Читать книгу: «Хроники экзорцистов. Книга 1. Поглотитель грехов», страница 12

10. Осознанный выбор

«Бог не есть виновник зла. Он даровал человеку разум, способность различать добро, и зло, и самовластие; злые же страсти рождаются уже от нерадения и беспечности людей. Отнюдь невиновен в них Бог. По свободному выбору воли демоны сделались злыми, равно как и большая часть людей»

(преподобный Антоний Великий около 251, Кома, Египет – 356, Дейр-Мари)

– Нет ее нигде! Все приходы, все церкви, все молельные дома обзвонили – ее никто не видел, – сообщил Габдулла.

– Папа, да сколько можно звонить?! Это ненормальное поведение Стефании! С ней что-то случилось! – плакала Ева.

А потом сжалась в комок и дрожащим голосом произнесла:

– Неужели не чувствуешь?! Вот же! Скребется! Прямо в груди!

Двое офицеров полиции, стоящие рядом с детективом Амраном, переглянулись, но восприняли скрежет в груди Евы за тревогу. Виктор же понимал свою дочь. Он чувствовал эту неконтролируемую дрожь в груди.

– Это ее страх! – плакала Ева.

Ибрагим обнял Еву.

Прошло уже два часа с того момента, когда Стефания должна была вернуться домой. Поначалу Виктор разозлился на нее, потому что он только-только отменил домашний арест, как племянница в тот же вечер нарушила его наказ повторно.

Но потом ее телефон перестал раздавать гудки – он был выключен. И тогда паника накрыла Виктора с головой, он тут же связался с Габдуллой.

Это был самый настоящий кошмар, в котором все происходит по самому ужасному сценарию. Они сунулись в логово убийцы, и он не только всплыл на поверхность, но еще и напал на них в ответ. Представляя, как Стефания стала объектом внимания нелюдя в том клубе, Виктор начинал рвать на себе волосы, а потом вставал и нервно мерил шагами гостиную.

– Что это за парень? – спросил Габдулла.

– Какой-то Алекс, она познакомилась с ним в клубе, – ответила Ева.

– Есть его описание? – спросил офицер Рамирес с блокнотом наготове.

Но Ева лишь сокрушенно покачала головой.

Офицер Рамирес переглянулся с напарницей Хельгой. Именно на их смену пришла тревожная новость из старинного особняка семейства Бертранов.

– Нужно направить патрульных в этот клуб. Пусть допросят всех, кто там работает и часто ошивается, – предложила короткостриженая рыжеволосая Хельга.

Габдулла кивнул, она тотчас же связалась по рации с диспетчерским центром.

– Да уж. Пойти на свидание с парнем, которого встретила в «Кровавом ковчеге», – произнес Корф.

– Не смей так говорить! Понял? Давай! Расскажи мне, как ты не ошибался при жизни! – тут же накинулась Ева.

Но демона поддержал Виктор.

– Сколько раз мне вам повторять, чтобы вы не уходили невесть куда, невесть с кем! Я что, многого прошу? Что еще мне нужно сделать, чтобы знать, что вы в безопасности? Запереть вас в монастыре?

– Ты явно не смотрел «Проклятие монахини»³⁷. Там в подвале монастыря жила страшная …

– Ева! Это не смешно!

– Давайте все успокоимся! – призывал Ибрагим.

– Подумай, как можно найти этого парня. Ведь он как-то ее нашел, – сказал Корф.

Ева соображала плохо. Все самые жуткие картины, которые она представляла, разглядывая те фотографии с костями, с изуродованным трупом Тарани Хэдж, в один вечер превратились в реальность: Стефания в самом деле стала жертвой чудовища. Воистину пути Господни неисповедимы: охотник стал добычей.

– Есть его номер? Полное имя? – спрашивал Габдулла у Евы.

Они все окружили ее, насели, прижали, потому что Ева оставалась единственным человеком, который имел хоть какие-то предположения о том, куда могла пойти Стефания и с кем.

– Нет. Она ничего не говорила!

Вдруг Корф резко подошел к девушке, одним резким рывком поднял с дивана и встряхнул.

– Ева! Думай! – грозно прорычал он.

Столь грубое обращение отрезвило девушку. А еще больше отрезвило то, что за нее никто не заступился. Ладно отец – она его донимает уже двадцать шесть лет. Но Ибрагим? Он же вроде должен защищать ее, как рыцарь, претендующий на ее цветок!

А потом в мозгу загорелась лампочка.

– Инстаграм! Он… он вроде ей в Инстаграме написал!

Ибрагим ожил и тут же достал из сумки свой планшет.

– Так давайте зайдем к ней в Инстаграм да прочтем! – воскликнул он.

– Откуда ты знаешь ее пароль? – удивилась Ева.

– Так вы ж сами просили взломать профиль Корфа. Извини, Корф, мы не копаем под тебя, – тут же повернулся он к демону. – Там у парня акция была: взлом от трех страниц – десять процентов скидка. Я решил, что неплохо бы взломать вас всех.

– То есть ты и мой профиль читаешь? – гневно воззрилась на него Ева.

– Давай сначала спасем твою сестру, а потом ты меня убьешь, идет?

– Давай быстрее! Этот гад мог зайти с ее телефона и все стереть!

Но этот гад не взломщик, он не смог даже пройти первую линию защиты – пароль на самом телефоне, а потому просто выключил его и вынул аккумулятор.

Увидев, что все переписки оказались в целости и сохранности, Ибрагим ликовал.

– Вот их переписка! – ткнул он пальцем на экран. – Они встретились на набережной!

Габдулла уже звонил капитану и запрашивал все свободные патрули для прочесывания набережной. Парень знал, как замести следы: длина набережной составляла порядка трех километров, она сплошь застроена ресторанами и кафе, толпы людей и туристов. Алекс мог затащить ее хоть куда, как мог и вовсе не тратить времени и сразу увезти в свое логово. Предстояла долгая ночь и много работы.

Корф же, получив от Ибрагима информацию о конкретном районе поиска, натянул куртку и устремился на выход.

– Куда это ты собрался? – спросил Ибрагим у демона.

– Работать по горячим следам. Идешь? – буркнул тот в ответ.

Работа по горячим следам. Как круто это звучало. Отныне их приключения приобрели название, своеобразный ярлык отменного качества, как какой-нибудь биопродукт. Потребление этого продукта обещало не только захватывающий вечер, но и доставку добра в этот мир.

Ибрагим с Евой переглянулись, им хватило всего доли секунды, чтобы прочесть мысли друг друга, потом они схватили свои куртки и побежали вслед за Корфом. Виктор не успел и слова молвить. Да даже если бы и успел, то не стал бы останавливать дочь, потому что понимал, что если кому и под силу найти иголку в стоге сена за короткий промежуток времени, так это экзорцистам.

В течение следующего часа на уши были подняты все отделения полиции, они отправляли свободные патрули на набережную для скорейшего допроса работников и посетителей. Фотография Стефании была пригвождена к доскам во всех участках, хранилась тремя мегабайтами в телефонах полицейских, которые показывали ее в каждом кафе, каждому прохожему.

Время медленно перевалило за второй час ночи, а десятки силуэтов в синей форме со значками на груди по-прежнему мельтешили посреди толп людей, настойчиво призывая их всковырнуть залежи памяти и отыскать-таки там лицо Стефании Бертран.

К сожалению, набережная – местная достопримечательность, проходимость людей здесь, как на параде в День Победы. Даже если кто-то и видел Стефанию, то мог не запомнить. Грандиозная затея рисковала провалиться с треском.

Это понимал и Корф, а потому отвел своих двух напарников подальше от толпы и заговорил:

– Так не выйдет. Слишком много людей. Давайте, запускайте свои радары.

Ибрагим с Евой переглянулись и снова кивнули. Задача предстояла непростая. Опять-таки из-за людских толп, которые глушили передачу своими диапазонами. Найти остаточные энергетические вибрации Стефании в этой похлебке потребует немало сил и тем более концентрации со всеми криками, смехом и болтовней вокруг.

Ибрагим взял Еву за руки, смело взглянул ей в глаза и произнес:

– Мы сделаем это вместе.

В глазах Евы заискрили слезы.

– Но ведь тогда я узнаю все твои секреты.

– А я – твои.

– Боюсь, после этого мне придется тебя убить.

Оба усмехнулись. А потом снова вернулись к тяжелому решению.

– Готова?

– Да.

Они сцепились ладонями и закрыли глаза.

Для того, чтобы увеличить мощность и радиус восприятия, необходимо увеличить силу самого источника энергии. В практике экзорцистов бывали случаи, когда они объединяли свою волю в единый поток света, чтобы побороть самых древних и могучих демонов. Но объединение потоков требовало полной искренности, и это становилось самым главным аргументом в пользу отказа от подобной затеи.

Ева не могла отказаться, потому что на кону была жизнь ее сестры. Ибрагим не мог отказаться, потому что на кону была жизнь сестры женщины, которую он любил.

Их совместная жертва, скромная и неуверенная поначалу, вскоре разгорелась огромным пучком света, поглотившим их тела так плотно, что Корф зажмурился.

И если для обычных людей – людей, не обладающих ясновидением – вся сцена казалась обычной прелюдией поцелуя, то для тех, кто имел хотя бы каплю сверхчутья, вокруг разразился шторм.

Энергетические всплески разносились от экзорцистов волнами, сканирующими пространство на далекие мили вокруг. Ибрагим и Ева витали внутри теплых и немного щиплющих облаков, растворяясь в потоке света, пронзающего предметы, здания, людей. Лишь ощущение горячих ладоней напарника привязывало их к земле, напоминая им о цели и о том, что все это не сон и не путешествие в астрал, а реальность. Забыться и улететь дальше, чем разрешено – очень легко в подобном состоянии. Душа вообще глупое создание. Она так быстро забывает о том, что когда-то существовала в теле, что имела имя, что вообще жила на планете Земля. Душе, лишенной плоти, кажется совершенно естественным единение с вездесущим Богом, таким спокойным тихим и умиротворяющим, как будто так и надо и так было всегда, а все остальное было лишь мимолетным сном. Очень легко забывающимся сном.

В этом единении друг с другом пребывали Ева и Ибрагим, на некоторое время став единым целым. Они познали воспоминания и желания друг друга. Они не были удивлены или шокированы. Это скорее похоже на то, как зимой находишь деньги в кармане куртки, оставленные там прошлой зимой: «О, точно. Так вот же как это все было».

В пограничном состоянии Ева и Ибрагим вспомнили, что всегда знали друг друга: они знают друг друга с самого сотворения мира, потому что все это время варятся в одном энергетическом бульоне.

Эхо Стефании заискрило откуда-то справа, и как только Ибрагим с Евой осознали этот факт, их тотчас же потянуло туда.

Выйдя из глубокого транса, Ибрагим с Евой оставили, так сказать, по одной ноге в том невесомом невидимом мире, заполненном абсолютным светом, чтобы не потерять след.

– Видишь? Вон там искрит, – сказал Ибрагим и указал направление.

Ева видела легкую мерцающую желтоватую дымку, как маленькую воздушную змейку. Она вела их вдоль набережной, как нить Ариадны вела Минотавра. Змейка витала в воздухе, проходя мимо круглых столиков, гигантских зонтов и толп людей, которые сами того не осознавая, становились носителями частичек энергии Стефании. Они уносили ее свет с собой в душе. Кто-то этого не замечал, а кто-то поддавался необъяснимой радости, потому что энергия Стефании всегда была заряжена добром.

Наконец змейка уперлась в один круглый стол, потонувший в облаке желтого света. Плетеное кресло рядом с ним вырисовывало едва заметный силуэт сестры, который почти растаял, поддаваясь течению времени.

Ева тут же бросилась к столу, словно опаздывала словить последние частички Стефании.

Парочка влюбленных сильно удивились, когда перед их столом на колени упала светловолосая женщина и стала его нюхать.

– Какого хрена? – завопил парень.

А Ева и бровью не повела в и сторону. Она видела сестру, блики ее души так обманчиво искрили, словно она была здесь в реальности, просто протяни руку и дотронешься. Это остаточное эхо заставляло сердце выть от безнадеги.

– Дамочка, отойдите от стола!

– Что вам нужно?

Парень с девушкой брезгливо отодвинулись от Евы, чуть ли не облизывающей их стол.

А потом к ним подошел монстр в маске и коротко бросил:

– Пошли вон.

Глаза обоих округлились, парень хотел было что-то ответить, но девушка потащила его прочь, правильно решив, что не стоит им лезть на рожон, потому что на такой рожон им ни в жизнь не взобраться.

Ибрагим и Ева тут же сели за освободившийся стол и стали щупать его, нюхать, поглаживать ко всеобщему удивлению посетителей уличного кафе «Соленый буржуа».

– Она точно была здесь. Сидела прямо тут. Слышишь ее? – спрашивала Ева.

Ибрагим слышал. Они оба видели, слышали и даже чувствовали остаточный блеск энергии Стефании.

Корфу этого было достаточно, чтобы продолжить прорабатывать горячие следы.

Он вытащил из кафе официанта и ткнул его носом в стол.

– Здесь сидела девушка.

Ева показала фотографию.

– Кто был с ней и куда они пошли? – спросил демон.

Растерянный парень хлопал глазами, едва осознавая, что происходит. А потом взглянул на фотографию и нахмурился.

Проходящие мимо офицеры Рамирес и Хельга, которым было велено Габдуллой сопровождать странную троицу, подбежали к Корфу и сделали для него открытие: так разговаривать с людьми нельзя. Он бы с ними поспорил, заявив, что в своей жизни много лет назад в основном люди так и общались: безо всякой напускной вежливости и прямо по делу.

– Продай зерно по двадцать денье³⁸.

– Нет.

– Либо продашь, либо изнасилую жену.

– Либо купишь по двадцать пять денье, либо изнасилую твою жену.

Не всегда, конечно, было так. Но демон-то помнил только все самое плохое.

В общем, офицеры полиции перехватили бразды допроса в свои руки, понимая, что эта странная троица быстрее остальных напала на верный след.

– Я точно не помню, но, кажется, это была она, – кивал головой официант.

– Кажется или нет? – нависал над ним Корф.

Рамирес отодвинул гиганта.

– Мы разберемся, – приговаривал полицейский.

– Да… очень похожа….

– Что они заказали? – спросила Ева.

Официант тут же стал листать блокнот.

– Это где-то здесь. А вот. Ванильный латте, американо и две порции лимонных слоек.

– Лимонные слойки… – повторила Ева.

А потом в памяти вспыхнул момент, когда Стефания говорила про лимонные слойки.

– Это точно они! – воскликнула Ева. – Куда они направились?

– К парковке, кажется.

– Какой автомобиль?

Официант лишь сделал брови домиком, умоляя не казнить его, ведь тут тысячи людей проходят ежедневно, он физически не в состоянии ни уследить за каждым, ни уж тем более запомнить автомобиль.

Корф снова навис над бедолагой.

– Думай лучше! – прорычал он.

Посетители кафе опасливо взирали на него и вообще предпочитали не отрывать глаз от своих кружек с горячим шоколадом, притворяясь, что здесь не было ни полицейских, ни странной компании в черном. Офицеры тревожно переглядывались, осознавая, что и вдвоем вряд ли одолеют этого загадочного амбала из особняка Бертранов, который даже не принадлежал семейству, а работ выполнял больше их всех вместе взятых.

Грозный вид безумного громилы в маске всколыхнул инстинкт самосохранения, который озарил официанта догадкой.

– Камеры видеонаблюдения!

Худой палец указал на видеокамеру, установленную над входом в кафе.

Они стали ближе к Стефании еще на шаг.

А Стефания точно была здесь. Корф тоже видел ее след. Но не тот след, что состоял из света и который видели экзорцисты. Он видел хорошо известное ему искрящееся свечение в воздухе, каким наполнен ад. Оно исходит от темной материи, что наполняет пространство того мира, в котором долго томился демон.

Корф до сих пор не понимал, почему Стефания несла в себе частицы его мира, но сейчас это было неважно. Он должен найти ее. Он должен ее спасти. И вовсе не потому что ему приказали. А потому что это правильно и таков его выбор.

– Он ждет тебя…

Стефания резко проснулась уже в тысячный раз. Голова налита свинцом, все тело ломит, тошнит, а перед глазами тьма. Сознание то и дело покидало ее, завлекая в сон, в котором Алекс снова и снова атаковал ее на сидении автомобиля и вкалывал что-то в шею. Это было последнее, что она помнила.

Теперь же есть только тьма. Есть только боль.

И шепот. Он стал навязчивее, ближе. Как будто еще один барьер между мирами сломился, приблизив таинственного визитера.

– Кто он? – шептала Стефания во тьме.

Но тьма молчала.

– Кто ты? – снова шептала Стефания.

И снова теряла сознание.

– Он ждет тебя…

Очередное резкое пробуждение.

– Покажись…

Молчание.

– О ком ты говоришь?

Снова бесконечная тьма и бесконечное головокружение.

Прошла целая вечность, прежде чем Стефания смогла укрепиться разумом в мозгу. В затылке пульсировала игла, вонзающаяся в голову при каждом стуке сердца. Руки сковывала режущая боль, и всем телом она ощущала себя обездвиженной. Нос стал различать резкий запах чего-то протухшего прямо рядом с ней, были и легкие нотки урины и воздушный шлейф экскрементов, и, кажется, блевоты. Стефания надеялась, что это была не она сама.

А таинственный визитер был где-то рядом, хоть и скрывался во тьме. Наблюдал за ней. Стефания чувствовала его присутствие.

– Кто он? Кто меня ждет? – прошептала Стефания.

Мир взорвался светом. Стефания вскрикнула, дернулась. Режущая боль усилила нажим, запястья резало, как по оголенным нервам.

– С кем ты разговариваешь? – спросил Алекс.

Его голос, такой реальный и твердый, почти плотный, как бетон, заставил проснуться окончательно. Стефания обнаружила себя висящей над полом. Она оглядела себя снизу вверх под ноющую боль затекшей шеи, и поняла причины всех этих резей. Руки связаны цепями, врезающимися в запястья до крови, на них она и висела. А еще она была раздета – Алекс оставил на ней лишь нижнее белье.

– Я уже долго наблюдаю за тобой. Ты все время с кем-то разговариваешь, – его ровный голос снова разрубил назревающий бред, притянув к реальности. – Ты видишь кого-то? Свою защитницу? Святую Стефаниду?

Он сидел в старом кресле прямо напротив нее. Ее замутило от осознания того, что он скрытно наблюдал за ней все это время. Она была не одна в этой тьме. Он тоже в ней пребывал. В этом подвале, освещенным тусклым светом одинокой лампочки под потолком. И яркий вопрос горел в ее голове: почему, почему она его не чувствовала?

– Алекс, – позвала Стефания.

И сама удивилась, как хрипло прозвучал ее голос.

– Да, дорогая, – нежно ответил он.

Стефания расплакалась. Он точно был сумасшедшим.

– Зачем ты это делаешь?

Алекс глубоко вздохнул.

– Вы все задаете этот вопрос, но я до сих пор не знаю, что вам ответить.

Вы. Все. Вам. Стефания так и задохнулась от осознания, что таких, как она, было много.

– Мне просто это нравится. Я люблю ваше общество. Люблю быть с вами наедине.

– Мы ведь сидели с тобой наедине в кафе…

– О, нет. Здесь все по-иному. Больше интима. Понимаешь? Не пошлого интима, не секса. Здесь у нас с тобой родится истинная близость. Мы узнаем друг о друге все при все. Не только приятное и доброе, но и каждую гадкую частичку, что прячем глубоко в душах и никому не показываем, кроме нас самих. У тебя ведь есть такие секреты, Стефания? Даже у такой миловидной верующей девушки, преисполненной скромностью и благородством, должна быть чернь. Вот ее-то я и хочу увидеть. Я хочу услышать истории о твоих ошибках. О твоих грехах. Я поглощу их и помогу тебе очиститься.

Стефания вдруг рассмеялась.

– О, ты даже не представляешь, насколько ты промахнулся, больной извращенец! – выплюнула она.

Алекс широко улыбнулся.

– А вот и черти полезли из набожной малышки.

Если Алекс смеялся оттого, что ему было весело, то Стефания тряслась в истерике, в которую смешались страх, боль, и осознание всей этой глупой западни, в которую она попала по собственной наивности. Она заперта с маньяком, который собирается ее пытать, а потом убить, и ничего смешного в этом не было. Иначе ее смех, кроме как психозом, объяснить невозможно.

Алекс уверен в том, что все люди преисполнены злобой и ненавистью, эгоистичные выживальщики – они рушили чужие жизни во имя собственного благополучия. Другой модели жизни для Алекса не существовало. К черту идиотские статьи о детском насилии, которое накладывает отпечаток на психику человека и в будущем негативно влияет на его решения. Главное не то, что о нем думают другие. Главное – успокоить внутреннего демона, который рыщет в поисках самоудовлетворения. Ему нужна кровь, ему нужна боль живого существа, ему нужно осознание боли живым существом, и ему нужно, чтобы живое существо осознало величие Алекса.

Все, как делал его жестокий отец, не видящий других способов воспитания, кроме оплеух и ремня. Все, как делала его мать, ни разу не заступившаяся за сына в отместку за то, что он недостаточно благодарил ее за жизнь.

Висящая перед ним Стефания с ровной белоснежной кожей, еще не изуродованной его потребностями, была идеалом для него: невинная, добрая, отзывчивая. Такая прекрасная. Даже совершенная. Но оттого и такая ненастоящая. Его мать таковой не выглядела, как и отец. Прекрасных людей не существует. Они все с изъянами. А потому Алексу необходимо превратить это недосягаемое совершенство в то, что ему хорошо знакомо – в боль, к которой он привык, которую он считает правильной. Он сделает Стефанию реальной, сделает ее такой, какой была его мать: внутренне изрезанной жалостью к себе. С такой девушкой находиться привычнее.

Он вытащил из кресла нож.

Стефания икнула.

– Прости, Стефа, но сейчас я сделаю тебе больно.

Вся истерия Стефании тут же испарилась, ее непроизвольно забила дрожь. Уже? Пытки начнутся так скоро?

– Алекс, пожалуйста, – Стефания старалась говорить ровно. – Тебе не нужно этого делать. Есть другой способ избавиться от демонов. Я помогу тебе. Он спрятался, ведь так? Потому я тебя не чувствую, не вижу. Но ты слышишь его голос, его нашептывания. Я знаю, что он здесь!

Алекс замер. Стефания так точно описала эти голоса в голове. Такие навязчивые и вездесущие. Он не имел власти над ними, они появлялись тогда, когда сами того желали.

– Слышу, – выдохнул он.

Глаза вдруг увлажнились, в горле встал ком. А в следующую секунду он уже не стесняясь плакал.

– Все хорошо, – говорила Стефания, – ты больше не один. Скажи мне его имя, я смогу его прогнать.

Алекс утер глаза и ответил:

– У них нет имен. Зачем они им?

Стефания отчаялась. Во-первых, демонов несколько. Во-вторых, они не раскрывают ему своих имен. А в-третьих, и это очень странно, она не чувствует их присутствия, не видит их теней, не чует их запах. Так не бывает. Сущности являются постоянным сформированным сгустком энергии с определенным набором физических качеств. Они не исчезают в воздухе, могут лишь перейти в другое состояние, но по-настоящему не исчезают никогда.

– А что они говорят тебе? – спросила Стефания.

– Что я… все делаю правильно… что я молодец…что я необычный и у меня великое предназначение.

Стефания сглотнула. Она подбиралась к правде мелкими шажками, и правда эта ей не нравилась.

– И кому принадлежат эти безымянные голоса? – спросила она.

Алекс смотрел на нож, который крутил в руках: тонкий с изящно изогнутым острием.

– Мне так их не хватает. Мои родители. Они умерли восемь лет назад. Наверное, с тех пор и слышу их.

Стефания зажмурилась. Как бы не хотелось это признавать, но Алекс не был одержим. Формальные признаки, перечисленные в Протоколе, всегда наличествовали у истинного одержимого, потому что сущности влияют физически на человека и пространство вокруг. Правда была так ясна, но так тяжело было ее принять, а ведь она все объясняла.

В этом подвале был лишь один демон, и Стефания с такими сражаться не умела.

Алекс сделал шаг к ней. Стефания дернулась, снова завыла в такт рези в запястьях.

– Ты должна вытерпеть эту боль, – объяснял он. – Дело не в тебе. Дело в твоем организме. Твоей психике нужна небольшая дрессировка, иначе ты так и будешь упрямиться. Для того, чтобы наше знакомство проходило гладко, тебе нужно очень быстро усвоить первый урок.

Алекс подошел вплотную, Стефания ощущала его мерзкое дыхание на лбу. Холод стального острия впился во впадину между ребрами. Стефания замерла.

– Знаешь, как дикие слоны превращаются в послушных циркачей, извозчиков, танцоров? Слонятами их привязывают к дереву и каждый день жестоко избивают, пока они не ломаются, пока они не начинают ассоциировать боль с багром. Тогда одним лишь взмахом крюка можно заставить грандиозное животное танцевать на потеху публике.

– Алекс, пожалуйста, не надо. Я и так расскажу тебе все, что хочешь, – защебетала Стефания, не отрывая взгляд от его безумных глаз.

– Нет, Стефа, не расскажешь. Поверь, я знаю. Я проходил через это много раз. Ты должна познакомиться с этой болью. Она станет фундаментом, на которой мы построим нашу близость.

Нож вонзился в живот, и Стефания захлебнулась в крике.

– Так, у нас есть след, – Габдулла захлопнул старенькую раскладушку Нокию.

Просмотрев записи с камеры видеонаблюдения в кабинете управляющего «Соленого буржуа», они быстро нашли Стефанию с Алексом, которые просидели в кафе около двух часов, а далее прошли к синему форду на парковке перед кафе. Пиксели выстроились в четкие цифры и буквы номерного знака. Далее дело за малым, и Габдулла уже связался с диспетчерами.

Ева, Ибрагим и Корф тут же подошли к детективу.

– Машина зарегистрирована на некоего Александра Саровского, адрес регистрации указан в городе в трех тысячах километрах отсюда. Туда послали ориентировку, скоро проверят дом.

– Да не повезет он ее туда! Он где-то здесь засел! – воскликнул Ибрагим.

– Больше никаких записей на него нет. Даже в больницу ни разу не обращался, а парню уже почти тридцать, – говорил офицер Рамирес, листая досье на своем смартфоне.

Габдулла со смешанными чувствами смотрел на это чудо техники, которое никак не давалось его грубым рукам. Приходилось привлекать к работе других.

– Операторы центра наблюдения вычисляют маршрут и шлют мне его онлайн. Похоже, автомобиль двигался к выезду из города.

– Это нехорошо, – Ибрагим закачал головой. – За городом не так много камер видеонаблюдения. Его можно легко потерять в ближайшем кусте.

– Значит, надо отправляться немедленно, – сказала Ева.

– Ты только посмотри на эту мерзкую морду! – произнес Ибрагим, разглядывая лицо Алекса на экране монитора.

Его лицо состояло из десяти пикселей, но мерзость из них сочилась, как гной.

– Пока что нам ничего неизвестно наверняка. Этот парень подозреваемый, но может оказаться и просто свидетелем, – сказал Габдулла.

Он всегда старался быть беспристрастным, потому что это главное качество любого расследователя, и редко кто обладал им в полной мере.

– Это точно он! – Ева была уверена.

Неизвестно, то ли ей чутье подсказывало, то ли страх за сестру.

– Официант в кафе описал его как навязчивого типа, – сказал Ибрагим. – Навязчивый – синоним обсессивного. Обсессивный – синоним маниакального. Маниакальный – однокоренное с маньяком. Маньяк – однокоренное с маньячелло…

– Отправляйтесь за мной, детектив, я проведу по маршруту настолько насколько их смогут отследить, – позвал Рамирес.

– Я поеду с Габдуллой, – бросил Корф.

И уже пошел прочь из кафе, направляясь в сторону старенькой Тойоты Габдуллы.

– Что это за парень? Он не похож на вас, – Габдулла все же задал вопрос, который терзал его все это время.

– Это наш телохранитель. Крутой мужик. Очень опытный.

Габдулла кивнул, мол, понял. Хотя ничто из сказанного не объясняло, почему этот громила носит странную маску. Но фриков сегодня вокруг уже столько, сколько не фриков. Да и что еще взять с древнего рода ясновидцев, которые своим аскетичным видом и старинным особняком наводят страх на весь город уже много лет? Двести лет назад горожане верили, что в доме Бертранов живут вурдалаки. Сто лет назад – призраки казненных революционеров. Сегодня жители особняка превратились просто в сумасшедших. Эволюция нравственности, однако.

Ибрагим прыгнул в Порш, Ева села рядом. Отсутствие демона в машине было настолько явным, что от облегчения вздохнули все трое: люди и автомобиль. Ибрагим уже подумывал прикупить небольшую тележку на прицепе, куда можно будет сажать Корфа, как ребенка в мотоциклетную люльку, иначе «служба спасения» скоро сама потребует помощи.

– Давно ты работаешь на Бертранов? – спросил Габдулла, аккуратно выруливая по узким мощенным улочкам за полицейской машиной Рамиреса и Хельги.

Корф ответил не сразу.

– Две недели.

– И уже попал в серьезное дело. Тебя как будто проверяют.

– Что ты хочешь сказать? – недовольно буркнул Корф.

Габдулла поразился тому, насколько добротно была изготовлена его маска, потому что он различил каждый гневный брызг слюны телохранителя. Ему явно не нравилось говорить ни о себе, ни о своей службе.

– Не знаю, веришь ли ты в Бога или в судьбу, я-то за свои долгие года в это все давно поверил. Особенно работая с Бертранами. Так вот, не бывает таких совпадений. Только ты появился, а тебя уже подвергли таким серьёзным испытаниям. Не каждый день объявляется серийный убийца. Не каждый день серийный убийца атакует жертву. И уж точно не каждый день жертвой становится член знатного рода, обладающий необъяснимыми способностями. И представь, что в столь редкое стечение обстоятельств появляешься ты. Мне кажется, это неспроста.

Корф так и замер. Почему он до этого не додумался сам? А до чего до этого? Что происходит? Чертов детектив словно открыл дверь в захламленный чулан, из которого вывалились залежи вопросов.

А почему выбрали именно его? Почему именно ему подарили тело? Почему Стефания его так бесит? Почему его определили под шефство старого друга Бертранов? Кто стоит за всем этим? Есть ли действительно заговор? И все-таки, почему Стефания его так по-бесячи бесит?

– Не пытайся. Не получится, – произнес Габдулла.

Корф с опаской посмотрел на него. Габдулла увидел его взгляд и рассмеялся.

– О нет. Не переживай. Я не обладаю паранормальными способностями. Я умею анализировать мимику, жесты и поведение людей. И сейчас я вижу, что пытаешься разрешить весь этот заговор и найти его исток. Не получится.

– Почему?

– Ну а разве кто-нибудь когда-нибудь разгадывал замысел божий?

– А почему ты думаешь, что это Бог?

– А кто еще может быть? Конечно Бог!

– Не веришь в дьявола?

Габудлла тяжело вздохнул, пытаясь вложить мысли в слова, чтобы ответить на столь сложный вопрос.

– Не думаю, что он существует, просто потому что если бы существовал, тут царил бы хаос. Была бы настоящая война за дележ территории или душ. Но мы каждый день просыпаемся при светлом небе, жуем круассаны, выгуливаем детей в парках. Не очень-то похоже на войну. Даже не очень-то похоже, чтобы кто-то пытался развязать войну. Живем и продолжаем развиваться.

– А как же насчет войны людей с демонами? В демонов-то веришь?

– О да! Демоны точно есть. Я их каждый день отлавливаю и сажаю за решетки.

– Я не про человеческих демонов.

– А какие же еще могут быть? Демоны – это люди, которые перешли черту и слишком далеко за нее зашли. Нет других демонов. Мы сами создаем их в себе.

Корф хмыкнул.

– Очень похоже на слова одного человека… – тихо проговорил он.