Читать книгу: «История одного мира. Часть I», страница 5

Советник

Советник помахал перед лицом тонким расшитым золотой нитью шелковым платком, слабо надушенным одеколоном с тонким цитрусовым ароматом.

Затем его длинные пальцы с вытянутыми полированными ногтями ловко сложили платок в треугольник и аккуратно опустили в нагрудный карман темно-серого идеально скроенного костюма. Складывалось впечатление, что кисти его рук жили какой-то своей жизнью – они постоянно будто порхали вокруг него и всегда были при деле.

Советник сидел на верхней ступеньке главной лестницы Королевского дворца и доводил до ума официальное обращение Его Величества к народу по поводу смерти его матери. О, знали бы люди, сколько усилий приходится прикладывать Советнику, чтобы создать по кусочкам образ Круела Милосердного, Круела Справедливого, короля, которого любит народ. Самое печальное, что сам Великий Пророк ни капли не помогал своему покорному слуге в этой неблагодарной работе – вот и вчера в порыве гнева он разнес полдворца и выкинул в окно троих молодых гвардейцев. За ночь он более-менее успокоился, злость прошла, осталась только тоска – король уже несколько часов сидел на троне, опустив голову на руки, в зал никого не пускали. Мать была для него самым близким человеком, и Круел, похоже, до сих пор не мог поверить в случившееся. При этом, на известие о смерти сестры, поступившее в середине ночи, он отреагировал со спокойным равнодушием – к прочим родственникам король не испытывал ровным счетом никаких чувств.

Обычно Советник почти всегда мог достучаться до сознательной части разума короля, но не в этот раз. То, что происходило сейчас с правителем, было сродни стихийному бедствию – ты можешь попытаться что-нибудь предпринять, можешь стараться как-то успокоить, но результат будет неизменно один – буря тебя размажет по стенке. Именно поэтому Советник с присущей ему разумностью до поры до времени решил не подходить к королю – со всеми донесениями он посылал своих помощников, сам при этом оставаясь в относительной безопасности. Тем не менее, сейчас определенно нельзя было задерживать пресс-конференцию: на площади у подножия лестницы собралась целая толпа репортеров, и гул их возбужденных голосов нарастал с каждой минутой. Журналисты – это такая особенная каста людей, чье терпение лучше не испытывать, будь ты хоть фермером, хоть королем. А специфика работы Советника обязывала холить и лелеять этих созданий, поддерживать теплые дружеские отношения (что далеко не всегда было просто и приятно) и регулярно умасливать продуманными и, желательно, дорогими подарками.

Советник поднялся со ступенек, поправил немного скосившийся галстук-бабочку бордового цвета и, прочистив горло, вкрадчиво и громко объявил акулам пера, что через пятнадцать минут к ним выйдет Великий Пророк. Гул на несколько мгновений затих, но затем стал нарастать с новой силой.

Советник развернулся на каблуках черных лакированных туфель и быстрой походкой, слегка сутулясь, удалился через приоткрытые ворота дворца. Когда он оказался в тишине полутемного холла, к нему тут же подбежали два молоденьких служащих его отдела – Вжик и Прыг, как он их называл про себя за неимоверную прыткость, вызванную желанием выслужиться. Указания он раздавал быстро и уверенно, информацию слушал внимательно и усваивал ее моментально – именно благодаря четкости и профессиональности он и умудрялся оставаться на своем посту уже много лет. Вжик и Прыг, получив задания, мгновенно разбежались в разные концы дворца, а Советник все той же стремительной походкой направился в тронный зал.

По внутренней связи с ним попытался связаться начальник королевской службы безопасности, генерал КамДо, или, как его прозвал Советник, Пустоглаз (генерал потерял правый глаз во время Двенадцатой военной кампании и не считал необходимым прикрывать пустую глазницу, зияющую темным провалом). Советник абсолютно не хотел говорить сейчас с честным, но откровенно глуповатым воякой, однако он не мог себе позволить такую роскошь, как потакание своим желаниям, поэтому, печально вздохнув, ответил на звонок:

– Да, генерал, я вас внимательно слушаю.

– Нашли записи с камер, там засветился наш мясник. Точнее, мясница. Надо королю показать – лучше ты ему дай запись.

– Генерал, вы на сто процентов уверены, что на записи именно убийца? Это женщина? Я бы не хотел беспокоить Его Величество досужими домыслами, особенно в такое печальное для него время…

– Все сто раз проверено, все четко – это убийца, зуб даю, баба, точно. Там не то чтобы прям замечательно ее видать, но копам сгодится.

– Хорошо, пришлите мне, пожалуйста, несколько самых удачных кадров, я покажу королю. Хм… Ага, точно, и дам их газетчикам – пускай эта мерзавка попробует после такой огласки показаться на улицу.

– Как знаешь, это твоя работа, я свою сделал.

– Спасибо, генерал. Жду снимков.

Что ж, появление этих записей оказалось большой неожиданностью, и надо было что-то предпринимать. Советник несколько минут постоял в полумраке коридора, раскачиваясь на пятках, и отрешенно разглядывая сиреневый узор на стене. Потом принял решение и свернул в боковой коридор, направляясь вглубь дворца, прочь от тронного зала, в королевский центр хранения информации.

Глава 4

Кевар

На четвертый день пути Эхо разморозил Кевара из криогенного сна и доложил:

– Кев, мы на подлете к конечной точке. Вынужден тебя огорчить, но сканирование системы не выявило ничего, кроме кучи астероидов.

– Здесь должна быть большая база, и мы ее найдем, не сомневайся – уверенно ответил Кевар, потягиваясь и разминая затекшие конечности.

За иллюминатором поблизости не было видно ни одной планеты или звезды, зато прямо по курсу в отдалении маячила, будто непреступная стена, густая полоса астероидов, из-за которой сквозь узкие щели между камнями пробивался неяркий желтоватый свет.

Кевар на малом ходу направил корабль прямо к этому поясу.

– Раньше их тут было значительно меньше, – задумчиво проговорил он, – откуда они тут взялись? Как будто кто-то их сюда поместил специально. Смотри, как ровно они держатся.

При ближайшем рассмотрении действительно складывалось впечатление, будто астероиды удерживаются рядом друг с другом какой-то неведомой силой. Большие и малые, глыбы космического камня медленно вращались вокруг свей оси, но за пределы невидимой линии не выходили, образуя настоящую стену, уходящую во все направления. Складывалось впечатление, что эта неоднородная стена немного загибается на самом краю зрения; впрочем, это могло быть и оптической иллюзией.

– Мы тут не пролезем, Кев, – задумчиво проговорил Эхо.

– Ты – нет, – бодро ответил Аргомантис и усмехнулся, – открывай десантный шлюз, тряхну стариной.

– Ты действительно решил сунуться опять непонятно куда? Вечно ты заставляешь меня переживать и нервничать!

– Дружище, значит, такова твоя нелегкая судьба, давно уже пора привыкнуть.

Тем временем, Кевар прошел в хвост корабля, где располагался десантный шлюз: небольшой люк в днище безднолета, с капсулой герметизации. Люк в салоне открылся, Кевар спрыгнул вниз, и буквально в доли секунды, почти одновременно открылся внешний люк и вновь захлопнулся внутренний.

Он вновь оказался в открытом космосе, и его, как и раньше, захлестнуло ощущение свободы, легкости и в то же время мощный выброс адреналина. Из космокостюма выдвинулись маленькие дефлекторы, оттуда вырвались сгустки энергии, устремившие его вперед, к гигантской стене.

Медленно вращающиеся пористые, все в рытвинах, безжизненные каменные глыбы всевозможных цветов и размеров, образующие огромную неприступную стену, производили мощное впечатление: казалось, будто эта громадина здесь была всегда и продержится еще миллионы лет, тогда как ты сам – всего лишь крохотная недолговечная песчинка…

Свет, пробивающийся между глыбами, вблизи оказался ярким, теплым, желтоватым.

Кевар осторожно потрогал кончиками пальцев шершавую поверхность небольшого темно-коричневого астероида; тот продолжал вращаться, как ни в чем не бывало. Аргомантис поднялся немного в вертикальной относительно стены плоскости в поисках более-менее крупной щели между астероидами, слетал правее, потом левее – безрезультатно, нигде не было отверстия, достаточно большого, чтобы в него мог пролезть мужчина даже его некрупной комплекции. Он уже было отчаялся, когда неожиданно наткнулся на огромный астероид, весь испещренный лазами и кратерами – одна из нор была достаточно широкой, чтобы он мог туда протиснуться. Кевар решил проверить это предположение, и стал ждать, когда астероид в очередной раз повернется к нему той же стороной. Ожидание заняло некоторое время, но, наконец, он снова увидел темный проем в толще камня, и устремился к нему. Быстро работая локтями, извиваясь, как червь, он протиснулся в узкий проход. Темнота каменного мешка охватила его со всех сторон. Горло будто сдавило, дыхание стало резким и прерывистым, по всему телу выступил холодный пот. Нелюбовь к замкнутым пространствам была одной из самых неприятных фобий Кевара, но он научился более-менее с ней справляться: достаточно было побороть непроизвольно появляющиеся в голове пугающие мысли, панику и начать глубоко и спокойно дышать. Отсчитав количество секунд, соответствующее по его предположению половине оборота астероида вокруг своей оси, Кевар, также извиваясь, с трудом выбрался из узкого лаза, скрипя металлом костюма по камню, и, сильно оттолкнувшись ногами от глыбы, быстро отскочил в сторону.

Теперь можно было осмотреться. Он все же оказался с другой стороны астероидной стены, и увиденное его поразило: изгиб оказался не иллюзией – на самом деле куски космических минералов образовывали полую внутри сферу. Внутренняя поверхность сферы едва заметно светилась.

В самом центре пустого пространства висела огромная пирамида, на одной из вершин которой располагалась… звезда? Судя по свечению – белый карлик, но по размерам значительно меньше любой звезды из виденных раньше Кеваром, так что он предположил, что это все же какой-то искусственный источник света.

Сама же пирамида вызвала в нем детские воспоминания – без всяких сомнений, это был тот самый храм, в котором он был много лет назад и который искал сейчас. На черном гладком камне была видна огромная выступающая восьмерка, знак бесконечности, образующий своими кольцами огромные окна, светящиеся ярким светом.

Кевар осторожно преодолел расстояние от астероидной стены до пирамиды. Когда он пересекал абсолютно пустое пространство, его охватило крайне неприятное ощущение, будто за ним кто-то очень пристально следит. Он вновь почувствовал себя мельчайшей пылинкой, повисшей в бесконечности и подвластной любым силам; от таких мыслей ему стало совсем неуютно, и он предпочел ускориться, чтобы как можно быстрее оказаться у цели.

Знак бесконечности выступал из гладкой стены и окна на несколько десятков метров, и Кевар осторожно прокрался по этому гигантскому подоконнику к стеклу, цепляясь к камню крючками на подошве ботинок, и заглянул внутрь.

Он увидел просторный зал, прямо из каменного пола которого росли деревья всевозможной высоты и толщины, а на верхушках их пышных крон восседали, скрестив ноги в позе лотоса, облаченные в белые ткани существа. Как следует разглядеть их с такого расстояния Кевар не мог, но по одежде они вполне были похожи на тех монахов, которых он мельком видел в детстве.

В наушниках шлема откуда-то из-за спины раздалось слабое покашливание, а затем тихий мелодичный голос:

– Дорогой господин Кевар, мы рады приветствовать вас в нашей скромной монашеской обители. Мы бы хотели выразить наши глубочайшие соболезнования в связи с кончиной вашего дражайшего брата, а также извиниться за некоторые неудобства, которые мы вам доставили нашей защитной стеной.

Кевар резко обернулся. За его спиной оказался один из монахов, облаченный, как и остальные, в белые одежды. Сложные сплетения ткани в безвоздушном пространстве волновались и перетекали, как будто были жидкими, что создавало вокруг тощего тела монаха некий ореол. Вблизи оказалось, что на первый взгляд внешне храмовники не сильно отличались от людей, как Кевар и помнил: одна голова, туловище, вроде бы и конечности присутствовали. Однако при более внимательном осмотре в глаза бросались сплошь одни странности: во-первых, монах был в космосе без скафандра и даже дыхательной маски, и при этом каких-либо неудобств явно не испытывал; во-вторых, при общей антропоморфности тела, лицо существа было почти лишено человеческих черт. Глаза его были значительно крупнее и напоминали скорее змеиные: не моргающие, с узким вертикальным зрачком, полупрозрачными сросшимися веками. Носа существо было лишено, как и рта; всю голову и шею покрывали тончайшие длинные отростки, которые Кевар сначала принял за волосы, но тут же понял свою ошибку: эти щупальца были покрыты темно-серой, будто полупрозрачной, кожей и непрестанно шевелились, а на их кончиках светились маленькие желтые огоньки, будто капельки янтаря. Кроме того, было странно, каким образом монах общался с лордом в безвоздушном пространстве – никакого передатчика Кевар не увидел.

Монах наклонил голову набок, будто терпеливо ожидая ответа, но Кевар молчал, и существо заговорило вновь:

– Мы знаем, зачем вы прибыли к нам, дорогой гость, и с радостью поможем вам, чем сможем. Для нас было бы большой честью проводить вас к Верховному Учителю, добрый человек. Есть ли у вас какие-либо вопросы, до того, как мы войдем в нашу скромную монашескую обитель?

– Да. Как ты говоришь, если у тебя нет рта? И как ты можешь находиться в космосе без скафандра?

– Это очень хорошие вопросы, уважаемый господин Кевар. На них вам также ответит Верховный Учитель, с превеликой радостью. Мы просим прощения, что заставляем вас ждать ответ на ваш вопрос. Однако предлагаем проследовать за нами к главному входу в наш маленький Храм.

С этими словами он протянул из складок одежды руку (с узкой ладонью и тремя длинными пальцами) и приглашающим жестом поманил Кевара за собой, развернулся и медленно поплыл прочь. При этом руку он спрятал обратно под одежду, и больше никаких видимых мускульных усилий заметить было невозможно – только щупальца на голове беспрестанно шевелились.

Кевар тряхнул головой и, за неимением лучшей альтернативы, покорно двинулся за провожатым.

Главные ворота располагались на несколько сот метров ниже знака бесконечности, и были такими же громадными, как и окна. Одна из створок медленно выдвинулась и отъехала вбок, высвобождая поток яркого света и завихрения моментально индевеющего в космосе воздуха. Они пролетели внутрь через образовавшийся проем, и дверь с тихим шипением закрылась за ними. Комната, в которой они оказались, была узкой и высокой, но света в ней было даже в избытке. Создавалось впечатление, что светились сами стены – во всяком случае, никаких источников света Кевар так и не сумел разглядеть. Он предположил, что эта комната была шлюзом, хотя зачем такие сложности нужны существам, не нуждающимся в кислороде, было неясно.

Как бы там ни было, когда дверь отрезала помещение от открытого космоса, Кевар вновь ощутил притяжение, заработали усиливающие сервомоторы суставов космокостюма, он отключил подачу энергии на дефлекторы и аккуратно опустился на каменный пол.

Датчики на внутришлемовом мониторе показали, что атмосфера снаружи пригодна для дыхания, но Кевар решил не отключать костюм и не сворачивать шлем – монахи у него не вызывали большого доверия, а в броне он чувствовал себя значительно комфортней.

Монах вел его вглубь храма по широким пустынным коридорам, с такими же странно светящимися стенами, как и в шлюзе. Поначалу Кевар пытался запомнить дорогу, но коридоры были настолько запутанными, и их было так много, что, в конце концов, он сдался и просто следовал за провожатым. Обычно в таких случаях он использовал встроенный в шлем навигатор, но все системы, имеющие отношение к связи и местоположению перестали работать сразу, как он попал внутрь сферы. Несколько раз он еще пытался связаться с Эхо, но результат неизменно был неудачным.

После минут пятнадцати неспешной прогулки, за время которой они не встретили больше ни одной живой души (Кевар предположил, что все монахи собрались для медитации в огромном зале, который он видел в окно), провожатый открыл небольшую дверь и указал своими щупальцами на нее:

– Прошу вас, господин Кевар, проходите. Верховный Учитель вас уже ждет и ответит на все ваши вопросы. Мы также приносим наши извинения за столь долгий путь, надеемся, что он вас не сильно утомил, – вопреки приторному и даже несколько подобострастному смыслу слов, поза монаха, выражение его глаз и спокойные интонации голоса выражали полнейшую безмятежность и отсутствие эмоций. Такой диссонанс обескуражил Кевара, и он пробурчал в ответ невразумительные слова благодарности.

Провожатый не стал проходить в комнату, почтительно кивнул и все также грациозно прошествовал дальше по коридору.

Кевар осторожно заглянул в комнату, прежде чем войти. Она была не очень большой, овальной формы, и стены в ней были вполне обыкновенные – не светились, не уходили на неимоверную высоту, были сложены из черного камня, который широкой полосой покрывали панели красного дерева. Приглушенный свет в помещении исходил от ламп всевозможных форм и оттенков, хаотично расставленных на полу и полках между настоящими, бумажными книгами. В центре комнаты стоял массивный стол, заваленный бумагами, над столешницей, обитой зеленой тканью, парил полупрозрачный сенсорный монитор.

За столом на обычном деревянном стуле с резной высокой спинкой сидел человек и что-то внимательно изучал, глядя в экран. Щупалец на голове не было, как и змеиных глаз, и это очень порадовало Кевара. Тем не менее, лорда поразило другое: «великий учитель» оказался необычайной красоты женщиной, на вид лет тридцати. Она был облачена в такие же странные бесформенные одеяния, как и монахи. На белые складки ткани спадали густые темные волосы, высокие скулы придавали лицу несколько жесткое выражение, а под черными ресницами блестели немного раскосые ярко-голубые холодные глаза, пристальный и умный взгляд которых устремился сквозь полупрозрачный экран прямо в лицо гостя.

– Здравствуй, Кевар. Присаживайся, прошу. Нам предстоит долгий разговор.

– Вы так думаете? – недоверчиво спросил лорд, тем не менее, опускаясь в мягкое глубокое кресло с противоположной стороны стола.

– О, несомненно, не-сом-нен-но, – довольно проронила женщина, потирая ладони с длинными красными ногтями, – позволь представиться: меня зовут Инисио, хотя здесь меня все называют Верховным Учителем. Этот титул мне не то чтобы очень нравится, но что делать… Мои служители – очень преданные существа, да и я им стараюсь отвечать тем же. Что ж, для начала отвечу на твои вопросы, если позволишь. Служители, или, как ты их называешь, монахи – существа очень сложного устройства, и человекообразная форма для них не является естественной. Однако, благодаря многим годам практики, они научились поддерживать свое тело в привычной для большинства жителей Королевства, да и всей Бездны, форме. Тем не менее, потребности в таких органах, как глаза, уши, рот и нос, у них нет, так что каждый отращивает то, что считает необходимым – здесь я даю им полную свободу творчества. В безвоздушном пространстве они могут находиться вполне свободно, а вот привычная для нас атмосфера для них не является комфортной средой, и существовать они в ней могут, лишь подпитываясь энергией, полученной в ходе медитации. Так что постоянное нахождение в Храме само по себе является для них испытанием… впрочем, благодаря этому они становятся только сильнее. Кроме того, им это даже нравится – удовольствие через боль, так сказать.

Женщина явно любила поговорить, а ее размеренная речь и низкий голос вгоняли Кевара в какой-то транс, поэтому, чтобы совсем не отключиться, он решил задавать больше наводящих вопросов.

– Отлично, понял, спасибо. А как они говорят, не имея рта?

– Вообще они мастера проникать в сознание – обычно они говорят внутренним голосом собеседника. Со мной, например, они общаются только так. Но для удобства непосвященных – а, стоит признать, не всем нравится, когда им в голову кто-то лезет – мы изобрели специальный прибор, преобразующий их мысленную речь в звуковые и радиоволны. Правда, у нас не все служители такие воспитанные – некоторые считают себя несколько выше того, чтобы задумываться о комфорте собеседника, и могут даже, представляешь, начать читать чужие мысли. Я их, конечно, стараюсь воспитывать, объясняю, что это не очень прилично, но куда мне…

– Понятно-понятно. С кем не бывает, действительно. Если бы я умел читать чужие мысли – только этим бы и занимался. Но давайте перейдем ближе к делу. Ваш монах… служитель сказал мне, что вы в курсе того, зачем я сюда прилетел, и вроде даже можете мне как-то помочь.

– Да, несомненно. Ты хочешь узнать, кто и зачем убил твоего брата, и еще нескольких весьма достойных людей в Столице.

– В точку, – после этих слов Кевар как-то сразу начал воспринимать странную роскошную дамочку, сидящую перед ним, несколько более серьезно, – а вы немало знаете.

– Ты не смотри, малыш, что мы забрались в такую глушь – информация и до нас доходит, бывает. Помнится, как-то раз…

– Да-да, как-нибудь в другой раз я обязательно с радостью послушаю эту и любую другую историю, но сейчас мне нужны факты. Если вы, конечно, не возражаете. Спасибо.

– Ладно, факты так факты, – женщина была абсолютно спокойна. Кажется, нетерпеливость Кевара ее скорее забавляла, чем злила, – итак, давай подумаем: заканчивается военная компания за Большой Кристальный пояс, тысячи солдат возвращаются с фронта. Через месяц в столице начинаются убийства, причем совершенные крайне профессионально. Твои мысли?

– Вы предполагаете, что убийца – кто-то из бывших солдат?

– Либо из офицеров, да. Это кажется вполне логичным.

– Хорошо, а какой у него может быть мотив?

– Тут сложнее – мы же пока не выяснили, кто убийца.

– А откуда вы вообще знаете все остальное, и, главное, зачем интересуетесь?

– Нас вообще многое беспокоит… Большей частью меня, конечно, ибо я не обременена каждодневными медитациями, в отличие от моих друзей. В любом случае, я бы очень хотела разобраться в том, что происходит сейчас в столице, и я надеюсь, что ты сможешь мне помочь, тем более что наши интересы совпадают.

– С какой стати я должен вам верить? Вы ведь, должно быть, в курсе, почему я прилетел именно к вам?

– Ну конечно в курсе, мой мальчик. Ты любишь читать умные книжки – и это похвально, но не умеешь их правильно анализировать – а это уже вопрос опыта. Если бы ты углубился в вопрос значения и происхождения символов, то ты бы понял, что наш символ, как и наш культ, – наследие куда более древнее, чем ты можешь себе представить, и корнями оно уходит во времена задолго до Великого планетарного исхода. Таким образом, неизвестный убийца в своих таинственных посланиях ссылается не на наше мирное учение, а на религию наших древних предков, далеко не столь высокоморальную и миролюбивую, как наша. Ты не представляешь, насколько я была обескуражена и расстроена, когда увидела эти гнусные строки на древнем языке наших предков и наш знак, выложенный из… из того, из чего он был выложен, – по интонации нельзя было сказать, будто Инисио расстроена, но ее голубые ясные глаза будто подернулись поволокой.

– Вы видели снимки с места преступлений?

– У нас есть друзья в разных учреждениях. Итак, ниточка привела твой пытливый ум к нам, но на нас она, как ты уже понимаешь, не заканчивается, а идет значительно дальше. Впрочем, то, что ты прибыл к нам – большая удача, поскольку я смогу помочь тебе с разматыванием этого клубка.

– Вот это уже серьезный разговор. Помощь мне будет весьма кстати.

– Не сомневаюсь, Кевар, не сомневаюсь. Мой вопрос может показаться тебе странным, но, тем не менее, ты помнишь планету Фрактуру?

– Что? Причем тут это?

– Так помнишь или нет? – настойчиво повторила свой вопрос Инисио, особенно нажимая на второе слово.

– Помню, да. Я там потерял очень много друзей… Как я могу не помнить?

– Хм… помнишь, значит… Хорошо. Тогда ты, безусловно, сможешь найти там место, откуда начинается твоя ниточка.

– Да при чем тут вообще Фрактура? – неожиданно громко вскрикнул Кевар.

– При том, что именно там находится древний монастырь, в котором, как я полагаю, и нашел источник вдохновения ваш таинственный убийца. Ты, кстати, никогда не задумывался, по какому принципу правительство выбирает планеты для зачистки?

– Не задумывался… ну, полагаю, исходя из того, насколько опасны там наземные?

– А почему они опасны и для кого – думал?

– Нет. То есть да, думал, конечно.

– И как, что надумал? – разговор незаметно превратился в допрос, и Кевара это все уже начинало напрягать не на шутку.

– Надумал, что вы задаете слишком много вопросов, вместо того, чтобы давать ответы.

– Твоя правда, извини за любопытство. Но прими, пожалуйста, мой совет: подумай над этим на досуге. И вот, возьми эту книгу – там есть несколько весьма любопытных фактов о планетарном исходе – ты же любишь читать, – с этими словами Инисио протянула Кевару тоненькую обветшалую книгу в простом кожаном переплете. Аргомантис как-то автоматически взял книжку и закинул в выдвижной заплечный контейнер, – теперь по поводу твоих дальнейших действий. Полицию ты не убедишь устроить экспедицию черт знает куда, тем более – на только что разоренную планету – это факт. Так что тебе придется вернуться на Фрактуру самому. Да-да, я знаю, что для тебя это не самое приятное дело – но иначе ты ни на йоту не приблизишься к разгадке.

– Слушайте, это все как-то очень дурно попахивает… фигурально выражаясь. Вы очень много чего знаете, но при этом абсолютно ничего не делаете – не подскажете, почему?

– Кевар, дорогой мой, наш храм – всего лишь обитель мирных монахов, служителей культа, уже долгие годы живущих вдали от мира в добровольном заточении в поисках духовной силы. Мы прекратили все активные связи с внешним миром много лет назад, когда закрыли свой завод по производству костюмов – кстати, на тебе последний… нет, предпоследний из сделанных нами – и теперь не имеем ни права, ни возможности покидать нашу обитель. При этом я по старой привычке продолжаю наблюдать за тем, что происходит за пределами нашего маленького мирка, а в силу наличия большого жизненного опыта и свободного времени еще и анализирую всю информацию. А ты можешь и умеешь действовать, и тут мы удачно дополняем друг друга.

– Ловко вы придумали…

– Малыш, не забывай, что у меня во всем этом деле нет никакой личной заинтересованности – я и так помогаю тебе, чем могу. И мне, к слову, в ответ понадобится небольшая помощь от тебя – впрочем, это обернется пользой для всех, и опять-таки для тебя не в последнюю очередь.

– И что за помощь?

– Когда мы решили отгородиться от внешнего мира и стать затворниками, несколько служителей не поддержали эту идею. Я не в праве их судить за это и что-либо запрещать – многие еще так молоды… по их меркам, конечно же. Они решили отправиться в вольное странствие, прежде чем присоединиться к своим братьям – набраться опыта, посмотреть миры. Все вернулись по прошествии несколько лет, кроме одного – он выбрал свой путь, и идет по нему до сих пор. Мы не можем поддержать этот путь – он претит нашей религии и нашим взглядам, и мы бы хотели, чтобы блудный брат вернулся к нам.

– Ничего себе, «не в праве запрещать» – а что же это тогда, как не запрет? И вы уж меня извините, но у меня нет времени на поиски загулявшего монаха, Инисио.

– Есть некоторая грань, переступив которую, можно уже никогда не вернуться, и я бы не хотела, чтобы это произошло с одним из моих подопечных, – неожиданно жестко сказала Инисио,– В поисках нет необходимости – мы знаем, где он сейчас. Когда ты встретишься с ним, передай ему мое послание – оно записано на этом чипе, – женщина подтолкнула по столу к Кевару маленький блок данных, – если тебе любопытно, можешь посмотреть, но вряд ли ты что-либо поймешь.

– А вам с ним самой никак не связаться? Зачем вам нужен я?

– Нам нужен кто-то, кто может… действовать. Дело в том, что совсем недавно он оказался в орбитальной тюрьме «Рай-1.17», и его надо оттуда вызволить.

– То есть вы просите меня освободить из тюрьмы монаха-преступника? Отличный у вас способ завоевать доверие.

– Как я сказала, мы не одобряем его путь, но на самом деле он хороший служитель, и еще не поздно вернуть его к истокам. Освободи его – и он поможет тебе с поисками храма и убийцы брата. После чего он вернется к нам.

– И что: вы предлагаете мне организовать ему побег? – с истеричным смешком спросил Кевар.

– Ни в коем случае, я уже обо всем позаботилась – на том же чипе все необходимые для легального освобождения документы. Тебе будет необходимо только передать документы и спокойно забрать Змея со станции, – интонации в голосе собеседницы показались лорду насмешливыми, и, по его разумению, это не предвещало ничего хорошего.

– Змея? Славное имечко для монаха.

– Я же сказала, что он пошел не той дорогой. Так ты поможешь нам?

– Хорошо, Инисио, я помогу. Но если вдруг окажется, что вы меня хоть в чем-то обманули – в гневе я могу быть весьма неприятным.

– Спасибо, Кевар, – серьезно ответила девушка, – скоро ты сам убедишься в нашей правоте.