Читать книгу: «Перелёт в одном плейлисте», страница 3

Молодой человек уже не мог себя сдерживать, на его лбу проступали маленькие капельки пота. От упорядоченного постукивания пальцами он перешёл к перекатыванию пуговицы от пиджака между пальцами. Интенсивность его покачиваний всё усиливалась. Устремив пустой, почти что безжизненный, взгляд к картине Виктора Олива «Пьющий абсент», к одной ее примечательной детали. Его крайне заинтересовала ситуация в которой пожилой и незатейливый официант идет напомнить одинокому посетителю, что заведение закрывает свои двери, который в это же время ведёт увлекательнейшую беседу со своей зеленой феей, со своей галлюцинацией.

Поняв, что доктор наседает на него своим сосредоточенным взглядом в ожидании ответа, Эл решился признаться.

– Я влюбился! – неожиданно для доктора и даже для самого себя прокричал он и замолк, снова забившись в свой плетёный кокон.

– Это ведь прекрасно! Я могу только поддержать вас в этом неимоверном порыве чувств, расскажите подробнее! – В увеселительно-бодрящем тоне сказал доктор.

Эл. изменил свою позу, чуть наклонившись скрестил пальцы рук и опустил ненадолго свою голову. Судя по всему он вновь собирался с мыслями и пытался структурировать, собрать в единое целое, в единую нить Ариадны, все свои мысли, которые бы вывели их с Доктором из этого лабиринта Минотавра. Он неспешно поднял голову и посмотрел пронзительным, максимально сконцентрированным и серьезным взглядом на Ф.

– Это был самый обычный перелет из самого обычного аэропорта. Я приехал за два часа до вылета, с ручной кладью и небольшой, ободранной кожанной сумкой кофейного цвета. В ней лежали все мои краски, начиная с самых редких в моей коллекции, ультрамариновой, изготовленной из природного лазурита и той, по вине которой я печально известен общественности, а также – Доктору показалось, что Эл может рассказывать часами о каждой краске и кисточке, к которой он даже еще не перешел. Всё это выливалось в нудное слайдшоу в его голове, потому что богатое воображение вырисовывало всё точь в точь в мелочах и он не стал молчать – Эл, я хотел бы опустить детали вашего багажа и все остальные, не относящиеся напрямую к вашей влюбленности. Если вам не трудно.

Эл немного опешил от такого заявления, впервые за годы замкнутости он только начал раскрываться, уже одна нога выкарабкалась из плена кокона, как ему подставили неприятную подножку. Столько нерассказанных деталей, столько молчания и переваривания всей информации в себе, внутри злосчастного кокона личности. Он не хотел молчать, он хотел в духе Толстого описать небольшой дуб на подъезде к аэропорту монологом на полчаса. Внутренняя борьба начинала раздирать его. Зависнув на минуту, он наконец решил для себя, что расскажет основную суть.

– Док, как бы вам сказать, эта история отпечаталась в моей памяти клеймом и помню её я досконально. В каждой детали которая окружала меня в тот день и в те часы.

На протяжении последнего получаса Ф. наблюдал за тем, как его клиент эволюционировал с поразительным прогрессом. Из сухой и безжизненной пустыни, в глазах жалкого, одинокого и отчаянного художника, начали прорастать цветы в свете огня, что ярче тысячи солнц. «Она была явно неправа, ему войти в доверие еще проще чем самому законченному пьянице в трактире, который свои секреты выдаст за бутыль самого дерьмового бренди» – подумал про себя Ф.

– У меня было небольшое путешествие по арт выставкам в стиле тоизма. На все рейсы кроме одного я бронировал себе места, кроме одного повторюсь. Из города К. сюда. Распределение было случайным. Я проскользнул одним из первых, конечно же, перед бизнес классом. Как без этого? Ублюдки капиталисты впереди планеты всей, им плевать на простой народ. Уроды. – гневно произнес Эл. – Извините, это было лишним – его голос вновь задрожал. Рука медленно потянулась к наполовину полному стакану воды. Сделав очередной глоток, что мог бы раздаться эхом по какому-нибудь храму, он вздохнул, сверля пол своим взглядом.

«Вот и попалась рыбка в сети. Нынешняя молодежь политически забитая и молчаливая, всё их волеизъявление ограничивается комментариями в социальных сетях. А тут, он меньше чем через час выдаёт всё своё нутро. Ничем он не отличается от глупеньких девочек которым я просто подсел на уши. Надо раскручивать его дальше» – подумал про себя Ф.

– Не беспокойтесь, Эл. Выражение своего мнения через призму политических взглядов вполне нормально и послужит крепким фундаментом наших с вами доверительных взаимоотношений. Я должен быть беспристрастен и аполитичен, как ваш психолог, но не могу не поддержать вашу точку зрения. – Эл был изумлен, что кто-то, порядком старше его, разделяет подобные взгляды. Он не понимал, что Ф. всего-навсего говорит то, что его клиент хочет слышать. – Сейчас не будем акцентировать внимание на подобных темах, мы с вами их можем обсудить в свободное время за кружкой чего-нибудь покрепче кофе или излюбленных нами с вами сигарет. Вернёмся к вашему повествованию.

– Док, прошу об одном, я знаю что так обычно не делают, но не перебивайте меня, пожалуйста. Я хочу рассказать это цельно, как кинокартину или триптих, который покажет что для меня это всё значит.

Ф. лишь молча кивнул.

Приободренный Эл расселся вальяжнее, выжженный лес в его глазах уже разгорался с новой силой, и он вернулся к прежнему темпу повествования, отбросив всю неуверенность в сторону.

– Моё место было на двадцать шестом ряду, посередине, под литерой Е. Закинув свой компактный рюкзачок в багажный отсек, я спокойно уселся, ожидая своих соседей, уткнувшись в телефон и бездумно листая ленту новостных изданий, мимолётом читая их заголовки. Периодически, с интервалом в тридцать-пятьдесят секунд и поглядывая вперёд, я пытался определить кто же составит мне компанию в очередном перелёте. Очередном двух часовом и молчаливом перелёте, где помимо стандартного приветствия и просьбы выпустить в уборную ничего не происходит, по крайней мере у таких как я. Оглядев тройку проходящих людей я отчетливо понимал, что среди них нет моих одноразовых компаньонов. То старушка с гурьбой внуков на перевес, то очередной офисный планктон с важным видом в помятом костюме доставшемся ему по наследству и не видевшим химчистку последние лет десять. Уткнувшись в телефон и отдаваясь бездушному дум-скроллингу меня вырвало внутреннее чутье, оно подсказывало, что стоит поднять голову вверх и осмотреть очередную партию проходящих незнакомцев.

Эл. взял небольшую паузу, но не для того чтобы вновь перевести дух, наоборот, он хотел умерить пыл. Его глаза загорелись еще пуще прежнего, зрачки расширились и с невиданным доселе упоением он продолжил, словно забыв, что недавно его голос дрожал, излучая неуверенность.

– И тут я увидел её. Брюнетка с фиолетовой прядью волос и глазами, словно вместо зрачков инкрустировали два идеально ограненных янтаря. В этот момент мне что-то ёкнуло. Понимаете, Док? Отголосок родной души, который взывал к себе. Я изучал её сверху и донизу, я хотел разглядеть каждую деталь на ней, не осознавая как я в плавляю её в свою черепушку.

Не дождавшись никакой реакции от Доктора, который был весь во внимании, словно визуализируя и анализируя каждое его сказанное слово он возобновил свой рассказ.

– Легкой, слегка пружинящей, походкой она подошла ко мне и поздоровалась.

Ни секунды не думая я сразу же спросил:

– Вы сидите у окна?

– Нет.

Её звонкий голос прошелся эхом по всему моему телу. Дальнейшие несколько минут прошли в ожидании рассадки всех остальных пассажиров, на которых я больше не обращал внимание, я смотрел в кресло сидящего спереди, не подавая виду, что заинтересован ей, хотя все мои мысли были устремленны к прокручиванию её образа в своей потрепанной голове. Так вот, к чему это я? А, да. К удивлению, вакантное место у окна оказалось никем не занято.

В очередной раз, переведя дух в преддверии подготовки к следующей части он вздохнул, чтобы набрать побольше воздуха и словно мехами разжечь ещё больший огонь в глазах.

– Я доставал одной рукой наушники, другой открывал приложение для музыки, чтобы скрасить очередные два часа молчания от одиночества в толпе людей. Стюардессы параллельно рассказывали никому не интересные правила безопасности, показывали спасательные жилеты и как пользоваться кислородными масками. Впрочем, ничего интересного. – Эл с задумчивым приложил пальцы к подбородку – Однако, я ощущал некий дискомфорт, меня интересовало кое-что, что хотелось выведать у очередной одноразовой попутчице. Бегло оглядевшись по сторонам и конечно же стараясь не подавать вида, что мне интересно чем она занимается, я убедился, что она записывает видео для своего отца, обычная отчетность годившаяся для тех, о ком беспокоятся. Я уже и забыл какого это. Если не считать вашу жену, и конечно же вас, Док.

– Дождавшись окончания записи видео, я медленно снял наушник, повернул голову к ней, чтобы снова разглядеть её прекрасные глаза, которые гипнотизировали меня своими настолько обычными, от того необычными цветами, как бы это странно не звучало и поинтересовался:

–Не хотите ли вы сесть у окна?

–Спасибо за предложение, нет.

Промолчав несколько секунд она повторила мой вопрос, на что я отрицательно покивал головой.

– Самолёт постепенно набирал высоту, а я бездумно листал свой плейлист скачанных песен и переключал их в случайном порядке и в случайное время, не осознавая какое огромное значение это может иметь. Определившись с песней на ближайшие десять минут я прикрыл ненадолго глаза.

Спустя три репита моей любимой песни настала пора искать что-то новое для прослушивания. Краем глаза, заметив что иконка ремней перестала гореть на табло, я решил отстегнуться. Периферией я заметил, что мы делаем с ней это практически одновременно и немного ухмыльнулся.

– Следующие полчаса не были практически ничем примечательны, не считая того, что милейшая стюардесса, в прилегающей красной юбке, идеально подчеркивающей ее талию и другие достоинства, умудрилась споткнуться об ногу какого-то хамоватого мужичка в возрасте. Которому явно не понравилось, что кто-то посмел споткнуться об его прекрасные туфли, которые по его заверениям стоят как самолёт. Наверное, весь его бюджет ушел именно на них, потому он не смог позволить себе бизнес.