Читать книгу: «Проводник», страница 6

Вторник, 12 апреля 2016 года

Скрестив руки на груди и глядя в пол, Виктор ходил взад-вперёд между двумя пустыми односпальными кроватями. Погружённый в раздумья, он неосознанно играл в небольшую игру, стараясь ходить строго по светлым полосам узора на линолеуме и избегая касаться тёмных подошвой тапок. Дождь барабанил по железному подоконнику и вспышки молний время от времени освещали пространство палаты. Виктор наклонился и нажал на кнопку телефона, лежащего на кровати. Экран засветился и показал время: 3:06. Сна не было ни в одном глазу.

Помимо бессонницы, первая весенняя гроза принесла Виктору мучительную мигрень, и теперь, после того, как наклонился к телефону, он чувствовал очередной прилив пульсирующей боли в висках и затылке. Он на секунду замер на месте, а когда боль начала утихать, подошёл к окну, отодвинул занавеску и со скрипом открыл тяжёлые деревянные створки. Грохот дождя стал намного громче, и прохладный воздух ворвался в палату, занося с собой брызги тех капель, что разбивались о прутья железной решётки. Виктор по локоть просунул руки между прутьями и упёрся в решётку лбом, ощущая благотворную прохладу. Так он стоял, закрыв глаза и глубоко вдыхая свежий ночной воздух с запахом весенней сырости, пока вода не стала струйками стекать по его подбородку.

Отойдя от окна, Виктор включил свет, взял полотенце, и, стоя перед зеркалом, аккуратно промокнул волосы и лицо. Холодная вода принесла временное облегчение, но теперь боль возвращалась с новой силой. Он ещё постоял перед зеркалом, внимательно вглядываясь в собственное лицо, а затем открыл тумбочку и стал рыться в ней в поисках обезболивающих таблеток. Наконец, нужная коробочка нашлась, и, как и предполагал Виктор, оказалась пустой.

– На что ещё ты рассчитывал, – тихо пробормотал он, бросая скомканный коробок в урну, а затем выключил свет, открыл дверь и вышел в коридор.

Свет в коридоре был ярче, чем в палате, и Виктор болезненно щурился, глядя себе под ноги и переступая тёмные полосы на линолеуме. По левой стороне широкого и абсолютно пустого коридора тянулся ряд уходящих под потолок окон. На них не было занавесок, и в ночное время они выглядели устрашающе, напоминая огромные чёрные зеркала и подчёркивая без того мрачную атмосферу старого здания. Снаружи эти окна также были зарешёчены, но сейчас, в темноте, железных прутьев видно не было.

Виктор повернул в коридор восточного крыла, в конце которого был расположен пост дежурной медсестры. Этот коридор ничем не отличался от того, по которому он шёл до этого, однако, пахло здесь иначе. После едкого больничного запаха хлорки, к которому он уже успел привыкнуть, этот сырой земельный запах никак не ассоциировался с дезинфекцией.

Какая-то перемена, неосознанно уловленная периферийным зрением, заставила Виктора поднять взгляд. Под одним из окон, грузно развалившись на стуле, спиной к нему сидел человек. Он сидел неподвижно, и даже шаги Виктора не заставили его обернуться. Из-за тучности и отсутствия шеи, вся его фигура напоминала круглый холм с шаром лысого черепа на вершине. Одежда из грубой мешковины, похожая на ветошь, покрывала холм, спадая почти до пола.

В недоумении, Виктор замедлил шаг. Пульсирующая боль в его голове участилась в такт сердцебиению. Учитывая то, где он находился, его не удивляло, что человек ночью сидит посреди коридора, но что-то другое внушало ему тревогу. Фигура человека на стуле казалась смутно знакомой и, медленно приближаясь, Виктор пытался вспомнить, где он встречал его, но не мог.

В какой-то момент, всё то, что он видел и чувствовал, сложилось в одно сложное ощущение, и он вспомнил, и тревога в нём переросла в опустошающий всё внутри ужас. Виктор замер на месте.

– Что вы здесь делаете? – воскликнул он дрожащим голосом.

М. А. Маутов остался сидеть неподвижно, и, когда Виктор уже хотел повторить свой вопрос, наконец-то ответил, не оборачиваясь:

– Помнишь, я говорил, что всё тебе объясню? – не смотря на то, что он говорил спокойно, его высокий хриплый голос эхом возвращался из дальнего конца коридора, – Садись, Витя, не бойся, – он обернулся и указал рукой на пустой стул, стоящий напротив него, нанизывая Виктора на лезвия своих голубых глаз.

Виктор медленно подошёл и сел на стул. Только теперь, подойдя ближе, он понял, что за запах стоял в коридоре. Это был запах мокрой неухоженной собаки.

Ещё он отметил для себя, что сам Маутов не вызывает у него чувства страха. Страх вызывало ощущение, которое он испытывал в его присутствии. Такое же, как тогда, в поезде.

– Вас ведь на самом деле здесь нет, – выпалил Виктор, в упор глядя в голубые глаза. – Я прав?

– На самом деле, ничего нет, Витя. Но, давай по порядку. Я знаю, тебе нелегко…

– Кто вы такой? – перебил его Виктор.

–Психопомп.

– Кто?!

– Психопомп. Из всех выдуманных в этом мире названий, это–самое точное. Древние греки придумали. А сколько мне имён надавали! Почти в каждой культуре – своё имя, а то и несколько. Вот такие как вы скажут пару слов про меня, а остальные подхватывают, и давай сочинять. То я злой, то я добрый, то у меня крылышки на голове, то собачья морда…

– Так кто же вы, всё-таки? Что вы делаете?

– Не торопись, я всё объясню тебе. Я – часть твоего подсознания, если угодно.

– То есть вас, всё-таки, нет?

– Да подожди ты! Просто послушай меня.

Виктор откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, давая понять, что он набрался терпения и готов слушать.

– Мир устроен немножко не так, как ты думаешь. Точнее, совсем не так. Ничего этого не существует, – он сделал широкий жест, разведя руки ладонями вверх. – Ни этого коридора, ни этой больницы, ни вселенной.Пространства и времени тоже нет, по крайней мере, в том виде, в котором мы привыкли их видеть. Ты, конечно, не можешь себе этого представить, да и слов таких нет, чтобы можно было объяснить, но, постарайся поверить. Всё, что ты когда-либо видел, слышал, ощущал – это всё происходило только в твоём сознании. Вселенная нематериальна.

Виктор недоверчиво насупил брови. Его собеседник продолжил спокойно, как ни в чём ни бывало:

– Однако это не значит, что Вселенной не существует. Просто она представляет собой то, что недоступно для понимания человеку. Это однородная, целостная живая субстанция, единый разум. Это мир, характеризующийся куда более сложными понятиями, чем пространство и время.

Иногда, случается так, что какая-то крошечная часть, как бы, откалывается от остальной массы, понимаешь? И тогда, ей приходится искать новое место в мире. Но мизерный разум отдельного осколка не может осознать происходящего и впадает в состояние паники, в котором может погибнуть. А этого нельзя допустить. Поэтому, таким осколкам стирают память и помещают их во временное хранилище, внедряя в сознание искусственные, примитивные принципы бытия. Это делается для того, чтобы защитить осколок, пока для него не будет найдено место. В этот период сознание осколков существует в маленьком и донельзя упрощённом трёхмерном мире, с заранее предусмотренными правилами и законами. В мире, который ты видишь сейчас. Все осколки связаны между собой и один осколок воспринимается другим, как подобный ему, но отдельный разум, воплощённый в трёхмерной материи.

Душа – ещё одно хорошее слово, которое придумали древние греки. Душа – это и есть осколок огромной и вечной вселенной. Душа не содержится внутри тела, нет. Тело – это то, как мы видим душу. Поэтому, один человек нам нравится, другой – нет, всё зависит от величины и формы осколка. Но каждый человек, которого ты когда-либо знал – это часть Вселенной.

Маутов говорил спокойно и размеренно, тщательно подбирая слова, как будто читал лекцию, активно жестикулируя руками, спрятанными в широкие рукава из мешковины. Виктор теперь смотрел на него ошарашено, не смея отвести взгляд от умных голубых глаз.

– Вот, кто ты есть, Витя. А теперь о том, кто есть я. Я – проводник. Я сопровождаю души, когда им приходит время переходить в реальный мир. Моя обязанность – всё объяснить человеку, сделать его переход комфортным. Не важно, как умирает человек. Важно, чтобы его душа не страдала, ведь только душа реальна.

– Но вы сказали, что вы – часть моего подсознания.

– Так и есть. Фрейд назвал это бессознательным. Это скрытая от сознания область разума, в которой хранятся воспоминания о том, кто ты такой и что такое этот мир. Когда приходит время, информация из бессознательного становится доступной сознанию. Да, я – часть тебя, о которой ты не знал, и которая знает немножко больше, чем ты.

Когда душа переходит в другой мир, разуму постепенно открывается суть мироздания, а правила этого мира постоянно теряют для него значение. Этим процессом и управляет твоё бессознательное с помощью психопомпа. Он является сознанию, чтобы объяснить, зачем рушится твой мир.

Каждый человек видит это по-своему. Кто-то видит свет в конце туннеля, кто-то плывёт по реке Стикс, а кто-то, как ты, едет в поезде. Психопомпа тоже каждый видит, как хочет. Как правило, это привычные для сознания образы, реже – те, которые соответствуют его представлениям о смерти.

– Но почему я не умер тогда, в поезде?

– Потому что, произошла ошибка. Тебе ещё рано было. Ты начал переходить без меня. Для твоего осколка ещё не нашлось места. Твоя душа могла бы погибнуть, я достучался до тебя в последний момент.

Что с тобой происходило на самом деле? Твоему сознанию приоткрылась суть бытия, а мир иллюзий начал разрушаться. Такие случаи крайне редки, но такое бывает. Ты наверняка слышал, что рассказывают люди, пережившие клиническую смерть.

Звуки грозы за окном становились всё громче, но Виктор не слышал их. Он ничего не слышал, кроме голоса своего собеседника, и ничего не видел, кроме его красивых глаз. Маутов замолчал, и Виктор смотрел на него, не двигаясь и не задавая вопросов.

– Те неприятности, которые случались с тобой после, это всё связанно с тем, что когда-то ты уже начал умирать. Твоё сознание видело, как всё заканчивается. В этом и вся беда, что однажды «законы» этого мира перестали для тебя работать. Ты уже видел, как вода течёт вверх, или как твёрдые тела раскладываются на отдельные атомы, и это стало частью твоей реальности. Законы физики работают, потому что заложены в сознание людей, а ты увидел мир без гравитации и ядерного притяжения, и с тех пор, в глубине души, знал, что так бывает. Твоя собака рассыпалась, потому что ты знал, что это возможно.

Теперь Виктор обратил внимание на грохот дождя по железному подоконнику. Было что-то ещё в этих звуках, что-то очень знакомое, но Виктору было не до того, чтобы задумываться над этим.