Читать книгу: «Хорошенькие девчонки. Рассказы», страница 6
Петроградская
Осторожно, двери закрываются, следующая станция Горьковская. Станцию Петроградская поезд проедет без остановки.
Чу-чух, чу-чух.
– Он и на Горьковской не остановится! – прокричал дед с блаженным лицом в конце вагона. – Сейчас последние минуты вашей жизни радуйтесь сейчас ибо затем нас ждут лишь страдания. Освободите тело своё от признаков греха! От драгоценностей, денег, дьявольских электронных устройств.
Свет в вагоне начал мерцать и на мгновение даже вовсе пропал. Пассажиры слегка встрепенулись, а старик продолжал вещать:
– Имеющий глаза сразу видит предзнаменование. Увидьте и вы, слепцы!
– Дед завали глотку! – вскричал на него плотный мужчина. – Ещё одно слово и будешь на новые ноги собирать.
– А что вы пристали к блаженному? – встряла в разговор женщина в фиолетовой куртке.
– Вам какое дело?!
В спор ввязалось ещё пара человек, потом ещё и ещё. Буквально через минуту пол вагона орали друг на друга и дело близилось к драке, как вдруг тот самый дед-пророк закричал:
– А эти что сидят, как сычи?! Им дела нет ни до умных ни до дураков! Иль драки хотите? Так будет она вам. Вон ту женщину ногой в живот ударю. Хотите?! На вашей совести будет, сволочи. Дали бы рубль – ничего бы не было. Я бы тихонько вышел на Горьковской да вы б и забыли про меня!
– Дело говорит старик, – поддержал кто-то из ссорящейся толпы. – На ваших глазах убивают, а вы даже не шевельнётесь.
– А если бы пожар? – завизжала женщина в фиолетовой куртке. – Вы бы так и остались стоять. Поэтому что ничего под рукой нет, так? А когда ничего нет, то по совести могли бы и монетами засыпать хоть постараться. Господь зачтет.
– Господь зачтет! – прокричала разъярённая толпа. И стала наступать на зажатых в другой конец вагона людей. Они поспешно освобождались от "признаков греха" и передавали их "пророку".
Когда поезд остановился люди выбежали из вагона и разбрелись по разным сторонам. А "толпа" перешла на другую сторону и дождалась поезда.
Осторожно, двери закрываются, следующая станция Чёрная речка. Станцию Петроградская поезд проедет без остановки.
Чу-чух, чу-чух.
– Он и на Чернухе не остановится! – прокричал дед с блаженным лицом в конце вагона.
Помощь
На отделении жутко воняло всеми видами человеческих выделений одновременно, но, казалось, никто этого вовсе не замечал. Привычка возникала уже на второй день, а медперсонал выделывался перед посетителями – чем-то воняет?
– Кто на неврологию? – спросила преподаватель у своих студентов стоящих на площадке перед лестницей. – Давайте пойдут мальчики, там может понадобиться физическая сила.
Студенты, подходя к отделению, уже начинали радоваться:
– Жесткача посмотрим.
– Ага, движуха!
– Пусть бабы в кардиологии животы колют.
– Будет хоть что рассказать.
Увидев студентов, медсестра сразу распорядилась.
– Ты, да-да, улыбающийся, утку вынеси. А второй глянь на герондосника в коридоре, не сильно ли обделался. Куда ты утку без перчаток понёс? Тут каждый второй – вич, гепатит. Не смей кормить этого нарика.
Улыбающийся снёс утку, а второй все стоял у кровати и не решался.
– Ну что тут?
– Да вот глянь.
Тощий человек с сине-зелёной кожей и сухими редкими волосами лежал в зелёной луже непонятно чего.
– Ну видать обделался.
– Ага.
Вдруг этот человек повернул к ним лицо и заговорил, обнажив свой беззубый рот.
– Дайте попить. Прошу вас, воды.
Он не был похож на живого, это был натуральный зомби с безжизненными глазами и разлагающейся кожей. Но он говорил. Парням это показалось удивительным. Будто они зашли в гости к смерти, а та просто попросила: "Дайте стакан водички и вы свободны". Парни заворожённо смотрели как он пьёт, а затем вернулись к медсестре.
– Чего так долго?
– Мы поили его.
– Я же вам сказала не кормить его.
– Мы и не кормили, дали только стакан воды.
– Там же табличка висит: Не кормить! Читать не умеете?
– Да мы как-то и не подумали.
– Ну и сильно он обосрался?
– Он в какой-то зеленой луже лежит.
– Это я знаю, большая лужа то?
– Да вроде нет.
– Хорошо, отвезите бабулю на КТ, потом к лору – обязательно к Аламбеку, и на рентген.
Она написала на листочке шпаргалку, где что находится и имя того лор-врача и отправила парней в свободное плавание с Зинаидой Львовной на кресле-каталке.
– Извините, а где КТ?
– В конце крыла на лифте спуститесь на третий этаж и по стеклянному коридору в двери.
Лифт не работал. И что за стеклянный коридор? Бабушка терпеливо молчала. Парни вернулись в центр здания и вызвали лифт там. Оказалось, что на третьем этаже административная часть, и через нее невозможно проехать с пациентом. Бабушка терпеливо молчала. Парни вернулись в дальнее крыло и обнаружили, что лифт уже заработал. Они доехали до третьего этажа и спрашивали всех встречных про стеклянный коридор.
– Первый поворот направо.
Они прошли по стеклянному соединению двух соседних зданий до конца коридора и закатили Зину в последнюю дверь, говоря меж собой.
– А где лор?
– На девятом этаже.
– Как там его зовут?
– Аламбек Нурланович.
– Я не выговорю.
– Она сказала, что только он примет.
Добравшись до девятого этажа, ребята стали искать кабинет Аламбека. Мимо проходила медсестра и, увидев в глазах парней мольбу о помощи, поинтересовалась:
– Вы кого-то ищете?
– Мы Зинаиду Львовну привезли к Аламбеку Нурлановичу.
– Он в смотровой.
В смотровую была очередь из десяти человек.
– Заходите не бойтесь, – сказала медсестра и ушла.
Ребята зашли в смотровую, и на них упал тяжёлый взгляд медсестры держащей лоток перед носом одного из пациентов. Лоток стремительно наполнялся кровью. Медсестра пригвоздила студентов взглядом, доктор стремительно запихивал длиннющий тампон марли в другую ноздрю и не обращал внимания на вошедших.
– Проходите, доктор ждёт – отрезала медсестра, взяв пациента за волосы и поправляя его голову, чтобы кровь не заливала казённый кафеля.
Смотровая была Г-образной, и за углом сидел ещё один врач.
–Здравствуйте, вот Зинаида Львовна.
Врач в недоумении взял историю болезни.
– Это не моя пациентка.
– Нам сказали вам отвести.
– Кто?
– Медсестра, первая неврология.
– Мне никто не звонил.
– И что нам делать?
– Позвоните им, скажите, пусть звонят мне.
– Позвоните сами.
– Короче, – разозлился врач. – Это не моя пациентка. Если позвонят, то хорошо, а пока не мешайте.
Ребята вышли из смотровой в полной растерянности. Зинаида Львовна молчала.
– И что делать?
– Давай я сбегаю по-быстрому, и всё уточню.
– Давай.
Улыбчивый парень остался с молчаливой Зинаидой Львовной. Вдруг к ним подошёл мужчина в белом халате и сказал:
– Зинаида Львовна, я вас давно жду пойдёмте в мой кабинет.
– Извините доктор, – сказал студент. – Но нас попросили вначале показать её Аламбеку Нурлановичу.
– Это я.
– А, в таком случае…
Аламбек и Зинаида скрылись за дверями кабинета заведующего лор-отделением.
Тем временем второй студент безуспешно пытался найти хоть кого-то из медперсонала отделения первой неврологии. Он проверил все палаты и вот, возвращаясь к посту, к нему навстречу шла голая женщина в подгузнике из которого торчал мочевой катетер, из которого в свою очередь текла моча, отмечая весь путь от палаты до поста. Студент подбежал к женщине.
– Что случилось?
– Где мой доктор? – спросила женщина с отрешённым видом.
– Его здесь нет, он в ординаторской, а это пост медсестер. Давайте я отведу вас в палату и позову вашего доктора.
– Ты думаешь я дура? Мне нужен мой доктор.
– Я понимаю, давайте я вам помогу.
– Где мой доктор? Зовите его сейчас же.
– Конечно. Я сейчас же пойду за ним. Давайте я дойду с вами до палаты.
– Мне нужен… Мне…
Студент попытался взять ее под руку и развернуть, но как только он ее коснулся, женщину затрясло, и она стала падать. Студент ее поймал и уложил на пол. Женщина билась в судорогах.
– Врача! Помогите, срочно! – закричал он.
Медсестры неспешно вышли с черной лестницы и впустили в след за собой вихри сигаретного дыма. Молодая женщина врач бежала с другой стороны. Бегло взглянув на пациентку она крикнула куда-то в коридор:
– Лиля, неси! Срочно! Напишешь потом! – затем она позвала одну из медсестер и попросила держать ноги пациентки, а студента голову, сама же держала руки.
Обеими руками студент еле справлялся с головой, тяжело представить каково было доктору или медсестре, которая держала ноги.
Пока бежала помощь, врачу постоянно звонили, и она не выдержала:
– Алло… На работе… Часов в шесть… Давай, ты же заедешь?.. Не, мне там не понравилось… Суши или просто… Просто значит просто… Сама выбери, мне всё равно, я бы сейчас что угодно съела… Ага, рассказывай… Ладно, давай я тебе перезвоню, минут через пять.
Прибежала вторая женщина врач с набранным шприцом и спиртовой салфеткой.
Через секунд десять после инъекции судороги пропали, и врач спросила медсестру, глядя на студента:
– Что случилось?
– Она как обычно доктора хотела. Я ее пыталась отвезти до палаты, только коснулась так и началось. Ну, я её положила и попросила мальчика помочь подержать. Думала вам позвонить, а вы тут уже.
– Спасибо, – сказала врач медсестре, глядя на студента.
Появился улыбчивый и сказал второму, что "все в порядке, всех нашли". Они бегом поднялись на девятый этаж, чтобы успеть встретить Зинаиду Львовну на выходе от лора.
В рентгене же все обошлось без эксцессов, просто получасовая очередь. Ребята делились впечатлениями, Зинаида молчала. Могла ли она вообще говорить? Таким вопросом задавались парни, но боялись его произнести, вдруг она услышит.
Они везли Зину назад в её уже родное отделение неврологии. Их распирало чувство значимости и веселье от пережитых волнений. И вот Зинаида Львовна решила заговорить:
– Когда же я умру? Когда же мы все умрем? Вам, ребятки, так легче жить станет.
– Зачем вы так? – испуганно-удивленно спросил второй.
– Я вот всю ночь слышала, как соседка от боли страдает. Не должны мы тут лежать. А то, что вы со старухами глупыми возитесь? Шли бы погулять, такая прекрасная погода стоит на улице.
– Там дождь.
– Да? А я ослепла после инсульта.
– Зинаида Львовна, не унывайте пожалуйста.
– Как скажешь, сынок, как скажешь.
Они катили её, обещая скорейшего выздоровления. Говорили, что навестят на выходных. Но так и неизвестно, что стало с Зинаидой Львовной, ведь её никто так и не навестил.
Страховка
– Я очень рад, что вы выбрали именно нашу страховую компанию. Мы обеспечим вас всем необходимым, чтобы вы могли полноценно отдохнуть и избежать травм и болезней. Для начала поговорим о климате. Это жаркая страна и там не следует, а лучше всего, и тогда не возникнет никаких неприятностей. Я вижу вы тихая спокойная пара, но всякое бывает, я не лезу к вам в личную жизнь конечно, но как говорится в тихом омуте черти водятся. Правда, если это ваша цель, я не могу вам запретить, поэтому лишь расскажу план действий при возникновении определенных ситуаций. Кое-какие действия абсолютно недопустимы. Все остальное на ваше усмотрение. Как я уже сказал, не пейте определённые напитки кое-где. И если соберётесь в лес, то наденьте определенную одежду. Иначе – сами знаете. И все таки если вы захотите продлить визу, то звоните по этому номеру с двух до двух тридцати ночи. Часовые пояса разные все же… Кстати говоря, вам не помешало бы сделать какие-нибудь прививки. Но это опять таки на ваше усмотрение, ведь наша компания абсолютно лояльна ко всем религиозным конфессиям, и не хотелось бы задевать чьих-нибудь чувств. Правда, если именно это ваша цель обращения к нашей компании, то прошу вас, скажите об этом. И в заключение напоминаю вам, что мы не несём ни моральной, ни правовой ответственности за ваше имущество, здоровье и здоровье ваших домашних животных. Вопросы?
– Вы не могли бы вернуть наши деньги?
– Милый, ну что ты такой ворчун?
– Никаких проблем, господа. Это интересный вопрос. В своей практике я довольно часто встречаюсь с подобной ситуацией, и поверьте мне – ни одного клиента мы не оставили без внимания.
– Дорогая мне кажется…
– Нас все устраивает.
– Отлично, тогда пописайте в баночку и добро пожаловать в Рейкьявик.
Стажировка
Чистое и раннее утро. Тело полное бодрости. большой завтрак, несмотря на отсутствие аппетита. Забитый автобус, окраина, ветер. Боли в животе от подавляемого волнения. Мысли о сигаретах. Желание уехать домой, лечь в кровать и забыть о понятии "работа", а получать деньги просто за то, что я милашка.
Всем привет. Короткий экскурс по процедурке. Пожилая женщина лежит под капельницей и в пневмокомпрессионных чулках. Телевизор на шкафчиком показывает сериал о каких-то людях и событиях при Екатерине Великой.
– Работа не трудная, – сказал мне медбрат Миша. – Вот делаем пресс, световод и капельницы.
– Понятно, – мне действительно было понятно.
До того момента, как я сам принял участие в процедурах. Надеть эти чулки не представляло никакого труда, а вот попасть в вену – это целая история.
– Можешь взять флексу, – сказал Миша.
– Я думаю простой иглы хватит.
– Без проблем, делай как тебе будет удобно.
Мне было не удобно. Вен на руках этой женщины не было видно. Но я что-то уверенно пальпировал на локтевой ямке. Вена или сухожилие? Мне было без разницы, ведь жгут уже слишком долго сжимает посиневшую руку. Мозг кричит: "Скорее, твою мать! Куда-нибудь да попадешь!" Я определенно попал куда-то.
– Тебе помочь? – спросил Миша.
– Не, не. Все нормально, – ответил я, тыкая наугад уже в третий раз.
Три маленьких кровоточащих дырочки на руке бедной женщины образумили меня.
– Миш, вену не могу найти.
Медбрат тут же пришел на помощь. Вен действительно не видно. Ни на одной, ни на второй руке. Но их не видно только на локтевом сгибе. Об остальных венах я и позабыл. Но опытный анестезист Миша готов был и к этому. Через две минуты в кровь женщины попали лекарственные средства через "бабочку".
Следующая пациентка, примерно тех же лет. Она умоляла Мишу, чтобы именно он колол.
– Только ты, Миша, только ты. У тебя всегда получается.
– Не переживайте, – сказал Миша. – Он тоже специалист не хуже меня.
– Ну не знаю, – ответила женщина. – Пожалуйста, уколи ты.
"Нет" – подумал я. – "Теперь никакого Миши нет. Я буду прокалывать твои вены. Мне нужен опыт, мне нужна работа, мне нужны деньги". С этими мыслями я ей сказал:
– У меня тоже всегда получается…
…Кроме этого раза.
Первый промах она простила. Я понял, что катетером удобнее, и на второй раз возликовал увидев кровь в канюле. "Я в вене!" – читался крик в моих глазах. Через мгновение мои кривые руки умудрились проткнуть эту самую вену. Вздутый синяк на руке, взгляд полный презрения, помощь Миши.
Я нервничал. Придумывал наказание себе, если за день так и ни разу не поставлю вену. Все придуманное было чересчур жестким. Решил себя не наказывать. К моей великой радости следующими пациентами были мужики. У нашего брата с венами как-то получше обстоят дела.
Тихий и спокойный мужичок, приятная, удобная, большая вена. Я взял "бабочку". Думал, если промахнусь здесь, значит у меня 50 хромосом и четыре жопы (две вместо рук и одна вместо головы).
Попадание было моментальное и стопроцентное, но я это не сразу понял, потому что смотрел не туда. Но, о чудо, кровь потекла по трубочке, и я, нервничая от радости, дрожащими руками подключил его в систему. Капало медленно. Сразу в голове загорелись две возможные причины этого: я снова проткнул вену, но чуть-чуть; срез иглы перекрыло верхней стенкой сосуда. Двигать иглу я боялся, поэтому просто сказал.
– Миша, все ок, только капает медленно.
– А ты какую "бабочку" взял? – мгновенно нашел он третью причину.
– А что, они разные бывают?
Оказывается бывают. Какая-то 27G очень узкая, что она вообще тут делает?!
– Извините, – сказал Миша пациенту. – Мы вас еще немного помучаем. Какой-то злодей нам подложил не те иголки.
– Конечно, конечно. Все нормально, – ответил мужчина.
– Переставишь?
Конечно я переставлю. Иду в другую вену, она напряженная и толстая, но не видна. Укол – мимо, крови нет в трубочке. Меня охватила злость, я стал напролом пихать иглу все глубже. Где-то же она встретится с сосудом. Вуаля! Второй успех, но… Снова медленно капает. Миша напрягается, ему нравится когда капельное введение приближается к скорости струйного: истинный анестезист.
– Придется вас еще немного помучить, – говорит он, надевая перчатки.
Мужику все это будто бы безразлично. Он со спокойствием Будды смотрит телевизор.
Зашел еще один мужчина. Когда я затянул на его руке жгут и увидел четкие огромные вены, то испугался: а вдруг и здесь что-то пойдет не так. И да, так и случилось. Мозг в черепе скукоживался от злости, а руки просто продолжали вводить иглу. И цель оказалась достигнута. Но снова капало медленно. Это я идиот, опять забыл жгут снять…
Потом обед, беготня по улице в поисках курева, обретение спокойствия. Новые люди, все те же процедуры, осознание того что 90% медикаментов из шкафа я не знаю совсем. Пришла новая пациентка, ее первый сеанс. Доктор шепотом просил Мишу, чтобы все было четенько. Видно пациентка не проста. Сделали ЭКГ.
– Что скажешь? – спросил Миша.
– Сегмент ST длинноват. Блокада какая-то.
– Мне кажется здесь инфаркт был когда-то.
Так мы, играя в кардиологов, хвастались своими познаниями. Миша попросил пациентку лечь, снять обувь и брюки.
– А что за процедура? – спросила она.
– Процедура называется прессотерапия.
– М-м, а что она делает? Какое действие оказывает?
– Противоотечное, отеки убирает.
– Наверно зря я с вами связалась.
– Почему же? Вы не хотите выздороветь?
– Но это же к вам каждый день надо ходить.
– Вовсе не обязательно. График лечения вы обговорите со своим лечащим врачом. Вы можете выбрать удобные для вас дни.
– Но это такое холодное и темное время года. Так далеко и долго до вас добираться.
– Ничего страшного, к нам аж с Пушкина едут. Ведь это делается ради вашего здоровья, ради вас.
– А почему я не могу в своей поликлинике все это делать?
– Я хоть и не был в вашей поликлинике, но уверен, там нет ни такой аппаратуры, ни таких препаратов.
– А что со мной сейчас происходит? Что за процедура?
Миша ответил.
– М-м, а что она делает? Какое действие оказывает? Наверно зря я с вами связалась. Но это же к вам каждый день надо ходить. Но это такое холодное и темное время года. Так далеко и долго до вас добираться. А почему я не могу в своей поликлинике все это делать? А что со мной сейчас происходит? Что за процедура?
Миша ответил.
Я сидел и не понимал, зачем он отвечает на все эти вопросы. Цикл запущен, и он не порвется, пока его не порвут. В процедурном кабинете был лишь один человек способный на это… но не способный попасть в вену. Бабуля сделала короткую паузу, и Миша воспользовался этим, чтобы поставить капельницу. Пациентка переключилась и просто смотрела за движениями Миши. Как только раствор потек по сосудам пожилой леди, Миша все сбросил и вышел из процедурки, бросив мне фразу:
– Снимешь потом.
Мне была смешна его подлость. Он ведь думал, что я не готов к таким престарелым выкрутасам. Как же ошибался этот меткий парниша.
– Наверно зря я с вами связалась, – по новой начала она, когда дверь за Мишей захлопнулась. – Такое холодное и темное время года.
– Вообще-то тепло на улице, – ответил я. – Уже хоть и декабрь, а плюс пять.
– То есть вы хотите сказать, что боженька нас балует?
– Само собой. И будем надеятся на продолжительность балования.
– Нет-нет, морозы будут.
– Если и будут, то уже в январе.
– Да, после рождества и ударят.
– А вы не любите холода, не любите снега?
– Не то чтобы очень…
– А я очень люблю снег! – торжественно объявил я.
– М-м, вы ходите на лыжах, – внезапно решила она.
– Да, хожу. Как вы угадали?
– И часто ходите?
– В последнее время, к сожалению, все реже и реже.
– Зато какие воспоминания, не правда ли? А где ходите?
– А, знаете, по-разному. По лесам, по рекам всяким…
Я забалтывал её, выдумывая все новые приключения, которые со мной приключились на лыжах. Врал бессовестно, и от этого было так весело, что и сама пациентка улыбалась. Контакт наладился, и она рассказала о своей семье. "Муж умер от сердца", "Младший сын играет в видеоигры", "… и вот его игры превратились в то, что я тут у вас в такое холодное и темное время года" и т.д.
В процедурный кабинет вошел местный менеджер – Анна. В след за ней зашел Миша и жестами рассказывал, какая проблемная пациентка.
– Всё в порядке? – спросила Анна у пациентки. – У вас возникли какие-то вопросы?
– Ой, знаете, у вас тут так скучно. Если бы не этот молодой человек, я бы соснула здесь.
К своему стыду признаюсь, что рассмеялся над этим словом, хоть и прекрасно понимал, что оно образовано от "сон".
– Конечно, – не растерялась Анна. – Мы специально наняли этого молодого человека, чтобы вы не скучали.
– Зачем же вы тогда пришли? У нас такой хороший разговор был о лыжах.
– Простите пожалуйста, не буду мешать, – и уже повернувшись ко мне. – О лыжах так о лыжах…
Она вышла, и Миша вслед за ней. Я продолжил свои выдуманные истории. После процедур бабуля начала выносить мозг администратору на ресепшене, а я преспокойно улыбался с Мишей.
Рабочий день близился к концу, когда я все-таки смог угодить иглой в сосудистое русло. Теперь я знал, что смогу уснуть. Миша играл в "мотыгу" на компе клиники и рассказывал про второго практиканта:
– Я не буду скрывать, что есть еще и второй чел. Там уже сами выберут. Но ставить вас пока нельзя, это факт. Я не хочу ничего такого сказать, но ты сам понимаешь, с веной у тебя пока не очень.
– Нет-нет, конечно понимаю. Было бы глупо обижаться на правду.
В моей голове крутился вопрос: " А как у "второго чела" с веной?"
Вошел доктор, с которым у меня было собеседование, он обсудил с Мишей, каких препаратов не хватает и ушел. Всегда неловко себя чувствую, когда двое разговаривают рядом и ни разу на меня не взглянут. Я и на этот раз расстроился и уже думал, что Миша рассказал ему, какой я криворукий. Но уже через минуту после выхода, доктор вернулся и огорошил вопросом:
– Когда сможешь выйти?
– Не знаю… Когда надо, тогда и выйду. Миша мне сказал, что в среду у меня еще стажировка.
– Нет, я имею в виду, когда сможешь выйти сам, один. Как сам чувствуешь?
– Не знаю… Когда надо, тогда и выйду…
Тупейший ответ.
– Ладно, пока подумай, – сказал доктор и поспешно вышел.
Мне стало радостно, что он хочет, чтобы я вышел поскорее. Но я прекрасно осознавал свою неподготовленность. Под конец смены Миша подбодрил меня:
– Это все ерунда. Навтыкаешься еще, главное не переживай об этом.
– Да-да, – только и ответил я, просматривая все ссылки по запросу "как попасть в вену".
Ехал в автобусе и рассказывал маме про первый день стажировки. Настроение было на подъёме. Чувствовал в себе силу и уверенность. Навтыкаюсь еще, думал я. А дома, поужинав и умывшись, лег в кровать, и мое тело стало выворачиваться от одиночества. Настроение ринулось камнем вниз, и сон пропал.
