассказывал.

– Минералика… – взвыла Катрина на весь платяной шкаф.

Дети саламандерсов не ходили в обычные школы. Аристократию обучали на дому в особых классах, специально оборудованных для учебы. Катрина решила посвятить свою жизнь естественным наукам, связанными с природой. Потому у нее был целая аквариумная комната, которая называлась Байкальской. Там в множественных аквариумах плавали редкие рыбы и земноводные, квакали лягушки и перебирали ножками по песку крабы. Был класс для химических опытов и обычный учебный класс, в котором преподавали все письменные предметы. Однако предмет минералика, царица всех подземных наук, была для Катрины адом.

Послышался писк почтового холодильника. Майя вылезла из шкафа, открыла красный квадратный ящичек со скошенными углами, покрытый глазурью, чья ручка серебрилась на фоне гладкой поверхности. Майя дернула ручку вниз, холодильник открылся. Повалили клубы холодного пара. Майя достала свиток и раскрыла его. Это было письмо от Сонечки:

«Дорогая Майя,

Прости, если наше знакомство вышло грубым или холодным. Тем, кто прошёл или проходит программу Полуночника в качестве участника проекта «Тёмный мир» тяжело проявлять эмоции. Теневикам, такой стану и я, вообще запрещено проявлять чувства. Если это происходит моё сердце опять начинает биться с прежней скоростью. Мы должны быть холодными и рассудительными. Я правда рада, что теперь мы с тобой будем работать вместе.

Пока точного задания дать не могу. Просто смотри внимательно за всеми необычными вещами, за всем, что может как-то связать Димитрия и ядоязыких.

Нашу улику, золотые пилюли, Полуночник опроверг. Сказал, что пилюли могли остаться у Димитрия с прошлых партий.

Сейчас, пока нет слежки со стороны Клары и большо́го количество работы дрессировщицы пыли у меня есть время проникнуть в кровеносную систему Руси – это одно из самых надёжных мест для хранения тайн. Надеюсь, совершив это путешествие по трубам, я смогу понять, что к чему. Не знаю, через сколько вернусь, нужно просмотреть все капсулы с тайнами.

Пожелай мне удачи,

Письмо разорви и сожги!

Твоя Сонечка грей Серебрянская»

Майя разорвала письмо на части и кинула обрывки в камин вместе с конвертом.

– Если ты так не хочешь идти на минералику, то можем спрятаться. Дом же большой – предложила Майя, – ваши родители уехали на все выходные.

– Ага, конечно, спрячешься от него. Профессор Веромах поймает нас быстрее, чем соковыжималка апельсин.

– Нас?! – уточнила Майя.

В её планы не входило сидеть на непонятном ей уроке и чувствовать себя умственно-отсталой. Но Катрина решила за обоих. Опять.

– Нас! – подтвердила Катрина, – Профессор Веромах – вождь одного под-африканского племени, которые мастерски выслеживают добычу, мастерят заумные ловушки и искусно плетут сети из собственных бород. Можно даже не пытаться.

Майя не поверила, что престарелый учитель, возраст которого перевалил за седьмой десяток, сможет догнать её – победительницу каждого ежегодного школьного кросса.

Катрина отказалась участвовать в этой игре. Время на часах показывало пол девятого – начало урока. Майя пятилась по комнатам, внимательно глядя по сторонам. Она уже обрадовалась, что смогла обхитрить профессора Карины, как тут стрелка на часах показала 8:31 и за спиной у Майи раздался странный хлопок.

Майя ничего не успела понять, как ей на голову накинули огромный мешок в крупную сеточку.

– Попалась!

Глава 13:

Минералика – царица всех наук

– Попалась! – раздался над ухом ворчливый, но довольный старческий голос.

Девочка испугалась что это ядоязыкие и их новый способ охоты за ней, но обернувшись увидела толстенького коренастого пожилого джентльмена-керамика с маленькой головкой, мясистыми красными щеками и жесткими, как щетка, медными усами. Отполированная лысина его ярко блестела на солнце, редкие серебристые волосы по бокам прилизаны к вискам. Одет он был в болотно-золотистого цвета клетчатый костюм, так плотно сидящий, что казалось пуговицы вот-вот, не выдержат напряжения и отскочат в разные стороны. Джентльмен водрузил сачок себе на плечо и двинулся в направлении соснового леса. Сетка прогибалась под весом Майи и сжала девочку со всех сторон так сильно, что она не могла пошевелиться, куда уж выбраться.

Веромах занёс Майю внутрь и плюхнул на первую парту рядом с Катриной. Та обреченно помахала подруге рукой. Мигом к девочке подскочил помощник-абориген профессора и крепко привязал к стулу зеленой скользкой веревкой из пальмовых листьев.

Майю удивило, что в классе находилась только Катрина, её брата там не было.

– У Никиты нет занятий?

– Никита всё это уже прошёл. Сейчас он посвящается в семейный бизнес родителей, часто бывает в ГСС, вечно тусуется в деловом комплексе Око, – Катрина произнесла это с жадностью в голосе. У него – выходные, у нас – учёба.

У Веромаха шмидт Мастерова было странное представление о том, как нужно обучать и воспитывать. Горе-ученицы были привязаны к стульям чем-то наподобие лиан, а вокруг них скакали маленькие темнокожие человечки, одетые в причудливые деловые костюмы из листьев и соломы. Они переглядывались между собой, шептались, показывали пальцами на грифельную доску и хихикали. Было видно, что они с пелёнок решают те уравнения и задачки начертанные Веромахом. Для них они были до смешного просты, но для Майи и для большей части студентов это были иероглифы.

– Ну здравствуйте, маленькие и розовые, – начал урок преподаватель.

– Почему «маленькие и розовые»? – уточнила Майя.

– Потому что поросята, – фыркнула Катрина.

– Бурик! – гаркнул командирским тоном Веромах. – Тащи ко мне первого пленного.

К профессору подскочил один из помощников, он внимательно оглядел пустой класс, явно для большего эффекта ожидания, и остановился на Катрине.

– О ВремеНика!

– Не ВремеНика, а можно просто Веромах Мастеров!

То, что Катрина писала мелом на доске крайне возмутило преподавателя.

– Вот учился у меня твой брат. Одной левой решал, а ты даже правой не можешь. У вас, у братьев и сестёр, всегда так: один умный, другой гуманитарий!

Катрина дописала уравнение и с триумфом посмотрела на учителя, показывая ему ответ на грифельной доске.

– Блестяще. – сухо сказал Веромах, разглаживая медные усы – Два балла. Когда твои дети придут к тебе с двойками – не ругай их. Гены еще никто не отменял.

– Какого апельсина… – Катрина не верила своим ушам.

– Это не уравнение, это урод. Сотри своего урода! – Катрина послушно стёрла с доски, – Вот правильно же писала! Правильно всё было! Вот так же! – возмутился профессор, вскочив с кресла и случайно сломав указку – точно так же вчера они проиграли. Гол почти был в воротах, но… – он скривился и в сердцах хлопнул ладонью по столу.

Веромах считал футбол единственным стоящем изобретением человечества за последние 4000 лет. Он болел за одну единственную команду, чье название вылетало из его головы. И пусть последнее время они постоянно продували, это не мешало профессору минералики и по совместительству под-африканскому вождю тайком прокрадываться на стадион и смотреть матчи, размахивая бело-голубым шарфом.

– Моих угликов и то учить чему-то легче, а они банан от бумеранга не отличают. Только с пальмы слезли, а уравнения как орешки щелкают!

Угликами и были помощники Веромаха. Они ничего не понимали из его речей, но стояли лучезарно улыбаясь, показывая пустому классу белые зубы.

Углики – так Веромах попросту называл членов своего африканского племени, хоть и не подразумевал в этом ничего расистского.

– Ужасно! Чудовищно! Вы – не дети! Вы – полное болото.

Веромаху было совершенно не важно, что Майю он еще опросить не успел.

– Когда-то Подземельный мир – это звучало гордо, а сейчас – он пренебрежительно махнул на Майю рукой, показывая, что она не достойна звания подземельца – пусть она ни в чем виновна и не была.

Углик Бурик подскочил к Майе и развязал зеленую лиану, которая сковывала руки и ноги девочки. Пока Майя плелась к доске, пытаясь придумать, чтобы такое соврать, и как не выглядеть полной дурой, Веромах разглогольствовал:

– Вот придет новый год, у нас будет класс не снегурочек, а снедурочек – Веромах вывел на доске новое уравнение, а Катрина охнула, явно негодуя – Давай, звезда Нижнебурга, решай. Посмотрим, с чего о тебе пол Подземельного мира говорит.

Катрина нерешительно подняла руку вверх, Веромах со скучающим видом, позволил ей ответить:

– Это же Нерешаемое Минералистическое Уравнение. Его не решал правильно никто за всю историю.

Веромаха не очень заботили слова Катрины. А Майя оказалась лицом к лицу с уравнением. Сложные цифры и иероглифы, название которых она не только не знала, но и просто в глаза ни разу не видела, ждали от нее правильного решения. Это было что угодно, но точно не математика, не алгебра и даже не тригонометрия. Рука девочки предательски дрожала.

– Так? – Майя знала, что сейчас услышит ругательство в свой адрес, поэтому заранее вжала голову в плечи и зажмурилась.

Веромах отодвинул Майю в сторону и пробежался глазами по решению, затем торжествующе заявил:

– Давно у меня не было таких учеников. Вот она – настоящая саламандерс.

Майя не стала поправлять Веромаха в том, что она человек.

Майя испуганно хлопала ресницами, тем временем Веромах зашагал по классу и начал объяснять что-то полупустому классу:

– Теоретически, после верного решения данного уравнения я должен буду раствориться в облаке золотой пыли и отправиться в собственное прошлое.

Катрина фыркнула.

– А практически… – сейчас увидим.

Веромах не успел ничего проверить. У него зазвенел на столе звонок-будильник.

– Итак, – голос профессора стал спокойнее, будто пару секунд назад в классе он играл роль сумасшедшего учителя, а теперь наступил антракт, – перемена. Майя останься.

Майя, ничего не понимая, стояла и хлопала глазами.

– Я не саламандерс – честно повторила Майя на всякий случай.

– Знаю – буркнул Веромах – ты будешь кое-кем посерьезней простого саламандерса, но пока тебе все знать рано.

«Не знает – буркнула Майя»

В последнее время ее постоянно окружали люди, которые предъявляли к ней требования, превосходившие ее возможности.

– Мы с тобой похожи. Мы оба потеряли дорогих нам людей и нуждаемся в них.

– Я никого не теряла – возразила Майя.

– Да неужели? – профессор посмотрел на нее поверх очков – а как же бабушка?

– Её… – Майя замялась – её больше нет… Гадюка… – Майя не смогла произнести, то, что хотела.

– На твоем месте, я бы не надеялся на то, что от Агнии можно так легко избавиться. Она умнее и хитрее всех ядоязыких вместе взятых.

– Кого потеряли вы?

Веромах помолчал:

– Сложно потерять того, кто сам сбежал по доброй воле. Пару лет назад, когда я работал над одним секретным проектом для Подземельного мира, я крупно поссорился со своим маленьким внуком. От меня сбежал десятилетний мальчик, который боялся белых мышей, грозы и своего отражения в темноте, а засыпал лишь с плюшевым бегемотом в обнимку и включенным на полную катушку светом. Я сомневался, что он ушел от под-антарктической лаборатории в лютую стужу дальше, чем на несколько километров, но до меня доходили слухи, что его видели в царстве Полоза. Мне туда дорога закрыта как хранителю правительственных тайн.

– Поиски не помогли? – Майя представила десятилетнего мальчика в пижаме, босиком бредущего по снегу и ей, стало его жаль.

– Была буря. В ту ночь снега и льда намело больше половины годовых осадков в том регионе. Я думаю, что дело было в перстне.

– В каком перстне?

– Нашей семейной реликвии. Этот перстень благодаря лавовому камню имел возможность зажигаться по щелчку пальца и управлять пламенем. Он тоже пропал у меня в тот вечер.

– Но я не следопыт. Я не в состоянии Вам помочь.

– Можешь. У тебя есть особые способности, коих нет у других существ – Майя закатила глаза, – а еще есть стимул. Я имею возможность проследить весь путь ядоязыких и найти все следы подтверждения того, что твоя бабушка жива. Ты поможешь мне найти моего внука. От тебя он скрываться не будет…

Это было сумасшествие. Бред престарелого профессора. Ни одно существо, особенно хилое и маленькое, не могло дойти из под-Антарктиды в холод и бурю до Нижнебурга.

– Мне жаль, но я ничем не смогу вам помочь. Моя бабушка погибла, так же, как и Ваш внук. Нет никакого смысла цепляться за прошлое. Оно должно оставаться в прошлом.

Веромах хотел что-то возразить, но вновь прозвенел звонок-будильник.

Профессор нацепил на себя маску полоумного профессора и вернулся к уравнению. Он переписал формулу на лист бумаги, сложил в какую-то сложную конструкцию оригами, достал керосиновую горелку и, подпалив листок, бросил его в пробирку с какой-то настойкой. Покрутив по часовой стрелке, чтобы пепел осел на дно, он залпом выпил содержимое. Но вместо того, чтобы уснуть в облаке золотистого тумана, он попросту растворился в воздухе с громким «Чпок!», будто в кабинете лопнул воздушный шарик.

Углики долго пялились на то место, где еще секунду назад стоял их вождь. Они не могли поверить в то, что Веромах просто взял и растворился в воздухе, не объяснив им что делать дальше. Они окружили плотным кольцом место исчезновения профессора минералики и застыли будто громом пораженные.

Катрина высвободилась от лиан, схватила Майю под локоть и вытащила прочь из класса, боясь, как бы углики сами не решили их чему-нибудь учить. Но аборигенам было все равно.

Вырвавшись в коридор и плотно захлопнув дверь, Катрина расхохоталась в голос. Майя смотрела в одну точку и думала о тех людях, которых она считала исчезнувшими из своей жизни. Быть может ей стоило попросить Веромаха найти маму… И тут Майя вспомнила про статуи в саду, где видела подпись матери. Она перевела взгляд на Катрину и потащила ее в сад.

Майя затащила Катрину во внутренний дворик – сад, в котором она пряталась от церберьеров, натравленных Селестой.

Статуи цветов полукругом стояли вокруг маленького фонтана на положенном месте. Майя уцепилась руками за голову нимфы-орхидеи и вскарабкалась ей на сложенные на груди руки. Удобно расположившись на каменном выступе, она подтянула вверх Катрину. На спине нимфы-орхидеи на уровне шеи располагалась гравировка. Кто-то нацарапал их гвоздем в спешке.

Катрина смотрела на статуи с ужасом и потрясением. Она хотела что-то вымолвить, но слова застряли у нее посреди горла. Катрина стояла и нервно покачивала головой, будто сходила с ума. Лоб её покрылся испариной.

– Катрина, в чём дело? Катрина, – Майя помахала ладонью перед глазами подруги, но та так ушла в себя, что не реагировала.

Катрина начала тяжело и усиленно дышать. Майя проследила взглядом и обнаружила ту точку, в которую пялилась Катрина. Это были глаза статуй.

Ещё побывав здесь в первый день, Майя заметила красивый фиолетовый цвет аметистов глазных яблок статуй. Сейчас глазные впадины были пусты. У всех.

– Аметисты – пролепетала Катрина – они защищают Русю от вторжения врагов. Если их нет… значит кто-то умудрился ворваться сюда. Кто-то нехороший.

Глава 14:

Ловушка

– Надо найти кого-то сказать взрослым… – Майя бросилась в сторону двери ведущей в портретную галерею Уральский хребет.

– Майя! Их нет! Они уехали на все выходные. Прислугу распустили.

– Не распустили, – Майя вспомнила про Сонечку, – как попасть в кровеносную систему?

– Зелёный апельсин, В кровеносную систему нельзя! Там…

– Что там, Катрина?

– Там… там наша семья хранит тайны. Туда нельзя пробраться! Никто никогда в истории…

– Соня смогла.

– Кто такая Соня?

Майя прикусила язык. Катрине нельзя было знать о том, что Полуночник подослал к её отцу своего агента.

– Это дрессировщица пыли… эм… её твоя мать в наказание отправила прочищать кровеносную систему Руси… – недостоверно врала Майя, моля чтобы Катрина не воспользовалась чтением её мыслей.

Катрина недоверчиво выгнула бровь, но махнула рукой:

– Не важно, если здесь есть взрослые, то и слава ВремеНики!

Майя распахнула стеклянную дверь сада и упала прямо в объятья Никиты, чьё лицо было не наименее озабоченное чем у неё. Покрасневшая от смущения Майя выбралась из объятий парня и вопросительно на него посмотрела.

– Ваша шутка? – выгнул он бровь – Все внешние окна и двери намертво закрыты. И они не открываются. Мы даже лом попробовали. Не выходит.

– С чего вдруг тебя это волнует? – насторожилась Катрина. Вид у Никиты явно был испуганный, будто того загнали в ловушку.

– Не твоё дело – отрезал Никита.

Войти в кровеносную систему Руси можно из любого уголка. Она как вентиляция пронизывала каждую комнату особняка. Катрина скинула на пол один из портретов галереи Уральский хребет, и перед ними открылся небольшой аквариум, вмонтированный в стену внутри которого за матовым стеклом текла густая красная жидкость. Майя поёжилась, осознав, что это кровь дома.

Майя подошла и осторожно постучала.

– Кого бы вы там не искали – тебя не услышат, – ответил Никита, – бить надо.

– НЕЕЕЕЕЕЕТ!!!! – завизжала Катрина, заслоняя аквариум своим телом, – вы нас убьете!

– Не убьём. Она обладает регенерацией. Все зарастёт быстрее, чем ты вспомнишь про свои зелёные апельсины, – передразнил Никита.

Соседняя резная дверь с аккуратно выпиленными деревянными ирисами распахнулась, и оттуда вышел Аскольд. Весь красный от попыток что-то взломать, он волочил за собой гнутую железяку. Его костюм-тройка из темного пурпура помялся. Сажей были перепачканы и жилет, и брюки, и пиджак.

– Каминная решетка тоже не поддается. Они загнали тебя в ловуш… – Аскольд увидел Катрину с Майей и замолк на полуфразе.

– И кто эти такие ОНИ? – Катрина требовательно сложила руки на груди и встала в позу досмотрщика.

– Не важно.

Стараясь уйти от щекотливого разговора, Никита перехватил у Аскольда гнутую железяку, замахнулся и ударил по матовому аквариуму. Раздался оглушительный грохот. Стекло треснуло и разлетелось на мелкие осколки.

Катрина изо всех сил завизжала и прыгнула на ближайшую тумбочку. Майя с Аскольдом отскочили в сторону. Руся взывала. Гул эхом пронёсся по всем коридорам и чуть не оглушил обидчиков.

Густая, как кисель, красная жидкость с силой выплеснулась на пол, заливая коридор. Из аквариума вместе с волной выносило свитки, коробочки, шкатулки и капсулы, внутри, которых были спрятаны семейные секреты Л’Горностаевых. Вслед за ними выхлестнуло и Сонечку. Агент была одета в облегающий водолазный костюм, а за спиной находилось подобие акваланга.

Руся постепенно перестала стонать. Кровь особняка загустевала, образуя на месте разбитого стекла бурую корку.

– Бу-бу-бу-бу-уб-уб-бу бу-бу-бу-уб… – ругалась Сонечка с клапаном во рту, в который через трубки поступал кислород.

– Чего? – переспросил Никита.

Соня выплюнула трубку и громко выругалась, несколько раз помянув чёрта. Сейчас она не походила на тень, она была очень разозленной саламандерс, ругательному словарному запасу которой позавидовал бы любой керамик

– С дома сняли защиту, – встряла Катрина, – все аметисты исчезли, кто-то собирается к нам проникнуть!

– А где эта швабра ваша расфуфыренная?

– Какая швабра? – не поняла Катрина.

Только сейчас Сонечка поняла, с кем говорит. Её лицо вытянулось от испуга и удивления.

– Никакая. Никакая. – спешно, заверила она Катрину, – где Клара Л’Горностаева?

Майя прыснула, мысленно согласившись с Сонечкой, что женщина-булочка и правда похожа, на вечно недовольную швабру.

Выслушав рассказ, Катрины и убедившись, что аметисты действительно исчезли, Сонечка сказала:

– Нужно проверить все входы и выходы. Сейчас всё заблокировано, а Руся вошла в особый режим самозащиты. Значит, они уже находятся в доме. Зуб даю. Кёнигсбергский маяк – самое слабое место. Его нужно проверить в первую очередь. Сонечка решительно зашагала в сторону лестнице, ведущий в подвал, откуда и можно было попасть в маяк.

Катрина тем временем вспомнила про Никиту и тех, кого он опасается и снова начала свой допрос.

– Много знаешь – чертями подавишься, драчливая панда, – фыркнул Никита.

Наступила нагнетающая тишина. Все разом замолкли. Майя от непонимания. Аскольд от смущения. Никита от страха. Катрина от шока и злобы…

– Как… как ты меня назвал?!

– Ой-ой – Аскольд отпрыгнул в сторону в ту самую минуту, когда Катрина бросилась на брата с кулаками. Никита увернулся, а Катрина шлепнулась на пол, споткнувшись об ковер.

– Она была мелкой и пухлой. – вспоминал Никита вслух, беся сестру еще больше – Носила куцые две косицы и не снимала монокль с тройным увеличением. И постоянно меня била – Никита вовремя увернулся от нового удара и перехватил руку Катрины, – потому свой портрет она завесила.

Никто не знает, сколько бы продлились тщетные попытки Катрины завязать драку, но тут над головами всех четверых что-то грохнулось, будто обвалился потолок.

– Надеюсь, что он упал не на голову той дрессировщице пыли, – пробормотал Аскольд.

– Это где-то в районе комнаты призраков – прислушался Никита.

– Что за комната призраков? – спросила Майя.

Л’Горностаевы проигнорировали вопрос Майи, прекратили стычку и направились в северную часть коридора к маленькой железной полукруглой двери из почерневшего металла. Она была отделана кусочками расколотого зеркала, которые складывались в силуэт горностая, стоящего на задних лапках – символ рода.

– Готов? – спросила Катрина у брата, тот кивнул головой.

Катрина размахнулась и толкнула ногой дверь с такой силой, что сбила ее с петель. Из комнаты выплыло облако пыли и тумана. Ребята вошли в комнату призраков и остановились.

Комната призраков представляла собой мрачное помещение с темными стенами и бесконечно высоким потолком, уходящим вверх. Со всех сторон тут витал дым, на полу горели бледным огнем свечи. Сперва Майе показалось, что комната пуста, пока она не заметила, что ее стены представляют собой многоярусные полки с ящиками. На каждом ящике на маленькой табличке было выгравировано имя одного из членов семьи Горностаевых и две даты. К стене была прислонена высокая приставная лестница с литыми серебряными завитушками по бокам. Она поднималась к самому потолку.

– Майя, тебе не надо туда ходить! Я настаиваю! – попыталась Катрина остановить подругу.

Майе сразу захотелось туда сходить, хотя бы назло Катрине.

Девочка пробралась в комнату Призраков и решительно зашагала вперёд. Но не заметив огромную дыру в полу, она с громким вжухом и криком Майя грохнулась вниз. Она приземлилась на свою пятую точку, больно ударившись копчиком о какую-то табуретку в подвале.

– Катрина! – наиграно строго сказал Никита – следи за своей зверюшкой. Она СНОВА куда-то вляпалась.

Майя подняла глаза вверх, откуда на нее уставилось одновременно три силуэта.

– Давайте оставим её там, а? – спросил Никита и получил тычок от сестры в бок.

– Что там внизу? – спросил у Майи Аскольд.

– Обычный подвал. Тот на стенах которого написаны имена – Майя осмотрела светящиеся и потухшие надписи на стенах и потолке и тут заметила вещь, которую в подвале быть не должно было. Вернее вещи.