Читать книгу: «Человеческая книга», страница 4

Объект Дженни

Ночью я читал различные научные исследования о людях, а также повторял психологические приёмы, которые мы изучали в Доме Учёных и в первое время на станции.

В 6:00 (переведено для человеческих читателей) пришло уведомление о деятельности объекта 358А-Г-М, то есть Дженни.

Я отложил книги (вечные источники знаний) и направился в лабораторию.

Объект Дженни с трудом просыпался. Меня слегка забавлял процесс пробуждения людей, особенно рано утром. Если мы вставали без всяких трудностей, то люди просыпались так, будто умирали.

Объект Дженни не была исключением. Она раза три пыталась подняться, но максимум, что ей удалось, – это принять сидячее положение. Заспанными глазами она взглянула на тумбу, где стояли часы, и, вздохнув, встала с кровати.

Я наблюдал за её болтавшемся при движениях лохматом пучке. Пока она чистила зубы, я думал о том, насколько этот пучок лохматый, и представлял, как объект будет отрезать его ножницами, чтобы распустить волосы. Другого выхода для того, чтобы распустить этот ужасный пучок, я не видел.

Наконец, она сделала все обыденные дела и уже надела куртку, чтобы выйти на улицу (и ей даже удалось невообразимым образом причесать свои волосы). Она прихватила какую-то сумку с бумагами и вышла.

Я достал блокнот.

«В метро ехала в наушниках. Ни на кого не смотрела.

Признаки интроверта».

Мне нравилось теперь везде подписывать эту фразу и это слово, будто они могли всё объяснить. Однако вместе с тем я не мог забыть тот ужасный провал с Вышкой.

«На работу пришла вовремя, к семи тридцати.

Села за свой рабочий стол, ни с кем не здороваясь. Впрочем, с ней никто не здоровался тоже».

И тут начались долгие часы бесполезного времяпровождения. Я, надеясь, что её пребывание на работе окажется полезным для продвижения исследования, был разочарован. Я записывал лишь некоторые моменты, которые мог бы и не записывать, но записывал от скуки.

«Делала расчёты, составляла бухгалтерские отсчёты.

С математикой всё хорошо, ошибок нет.

В 11:40 (переведено для человеческих читателей) вышла в туалет. После потянулась, села обратно. Достала воду из своей сумки».

После этого я поставил стрелочку и подписал с вопросом «Брюзгливая».

«В 12:58 (переведено для человеческих читателей) закрыла вкладки, встала и налила в пустую бутылку воду из кулера. В 13:00 (переведено для человеческих читателей) направилась на обед».

От обеда я поставил стрелочку и подписал «Ни с кем не пересекалась».

После обеда меня загрызло чувство, будто я трачу время впустую. Пообедав, она снова начала делать те же самые отчёты, даже изредка не выходя на улицу, как её коллеги, чтобы отдохнуть от компьютера.

В 13:13 (переведено для человеческих читателей) мне пришло уведомление о деятельности объекта 213Г-Ш-Ш, и я решил проведать его.

Зайдя в лабораторию объекта Роберт, я обнаружил там НиАР.

– Номер Два, – уважительно кивнул я.

Она кивнула в ответ, не стараясь скрыть, что моё выказанное уважение тут же подняло ей настроение. Я наконец угодил ей.

– Как объект? – поинтересовался я.

– Только что проснулся.

– Неужели? Эти люди вечно спят и спят вечность.

НиАР усмехнулась, обнажая тёмные дёсны с синими зубами и, кажется, впервые за долгое время показывая искреннюю улыбку в диалоге со мной.

Она показала мне результаты компьютерной диагностики, то есть кода о состоянии объекта, и в них было сказано, что его нервные клетки снова начинают разрушатся.

– Я попросила проанализировать мозг объекта во время сна, вот что получилось, – она показала мне другой код.

– Ему снились кошмары, – кивнул я.

Как бы то ни было, наши технологии не были настолько продвинуты, чтобы транслировать сны и мысли людей. Я часто думал о том, что, возможно, в этом состоит причина продолжительного отсутствия доказательств в «антисознании» (как мы иногда называем нашу работу).

Может, если бы мы могли заглянуть в сны, то сразу всё поняли бы?

«Объект Дженни ушёл с работы в 15:00 (переведено для человеческих читателей). Конец её рабочего дня заканчивался двумя часами позже, но она сделала всю работу раньше.

Примечание: она заходила к начальнику, постучала в его кабинет, и тот, ничего не сказав, кивнул ей. Очевидно, она часто выполняла работу до конца рабочего дня и уходила домой.

Примечание: остальные коллеги, хоть и смотрели на уходящий объект с завистью, ничего не говорили. Зависть была «белой». Очевидно, они к этому привыкли».

Объект Роберт

Когда объект 358А-Г-М зашёл в метро, я вернулся в лабораторию объекта 213Г-Ш-Ш. НиАР всё ещё была там, но уже собиралась уходить.

– Номер Один, мне нужно уходить на другое дело, – сообщила она и вышла, а я даже не успел кивнуть ей на прощание.

Как у наблюдателей может быть несколько дел, так и у провокаторов, и это всё ещё поражало меня. Они могли утром идти на контакт с одним объектом, а вечером – с другим. Хоть я уже почти привык к контактам с людьми, а именно к контактам с объектом Дженни (ибо я её уже практически не боялся), я всё ещё не мог представить, каково бывает провокаторам, у которых несколько исследований.

Я взглянул на объект Роберт, и мысль, внезапно нарушившая мои мыслительные процессы, поразила меня.

Психолог уже уходил. Он действительно прибрался в комнате, и Роберт сказал, что ему полегчало, но он хочет побыть один.

Когда психолог ушёл, я включил панель переключения. Руки у меня слегка дрожали, когда я нажимал внешний вид. Я настроил свой вид так: лохматые волосы, мешки под опухшими красными глазами, мятая одежда.

После этого в «Инструментах» я вбил в поиск «Коробки с различными вещами и стеклянной вазой». Когда аппарат выдал коробки, я взял их в руки и снова повернулся к панели.

Один из компьютерных работников с сомнением посмотрел на меня.

– Номер Один?

Я обернулся, слегка разозлившись (и это было, естественно, несвойственно), что меня отвлекали.

– Всё под контролем!

Тот никак не отреагировал и продолжил строчить в компьютере. Я глубоко вздохнул и нажал кнопку переключения.

Вихрь подбросил меня перед дверью в квартиру объекта. Я оглянул местность: это был коридор с ещё двумя дверьми на другом конце, но они находились достаточно далеко для того, чтобы я мог спокойно делать то, что запланировал.

Со всего размаху я бросил одну коробку на землю. Через две секунды бросил ещё одну и, наконец, бросил ту, в которой лежала стеклянная ваза. После этого я сам упал на коробки и притворно застонал. Всё сопровождалось грохотом и звуком битого стекла.

Я слышал шаги со стороны квартиры объекта и продолжал стонать. Сердце у меня бешено билось, возможно, от «адреналина» (это чувство, впрочем, иногда встречается у нашей расы).

– Эй, чувак, ты чего? – послышался голос объекта из-за двери. Он смотрел в глазок.

Я повернул голову в его сторону, но закрыл лицо руками и снова застонал.

Прошли напряжённые пару секунд, послышалось «Чёрт», и дверь начала медленно открываться. Объект Роберт склонился надо мной.

– Ты выпил лишнего что ли?

Я убрал руки от лица. Он заметил мои красные «заплаканные» глаза.

– Нет, – прохрипел я. – Я не пил. Я просто устал.

Объект Роберт задумчиво кивнул, помог мне встать. Касание человека испугало меня, но я скрыл это. Объект осмотрел мои коробки и помотал головой.

– Ты споткнулся? Всё вдребезги.

– Я разозлился.

– Где твоя квартира?

– Меня выгнали. Я хотел вернуться, но перепутал этажи.

– Ты всё-таки выпил немного, да? – прищурился объект, но слабо улыбнулся. – Ладно, давай зайдём ко мне. Если ты вор, то у меня всё равно нечего красть. А если маньяк, то я только буду рад.

Я искоса взглянул на него, изображая недоумение. Он тихо посмеялся, взял мои коробки и занёс в свою квартиру, а затем пригласил и меня.

Мой план сработал.

– Видел бы ты мою квартиру буквально полчаса назад, – горько усмехнулся объект, закрывая дверь.

Он подвинул мои раздавленные коробки и снова пробормотал:

– Вдребезги… – И громче добавил: – Это всё, что у тебя было? Все твои вещи?

– Не все, – вздохнул я, стоя у двери и «еле держась на ногах».

Объект Роберт искоса осмотрел меня. Он провёл меня на кухню, которая от его комнаты ограждалась лишь небольшой шторкой, и там усадил на стул.

– Ты голоден? – спросил он, открывая холодильник. – У меня осталось пару бутербродов. Но не гарантирую, что они вкусные.

– Я не голоден, – угрюмо смотря в стол, бурчал я.

Я хвалил себя в мыслях. Мне казалось невероятным, что я – именно я, обыкновенный Номер Один, – мог играть так гениально.

Объект Роберт смотрел на меня, стараясь придумать, чем помочь. Я чуть было на автомате не взял блокнот и не написал «Сострадательный», но вовремя остановился. Объект закрыл холодильник и сел на стул рядом.

– За что выгнали? – осторожно поинтересовался он.

Возможно, он пытался отвлечься от своих проблем, спрашивая о моих, но я стремился выяснить не это.

– Мой друг погиб пару недель назад, – произнёс я надломленным голосом. Объект напряжённо вздрогнул. – А жена сказала, что я перестал уделять ей мало внимания. Но я… не мог перестать винить себя. В его смерти.

Объект Роберт с минуту молчал, стараясь совладать со своими собственными эмоциями. Я был на верном пути.

– Как твой друг умер?

– Попал в аварию. Он был за рулём.

Объект снова помолчал, сглатывая ком в горле, но не в силах совладать с ним.

– А почему… почему ты винишь себя?

– Я его отвлёк. Я был в машине… – Я замолчал, изображая тяжесть от того, насколько больно об этом говорить. – Я был сзади… Со мной ничего не случилось.

На этот раз я, кажется, промахнулся, но был один шанс на миллион угадать, из-за чего винил себя объект Роберт. Тем не менее, он продолжал сочувствовать мне.

– Твоя жена должна была понимать, в каком ты состоянии. Какая же она… – Он раздражённо сжал кулаки, мотая головой.

– Ничего страшного, – «грустно» произнёс я. – Я её понимаю… Я невыносим. Мне казалось, я сойду с ума.

– Слушай, ты можешь думать, что я вру, но я тебя прекрасно понимаю, – лихорадочно прошептал объект, наклоняясь ко мне. – Я понимаю тебя настолько, что…

Он не договорил, снова откинулся на спинку кресла, помотал головой и старался успокоиться.

– Я отойду на секунду? Сиди здесь и не уходи, ладно? – бормотал он, поднимаясь со стула. – Я тебя прекрасно понимаю…

Я слышал, как он шуршал упаковками таблеток. Вернулся он уже менее эмоциональный.

– Слушай… Как тебя зовут?

Я на секунду замешкался. Прокол!

– Джен.

– Джен?

– Да… Сокращённое.

Очевидно, он ожидал того, что я скажу полное имя, но так как я молчал, объект продолжал:

– Так вот, Джен… Меня зовут Роберт. Понимаешь, такие, как мы с тобой, должны держаться вместе.

– Почему? – нахмурился я. И для убедительности добавил: – Что у нас общего?

– Мой друг тоже… погиб. И моя девушка тоже. И я уже много месяцев… виню себя в их смерти.

– Что? – «удивлённо» пробормотал я. – Почему?

Объект Роберт открыл рот, но не смог ничего сказать, зажмурил глаза и помотал головой, будто говоря: «Прости, но я даже вспоминать об этом не могу».

– Я сочувствую, – проговорил я тихо и схватился за голову, уткнувшись взглядом вниз. – Можем не говорить об этом. Я всё прекрасно понимаю.

Объект Роберт положил руку мне на плечо (я скрыл мурашки от страха прикосновения человека) и выдавил слабую улыбку.

– Это судьба, Джен. Судьба свела нас вместе.

Энтузиазм объекта начинал меня пугать. Я не продумывал план настолько далеко и уже начал корить себя за это. Однако у меня просто не было времени.

И что на меня нашло? Что мне теперь делать?

– Роберт, мне пора уходить. Меня ждёт мой брат.

– Брат? Какой брат?

– Я буду жить у него теперь. Некоторое время.

– Ох, чёрт… Ладно. Но это судьба! Джен, мы должны ещё встретиться.

Я мог лишь «слабо» кивнуть.

– Давай встретимся завтра вечером? Днём у меня дела, – продолжал быстро говорить объект.

– Я иду завтра вечером к психологу.

– Чёрт! Ты тоже… Это невероятно. Это судьба. Тогда послезавтра? Послезавтра сможешь?

– Я не знаю… Не знаю. Мне ужасно тяжело.

– О, Джен, я понимаю! Я прекрасно понимаю. Вот… – Он схватил салфетку и сбегал за ручкой. – Вот мой номер. – Он протянул мне каракули, которые быстро начиркал на салфетке. – Мой номер.

Я кивнул, забирая салфетку. С каждой секундой моё желание поскорее уйти из этой квартиры усиливалось. От смешанных чувств моя система начинала давать сбои.

– Мне нужно идти, Роберт…

Я встал, быстро направляясь к двери. Моё смятение он воспринял как боль от того, что мы ворошили «плохие воспоминания». Ему самому было больно.

Он подавал мне раздавленные коробки и бормотал:

– Джен, позвони мне, как сможешь встретиться… Я не верю в случайности. Мы можем помочь друг другу.

Я кивал и кивал, бесконечно кивал, отвечая на его несвязные предложения, дрожащими руками хватая коробки.

Я находился в контакте слишком долго, и время было неправильным. Частоты переключения были слишком слабыми.

Моя система давала сбой.

Когда я перенёсся обратно в лабораторию, НиАР уже недовольно ждала меня там.

– Номер Один, при всём уважении, – начала она с наигранным приличием, но я перебил её.

– Простите, Номер Два, но мне сейчас не до ваших нотаций. Я выяснил всё, что хотел, и, несмотря на опасности, это оказалось огромным продвижением.

В подтверждение своим словам, я схватил блокнот и начал быстро записывать всё, что произошло.

НиАР угрюмо наблюдала за мной.

– Я вынуждена сообщить о вашей выходке Вышке. Запрещено без разрешения становиться Номером Два.

– Номер Два, я не претендую на ваше место. В расписании провокаторов сказано, что разрешено идти на контакт тогда, когда считается нужным. Я посчитал этот контакт нужным, и он оказался действительно прогрессивным. Но я всё ещё Номер Один, а вы всё ещё Номер Два. Давайте всё так и оставим.

Я постарался поскорее выйти из лаборатории, чтобы скрыть дрожь, бьющую всё тело (возможно, дело было в «адреналине», но, скорее всего, это было следствием слабых частот при контакте).

НиАР преградила мне проход.

– Прошу прощения, Номер Один, – или мне лучше сказать Номер Два? – вдруг непривычно ехидно вставила она, – но я всё же сообщу об этом Вышке.

– Я Номер Один! – отчеканил я, но она, гордо вскинув голову, отвернулась и ушла.

Задатки человека

Я заглянул в лабораторию объекта 358А-Г-М. Устало взял блокнот и записал:

«16:24 (переведено для человеческих читателей). Объект Дженни уже дома. Она разделась и лежит на кровати, смотря в потолок».

Я вздохнул. Меня всё ещё била дрожь от контакта с объектом Робертом, но больше меня заботило то, что сказала НиАР. Не то, чтобы я боялся того, что выскажет Вышка о моей «выходке». Нет, я знал свои права, я лишь боялся, что он заметит, насколько я был взволнован.

Но Вышка не заметил. Либо он был слишком занят, либо недостаточно вглядывался в меня, либо он всё же заметил, но ничего не сказал, однако мои страхи оказались необоснованными, как я и предполагал.

НиАР, как и обещала, сказала Вышке о том, что я сделал, и Вышка говорил почти то же, что и она, когда я пришёл к нему в кабинет.

Я, в свою очередь, говорил ему то же, что говорил НиАР, и, в конце концов, Вышка уже был готов отпустить меня, попросив больше так не делать.

Однако, когда я уже открывал дверь, он задержал меня.

– Слушай, – сказал он медленно, что могло означать только серьёзность начинаемой им речи, – ты ведь помнишь, как ты впервые попал на нашу станцию?

Я прекрасно знал, чего он добивается. Знал – и потому не хотел слушать.

– Я вас понял, – поспешно бросил я и хотел уйти.

– Подожди, я не договорил.

Я вздохнул, отпустил дверь и вернулся, сев в кресло перед столом Вышки и своим видом показывая «Я слушаю вас внимательно, но в то же время мне совершенно не хочется это делать».

– Я работаю Вышкой уже на протяжении семи лет, – сказал он, соединив чёрные кончики пальцев синих рук. – Ты прибыл сюда три года назад, с репутацией «слишком активного» и «ярого» учёного. Знаешь, что это значит?

– Прекрасно знаю.

Но Вышка всё же разъяснил, непонятно зачем и кому, но вам, читателям, возможно, будет интересно это послушать.

– В Доме Учёных очень много… сирот. Нашей расе несвойственна любовь, забота и преданность. Нам свойственно уважение, точность, ум. Когда ты был в Доме Учёных, тебя учили «антисознанию» у людей. Ты помнишь, что ты однажды спросил? – Я молчал, и он продолжал. – Ты спросил, почему родители оставили тебя одного, ведь тебе было «одиноко» без них. Немногие представители нашей расы скучают по своим родителям. О твоих словах сразу сообщили, и это записали в твоё личное дело как «задатки человека». Ужасное клеймо.

Да, это было именно «клеймо». Задатки человека – как диагноз, который невозможно вылечить.

Мне было неприятно снова занимать свои мыслительные процессы «ошибками прошлого», как сказали бы люди. Задатки человека проявляются в десяти процентах всех представителей нашей расы, и это настолько унизительно, что обычно остаётся за несчастными на всю жизнь.

Я один из таких несчастных. Я всегда считал, что это глупо, ставить мне это клеймо, когда я пребывал в состоянии, какое люди бы назвали «детство». Состояние, в котором ты не всегда осознаёшь, что делаешь.

Но мне поставили это клеймо, а вместе с тем и приговор бесконечных насмешек, к которым я давно привык. Впрочем, на станции редко кто насмехался мне прямо в лицо, и меня удивляло это до того момента, пока я не узнал, что они изучают людей, и пока я сам не начал это делать.

В любом случае, я сосредоточился на другом. Оставшийся день я делал записи об объектах, но ничего путного оба не делали: лежали, ели и спали.

Ночью объект Роберт проснулся и разговаривал по телефону с психологом, но я решил не слушать их разговор, дав это задание НиАР. Позже оказалось, что объект рассказывал о знакомстве со мной.

Что касалось объекта Дженни, я чувствовал безнадёжный тупик. Не то, чтобы я мог чувствовать «надежду», это чувство было противоположно тем логичным схемам нашей жизни. К чему надежда, когда точно знаешь исход событий? К чему она, если всё просчитал?

Тупик в деле объекта Дженни был не совсем «безнадежный», но, просчитав все возможные варианты исхода событий, я понял, что узнать причину её становления интровертом займёт очень много времени. Настолько много, что невольно задаёшься вопросом: стоит ли это того?

Однако этот вопрос я решил никому не задавать, оставить его в далёких дебрях своей мыслительной системы и думать, как продвинуться в деле.

В итоге, ещё один день происходило одно и то же: объект Дженни пошла на работу, закончила раньше необходимого и ушла домой, где снова лежала на кровати и ела макароны.

Объект Роберт ходил в библиотеку, постоянно заглядывал в телефон, ожидая звонка (как я мог предположить, от меня), и иногда разговаривал с психологом. Он читал книги вроде «Как найти смысл жизни?» или «Что делать при депрессии?», но не дочитывал ни одну из них, видимо, понимая, насколько это бесполезно, и закрывая книгу уже на второй странице.

Мы с НиАР редко пересекались, и она снова начала меня избегать.