Читать книгу: «9-й день недели», страница 4
Глава 11
Колганов пытался выбросить в урну памяти виденного водоноса со странной ношей. Однако волшебную кнопку «Delete» заело, картинка всплывала снова и снова. Строго говоря, как автовладельцу, регулярно заправляющему высокооктановым горючим железного коня, Колганову и не могло прийти в голову иное. Бензин. Но зачем мужчине… зачем ему… если только…
Журналист не отдавал себе отчёта в том, сколько времени прошло, пока не почувствовал, что звонит телефон. Именно так: не услышал, а почувствовал. На другом конце провода дрогнувший голос Валентины Кузьминичны сообщил о том, что неизвестный поджёг редакцию. Колганов прервал разговор и отключил айф. Услышанное легло ровным слоем на проясняющееся сознание. Первый инстинктивный порыв – бежать в редакцию. Но Колганов пересилил себя и ощутил доселе неизвестное ощущение удовольствия. Сродни мазохизму. Ну и чёрт с тобой, «9-й день». Туда тебе и дорога. Гори синим пламенем. Дружище, ты же хотел начать всё с нуля? Вуаля, твоё желание исполнено! Дождись, когда всё сгорит к ебеням и начинай. Воодушевлённый, заказал ещё виски и с аппетитом принялся поглощать остывшее мясо.
Когда Колганов вышел из кафе, то находился в изрядном подпитии и едва держался прямо. И, успешно дойдя до машины, не удержался и свалился, попутно разбив лицо о зеркало заднего вида.
– Молодой человек, вам требуется помощь!
И это был не вопрос, как обычно в подобных ситуациях, а утверждение. Безапелляционная констатация факта.
Главред сплюнул солоноватую кровь из разбитой губы и повернул голову на источник участливого женского голоса. Им оказалась приветливая миловидная девушка с густыми каштановыми локонами.
– Мне? Да… наверное… впрочем, я сам. – Он попытался подняться. Но голова сильно кружилась, поэтому получилось лишь приподняться. – Эх, блин, кажется, сейчас я не в форме.
– Я вам помогу. Держитесь крепко за меня.
То ли незнакомка оказалась неожиданно сильной, или у него включились ноги, но Колганов увидел, как его родной форд удаляется.
– Вы куда меня тащите? – Жалобно промямлил он. – Девушка, моя машина…
– Вы хотите сесть за руль? – Незнакомка остановилась и перевела дыхание. Только сейчас стало ясно, что ей приходится несладко.
– Не знаю. – Колганов оказался озадачен. – Если получится.
– Вы же на ногах стоять не можете! – Укоризненно бросила она.
– Это потому, что вы держите меня немного криво, – нашёлся он.
Девушка, кряхтя, поставила его вертикально и отпустила. Молодой человек рухнул как подкошенный и застонал: асфальт оказался неожиданно жёстким.
– Верните меня, пожалуйста, в исходное положение. – Взмолился он. – Я больше так не буду.
Она покачала головой.
– Обещаете вести себя хорошо? – И вновь собрала все силы, чтобы поставить его на ноги.
– Мне бы редакцию, мэм. – Колганов почувствовал, что проваливается в забытье. – Знаете, где это?
Глава 12
Валентина Кузьминична подняла глаза на визитёра.
– Мужчина, мы не заказывали воду.
– Я знаю. – Незнакомец огляделся и направился прямиком в кабинет главреда. – Сейчас я сожгу редакцию. Я должен это сделать.
Невозмутимый тон развозчика воды, размеренная походка и отсутствие хотя бы намёка на суетливость или страх заставили сотрудников редакции, в том числе Валентину Кузьминичну, потерять дар речи и оцепенеть. Словно сквозь завесу пелены она увидела, как один из сотрудников бросился на вошедшего, однако оказался сбит с ног мощнейшим ударом в челюсть.
– Не советую мне мешать. – Не меняя тона, предупредил мужчина присутствующих. – Лучше эвакуируйте персонал или сгорите. – Последняя фраза адресовалась персонально Валентине Кузьминичне.
Незваный гость содрал пробку и начал методично выливать бензин. Сначала на стол Колганова, затем на аппаратуру и сейф. И, попутно разливая горючее на пол, методично захаживал в каждое помещение. К тому моменту, когда бутыль опустела, опустела и редакция. Из коридора доносился мощный людской гул. Кто-то быстро заглянул и сразу же отскочил. Мужчина захлопнул входные двери и подпёр спинкой стула ручку так, что их стало невозможно открыть снаружи. Извлёк из пакета небольшую коробку из материала с низкой теплопроводностью и с помощью заранее наклеенного двустороннего скотча закрыл ею пожарный извещатель.
В двери яростно застучали.
– Немедленно откройте! Слышите! Откройте немедленно, или мы выломаем двери.
Мужчина улыбнулся. Он прекрасно знал, что у охраны нет огнестрельного оружия. Да и на то, чтобы выломать довольно крепкие двери, потребуется время. Достаточное, чтобы он выполнил свою работу. Свою миссию. Рассадник зла должен быть сожжён. Именно так. Только огонь несёт силу очищения.
Он опустился в кресло главреда, вытащил из кармана шорт кусок бумаги с названием редакции и номером офиса. Окинул удовлетворённым взглядом дело рук своих, достал зажигалку и поджёг указатель. Меж тем, двери принялись выламывать. Мужчина смотрел на пылающий указатель-запал и улыбался. Подождав, пока пламя начнёт обжигать кожу, блаженно закрыл глаза и раскрыл ладонь.
Глава 13
Следователь, капитан полиции Марченко, окинул взором представшую картину. В ноздри ударил едкий запах оплавленного пластика. Обгоревшее тело, или то, что от него осталось, копоть и потемневшие ошмётки обстановки. Попытка открыть чудом уцелевшее окно успехом не увенчалась: от высокой температуры конструкцию повело и механизм перестал работать. Если я попал сюда снова, значит дело дрянь.
– Что, товарищ капитан? – Опер Гена смотрел на руководителя глазами преданной собаки.
– Так, ничего. Мысли вслух. Блин, я уже заговариваюсь. И это только начало. – Марченко поймал себя на том, что ищет глазами нечто совершенно определённое. – Скажите, а где главный?
Пред ним предстала высокая крупная женщина лет сорока. Полицейский хорошо её помнит. Это секретарь бывшего главреда Бергера, ныне покойного. А сейчас главред другой, гораздо моложе. Хотя и при бессменном секретаре. Обычно спокойная и бесстрастная, сейчас Валентина Кузьминична дрожала и заикалась. Бледная как мел, женщина куталась в наброшенный на плечи платок и пыталась взять себя в руки. Марченко приблизился и представился.
– Да… здравствуйте… я вас помню… – Она явно испытала чувство облегчения, увидев следователя. Тем не менее, заикаться не перестала. – Он… он… Егор Анатольевич незадолго до… этого… вышел. А потом…
– Самое страшное позади, – Марченко посмотрел на её бейдж, – Валентина Кузьминична, слава Богу, никто не пострадал. Преступника в расчёт не берём. Поэтому постарайтесь успокоиться.
Женщина прокашлялась. Было видно, что она постепенно приходит в себя.
– Расскажите, пожалуйста, что произошло, – Марченко постарался придать голосу максимально мягкие ноты.
– Постучали в дверь… сначала постучали в дверь… вежливо. Я бы сказала, учтиво.
Секретарь задумалась, но со стороны это выглядело словно она впала в ступор.
– Хорошо. – Марченко напомнил о своём присутствии. – Продолжайте, Валентина Кузьминична.
– Это был невысокий мужчина лет пятидесяти. Одет… одет в жёлтую футболку и красные шорты. На плече бутыль для воды.
– Может, успокоительное? – Хотел было предложить следователь. – У нашего врача…
Но женщина отрицательно покачала головой.
– Нет, благодарю.
– Что мужчина сделал дальше? – Не теряя времени, продолжил Марченко. Он прекрасно знал, что самые ценные показания – данные, что называется, по горячим следам. – Или что он сказал?
– Он… он сказал, что сейчас подожжёт редакцию и сказал, чтобы я вывела людей.
– И он беспрепятственно позволил всем сотрудникам покинуть редакцию?
– Именно так, – не раздумывая, ответила она.
– Значит, его целью была исключительно редакция… – Марченко начал было размышлять вслух, затем вспомнил. – А что произошло с мужчиной, которому нападавший сломал челюсть? При каких обстоятельствах это произошло?
– Вадим… наш спецкор… он попытался отобрать…
– Можете не продолжать, я всё понял. – Следователь чувствовал, что женщина долго не выдержит, поэтому торопился. – А где главред? Вы сказали, он куда-то вышел?
– Да. Сказал, что хочет…
– Что сказал? – Марченко внимательно посмотрел на её шею, но из-за платка ничего не было видно. А просто попросить показать, видя её состояние, не решился.
– Сказал, что хочет выпить, – наконец, договорила она.
– Вот как. – Полицейский потёр кулаком трёхдневную щетину. – Не рановато для этого? В смысле, он делал так раньше?
Секретарь отрицательно покачала головой.
– То есть вам показалось несколько странным, что ваш непосредственный руководитель средь бела дня уходит пить?
Валентина Кузьминична затравленно озиралась и втягивала голову в плечи.
– В последнее время… в последнее время у Егора Анатольевича… у всех нас… дела идут очень напряжённо.
– Ах, да. Понимаю. – Посочувствовал следователь. – Все только и пишут о ваших проблемах из-за переименования журнала. – Марченко задумался на секунду, и решил задать очевидный, в общем-то, вопрос. – А вы не считаете случившееся…
– Вы меня извините. – Валентина Кузьминична перебила его и покачнулась. Однако устояла. – Но я больше не могу здесь находиться. Я должна выйти.
– Да, конечно. – Поспешил согласиться Марченко. – Вас проводить?
– Нет, спасибо.
Следователь проводил её взглядом и ещё раз вздохнул об упущенной возможности посмотреть на шею. Ладно, мэм. В другой раз.
Редакция основательно выгорела, так как автоматическая система пожаротушения сработала поздно. Ответ на вопрос «почему» лежит на поверхности: прямо под так называемым пожарным извещателем валяется полусгоревшая коробка.
– Ген, в вещдоки её.
Марченко подошёл к сидящему в кресле главреда трупу. Как ни странно, сие выглядит не только зловеще, но и завораживающе: кресло не развалилось, а труп, в свою очередь, остаётся в сидячем положении. Да и стол, хоть изрядно подгорел, сохранил очертания. На шее что-то висит. Почерневшее от пожара и полускрытое ошмётками плоти. Полицейский сразу понял, что именно он увидит. Наклонившись и задержав дыхание, внимательно рассмотрел до боли, до дрожи в коленях, знакомый предмет. Так и есть. Это ты. Мы снова встретились. Пользуясь моментом, когда судмедэксперт уделял внимание спецкору, Марченко вытащил из его сумки медицинские перчатки и аккуратно снял вещдок. Улучив момент, когда за ним никто не наблюдал, быстро спрятал пакетик в карман и с невозмутимым видом подошёл к оперуполномоченному Гене Труману:
– Ген, собери данные с камер.
Уже сделав несколько шагов на выход, тот остановился:
– Товарищ капитан, она что-то бурчала себе под нос. Что-то вроде «это кара, кара; небесная кара; огонь всегда стирает след Холодных».
– Кто бурчал? – Марченко напрягся.
– Та женщина, которую вы допрашивали. – Гена указал на проём с обломками двери, в который несколько минут назад вышла Валентина Кузьминична. – Она говорила едва слышно, но у меня хороший слух.
Опер отправился исполнять распоряжение, а Марченко наблюдал за работой судмедэксперта и размышлял. Несмотря на шоковое состояние, секретарь вряд ли изольётся правдой на предложение рассказать о подноготной истории журнала. А ведь судя по её статусу – она смотрящая по изданию и главредам: прошлому, нынешнему и всем будущим. Не Бергер был правой рукой Лазаревского, а вроде неприметная Валентина Кузьминична!
Тем временем медик закончил осмотр пострадавшего от рук поджигателя и диагностировал перелом нижней челюсти. Оказал первую медицинскую помощь и переключился на обгоревший труп неизвестного. Причём принялся непрестанно бухтеть под нос и чертыхаться, чем вывел Марченко из состояния задумчивости.
– Сань, ни хрена не понимаю. Мы хоть и на пепелище, но я затянусь. – Медик оторвался от «клиента» и закурил. – Бля буду, вижу такое впервые. Прямо «ожившие мертвецы». Если минуту назад Марченко, хоть и будучи уверенным, лишь предполагал, то сейчас…
История продолжается…
– Что? – Судмедэксперт сделал глубокую затяжку и отёр со лба крупные капли пота. – Сань, о чём ты? – Он приблизился к следователю. – Какая история?
– Серёга, выкинь из головы. – Отмахнулся Марченко и спрятал предательски дрожащие руки в карманы. – Скажи лучше, что у тебя? Впрочем, ответ я и так знаю.
– У меня непонятки, Сань. – Медик затушил сигарету и ещё раз внимательно осмотрел труп. – Ну не может этот пациент быть поджигателем. Какие-нибудь сатанисты приволокли его сюда… или сами черти… не знаю. – Следователя передёрнуло от пристального странного взгляда. – Понимаю, ещё будет вскрытие и всё такое. Но даже внешне, по тканям… этот бедолага, прежде чем сгореть, помер месяца два или три назад.
Глава 14
Пахнуло свежестью и неведомым запахом. Он открыл глаза и увидел ночное небо, дополненное месяцем и украшенное звёздами-стразами. Переполненная росой трава упруго сминается и оставляет влажный след на руках. Человек немного приподнялся и осмотрелся, затем, кряхтя и стоная, встал. Вокруг лишь ветер, трава, темнота да одеяло небосвода. Руки дрожат, а ноги едва справляются с весом тела. Первый неуверенный шаг, затем второй… третий. Кто я и что здесь делаю? Ветер треплет волосы на голове и заставляет ёжиться от ночной прохлады. Чтобы согреться и разогнать по организму кровь, человек принялся растирать себя руками. Стало теплее и появились силы. Некоторое время он бесцельно шел вперёд, затем остановился. Куда идти? Внезапная растерянность противно запахла страхом. Страхом того, что эта ночь останется вечной. А он обречён бродить кругами под сенью холодного, равнодушного неба.
Человек остановился, воздел руки и закричал. Но вместо истошного вопля из горла вышло лишь нечленораздельное бульканье. Даже закричать не могу. Он прокашлялся, но желание голосить пропало. А, чёрт со мной. Если суждено сдохнуть, сделаю это в тишине. Под красивым звёздным небом.
Боковое зрение уловило в темноте смутное очертание. Чтобы лучше разглядеть, он напряг зрение. Однако это помогло слабо. Человек замахал руками.
– Эй, кто там? Я здесь! Слышите меня?
Но неясная фигура не шевелилась, и тогда человек зашагал к ней сам. Высокая трава жжёт щиколотки и затрудняет движение. Но он не обращает на это внимание. Перед глазами стоит лишь неведомый образ, манящий в холодном пустом мире. Несколько раз человек спотыкался и падал. Падал и вновь подымался. Упрямо и угрюмо стремясь к цели. Не ведая, что произойдёт дальше. Иногда, когда ему казалось, что фигура впереди начинает отдаляться, пугался и переходил на бег. И снова падал. Вставал, на ходу приводил в порядок дыхание и ускорялся вновь.
– Эй, ну куда же ты? Погоди! Не оставляй меня здесь одного!
Но фигура безмолвствует. Небо тоже не роняет ни слова. Как и ветер.
– Мать твою!
Из последних сил человек сделал несколько шагов, упал на колени и зарыдал. Так же тихо и безмолвно. Горячие слёзы обжигают небритые щёки. Он плачет не от усталости, не от промокшей насквозь от росы одежды и холода. От обиды. За себя, на себя. За то, что остался один, никчёмный и никому не нужный.
Время остановилось. Постепенно слёзы иссякли и лицо превратилось в грязную маску. Человек успокоился и изо всех сил стиснул зубы. Сжал податливую землю в кулаках. Хрен вам! Я не сдамся! Не дождётесь! Разжал кисти и медленно поднялся. Ничего не поменялось: небо над головой, ночь, ветер и… стоящая прямо перед ним фигура в белом плаще с капюшоном. От неожиданности человек потерял дар речи и застыл, словно статуя. Фигура оказалась невысокого роста, и человек скорее интуитивно почувствовал, что перед ним женщина. Она скинула капюшон и предстала девушкой с длинными светлыми волосами. Несмотря на то, что она смотрит на него снизу вверх, он чувствовал, что тонет в её бездонных зелёных глазах. Нега, умиротворение заполнило пространство и с каждым вдохом, глубже и глубже, проникает в организм. Человек задержал дыхание, но не почувствовал удушья. Наоборот, наслаждался лёгкостью и ощущением обретённых крыльев.
Идиллию нарушил непонятный звук, донёсшийся из-под земли. Через мгновение он прекратился, чтобы раздастся снова. И так, через равные промежутки времени, то угасал, то возобновлялся. Девушка окинула человека хмурым взглядом и резко отвернулась. Он силился крикнуть, чтобы остановить тающую в ночи фигуру. Но тщетно. Из горла льётся тишина, словно они парят в открытом космосе. Внезапная тяжесть заставила опустить голову, а руки и ноги сковала кандалами. Оставалось лишь беспомощно и обречённо взирать туда, где скрылась из глаз прекрасная незнакомка.
Звук меж тем не утихает. И есть в нём что-то смутно знакомое, где-то ранее слышанное. Чтобы отвлечься от становившегося назойливым звучания, человек попытался расслабиться и переключить мысли, но вместо этого ощутил нечто новое – дрожание земли. Что это? Однако страх, ощущение надвигающейся опасности, отсутствуют.
Чередующийся с тишиной звук, дрожание… Что могло рассердить прекрасную незнакомку и заставить её спешно уйти? Или… или… или она даже испугалась? Кто знает? В голову ничего не приходит и человек просто смотрит на небо. А небо смотрит на него. Телефон.
Телефон! Это же чёртов телефон! Как же раньше не догадался? И мелодия… даже знаю, как она называется… сейчас вспомню… да! Old phone. Прям как у меня. Прям как…
Колганов проснулся и резко подскочил в кровати. Виденное во сне кажется явью, произошедшим только что, несколько мгновений назад. А аромат незнакомки до сих пор щекочет ноздри. Молодой человек сглотнул и хотел было отереть пот со лба, однако, увидев ладони, в ужасе замер. Они оказались в свежей, ещё не успевшей высохнуть, земле.
Глава 15
– Василий Семёнович? – Марченко перевёл взгляд с телефона на монитор компьютера, на котором отображается информация базы данных ГИБДД. Минуту назад перед ним появилась информация о персональных данных владельца серебристого «Соляриса», использованного поджигателем для передвижения. Автовладельцем значится Рожков Василий Семёнович, 20 лет. На звонок ответили после девятого гудка.
– Да. А кто это? – Находящийся на другом конце связи повысил голос, стараясь перекричать громкую музыку.
– Капитан полиции Марченко. – Спокойно произнёс полицейский.
Зачастую после этого представления он почти физически ощущал напряжение собеседника. Но не сейчас.
– Кто-кто? Говорите громче, здесь плохо слышно!
Под раскаты далёкой танцевальной музыки следователь обвёл взглядом строгую обстановку кабинета. Однако даже лист с карикатурой котёнка с выпученными глазами и надписью: «Нахрена такие бодряки. Не буду больше пить кофе!» оказался не в силах сгладить возникшего контраста.
– Я говорю, вам звонят из полиции. – Следователь повысил голос. – Капитан Марченко.
– Из полиции? – Переспросил Василий Семёнович. Но Марченко показалось, что тот прекрасно всё расслышал.
– Василий Семёнович, вашу машину угнали и использовали для совершения преступления. Вы не могли бы…
– Что? – Неподдельно изумился голос. – Что вы сказали? Мою машину?
– Вы не могли бы сегодня в течение дня… – вновь начал Марченко, но, расслышав на другом конце провода невнятное совещание, осёкся.
– Чувак, а как называется моя машина? – В голосе молодого автовладельца явственно звучат наглые нотки. – И какого она цвета?
Марченко едва не поперхнулся от начинавшегося театра абсурда.
– Светло-серебристый «Солярис», 788. – Полицейский намеренно перешёл на спокойный тон. – Василий Семёнович, мне не составит труда вызвать вас к себе и повесткой.
Паренёк снова начал совещание с друзьями. Музыка стихла.
– Это правда? – Наглость и вызов в голосе уступили место досаде с нотками паники. – Мою машину угнали?
– Успокойтесь. Её уже обнаружили и сейчас она на ведомственной стоянке.
Марченко подошёл к окну и посмотрел на сиротливо жмущийся к высокому забору четырёхколёсный «вещдок».
– Я сейчас в отпуске, должен вернуться только через две недели. – Паренёк судорожно пытался соображать. – Вот чёрт! Приеду раньше… постараюсь приехать раньше. Надо ещё взять билеты. Я… вот блин…
Полицейский остановил начавшего терять самообладание молодого человека.
– Василий Семёнович, когда вы вернётесь, в почтовом ящике вас будет дожидаться повестка. Я веду это дело и допрошу вас в качестве потерпевшего. Строго говоря, для вас явка обязательна только в случае вручения повестки участковым или оперативным работником, но в ваших интересах не затягивать со сборами.
– Да… конечно… я, как только прилечу, сразу к вам… скажите, с ней всё в порядке?
– Да, она в полном здравии. – Заверил Марченко. – Только скучает. По фарам вижу.
Следователь не знал, что, перед тем, как патрульный автомобиль остановился возле серебристого «Соляриса», чьи-то крепкие руки в перчатках аккуратно извлекли из его багажника снайперскую винтовку ВСК – 94 в чехле и боекомплект к ней, а затем захлопнули крышку. Сей момент камерами наружного наблюдения запечатлён не был, поскольку иномарку от них загородил потрёпанный микроавтобус тёмно-синего цвета.
