Читать книгу: «Двадцать кубов счастья», страница 12

– Людмила Николаевна, я понимаю, что у вас все на тендерной основе. Но ведь нам обоим известно о вашем ежемесячном лимите. Вы сами мне о нем говорили.

– Ну да, есть лимит, – пыталась увиливать крепкая женщина в белом халате. – Но я не могу на эти выделенные бюджетные деньги только у вас все купить.

– Людмила Николаевна, об этом речи и не идет. Давайте определим с вами объем на текущий месяц, а если сформируем заказ сразу на квартал, скажем, по семьдесят тысяч в месяц, то мы не оставим без внимания ваши усилия. Вариантов ведь масса: можем договориться о дополнительной скидке, либо сделаем финансовую скидку и разницу перечислим лично вам, в качестве приза. Вы ведь знаете о ежемесячных акциях за объемы? А так как заказами занимаетесь только вы, значит, я только с вами и буду вести этот разговор.

– Ну не нужны мне ваши подарки! Господи, знаю я все это!

– Хорошо, Людмила Николаевна, – не унимался я, зная, как действовать в подобных ситуациях, – я все понимаю и согласен с вами. Мало ли ситуация какая, правильно? Тогда давайте все в дом. Я вижу, у вас скоро кресло развалится, и стол обшарпанный. Когда вам выделят на это бюджет? Ведь вы сами можете все решить! Мы и так с вами работаем, а этими договоренностями только укрепим наше сотрудничество.

Щеголяя по кабинетам крупных и мелких аптечных сетей, больниц, оптовых фирм и других представителей этого бизнеса, я чувствовал себя как рыба в воде. Я изучил целевую аудиторию, саму деятельность, ее тонкости и подводные камни, определил болевые точки клиентов, их интересы и пожелания. На все вопросы у меня были ответы, на все возражения – четкие маневры. Продавая таблетки, мы использовали все ресурсы и возможности компании. Если с одними заказчиками не всегда удавалось договориться (как в случае с Людмилой Николаевной), то все остальные охотно принимали наши бонусы по акциям, премии и прочие подарки.

Помню забавный случай, как раз на эту тему. С одним крупным клиентом были подведены итоги работы за месяц. Договорившись о встрече с менеджером компании, я беру конверт и двигаю в условленное место. Для сохранения трезвого ума молодой сотрудницы, который был атакован хорошей дозой паранойи, мы разыграли конспиративную сценку. Деньги я передал в журнале, рекомендуя статью о лекарственных средствах на восьмой странице. Ловко схватив материал для чтения, с чувством вины и смущенная, девушка убежала. Ох уж эти охотники за наживой! Хочется да колется. Уж таков человек…

Спустя какое-то время я понял, что большинство наших заказчиков сидят на откатах. Возможно, они и не думали в свое время о таких манипуляциях, однако как отказаться, когда предлагают халявные барыши. Мы соблазняли, искушали и подавляли призывы совести отказаться от темных делишек. Конечно, денежный конверт следовало впихивать не всем, – зачастую многие задачи решались путем достойных переговоров и взаимных соглашений. К сожалению, в этой сфере, по-другому нельзя было.

Теперь свои будни я постоянно проводил на встречах и в поездках по городам. За полгода побывал на всех закрепленных за мною акрах и успел потусоваться несколько дней на обучении в Самаре, где базировалось наше центральное управление. Там, как обычно, зарядив пакет шмали, я ходил по складам, знакомился с тонкостями формирования заказов, общался с коллегами, гулял в парках и слащаво пил местное пиво. В те дни, после окончания рабочего времени, расположившись на балконе отеля, я наблюдал за течением реки Волги, любовался закатом и размышлял…

Всегда и все можно изменить: свою жизнь, свои цели и намерения. Главное все делать правильно и с умом. Я изменился, трансформировался, перешел на другой уровень. Новые движения придавали мне силы и уверенности в себе. Преисполненный ликованием, я жаждал большего. Хотелось перевернуть весь мир! Хотелось двигаться дальше и жить! Я был искренне благодарен своему ангелу-хранителю.

РУССКАЯ ГОЛЛАНДИЯ

А теперь вернемся немного назад. Какого черта? – спросите вы. А вы думали, что с наркотой покончено навсегда? Да не тут-то было! Наркотики – это вам не взять и перестать есть сладкое или бросить курить. Все серьезнее.

Как мне тогда казалось, я нашел для себя выход. Но это была лишь альтернатива, которая в итоге запустила цепную реакцию.

Когда зарегистрировали новое предприятие по продажам игрушек, только теперь уже оптом, мы начали с удвоенной силой выполнять свою миссию. Тогда у меня, среди прочих заказчиков, был один весьма крупный клиент, если по принципу Паретто, то клиент-мажор. Он брал большими партиями. Бизнесом молодой парень занимался в качестве индивидуального предпринимателя: продавал корма для хомячков и прочие товары. У меня же, в летний сезон, он покупал велосипеды, которые производила наша компания и заполняла ими рынок спортивного отдыха.

Вначале лета, за месяц до моего ухода из предприятия, Ахмер, как обычно, заказал целую фуру великов. Общая заявка выстрелила тогда примерно на полмиллиона. Как и кому он их продавал – для меня всегда оставалось загадкой, поскольку жил коммерсант в небольшом городке, где население не достигало и ста тысяч человек. Но он их продавал, потом приезжал ко мне снова, покупал новую партию, уезжал и опять продавал. За сезон я только с него поднимал несколько миллионов. Но вернемся к заявке на полмиллиона. Тогда, в качестве товароведа, меня отправили к нему на выгрузку наших драндулетов. Нужно было, как обычно, все проконтролировать, чтобы не было пересортицы и прочей головной боли. Мне дали денег на ночлег и автобусный билет, и я отправился в путь, как всегда, предварительно, зарядив пакет отменной травы. Каннабис уже давно стал моим спутником и карманным другом.

Ахмер встретил меня на автовокзале, и мы двинули к его частному дому. Фура уже стояла на его участке, а рядом копошился отряд мальчишек от двенадцати до пятнадцати лет, которые вытаскивали коробки из машины и аккуратно раскладывали товар на траву.

– Ни хрена, Ахмер, у тебя тут тимуровцев!

– Ну конечно, а ты как думал? Отработанная система! – с улыбкой отвечал мой клиент, который за время нашей работы стал мне близким приятелем.

– Где ты их нашел?

– Главное, знать пару местных, а те уже приведут своих друзей.

– Ты им платишь?

– Конечно! От пятидесяти до ста рублей за сборку одного велосипеда, в зависимости от модели. Потом, они ведь еще и на рынке мне помогают. Кстати, завтра я покажу тебе свою точку.

– Ну, ты молодец! – хвалил я предпринимателя.

– Спартак, давай сейчас закончим с делами, потом сгоняем в магазин и отдохнем. Я тебя угощу местным нефильтрованным пивом, прямо на заводе купим. Мясо пожарим.

– Хорошо, не вопрос, – соглашался я.

Тимуровцы очень методично и четко выносили из грузовика коробку за коробкой. Часть была рассортирована по моделям для хранения, а часть уже собиралась для отправки на продажу. Ахмер был довольно изобретательным человеком, и постоянно придумывал разные фишки по привлечению клиентов: «Купи велосипед и получи спидометр в подарок!», «При покупке двух детских велосипедов, чехлы для колес в подарок!». И люди покупали.

Женат коммерсант был на молодой девушке, которая занималась всеми вопросами бухгалтерии. Бывало, они вместе приезжали к нам на оптовый склад, и пока мы общались, Мила шла к нашему главбуху с пакетом налички, после чего я считал свои бонусы. В день моего визита к ним она вышла во двор и поздоровалась. Перекинувшись парой фраз, предложила перекусить, но я, сославшись на нашу занятость, поблагодарил ее и отказался.

За два часа фура была выпотрошена, а главные, среди его тимуровцев, занялись распределением велосипедов. Часть была убрана в специально отведенный гараж, а собранные и готовые к продаже модели уже комплектовались для отправления на рынок. Мы с хозяином поблагодарили помощников за работу и поехали в сторону завода. По пути мой приятель начал оживленно рассказывать о том, какие его ребята молодцы, что они, вместо посиделок с пивом в садиках, зарабатывают, а не шныряют в подворотнях в поисках приключений на задницу.

Остановившись у въезда на территорию производства, возле розничного магазинчика, который, скорее, напоминал захудалую строительную будку, Ахмер быстро сгонял за пивом, после чего с довольной улыбкой, закинув покупки на задние сидения, уселся за руль.

– Слушай, Спартак, мне недавно пацаны подогнали охуенную тему, хочешь попробовать?

– Ты о чем? – косо взглянув на приятеля, спросил я.

– Спайс! – Расплывшись в широченной улыбке, констатировал Ахмер. – Короче, это тема, за которую менты ничего не могут предъявить. Ее практически нигде еще нет. По закону, ее состав не подпадает под статью, и, ее нет в списке наркотических средств. Понимаешь? Если тебя загребут, то не смогут ничего сделать. Эту херню недавно создал какой-то доктор, биолог или, хрен его знает, кто. Короче, жидкость распыляется на любую траву и все – тема готова! На-ка, вот, возьми, пыхни…

Тут предприниматель протягивает мне конструкцию… Помните пипетки, из которых мы капали капли в нос и глаза? Так вот, такая же пипетка, только внутри находится тонкая пружинка от газовой зажигалки и сверху на нее укладывается щепотка зелья. Все это поджигается с верхнего отверстия и курится, как мундштук. Я смотрю сквозь тонкое стекло прибора на съежившуюся зелень махровой пыли, и невольно бросаю негодующий взгляд на своего клиента. Ахмер протягивает мне зажигалку, сигнализируя взглядом, что, мол, давай, сейчас все поймешь. Я взрываю стеклянную соску, и едкий дым заполняет мои легкие. Спустя десять секунд выдыхаю. Мгновение – и на меня обрушивается сам бог Джа!¹² В глазах двоится, я пытаюсь сосредоточиться, но вижу перед собой лишь умилённую улыбку коммерсанта.

– Даааа…. чувааак… отмеееенннаааяяяя вееещщщьььь, – слышу я глухой, басистый голос Ахмера.

– Чтооо?.. Чтооо?.. Че за хуйняяя, Ахххмеееррр!!!

– С этой темой нужно аккуратнее! Это не трава! Тут достаточно пятки – и полный полет обеспечен.

Так я впервые познакомился со спайсом, который со временем начнет сводить с ума новое и старое поколение наркоманов по всей стране. В те времена, когда я уже работал в фармацевтической компании, эту смерть продавали в кальянных, а потом появились специализированные магазины. В них, подобно супермаркетам, ассортимент зелья валился с полок. Безграничная галактика химического суррогата ломала воображение. Власти не имели возможность закрывать эти точки сбыта, поскольку химический состав этого продукта, по законодательству, не противоречил установленному перечню психотропных веществ. Это говно именовалось «курительной смесью»!

Добро пожаловать в русскую Голландию!

***

С медикаментами я проработал не больше года. Обещанных денег в виде бонуса за вкладываемые усилия, развитие клиентов и увеличение продаж не последовало, после чего я решил свалить с компании. Короче, перспектив заработать, там не ожидалось.

За окнами была осень две тысячи девятого года. Вновь оставшись с пустыми карманами, я пустился во все тяжкие. Демоны в очередной раз оккупировали меня, и понеслась. Опять ведрами алкоголь и спайс, который теперь был доступен как газета на прилавке. Дополнительным катализатором послужил Жижиэр, который, наконец, освободился и, конечно, нашел меня. Тюрьма его не сломала. Выйдя на волю, киноман устроился барменом в ночной ресторан и судорожно начал восполнять утраченное время. Он еще не знал, что все изменилось, что перед нами распахнулись двери в настоящую русскую Голландию. Когда огни новых реалий ослепили беднягу гипнотической спиралью, началась масштабная колонизация этого разрушительного мира.

Спустя несколько месяцев, после пролетевших новогодних праздников и осторожного возобновления нашего общения, я пригласил старого друга к себе в гости. Его планы на жизнь, разговоры о переменах заставили поверить в то, что парень изменился и хочет начать все с начала. Жижиэр, как и многие друзья старого света, как я позже начал их именовать, был не в курсе того, что я живу один. Я был тем еще конспиратором! Тогда это было необходимо. Я понимал, что нарушать свою изоляцию опасно, поскольку последствия могут быть непредсказуемыми, и даже плачевными. Наркоманам нельзя доверять!

Прошло еще какое-то время, и Жижиэр предложил мне встретиться с Редом. Они общались, и бармен не скрывал, что общается и со мной. Кровавая потасовка в съемной квартире нашего общего товарища была еще не забыта, хотя прошло уже шесть лет. Неприятные воспоминания об этом случае уже смазались и не вызывали сильных эмоций, к тому же, теперь я был один. Поборов гордость и решившись на перемирие, мы встретились, заведомо условившись о покупке легальной травы. Некогда расколовшийся на осколки альянс вновь воссоединился, и теперь раскуривал дурь и болтал о жизни. К сожалению, это была фатальная встреча, после которой началась неизбежная наркотическая мясорубка.

Спустя несколько месяцев мы уже матрасами курили легкодоступное зелье и безудержно кололись всевозможными видами энергетиков от кристалиуса до Jwh, – новый вид психостимуляторов, который скромно именовался как соли для ванн, сносил голову не хуже винта или джеффа. Этот бизнес так быстро разрастался, что мы не успели оглянуться, как сервис достиг уровня доставки пиццы на дом. Стоило лишь позвонить, как дилер через двадцать минут подъезжал к твоему подъезду. Ты просовываешь скомканные купюры через щель чуть приоткрытого окна машины, а курьер взамен передает тебе белый порошок в пакетике и, как ни в чем не бывало, отправляется развозить другие заказы.

Ежедневные поиски денег для покупки отравы стали для нас привычным делом. Со временем мой дом превратился в настоящий притон, куда я приглашал мутных блудов, а иной раз в нашей компании тусовались и вовсе не знакомые мне люди. Помню, как однажды Жижиэр предложил мне коллективную сходку с его товарищами, и я впервые в жизни стал свидетелем того, как варится винт. Варили его два молодых парня прямо у меня на кухне. В ту ночь сам Жижиэр работал в баре. Кулинарный процесс занял около четырех часов, за которые, сконцентрированные на своем зелье торчки, то и дело суетились, подливая, разбавляя и взвешивая на ручных весах готовящуюся микстуру. Я понимал, что достиг финального дна, в котором еще не бывал, но жажда ощутить приход и насладиться старыми добрыми «фиалками», напрочь снесла ясность ума. В ту ночь прозрачная жидкость была поделена между заранее приготовленными шприцами, и мы по очереди, устроившись на моей кровати, пустили химикат по венам.

Снова блаженство, счастье и помутившийся рассудок. В одно мгновение из несговорчивых и напряженных ребят мы все превратились в лучших друзей. Позже главный кок уехал к своим голодным собратьям, а мы, с оставшимся пареньком, помчались к бармену в ресторан, где он встретил нас, едва не расцеловав. Там, закрываясь по отдельности в уборной, мы продолжали «биться», славливая очередной приход прямо на полу, возле унитаза.

***

Если Жижиэр и принимал наркотики, то делал это, стараясь удерживать баланс. Он, как порядочный гражданин, работал, зарабатывал деньги и стремился к равновесию, чтобы не оказаться в заднице. Бармен был убежден, что все можно контролировать, если делать все правильно. Вот наивный! Родион же стал совершенно другим человеком. Когда мы вновь встретились, он выглядел безмятежным и безразличным к окружающему миру. Настоящее и будущее его не интересовало, и возникало такое ощущение, словно он плыл по течению. Глаза его погасли. В них не было огня, что когда-то заряжал меня и двигал его самого вперед. Понятно, что образовавшаяся на почве раздора пауза в нашей дружбе по-своему повлияла на жизнь каждого из нас. Но истинной причиной, наверное, был все-таки ВИЧ.

– Слушай, Спартак, перед тем, как мы встретимся с Редом, я должен сказать тебе важную вещь, – начал Жижиэр. – Он очень просил не рассказывать об этом никому. Но тебе я должен сказать. Понимаю, что вряд ли ты ему расскажешь, что живешь один и пригласишь его…

– Ну, давай говори, че ты вату катаешь?

– Короче, Ред вичёвый…

– Что?!!

– Вичёвый он, говорю. Около года уже, что ли…

– Как – вичёвый? То есть… в смысле… – не мог я въехать, хотя понимал, о чем идет речь.

– Как-как?!! Заебал! ВИЧ у него, Спартак, понимаешь? Он болен. Иммунодефицит у него.

В сердце кольнуло. Это как если ты узнаешь о плохой новости или случившейся трагедии, но не до конца осознаешь услышанное, невольно отгоняя от себя эти мысли. Я потупился, не сразу поверив в сказанное, и надеясь на то, что это просто жестокий розыгрыш, уставился на Глеба. Но в глазах старого друга не было и тени лжи. Господи! Как так получилось?! Ведь Реду не было и тридцати. На мгновение я забыл про взаимные обиды и боль, к горлу подступил ком, и я отвернулся под предлогом поиска настенных часов. Жижиэр в этот момент спокойно продолжал: переживать не стоит, Ред в порядке и принял поставленный диагноз с достоинством. За доли секунды вся наша дружба с Родионом пронеслась у меня перед глазами: наше знакомство, первое рукопожатие после того, как я хотел надрать ему задницу в подъезде, наши тусовки, бизнес, ссоры и перемирия, разговоры по душам о жизни и ценностях. Когда-то мы были как два брата. Ведь это он четыре раза вытаскивал меня с того света, когда мое сердце останавливалось от передоза. Когда я прокручивал все это в памяти, меня накрыло чувство отчаяния и безысходности. Я вдруг понял, что мы, как живые мертвецы, живем с петлей на шее, которую сами себе же и затягиваем.

Сам Ред рассказал мне об этом спустя несколько недель после встречи. Он улыбался в этот момент, был спокоен и говорил так, словно подцепил какую-то простуду. В его голосе чувствовалась смиренность и тяжесть, которую он нес в сердце и скрывал. Я же сделал удивленный вид, чтобы не сдать Жижиэра, задал несколько сопереживающих вопросов, после чего Ред перевел тему, не желая омрачать наш поход за очередным пакетом спайса. Через некоторое время бывший партнер по бизнесу, конечно же, рассказал мне все подробности. Случай был до банальности смешон. Он встретился с девушкой, переспал с ней, а потом ему поставили диагноз. В центр по профилактике и борьбе со СПИДом, где он уже состоял на учете, как пациент с гепатитом С, доктора в течение нескольких недель приглашали его вновь и вновь сдавать кровь, но ничего не говорили.

– Они, суки, не говорили мне о результатах, понимаешь, Спартак?! Я сдавал и сдавал кровь на этот ебаный ВИЧ, а они мне в ответ – нужно еще раз проверить! Наверное, они не хотели меня травмировать, и таким образом, подготавливали. Не знаю. Но и я не дурак, начал понимать, что по ходу все, пиздец, попал.

– Ну а когда наконец сказали, Ред, что произошло? Что ты почувствовал?

– Ничего. Из-за того что они тянули, я, в принципе, был к этому готов. ВИЧ? Ну, ВИЧ. И хули делать? Плакать, что ли? Значит, буду жить с ним. Сейчас ведь, не как раньше: есть лекарства, которые поддерживают организм в балансе. Главное, соблюдать режимы, пить таблетки, следить за иммункой, показателями и постоянно сдавать анализы. Все то же самое, что с гепсом. Только умрешь раньше…

– Пиздец, так неудачно попасть, Ред! «Прости, господи, душу грешную», как говорит моя мама – отвечал я, вдыхая пары «Spise Diamond» из деревянной трубочки. – Бля! Колоться, и при этом схватить ВИЧ от секса – это абсурд! На том свете стыдно будет рассказывать…

– Сто пудово, – смеялся Ред, – логичнее было бы заразиться от иглы…

Наши шутки теперь были пропитаны смертью, наркотиками и болезнями. Иногда мы сидели у меня дома втроем (я, Родион и Жижиэр) и спорили о том, кто из нас раньше умрет. Со временем нам стало плевать на то, что с нами произойдет. Теперь мы жили только одним днем. Все-таки, как сложно выбраться из этой ямы и отказаться от этого дерьма!

***

За окнами было уже лето. Жижиэр не задержался в ресторане, его уволили, и мы втроем начали колесить по точкам сбыта легальных наркотиков, толпясь в очередях среди торчков, которые съезжались со всех уголков города и, отдавая десятки тысяч рублей за кайф, пачками покупали отраву. Это было зрелищно. Законопослушные дилеры открывали магазинчики прямо на остановочных комплексах, приспосабливая бывшие лавки по продаже сигарет и пива в эпицентры шопинга для наркоманов. Толпа ждала часами, а когда металлическая створка маленького окошка скрипела, сигнализируя об открытии салона счастья, начиналась давка. Привезенного товара хватало не на всех, поскольку молодые люди кипами скупали спайсы и соли. После долгожданной покупки мы, как сумасшедшие, мчались ко мне домой. Разбрасывая «дизеля»¹³ на диване, начинали готовить раствор, и вбившись, с диким ликованием шли гулять по городу. Белый порошок просто разводился с минеральной водой.

Часто марафон длился по несколько дней и ночей. Тогда, чтобы хоть как-то выпустить безумную энергию, нам помогал бадминтон. Я брал ракетки с воланами, мы покупали пакет пива и шли играть на площадку местной школы. Прыгая, смеясь и бурно обсуждая разные темы, мы как дети веселились всю ночь. Иногда новые шприцы заканчивались, а купить их в ночное время удавалось не всегда, поэтому у каждого были свои многоразовые дизеля, которые использовались до притупления иглы. Страшнее всего было то, что зачастую мы кучковали их после промывки, помечая надрезами на пластике, чтобы потом не попутать. Бывало, убитые после прихода, мы не сразу могли разобрать, где чей дизель. Жестокие и безумные игры со смертью! После, я много раз думал: а что, если бы все-таки вышла путаница? Что было бы, если один из нас взял шприц Реда, вместо своего? Помню, как однажды у Жижиэра снесло крышу, – разновидность наркотической горячки. Ему было мало. Всегда мало. Он начал просить, а потом умолять Реда поделиться своим раствором.

– Ты уебался, что ли, Жижа?! Блядь!!! – кричал на него Ред. – Я не могу с тобой поделиться!!!

– Друган! Ну пять точек слей! Ну не ломайся! Мне совсем чуть-чуть надо…

– Да ты гонишь, что ли? Я в свой раствор уже опускал иглу, которой кололся! Ты вичёвым хочешь стать?!

– Что ты паришь, Ред! Слей пять точек. Я на ложке сейчас прижгу, и вирусняк умрет! Там же температура! Тебе жалко?

– Жижа, ты дебил?! – не выдержал я и схватил его двумя руками за плечи. – Смотри мне в глаза! Тебя просто несет, дружище! Не сознаешь, о чем просишь и что говоришь! Ты ВИЧ подцепить хочешь? Ведь нет никаких гарантий. Это всего лишь кайф. Расслабься, сделай вдох. Давай. Ну…

– Да-да, пацаны… Чет меня совсем понесло, – успокоился только что дергавшийся и метавшийся по кухне товарищ.

– Всё?! – отрезал я, жестко посмотрев на него. – Успокоился? Завтра возьмем еще, тебе больше сделаем.

– Да, Спартак, спасибо… Всё, пацаны, всё под контролем, извините. Я не понимал, что говорю… Пиздец…

Через несколько месяцев нашего киномана вновь посадят. После ресторана, спустя какое-то время, он устроился в магазинчик разливного пива. Здесь ему окончательно снесло крышу. Пока он там работал, я гонял на точку за порошком, который покупал на деньги, взятые Жижиэром из кассы. Я говорил ему, что не стоит играть с огнем, но он впихивал мне нужную сумму и просил не вмешиваться. Убеждал, что заработает и внесет все обратно. А пока он меня угощает, лучше не спорить на тему его финансовых манипуляций. Понимая, что альтернативных вариантов нет, я смиренно двигал за отравой, после чего, закрывшись в пивной будке, мы пускали соли по телу. Со временем владелец обнаружил недостачу и подал на предприимчивого продавца в суд по статье мошенничество или кражи, деталей я уже не вспомню. Жижиэр был готов к новому сроку, и с достоинством лишился свободы примерно на год. Но с уходом Жижы наши с Редом приключения не закончились, наоборот, все стремительно развивалось по сценарию без хэппи-энда.

ДИСКОНДАРТ

– Она нормальная девчонка! Правда, тоже вичёвая, – взахлеб рассказывал Ред, несясь по улице.

– Хорошо, но только давай не будем палиться. Она вообще не в теме?

– Нет! И это с ней не обсуждаем, понял, Спартак?! Скажем, что накурились и все.

– Бля, Ред, – сомневался я, – ну хорошо, а где биться будем? Ко мне сейчас ребята подвалят. Они тоже не в теме. Покурим с ними и всё.

– Так чё ты паришь? Закроемся в ванной, пока все в зале сидеть будут или на кухне курить. Якобы, поговорить нужно, и всё. Воду надо приготовить сейчас. И дизеля закинуть…

– Пиздец, мы отмораживаемся, – констатировал я.

В тот осенний вечер мы шли встречать Веронику. Она была младше меня примерно на два-три года, но успела выйти замуж, родить двух детей и схватить ВИЧ от своего мужа-гуляки. Ред познакомился с ней на встрече группы поддержки, которую посещал раз в неделю. Поясню: для людей, столкнувшихся с этой бедой, подобные мероприятия организовываются с целью эмоциональной и психосоциальной поддержки. Это подобно обществу анонимных алкоголиков, но не совсем. Дело в том, что ВИЧ вызывает наимощнейший стресс и часто ведет к жесткой депрессии. Негативные мысли, уныние и прочее могут, к черту, снести психику, а этого допускать нельзя. Подавленное эмоциональное состояние сказывается на функциях организма, а это бьет по иммунной системе, которую теперь необходимо постоянно держать в тонусе. На встречах обсуждаются различные темы, даются рекомендации в отношении домашнего быта, гигиены, взаимодействия с членами семьи, ну и, конечно, участники просто знакомятся, веселятся и делают что-то совместно. Основная цель – это обеспечение всесторонней поддержки и помощи человеку, который волей неволей столкнулся с другой жизнью.

В тот вечер мы кутили до утра. Компания собралась человек семь. Мы с Редом вдвоем заряжались порциями кайфа в туалете, а затем, как ни в чем не бывало, пили пиво и курили легальное зелье с остальными. Вероника была позитивной. По ней нельзя было сказать, что она в тех же тисках, что и Ред. Судьба распорядилась с ней жестоко: еще молодой девчонкой она вышла замуж, стала мамой, мечтала о спокойной семейной жизни, а в итоге – такой расклад! И за что ей такое? С мужем она, конечно, рассталась, и теперь жила с детьми у родителей. Семья от нее не отвернулась.

Ред рассказывал о многочисленных случаях, когда отцы и матери отворачивались от своих детей, буквально выгоняли их из дома. Часто близкие не в состоянии были принять подобный удар. Страх за свое здоровье и жизнь, стыд и масса других причин приводили к тому, что родные люди, в итоге, становились чужими.

Вероника жила в своем мире. Она считала, что такие, как она, это другой вид человечества, что судьба по-разному награждает каждого из нас, и судить тут не о чем. Нужно примириться и адаптироваться, жить по новым правилам, а не ныть и гаснуть, – ведь это, как минимум, неразумно. Вот она и старалась не уходить в дебри отчаяния. Но, несмотря на внешнюю устойчивость, я видел, как ей одиноко и тоскливо. Она искала мужчину, который в перспективе мог стать ее мужем. Поэтому цеплялась дикой хваткой, как только чувствовала хоть какую-то связь. При этом не важно, был ли он инфицирован.

Связи у меня с ней быть не могло, – такое возникает только по сумасшедшей и безудержной любви, которая делает человека бесстрашным пред ликом смерти. Вероника понимала меру своей ответственности, но действовала вопреки разуму. Однажды она осталась у меня на ночь. К тому времени мы уже общались какое-то время, и я предложил ей переночевать, не ведая, как повернутся события. Со времен возобновления дружбы с Редом, я многое узнал о деталях передачи вируса, поэтому спокойно отнесся к совместному сну под одним одеялом. Но среди ночи Вероника вдруг повернулась и положила руку мне на грудь, а затем, в одно мгновенье, устремилась вниз. Пытаясь удержать ее, я начал говорить что-то про безопасность, но она была настойчива. Я знал, что через оральный секс вирус передается в исключительных случаях, при множественном несоблюдении определенных правил, и что это фактически невозможно (Вероника, Ред и масса других источников подтверждали это). И еще один момент: я тоже был один, что сыграло немаловажную роль и заставило меня сломаться. Полюбил ли я ее? Нет. А она, таким образом, надеялась привязать меня к себе. Она верила, что дискондартные пары – это реально.

Наши встречи продолжались. Я пытался объяснить Веронике, что у нас нет будущего, что ей следует найти другого мужчину, но в Родионе она видела лишь друга, а других кандидатов не было. Мне она объясняла, что скоро все закончится, но пока мы можем наслаждаться дружбой без каких-либо обязательств.

И все закончилось. Мы прекратили общаться. Но именно тогда я познал, что такое настоящий ад. Вроде все хорошо, но тот момент, что инкубационный период ВИЧа длится от трех до шести месяцев, не давал мне покоя. Я каждый месяц сдавал анализы. И понеслось: бессонные ночи, безудержный, неконтролируемый вал рвущих душу переживаний и бесконечные страхи. Раскаивался, молился всем известным богам, обещал все изменить, умолял о еще одном, пусть даже последнем, шансе, временами рыдал, презирая себя за это. Было обидно до слез, что в очередной раз мне не удалось совладать с собой: меня не остановил даже страх перед смертью. Я уже начинал думать, что проще покончить с собой. В те дни эта мысль крепко засела в моем сознании, но я дал себе обещание, что выдержу эту пытку до конца.

Дискондартные пары – это форма отношений, о которой я впервые узнал от Вероники. Все просто: инфицирован только один партнер. Сегодня о вирусе известно гораздо больше. Соблюдая все правила гигиенического, интимного и бытового характера, поражение и передачу можно исключить полностью. Дискондартные семьи могут целоваться, заниматься оральным сексом, сексом в презервативах сколько угодно, но только при одном условии – соблюдая правила. Тогда риски сводятся к минимуму, а жизнь идет своим чередом, как ни в чем не бывало. Я был удивлен этому факту, и считал такие семьи показателем настоящей любви и смелости.

Я не пополнил списки таких пар. А еще через полгода плакал как ребенок, получив на руки результаты анализов. Это было новым рождением. Шесть месяцев я мучился от воображаемых сцен, где признаюсь маме и брату в своем новом недуге. Представлял мамины слезы, ее инфаркт, грыз себя каждый день и не хотел жить. Да лучше бы я вообще не появлялся на свет!

Но я родился. И не сломался даже тогда, когда, еще будучи в утробе, мою шею стянула пуповина, пытаясь задушить меня, словно змея. Значит, моя миссия в этой жизни не завершена. Кому-то и для чего-то я еще нужен.

Или вспомнить тот случай, когда в свои восемь лет я выжил после операции по удалению эхинококка печени, за которую доктора не брались два месяца, уверяя мою маму и друг друга в бесполезности данного мероприятия. И ведь что-то значили мои спасения от героиновых передозировок! Кстати, я так и не увидел никакого света в конце темного тоннеля, не летал вокруг своего тела и не разговаривал с чужими голосами. Если честно, я и сегодня не уверен, что нас что-то ждет после смерти. Там небытие. Ничто. Полное отсутствие.