Читать книгу: «Часть всего», страница 3

– Что будем делать сегодня?

– Может, поедем кататься на великах?

– Ок. В лес или до речки?

– Давай в лес.

– Ладно, пойду собираться. Наберешь воды с собой?

– Ага, тогда ты соберешь перекусить?

– Хорошо, хорошо.

Спустя двадцать минут они уже мчали по обе стороны проселочной дороги, чья серая твердая поверхность походила на камень, разделенной зеленой полоской трав. Солнце стояло высоко в зените, и лучи его, бьющиеся об землю, не будь их глаза спрятаны за стеклами очков, ослепили бы их. Чем ближе они подбирались к лесу, тем спасительнее становился разгоняемый листвой ветерок, обдувающий их лица и проникавший в пространство между одеждой и влажным телом. Стук бьющейся о спицы травы, которая с каждым пройденным километром, становилась всё выше, смешивался со звуками обступавшего их леса. Шелестели дрожащие кроны деревьев, из их глубины доносилось уханье совы, эхом кукушка отсчитывала чьи-то года. Местами лес редел, открывая солнечным лучам цветущие жужжащие поляны, наполненные запахами скошенной травы. Местами уступал место колыхающим морям золотых и черно-желтых полей. Они ехали, напевая песни, вместе или по одиночке, он смешил ее какими-то абсурдными песнями, которые, по ее мнению, он придумывал на ходу, но он клялся, что каждая из них, на самом деле, рвет всевозможные чарты, и как только появится возможность, он включит ей одну из них. Наконец, уставшие, они остановились под тенью высокой березы, одиноко стоявшей на опушке леса. С жадностью они опустошили полную бутылку воды, попутно остужая раскрасневшиеся потные лица. Некоторое время они сидели в тени, опершись о ствол дерева и переводя дыханье, а затем принялись за еду.

– Когда вернемся, надо будет посмотреть, сколько мы проехали.

– Ага, как твои ноги?

– В норме, чего не могу сказать о своей заднице.

– О да, я в курсе, о чем ты.

Они рассмеялись с набитыми ртами.

– Боже, как всё-таки хорошо, – она закрыла глаза, пропуская через себя это чувство.

– Что будешь делать в следующую неделю отпуска?

– Погощу у предков, а ты?

– Тоже заеду к маме на несколько дней, а в выходные встречусь с приятелями.

– Очередной алко-трип?

– Завидуешь?

– Ну, конечно.

– Так уж и быть, можешь присоединиться.

– Нет, спасибо. Хоть отдохну от тебя.

Он слегка толкнул ее плечом.

– Несколько минут назад ты была вполне довольна моей компанией, – он повысил голос на октаву, – боже, как хорошо.

– Я говорила об этом, – она обвела рукой пейзаж вокруг, – и об этом, – продолжила она, помахав сэндвичем перед его лицом, – но не об этом, – указав на него пальцем закончила она.

Он прищурил глаза, подбирая слова:

– Настанет день, когда ты признаешь, что я лучшая часть всего этого, – он обвел рукой пространство, окружающее их.

Она потянулась за бутылкой воды, отвернувшись от него, и сделала несколько глотков воды, только после этого обратившись к нему:

– И что тогда ты скажешь мне на это? – она укусила сэндвич.

– Ну нет, сейчас ты этого не узнаешь, – он со смехом повернулся к ней, на её щеке появилась ямочка, и она слегка кивала головой.

– Да ты сам еще этого не знаешь, всё как с тем котом, – она посмотрела в его искрящиеся глаза, полные веселого удовлетворения.

– Ну, вот тогда оба и узнаем.

Они лежали, пока тень не переместилась, открывая их ноги солнечным лучам. Собрав вещи, они двинулись в обратный путь. На небе по-прежнему не появилось не единого облачка. Через два часа они подъезжали к его дачному дому. Их покрасневшая кожа, покрытая потом и пылью, слегка пощипывала от мелких ранок на ногах. Тела же их наполняла физическая усталость, вытеснив собой все лишние мысли и чувства. Они по очереди приняли душ и перекусили, после чего разошлись собирать вещи. Завтра им предстояло возвращение в большой мир, после последних выходных, проведенных ими наедине.

***

Заканчивалась первая неделя его пребывания за городом. За эти семь дней он одолел больше книг, чем за весь прошедший год. Главные герои в них по большей части являлись представителями избранных судеб. Те, за которыми идут толпы, те, чья громкая речь бьет по больному или прямо в сердце, чьи поступки вызывают восхищение, кому завидуют враги, кого любят один раз и навсегда, те, кем хочется быть, те, кем быть страшно. Но все эти истории его мозг потреблял как быстрые углеводы. Все эти дни они питали его вечера и ночи, придавая им иллюзию смысла. Но на следующий день его кратковременная память стирала с себя всё многообразие детально продуманных внешне, но пустых изнутри образов.

Чуть ли не впервые за день он взял в руки телефон, интернет на котором был отключен с прошлой пятницы. Было бы неплохо включить его и посмотреть какой-нибудь фильм, но это желание шло вразрез с негласно объявленным им режимом молчания. Он мог бы лечь спать, но сон не приходил к нему раньше трех часов ночи. На часах было 23:00. Он лежал в темноте, сфокусировав свой взгляд на светящемся монохромном табло электронных часов, стоящих на тумбе рядом с телевизором. Ноль на них не спешил уступать место единице. Это начинало выводить его из себя. Он отвернулся от них, словно это могло помочь. Можно было выйти и побродить по улице, но он знал, что через 5 минут, снова будет смотреть на эти часы. Не выдержав, он повернулся, признавая поражение. На часах было 23:04. Время явно издевалось над ним, отсчитывая минуты как скряга, растрачивая при этом его годы, как самый настоящий повеса. У него за спиной промчались двадцать семь лет, но он до сих пор ощущал себя ребенком. В детстве, наблюдая за двадцатиоднолетним старшим братом, он видел перед собой взрослого мужчину, способного на все в этой жизни. Тогда он мечтал, стать таким же, знал, что брат в силах научить его всему, ответить на все волнующие его вопросы. Жизнь тогда представлялась ему четкой и понятной, дорога её лежала перед ним прямая и ровная. Стелилась под колесами их байка, и он видел её, уходящую далеко вперед, пока сидел за надежной спиной брата. И вот ему самому уже двадцать семь. Он прожил больше, чем его старший брат, так почему же он до сих пор остается всего лишь младшим братом, так и не получивший ответов?

Тоска и одиночество снова держали его за горло. Черная дыра с еще большей скоростью начинала расширяться в его груди, давя на ребра. Телефон, по-прежнему зажатый в руке, был единственной вещью между ним и холодной пустотой. Он открыл сообщения и написал: «Я в доме за городом уже неделю. Не стану тебя ни о чем спрашивать. Мне просто очень нужен друг». Поддержку друга сейчас он был готов обменять на скопившиеся в нем за эти недели злость и обиду. Импульс завибрировавшего телефона отдался во всем его теле. Он вскочил, спеша как можно быстрее нажать кнопку «ответить». Все произошло слишком быстро, он даже не успел придумать, что говорить. Она тоже молчала.

– Ээээ, привет, – первым сказал он.

– Да, привет. Как ты?

Он встал с дивана и начал ходить по комнате.

– Да я в общем-то ничего. Просто я тут один. Бля, это странно… Кажется, я слишком много думаю и вспоминаю… брата в основном.

– Оооо…может тебе стоит вернуться в город?

– Нет, нет, все правда в порядке, просто, не знаю…это странно.

– Говорить об этом? Или вспоминать?

– Не знаю, – он замолчал.

– Можем поговорить о чем-нибудь другом. Что… что ты там делал всю неделю?

Он продолжал мерить шагами комнату то и дело, меняя направления.

– Да бродил по округе, катался, прочитаю хуеву тучу книг, которые привез с собой.

– И как? Что-нибудь посоветуешь?

– Ничего стоящего. Я толком ничего не запомнил. Но они хотя бы отвлекали, а теперь я… – ему стало вдруг так тесно, что он выбежал из дома.

– Ты что куда-то идешь?

– Да, вышел на улицу, – он поднял глаза к небу.

– Должно быть там сейчас звездно.

– Да, тебе бы понравилось. Наверно. Я теперь не знаю.

До него донесся глубокий затяжной вздох.

– Как твоя девушка отпустила тебя за город одного так надолго?

– А я у нее и не спрашивал.

– Вау, какой большой самостоятельный мальчик.

– Да, это я. Хотя вообще она бросила меня.

–Правда? И что ты натворил?

– С чего ты решила, что это моя вина?

– Нууууу… Так что ты сделал?

– Просто не отвечал несколько дней на звонки и сообщения.

– Просто? Ты в курсе, что людям свойственно волноваться?

– Да, только если вы дороги друг другу.

Снова повисла тишина. Но она не клала трубку. Он продолжал бродить по двору.

– У тебя точно все в порядке?

– Бля, не знаю, в последнее время мне кажется, что я застрял. С тех пор как не стало моего брата прошло больше времени, чем он был рядом со мной, – он начал говорить быстрее, едва успевая глотать воздух, торопясь отделаться от своих мыслей- а я до сих пор не свыкся с мыслью, что теперь сам должен думать о своей жизни и решать за себя сам. Словно…словно большая часть меня навсегда застряла в том моменте и не растет вместе со мной.

– Думаю, ты несправедлив к себе. Ты ведь справлялся все эти годы сам. Ты живешь дальше. Страх… от него никуда не денешься. Все чего-то боятся. Знаю, это тупая банальная фраза, но так и есть.

– И ты чего-то боишься?

– Да, ты даже не представляешь как.

– И как ты справляешься?

– Иногда никак. Он просто вдавливает меня в пол, так что нет сил даже на то, чтобы сжать руку или сказать хоть слово. Так что я просто жду, когда он отпустит меня. И он отпускает. На время.

– Как часто с тобой такое происходит?

– Раз в несколько месяцев.

– Почему ты никогда не рассказывала?

Она громко выпустила воздух из легких.

– Ты же знаешь, я не люблю жаловаться. Даже не знаю, чтобы я сказала. Это звучало бы довольно жалко. Да и по большей части, я сама загоняю себя в угол. Вряд ли мне кто-то поможет, пока я сама себя не выпущу оттуда.

В голове его пронеслись моменты дней, когда она была особенно молчалива и замкнута. Тогда он пытался развеселить ее или втянуть в общий разговор, но в ответ она лишь разжимала губы, произнося самые простые емкие слова. В такие дни она не давала шанса взглянуть себе в глаза. А вопрос «все ли с тобой в порядке?» всегда казался ему банальным и пафосным одновременно. Он утешал себя тем, что на завтра она неизменно возвращалась.

Он нарушил затянувшееся молчание:

– Прости, если бы я знал… кажется я и правда хреновый друг.

– Ты ведь, правда, не знал.

– Мне и, правда, страшно. Я работаю, встречаюсь с друзьями и девушками, но понятию не имею, что делать дальше и чего я хочу на самом деле.

– Может, тебе просто нужна мечта?

Он рассмеялся.

– Да, может ты и права.

– Сколько ты еще там пробудешь?

– Неделю.

– Ну, за неделю вполне реально придумать себе мечту, – он услышал ее улыбку на том конце звонка.

Засыпал он с мыслями о том, что не поинтересовался, есть ли у нее мечта.