Читать книгу: «Джай Форс и коридор жизней. Часть 1», страница 5

Глава 7. Пираты среди нас

Я сидел, уставившись на кресло, и не мог поверить своим глазам. Снова и снова я переводил взгляд то на Роберта, то на место, где он должен быть.

– Жука проглотил? – ухмылялся Роберт, хорошо понимая, что со мной происходит. – Скажи, где чай, и продолжай высказывать всё, что обо мне думаешь, а потом приходи на кухню: к тому времени я как раз его заварю.

Уставившись на Роберта, я несколько раз моргнул, пытаясь убедиться, что не сплю, после чего опять повернулся к креслу.

– Понятно, – прокомментировал он. – Хорошо, поищу сам. Кто бы знал, что ты такой впечатлительный. Но это, наверно, объясняет твои успехи.

Он хохотнул и ушёл. Его последняя фраза подействовала на меня отрезвляюще: вскочив с дивана, я почти бегом бросился на кухню.

– Какие успехи? – выкрикнул я на ходу. – Что это было?

Роберт открывал дверцы кухонных шкафов одну за другой, пока не нашёл полку с напитками.

– О! Да у тебя есть цикорий! Попьём его? – спросил он, словно не слыша меня.

Я, не задумываясь, ответил:

– Давай.

И как только я собрался повторить вопросы, Роберт вдруг строго произнёс:

– Ты всё воспринимаешь близко к сердцу, поэтому тебя легко вывести из равновесия. Этим они и пользуются. В момент, когда ты начинаешь чувствовать свою силу, они направляют твоё внимание на какую-нибудь мелочь. Ты заводишься, теряешь контроль над собой. И угадай с трёх раз, кто этот потерянный контроль подбирает.

Роберт глубоко вздохнул и, пока я находил подходящие слова для ответа, спросил:

– Что ты увидел или почувствовал, прежде чем начал тираду в мой адрес?

– Всё человечество, – задумчиво произнёс я.

– С размахом! – иронично отозвался Роберт. – А что-нибудь конкретное помнишь?

Я задвинул подальше пульсирующие в голове вопросы с эмоциями и стал вспоминать:

– Общество в виде светящихся нитей. Это был мир, в котором мы живём, только смоделированный в объёмных схемах, графиках, трубках. Какие-то места планеты напоминали бесконечные переплетённые паутины, какие-то походили на огромных пульсирующих медуз. Они накрывали целые континенты, соединяли миллиарды людей! А потом я ощутил, как ко мне стекаются тысячи светящихся ручьёв. Они проходили насквозь и пускали в тело корни, делая меня частью всепланетной кровеносной системы…

– Ух! – поёжился Роберт и улыбнулся. – А потом ты начал орать. Очень романтично. Я бы от таких картин тоже заорал.

Я не понял, шутит он или говорит серьёзно, поэтому не разделил его веселья. Роберт заметил моё смятение и пояснил:

– Конечно, то, как ты всё описал, выглядит сущим бредом на почве маниакальной депрессии. Расскажи такое на приёме психиатра – и уже глотал бы пилюли горстями. Особенно если будешь рассказывать с таким же выражением лица.

Роберт изобразил обалдевшего человека с открытым ртом, и я засмеялся.

– Я и эти слова еле подобрал, – пожал я плечами. – Может, они и дико прозвучали, но лучше передать не получилось.

– Это я хорошо понимаю, Джай, – посерьёзнел Роберт. – То, что ты видел, и ви́дением особо-то не назовёшь.

– Точно! – оживился я. – Я будто бы не видел, а чувствовал, что вижу. А про горсть пилюлей – может, мне и правда уже пора? Я смотрел на тебя, а ты вдруг оказался совсем в другом месте. Что это за фокус? Гипноз?

Роберт обрадовался, что я снова пришёл в себя.

– Не знаю, как работает гипноз, – не изучал пока. Я это всё по-другому воспринимаю. Сейчас расскажу. Ты воду в чайник из-под крана льёшь?

– Нет, наливай отсюда, – указал я на двадцатилитровую бутыль с краником, стоявшую на тумбочке рядом с холодильником. – Хочешь мёд к цикорию? У меня есть хороший, прямо с пасеки.

– Давай.

Я достал с полки банку густого золотистого мёда, начерпал ложкой небольшую миску и приготовил две пиалы, пока Роберт наливал воду и грел чайник. Три минуты деятельной тишины отрезвили меня окончательно. Чайник закипел, и Роберт заварил в кружках цикорий.

– Пойдём туда всё отнесём, – кивнул я в сторону гостиной. – Там удобнее травить байки. Только чур больше не выкидывать фокусов, ладно?

Роберт поднял руки в жесте «сдаюсь»:

– Да я и в прошлый раз ничего особенного не делал. Ты в кресле вообще не меня видел.

К очередной броской фразе я оказался готов: уже догадался, что Роберту нравится смотреть на мои ошалелые от удивления глаза, поэтому он регулярно сыплет яркими предложениями.

– Ну вот там и расскажешь, – деловито ответил я, умудрившись взять с собой кружку с горячим цикорием, миску с мёдом и две пустые пиалы. – Ой, возьми ещё ложки, вон в том ящике.

– Окей, – подхватил Роберт, и мы перебрались в гостиную.

– Ты видел мета-мир, – продолжил он, усаживаясь в кресло, из которого исчез несколько минут назад. – Это я о светящихся нитях или любых других образах. Название «мета-мир» я сам придумал – в справочниках не ищи. Хотел как-то обозначить место, где пересекается куча всяких пространств и измерений. Мета-мир – это даже не мир, а мешанина из нематериальных явлений и объектов, которые человек способен воспринять.

Понятно не было, и Роберт это осознавал.

– Сейчас поясню на твоём примере. Ты, похоже, уловил, как настроиться на мета-мир, когда я рассказывал про манипуляции людьми. Я ведь эту информацию не в интернете подглядел. Вот и твоё сознание ухватило суть и полетело за ней к первоисточнику – в мета-мир.

– Это какое-то общее пространство? – задумался я.

– И да, и нет. Мета-мир – это интерпретация разных явлений, которые человеку под силу переварить. Идут, например, три путешественника по лесу: один видит звериные тропы, другой – редкие лекарственные растения, а третий – только корни, за которые ногами цепляется. Вроде вместе идут, а впечатления получают разные. Так и ты в мета-мире видишь только то, что способен разглядеть, а твой сосед может видеть совсем другие картины, даже если вы вместе настраивались на одно и то же состояние.

Я кивнул. Это означало «всё равно ничего не ясно, но продолжай». Роберт чувствовал, что объясняет непонятно, но ведь он сам формулировал эти мысли впервые и старался, как мог.

– Ладно, давай зайду с другой стороны, – сказал он. – У любой информации есть своего рода подпись об источнике. Как название издательства в напечатанной книге. Ты эту подпись прочитал и пошёл по адресу. Увидел ты там что-то своё, но на ту же тему, с которой сталкивался я.

Прервавшись на полминуты для формулирования, Роберт продолжил:

– Мета-мир непостоянен. Человек видит там только то, что может понять. Это как на выставке абстрактного искусства: в каждой картине ты заметишь только знакомые образы, а то, что на самом деле имел в виду автор, до конца никогда не разгадаешь. Вспомни, было ли в мета-мире что-нибудь из ряда вон выходящее, чего ты и вообразить не мог?

– Не было, – признал я.

– То-то, – довольно закивал Роберт. – При всём при этом мета-мир очень непрост, затеряться в нём легче лёгкого. Пока мы там бесцельно блуждаем и разеваем рты, мы беззащитны, и местные охотники это хорошо знают. Ждут нас, таких зевак, тёпленькими.

В глазах Роберта промелькнула дикая искра восторга.

– Так вышло, что я подучил повадки этих чертей. Не от большого ума, конечно, а потому, что сам не раз становился их жертвой.

Я поднял ладонь, чтобы прервать Роберта:

– Погоди-погоди! «Охотников», «чертей» – ты вводишь новых действующих лиц похлеще Джорджа Мартина! Кто они?

– Разные существа: какие-то пострашнее, какие-то подобрее. Те, с которыми сталкивался ты, проявляют себя в мета-мире довольно безобидно.

– У них тоже есть доступ в мета-мир?

Роберт разочарованно закачал головой:

– Джай, мета-мир – это не какое-то отдельное пространство. Это куски разных миров, которые мы видим одновременно. Я ввёл это понятие для упрощения, но если оно кажется сложным, давай придумаем, как называть состояние, в котором видишь и чувствуешь сразу всё подряд.

Со второго раза стало яснее, и я приободрился:

– А, всё, дошло! Получается, позавчера я оказался в мире дварков, а в мета-мир заглянул по пути – это те самые переходные ощущения, когда я одновременно видел и свою комнату, и светящиеся трубки из тела, и тёмные пятна. Так?

Роберт просиял:

– Да! – воскликнул он и на радостях ударил ладонью по креслу.

Я и сам ощутил прилив гордости и энтузиазма. Пазл начал складываться.

– Получается, наш мир пересекается с другими. И жители тех миров каким-то образом влияют на нас, верно?

– Равно как и мы влияем на другие миры, – радостно дополнил Роберт.

Таким счастливым я его ещё не видел. Казалось, он снял с плеч огромный камень, разделив свои догадки с человеком, который его наконец-то понял.

– У некоторых существ, – продолжил Роберт, – такой образ жизни: человек для них – как пища, источник энергии или что-то вроде того, вот они и охотятся за людьми. Не со зла, а по своей природе. Когда мы перемещаемся в мета-мир – меняем восприятие, – мы открыты. Прямо как туристы, глазеющие на Храм Святого Семейства в Барселоне. Я стоял перед ним с отвисшей челюстью и несколько минут вообще не осознавал, что происходит вокруг. Но что если ты не энергетический турист? Сидишь себе в своём мире и никуда сознание не перемещаешь. Как из тебя подоить вкуснятину на расстоянии?

– Энергетический туризм не особо в моде у нормальных людей, – улыбнулся я.

– Точно, – подмигнул Роберт. – А кушать этим охотникам что-то надо. Вот и ищут они способы растормошить человека в бытовых условиях: провоцируют людей на то, чтобы те срывались друг на друга или ещё как-нибудь ослабляли свои защитные системы. Эффективный трюк: человек сам перенаправляет всю мощь своей энергетической структуры на атаку другой такой структуры, а плоды раздора пожинают пираты. Помнишь, ты рассказывал о капсуле, которой себя ощущал в мире дварков?

Я кивнул.

– В мета-мире она тоже воспринимается по-разному. Но, обобщая, можно сказать, что каждый человек оказывается там в собственном энергетическом поле. Эдакий маленький космолёт или корабль. На этих межпространственных кораблях ты путешествуешь среди бесконечности. То, что ты сейчас на меня набросился, – пример такой провокации. Я не смог предотвратить нападение, но сумел избежать залпов твоих орудий. Я встал с кресла и ушёл на кухню ещё тогда, когда ты заканчивал описывать ощущения. Меня осенило, что вот-вот начнётся мясо, и я свалил. Даже если бы я тебя растормошил, всё равно бы отхватил не на шутку: пушки твои уже были заряжены эмоциями, а фитили подожжены. Обычно люди этого не понимают и охотно вступают в конфликт без реального повода. Ты бы всё равно вспылил, а у меня был шанс отойти в сторону и не поддаться провокациям. Когда я тихо встал и ушёл, на моём месте остался плакат, который развесили пираты в качестве мишени. По нему ты и палил.

– И так как я был глубоко в мета-мире, то твоё физическое исчезновение из поля зрения даже не заметил, верно? – рассуждал я.

– Ага. А обычные люди не замечают, что ввязываются в энергетическую резню, потому что забивают мозг бесконечными мысленными рассуждениями о своих проблемах.

Новая информация с трудом умещалась в голове. Вопросы множились, поэтому я решился на двухминутный тайм-аут и встал с дивана:

– Подожди немного, я забыл взять сливки из холодильника. Пойду принесу.

Роберт удивился:

– Зачем?

Я задержался по пути на кухню и обернулся.

– В цикорий добавить.

– Чтобы такую гору сделать над кружкой?

Он жестами показал, как из кружки что-то вываливается на стол. Я замешкался, а потом понял:

– А! Ты, наверно, имеешь в виду взбитые сливки! Таких у меня нет. Только питьевые, двадцать процентов жирности.

– Ладно, – сдался Роберт. – Это мне ни о чём не говорит. Сливки для меня – это что-то густое или взбитое. Принесёшь – покажешь, что у вас ими называется.

– Договорились. Проведу тебе ликбез по молочным продуктам. Всё справедливо: ты мне новую инфу о мета-мире, а я тебе – о сливках.

Пауза пошла на пользу: рассказ о мета-мире немного улёгся у меня в голове. Когда я вернулся с коробкой жидких сливок и стал их лить себе в кружку, Роберт понимающе закивал:

– А, вот что ты имел в виду! У нас в магазинах такие продаются порционно, для кофе. Больших упаковок не видел, хотя, может, просто не замечал.

– Это небольшая, всего пол-литра, – сказал я. – У вас, кстати, такой объём как-то особенно называется, да?

– Пинта, – ответил Роберт. – Почти как ваша половина литра. Налей-ка и мне тогда.

Мы посмаковали цикорий со сливками и мёдом и вернулись к основной теме.

– А пиратствуют дварки? – спросил я.

– Да. По крайней мере, других примеров я ещё не видел. Но я понимаю, что мета-мир – это открытый космос, в котором не действуют никакие писаные законы и где никто ни от чего не застрахован. Там полагаешься только на собственные качества. Если ловкий – уведешь энергокорабль от удара. А если невнимательный – собьёшься с курса и вряд ли долетишь до цели. Уверен, дварки там точно не на вершине пищевой цепочки. Им, скорее, интересны мелкие судёнышки, вроде наших с тобой. Наверно, только такие им по зубам. А вот с большим масштабом они не связываются. Я чувствовал там присутствие огромных существ и энергетических структур, которых даже не мог охватить вниманием. Они тоже должны чем-то питаться. Но пока ничего определённого рассказать об этом не могу.

Понимание в моих глазах заблестело сильнее. Для полноты картины мне не хватало ответов всего на несколько вопросов. Я выбрал самый наивный:

– А то, что эти пираты разводят нас на эмоции, опасно? Ну, прыснул я злобой, они подхватили выброшенную энергию, и что с того?

– Ты ослабнешь, и они на тебя нападут.

– Зачем? – не улавливал я.

– Что значит «зачем»? – удивился Роберт. – Чтобы завладеть твоим кораблём, конечно!

– Как? Если я правильно понял твою теорию, мой «корабль» – это я сам и есть.

– Верно. Тобой они и хотят завладеть. И поедать твои запасы сознания, пока не умрёшь. Ты для них и еда, и дом, и транспорт.

Я ухмыльнулся:

– А транспорт-то почему?

– Потому что ты поможешь им добраться до других людей. Метод у дварков один: они ослабляют защиту твоего корабля, провоцируя тебя на эмоциональные выбросы, и высаживают десант для захвата. Кроме припасов, пираты очень ценят твои связи с другими богатыми и красивыми кораблями, потому что капитаны, которые тебя знают, сразу ринутся на помощь погибающему другу и угодят в ловушку.

– Приведёшь пример? – попросил я, начиная тонуть в аллегориях.

– Легко! – воскликнул Роберт и откинулся на спинку кресла. – Представь, что ты потерял смысл жизни, расстался с девушкой и уволился с работы.

– Неплохая перспектива, – усмехнулся я.

– Всякое бывает, когда заблудишься в мета-мире, – весело ответил Роберт. – В общем, дварки потрудились на славу, провокаций достаточно, психика твоя уже ни к чёрту, можно корабль захватывать. У тебя ещё есть шанс дать подонкам отпор, но ты выбираешь сдаться, выходишь на палубу и кричишь: «Берите меня, я больше не игрок!»

– Мрачновато, – снова заметил я.

– Ничего, это только начало, – довольно подхватил Роберт. – Дварки выпускают абордажную команду – и ты уже сидишь в своей спальне, пьёшь какую-то бурду на спирту, что-нибудь нюхаешь и загоняешь иглу в вену.

Я поёжился. От фразы про иглу пробежали мурашки, и я растёр руки. Роберт с жаром продолжал:

– И в этот миг твои друзья и родственники – капитаны других кораблей – срываются на помощь. «Держись! Спасение близко!» – шлют они радиограмму тебе на капитанский мостик. А ты уже давно валяешься связанным в трюме, и вместо тебя у руля стоит манекен. Дварки снова дёргают за нити – и вот ты треплешь всем нервы, расшатывая защитные системы родственников и друзей. Теперь и их корабли на очереди к пиратам. Идеальная схема!

Сюжет оказался настолько ярким и показательным, что я даже рассмеялся:

– Твоя фантазия впечатляет! Стало понятнее.

Роберт развёл руками:

– Ну, я описал совсем запущенный случай. Не обязательно всё доходит до крайностей, но, думаю, механику ты понял.

– А с чего появляются первые пробои в защите?

– С мелочей: накричал на ребёнка, поцапался с бабушкой-соседкой, – после пары примеров Роберт спросил: – Вот что происходит с людьми, когда они кричат друг на друга?

– Ничего. Расстраиваются или, наоборот, радуются, – размышлял я. – Ну, иногда переходят к драке или поножовщине – я не спец в этих вопросах, ору редко.

Роберт рассмеялся:

– Хорошо, что не спец. И ты прав, что с виду не происходит ничего особенного. То, что люди расстраиваются, – это ерунда. Они расстраиваются и оттого, что подходящего размера обуви в магазине не оказалось. Значение имеет другое: человек поорал – потратил силы. Не столько физические, сколько энергетические. Ну, или психоэмоциональные – назови как хочешь, суть дела не изменится. Поорал раз, два, три – силы ушли безвозвратно. А вместе с ними ушла и часть трезвой оценки реальности. Это и есть те самые защитные системы корабля, про которые я говорил.

Я вспомнил нескольких знакомых, поведение которых здорово походило на описанный Робертом сценарий. Стало любопытно:

– А как помочь капитану, корабль которого вот-вот захватят?

Улыбка сошла с лица Роберта:

– Проплыть мимо, – коротко ответил он.

– Хочешь сказать, капитан такого судна вдохновится моим примером и откажется сдаваться? – с надеждой спросил я.

– Нет, – покачал головой Роберт. – Ты проплывёшь мимо по своему курсу, а корабль позади тебя сожрут пираты. Если капитан принял решение сдаться, ему уже ничем не поможешь.

Повисло молчание. С такой теорией я не мог согласиться:

– А если это близкий тебе человек? Хочешь сказать, его нужно оставить на съедение?

– Если у тебя нет собственного курса и намерения дойти до цели, можешь кидаться к каждому кораблю и уговаривать капитанов не сдаваться. Но от уговоров они не станут сильнее и от пиратов не отобьются. Зато ты успокоишь себя тем, что поучаствовал в добром деле, вместо того, чтобы двигаться по своему курсу. Это бегство от реальных задач.

Я почти поддался волне бурного протеста, но одёрнул себя и возразил без лишних эмоций:

– Да ну! Тут ты перегибаешь. Не может такого быть.

Роберт лукаво улыбнулся:

– Вот поэтому я не гуляю сейчас по своему Гейнсвиллу, а сижу в кресле у тебя дома – сам хочу проверить, где я прав, а где нет. Ты не принимаешь всё за чистую монету, а подвергаешь сомнению. Это правильно.

Я подбирал слова, чтобы продолжить возражать, но Роберт, глубоко вздохнув, перебил мой поток возмущения:

– Джай, – сказал он серьёзно, – я пролетел девять тысяч километров не для того, чтобы накормить тебя сказками и поспорить. Рассказываю, как вижу, но не утверждаю, что это истина. Мне самому нужны ответы, даже больше, чем тебе.

Роберт опять удивил искренностью слов.

– А какая от меня польза, если я выпучиваю глаза на каждую твою фразу? – скептически произнёс я.

– Неважно, как ты реагируешь, – отмахнулся Роберт. – Важно только то, что ты умеешь перемещаться в другие миры и даже умудрился пообщаться с существами оттуда. Я приехал не учить, а учиться. Если ты ещё не понял: учиться у тебя.

Я замешкался. Звучало лестно, но всё ещё непонятно.

– И что ты хочешь от меня узнать? – спросил я неуверенно.

– Хочу, чтобы ты показал, как попадал в мир дварков, – восторженно заявил Роберт.

– После твоих рассказов что-то уже не хочется иметь с ними дело.

Моя ирония рассмешила Роберта, он тоже ответил шутя:

– Дварки – не такие уж плохие ребята. Они не какие-то негодяи, просто так устроена Вселенная. Люди, например, едят растения и животных. В таком случае вполне логично, что кто-то должен есть людей. Дварки взяли на себя эту почётную роль – выедают из людей человеческую сущность. Но не потому, что плохие, а потому, что они по своей природе хищники и просто следуют инстинктам.

Роберт радостно жестикулировал, наглядно демонстрируя, как дварки набрасываются на человека и разрывают того на куски. Умиление, с которым Роберт разыгрывал эту сценку, выглядело жутко и в то же время очень забавно.

– При этом люди же как-то договариваются между собой, – продолжил Роберт. – И я убежден, что с дварками тоже можно договориться.

Такая уверенность подстёгивала.

– Уговорил! – задорно сказал я. – Да и наверняка ты уже всё продумал. Каков план?

Роберта повеселила моя решительность:

– Очень простой: ты показываешь путь к дваркам, а дальше по обстоятельствам.

В тот вечер мы совершили первый осознанный гиперпрыжок, который разделил жизнь на «до» и «после».

Глава 8. Свидетели катастрофы

– Что нужно делать? – спросил Роберт, когда устраивался в кресле, предвкушая путешествие к дваркам.

Я пожал плечами:

– Откуда ж мне знать? Давай буду говорить, что делал и чувствовал в прошлые разы, а ты попробуешь это ощутить на себе. Дальше посмотрим.

Я охотно принял на себя роль ведущего. Чувство ответственности разожгло уверенность в действиях. Пусть я и не представлял, как провести другого человека через свои ощущения, зато как никогда был уверен, что всё получится.

Откинувшись на спинку дивана, я расслабился, глубоко вздохнул и начал описывать прошлый опыт перехода.

– Первое, за что я зацепился, – это покалывания на кончиках пальцев рук. Ты можешь их ощутить?

– Да, чувствую. Будто что-то горячее приложил.

Никаких температурных эффектов я не замечал, однако от слов Роберта покалывания на пальцах усилились и распространились вверх по коже. Значит, Роберт точно считывал то, что я имел в виду.

– Покалывания разрастались и заполняли кисти, предплечья и плечи, – вспоминал я.

Роберт сидел с закрытыми глазами, отвечал тихо, с паузами между слов:

– Пальцы покрылись светящейся пыльцой. Она постепенно уплотняется и напоминает перчатки, натянутые до локтей.

Убедившись, что мы говорим об одном и том же, я закрыл глаза, ещё больше расслабился и продолжил:

– Покалывания на кистях превращаются в гудение и волнами идут до плеч. Не только по поверхности рук, но и изнутри.

Всё ощущалось намного явнее, чем в прошлый прыжок к дваркам. Воодушевление возрастало с каждой секундой:

– В предплечьях и плечах включился ток и стал бить во все стороны короткими разрядами, – проговорил я, а потом внимание разлилось от рук до ног, и я целиком почувствовал всё тело. – Ого! Ток не только в руках! Волны электричества гуляют по груди, в животе, поднимаются в шею и голову, опускаются в ноги до самых стоп. Они даже наружу выходят: по всему телу покалывания и жужжание, будто через поры кожи выстреливают тонкие лучи… их очень много!

– Энергокапсула, – медленно, почти по слогам, произнёс Роберт, – ощущается физически. Это что-то новое, такой я её не видел.

Роберт так погрузился в процесс, что описывал наблюдения больше себе, чем мне. Не хотелось отвлекать его от исследований, но запланированная цель приближалась.

– Начинается перемещение, – заметил я. – Почувствуй структуру энергокапсулы до самых краёв – примерно на уровне вытянутых в сторону рук.

Разворачивание энергокапсулы – завораживающее зрелище. Ещё несколько секунд назад я сидел с закрытыми глазами на диване в своей квартире, а теперь оказался совсем в ином пространстве, лишь отдалённо напоминающем комнату.

В тех местах, где ещё можно было заметить очертания дивана и кресла, раздувались два светящихся пузыря овальной формы. Каждый пузырь заполнялся тысячами тончайших волокон, по которым, словно по прозрачным проводам, бежала пульсирующая энергия. То, что я видел, не укладывалось в голове, но необъяснимая мощь происходящего притянула всё моё внимание.

– Какие мы с тобой красавцы в этих энергокапсулах! – не удержался я от шутки.

Однако Роберт сохранял серьёзность:

– Я погружаюсь в какую-то темноту, Джай, – сказал он, и впервые в его голосе послышалась обеспокоенность.

Я же, напротив, чувствовал прилив всесилия: энергетическая структура, которая разрослась из моего тела, стала значительно крепче, чем в прошлый визит к дваркам. Конечно, мне всё равно было нечего противопоставить целому миру недружелюбных созданий, но теперь меня грела мысль, что в таком виде я буду принят по-другому. Как говорится, встречают по одёжке, а сейчас моя «одёжка» стала намного богаче и мощнее. А вот гиперкапсула Роберта, хоть и выглядела крупнее моей, но светилась тускло, словно передавала неуверенность.

– Чем глубже мы в мире дварков, тем темнее, – твёрдо заявил я.

Когда темнота стала ещё гуще и очертания комнаты совсем потерялись, что-то включилось в энергокапсуле, и я стал получать совершенно новые знания обо всём, что происходит вокруг. Теперь я точно чувствовал, что дварки с интересом за нами наблюдают, а их враждебный настрой разбавился уважением. Они по достоинству оценили смелость неожиданных гостей, медленно углублявшихся в черноту их мира.

Гиперкапсула Роберта завибрировала, начала переливаться светом, и я сообразил, что переливы и вибрации обращены ко мне. Я хотел ответить Роберту, но ощутил, что речевой аппарат моего тела, как и оно само, находится бесконечно далеко от моего сознания.

Я был уверен, что всё происходит правильно, поэтому ни на что не отвлекался, пока не разобрался, как управлять и двигать гиперкапсулой. Только когда я научился смещаться в стороны, я снова осмотрелся и понял, что переливами энергетической структуры Роберт что-то мне передавал. Ещё через секунду я понимал его фразы.

Роберт говорил, что дварки ждут наших действий, наблюдая за нашими движениями. Я спросил Роберта, заметил ли он, что мы говорим и понимаем друг друга с помощью световых волн. Он ответил, что да. Дварки тоже теперь нас понимали, и Роберт заговорил с некоторыми из них. От этого диалога его гиперкапсула засветилась ярче, и дварки, выглядящие как тёмные сгустки живой осознающей себя энергии, стали стягиваться к нам из глубин их мира.

«Массовое нападение?» – подумал я и сразу отмёл предположение: вокруг не ощущалось никакой агрессии.

Мы теперь напоминали средневековых глашатаев или проповедников, вышедших на рыночную площадь в ярмарочный день. Только верх и низ, вместо земли и неба, тоже заполняли миллиарды бесформенных существ.

Я с удивлением наблюдал, как дварки стекаются к Роберту, чтобы послушать выступление незнакомца и почувствовать свет, исходящий от его гиперкапсулы. Роберт транслировал дваркам то, что я не смог интерпретировать как понятную речь. Это было, скорее, излучение настроения. Я попробовал воспроизвести такое же состояние в себе, и к моему разгоревшемуся свету из глубин мира потекло ещё больше существ.

Мы парили как два сияющих шара, вокруг которых толпились тысячи дварков. Они ничего не говорили, но я чувствовал на себе миллионы заворожённых взглядов: эти существа соприкоснулись с чем-то невиданным, что наполняло их и, как мне казалось, приносило им радость и удовольствие.

– Что происходит? – лучами света передал мне Роберт.

Поверхность его гиперкапсулы разгорелась настолько, что дварки не могли находиться близко и отступили на безопасное расстояние. Никому не хотелось сгореть, но все хотели продолжить впитывать исходящее тепло.

Я не сразу обратил внимание на сообщение Роберта, так как увлёкся ощущениями: всё-таки не каждый день видишь себя огненным шаром в неизвестном мире нечеловеческих существ. Как зачарованный, я смотрел на сотни тысяч медленно кружившихся дварков. Они были похожи на бесконечный хоровод первобытных людей, поклоняющихся костру.

Вдруг стройность хоровода стала нарушаться: по миру прокатилась волна страха. Я не понял, что произошло, но моментально среагировал, передав Роберту:

– Надо убираться отсюда. Нам здесь больше не рады. Держись ближе!

Роберт без промедления устремился ко мне. Когда его гиперкапсула приблизилась к моей, между нами неожиданно вспыхнули новые слои огня и света, охватив нас обоих. Жар вокруг образовавшейся общей огненной структуры стал значительно сильнее. Я увидел, как дварки мгновенно отпрянули ещё дальше от нас. С ними что-то происходило: зрители в ближайших рядах не могли оторваться от созерцания нашего света, пребывая в неконтролируемом трансе, но вдалеке от нас дварки в необъяснимой панике разлетались в разные стороны. Видя, как они пытаются от чего-то убежать, я вдруг задался вопросом: а куда деваться нам? Мы зависли в открытом космосе среди миллионов дварков, и вокруг ни одного ориентира. Как выбираться?

Неожиданно, будто в ответ на вопрос, изнутри меня вырвался луч света, который молнией пронзил темноту и устремился в бесконечность. Он шёл из самого центра моей энергетической структуры: белый, яркий, толщиною с канат. Без слов мы с Робертом поняли, что он приведёт нас к выходу, и полетели вдоль него, набирая скорость.

В этот момент я увидел причину переполоха дварков и просигналил яркими вспышками:

– Вот это уже опасно. Поторопимся.

Роберт тоже заметил это.

Сзади нас развернулся настоящий кошмар: огромное чёрное существо, в тысячи раз больше наших гиперкапсул, с сумасшедшей скоростью гналось за нами из глубины мира, пожирая всех, кто оказывался на пути. Миллиарды дварков пропадали в чёрной бездне этого чудища, как будто бы их заглатывала пасть размером с Луну.

Я чувствовал ужас и страх смерти каждого погибающего существа. На моих глазах рушился мир с идеальным порядком вещей, который я только что создал своим собственным теплом и светом. Я точно знал, что причиной таких немыслимых жертв были мы, но не понимал, почему. Ещё несколько мгновений назад миллионы дварков наслаждались огнём, шедшим от нас. Для них это было настоящим волшебством, а для нас – восхитительным открытием. А теперь все, кто прикоснулся к чуду, умирали на моих глазах.

Я стал причиной колоссальной катастрофы. И это не сон и не фантазия.

Меньше всего меня беспокоило, что чудовище, без счёта истребляющее дварков, продолжало гнаться за нами. Меня не пугали его шокирующие размеры, не страшила его безудержная свирепость: я был поглощён осознанием ответственности за гибель миллиардов существ.

Наша с Робертом общая энергетическая структура, летящая по сияющему ориентиру, так сильно разогналась, что окружающий мир стал расплываться. Огромное чудовище осталось далеко позади, и дварки, беспокойно мелькавшие вокруг нас, слились в единый размазанный фон. Постепенно светлело, и в какой-то момент я почувствовал сильную тяжесть в руках, ногах, туловище и голове. Я снова ощутил тело, резко потяжелевшее килограммов на семьдесят. По нему разливалась волна зарядов, похожих на электрические, а внизу живота, примерно на уровне лобковой кости, ощущался обжигающий огонь, испускающий во все стороны горячие лучи. Один такой луч и вывел нас из опасного мира.

Сидя на диване, я переваривал произошедшее. После минутной передышки Роберт встал и задумчиво сказал:

– Неплохо, если бы не начавшийся хаос.

Я посмотрел на Роберта и потрясённо ответил:

– Да это была какая-то бойня! Ты понял, что за дрянь учинила такой бардак?