Читать книгу: «Человеческая книга», страница 2
Объект 358А-Г-М
Я изучал объект до вечера. Она вставала с кровати лишь трижды и только для того, чтобы удовлетворить человеческие потребности: в основном, в голоде. Как-то у неё зазвонил телефон, но объект не ответил. Я записал это в блокнот. Я также записал, что она ела, просто от нечего делать: макароны, странная куриная лапша быстрого приготовления, сэндвичи и горох из консервной банки.
После еды она снова ложилась на кровать и ничего не делала. Иногда она переворачивалась на живот или на бок.
Я частенько отходил за априкаторами или ещё за чем-либо, чтобы отвлечься от скуки. В 22:00 (переведено для человеческих читателей) я уже хотел идти в свою комнату и готовиться к завтрашнему переключению, но тут объект встал и начал переодеваться.
Она быстро оделась и вышла на улицу. Я был удивлён. Я был уверен, что это продвижение в моём деле. Возможно, я сейчас узнал бы об объекте нечто новое, и мне не пришлось бы завтра идти на контакт. Я даже думал, что она начнёт с кем-нибудь общаться из её расы, тогда бы и цель исследования оказалась бесполезной.
Но всё оказалось иначе. Погуляв час по парку возле её дома, она ни с кем не пересекалась и молча бродила. После прогулки она вернулась домой и легла спать.
Я был разочарован. Но также я был удивлён, что не смог этого предвидеть.
Я проснулся в 5:30 (переведено для человеческих читателей) и пребывал в странном состоянии. Вин де Ойл ещё спал, когда я мыл свои плечи (просыпаясь, мы всегда так делаем). Я был уверен, что объект 358А-Г-М ещё спит и на этот раз угадал.
Зайдя в лабораторию и включив панель, я увидел, как она пускала слюни на свою подушку. Никак на это не отреагировав, я вышел. Зашёл в другую лабораторию с моим объектом под номером 213Г-Ш-Ш, но он тоже спал. Люди вечно спят.
Тогда я занялся подготовкой к контакту, снова прошёл в лабораторию номера 358А-Г-М и нажал на панели кнопку «Переключение». Окна автоматически затемнились, и я вспомнил разговор с Пер-АПА, но снова не стал задерживать на этом мысли.
Открылась другая панель, панель переключения. В ней было много кнопок с необходимыми условиями для трансформации. Я нажал на «Внешний вид». Испугавшись, увидев себя человеком, я поморщился. Без синей кожи и других некоторых особенностей моего тела и его строения, например, двойных ушей и других таких мелочей, я выглядел практически как они.
Странно, я никогда не смотрел, как выглядят провокаторы в человеческом обличье. Как они выбирают свой внешний вид?
Я растерянно нажал кнопку «Причёска». Мой внешний вид был устроен по умолчанию, то есть причёска, лицо и тело оказались такими, какими бы они были, если бы я был человеком.
У меня появились светлые, густые волосы и даже прямые брови, которых раньше не было. Нос мой остался таким же, а губы стали немного пухлее и розовее.
Я сделал причёску короче, чтобы волосы не мешали, а затем сохранил внешний вид. Я не знал, устраивает меня он или нет, но даже если и не устраивал, то я всё равно не знал, что сделать, чтобы было лучше.
Я понажимал ещё пару кнопок, установил необходимые настройки, прочитал правила поведения. Я был готов.
Три часа я занимался другими делами, стараясь отвлечься, а затем мои часы завибрировали. Это означало, что объект начал что-то делать.
Вернувшись в лабораторию, я увидел, как она вставала с кровати. Я сел в кресло перед панелью, взяв в руки априкатор, который только собрался использовать.
Объект потянулся. Зевнул. Всё как обычно. Она обернулась, потянулась за своим телефоном и кому-то позвонила. Я встрепенулся, отложил априкатор и схватил свой блокнот.
– Ало? – у неё был сонный, равнодушный голос, немного хриплый от долгого молчания. – Я хочу заказать пиццу.
Я записал в блокнот «Пицца» и ждал дальше.
– Я хочу грибную. Две. Нет, три. Нет, две грибных и одну сырную.
Я записал всё, что она сказала, нарисовал стрелку и подписал «возможно, вегетарианка».
Она начала диктовать свой адрес, но он мне был совершенно не нужен. «Телевизор» всё это отслеживает, любое местоположение.
После того, как она заказала, объект пошёл в ванну. Разделась, залезла под душ. Она мылась около получаса, играясь с пеной, а потом просто сидела под струями и ничего не делала.
«Долго принимает душ».
Когда зазвонил звонок её квартиры, она подскочила, чуть не поскользнувшись, вылезла, укуталась полотенцем и побежала к двери, прихватив из кармана куртки деньги.
Молча отдав деньги доставщику, она забрала пиццу и резко закрыла перед ним дверь. Положила пиццу на стол в кухне и вернулась в душ.
– Неудивительно, что на Земле истощаются запасы воды, – усмехнулся я.
Я посмотрел на часы. «11:49». Тут мне пришла в голову идея, пугающая, но полезная для продвижения.
Я встал перед панелью «Переключения» и нажал кнопку «Инструменты». Написал «Грибная пицца» и приложил фотографию той пиццы, которая лежала на столе объекта. Из аппарата, стоящего в углу лаборатории, через минуту появилось то, что я написал.
Наши технологии в лаборатории идеальны. Они созданы для изучения людей, и неважно, какие средства нужны для этого.
«11:54». Объект всё ещё был в душе. Я нажал на кнопку «Внешний вид» и изменил его. Подождал шесть минут, затем сделал глубокий вдох и нажал кнопку «Переключиться». Вихрь подхватил меня. Я оказался по ту сторону экрана.
Это было невероятно. Я взглянул на свою изменившуюся руку, державшую пиццу, и на ноги в джинсах. Дотронулся до щеки, почувствовав мягкость вместо шершавости.
Я мог бы изучать себя бесконечно, но сосредоточился на задании. Я стоял прямо перед дверью в квартиру объекта и нажал на звонок.
Минуту мне никто не открывал. Послышались быстрые шаги, вода прекратила литься. Громкий стук и ругательства. Что-то упало. Снова ругательства. Я ждал.
Ещё минута, и она открыла дверь. Она снова была в полотенце, её чёрные мокрые волосы липли к лицу, но не закрывали вопросительного взгляда ярких, но удивительно безэмоциональных глаз. Объект взглянул на пиццу у меня в руках и нахмурился.
Я поспешил сказать, изменив голос:
– Это квартира 96?
Это была другая квартира. Я ждал реакции объекта.
– Да, – спокойно соврала она.
– Вы оплатили онлайн, – сказал я, протягивая пиццу.
Она растерянно приняла её и, взглянув на меня ещё раз, закрыла перед носом дверь.
Я отошёл подальше от её двери, достал блокнот и записал «Не стесняется врать. Возможно, достаточно эгоистична».
Затем нажал на кнопку на часах, и вихрь снова подхватил меня, вернув в лабораторию. Тут я наконец перевёл дух. Мне удалось держать себя в руках и скрывать страх при контакте с объектом. Но я боялся. Очень боялся. И я понимал, насколько это глупо. Разве это не она полностью в моей власти?
Я отбросил пугающие воспоминания о недавнем контакте. Подошёл к панели «Переключения», нажал «Внешний вид» и снова поставил по умолчанию.
Объект поднимал упавшие шампуни в ванной. Пицца, которую я ей передал, уже лежала на столе рядом с остальными.
Я подождал десять минут. Затем, снова сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, нажал на кнопку переключения.
Вихрь. Я перед квартирой объекта. У меня запотели ладони. Физически это было невозможно в моём истинном обличье. Но, видимо, в человеческом мой страх преобразовался в этот пот. Интересное явление. Надо изучить.
Сосредоточившись и стараясь не бояться, я нажал на звонок. Нахмурил брови. Послышались шаги.
– Кто опять? – открыла дверь она раздражённо.
Изучила меня непонимающим взглядом. Я продолжал хмуриться.
– Здравствуйте. Я из квартиры 96.
Она вздрогнула, нахмурившись почти так же, как я.
– Я звонил доставщику насчёт пиццы, которую заказал. Он сказал, что уже отдал её какой-то брюнетке в полотенце. Это случайно не вы?
Она молча отошла куда-то, очевидно, на кухню, и вернулась уже с той самой пиццей. Протянула её мне и грубо всунула в руки. Затем собиралась закрыть дверь. Я успел подставить ногу.
– Даже не извинитесь? – обаятельно улыбнулся я, как нас учили на уроках.
Она нахмурилась ещё больше, толкнула мою ногу и резко захлопнула дверь.
Я стоял, удивлённый и растерянный, прямо как человек.
Пер-АПА
Днём, часа в четыре по человеческим меркам, ко мне в лабораторию внезапно зашёл Вин де Ойл. Он не обратил внимания на то, каким я был растерянным и озадаченным. Я всё ещё ломал голову над тем, почему объект не сказал мне ни слова.
– Тебя зовут, – сообщил Вин де Ойл, и я внезапно понял, что и сам мой сосед какой-то озадаченный.
Я вышел из лаборатории, оглянувшись на объект. Она доедала сырную пиццу. Грибную она съела утром наполовину.
– Кто зовёт? – спросил я у Вин де Ойла.
– Пер-АПА.
Я удивился. Вин де Ойл недолго ждал от меня объяснений, потому что знал, что их не будет, так что почти тут же ушёл.
Я двинулся к лаборатории Пер-АПЫ. Мне стало тревожно. Сразу вспомнился наш прошлый разговор, и все мыслительные процессы по поводу этого, которые я откладывал, мне пришлось тут же принять на себя.
Мысли об объекте сразу пропали. У нас есть свойство: если думаешь о чём-то одном, другое совершенно не занимает мыслительные процессы. Мы умеем сосредотачиваться.
Подойдя к нужной лаборатории, я приложил палец к панели. Окна были светлыми.
– Сентябрь, какой долгий ты. Заходить.
Дверь открылась, я зашёл, и окна стали тёмными.
– Зачем вы называете меня по имени? – спросил я с сомнением. – Это знак уважения.
– О, нет-нет. Не думать, что я тебя уважать, неудачник. – Она рассмеялась, переходя в своё металлическое тело. Красный огонёк внутри робота стал зелёным. – Просто меня раздражать все эти ваши норма, этикет.
– Поэтому вы так грубы? – осмелился спросить я.
Она снова расхохоталась своим скрипучим, немного жутким смехом. Мы редко смеёмся, а, точнее, почти не смеёмся, но Пер-АПА росла на другой планете. Некоторые представители нашей расы считают её странности прелестными. Они так и говорят. «Прелестные».
Вы могли понять, что я не один из таких любителей «прелестных странностей».
– Нет, я не грубить, это вы считать, что я груба. Для каждого свои правила, правильно я говорить? Я знать, что ты согласен. Ах, да. Я звать тебя, чтобы спросить о Дженни.
– Какой Дженни?
Она громко и натянуто устало вздохнула.
– Я так и знать! Вы, идиоты, никогда меня не слушать. Я же говорить, что нужно узнавать имя.
– Имя? – Я быстро понял, о чём она. – Дженни – это имя моего объекта 213Г-Ш-Ш?
– Идиот! Нет! Это женский имя!
– Объект 358А-Г-М?
– Я сейчас ударить тебя током!
Зелёный огонёк робота стал красным, и провода, в которые перешла Пер-АПА, оказались прямо возле моих ног. Я отступил.
– Не понимаю, зачем вы так трепетно к этому относитесь.
Она издала раздражённый вздох, перешла обратно в робота.
– Имя – это важно! Вы писать все эти глупые вещи вроде расы и цвета кожи… Нужно узнавать другие, личные вещи. Я каждый раз учить, но вы не хотеть узнавать имя.
– Мы сами даём им имена. Номера.
– Идиот! Ты не понимать. Ты сам говорить, называть по имени – знак уважения. Вы втираться в доверие к людям, но они чувствовать, что вы не уважать их.
Я признал, что в её словах был смысл. Мне снова захотелось посетить её курсы. Я достал блокнот, написал «Дженни». Пер-АПА это оценила.
– Молодец. Может, ты не такой идиот, как я думать. А, впрочем, я думать, что все идиоты, кроме я.
Она снова рассмеялась.
– Что вы хотели спросить о… Дженни? – спросил я спокойно.
Пер-АПА перестала смеяться.
– Я знать, что это тяжелое дело. Я иметь доступ почти ко всем делам и лабораториям.
Я терпеливо ждал продолжения.
– Я хотеть узнать, как продвигаться твой успех.
– Не слишком прогрессивно.
– Я знать. Я следить за панель.
– Зачем вы тогда спрашиваете?
– Проверить твоя честность.
Это было бессмысленно. Ложь не имеет смысла среди нашей расы. Мы всегда говорим правду, но разве что только если нас спрашивают.
Пер-АПА казалась мне всё страннее и страннее с каждой минутой. Мне вдруг подумалось, что она совершенно ничего не знает о нашей расе, хотя, по слухам, наполовину является её частью.
Возможно, её необычное незнание появилось от того, что она постоянно работала с людьми и редко пересекалась с представителями нашей расы. Она поглощена работой. Она поглощена людьми.
Да, определённо, дело в этом.
– Я представлять, что ты думать, – вдруг сказала Пер-АПА. – Думать, я сходить с ума по людям. Думать, я сходить с ума.
– Нет, я так не думал. У нашей расы никогда не было проблем с психикой.
– Ах, ладно. Я устать от твоя нудная речь. Я просто хотеть сказать, чтобы ты говорить мне о продвижениях с Дженни.
– Зачем?
– Я хотеть знать.
– Зачем?
– Просто слушаться! Я так сказать!
– Я имею права хранить информацию втайне.
– Ты шутить? Я тебя ударить током.
Я никак не отреагировал, и она похихикала.
– Ладно, пока я не ударить. Но я сделать кое-что хуже. Я пожаловаться Вышке на тебя, ну что, бояться?
Я нахмурился.
– На что вы хотите пожаловаться?
– Неважно. Он поверить любому моему слову. Ты меня понять? Любое продвижение. Теперь уходить.
Зелёный огонёк стал красным, Пер-АПА перешла по проводам в дверную панель.
– Пока-пока.
Я, озадаченный и непонимающий происходящего, а, в особенности, это существо, снова не стал задерживаться и ушёл.
Когда дверь за мной закрылась, я услышал голос Пер-АПЫ из панели:
– Даже не попрощаться! Грубиян.
И она ушла из сети.
Объект 213Г-Ш-Ш
Вечером я решил не идти на контакт с объектом 358А-Г-М. А, точнее, объектом Дженни. Я подумал и решил, что будет действительно лучше, если я буду знать имя объекта. Профессиональная провокаторша, хоть и со странностями, не посоветует того, что не действует.
Я заглянул в записи по объекту 213Г-Ш-Ш и понял, что мы действительно практически никогда не узнавали имён объектов.
Я зашёл в лабораторию объекта 213Г-Ш-Ш. Он плакал, сидя в темноте. В лаборатории я обнаружил Номер Два, которую не видел с тех пор, как мне дали объект Дженни. Мне казалось, Номер Два, которую вне лаборатории звали НиАР, избегает меня.
Я кивнул ей, когда поймал взгляд синих глаз. Номер Два не слишком дружелюбно кивнула в ответ.
– Ты мало работала в последнее время? – спросил я.
НиАР чаще всех остальных провокаторов работала со мной. Не то, чтобы я её устраивал, как Номер Один, но за работу, которую многие не хотели брать, а именно, за работу со мной, ей платили больше.
Возможно, вы уже давно задаётесь вопросом: почему же все так меня недолюбливают? Ну, это долгая история. Немного позже.
– Я работала ночью, – сухо ответила она. – Объект активен больше ночью, чем днём. Вы этого не замечали. Вы погружены в другое дело.
– Я почти доделал наше дело, Номер Два. Мне почти удалось выяснить, из-за чего началась депрессия.
– Благодаря мне, – снова сухо отчеканила она, не отрывая взгляд от блокнота, в который она что-то записывала.
– В этом блокноте больше моих записей, чем твоих. Ты просто реализуешь идеи, которые я тебе говорю, – спокойно ответил я.
НиАР раздражённо вскинула голову.
– Может, я вам уже вообще не нужна, Номер Один?
– Я не это хотел сказать.
– Мне, как и всем представителям нашей расы, не нужна благодарность, как людям. Но я требую к себе уважения.
– Я уважаю тебя, Номер Два, – поспешил вставить я. – Я бы не смог, например, разговаривать с человеком целый час, как ты.
Она вздохнула, закрыла блокнот и ушла, кинув мне на прощание презрительную улыбку.
Я посмотрел на объект. Он до сих пор плакал. Я заглянул в блокнот, оставленный на столе. Мы занимаемся этим исследованием уже пять дней, и первые страницы блокнота исписаны моим почерком:
«Мужской пол. 34 года. Живёт один, ходил к психологу в среду, но почти всё время молчал. Ни на какие звонки не отвечает. Ночью спит плохо, часто просыпается и плачет.
Обновление: он уже практически не спит.
В четверг сходил в магазин за продуктами, но ничего не купил. Целый день ничем не питался. Выбросил какие-то вещи в окно. Спустя пару минут вышел из квартиры и вернулся с этими вещами.
В пятницу ходил к психологу, опять едва выговаривал слова и молчал. Вечером смотрел какое-то шоу по телевизору.
Обновление: посреди ночи, резко проснувшись, позвонил кому-то, вследствие выяснилось, что психологу. Говорил, что до сих пор видит их во сне.
Вопрос: кого «их»?
Номер Два задела его плечом в библиотеке, куда он пошёл в субботу. Она притворилась неуклюжей и долго извинялась. Он неловко улыбался ей.
Она предложила извиниться «чашечкой кофе» (это была моя идея). Однако, к нашему разочарованию, он отказался. Тогда Номер Два спросила, что он читает.
Объект: «Я пока не нашёл свою книгу»
Номер Два: «Вы часто здесь бываете?»
Объект: «Я не был здесь уже… так давно»
Номер Два: «Почему вы решили прийти сейчас?»
Объект, усмехаясь: «Вы говорите, как мой психолог»
Номер Два посмеялась, достаточно естественно, как по мне. Разговор завязался, не слишком насыщенный, но неплохие результаты.
Они обменялись номерами.
Обновление (написано почерком Номера Два): ночью он снова звонил психологу и говорил о том, что встретил девушку в библиотеке, похожую на Эмму. «А хотя нет, она совсем не похожа на неё. Просто я везде её вижу». Он сказал, что попытается вернуться к жизни.
Вопрос: кто такая «Эмма»?»
Я закрыл блокнот. Посмотрел на объект. Сколько можно плакать?
Объект Дженни
Утром, после многих сделанных дел (ведь люди, как всегда, очень долго спят), я пошёл в лабораторию объекта Дженни. Я продумывал новый контакт. Странно, я даже вошёл во вкус. До этого я всегда просто предлагал идеи провокаторам, говорил им, как лучше поступить, чтобы сблизиться с человеком. Но теперь я сам по себе, генератор и энергия. Мне это нравилось. Может быть, слишком.
Дождавшись двенадцати, я переключился. Вихрь перенёс меня на Землю.
Я стоял перед дверью объекта Дженни, которая снова сидела в душе. На этот раз вместе с пиццей.
Я позвонил в звонок. Послышался громкий вздох. Прошла минута. Никто не открывал. Прошла ещё минута. Я снова позвонил.
Объект открыл дверь. Она была уже одета в домашнюю одежду, лишь волосы её были мокрыми. Увидев меня, она нахмурилась. Мы оба молчали, и я глупо «обаятельно» улыбался.
– Привет! – выказал я человеческое приветствие. Затем, взяв себя в руки, продолжил: – Ты меня, наверное, помнишь. Я заходил к тебе вчера насчёт пиццы. Просто я недавно заселился и решил, – я старался говорить быстрее, боясь, что она закроет дверь раньше, чем я договорю, но она молча и хмуро смотрела, – решил… решил, что наша первая встреча прошла не очень хорошо. Я привык, что с соседями должны быть хорошие отношения.
Объект долго молчал, смотря на меня с теми же сдвинутыми бровями. Я уже был рад, что она не закрывает дверь. «Прогресс!» – кричала моя система.
Но тут она вдруг начала делать странные движения руками. Жестикулировала ими, как могла, и я понял, что она неумело повторяет язык жестов.
Я невольно хмыкнул (очень странно явление).
В ответ я тоже начал жестикулировать, на языке жестов говоря: «Я знаю, что ты не глухонемая», и она удивлённо застыла. Объект Дженни не мог знать, что язык жестов универсален на всех планетах.
Она хотела что-то сказать, но вовремя закрыла рот, снова изображая язык жестов, который придумывала на ходу. Кажется, это ей начинало нравится.
Жестами я показал «Хочешь поиграть?», но она и это не поняла. Наверное, она подумала, что я показал нечто вроде «Хочешь кушать?», потому что начала изображать, будто съедает что-то.
Внезапно я рассмеялся. Я даже сам испугался своего смеха, услышав его. Это были странные звуки, похожие на задыхающегося животного, но ощущения оказались приятными.
Объект Дженни внезапно фыркнула и тоже засмеялась. Её смех явно отличался от моего, он был звонче и не оказался таким странным и страшным, так что я даже задумался, а смеялся ли я только что.
Она смеялась долго (ну, учитывая, что я и моя раса вообще не смеёмся), а затем сказала:
– Ну у тебя и смех.
– Спасибо, – неловко ответил я, и она снова рассмеялась.
Объект Дженни отошла назад, и я подумал, что она хочет пригласить меня в дом, так что дёрнулся вперёд, но тут она резко захлопнула дверь перед моим носом. Я снова остался стоять с самым глупым выражением лица, которое только можно было придумать.
– Спасибо, что повеселил, – послышался её голос за дверью, а затем всё стихло.
Я почувствовал ужасное разочарование. Я и предположить не мог, что если и я, и она смеялись, то всё может так просто кончиться.
Я чувствовал себя ужасно весь оставшийся день. Я старался избегать всех своих коллег, а если кого и встречал, то предательски дрожал от стыда.
Я рассмеялся! Я смеялся с человеком. Мне было ужасно неприятно об этом вспоминать. Я чувствовал себя словно брошенная девушка-человек, которая отдала себя, а взамен ничего не получила (задания о невзаимной любви были в самом начале моей работы – наискучнейшее занятие).
Вин де Ойла в комнате не было, и я мог спокойно сгорать от стыда и унижения.
Я вспоминал карту нашей станции – это было огромное здание, которое трудно вообразить, не увидев. У нас было множество лабораторий с таким же бесчисленным количеством исследуемых. Иногда я думаю, сколько труда ушло на то, чтобы доказать отсутствие сознания человека, но, мало того, что пока мы этого не доказали, так ещё возникает вопрос: стоит ли это того?
Естественно, мы изучали не только людей. В некоторых зонах станции есть другие исследования, но я ими никогда не интересовался.
Так вот, думая об этом, я пытался вообразить, что будет, если я ненадолго спрячусь в другие зоны, чтобы мои коллеги какое-то время меня не видели.
Это было так унизительно, глупо и… человечно. Я заставил свою систему изгнать эти мысли. Кажется, всё пришло в норму.
Я подумал о Пер-АПЕ. Не успев всё хорошо обдумать, встал и направился к ней.
