вспоминал он (Боян), как говорил,
первых времён усобицы.
Тогда напускал десять соколов
на стаю лебедей,
и какую лебедь настигали –
та первой и пела песнь
старому Ярославу,
храброму Мстиславу,
что зарезал Редедю
пред полками касожскими,
прекрасному Роману Святославичу.
Такой перевод принят всеми исследователями «Слова…», и никого не смущает получившийся сюрреализм. Напустили 10 соколов на стаю лебедей – тут все понятно. Какую лебедь настигали, та и пела песнь старому Ярославу – это что? Лебедь поёт песню? Что за поющие лебеди в 13 веке?
Почему «Слово…» должен изучать тюркославист со знанием двух языков на уровне носителя? Мало понимать и переводить текст, надо ещё чувствовать поэму на ментальном уровне. Особенность «Слова…» в том, что эта поэма написана уникальным стилем, аналогов которому нет в древнерусской поэзии, и моноязычный исследователь не улавливает в ней восточную манеру изложения, которая выражается довольно витиевато, полунамеками, с использованием метафор, эпитетов. Поэтому текст местами понят буквально, вследствие чего и появились «поющие лебеди».