Читать книгу: «Амплерикс. Книга 2. Цветы и ветер», страница 2
Глава 2
Дейна сидела в кресле в своей опочивальне, которая служила ей одновременно кабинетом. В дверь постучались. Она ничего не ответила. Мачео, ее помощник, знал, что означает молчание мэра Аджхарапа – к ней можно войти, иначе бы он услышал недовольное «Не сейчас».
Отворив дверь ее опочивальни, Мачео вошел с подносом в руках. На подносе стоял глиняный чайник, и от него исходил приятный тонкий аромат жасмина. Рядом с чайником стояла тарелка, на которой были разложены тонко нарезанные дольки томленой тыквы – любимое лакомство мэра Аджхарапа. Часто баловать себя этим дорогим десертом не могла даже Дейна, но сегодня она не решилась отказать себе в удовольствии. Кивком она приказала Мачео поставить поднос с едой на столик возле кресла. Через окно с улицы лился яркий свет. Из-за того, что на противоположном берегу города стояли необычайно высокие Чистые горы, тучи в Аджхарапе гостьями были редкими, и незанавешенное ими черное небо было всегда богато на ярко светящие огненные сферы. Едва ли на Амплериксе был еще один город с таким количеством света.
Дейна отправила в рот тыквенную дольку и довольно причмокнула губами. Мачео, который терпеть не мог тыкву, не понимал, как Дейна может наслаждаться этим сомнительным деликатесом. Отпив чаю, Дейна спросила:
– Как там наши гости?
– Не знаю, – сухо ответил Мачео.
– Почему?
– А я должен?
– Ты помощник мэра. Ты все должен знать.
– Все должны знать Маги. А я лишь скромно делаю свою работу.
– Свою работу надо делать не скромно. Ее надо делать, точно работаешь в последний раз. Так поступают добросовестные работники.
– Мадам недовольна моей работой?
– Я вообще редко когда довольна.
– Уж правда ваша. Мне ли не знать. Ни разу еще я так много не работал, как у вас, и ни разу так мало не зарабатывал. Любой мастер ясеневых лодок выручает больше.
– Ты не делаешь ясеневых лодок. Не томи меня разговорами о своем жаловании. Меня интересует другое.
– Говорите.
– Та девчонка, Кларена, действительно не из Аджхарапа? Не помню ее среди нас.
– Говорят, из Байхиби.
– Это я и сама слышала. – Дейна налила себе еще чаю.
– Тогда к чему вопрос? – Мачео на правах не только помощника мэра, но и ее племянника мог позволить себе говорить с Дейной надменным тоном, непростительным для остальных.
– Не я ли тебя учила, балбес, не верить ушам? Верить можно только сведениям. Проверенным сведениям.
– Мои сведения – она не из наших земель.
– Прекрасно. – Дейна пригубила жасминового чаю.
– Прекрасно?
– Разумеется. Чужачка. Что это значит для нас?
– Это значит, что ей здесь не место.
– Это значит, – отчеканила Дейна, – что здесь ее никто не будет искать.
– Вы намерены оставить девчонку в Аджхарапе? – Узкая линия бровей Мачео изогнулась.
– Мне нужна толковая служанка. Та курица, которую ты прислал в прошлый раз, пролила мне пиво на платье.
– Если бы вы не лупили ее палкой по рукам, возможно, ее пальцы были бы более послушными.
– Если бы ты не был моим племянником, то я прошлась бы палкой и по твоим пальцам. Советов я не просила. Просила служанку.
– Но никто не желает на вас работать! Предыдущую служанку наш лекарь еле откачал. Бедняжка до сих пор носит на лице шрам от вилки, которую вы ей воткнули в щеку.
– Не я виновата, что эта тупица сожгла мою книгу.
– Это все из-за вашего характера, – покачал головой Мачео.
– Это все из-за недостатка интеллекта и из-за серьезных пробелов в базовом образовании некоторых личностей, – отрезала Дейна и со звоном поставила пустую чашку обратно на поднос. – Пойдем со мной. Хочу поговорить с ними.
Они поднялись на третий этаж и зашли в комнату к пленникам. Услышав скрип открывающейся двери, Кларена вскочила на ноги и посмотрела на Дейну и ее помощника. Шай сидел спиной к столбу, к которому стражники привязали его руки. Он лениво приоткрыл глаза. Мачео с нескрываемым интересом разглядывал патриция. Шай же не отрывал взгляда от мэра Аджхарапа. Сухое тело Дейны отнюдь не казалось слабым. Ее осанка подошла бы скорее юной гордой деве, чем пожилой владычице далекого цветочного города на востоке, и разглядеть это не мешала даже мешковатая одежда Дейны.
– Я хочу кое-что сказать, – послышался голос Кларены.
– Говори, – безразлично ответила Дейна.
Она не посмотрела на девушку, а подошла к патрицию и, как днем ранее, присела перед ним на корточки, вглядываясь в его глаза.
– Он не крал мою лодку, – сказала Кларена.
– Вот как? – повернула к ней голову Дейна. – Зачем же тогда ты подняла эти вопли на причале?
– Он хотел помочь мне отшвартовать лодку. А мне показалось, что собирался украсть. У меня к нему нет претензий. Пустите нас. И я уйду.
– Кого отпустить, а кого оставить, я решу сама, – глубокий низкий голос мэра волной разнесся по помещению.
– У вас нет власти удерживать меня здесь без оснований! – воскликнула Кларена.
– А кто тебе сказал, что у меня нет оснований? – усмехнулась Дейна.
– Тогда поведайте мне, – потребовала девушка.
– Какая… Огонь! – одобрительно сказала Дейна. – Вот такая служанка мне и нужна, а не те копуши, которые крутились у меня под ногами.
– Я не собираюсь быть ничьей служанкой. – Кларена сжала руки в кулаки.
– Хм, какие руки, – задумчиво сказала Дейна. – Но это мы поправим.
– Законы Амплерикса не знают принудительного труда. И я не буду служанкой! Тем более у старухи.
– Эй! Ты говоришь с мэром Аджхарапа, – округлив глаза, сказал помощник Дейны Мачео, который, впрочем, все еще не сводил любопытного взгляда с Шая.
– А она говорит с работницей железных рудников Байхиби. И что с того? – ответила Кларена.
Но на этот вопрос не ответили ни мэр, ни ее помощник. Кларена подумала о том, что ее судьба уже была окончательно определена Дейной.
– Вот с тобой что делать, ума не приложу, – сказала Дейна, глядя на патриция. Шай надменно взглянул на нее и тут же отвел глаза в сторону. – Красивый мальчик, ничего не скажешь. – Дейна коснулась пальцем его скомканных пепельных волос.
Шай отвернулся, но женщина обхватила его лицо и повернула к себе. Ее пальцы больно сжимали челюсть патриция и заставляли его смотреть в ее небольшие глаза. Ослабив хватку, она поднялась и пошла к двери, кивнув Мачео. Он последовал за ней. Обернувшись перед тем, как захлопнуть дверь, Мачео еще раз обвел взглядом сидящего на полу патриция и удовлетворенно хмыкнул.
– Что думаешь о мальчишке? – спросила Дейна, пока они с Мачео спускались обратно на первый этаж.
– Несказанно хорош собой, – ответил Мачео, мечтательно вздохнув. – Ни слез, ни сопливой мольбы. Ни звука. Чувствуется стержень.
– Как у тебя глазки заблестели, – усмехнулась Дейна. – Зато сразу понятно, о каком стержне ты думаешь.
– Стражники сказали мне, что он говорил им, будто он ангалиец, – пропуская комментарий мэра мимо ушей, продолжил Мачео.
– И?
– А что, если он и вправду ангалиец?
– Глупец! – Дейна вскинула руки. – Без сомнений, мальчик из ангалийцев. Высокий и упругий, изящнее змеи и сильнее волка. Пепельные волосы, чей оттенок не в силах скрыть даже грязь. И глаза цвета самого нежного нефрита.
– Какая эклектика, – усмехнулся Мачео. – Я поражен. Получив мэра, Аджхарап потерял одаренную поэтессу. И все это вы рассмотрели, присев перед ним на корточки?
– В отличие от тебя, мальчик мой, юношам я смотрю не только на ширинку.
– Поверьте мне, там есть на что посмотреть. И все же – он ангалиец. Он выше нас на ступень. Что скажут, когда узнают, что вы удерживаете одного из них со связанными руками в пыльной комнате?
– Что скажет кто? – Дейна удобно расположилась в своем кресле.
– Ангалийцы. Верховный судья. Да та же Королева!
– Проблемы нуждаются в решениях. Но покуда нет проблемы, тратить силы на поиски решений – верх глупости. У меня на третьем этаже сидит юный ангалиец. Поверь мне, я решу, как извлечь из этого выгоду для нашего города. Гальтинг диктует нам неприемлемые условия закупки лодок. Даже корона платит нам больше. И заметь, я до настоящего времени «не знаю», что этот красавчик, который наверняка уже снится тебе, из ангалийцев. Если ситуация вокруг него накалится, я всегда успею освободить его, принести извинения за нелепое недопонимание и предоставить Эрзальской долине пять-шесть лодок в качестве комплимента и в знак сохранения дальнейших торговых отношений.
– Поступайте как знаете.
– Конечно. На то я и мэр. Сходи наверх и приведи мне девчонку. Хочу проверить, на что она способна.
– Как изволите, – выдавил из себя Мачео и удалился из ее опочивальни.
Незадолго до того, как Мачео зашел в комнату, где были заточены Кларена и патриций, Шай вывернулся всем своим затекшим от сидения на полу телом и встал на колени. Кровь прилила к ногам, и в них неприятно закололо. Привязанные к самому основанию столба руки онемели, он их почти не ощущал, как будто они были не частью его тела, а двумя начиненными тряпьем рукавами. Шай осмотрелся по сторонам. В комнате был старый пыльный стул, на который время от времени опускалась изнуренная томлением в комнате Кларена. Рядом с входной дверью стоял невысокий комод. Кларена подошла к комоду и стала шарить по ящикам. Там лежало несколько глиняных мисок, столовые приборы, стопка исписанных с обеих сторон листов бумаги.
– Слушай, – вертя в руках вилку и нож, сказала Кларена, повернувшись к патрицию, – я не знаю, чем это все закончится. Но хочу извиниться перед тобой. Это все моя ошибка. Я должна была сдержаться там, на причале.
– Еще бы твои извинения могли вызволить нас отсюда, – недовольно буркнул Шай. – Я никогда не понимал женщин. Вы отчаянно желаете добиться цели, но делаете все, чтобы никогда не достичь ее. Юноши проще и понятнее.
– Юноши думают только лишь о том, чтобы извергнуть из себя белую жидкость, – язвительно парировала Кларена. – Действительно, что может быть проще?
– Не скажи, – вздохнул патриций. – Не всегда это так уж просто, как тебе кажется. Порой бывает и так, что мозоли на моем стержне проступают скорее, чем белая жидкость из него.
– Возможно, ты просто не встречал правильной женщины?
– Возможно, для некоторых мужчин попросту не существует правильных женщин.
– Мне остается пожелать тебе найти правильную.
– Ответное пожелание. – Шай скривил губы в невнятной улыбке. – Найди себе мужчину, который возьмет тебя столь неистово, что ты не вспомнишь ни о чем. Даже о проклятых лодках.
– Я своего не только нашла, – ответила Кларена с грустью в голосе, – но и потеряла.
– Он тоже украл у тебя лодку, и ты сдала его стражникам? – расхохотался патриций.
– У меня в Байхиби остался сын от него. Мой мальчик. Лагей.
– Сын? – Издевка исчезла с лица патриция. – Вот уж никогда не подумал бы. Сколько ему?
– Шесть лет. Скоро будет семь.
– Зачем тогда оставила его там? Налоги?
– Да. У меня умер муж, я осталась с сыном одна. Работала на железных рудниках без отдыха, но монет все равно не хватало. Поэтому решила пойти искать андамит. Хотя бы этот клятый инспектор сейчас не наведывается в мой дом.
– Прости за грубые слова. Мне очень жаль, – Шай впервые стал говорить с ней искренне. – Но я правда не собирался красть твою лодку. Вернее, я хотел ее взять, но заплатил бы, кабы знал владельца.
– Да ладно тебе. Признаться, я ведь сама ее украла, – помедлив, сказала Кларена. – Там, в Байхиби. И не заплатила бы за нее, даже если бы знала владельца.
– Вот и приехали, – усмехнулся Шай. – Освободимся отсюда, и я первым делом отправлюсь в Байхиби и расскажу о той, кто действительно достойна носить гордое звание воришки.
Кларена с укором посмотрела на него.
– Да брось, – улыбнулся патриций. – Дай хоть поиздеваться над тобой немного, а то со скуки с ума можно сойти. А о твоей утрате я очень сожалею. Болезнь?
– Нет. Муж погиб на работе. Не он первый. Железо в Байхиби не достается нам просто так. Оно окроплено кровью наших мужчин. И женщин. – Она вздохнула и посмотрела на свои мозолистые, огрубевшие пальцы. – Тебя-то что привело в Аджхарап?
– А я, ты не поверишь, такой же доброволец. И когда найду андамит и возьму в жены Королеву, то освобожу тебя и весь твой род от налоговых повинностей. Обещаю.
– Ты рассчитываешь найти серый камень?
– Разумеется. Это моя цель. Меня-то налоги не пугают, и мне незачем слоняться по планете, кроме как за андамитом.
– Богатый мальчик, – усмехнулась Кларена и тут же осеклась. – Ты на самом деле ангалиец?
– Где бы я ни оказывался, всюду колоссальный интерес к моей персоне, – сказал патриций.
– Не льсти себе. Мне до тебя нет никакого дела.
– Тебе – нет. А верному помощнику этой старухи, которая тыкала в меня своими скрюченными пальчонками, очень даже есть.
– Как это понимать?
– Такие, как мы, хорошо видим себе подобных. Секретарь старухи разве что не целовал меня. Ну, мысленно.
– Вздор какой-то, – молвила Кларена.
– О, отнюдь не вздор. Отнюдь.
В этот момент дверь отворилась, и к ним в комнату зашел Мачео. Из открытой двери комната наполнилась светом, и высокая стройная фигура Мачео стояла перед пленниками, как явившееся на помощь неведанное божество. Мачео неспешно прошел к Кларене и сказал:
– Дейна хочет видеть тебя.
Кларена попятилась назад. Мачео сделал еще один шаг, но замер, переведя взгляд на Шая. Патриций демонстративно уселся на пол, оперся спиной о столб и одарил помощника мэра многозначительным взглядом. «Высокий и упругий, изящнее змеи и сильнее волка», – в голове Мачео звучали слова Дейны. И сейчас, глядя на патриция, он мог убедиться в их бескомпромиссной справедливости.
– Как тебя зовут? – уверенным голосом спросил Шай, и уголок его рта изобразил улыбку.
– Мачео, – сглотнув, ответил молодой человек.
– Подойди ближе, Мачео.
Помощник мэра застыл на месте, уставившись на Шая. Тот смотрел ему прямо в глаза, и Мачео показалось, что еще немного, и он утонет в двух ярких, бездонных, изумрудных озерах патриция. «Я не укушу тебя», – тихо шепнул Шай. Стоящая рядом Кларена не дышала и с интересом наблюдала за этими двумя юношами.
Мачео, видимо, не желая показаться трусом, осторожно ступил ближе к Шаю и присел перед ним, не в силах оторваться от его взгляда. «Прикоснись к моему лицу, Мачео, не бойся», – в голосе Шая скользнула почти неуловимая нотка эротизма, и Мачео не нашел в себе сил противиться. Кротко вздохнув, он протянул руку и подрагивающими от волнения пальцами коснулся щеки патриция. «Нравится?» – спросил Шай, и брови его изогнулись и застыли, и из-под густых ресниц в глаза юноши впился взгляд патриция. Мачео, будто находясь под чарами, кивнул. «Ты знаешь, кто я? Знаешь, у кого на Амплериксе такая свежая, упругая кожа?» – прошептал патриций. Мачео отрицательно замотал головой, а пальцы его непослушно трогали щеку Шая, опускались ниже, к шее, вновь поднимались и скользили по контуру губ патриция. Мачео хотелось отдернуть руку, но он, как заколдованный, не смог прекратить путешествие своих пальцев по утонченному лицу патриция, краше которого Мачео еще не видел, даром что сам был красивым и знал это. Перебирая пальцами по губам Шая, Мачео утратил над собой контроль. Его указательный палец проник между губами патриция и уперся в гладкие, как полированный мрамор, зубы. На лбу Мачео проступила испарина. Поддавшись игре, Шай едва-едва приоткрыл рот и несильно цапнул Мачео за палец зубами. Тот вскрикнул, но не от боли, а от приятного испуга. Патриций сверлил хищным взглядом глаза Мачео, осторожно удерживая его палец между своими зубами. «Ты хочешь меня?» – спросил патриций, выпустив палец Мачео. Взгляд Мачео поплыл. Он прикрыл глаза и, точно погружаясь в негу, кивнул. «А ты говорила – вздор», – усмехнулся патриций и повернулся к Кларене.
Мачео вздрогнул и очнулся. Он непонимающе таращился на Шая. Вскочив на ноги, он отбежал от патриция, как от опасного дикого зверя, вышедшего из леса в самый неподходящий момент. Надменность и высокомерие вновь заняли свое место на лице Мачео. Он подошел к Кларене, но искоса все еще поглядывал на Шая, который облизнул губы, точно пытаясь распробовать на вкус пальцы Мачео.
– Ты… Тебя… Тебя хочет видеть она. Д-дейна, – пробормотал Мачео и взял Кларену за руку.
Та отдернула руку. Мачео разозлился и больно сжал ее ладонь в своей руке. Но то была Кларена. Извернувшись, она что есть силы ударила юношу по щеке. Звук звонкой пощечины эхом разлился по пустой комнате. Мачео приложил руку к щеке, потер ее и бросил взгляд на Кларену, но вместо ожидаемой свирепости в его глазах читался страх, перемешанный с обидой.
– Я не буду ей служанкой, – уверенно сказала Кларена, в чьем взгляде, наоборот, не было недостатка злости.
– Дейна отдала приказ, и моя работа – исполнить его! – крикнул Мачео.
Он было занес руку над Клареной, но застыл. В руках Кларена держала ножик, найденный ею в комоде.
– Нет! Нет, не надо. – Мачео испуганно попятился назад, но споткнулся о ногу Шая и рухнул всем телом на пол.
Он свернулся в клубок, прижал ноги к подбородку и заслонил голову руками, чтобы защитить тело от смертельных ударов ножа. Он не видел, что Кларена подбежала не к нему, а к Шаю, и несколькими резкими движениями разрезала ножом веревки, обвитые вокруг запястий ангалийца.
Шай вскочил на ноги. Мачео, который все еще беспомощно лежал на полу, поднял голову и испуганно взглянул на патриция. Шай вскинул руки перед собой, и из них прямо на глазах у Кларены и Мачео вырвались наружу седые нити воздуха. Новорожденные ветра опутали Мачео, налились объемом, окрепли, и в тот же миг Мачео воспарил над полом, размахивая ногами и руками. Шай, обретший свою привычную гордую осанку, медленно приблизился к Мачео. Он продел руку сквозь бестелесные стенки ветра и коснулся пальцами подбородка юноши, в испуганных глазах которого стояла пустота.
– Повторю свой вопрос. Ты знаешь, кто я? – голос патриция был тихим, суровым, но вместе с тем необыкновенно притягательным.
Мачео закивал головой.
В этот момент в комнату вбежала Дейна и застыла, вцепившись руками в дверной проем. Она не успела открыть и рта, чтобы позвать на помощь плавийцев, как патриций щелкнул пальцами, и возникшие из ниоткуда клубы ветра закружились вокруг Дейны, как взбесившиеся голодные змеи, и подняли ее в воздух рядом с Мачео.
Кларена попятилась назад, пока не уткнулась спиной в стену, и ей осталось лишь смотреть, как дерзкие воздушные струи удерживают Дейну и Мачео прямо возле Шая на небольшой высоте. Патриций подошел к Дейне, лицо которой окаменело – скорее от неожиданности, чем от ужаса. Кларена увидела, как в комнату ворвались двое плавийцев. Дейна силилась повернуть к ним голову и отдать приказ, но из ее открытого рта не вырвалось ни звука. Плавийцы истолковали эту необычную картину правильно – в комнате к пятой ступени принадлежали все, кроме повелителя ветров, а это значило, что у них нет над ним власти. Плавийцы замерли на месте и не смотрели на мэра.
– Как смела ты, простая деквидка, помыслить, что можешь держать меня, повелителя ветров, в этой тесной комнатушке? – голос Шая окутал помещение, устремляясь все выше и выше, под самый купол комнаты.
Дейна сдерживалась, чтобы не закричать – возможно, от обиды, а быть может, от того, что ее задумка имела все шансы окончиться совсем не так, как было запланировано.
Шай медленно опустил руки. Потоки воздуха покорно послушались своего владыку – и вот уже кончики ступней Дейны могут нащупать долгожданную поверхность дощатого пола. Патриций перевел взгляд на Мачео, который все еще висел в воздухе, перепуганный.
– Если обещаешь говорить правду, я не причиню тебе вреда, – сказал ему Шай, и Мачео спешно закивал головой.
Сковавшие Мачео ветра опустили его на пол и исчезли.
В комнате стало очень тихо. Никто не решался издать ни звука, а значит, Шай добился своего – отныне слушать будут именно его, и говорить смогут только тогда, когда он это позволит. Патриций развернулся, по-хозяйски величественно подошел к стулу, взял его одной рукой и поставил перед Дейной и Мачео. Отряхнув свои светлые брюки и взъерошив давно не знавшие воды длинные серебристые волосы, он опустился на стул, закинул ногу на ногу, скрестил руки на груди и вопросительно посмотрел на Дейну. Эта пожилая, самая уважаемая в Аджхарапе женщина стояла перед Шаем, как первоклассница на уроке перед строгим учителем. В этот миг Дейна остановилась на мысли, что не воспринимает себя мэром этого города. Не сейчас и не здесь. «У тебя кровь из носа течет», – услышал Шай слова Кларены. Он поднес рукав к лицу и вытер тонкие струйки крови. Рукав его белой рубашки обагрился, но это ничуть не смутило патриция.
– Дейна, – обратился к ней Шай с такой интонацией, с какой отцы заводят неприятный разговор с проказницами-дочерьми.
– Напоминаешь мне мое собственное имя? – Женщина недовольно покосилась на него.
– Мой отец, да не обратилась его душа Хищником, учил меня: хочешь доминировать над собеседником – произноси в разговоре его имя как можно чаще.
– Я бы трижды произнесла твое, будь оно мне известно. – Дейна сверлила патриция маленькими глазками.
– Значит, мы с тобой оба понимаем, что доминировать в разговоре буду я.
– Мой отец, да не обратилась Хищником и его душа, учил меня: справедливый бой обусловлен равными силами, – сказала Дейна. – Но из нас двоих подчинять ветра своей воле способен лишь ты.
– Днем ранее ты связала меня, а потом чуть не раздавила своими пальцами мой подбородок, – усмехнулся патриций. – Это ли были равные силы?
– Едва ли мои пальцы сильнее твоего ветра.
– Ветер… – Шай поджал губы и закатил глаза. – Ветер – не более чем обычный воздух, который заскучал и лишь решил поразвлечься, не спросив хозяина. Не держи на него зла за то, что он немного поигрался с тобой сейчас.
– Дамы моего возраста не склонны к играм.
– Дамы любого возраста склонны к играм. Ты, судя по всему, предпочитаешь игры со связыванием. – И Шай потер пальцами свои запястья, которые еще не забыли плен веревок. – Не могу тебя в этом упрекнуть. Я и сам не прочь связать своего противника. Но мне нравится делать это в кровати, если ее изголовье достаточно крепко, а противник – достаточно вынослив.
– Лучше бы ты и меня связал, чем заставил беспомощно болтаться в воздухе, – бросила ему Дейна.
– Поверь, тебе бы не понравилось то, что я сделал бы с тобой, привязав тебя к изголовью постели.
– В кровать с тобой я бы не легла, даже если бы ты приставил вилы к моей шее.
– Если бы ты приставила их к моей, в кровать с тобой не лег бы и я.
– Понимаю. Не всем по нраву сильные женщины в возрасте. – Дейна скрестила руки на груди.
– Не всем по нраву любые женщины. – Сидя на стуле, Шай посмотрел на помощника мэра. – Верно я говорю, Мачео?
Мачео не ответил. Патриций вновь повернулся к Дейне. Уничижительная улыбка исчезла с его лица. Он изучал каждую морщинку на остром лице этой женщины, не без удовольствия замечая, что постепенно Дейна теряет уверенность и привычную ей вседозволенность. Его брови угрожающе изогнулись. Он молчал. Плавийцы, будто окаменев, никак не реагировали на диалог Шая и мэра Аджхарапа. Мачео не смел поднять глаз и даже не дышал в надежде, что патриций не будет больше задавать ему вопросов. Молчала и Кларена, сжимая в руках скользкую ручку ножика, которая намокла в ее потных ладонях.
– Тебе было известно, что я – патриций Эрзальской долины? – наконец Шай нарушил неуютную тишину, взглянув на Дейну.
– Нет, – сухо ответила она, глядя в пол.
– Смотри на меня, – приказал ей Шай.
– Нет, – повторила Дейна, подняв на него глаза; в них остались следы испуга, но свое место отчаянно пытались отвоевать надменность и решимость правительницы Аджхарапа. – Я никогда не знала, что ты – патриций Эрзальской долины.
– Допустим. Было ли тебе известно, что я ангалиец? – последовал следующий вопрос Шая, который понравился Дейне гораздо меньше предыдущего.
– Нет.
Этот ответ прозвучал из ее уст с плохо скрываемой издевкой. Шай повернулся к перепуганному Мачео и взглядом повторил свой вопрос. Мачео, не глядя на свою начальницу, лишь кивнул головой.
– Стало быть, знала, – удовлетворился патриций. – Ты хотела использовать меня как пленника в угоду своим интересам в отношениях с Гальтингом? Хотела пересмотреть наши контракты?
На этот вопрос Дейна не ответила. Шай улыбнулся и опять посмотрел на ее помощника. Ответом на вопрос патриция снова стал молчаливый кивок Мачео.
– Что ж, я совсем не удивлен, – хмыкнул патриций. – Что прикажешь делать с тобой?
– Я мэр Аджхарапа. – Дейна угрожающе сдвинула брови, но поняла, что патриция это совершенно не впечатлило. – И в моей власти решать, что и с кем делать в землях, где я правлю.
– Власть! – усмехнулся Шай. – Любая власть обеспечивается силой и страхом. Страха, как видишь, я не испытываю. А сила… Взгляни на плавийцев, что стоят у тебя за спиной. Плавийцы преданы короне и свято чтят законы иерархии. Давай, не стесняйся, отдай им приказ. Прикажи им вновь пленить меня. Давай же! Прибегни к их силе и покажи, есть ли у тебя настоящая власть.
Дейна повернула голову и посмотрела на плавийцев. Их каменные лица не выказывали ни единой эмоции, и это разочаровало женщину. Набрав грудью воздух, она сказала им решительным, глубоким голосом:
– На правах законного мэра Аджхарапа я приказываю вам взять этого молодого человека под стражу и ждать моих дальнейших указаний.
Если голос ее не дрогнул ни единожды, то сердце волнительно стучало внутри. Плавийцы не шелохнулись. Нервно сглотнув, Дейна повысила голос:
– Как законный мэр Аджхарапа, приказываю вам взять девушку под стражу.
Плавийцы синхронно шагнули к Кларене, но застыли на месте, как только Шай выставил руку вперед и сказал:
– Девушка находится под моей протекцией, как четвертой ступени, и на ее плен нет моей воли.
Ответом на эти слова стал звук шагов плавийцев – они так же синхронно шагнули назад и замерли на месте. Патриций, все еще сидящий на стуле, широко расставил ноги в стороны, поставил на них локти, подпер рукой подбородок и обратился к мэру:
– Ни страха, ни силы, как видишь. В чем же твоя власть отныне, Дейна, законный мэр Аджхарапа?
– Ты спросил, что я прикажу делать с собой, – тихо ответила Дейна. – Но у тебя уже есть ответ, видимо?
– Ответа нет. Есть предложение, – сказал патриций. – Я предлагаю тебе самой решить свою судьбу, выбрав один из двух вариантов.
– Слушаю. – Дейна завела рукой прядь седых волос за ухо, слегка наклонила голову и посмотрела на Шая.
– Вариант первый. Я пошлю красный огонь на имя секретария Далонга. Ему будет интересно узнать, что мэр одного из восточных городков нашей замечательной планеты умышленно лишил свободы представителя вышестоящей ступени, чтобы выторговать выгодные условия сделок Аджхарапа с Гальтингом. В этом варианте есть и хорошее, и плохое. Хорошее – тебе представится шанс совершить увлекательное путешествие по Амплериксу, не терзая себя чаяниями о вверенной тебе территории. Плохое – твое путешествие закончится в тесной сырой камере Песочных рукавов.
– Верховный судья судит по доказательствам, – голос Дейны утратил уверенность и дрогнул.
– И эти доказательства стоят рядом с тобой и даже в эти суровые мгновения не сводят с меня своего любопытного взгляда.
С этими словами Шай взглянул на Мачео.
– Я обещал, что не причиню тебе вреда, – сказал ему патриций. – Ты будешь свидетельствовать на суде? Готов будешь под страхом смерти за ложь Верховному судье подтвердить, что уважаемый мэр Аджхарапа знала об истинном происхождении своего непутевого пленника? Отвечай.
Мачео, не думая, кивнул. Он не смотрел на Дейну. Дейна же не сводила колючего взгляда со своего племянника.
– Смею предположить, что и плавийцам будет о чем поведать на суде, – обратился Шай к мэру.
– Означает ли это, что более предпочтительным для меня будет второй вариант? – спросила Дейна.
– Наконец-то у этого утомительного разговора появился шанс закончиться продуктивно, – удовлетворенно бросил ей патриций. – Вариант второй. Ты уходишь с поста мэра Аджхарапа и прилюдно заявляешь, что город может быть передан Гальтингу в качестве протектората. Об остальном я позабочусь сам.
Дейна ничего не ответила. Она прищурилась, и морщины изрезали ее бледное лицо сильнее обычного. Взгляды Дейны и патриция встретились и застыли друг на друге. Шай не смог сдержать ухмылку, но лицо мэра даже не дрогнуло. Она сделала пару шагов, приблизилась к патрицию, наклонилась и уперлась руками в подлокотники стула, на котором сидел патриций. Шай инстинктивно вжался в спинку. Дейна долго смотрела в его зеленые глаза, восхищаясь их красотой столь же сильно, сколь сильно ненавидела этого дерзкого повелителя эрзальских ветров.
«Девять лет я правлю Аджхарапом, – словно делая одолжение, наконец заговорила Дейна. – До меня правил мой отец. Я была ему помощником. Я и мой брат – отец Мачео. Как можешь видеть, я немолода, а отец и вовсе был дряхлым, больным стариком. Я разрабатывала приказы, он же их лишь подписывал и озвучивал. Я вела изнурительные переговоры с Гальтингом и другими землями, в то время как отец спал, напившись лечебных трав, помогающих загасить боль в старом немощном теле. Брат мой тоже пил – не травы, но вино. Вино из Аджхарапа, что похуже, и дорогое вино из Ангура, равных которому не сыскать больше нигде. К чему тратить часы своей жизни в душном кабинете мэрии, стараясь заработать хоть немного монет для казны в переговорах с другими землями, если можно провести вечер в городской таверне в компании хохотушек, подающих еду на столы? Я вела переговоры с секретарями мэров самых разных земель, в то время как отец сидел на балконе, стараясь согреть безнадежно остывающее тело в свете огненных сфер. Пока я считала цифры в контрактах, отец считал огненные шары в черном небе, коротая время своей угасающей жизни. Брат мой тоже считал – не цифры и даже не небесные сферы, но монеты, которые он мог взять из казны и потратить на официанток так, чтобы не заметили недостачи. А заметить ее могла только я, ибо почти ослепшему отцу уже не было дела до запасов монет Аджхарапа. Брата и это не смущало – он знал, что сестра закроет глаза на мелкие финансовые шалости и сведет баланс в счетоводных книгах, а недостача не будет обнаружена. Бывало, я слушала споры жителей нашего города – кто-то отхватит кусок чужой земли, кто-то не рассчитается за купленный в кредит скот, кто-то обдерет чужую диетру, пока сосед торгует на рынке. Я сидела в мэрии рядом с отцом и слушала, слушала, слушала. Слушала и решала, решала и слушала, глядя на то, как мой эспир успевает сменить всю палитру цветов – от утреннего зеленого до ночного красного. И даже когда он рдел бордовым, а почти оглохший отец давно посапывал в своем кресле, я слушала споры в ночи, толкая отца всякий раз, когда наставала пора озвучить решение, которое я принимала и шептала ему на ухо. Мой брат тоже слушал – не бытовые распри горожан, нет, но музыку на вечерней городской площади. Девять лет назад, когда на город опустились очередные сумерки, мы с отцом сидели в мэрии. Я посмотрела в окно – в очереди к правосудию стояла длинная вереница людей. Я привычно толкнула отца локтем, чтобы предложить ему перенести оставшиеся аудиенции хотя бы на утро. Но он не ответил. В тот вечер он уже не проснулся, да не обратиться его душе Хищником. В отличие от королевского престола, пост мэра не наследуется. Люди решают. Я женщина. Никто не хочет видеть женщину во главе. Даже Королеву, пусть здесь у нас и нет иных вариантов. У кого есть больше шансов занять пост мэра – у весельчака, водившего дружбу едва ли не с каждым жителем Аджхарапа, или у его сестры, нередко оглашающей именем отца не самые популярные решения? Кроме нас с братом, на пост мэра претендовал только один кандидат – начальник городской стражи. На мое счастье, за день до выборов его жена явилась к нему на пост, чтобы принести лепешек к ночной смене, и обнаружила супруга со спущенными штанами. Тот настолько самоотверженно приклеился пахом к задравшей юбку кухарке из соседней таверны, что даже не слышал, как жена окрикнула его. В тот вечер он с позором утратил все три своих статуса – и кандидата в мэры, и начальника городской стражи, и супруга. Мы с братом остались одни перед выбором людей. И я знала, что выбор тот был предопределен. Утром я пришла в дом к брату. После ночной гулянки, на которой он уже успел отметить свою завтрашнюю победу, брат был все еще пьян. Я предложила ему выпить настойки с каплей сока диетр. К слову, если кого-то из вас мучает затяжное похмелье, лучше способа привести себя в порядок не сыскать. К соку я добавила несколько капель травяного настоя, который мы пьем, чтобы прочистить желудок. Брат выпил, лег обратно в постель и заснул. Вскоре травяной настой сработал, и содержимое живота моего братца вышло наружу густым едким фонтаном. Он проснулся и закашлял, но я настойчиво помогла ему не подняться с кровати. Захлебнуться лужами своей рвоты – не самая благородная смерть, но у него была и не самая благородная жизнь. Да не обратиться Хищником и ему».
