Читать книгу: «Двадцать кубов счастья», страница 14

Я дома. Армия убийц лежит на столе. Собираясь сделать первый заход (так я называл инъекцию), я рассматривал шприц-ручку и не мог разобраться. В одну коробку пегинтрона входило заумное устройство (шприц-ручка) с установленным внутри пузырьком сыворотки и одноразовая игла-наконечник. Все это нужно было собрать и установить регулятор на определенные цифры. Сам регулятор красовался рядом с наконечником (сверху) в виде барабанчика, как у радиоприемников.

Недоумение сменилось нерешительностью, и потребность в помощи привела меня в дом Родиона, который уже закончил свою терапию. Но и это не помогло: Ред сам разглядывал сверхъестественный прибор с интересом. Для терапии выдавались два основных лекарственных средства: вышеупомянутый пигентрон и другой препарат – пегасис, который, в свое время, и выписывали Реду. Пегасис отличался тем, что вводился обычным шприцем-тюбиком, подобно уколу инсулинкой. В конце концов, разобравшись и поборов страх, под бдительные наставления моего друга я все-таки сделаю первый укол. Именно этот вечер я описал в своем дневнике. В тот день, по сути, и началась моя борьба за жизнь. В течение шести месяцев мне предстояло проходить уроки исцеления.

Раз в месяц я ходил в клинику и забирал по четыре упаковки пегинтрона, который колол в живот раз в неделю, и несколько коробок рибавирина, который принимал по две капсулы три раза в день. Маленький пакет, куда я складывал подарок от бога стоимостью в шестьдесят тысяч рублей, был для меня кладом. Его содержимое аккуратно размещалось в моем холодильнике.

Сейчас, возможно, будет не совсем приятно, поскольку дальнейшее изложение деталей связано с психологическим фоном лечения. Короче, про ужасы, с которыми мне, все же, пришлось столкнуться.

В первые два-три месяца терапии мое физическое состояние постепенно начало съедать меня и буквально выворачивать. Я мало ел и, буквально, заставлял себя каждый день проглатывать хоть что-то. В итоге я похудел на десять килограмм и выглядел как умирающий больной человек, как мешок костей с натянутой кожей. Каждое утро начиналось с горячего душа, длившегося по пятнадцать минут. Я постоянно мерз, из-за чего был вынужден носить по несколько слоев одежды. Жировая масса, которой и до этого практически не было, попросту сгорела из-за терапии. И если вначале я делал инъекции, оттягивая кожу на животе, то после, оттягивать было нечего, и я часто попадал иглой в мышечные ткани, отчего боль была еще невыносимее.

Но вернемся к психологическому фону. На третий месяц начались страхи, переживания и душевные муки. Возник целый поток неконтролируемых инертных мыслей и образов: мысли о смерти и о бессмысленности своего существования, угрызения совести. Страшнее всего было видеть те картинки, что создавались моей фантазией, которая напрочь съехала с катушек: пнуть коляску с ребенком под машину, воткнуть кому-нибудь нож в ребро, ударить брата или мать, отрубить себе руку или пальцы. Господи! Когда эти мысли и образы посещали меня, хотелось покончить с собой. Я часто сидел дома один и плакал как мальчишка от того, что не мог остановить этот ужас, эти кадры, которые проносились у меня в голове. Тогда я постоянно повторял себе, что это всего лишь побочка, всего лишь терапия, «я знаю, знаю, это временно… нужно только терпение… все будет хорошо…». Пигентрон, который я принимал тогда, отличается от пегасиса своими побочными эффектами. У пегасиса все проходит гораздо мягче.

Так продолжалось шесть сумасшедших месяцев. Я перестал пить алкоголь и потреблять всякие гадости, круг моего общения сузился, а главное – я начал по-другому смотреть на мир и на людей. Терапия изменила абсолютно все!

После двадцать четвертого захода я сдал ряд соответствующих анализов, и результаты показали отсутствие вируса в крови на количественном и качественном уровнях (анализ ПЦР). Гепса не было! Я не мог поверить в это чудо, и был счастлив, хотя понимал, что полностью вирус выводится в течение нескольких лет. После лечения чума могла оставаться в организме, а само излечение могло быть лишь эффектом в виде ремиссии, неким временным затишьем. Рецидив часто ломал надежды вирусоносителей. Этот вопрос мы обсуждали еще с Ликой и пришли к общему мнению, что если вирус вновь начнет блуждать по телу, то мне, хотя бы, как минимум, удалось сбить его в ноль, а это, в любом случае, было подобно перерождению или полному очищению. Поэтому я не стал опасаться нежелательного исхода и переживать на счет финала. Я был уверен. Все будет хорошо.

ЭКВАТОР

В процессе лечения я постепенно становился затворником. «Радости жизни» были теперь под запретом, а тусовки в компаниях – не интересны. Вместо кутежей, будничные вечера и выходные дни я проводил дома за чтением книг и просмотром видеороликов, в которых матерые спикеры вещали о всестороннем благополучии и призывали к развитию. Именно тогда я открыл для себя совершенно новый мир – мир процветания и успеха.

Когда терапия закончилась, я твердо решил, наконец, поменять свое окружение, вернее, полностью разорвать связь со всеми, кто продолжал торчать и прожигать жизнь. Именно тогда я окончательно осознал всю трагедию прожитых в хаосе и развращении лет. К тому времени с Редом и Жижиэром я уже общался не так часто. Помню, как-то они в очередной раз обдолбались и, гуляя ночью на районе, начали стучаться ко мне в окно. Я жил на первом этаже. Еле проснувшись и сообразив, что происходит, я отодвинул шторку и сонным взглядом проводил их знакомые силуэты. Однако их это не остановило: начались звонки на телефон, мол, дружище, выходи, давай пообщаемся. Я их послал, а после вспомнил свои ранние опасения: никогда не приглашай в свой дом наркоманов, даже если ты сам болен этой чумой.

С того момента и началась глобальная чистка. Я понимал, что перспектив нет, и перемен во взглядах всех этих людей ожидать глупо, что многие окружавшие меня, так называемые, друзья, были попросту со-наркоманами и собутыльниками. Да, среди ребят были и хорошие люди, – те, с кем мы вместе взрослели, вместе радовались и переживали, помогали и выручали друг друга. Прощаться было не больно. Скорее, было больно видеть, что они и не намеревались меняться. Как однажды Ред сказал мне, что если человек ничего не меняет, значит, его все устраивает, даже несмотря на разговоры и нытье. Теперь наши интересы разошлись навсегда.

Тогда мне все не давала покоя одна мысль. Жижиэр – ведь он многого мог добиться в жизни. Умен, красив, образован, язык подвешен. Но отрава его съела, и я это понимал. Родион – человек сильный духом, проницателен, коммерчески подкован. Он мог с легкостью стать предпринимателем. У него была жилка, стальной стержень. В конце концов, Ред во многом был для меня первооткрывателем. Теперь же, пути наши разошлись бесповоротно. Но эти ребята навсегда останутся в моем сердце. Через несколько лет я найду Реда в социальной сети и напишу ему. Просто хотел узнать, как его дела и здоровье, но в ответ он пошлет меня на все буквы мира, сославшись на то, что я «кидала», который забывает друзей. Досадно, но он так и не понял моих мотивов. Наша дружба с самого начала вела к разрушению, и кому-то, в конце концов, первым нужно было сойти с этого пути.

Так я сжег мосты, что большую часть моей сознательной жизни удерживали меня на гниющем берегу, где я снова и снова оказывался погребенным в песках. Теперь я понимал, что не хочу возвращаться в этот ад, что потерял много времени, и что именно сейчас готов начать все сначала. Забавно. Я не раз думал о том, сколько же у меня было этих «начал» и «прозрений», сколько я делал открытий, и в очередной раз устремлялся к другой жизни. Знаю, что подобные встряски еще не раз откроют мне глаза. Перемены, по сути, доступны тем, кто готов принять бой, как боец на ринге. Новая цель – новый соперник. И не важно, если боль и поражение начнут свою излюбленную атаку: сломаться, смириться или довольствоваться тем, что имеешь, – все это удел самоубийц, которые согрешили уже в тот момент, когда позволили себе подумать об отступлении.

Такое часто приходит в голову, когда выбираешься из полной задницы. Хочется летать и творить. Терапия прокачала меня настолько, что поменялось все. Я вновь прозрел. Появились совершенно другие ценности, возникло желание делать что-то стоящее. Я всегда любил общаться с людьми, а после шести месяцев трезвой жизни, проведенных в отшельничестве, наедине с собой, любовь эта возросла и укрепилась. Человек теперь предстал передо мной в совершенно ином свете. Мне хотелось помогать людям, дарить им счастье и быть полезным. Скопившаяся энергетика так несла меня! Знаете, как это бывает? Не скажу, что мне конкретно снесло крышу, и я бегал по лесу, как Иван с головой медведя из советской сказки «Морозко», пытаясь помочь хоть кому-то, но жажда сделать что-то правильное не давала мне покоя. Ведь сколько лет я спал! И вот, побочные эффекты, наконец, со временем отпустили, организм стал чистым, а разум яснее.

Если у женщины самоутверждение чаще выражается в семье, хотя сейчас уже и не те времена, то у мужчин – в самореализации. Я никогда не жалел о прошлых ошибках и, вообще, стремлюсь не терзать себя за какие-то былые косяки. Какой в этом смысл? Что сделано, то сделано. Прошлое стало орудием в моих руках. И всегда им будет. Главное, применять это орудие правильно. Иначе возводимые этажи будущего могут с лёгкостью рухнуть. Экватор, образовавшийся в процессе лечения, раскрыл передо мной новые возможности. И я начал думать: а что дальше?

Ожидание грибного дождика и мгновенных перемен поражает не своей наивностью, а тем, что люди реально верят, что, работая над собой в полсилы, можно получить сто процентов результата. Я в это не верю, как и не верю в то, что результат может быть быстрым. Можно, конечно, сделать все четко, однако по мне – лучше не спешить, и уж тем более не подгонять себя теплой медвежьей шкурой, хозяина которой еще нужно найти и вырубить. Приведу пример. Многие ругают нашу страну за то, что уже больше двадцати лет мы топчемся на одном месте и никак не можем выйти из этого застоя. Я согласен, времени прошло достаточно. Но не стоит забывать, что так называемые прогрессивные страны выстраивали свою экономику, политические институты и всю свою государственную систему столетиями! Так о какой устойчивости и стабильности можно говорить сейчас, когда мы еще только учимся ходить? Да уж, в стране, как и в собственной жизни, перемены – процесс длительный. На все нужно время. Поэтому, после чистки окружения, я еще раз все взвесил и, прежде всего, настроился на определение и постановку целей, на точное понимание, куда я намерен двигаться и что конкретно я буду делать. Было сложно управлять своими мыслями (в голове был сыр-бор), создавать правильные картинки, образы будущего, поддерживать бодрость духа и мотивировать себя. Ведь если этого не делать, то проще в очередной раз ставить трек из разряда советского хита «надейся и жди…». Никто, никогда и ничего за тебя не сделает! Истина проста, как засранные памперсы малыша. Детские игры закончились. Подтирашки теперь некому обеспечить. Встал и пошел! Самостоятельно!

***

К моменту, когда лечение закончилось, я уже работал в курьерской службе, продавая услуги по доставке корреспонденции. Компания имела филиальную сеть по всей стране. Крупный игрок на рынке по доставке документов и небольшого груза славился своим сервисом настолько, что часть рабочего времени мне приходилось выслушивать претензии, а главный сортировочный центр, что находился в Москве, именовался в быту, среди пользователей, «сортиром», – там застревали и терялись важные бумаги и бандерольки. Нашел я это «сокровище» случайно, когда еще перед началом терапии, несмотря на русскую Голландию, занимался поисками вакансий. Как мне удалось не вылететь или не перерубить весь свой коллектив топором – для меня до сих пор остается загадкой, потому что глюки, сопровождавшие меня во время лечения, совмещались с работой. Нужно было зарабатывать деньги, что-то делать. Этим я и занимался. Работа по-своему меня спасала, иначе можно было просто сойти с ума.

Мое окружение в определенный момент смешалось. Я одновременно водился с отмороженными дружками старого света и порядочными ребятами, с которыми познакомился на дне рождения у одного приятеля, впоследствии ставшего мне хорошим другом. Его звали Руслан – приличный молодой человек, специалист в области энергетики. Мы познакомились с ним очень давно, когда по венам еще неслась горячая кровь и между ног всякий раз зудело при виде красивых девчонок, но общались недолго. За несколько месяцев до его дня рождения, культурная попойка в гостях у одного общего знакомого вновь столкнула нас. И вот, он сидит и своими красными глазами пристально разглядывает меня, словно пытаясь за что-то зацепиться. Я и моя паранойя сразу заметили факт нездорового внимания. «Мент, по-любому, мент!» – сидел и думал я, но уходить не торопился. И тут он подпрыгивает на кухонном табурете, расталкивает всех руками в тесном пространстве хрущевской кухни, создавая между нами визуальный коридор и, заплетаясь, кричит:

– Слушай! Ты знаешь Поскряка?!

– Да, помню такого, Тимой зовут.

– А знаешь Толстого и Чичу?!

– Да, знаю. А что?

– Ты не помнишь меня, что ли?! Мы ведь вместе тусовались на Комсомольской, когда еще пиздюками были! – радостно продолжает странный тип. – Я к вам приезжал, вместе бухали и общались… Ик!

Тут я присмотрелся к нему и начал вспоминать, что да, и вправду, мы около десяти лет назад не сказать, что были близкими друзьями, но общались довольно часто, хоть и короткое время. Как он меня узнал – непонятно, но он вспомнил, и выглядело это так, как будто ему сделали подарок, и его счастью не было предела. Мы подскакиваем, начинаем обниматься и бурно обсуждать жизнь: как дела, кто и как оказался на этой вечеринке, а после обмениваемся телефонами. Уже через пару месяцев, на своем дне рождения, он познакомил меня со своей компанией. Так мое окружение стало пополняться более вразумленной публикой. Хотя до терапии, новой работы и моего прозрения было еще далеко, но мой ангел-хранитель уже тогда засеял семена грядущих перемен.

У нас с Русланом нашлось достаточно общих интересов. Я начал общаться с некоторыми его товарищами, среди которых были педагоги, физики и другие адекватные ребята, которые не кайфожорили, как бешеные психи, а строили свою жизнь и к чему-то стремились. Так я подружился с энергичным и позитивным Аскаром – двоюродным братом энергетика. Он занимался журналистикой, ездил по городам, тусовался на различных мероприятиях и писал статьи для столичной газеты. Журналисты – весьма специфичный народ, творческий и местами сумасшедший. Возможно, это сыграло свою определенную роль. Несколько лет спустя я выступлю на его свадьбе в качестве свидетеля. Мы станем близкими друзьями.

Когда я пытался найти работу, Аскар помог мне организовать поиски, вернее, предложил решение. Тогда у меня не было ни компьютера, ни интернета, и когда он узнал о том, что я выхожу в сеть за тридцать рублей в час, пользуясь услугами близлежащего отделения «Почты России», предложил мне не заморачиваться и приезжать к нему. Мы созванивались, и я двигал в комнатушку журналиста, где садился за комп, рассылал резюме и записывал телефоны предприятий. После закрытия «биржи труда», мы раскуривали косяк, пили вино и шли гулять.

Так я вышел на курьерку, где мне был предложен пост руководителя отдела продаж. Сказался предыдущий опыт и подвешенный язык, который помог на собеседовании убедить и донести до директора предприятия, что я справлюсь. Основным инструментом продаж были холодные звонки, так называемый «телемаркетинг». Именно тогда я основательно увлекся этой телефонной бойней, в которой через несколько лет приму участие не только в качестве штурмовика. Сам продукт и его специфика не требовали наличия армии менеджеров, поэтому нас было двое. Технология продажи услуги по доставке документов также не требовала личных встреч и дерзких переговоров за круглыми столами, что позволило работать, не выезжая к клиентам. Думаю, это основной фактор, благодаря которому я продержался полгода, когда высыхал на глазах, постепенно превращаясь в корку из человеческой кожи. Вот такое мой ангел-хранитель подкинул решение.

Во время лечения двоюродные братья часто пытались вытащить меня из дома, несмотря на мое заявление о намерении совершить чистку организма, – так я объяснил им свое табу на алкоголь и свое затворничество.

– Спартак, ты чем занимаешься в эти выходные? – интересовался Руслан по телефону.

– Я дома буду сидеть, нужно убраться и с мамой встретиться.

– Давай в субботу вечером встретимся?

– Вряд ли, ты же знаешь, я все равно не пью…

– Слушай, Спартак! – последовало возмущение. – Я все понимаю, ты молодец, кушаешь сырки, сметану и пьешь кефир, но я тебе не выпить предлагаю! И вообще, если ты бросил, теперь значит все, не общаться, что ли, ни с кем?! Встретимся и просто поболтаем. В сауну можем сходить, попариться, или в кафе посидим. Ты совсем потерялся! Сидишь всегда дома, никуда не выходишь. Я все понимаю, но отдаляться зачем?!

Было приятно сознавать, что дело не в кутежах и посиделках, что Руслан искренне хотел поддерживать связь и пытался вытащить меня из добровольного домашнего ареста. Но картинка, где они сидят, измазанные жиром вяленой рыбы, и слащаво глушат пиво из кружек, покрытых манящим инеем, наводила на меня тоску. Аскар тоже часто звонил и предлагал вылазку. Возможно, ребята догадывались, что что-то не так, поскольку я не выглядел как человек, затеявший чистку организма – нездоровая трансформация была видна невооруженным глазом. Но вопросов никто не задавал.

Лечение закончилось летом, и я принялся наверстывать упущенное. Наконец, когда организм пришел в порядок, я начал плотно питаться и набирать вес. Больше прогулок и общения с окружающим миром. Со времен работы в фармацевтической компании я не выезжал за пределы города, поэтому матч между футбольными командами «Анжи» и «Рубина» оказался отличным поводом сгонять на три дня с братьями в Казань и хорошенько оттянуться. Не сказать, что футбол вызывал во мне трепет, но было интересно впервые побывать на стадионе, прогуляться по местному Арбату, увидеть ночной город, ну и, конечно, отбить задницу в аквапарке. Забавный случай произошел тогда перед игрой.

– Слушай, положи к себе водку, – говорит Руслан.

– А почему к себе? Несите сами.

– Спартак, а если спалят? – подхватил Аскар, – Она, конечно, в пластиковой бутылке, но мало ли. Я себе не прощу, если нас не пустят. К тому же, ты ведь знаешь, мы фанаты футбола, только из-за этого сюда и приехали. А если тебя не пустят, ты много не потеряешь. Для нас очень важна эта игра! Мы тебе в любом случае возьмем автограф Роберто Карлоса…

– Ну, вы и отжевыватели! Стоите тут и лечите меня, чтобы я пошел на это преступление! – упирался я. – Я тоже хочу на матч! Я никогда на футболе не был. Это мой первый стадион!

– Сходим у нас, ничего страшного, – опять подхватил Аскар.

– Ну, вы и засранцы! Вам бы в продажи идти – складно разводите! Хорошо, уболтали. Прям малолеткой себя чувствую.

Мы вместе посмеялись, выпили пива, и пошли к стадиону. На улице стояла жара: зачем мы вообще взяли менделеевской отравы?! Очередь была длиною в жизнь, и по мере приближения к билетерам, меня начинало трясти. Ребята прошли, остановились на лестничной площадке, ведущей к сидячим местам и, затаив дыхание, хмельными глазками наблюдали, как сотрудник полиции попросил меня вытащить из пакета пластиковую бутылку.

– А что это такое?

– Водичка, – смущенно ответил я.

– О, водичка! – открутив крышку и нюхая зелье, улыбался полицейский.

– Ну, да…

– Слушай, отличная водичка! – Он протянул бутылочку своему коллеге. – Не хочешь водички попить? Очень вкусная!

– Да! Водичка прям хорошая, – подхватил второй мент, морща нос.

– Молодой человек, водичку мы конфискуем, а вы идите.

– Куда?!– испугавшись, едва не прокричал я.

– На стадион! Куда же еще? Воду свою заберете на выходе.

– Спасибо, офицеры! Спасибо большое! – пролетел я между правоохранителями к друзьям, которые чуть не лопнули от напряжения.

Когда игра закончилась, на выходе из стадиона скопилось такое количество «водичек», что их количество не уступало ассортименту приличного ночного клуба. Тогда я понял, почему меня пропустили – это было обычным делом, о котором мы ничего ни знали: многие пытаются пронести свои напитки на игру. Ну не выгонять же теперь всех болельщиков! Кто тогда футбол будет смотреть?

Классно тогда отдохнули. Вообще, мы часто тусовались, часто рассуждали о холостяцкой жизни, и каждый по-своему строил планы на будущее. Про гепс и беспредел, в котором я варился, они ничего не знали. Зачем? Чума низвергнута, опасности нет, а с прошлым покончено.

***

Деятельность кипела, чувствовал я себя превосходно, а друзья были рядом. Еще пару лет назад такой расклад был немыслим, поэтому я всеми силами облагораживал свой островок счастья. Занимаясь продажей курьерских услуг, я открывал для себя новые возможности: комплексное развитие отдела продаж и кадровый отбор. Раньше я никогда не проводил собеседования и не занимался обучением менеджеров. Поэтому уже в первый год мне пришлось изрядно над этим поработать, поскольку найти толковых специалистов было нелегко. Так мне довелось встретиться с Катериной.

Молодая девушка, высокая блондинка, вошла в кабинет, и комната будто озарилась солнечным светом, – такой позитивной энергией она обладала. Решение было принято однозначно, не только благодаря ее гипнотическим чарам, но еще и потому, что она соответствовала требованиям. После ее испытательного срока мы уже вместе ходили на обед в местное кафе и общались на всевозможные темы. Катерина была замужем, и семейные ценности стояли для нее на первом месте. Она восхищала меня своим умом и проницательностью, чуткостью и отзывчивостью. Ну и, конечно, чувством юмора – здесь ей не было равных. Мы часто разговаривали, затрагивая деликатные темы, и от души смеялись, отчего стены нашего отдела содрогались. Мне было приятно ее общество, а мысль о том, что интуиция не подвела меня при нашей первой встрече, согревала. Со временем между нами возникнут теплые дружеские отношения. И да, я не верю в теорию, которая утверждает, что настоящей дружбы между мужчиной и женщиной быть не может.

Когда лето закончилось, я начал чаще задумываться о личной жизни. Впереди Новый Год, основные вопросы решены. Теперь все шло, как по маслу. Не хватало, наверное, самой важной детали для моего космического корабля. Я хотел семью, хотел обрести свой тыл и разделять радость жизни с любимым человеком. Затворничество совсем выбило меня из колеи: как строить взаимоотношения, как найти свою спутницу и как на все это повлиять – я не знал. Все это напоминало мне, скорее, формулы по геометрии, в которых я ничего не смыслил.

Распространенное мнение о том, что любовь не нужно искать, что она сама нас найдет, когда придет время, что нужно набраться терпения и ждать, что судьба об этом позаботится, и прочий бред меня в корне не устраивали. Давайте на чистоту: либо ждешь вдохновения, либо садишься и пишешь; либо полжизни ждешь свою половинку, либо начинаешь действовать самостоятельно и влиять на положение дел. Я предпочел последнее. Я уже много времени потерял, поэтому, не задумываясь, устроил штурм.

Прежде всего, нужно было определить "площадки", где вообще можно было найти женщину моей мечты. Я стал обращать внимание на девушек среди моих клиентов: на менеджеров и прочих специалистов, начал активно переписываться с ними не только по работе. Помню, кого-то даже пригласил на ужин, но все безрезультатно. Можно было бы еще пройтись по библиотекам или по клубнякам, но тихони в вязаных свитерах меня мало привлекали, как и праздные куражистки. Именно в тот момент мне и помогла Катерина.

– Слушай, Катюш, как считаешь, есть смысл зарегистрироваться на каком-нибудь сайте знакомств?

– Конечно! Ты что, малыш? На дворе двадцать первый век! Сейчас так многие и знакомятся.

– Не отрицаю. Просто знаешь, – начал мямлить я, – короче, познакомился я так один раз. Дала мне как-то знакомая девочка телефон своей подруги, говорит, позвони, мол, я ей рассказывала о тебе, вы понравитесь друг другу. Я ей позвонил. Голос такой, ну прям секси! Образована и язык подвешен. Общались мы несколько недель, и тут она предложила встретиться. Представляешь?

– Ну и? – уже сгорала от любопытства коллега.

– Что – ну и? Мы давай описывать друг друга. Она говорит, что носит очки, цвет волос рыжий, будет одета в пальто, и так далее. Прихожу в назначенное время. Подходит она, и реально, рыжая и в очках. Да только она оказалась маленькая ростом, плюс у нее кудри и короткие волосы! Короче, вместо Памелы, которую я воображал на другом конце провода, по факту оказался хоббит! Я тогда очень сильный стресс испытал. Не хочу сказать что-то плохое про нее – девочка действительно была интересной собеседницей. Но я-то представлял совсем другое, понимаешь?!

– Спартак, ну никто ж не умер, – смеялась Катя. – К тому же, сейчас на сайтах знакомств есть фоты. Ты чего боишься? Я со своим мужем вообще в аське познакомилась, и все нормально. Женились, живем. Понятно, что будут попадаться и ветреные блудницы, и страшные девицы. Но ты попробуй, ведь никто не укусит!

И я попробовал. Поковырялся в сети, выбрал наиболее популярный сайт знакомств с большим количеством пользователей, заполнил анкету и зарегистрировался.

ПЕРВЫЙ ПЛАСТ

Сначала я получил несколько сообщений от парней, которые любят парней. Я все не мог понять, в чем дело, почему заполненная анкета, где и намека не было на страсть вопреки природе, вызывала интерес у меньшинств. Был у меня однажды опыт общения с нежным мужчиной, когда тот подсел рядом в салоне троллейбуса. Машина тронулась с места, и уже спустя пару минут смелый мужичок, незаметно для пассажиров, положил свою ладонь на мое правое колено. Едва я успел понять, что происходит, как храбрый блуд устремил руку к своей мечте. Врезать этому искателю приключений я не решился, поскольку привык решать вопросы методом дипломатии и, нагнувшись к его уху, сдержанно произнес:

– Руку убрал!

– А мне кажется, тебе нравится, – едва слышно сказал шептунишка и спрятал руку.

– Ты ошибаешься, – ответил я и, не сдержавшись, спросил: – Слушай, а вы всегда так подкатываете в троллейбусах?

– Бывает иногда.

– Оно и понятно. Где еще парней искать?

Тут «рогатый» останавливается, двери открываются, и мужичок, что-то с досадой пробубнив в мою сторону, пулей вылетает из салона и исчезает в потоке людей. Я ничего не имею против таких ребят, если мы не говорим про извращенцев, конечно. Но я не приемлю подобные склонности и влечения. Мне это, как минимум, неприятно. А так – пусть себе радуются жизни и пыхтят друг у друга за спинами. Случай в общественном транспорте и сообщения в сети дали мне понять, что ребята не брезгуют использовать любые варианты для поиска потенциальных голубков. Поэтому я оперативно доработал содержание своего резюме, после чего началось активное общение с девушками.

Барышень было много, как и досуга, но трение за деньги меня не интересовало, а по-настоящему достойных кандидаток можно было посчитать на пальцах. Знакомства в сети – напыщенный, глобальный мир разврата и одиноких сердец. Блуждая среди пользователей в поисках своей дамы сердца, мне не удавалось завязать перспективную дружбу. Испытать разочарование на этом поприще я тоже не успел, поскольку уже через несколько недель познакомился с девушкой, и взаимный интерес не заставил себя долго ждать.

Если на сайтах знакомств инициативу чаще проявляет сильная половина, начиная переписку и предлагая свидание, то в моем случае толчком стала третья сторона. Как обычно вечером, после работы, я захожу в личный кабинет и вижу сообщение, типа «как дела и чем занимаешься». Через пять минут после ответа, незнакомка из сети объяснила, что ее внимание привлекло содержание моей анкеты, и что, возможно, мне было бы интересно пообщаться с ее сестрой. Вот это поворот, подумал я, и согласился. Как еще привлечь клиентов? Создай продающее коммерческое предложение! Что я и сделал, ранее отредактировав свою страничку. Так, закинутая заботливой родственницей удочка выловила меня, и спустя какое-то время мы уже разговаривали с Алиной по телефону, а еще через пару недель встретились.

Поначалу Алина была немногословна, и если быть параноиком, то можно было увидеть в этом некий замысел или подвох, что в свое время я только и видел вокруг. Но как выяснилось позже, она лишь присматривалась и оценивала меня как мужчину, что свойственно женской натуре. В свою очередь я тоже пытался понять, насколько далеко готов зайти. Подойдем ли мы друг другу или все это будет лишь нахлынувшей страстью, влюбленностью и для нее, и для меня. Я уже проходил это: когда рвало крышу, сердце сжимало до посинения, а малейший отклик воспринимался как дар судьбы. Но это было раньше. Теперь же я понимал последствия любого маневра, и лелеять себя надеждами, а уж тем более иллюзиями, было бы глупо. Опыт и опасения стали моими советниками и позволяли видеть реальность. Так, постепенно мы начали узнавать друг друга ближе.

Алина, после окончания института, по распределению, год отработала учителем в школе, которую не смогла бы найти ни одна система GPS в мире. Там она преподавала старшеклассникам русский язык и литературу. После летних каникул молодой учитель возвращается в школу, но ряд обстоятельств меняет его намерения, и уже осенью того же года, подающий надежды специалист переезжает в другой город к своей двоюродной сестре. Эта перемена изменила многое, как в моем случае это сделала терапия. Экватор коснулся нас обоих. Спустя несколько месяцев мы будем смеяться и говорить о том, что мы встретились в самый нужный момент.

Самостоятельность и стремление к независимости, которые двигали Алиной еще с детства, сыграли свою роль, что позволило ей четко определить, как именно будет выглядеть ее ближайшее будущее. С обучением детей было покончено, и она устроилась в местную книжную сеть. Уже через год она стала исполнительным директором одного из филиалов предприятия. Как раз в тот период, когда цель планомерно достигалась, мы и познакомились.

Отношения развивались и крепли с каждым днем. Мы проводили вместе много времени, часто вечерами гуляли и уже обсуждали какие-то планы. Алина была довольно избирательна к людям, поэтому круг ее друзей был не велик, впрочем, как и мой. В этом мы были похожи. И вот, спустя еще какое-то время, когда мы прогуливались по парку, у нас состоялся разговор (это должно было случиться рано или поздно). Несмотря на результаты лечения и намерение жить правильно, серьезные взаимоотношения пугали меня, а мысли о прошлом никак не хотели отпускать. Конечно, Алина ничего не знала о том, чем я занимался, как жил до нашей встречи и почему я так осторожен в обсуждениях о нас. Последнее особенно вызывало подозрение, потому что я всякий раз избегал этой темы. Страх быть отвергнутым делал меня скрытным. Я сопротивлялся, хотя и понимал, что игра в прятки не может быть бесконечной. И вот наступил день исповеди. В конце концов, я все ей рассказал: о том, каким был кутилой, как курил матрасами дурь, как продавал ее, про суд, про друзей отморозков из старого света, про то, как я не раз оказывался в дерьме, и прочие детали из прошлой жизни. Наконец рассказал про гепс и терапию, которую недавно завершил, и которую так долго добивался. Рассказал о рисках и возможном рецидиве. Рассказал о своем прозрении и о том, как начал все с начала. О травле, конечно, я не мог ей сказать (об этом она узнает потом), поэтому, как трусливый мальчишка, солгал, рассказав легенду о случайно попавшей мне в руки бритвы. Я нервно курил сигарету за сигаретой и, пряча свой взгляд, выдавал ей всю тяжкую правду.